Откройте свой Мир!

Он бежал по длинным коридорам, выложенным белым пластиком и
плитками цианового люминесцентного света по всему периметру потолка. Коридоры –
извилисты и бесконечны, замыкаются сами на себя и возвращаются обратно, как
вены в живом организме. Только вместо крови по этим венам бежит озоновая
прохлада. И он, мальчишка с голубыми глазами и длинными чёрными волосами.
Маленький глупый мальчишка, без страха в неспокойной душе, с мудростью в едва
наметившихся складках на лбу.


Он бежал, боясь не успеть.


Время останавливается. Холодно, холодно.


Снежные барсы, невидимые и неслышные, скользят по стенам и
потолку серебристыми тенями. А он бежит, что есть духу. И воздух превращается в
жидкий азот в его лёгких.




Высокие покрытые инеем створки двери. Распахнув их, он
влетает в огромный зал. Белое, белое, белое, кругом только невозможно белый
свет и пронзительно-белый сияющий холод. Под ногами – лёд. Может быть, это
озеро. Потому что можно видеть, как под ногами к недрам земли уходит вниз каменистое
дно. Потолка не видно в полумраке, наполненном снежной крошкой.


Мальчишка поскальзывается, падает и тщетно пытается
подняться, примерзая живыми ладонями к безупречному, бесстрастному льду.


Далеко, невозможно далеко впереди – цель.




Этот старик здесь уже многие годы. Века. Тысячелетия.
Огромный, красивый мужчина с невообразимо старым лицом и старыми глазами. Эти
глаза похожи на заледеневшее озеро под ногами. Старик сидит на корточках, как
ребёнок, играющий с кремешками, и складывает какой-то замысловатый узор из
льдинок. Острые края режут толстые крепкие пальцы, но крови больше нет. Она
кончилась давным-давно. А пальцы всё перебирают тонкие и плоские, как
бритвочки, и прозрачные, как брильянты, льдинки. Целый мир вокруг старика с
прекрасными серыми, как северное небо, глазами – это его кокон из мягкого снега
и тишины.




- Стой… - шепчет мальчишка. Надо подняться. Надо.



Нужно сложить слово «Вечность», мой мальчик. И тогда я
подарю тебе весь мир.




- И пару коньков в придачу?! – злобно кричит черноволосый
мальчишка, поднявшись и осторожно двигаясь по льду вперёд.


- Ты, который передо мной! У которого нет ни лица, ни имени,
ни глаз! Почему тебе нужен именно он? Почему не я!?




Старик не обращает внимания на крики за спиной. Нужно
сложить слово «Вечность»



- Стой! Не верь ему! Или ей! – кричит мальчишка. А старик
уже ни во что не верит. Не верит многие столетия. Просто, так надо. Есть лёд и
есть слово. И есть Вечность.




Он или она или оно – нет ни имени, ни глаз, ни лица. Есть
образ. Тонкое андрогинное тело безупречного маленького бога, хрупкого и
недолговечного, как снежинка на оконном стекле, и в то же время хищного, как
какое-то причудливое насекомое. Он сидит в кресле с высокой спинкой, подобрав
под себя ноги, и с интересом наблюдает за стариком, как ребёнок наблюдает за
рыбками. В ледяном озере под ногами нет рыб. Они не погибли – их просто никогда
не было.


Старик медленно перекладывает с места на место льдинки и не
может собрать слово. Кажется, будто он боится. Он не боится. Просто, так надо.


Тонкое, выточенное изо льда и лежалого снега, лицо
безупречно и безжизненно, серебряные глаза смотрят не моргая, следят за
пальцами, в которых не тает лёд.


- Вечность. Это же так просто. – голос существа на ледяном
троне искрится, словно первый снег.


Старик обхватывает седую голову крупными ладонями,
испещрёнными буграми вен.



- Стой! – мальчишка падает рядом с ним и вскидывает лицо.
Живое смуглое лицо с живыми глазами цвета летнего неба.


То, что когда-то было снегом, никогда не падавшим на землю, медленно
прокалывает иголочками своего взгляда зрачки мальчишки.


- Уходи. Ты же знаешь, он мой. Я давно его хотел.


- Тебе мало их всех?!


Они безупречны, полупрозрачны и гибки. Словно выточены изо
льда. Они сидят спокойно и развязно, полулёжа, на заиндевелых ступеньках
ведущих к трону. У них белые глаза и губы, белая кожа, белые волосы, белые
зубы. Они – хищники. Они – те самые барсы, которых никто не может увидеть,
кроме того, у кого нет глаз. Один – спокойный, пропорциональный и длинноногий,
другой – маленький и острый, как попавшая в глаз льдинка, третий – как
разреженный воздух на вершине Эвереста, лёгкий и удушливый, четвёртый – твёрдый
и прекрасный, как ледяная скульптура, и пятый – беспощадный и великолепный, как
сверкающая январская буря. Цепные псы. Рабы. Боги и сторожа. Они с нетерпением
следят за руками старика и с негодованием смотрят на синеглазого мальчишку.



- Зачем тебе они все?! Зачем тебе он? – кричит он, и голос
его глотают ледяные стены.


Андрогин опускает свои прозрачные глаза. Тонкие руки обвили
колени, и он теперь похож на младенца, не желающего покидать чрева ненавистной
матери, превратившейся в глыбу льда.


- Я просто хочу, чтобы он сложил из льдинок слово
«Вечность».


- Почему ты не попросил об этом меня?


- Мне нужна его Вечность, а не твоя.


- У него нет никакой Вечности, разве не видишь! Он не может
сложить это слово из твоего льда! Он просто старик! Никчёмный, слабый, выжатый,
как лимон, старик!! – надрывается мальчишка.


- Он… - андрогин замолкает. По его щекам катятся слёзы. Кто-то
когда-то не выплакал их, и он украл каждую слезинку, летая по воздуху каждую
ночь на невидимых серебристых пегасах, катаясь по лунным лучам, как по ледяным
дорожкам. Он украл каждую слезинку каждого никогда не рождавшегося и никогда не
умиравшего ребёнка. И слепил из этих слезинок свой замок. Мокрое ожерелье
потерянных и забытых снов, которое плывёт в предрассветном воздухе и выжимает
из чьих-то вскрытых вен тоску.


- Он должен сложить…


Демоны-боги на ступенях трона вальяжно переглядываются друг
с другом. Они привыкли ждать.


- Тебя не существует! – в исступлении кричит мальчишка, - ты
никогда не заберёшь ничью Вечность! Никто никогда тебе её не сложит из твоих
льдинок! Как только солнце поднимется над горизонтом, ты растаешь!


Старик поднимает голову. Его голос – глубокий и тёмный, как
застывшее озеро под ногами, медленно ползёт старым умирающим зверем в холодном
предрассветном воздухе.


- И в конце концов я останусь один. Холодно…Холодно…



Тонкое маленькое тело спрыгивает с трона, поблескивая ноготками
на пальцах ног, бежит по ступенькам вниз. Ледяные боги безучастно провожают его
взглядами.


Он протягивает руки. К синеглазому мальчишке или старику –
ведь они – одно и то же. И исчезает. Рассыпается невесомым снежным вихрем.
Только будучи снежинкой, он может погладить их обоих – Его – по щеке и растаять
на грубой щетинистой коже, притворившись слезинкой.



Боги фыркают, как настоящие коты, смеются, презирают.
Указывают пальцами, растворяясь в вихре один за другим. Мальчишка стоит рядом
со стариком, прижав руку к обожженной щеке.


И старик кладёт последнюю льдинку на её законное место.

Я к тебе приходил - каждую ночь.
Со слезами молил - тебя мне помочь.
Ты меня молча слушал - а я молча ждал ,
И всё глубже мне в душу вплавлялся металл.

Я к тебе прикосался - ты не отвечал.
Я тебе признавался - ты также молчал.
Ненавидеть, убить - немогу, нехочу.
Лишь губами прижмусь к ледяному плечу.

Твоё тело из камня - моё из воды.
И к утру на траве высыхают следы.
Я стою вдалеке и смотрю на людей,
Что в кружок собрались у могилы твоей.

Земля  

Твоя земля не ждёт тебя. 
Не любя, 
Гонит прочь сыновей от себя. 

