В последнее время Аттель была в слегка приподнятом настроении, именно для этой ведьмы, это было даже необычно. Раньше она чаще находилась скорее в более нейтральном настроении. Но новая встреча с Чаком Ширли заставило о её ведьмовское сердце пропустить удар и почувствовать подобие чувство эйфории. Дженнифер осознавала, что лишь химия в её больном мозгу. Но ей нравилось это всё больше, и она хотела видеть Чака всё чаще. Девушка желала всей своей душой, если она есть у неё, чтобы он остался с ней, но она была не настолько смела. Поэтому темноволосая старалась довольствоваться малым.
Приехала она в этот город совершенно недавно, и он ей казался абсолютно таким же, какие и многие другие города в которых девушка бывала. А люди везде были одинаковыми, хотя, она и старалась близко к ним не приближаться. Всё потому, что, её мало кто мог заинтересовать. Увы, красоту в этом мире она не во всем и не во всех видела. Но изначально ведьма приехала сюда в след за Чаком, как он изначально объяснил: ему нужна будет её помощь. Хотя, он и не объяснил какая помощь и для чего, она просто ему доверяла. К тому же он обещал ей все объяснить позже. Оставалось только дождаться этого момента.
Сегодня из своей небольшой, но уютной квартиры, которую девушка временно снимала, она выбралась на улицу. Она заранее знала куда ей идти, все потому, что, юная Аттель заранее изучила город и примерно понимала, где находятся «странные лавочки», где продают предметы необходимые ей. Спустя некоторое время она почти дошла до нужного магазина. Но взгляд зацепился за знакомую мужскую фигуру в толпе людей, немного приблизившись девушка узнала в нём Чака. На лице ведьмы моментально расплылась улыбка, но тут же моментально и исчезла. Потому что рядом с ним шла и какая-то молодая особа, всё хорошее настроение девушки моментально переменилось. Внутри начинали закипать неприятные чувства, такие как злость и ревность. Она понимала, что они о чем-то разговаривают, но их разговор не достигал ушей Дженн. Ровно также, как ей не удалось довольно хорошо разглядеть лицо девушки. Чем дольше Аттель следовала за ними, тем больше ей хотелось догнать эту девчонку и выдрать все её волосы, в конце концов изуродовать её настолько, чтобы больше никто не посчитал эту дрянь симпатичной. Но Дженнифер заглушила свои негативные чувства, прежде чем, что-либо плохое успела сделать бы. Свернув на ближайшим повороте ей безумно захотелось дать себе пощечины и ужасно захотелось выпить спиртного. Она хорошо понимала, что Чак — это Бог и никто не способен устоять перед его обаянием. Но от всего этого ревности в ней не поубавилось. Она тут забыла о всех своих ранее построенных планах.
Дальше Аттель нашла какой-то рандомный бар, который с виду был вполне хорош. Где можно было бы выпить, неплохой алкоголь. Резким движением она открыла дверь в обитель алкашей и прошла внутрь помещения. При входе встретив взгляд того, с кем сейчас хотела видеться меньше всего. Злость девушки ещё не утихла в достаточной мере.
Что тут делает собственной персоной Чак Ширли? Это судьба. Всё, что промелькнуло в её голове. Но она уже была в не состоянии сделать шаг назад. Ведьма перегородила путь Чаку, который по видимости хотел уже уйти.
Но она хотела знать.
— Постой — лицо девушки исказила недовольная гримаса; её губы сжались до такой степени, что превратились в недовольную полоску, а в глазах читалась злость с недовольством. Её тон был спокоен, она пока что не срывалась на повышенную интонацию.
— Что это была за молодая девица с тобой на улице? Ты и с ней спишь? — Ведьма сделала своей интонацией на слове «спишь». Аттель незачем было юлить, она хотела прямо сейчас только это знать. Дженнифер пыталась утихомирить свои негативные чувства, но у неё это не выходило. Сжав руки в кулаки, её острые длинные ногти впились в её кожу ладоней, заставляя почувствовать боль и немного успокоить свои чувства. Но это было недостаточным чтобы пустить себе кровь.