Ей не нужны те, кто ходит по ней. 
Ей наплевать на своих сыновей. 
И им друг на друга тоже плевать. 
Они жестоки так же, как их мать. 

Твоя земля ненавидит тебя. 
Не любя, 
Не вернёт сыновьям себя. 

Твоя земля обнимет тебя. 
И любя, 
Примет прах сыновей в себя. 

Ей так нужны те, кто ходит по ней. 
Она убаюкает своих сыновей. 
В каменном ложе так сладко спать. 
Всех нас ждёт бесплодная мать.

Бог мёртв  

В небе витает призрак симфоний. 
Боль вытекает кровью из глаз. 
Бог пережил миллионы агоний, 
Но умирает он только сейчас. 

Дьявол наденет белое платье 
И возьмёт в руки цветы. 
Он раскроет миру объятья 
И низвергнет в пучину пустоты. 

В Боге потребность давно уж пропала. 
Ложные истины здесь правят бал. 
Запретных плодов всегда будет, 
Сколько бы их вам Змей не предлагал. 

Дьявол растянет губы в улыбке, 
Деве Марии вручая цветы, 
Он обратит аксиомы в ошибки 
И низвергнет в пучину пустоты.

 
 
Заиндевевшие бурые листья,
Упрямо цепляются за мерзлые ветки.
Зима серебристою жесткою кистью
Ставит на стеклах метки.
А мертвого дерева тень на стене
Мечтает о теплой весне.

Мечта о весне... Мечта...
Мечта о весне...
Моя мечта о весне...

Весна заглянет еще не скоро сюда,
Побоявшись ремиссии снега,
Кранами распятый угрюмый город
Робко желает побега,
Но каждый камень в холодной стене
Мечтает о теплой весне.

Мечта о весне... Мечта...
Мечта о весне...
Моя мечта о весне...

И тонкий металл хватают цепко,
Того, кто пытается рушить преграды.
И держат в плену небоскребов крепко.
Пленяя и суля награды.
А птицы замерзшей тень на стене
Мечтает о теплой весне.

Мечта о весне... Мечта...
Мечта о весне...
Моя мечта о весне…

Мечта о весне...
Моя мечта о весне...

Otto Dix - Зона Теней
Год выпуска: 2009
Размер:93мб архив RAR.
Продолжительность: 44:05
Качество: 320
Жанр: Darkwave

Описание: Студийная запись альбома "Зона Теней" в отличном качестве!!!


Трэклист:
01. Intro
02. Зона теней
03. Сказка странствий
04. Грех уныния
05. Надо улыбаться
06. Война
07. Немой крик
08. Мечта о весне
09. Орфей
10. Старик
11. Фиксация снов
"Для пользователей Megaline трафик бесплатный" ...ссылка для скачки http://files.gameworld.kz/?...

 
 
 
Чёрные птицы в клетки закованы.
Вещие птицы, Божии вороны.
Прокляты небом, землёю не приняты,
Дьяволом брошены и Богом покинуты.

Чёрные птицы летают над городом
Птицы способны уморить богов голодом.
Вещие песни поют запрещённые
Божии ангелы, никем не крещённые.

Чёрные птицы в стаи сбиваются.
До хрипоты с Богом спорить пытаются.
Плач и мольбы облекают угрозами.
Терновый венец украшают розами.

Чёрные птицы в небо влюбляются.
От безответности в пропасть бросаются.
Сердце разбито и крылья изломаны –
Так погибают Божии вороны.

Ну вот, эта дата всё же наступила. Интересно, а молодость
кончилась? Или ещё нет? Или он ещё ничего? Тиль сидел на полу в одной из
дальних комнат дома и смотрел на огромный, почти во всю стену, аквариум. Свет в
этой комнате не нужен. Он нужен там, в гостиной. Там сейчас веселье идёт полным
ходом. Конечно, такая дата! ЕГО ДАТА. А празднуют они. Ему совсем не интересно
праздновать. Тем более, по такому поводу. Глупая и пустая трата времени. День
рождения - это ещё одно напоминание, что кто-то растёт и взрослеет, а кто-то
стареет и уходит в тень.


Тиль вздохнул и отхлебнул водки прямо из горлА. Рыбы
грациозно плавали за стеклом, и их призрачные тени скользили по стенам и лицу
Тиля. Голубоватое мерцание подсветки успокаивало.


…Чёрт, как же там шумно внизу! Почему люди так любят шуметь?
И почему они не могут так же чинно скользить в пространстве, как рыбы? Чинно и
молча…


Рыбы, наверное, в чём-то мудрее людей. Вот плавают
себе…Такие спокойные, безмятежные. Они понимают, как драгоценны иногда бывают
тишина и одиночество. Это, наверное, потому, что аквариумным рыбкам никогда не
бывает сорок лет…


Внезапно в комнату ворвалась волна громкой музыки,
доносящейся из гостиной, но сразу же схлынула, отрезанная захлопнувшейся
дверью. Тиль оглянулся на вошедшего. Рихард. Привалился к косяку, рубашка из
бордового шёлка расстёгнута сверху и открывает вспотевшую грудь. Ресницы
прикрывают осоловелые глаза. В руке - бутылка амаретто. Набрался…


- Happy birthday to you, happy birthday to you…- тихо и
неровно пропел Рихард, оттолкнувшись от косяка и приближаясь к Тилю. Кажется, у
него игривое настроение…Ещё бы! Столько выхлебать…


- Пада-пи-пу. ПУ! - Рихард попытался сымитировать кокетство
Мэрилин Монро и сам рассмеялся своей шутке. Его качнуло, Тиль протянул было
руку, чтоб поддержать Рихарда, если тот начнёт падать. Но герр Круспе
размашистым жестом дал понять, что может контролировать свои телодвижения. И
сразу же сел напротив Тиля. После чего выпрямил спину с королевским
достоинством и развёл руки в стороны. Из бутылки с амаретто ничего не
выплеснулось. Наверное, она почти пустая.


- С днём рождения, Тиль, - тихо произнёс Рихард, скалясь на
свой американский манер. На что Тиль криво улыбнулся.


Рихард придвинулся и облокотился спиной о стену рядом с ним.



- Ну что такое? Что за постная физии... физиони...
физиономия? - старательно выговорил Рихард, изо всех сил доказывая всему миру и
себе в первую очередь, что он ни капельки не пьян, - у тебя сегодня праздник!
Почти половина жизни за спиной!


- Вот-вот, - буркнул Тиль и отпил водки. Рихард в свою
очередь глубокомысленно промолчал, прихлёбывая из своей бутылки.


Потом он вытянул ноги и посмотрел на свои начищенные до
блеска туфли.


- И всё-таки, мне не понятно! Вот смотри. Почему тебе должно
быть грустно? У тебя всё есть! Ты добился о..ччень многого. Кхм…


Тиль невольно улыбнулся. Это трогательно. Пьяный в стельку
человек, да ещё более молодой, чем он, да ещё не просто человек, а Рих,
которому всегда всего мало, даже этой славы, которая свалилась на них, как снег
на голову, размышляет о душевных метаниях. Да ещё и едва икоту сдерживает при
этом.


- Нет, ты мне скажи. Вот скажи, почему ты тут сидишь вместо
того, что..пп отрываться на всю катушку? - Рихард поставил свою бутылку на пол
и взглянул на профиль Тиля, - пшли танцевать!


Он толкнул Тиля в плечо, стал тормошить его и глупо
смеяться, утыкаясь лицом в его шею.


- Пошшшли, я те говорю! Там девчонки тебе суприз
приготовили. Ну пошлииии…


- Рихард, а не проспаться ли тебе? - беззлобно произнёс
Тиль.


- Да я не пьяный! Я просто выпил немного. Ну, устал -
танцевали мы…Просто сидишь тут как не свой, честное слово! С рыбами телепатией
занимаешься. - Рихард хлопнул слипающимися глазами, - прям не удобно как-то
перед людьми.


- А что люди? Кажется, им и так не плохо, - пожал плечами
Тиль, - поздравили, подарили кучу всякой ерунды и всё, теперь пусть веселятся,
зачем им мешать?


Он немного нервно сжал челюсти, потому что чувствовал взгляд
Рихарда на своей в кои-то веки тщательно выбритой щеке. Горячее дыхание, остро
приправленное сладостью благородного напитка, едва заметно щекотало шею…


- Тиль, а я тоже решил сделать тебе подарок, - проговорил
Рихард.


- Я тебе говорил - проспись, неужели ты не помнишь… - начал
было Тиль и вдруг вздрогнул, словно его огрели по голове чем-то тяжёлым -
горячие липкие от ликёра губы прижались к его шее.


- Рих… ты... это…


Ничего не хотелось говорить. Рихард сейчас пьяный до той
степени, когда ничего не понимаешь и ничего потом не помнишь. Тиль сглотнул.
Губы скользили по его коже, разливая по ней тепло и россыпи невидимых
микроскопических иголочек.


Потом Рихард передвинулся так, чтоб быть перед Тилем. Мягкие
губы плавно, но настойчиво прижимались к скулам, щекам, подбородку, вискам,
лбу…Тиль поднял руки, словно для защиты, упёрся ими в грудь Рихарда. И невольно
приоткрыл рот, когда эти мягкие губы с привкусом дорогих сигарет и амаретто
оказались в каком-то сантиметре…


Они целовались неистово и жадно. Молча. Невесомые тени
скользили по ним в ореоле призрачного цианового мерцания.


Рука Рихарда не встретила никакого сопротивления на своём
пути к застёжке ремня Тиля. Глухо проворчала медленно раскрываемая молния. Тиль
вдруг отстранился, взяв Рихарда за плечи.


- Подожди… Это… Это же как-то… - он отдышался. Было очень
жарко и душно…, - это же не честно. Я не хочу воспользоваться тем, что ты в
дугу пьяный.


Рихард смотрел на него, немного наклонив голову набок. А
потом проговорил:


- А может… это я пользуюсь случаем?


У него в глазах плавают тени океана. Маленького
персонального океана, вмонтированного в стену. Он сладкий и пряный. И не
понятный…


Хочется до безумия. Проклятущая водка…


Его ухоженные руки, извлекающие музыку из свитого в нити
металла, медленно расстегнули пуговицы его рубашки. Неожиданно чётко и
скоординировано…Одн¬у за другой. Ниже…Ниже…Открывая тело и светлые волоски на
солнечном сплетении…на животе…


- Ведь этот подарок - не ерунда? - сказал Рихард, поведя
плечами. Шёлк скользнул вниз.


Это шикарный подарок. Какого чёрта? Чего ещё стесняться-то?


Тиль привлёк к себе Рихарда и стал целовать его, лизать его
кожу. Всё можно. Никто не увидит и не узнает. Никто ничего не будет помнить…Всё
можно…


Он мой… Полностью. Безоговорочно… Мой…


Рихард запрокинул голову, запустив пальцы в волосы Тиля.
Спиртовая влажность слегка щипала кожу, будоражила, щекотала что-то внутри. Ну
не торопись, Тиль, растяни удовольствие…Я никуда не денусь…Я твой…полностью…Не
нужно спешить…Смакуй…Да, вот так…


Кожу нежно гладит холодок, она напряжена, реагирует на
каждое малейшее прикосновение. Тиль размеренно лижет напряжённый сосок,
совершая движения головой, не языком. Одной рукой придерживает затылок Рихарда,
а другой гладит его живот. Мягкий, вздрагивающий, горячий…Рука Тиля пробирается
в брюки Рихарда, чувствует зажатое в пальцах влажное тепло, наливающееся
упругостью…Рихард приоткрывает рот.


- Мммм... аах…


- Тише…


Поцелуй. Алкоголь бьёт в мозг, отдаёт в глазницы.


Никого. Только две их тени на стене. И призраки в свечении
прямоугольного домашнего океана… Сердце бьётся о решётку ребёр. Дыхание заходится.
Сдерживаться бесполезно…


Они двигаются синхронно, глядя друг другу в глаза, почти
прижимаясь грудью друг к другу. А руки сами по себе, в брюках друг у друга.
Чувствуя приближение оргазма, Тиль стиснул зубы, зажмурился. О чёрт…Не
надо…Здесь? Сейчас? С Рихом?...Чёрт…Но только не останавливаться…Рих¬ард
смотрит на него в упор, со свистом втягивает воздух сквозь зубы. Прижимается
грудью, забравшись к Тилю на колени, оседлав его.


- А… чччёрт… Рих… подожди….


- Тихо… Тихо… Всё хорошо…


И вдруг он ускользнул, отпрянул. Быстро улёгся перед Тилем,
между его ног…


- О чёрт… Рих… - Тиль в смятении взглянул на него, не зная,
что и делать или говорить. Всё происходит слишком быстро и…неправильно…


- Смотри на рыбок… - проговорил Рихард и опустил лицо.


Через секунду он продолжил ртом то, что только что делал
рукой.


Тиль протяжно выдохнул и вцепился в голые гладкие плечи
Рихарда.


- Ага… да... рыбки… да…


Пошли к чёрту эти рыбки.


Ток пробежал по позвоночнику, ударил в поясницу и затылок
одновременно. Острое, липко-жаркое наслаждение нахлынуло волной и оставило
после себя лёгкую нежную пустоту.


Тиль судорожно вздохнул и только через пару секунд смог
расслабиться и привалиться к стене. Сердце ломилось сквозь грудную клетку, под
веками, в темноте, расплывались разноцветные круги…


Губы, такие же мягкие, теперь солоновато-горькие,¬
ненавязчиво трогали уголок его рта, чуткая ладонь поглаживала шею.


- Рих… С ума сошёл… - пробурчал Тиль, с великой неохотой
разлепляя губы. Кончик языка Рихарда осторожно прошёлся по его зубам. Потом
Рихард отстранился, потянувшись за рубашкой.


- Стой. Иди ко мне… - грудным баском произнёс Тиль, взяв
Рихарда за руку.


 


…Один, полураздетый, запрокинув лицо - на спине, чуть
приподнявшись на локтях и раскинув ноги. Другой - лицом вниз между его ног.
Голова чётко и ритмично движется вверх-вниз.


А над ними - маленький застеклённый океан. Безучастные рыбы
скользят в прозрачной циановой воде, а их тени изгибаются на вспотевших
мускулах, на чёрном трикотаже и джинсовке, на сиротливо валяющемся в стороне
бордовом шёлке. Тихо…Тихо… Молчи… Тишина - это сокровище…


- Ммммм... а…


Рихард откинулся на спину и отдышался. Тиль продвинулся
вперёд и оказался над ним, опираясь на локти. Просто смотрел, не целуя. Рихард
приоткрыл глаза и утомлённо улыбнулся.


- С днём рождения, Тиль.


- Ты мне скажи, для чего ты это сделал? Почему? - Тиль
укоризненно нахмурился, не отпуская Рихарда на свободу.


- Потому что сорок лет - это дата, достойная королевского
подарка. Ты не находишь? - Рихард невинно приподнял бровь.


- Да уж, во истину. - Тиль рассмеялся и улёгся рядом с
Рихардом прямо на полу.


 


- М-да, папка, ну ты и наотмечааался… - думала Нэлли, войдя
утром в комнату и глядя на спящего отца, свернувшегося калачиком на полу у
гигантского аквариума.

Старость  ... 
 
Из рук моих ушло тепло, 
Глаза мои не видят свет. 
Вновь зеркало мне солгало, 
И мне всё так же много лет. 

Песок в часах течёт, течёт. 
Искрится иней на висках. 
По венам льётся жидкий лёд. 
И света нет в моих глазах. 

Старость мысли замедляет, 
Разводит кровь водой 
И вечно молодой 
Мечтою отравляет. 

Из рук моих ушло тепло, 
Глаза мои не видят свет. 
Вновь зеркало мне солгало, 
И мне всё так же много лет. 

Песок в часах течёт, течёт. 
Искрится иней на висках. 
По венам льётся жидкий лёд. 
И света нет в моих глазах. 

Старость мысли замедляет, 
Вселяет в душу страх 
И печатью на устах 
Молчанье закрепляет. 

Камнем станет остывшее солнце 
И никогда к нему огонь не вернётся. 