Двери бара сменяются дверьми мотеля. Джек с интересом смотрит по сторонам, но видит лишь двух подвыпивших мужчин, которые совсем не могут быть теми самыми охотниками и по совместительству друзьями Кастиэля. Он переводит взгляд на ангела, понимая, что они еще не на месте. Но почему? Ему уже не терпится познакомиться с Винчестерами, чтобы узнать больше.
— Если что-то пойдет не так, хватай меня за руку, понял?
Джек быстро кивает, не придавая этому напутствию большого значения. Ему еще не доводилось встречаться с охотниками и видеть, как те могут легко обезглавить какого-нибудь вампира или ночью на кладбище раскопать могилу и поджечь кости. А Кастиэль говорил об этих двух братьев, как о лучших примерах мужественности, мудрости и опыта. Разве что-то может пойти не так?
Но уверенность затухает на глазах, когда дверь номера открывается, и Джек видит угрожающе хмурого охотника.
— Дин, мы можем войти?
Хотя внешне он не особо то и отличается от тех мужчин на улице. Простые черные джинсы и черная футболка под рубашкой, даже схожий запах пива. Но вот взгляд. Наверное, все дело в нем. И этот испытующий пронизывающий взгляд останавливается на юном нефилиме. Джек улыбается Дину, в надежде, что сможет завоевать его расположение.
Они с Кастиэлям заходят в номер, и вместо второго брата Джек видит незнакомую девушку, которая, в отличие от Винчестера, излучает тепло и уют. Ее слова и объятия делают эту встречу более легкой и почти семейной, помогая нефилиму расслабиться. Про нее Кастиэль ничего не говорил, но Джек рад, что она здесь. Забавно, что опыта в общении с девушками у него больше, нежели с охотниками или просто мужчинами.
— Меня зовут Джек. – дружелюбно представляется юноша, радуясь тому, что он не остался незамеченным. По взрослому пожимает ей руку, слегка покосившись на Каса, дабы понять, правильно ли он все делает. Уже собирается ответить на слова Алисы про болвана в лице Дина, но вспоминает, что Кастиэль говорил молчать, пока сам не разберется. А Джек не хочет подводить ангела.
Переводит взгляд на хмурого охотника, который требовательно ожидает ответа от Кастиэля. Джек не собирается вмешиваться в разговор, лишь придерживается ангела, не отходя ни на шаг, отчего еще больше становится похожим на несмышленого невинного ребенка.
Опускает взгляд вниз на стол. Кусочек пирога напоминает о том, что он со вчерашнего дня ничего не ел. Но Джек не глупое (не настолько) капризное дитя, он знает, что сейчас не время и не место, чтобы жаловаться и тем более хватать чужую еду без спроса. Можно и потерпеть.

— Луна, — раздается ласковый голос Мэри, и теплая ладонь проходится по моей голове. — Будь умницей, мы скоро вернемся. 
Хозяева скрываются за дверью и не проходит и минуты, как грозная с виду собака породы доберман превращается в стройную высокую обнаженную девицу. Она переступает через едва ли высокие бортики своей лежанки, почти сразу же отправляясь в комнату Мэри, где в потайной полочке прячет собственные вещи. У таких как она – те долго не задерживаются. 
Принимает ванну, пытаясь избавиться от собачьей вони, что прицепилась к ней толстым липким слоем. Натягивает узкие серые джинсы и светлую рубашку, а поверх теплую розовую вязанную кофту. 
Ей повезло с выбранной семьей: они добры, приятны и почти всегда отсутствуют дома, что дает Лидии Кларк пространство и возможность покидать дом в любое угодное для нее время. Но особенно она все же любит проводить выходные в кругу семьи, пусть даже и в собачьем виде. И сегодня – не этот день. 