Камнем станет остывшее солнце 
И никогда к нему огонь не вернётся

Честно скажу, книга достойна прочтения. Сюжет интересный и сильно затягивает. В голове словно целый фильм прокручивается, со всеми картинами. Вообщем, фантазии есть где разбежаться.

Помимо увлекательного сюжета, стоит учесть во внимание описание книги:
"Мир,в котором почти не осталось женщин,но в котором осталась любовь. Здесь слишком зыбка грань между крепкой мужской дружбой и страстью. Эта история о странной связи двух киборгов, болезненной и острой, как наркотическое опьянение. Слишком чувственно, чтобы быть просто боевиком. Слишком жестко, чтобы быть просто любовной историей."
Так что если вы негативно относитесь к людям нетрадиционной ориентации, то не получите всего кайфа от прочтения книги, так как забьете голову возмущениями)
Ахтунг! Книга содержит "постельные сцены":) Исключительно с мужчинами.

Начинается всё действо с того, как киборг Эр идет продавать нелегально один из своих органов. Так как Топливо-это некий наркотик для киборгов,но он притупляет на некоторое время боль от стабилизаторов,которые доставляют массу болей киборгам. Он лишился хозяина,тот ему обезболивающих инъекций не делал,вот и пришлось кое-как искать деньги на Топливо. Но так как он был наемным убийцей,но другой работы не нашлось,то пришлось поступать так. Потом эту нелегальную лавочку накрыл ликвидатор Делейт Лебэн. Как ни странно,он убил всех,но оставил этого киборга живым,предварительно его поимев,а потом сдал его в притон к одному знакомому. Вообщем,дальше развивается нереальный экшен, в котором сплетаются судьбы не только этих киборгов,но и людей, Мастера Шакса, Химер, Кукольника(нейронный андроид,который мутил разные разработки и работал на гос-во), Принца Велиара и киборга Бехарда+канцлера-брата принца. Кароч всё замешано на разных связях и разных отношениях между людьми, химерами и машинами.
Драу потрясно описал мир,в котором все это происходило. Дешевые кварталы, неоновый свет, киборги-наркоманы,зависящие от Топлива, молоденькие мальчики,работающие в притоне,которых называют "девочками". Чисто такой жестокий мир,даже жесче,чем наш нынешний,где все строится на приобретении власти и законах выживания. Вот тут реально никаких поблажек!
Действо происходит собстно после Пыльной войны и Ядерной зимы. До этого была ужасная эпидемия, из-за которой погибло много народа. Сложилось так,что женщин стало мало,многие были бесплодны и их использовали только для размножения человеческого рода. Но так как было колонизирование других планет,то требовались мужчины и их сила. Так что мужчины размножались клонированием чаще всего и с помощью генной инженерии.
Книга заканчивается весьма печально, так как Эру пришлось вообщем-то убить Делейта, отключить от прибора, который давал ему последние крупицы жизни. При этом действие происходит в подвале, где еще немало таких же мучеников. Делейт умер у Эра на глазах. Но самая интересная личность во всей этой заварухе-это Кукольник. Потому как он потом стал править балом. А это значило, что начинается новый этап в истории существования машин и людей.

"Для пользователей Megaline трафик бесплатный" Ссылка для скачкиhttp://files.gameworld.kz/?...

                   Орфей

Сколько стихов, не тебе посвящённых,
Рвал я в кровавые клочья руками,
Что знаков судьбы верою посвящённых
Блуждал я во тьме преисподней веками.

Ты побежать за мною по снегу
Вряд ли захочешь, и вряд ли сумеешь.
Ты превратишься из альфы в омегу
И в сердце моём потихоньку истлеешь.

Я Орфей, а ты моя Эвридика,
Но ты остаёшься в снежном аду
Я отвернусь цепенея от крика,
И не оглядываясь, уйду.

Нас за руку тени берут,провожая,
И молча ведут за собой в бесконечность.
Изящно тебя от меня отрывая,
Даря одиночества стылую вечность.

Я годы потратил на поиски счастья,
Спускаясь в Аид, на Олимп поднимаясь
Любовь-это зверь с окровавленной пастью
Мы гибнем поймать его тщетно пытаясь.

Я Орфей, а ты моя Эвридика,
Но ты остаёшься в снежном аду
Я отвернусь цепенея от крика
И не оглядываясь, уйду.

Я отвернусь цепенея от крика
И не оглядываясь, уйду.

Надо купить сигареты. Чёрт, и
угораздило же их кончиться именно сейчас, посреди ночи, да ещё в такую
погоду!..


Я аккуратно припарковал
машину у маленького круглосуточного магазинчика, отчаянно надеясь на то, что в
этот час и в этом месте меня никто не узнает. Я вышел из машины, угодив под
настоящую стену из воды, соединявшую небо и землю. Подняв ворот пальто, я
шмыгнул в магазин и пару раз оглянулся на машину. Надеюсь, не будет, как в
прошлый раз - только на минутку отлучился, а вездесущие поклонницы или
поклонники, кто теперь разберёт, испохабили мне всю машину
надписями-признаниями в любви.


Вернувшись, я захлопнул за
собой дверцу и прикурил. В тёмном салоне робко вспыхнул крошечный алый огонёк
сигареты, лёгкие привычно заполнил дым, принося успокоение. Потом я завёл
машину и аккуратно сдал назад.


Тоненький писк, какое-то
движение позади машины.


Я дёрнулся. Машина тоже
дёрнулась, резко затормозив. Я оглянулся. Тишина. Мерно работают дворники.
Шелестит по стеклу дождь. Всё-таки, мне не почудилось! Готов поклясться!
Чёрт+ну неужели опять придётся выходить?! Однако делать нечего. Нужно
посмотреть. Вдруг я кого-то задел.


Я вышел из машины, обогнул
её.


Сначала я увидел блестящую от
дождя русую головку, потом - дрожащее плечо, а потом и всю её целиком. Она
сидела прямо на асфальте. Такая тонкая, жалкая. Может, упала неудачно?
Например, головой стукнулась? Ведь не могла же её сильно ударить едва начавшее
движение машина!


Я протянул руку, тихо
проговорив:


- Фроляйн, с вами всё в
порядке?


Она вскинула голову,
буквально впившись в меня взглядом. Я даже невольно подался назад. Может, она
просто не в себе? Тем не менее, я всё-таки помог ей подняться и повторил свой
вопрос. Она смотрела на меня так, будто на шею ей надели петлю и сейчас выбьют
табуретку из-под ног. Губы её дрожали то ли от холода, то ли от страха. Хотя,
чего меня бояться?


- С вами всё в порядке?


Молчание и огромные серые
глазищи.


- Простите, я вас не заметил,
я не сильно задел вас?


Молчание и глазищи. Дура, что
ли?


- Вас, может быть, подвезти?


- Э+а+да+ - прошептала она
торопливо, словно боялась, что вот сейчас я развернусь и уйду, оставив её одну
ночью на мокрой осенней улице+ Вот что интересно. Что она тут делает, ночью на
мокрой осенней улице?.. С виду вполне безобидная. Хоть и странная. Эдакая
типичная "серая мышка". Какая-то смешная синяя кофточка, тоненькие
лапки, вцепившиеся в сумочку. Зонта нет. Наверное, дождь застал её по дороге
домой. Интересно, она вообще домой шла?


- Где вы живёте?


Молчание. Чёрт, меня это
начинает раздражать!


- Где вы живёте? Как я вас
отвезу домой, если не знаю адреса? - мой голос стал жёстче, в нём сами собой
появились нотки, знакомые каждому фанату нашей группы. И она словно очнулась.
Назвала адрес и улыбнулась. Так отчаянно, так счастливо и открыто улыбнулась,
что в мою душу забрались определённые подозрения. Нет, не может быть! Посреди
ночи, в этом медвежьем углу - и то встретился человек, который, кажется, меня
узнал. Я-то думал, что на сцене и в жизни я абсолютно разный, и узнать меня в
"нерабочей" обстановке практически невозможно.


Тем не менее, мои самые
худшие подозрения подтвердились. Всю дорогу до её дома я виском чувствовал на
себе её взгляд. Какой-то дикий и голодный, и отчаянный, отчаянный+Я с усилием
впивался глазами в дорогу в свете фар, лишь бы не смотреть на неё. Если
посмотрю, придётся, может быть, довольно грубо попросить её отвернуться. Мне не
хотелось её обижать. Мне никогда и никого не хочется обижать. А она всё
пялится, пялится, пялится!!!


Машина мягко притормозила у
многоквартирного дома.


- Приехали, - сказал я, не
глуша мотор, - всего вам хорошего и впредь будьте, пожалуйста, осторожней, не
бросайтесь под машины.


Я посмотрел на неё,
попытавшись улыбнуться. Но от её взгляда улыбка вышла кривой, а затем и вовсе
исчезла.


- Тиль+ - еле слышным шёпотом
произнесла она.


О Бооооооже+Мне пришлось
сделать над собой усилие, чтоб не вздохнуть с видом обречённости. Я всё
понимаю, конечно, но вот таких щенячьих глаз просто терпеть не могу! Ну неужели
они не понимают, что я не бог и не демон, чтоб ТАК на меня смотреть. Может
быть, раньше это мне и польстило бы, но не сейчас. Я так устал от подобного
фанатизма. В конце концов, это просто неприятно! Я - это я, я живой и
нормальный человек, я просто делаю свою работу. В конце концов, чем я отличаюсь
от остальных? Неужели нельзя просто сказать что-то вроде "вы знаете, я
вашу группу давно слушаю, и мне нравится то, что вы делаете", потом
попросить автограф, улыбнуться, может, получить ничего не значащий поцелуйчик в
щёчку и убраться восвояси, пожелав на прощание удачи и услышав в ответ такое же
дежурное пожелание. Это ещё можно вытерпеть. Но зачем вот так трепетать?? На
что она рассчитывает, чёрт побери? Какие сказки блуждают в её голове? А ведь
она далеко не подросток. Она старше Нэлли, хоть и не намного. Но если
представить мою дочь, которая вот таким же образом пялится на мужика, который
ей почти годится в отцы!..


- Послушайте, - начал было я,
но она едва ли не крикнула, перебивая:


- Я люблю тебя!


Я на секунду задумался, как
бы помягче поставить её мозги на место, но она мигом заполнила паузу своей
болтовнёй. Она начала тараторить с таким отчаянием, будто ей дали последнее
слово перед приведением в исполнение смертного приговора. Она говорила о том,
что она меня знает очень давно, что мы, оказывается, жили с ней в одном городе,
и что я её никогда не замечал, что она меня любит не как звезду, а как человека
(хм! Интересно, откуда она знает, какой я человек?!), что она всюду следовала
за мной, лишь бы только увидеть меня хоть издали (а вот в это мне, почему-то очень
даже верится!) и что она единственная, кто меня действительно понимает (таких
единственных после концерта в гримёрку человек двадцать набивается, и все
"понимают"), что она чувствует то же, что и я, что она может унять
всю мою боль (интересно, что она имеет в виду? Мои стихи? Да в половине из них
нет смысла! Просто писалось то, что пришло в голову!) и многое, многое, многое
другое, не переводя дыхания, не сводя с меня взгляда. Я был, кажется, слегка
контужен и загипнотизирован её откровениями, струящимися бесконечным потоком, я
не успевал и рта раскрыть, чтоб прервать её. Чёрт, как болит голова! Как я
устал... А она всё трещала и трещала+


Может, она пьяная? Может, она
под дозой? Может, поцеловать её? Поиграть немного по её правилам? Наврать в три
короба, мол, я женат, поэтому прости прощай, у нас ничего не получится, хотя
она мне нравится. Или вообще поддакивать во всём, мол, на самом деле я тоже
давно её знаю+ Хм+ Чушь! К чему это приведёт? Ведь такие идиотки одержимые
способны на всё! Я слыхал, многие и руки на себя накладывали, а в предсмертной
записке просили винить в их смерти ту или иную звезду. К нашей группе пока не
было подобных претензий. Но кто знает! Да и подыгрывать тоже чревато+Рих вон
как-то попытался одну такую поддакиваниями усмирить, так она его подкараулила и
прямо на нём разорвала в клочья новую рубашку (далеко не дешёвую, кстати! Рих
любит дорогие вещи), да ещё и исцарапала ему шею. Не смертельно, конечно, но
всё же! Это всё так неудобно, так давит! Ну почему они такие? Почему они просто
не посмотрят на мир вокруг себя? Почему они не подумают головой, а не другой
частью тела? Ну разве мы им пара? Уставшие, прожженные жизнью мужики, которые
кроме музыки ничего больше делать не умеют, да ещё и обладают скверным
характером+Неужели эти молодые, симпатичные в большинстве своём девочки мечтают
о том, как бы загубить свою жизнь рядом с такими, как мы? Да и потом. Что мне
делать с ней, даже ЕСЛИ? Она так и будет смотреть на меня щенком. А что она за
человек? Какие у неё интересы, планы, мечты (кроме тех, о которых так и кричат
её широко распахнутые горящие глаза)? О чём с ней говорить? Секс, конечно, тоже
неплохое занятие. Но, что уж, там скрывать, в моём возрасте он - не
единственное и далеко не основное в отношениях. А если реальность всё же разобьёт
её замечательные розовые очки, и она будет день и ночь давить меня своим
разочарованием и обидой?... В чём я-то повинен? Почему она ничего не понимает?!


Я решил прервать её словесный
поток и взял её за руки. И сам почти вздрогнул от той жаркой волны неистовой,
отчаянной надежды, которой меня окатил её застывший взгляд. Господи, я даже не
знаю, как себя вести в таких случаях+ Такой фанатизм - это уже какая-то форма
сумасшествия. А вдруг у неё в сумочке бритва какая-нибудь?


- Послушай+ эээмм+ - я намекнул
на то, чтоб она сказала своё имя.


- Марта+ - она подалась
вперёд всем своим естеством, но не телом.


- Послушай, Марта, ты просто
замечательная девушка, ты романтичная, тонкая, ранимая, но+


Это "но" было для
неё выстрелом в самое сердце. Её глаза, казалось, почернели от страшного горя.
Я не преувеличиваю? Может, мне кажется? Разве бывают эмоции такими сильными? То
есть, конечно, бывают+ Но я и не думал, что увижу их вот так, воочию, перед
собой, на расстоянии в пару десятков сантиметров. Но я не растерялся и не
замолчал. Я старался выбирать самые мягкие слова, говорить нежно и ласково, как
с ребёнком. Мой голос может обволакивать, я знаю. Ну же, голос, помоги мне!
Помоги этой бедной дурочке!


- Ты живёшь в своём маленьком
мирке+ Ты многое себе придумала+ - продолжал я. Она вдруг дёрнулась, будто
труп, который бьют электрошоком, и выскочила под дождь, бросившись к дверям
подъезда.


Я почувствовал сразу многое.
Она меня, признаться, ошарашила. Могла бы зареветь, в конце концов! Я бы даже
позволил ей выплакаться на моей груди, даже погладил бы по этим мокрым русым
волосам. Может, даже, проводил бы её до квартиры. Может, не ушёл бы до утра. Но
потом, получив то, что хотела, она бы успокоилась, и мы бы расстались. Ей -
может быть, исполнение мечты, а мне - чёрт его знает+ Может, очередной поток
заплаканных писем со сказочками о беременности+ Но с этим мы всегда быстро
справлялись. Зато она отвязалась бы от меня, по крайней мере, на сегодня!


Вздохнув, я понял, что мне
нечего больше тут делать, и развернул машину.


Через пару минут я мельком
заметил что-то на полу под сидением рядом с водительским. Пригляделся+Сумочка!


Чёрт побери! Ну что ты будешь
делать! Вот ведь стерва! Ну даже это продумала! Ладно, ладно, вернусь! Фроляйн,
вы забыли у меня сумочку в машине. Ах, спасибо! Я такая рассеянная! И так далее
по накатанному сценарию! Может, она и не такая сумасшедшая, какой кажется? Но
актриса неплохая.