Девушка покидает дом, направляясь к их тайному логову, где собираются члены ее стаи, по возможности – все. Но, у большинства из них хозяева чуть ли не круглосуточно сидят дома, а грозные породы собак, какие есть в этой стаи (конечно, не все, у них есть даже пекинес) никто не выпускает гулять в свободное плаванье. 
— Наконец-то, — раздался грозный бас Чарли, расположившемся на бочке. Чарли не живет в семье, он выбрал себе такую, в которой он – овчарка – живет в будке на улице. Хотя эта будка мало походила на нее. — Тебе самой не надоело опаздывать? 
— Нет, не надоело. — прошипела Лидия, которую Чарли в последнее время особенно раздражал. В это время стали подтягиваться и другие, создавая собой полукруг перед ней. — Что ты хотел? 
Чарли с чувством собственной важности в этом мире спрыгивает с бочки и подходит ближе к Лидии. 
— Кларк, — словно пробуя на вкус произносит он, — сколько можно тянуть? Нам надоело сидеть здесь. Пора делать дело. 
— Чарли, — отвечая с той же интонацией и вальяжно обходя перевертыша, отвечает девушка, — еще не время. В городе охотники – мы должны быть ост…
— Бла-бла-бла, — вмешивается в разговор Фин, прерывая слова Лидии. — Лидс, нам надоело слушать эти сказки. Они никогда нас не поймают, потому что мозгов не хватит, чтобы додуматься, кто это сделал. 
— Послушай, — начала было Лидия, но ее уверенный голос снова был прерван Филом.
— Нам надоело слушать, пора что-то делать, — в этот момент у Лидии зазвонил телефон.
Девушка посмотрела на экран старенького потертого самсунга, который стащила в одном из баров у какого-то недотепы. Извинилась, сказав, что обязательно нужно ответить на звонок и отошла, скрывшись за углом коридора. Звонок, впрочем, был не таким уж и важным, и Лидия лишь хотела дать им время, чтобы остыть и лишь поэтому пошла говорить. Возвращаясь, она замедлила, когда до острого уха перевертыша донеслись споры стаи, в которой они решали, что пора отправить вожака на тот свет. 
После она провела почти все сутки, следя и подслушивая. Будучи перевертышем, она прекрасно знала, как скрыть свое присутствие для таких, как она. Острый слух и чуткий нюх делали это практически невозможным для чужаков и посторонних, но не для Кларк. Она узнала, что они планируют убить ее хозяев и саму Лидию через три дня, застав их врасплох дома. Конечно, она могла бы оторвать паре тройке головы, дабы показать свою значимость в стае, но также Лидия понимала, что вся остальная стая против нее и если те и остынут на некоторое время, отступят, то позже попытка будет повторена и Лидия может быть не готова к ней.
Дабы уберечь своих родных, Кларк решает отправить их как можно дальше, но сделать этого в виде собаки, конечно же, невозможно. Тогда девушка грабит нескольких людей, добывая заветные доллары и покупает им билеты на лыжный курорт, где те пробудут все оставшееся время. Оставив конверт под дверью с подписью «Поздравляем с выигрышем!». Лидия знала, что трудяжка Мэри уже очень давно хочет отдохнуть и скорее всего даже не станет задавать вопросы, а соберет семью и поедет. Так дом остался пуст. Но проблема со стаей не была решена. 
Лидия не раз предупреждала их о том, что следует быть осторожнее, ведь Нью-Йорк кишит теми, кто охотится на них всех – на прокаженных, на тварей, на нечисть. Ей хотелось, чтобы перед смертью в их тупых головах пронеслась простая мысль «Кларк была права». Но как найти их – Винчестеров – в таком мегаполисе, как Нью-Йорк? Она выбрала их потому что знала о них достаточно много, как-то она была собакой у их любимого Бобби. Недолго, но была. 