Снова её дом. Мрачная
многоквартирная махина в блестящем переливающемся плаще из дождя. Интересно,
где в этом "замке" искать эту дурочку? Я поднял сумку. Может, в ней
какие-нибудь документы есть с адресом? То есть, почему это "может
быть"? Наверняка есть!





Я замер на мгновение. Мало,
ли, что в сумке! Может, граммов двести тротила!


И сам усмехнулся своим
мыслям. Нет, она, конечно, припадочная, но+ Нет, нет, это чушь! Тиль, старый
параноик! Ты не Джон Леннон, чтоб тебе оставляли подобные подарочки! Конечно,
Леннона не взорвали, а застрелили, но всё может быть+ Какого чёрта!


Я решительно расстегнул
замочек.


И ничего не произошло.


Не грянул взрыв, и машина не
превратилась в огненный шар, как в американских боевиках или в нашем клипе Du
Hast. Обычные женские вещицы. Помада, косметичка, расчёска, какие-то записные
книжки, брелочки, кошелёк. Для упрощения поисков я высыпал всё это на сидение.
Порывшись в хламе, я обнаружил маленький ежедневник. На первой странице была
указана вся нужная информация о владелице. У неё красивый почерк. Только такой
карамельный. Так и видится принцесса из какого-нибудь мультика. А вот тут прямо
просится золотая печать в виде кокетливой короны. Я сгрёб всё барахло обратно в
сумочку и выбрался из машины.


В подъезд я вошёл
беспрепятственно. Двери были открыты. Наверное, Марта их не захлопнула как
следует. Даже об этом позаботилась!


Пожилая распухшая консьержка
дремала, сложив одутловатые руки на круглом животе. Я подошёл к ней и разбудил
её вежливым покашливанием. Фрау приоткрыла бледный глаз и вперила его в меня.


- Простите, вы не подскажете,
квартира девять на каком этаже? - как можно вежливей спросил я.


- Совсем запился, старый
алкоголик, - прогудела хриплым мотором старого грузовика почтенная фрау, -
когда тебя уже черти заберут! Сколько тебе можно напоминать! Да на четвёртом,
на четвёртом!


Признаться, я удивился ещё
больше, чем при встрече с Мартой. Может, это не простой дом, а сумасшедший?
Хотя, может, этой даме что-то снилось, и я встрял в её сон. Поблагодарив её,
как ни в чём не бывало, я направился к лифту.


Вот и квартира, номер которой
написан на первой странице ежедневника Марты. Я позвонил.


Может, она спит уже? Тогда
зачем было подбрасывать мне сумочку? Я начал чувствовать подступающее
раздражение. И вдруг за дверью послышались шаркающие тяжёлые шаги. Щёлкнул
замок, и дверь отворилась. На секунду или около того я замер, как истукан. Мне
показалось, что напротив двери повесили зеркало. Но потом я понял, что на меня
смотрит живой человек. Мужчина. В грязной, заляпанной какими-то бурыми пятнами
майке неопределённого цвета, в потёртых старых джинсах с оттянутыми коленями.
Обросший, с запавшими глазами и тёмными кругами под ними, какой-то помятый
и+и+похожий на меня, как две капли воды. Боже+Просто одно лицо. Может быть,
этот был немного ниже меня ростом и гораздо моложе. Но его возраст терялся в
складках морщин у глаз и рта.


Он поднял голову, спокойно
обведя моё лицо взглядом, и горько проговорил:


- А, это ты. Пришёл+


Господи+ И голос - почти мой.
Хотя, почему "почти"?.. Если бы я свой собственный слышал со стороны,
он был бы таким же точно! В записях, по крайней мере, мой голос звучит именно
ТАК. Боже+Боже, как такое может быть? Я слыхал, что в мире всегда есть кто-то,
похожий на тебя. Но чтоб настолько! Хотя, нет+ Он - не моя копия. Кажется, у
него карие глаза.


- Ну проходи, раз пришёл, -
произнёс он, отойдя немного от двери.


- Извините, я, кажется,
ошибся, - скороговоркой произнёс я и развернулся было, молясь богу, чтоб не
броситься от этой чёртовой квартиры бегом.


- Ты же пришёл к Марте, -
догнал меня его голос+ мой голос+


- Эм+А+Да+ - промямлил я,
разворачиваясь и через силу возвращаясь, - я только хотел передать+ - Я
протянул ему проклятую сумку. Взглянув на неё, он усмехнулся:


- Ну так передай. Чего на
пороге жмёшься+


Почему я не швырнул сумочку в
этого психа, от которого так и разило спиртным, и не удрал к чёртовой матери?
Почему я, чёрт побери, переступил порог этой проклятой квартиры? При чём тут я?
Пусть разбираются со своими проблемами сами! Вот уж говорят правду, что в
Берлине полно сумасшедших!


- Иди к ней, она тебя ждёт.
Может, выпьешь?


- Нет, спасибо, я за рулём, -
какого чёрта я ему вообще отвечаю?.. Чёрт! это всё похоже на разговор с самим
собой! Может, я просто уснул за рулём? Просыпайся, Тиль, а то в столб
врежешься!


- Ну как хочешь. Налево, -
кивнул он, неопределённо махнув рукой.


Я двинулся в указанном
направлении. Комната. Большая. Свет выключен. Я почувствовал, как в ноздри мне
ползёт какой-то густой, тяжёлый запах. От него в горле встал ком, а где-то под
желудком начал расти и утяжеляться ледяной шар+ За спиной раздалась тяжёлая
поступь, и мою шею обдала тепловатая волна перегара. Я вздрогнул от такого
знакомого голоса:


- Ну чего застрял? Вперёд.


Он протянул руку и щёлкнул
выключателем. Я шарахнулся назад, но упёрся спиной в этого странного человека,
от которого отскочил сразу же, словно от раскалённой железной трубы. Комната
была вся увешана плакатами. Плакаты, плакаты, плакаты, и вырезки из газет и
журналов, и цветные распечатки из Интернета. И везде - моё лицо. Везде. Везде.
Везде. А на полу комнаты - кровь. Огромная лужа крови. Чёрной, вязкой, жирной,
как мазут, и она воняла. Страшно воняла, все запахи мира превратились в эту
удушливую вонь. У меня закружилась голова.


- Я ж тебе говорил, выпей, -
пробурчал мой двойник, буднично прислонившись к косяку и глядя в пол
остекленевшими глазами.


Я развернулся, швырнув на пол
сумочку и бросился было прочь, но меня схватили поистине медвежьи лапы, точно
такие же, как у меня, и буквально швырнули обратно в комнату. Я чудом не
наступил в лужу крови.


- Нет уж! Пришёл - так
пообщайся с ней! - прорычал этот человек моим голосом, скаля мои зубы и кривя мои
губы.


Она лежала на постели,
прикрытая до пояса одеялом. В груди её зияла чёрная дыра, жирно поблескивающая.
Лицо Марты, тем не менее, не было испуганным или перекошенным в застывшем
предсмертном вопле. Если не видеть страшной раны, то кажется, что она просто
спит. А жирный запах крови лез в ноздри, обнимал, душил за горло+


- Что здесь происходит? -
проговорил я, слегка осипнув.


Мой двойник приподнял брови и
пожал плечами.


- Ты знаешь, а ведь она тебя
действительно любила, - через целую вечность тишины произнёс он. Судя по всему,
ноги его держали плохо, поэтому он сел на корточки, сцепив руки в замок. Это
МОЙ жест! Чёрт побери! Мой!!!


- Ты думаешь, она из тех
сумасшедших фанаток, которые сами не поймут, что им от тебя нужно, которым
просто НУЖНО и всё? - он поднял на меня взгляд. У меня точно так же слегка
прикрываются веки когда я перепью+ - нет. Всё совсем не так. Тогда ещё не было
никакого Раммштайна. Но был ты. И была она. Ты грузил свои ящики и плёл
корзинки, а она была подростком. Маленьким и незаметным. Когда твой дружок
Круспе уволок тебя в Берлин, она сбежала из дому, чтоб только быть ближе к
тебе. Но где ты был, когда она питалась едва ли не по помойкам? Где ты был,
когда ей грозила судьба уличной проститутки или тюрьма? Где ты был, когда она
болела? Я с ней был! Я! Она боялась всех, она никому не верила, особенно
мужчинам, и только господу богу известно, что она пережила, раз так
вздрагивала, если мимо неё по улице проходил какой-нибудь незнакомый мужик. И
знаешь, почему она пошла именно со мной? Почему позволила спасти себя?


Я смотрел на него и молчал. Я
знал, что должен молчать. Он встал и с силой провёл по своему лицу рукой.


- Вот почему.


Он посмотрел на меня моим
"фирменным" тяжёлым взглядом, таким же, как на половине плакатов в
этой комнате. Потом он снова заговорил.


- Сначала я думал, что это
какая-то игра, что она меня называет именем какого-то своего хорошего друга или
родственника, на которого я так похож. Она так и сказала - "можно называть
тебя Тилем?" я подумал, ей так будет легче. Потом я узнал, что на свете
есть раммштайн. Я узнал об этом с самого начала вашей группы, потому что узнала
она. Я увидел тебя. Признаться, мне стало немного страшно. Увидеть своего
двойника - к смерти. Так ведь, Доппельгангер?


"Кто ещё, чей
Доппельгангер!" - почему-то очень раздражённо подумал я.


- Потом я стал думать, что
это очень забавная игра. Просто прозвище. Тем более, ты же всё-таки был не
каким-то оборванцем! В каком-то смысле мне даже льстило твоё имя и твоя
внешность. То есть, внешность, как у тебя. И я видел, какими глазами она
смотрит на меня. Тогда я думал, что она меня любит, я даже благодарил судьбу за
то, что она подарила мне внешность, которая так нравится моей Марте. Я был даже
тебе благодарен за то, что Марта любила твою внешность. А, значит, любила и
меня... И мне даже нравились все эти плакаты. Всё-таки, это моё лицо+ Мне
казалось, Марта смотрит только на меня. И так было на самом деле. Но она
смотрела не на меня. А на лицо. На твоё лицо, которое по какой-то очень злой
шутке судьбы оказалось и моим тоже.


Он тяжело поднялся и
приблизился к постели, на которой лежала мёртвая Марта. Он посмотрел на её
труп, в глазах его задрожала пелена слёз.


- Но она никогда меня не
любила. Она всю свою жизнь любила тебя. А меня она ненавидела. За то, что я -
не ты! За то, что я стал её первым мужчиной и мужем, а не ты! За то, что я мог
ей читать твоим голосом твои стихи, но не мог сочинить для неё таких же. Я
честно пытался, но у меня не получалось.

 
 

 
 
 Жизнь это просто – раз и готово,
Смерть это просто страшное слово.

Душу в руке так легко сжать,
Так просто решить, кому умирать.

Мама за что, Мама за что,
Мама за что меня ты убила?

Дочери Евы властвуют жизнью
Им Богом дана великая сила
Мама за что, Мама за что,
Мама за что меня ты убила?

Для чего сеять там, где сама нива усиливается погубить плод? Где множество средств против рождения? Где прежде рождения совершается убийство; так что ты блудницу не только удерживаешь в разврате, но еще делаешь убийцей?

Зла я не видел, не слышал, не делал,
Тихо пил соки зачавшего тела.

Почему не даешь мне увидеть свет дня?
За какие грехи ненавидишь меня?

Дочери Евы властвуют жизнью
Им Богом дана великая сила
Мама за что, Мама за что,
Мама за что меня ты убила?

Теперь я от боли безмолвно кричу,
Но тебе дела, что жить я хочу.

Тени устроят нам с тобой встречу,
Но на вопрос я свой не отвечу.

Дочери Евы властвуют жизнью
Им Богом дана великая сила
Мама за что, Мама за что,
Мама за что меня ты убила?

Не значит ли это, что ты ругаешься даром Божиим, встаешь против уставов Божественных, гоняешься, как за благословением, за тем, что есть проклятье, сокровищницу рождения делаешь сокровищницей убийства, женщину, сотворенную для деторождения, располагаешь к детоубийству?

Всем здравствуйте)Вот и Фея сюда добралась...А у кого есть эта песня?я её услышала на концерте,и очень хочу найти...но никак не могу(помогите))
вот слова:
Романс
Ты меня будешь жалеть,
Болью кожу пронзать.
Сам принесу тебе плеть,
Буду в глаза смотреть,
Буду молча я ждать.
Буду молча я ждать.
Мне тебя не полюбить.
Пальцы – словно ножи.
Буду с тобой говорить,
Буду тебя просить
В дар принять мою жизнь.
В дар принять мою жизнь.
Светом будет мне мгла…
Светом будет мне мгла...
Только тебя ещё нет…
Или всё же была…
Я не заметил твой след,
Свой не нашёл ответ.
Светом будет мне мгла…
Светом будет мне мгла…
Светом будет мне мгла…

Город    
02.01.2007 г.

Жёлтое небо над головой.
В трубах заржавленных стих ветра вой.
В чёрной грязи размокает картон.
Дождь разъедает железобетон.
 
Ангелы лики закрыли руками.
Свет задыхается под облаками.
Пепел стал заменителем кожи.
Невесту кладут на прокрустово ложе.
 
Это город-призрак, это город теней.
И здесь тысячи лет не рождалось детей.
Этот город забыт Богом и Сатаной.
Этот город любим только Смертью одной.
 
Псевдо-органика, синтетика чувств,
Псевдо-значение псевдо-искусств.
В чёрной грязи размокает мораль.
Дождь наполняет Священный Грааль.
 
Ангелы лики свои отвратили.
Через мгновение все их забыли.
Треснули стены, крошится дорога.
Пепел стал заменителем Бога.
 
Это город-призрак, это город теней.
И здесь тысячи лет не рождалось детей.
Этот город забыт Богом и Сатаной.
Этот город любим только Смертью одной.
 
Это город-призрак, это город теней.
И здесь тысячи лет не рождалось детей.
Этот город забыт Богом и Сатаной.
Этот город любим только Смертью одной.

- О Господи… - выдохнул Рихард, замерев на пороге.


Он готов был к чему угодно, но только не к этому. Чудовищное
зрелище. Словно мощный удар под дых. Ножом.


Тиль, как всегда обросший и отстранённый, сидит на полу,
расставив чуть согнутые в коленях ноги, безучастно смотрит в пол. Залитый
кровью пол. В руке Тиля нож. Здоровенный, мясницкий.


В поле зрение остолбеневшего Рихарда сразу же попадает пара
перевёрнутых стульев. И ноги. Остальное скрывает открытая Рихардом дверь. Ноги…
Чёрт… Боже… До жути, до холода, до разливающейся в коленях ватности знакомые
ноги…Тонкие, даже тощие, и длинные.


Тиль медленно поднимает голову. Кажется, будто он ослеп. Он
смотрит не на Рихарда, а на пространство перед собой. Может быть, в лицо своему
демону.


Рихард чувствовал, что его тело каменеет от столбняка.
Слишком всё нереально. Глупо. Страшно.


Тиль. Нож. Ноги. Кровь.


Проклятый мобильник, в котором ещё слышится возмущённый и
удивлённый голос Якоба, не понимающего, почему Рихард замолчал. Серебристая игрушка,
кажется, медленно врастает в мякоть ладони. Потом - гудки.


Рихард резко развернулся и бросился прочь так быстро, как
только мог.


Догоняет. Бросился сразу, как хищник.


Рихард нёсся по какому-то плохо освещённому коридору, не
помня даже, как сюда попал. Там, впереди, лестница. Вниз. На цокольный этаж.
Зачем, чёрт побери, вниз?


Тиль молча бежит следом. Его дыхание почему-то неестественно
громко раздаётся в этом коридоре. Дыхание обоих - как одно.


Лестница.


Вниз. Зачем, чёрт побери, вниз?!


Рихард буквально летит, перепрыгивая через две ступеньки.
Врезается в крашеную дверь, распахивая её и немедленно захлопывая. Замок. Какой
хлипкий. Чёрт…


Что за место?


Кафель, грязный, кое-где потрескавшийся и расколотый.
Кабинки. Тусклое зеркало на полстены, как раз над несколькими умывальниками.


И нет выхода.


Рихард вжался в дальний угол туалета, судорожно набирая на
крошечных светящихся кнопочках номер полиции. Инстинкт самосохранения
заставляет мозг работать на автомате.


- Алло! полиция!


Жуткий удар.


Рихард зажмурился, заорав в трубку ещё что-то.


Ещё удар. Тщедушный замок не выдерживает, дверь
распахивается, ударяясь о стену. Тиль влетает настоящим смерчем. Огромный. Весь
в чёрном. Со слепыми глазами. Нож.


Сразу же - удар. По самую рукоять под пупок.


Рихард открыл рот и сипло выдохнул.


Почему? За что?


Ещё удар.


Больно… Гадкий шмякающий звук. Удар - будто кулаком. Только
обжигающе-ледяная бритва расцветает где-то в глубине. Рихард смотрит в глаза
Тиля широко раскрытыми глазами. Ничего не понимает.


Как больно.


Это не правильно. Это какая-то ерунда. Это сон. Но тогда
почему он не просыпается?!


Ещё удар.


Ещё


Ещё


Ещё


Ещё


- Тиль… Не надо… - удалось, наконец, прохрипеть Рихарду.
Ноги не ощущаются. Тёплое солёное море шумит где-то в затылке. Мир сужается до
лица Тиля. Как всегда отстранённого и заросшего.


- Не надо, Тиль.


У него слепые глаза…


 


- Эй, эй, Рих…


Рихард подскочил, словно на него вылили ушат ледяной воды.
Тиль даже немного отшатнулся.


Рихард осоловело оглянулся по сторонам. Они всё так же лежат
в одной постели. Темно и тихо. Сквозь гостиничную штору проступает круглый
бледный призрак луны.


- Чёрт… Уф… - выдохнул Рихард, сев на постели и принявшись
медленно растирать лицо ладонями.


- Плохой сон? - проговорил своим уютным баском Тиль, приглядываясь
к едва заметно дрожащему Рихарду.


- Ещё какой. Да так всё реально… Уфффф… Жуть… Приснится ж
такое…


Рихард перегнулся через Тиля, протянув руку и доставая с
тумбочки пачку сигарет. Закурил. Прислонился спиной к прохладной стене. Тиль
молча смотрел на него.


- Представляешь, - Рихард немного нервно усмехнулся, но всё
же теперь он был более спокоен, чем пару десятков секунд назад, - мне
приснилось, будто ты зарезал Фляке, а потом погнался за мной с ножом. И тоже
убил. Было больно, будто и правда режут…


- А это тебе урок - не увлекайся мексиканской кухней. -
произнёс Тиль тоном поучающего папочки и тоже взял сигарету.


- Кухня-то тут при чём? - Рихард окончательно успокоился и
даже смог улыбнуться.


- Да так. Бил-то я тебя в живот? - Тиль положил одну руку
под голову и глянул на Рихарда мягкими тёмными глазами, слегка улыбнувшись.


- Угу. Вот сюда.


- Даже сюда?... Хм... И большой был нож?


- Здоровенный! Примерно, как у тебя на концерте. Муляж этот,
помнишь, микрофон замаскированный? Так и знал, что ещё когда-нибудь увижу этого
монстра в кошмаре…


- Хе. А знаешь, что сказал бы Фрейд на всё это?


- Фрейд? Это уже обещает быть интересным. Ну, что бы он
сказал?


- "Маловато было смазки, ребята".


Рихард прыснул со смеху. Потом проговорил, хлопнув Тиля по
голому круглому плечу:


- Ты не исправим! Вечно у тебя всё вокруг одного вертится.


- Да нет, правда. Нож, знаете ли, подсознательно нами
определяется как фаллический символ. - Тиль состроил эрудированную физиономию и
даже помахал зажатой между пальцев сигаретой.


- Умён ты, я погляжу! - Рихард улёгся обратно, тоже подложив
руку под голову, и повернул к Тилю лицо, - а при чём тут туалет?


- Какой ещё туалет?


- Ну, ты меня загнал в какой-то сортир. И там зарезал.


- Ах, это. А ты сам не помнишь, как во время поездки в
Москву приставал ко мне по пьяни и уговаривал трахнуть тебя в одном из местных
общественных туалетов, грязных и вонючих?


- Я уговаривал?!


- Да, ты.


- Ха. Видать, было слишком много водки…


- С пивом, - добавил Тиль. Рихард поспешил сменить тему:


- А почему мне приснилось, что ты убил именно Фляке?


- Ну, это наверняка твои подсознательные подозрения… -
уклончиво ответил Тиль.


- Хочешь сказать, я подозреваю, что вы трахаетесь? - Рихард
навис над Тилем и картинно нахмурился, - ты гляди, я ревнивый!


Тиль улыбнулся. Рихард наклонился, тронул его горькие от
никотина губы своими губами. Потом затушил в пепельнице сигарету и улёгся,
положив голову на мягкую, широкую и волосатую грудь Тиля.


- Надо всё-таки доспать. - проговорил Рихард, зевая, -
надеюсь, ты больше не будешь гоняться за мной с разными там фаллическими
символами?


- Спи, спи. Обещаю, что не буду. В крайнем случае тресну по
лбу латексным дилдо.


Они повозились, устраиваясь удобнее. На некоторое время в
гостиничном номере воцарилась тишина. Потом засыпающий Рихард, не открывая
глаз, пробормотал:


- Тиль…


- М?


- А ты смог бы убить меня по-настоящему?


Тиль поглядел на него, тронув губами скулу уже спящего
гитариста.


- Нет, что ты. Ты же знаешь, как я боюсь ножей…

 

05:22

[ - ][ md5 ][ М ][X]Фиксация СновOtto Dix

00:00

 
                  Фиксация снов
 
Мучат людей от зари до зари
Глазами зверей из стекла фонари
Фиксация снов на бумаге из льда
И мозг заполняет золотая вода
 
С неба руками звезд не хватать
Разумные мысли с бредом мешать
В глазницах сплетать венки из червей
И в лоб целовать погибших детей
 
Стекаются тени к центру Вселенной
Становится сказка легендой нетленной
Фиксация снов на бумаге из воска
И жизнь прерывает стальная полоска
 
Вернувшись из рая,любить не уметь
В грязи умирая,хрипеть, а не петь
Боясь шевельнуться, во сне танцевать
И мертвых детей в лоб целовать
 
Фиксация снов
Фиксация снов
Фиксация снов
Фиксация снов

 
 
 
Бог – семантика слов,
Семантика снов,
Семантика слёз и умов.
Гореть – значит греть
Дышать – значит петь
Спать – значит лететь

Вся наша жизнь – это слов изучение.
Каждое слово имеет значение.

Бог – семантика слов,
Семантика снов,
Семантика слёз и умов.
Гореть – значит греть
Дышать – значит петь
Спать – значит лететь

Наши желания значат – страдание.
Это значение есть оправдание.

Бог – семантика слов,
Семантика снов,
Семантика слёз и умов.
Гореть – значит греть
Дышать – значит петь
Спать – значит лететь

Скрыты словами все наши слабости
От величайшего до самой малости.
Как нам удобно, слова выбираем
И часто зло добром называем.

Бог – семантика слов,
Семантика снов,
Семантика слёз и умов.
Гореть – значит греть
Дышать – значит петь
Спать – значит лететь

Гот    
03.01.2009 г.
 
Она бритвой обрезала волосы
И покрасила их в чёрный цвет.
На запястьях – кровавые полосы,
И дороги назад уже нет.
 
Вечный траур, тоска и распятия.
Нет улыбок на чёрных губах.
Эти дети играют в проклятия
И желают остаться во снах.
 
Ночь у них за богиню считается,
А за бога – кровавый закат.
Их так много по миру скитается –
Этих мрачных и бледных ребят.
 
Вечный траур, тоска и распятия.
Нет улыбок на чёрных губах.
Эти дети играют в проклятия
И желают остаться во снах.
 
Она дверь заперла в мир свой наглухо.
Может, демон за нею придёт.
И обняв, он прошепчет ей на ухо:
«Спи спокойно, мой маленький гот».
 
Вечный траур, тоска и распятия.
Нет улыбок на чёрных губах.
Эти дети играют в проклятия
И желают остаться во снах.

 
   Otto Dix - Жертвы искусства