Прогуливаясь по заполненным людьми городу, девушка все пыталась сложить в голове картинку. Пыталась вычислить то, как их можно найти и как убедить в том, что эти твари – должны умереть. И при этом не раскрыть себя. Иначе, возможно, не сносить головы и ей самой. 
— ….Винчестер … — доносится где-то со стороны, что заставляет темноволосую остановиться.
Взгляд мечется по толпе, пока она не замечает девушку с янтарными волосами, разговаривающую по телефону и вновь произносящую заветное имя одного из охотников. Определенно, удача была на стороне Лидии. Конечно, это были не те самые охотники, но она имела ту, кто, возможно, знает, где их искать. 
Лидия достаточно быстро растрепала темные волосы, обнажив когти изрезала себе руки, стараясь сдержать исцеление, но было тщетно. Оставалось обходиться лишь актерским мастерством. Состроив гримасу ужаса, страха и потерянности она подошла к девушке.
— Простите, — ее голос прозвучал как можно несчастнее, отчего-то вдруг став резко писклявым, как в тех дурацких фильмах ужасов. — Вы… Вы сказали Винчестеры? 

— Джон Константин это вымышленный персонаж из комиксов, у меня есть небольшая коллекция. Был фильм и сериал про него, даже не знаю что из них мне понравилось больше. Я могу как-нибудь показать, если захочешь.
— Вымышленный персонаж. –повторяет Джек, пытаясь осмыслить услышанное. Зачем нужные вымышленные, когда есть столько настоящих и живых? Ну, конечно! Вымышленный персонаж! Он все понял. Мама часто читала ему книжки на ночь. Как он мог забыть про приключения Гарри Поттера, Питера Пэна и Венди, про страну Оз и Нарнию в шкафу? Келли точно знала, что он все слышит и все понимает. Тогда на самом деле понимать было намного легче, тогда он был нечто большим, чем чистой душой запертой в теле подростка.
Джейнни, сама не подозревая, заставила его вспомнить об этом. На лице Джека появляется улыбка от приятных воспоминаний. Такие персонажи не только помогают лучше понять этот мир, но и себя, учат различать добро и зло, выбирать правильный путь. Келли Клайн была замечательной матерью, хоть на все материнство у нее ушло всего несколько месяцев.
— Конечно, мне это очень интересно. –соглашается на предложение Джейнни, с трудом сдерживая себя, чтобы не стиснуть девушку в объятиях, так как она дала ему намного больше, чем просто информацию про Джона Константина.
— Ты спас меня, сейчас разговариваешь со мной хотя совершенно не обязан был делать ни одного, ни второго. Тот, кто спасает одну жизнь, спасает весь мир.
— Потому что я спас твою жизнь, а потом ты спасешь еще чью-то жизнь, он так же спасет еще одну жизнь и так далее, да? –по-детски спрашивает нефилим, но это кажется ему слишком просто, потому что, как бы это грустно не звучало, но невозможно спасти всех. Его мать и тысяча оборвавшихся жизней до и после нее тому подтверждение.
— Нет. только знаю о нём то, что знают люди, но всю эту информацию стоит ставить под сомнения... Я не очень люблю церкви или их служителей. Он правда такой?



— Я не знаю. Я никогда еще не встречался с ним. Прошло всего три дня после моего рождения. Мне хорошо с Кастиэлем, а Люцифер… Я не уверен, что хочу познакомиться с ним лично. Если это правда, и он на самом деле такой, как все говорят… тогда, как я должен буду поступить? – Джек пожимает плечами, опуская взгляд на свои кроссовки. Если он встретится с Люцифером, то путь к Кастиэлю и Винчестерам будет закрыт навсегда. Но, кажется, самому Люциферу нет дело до собственного сына, ведь тогда бы он обязательно его уже нашел? Но эта мысль каждый раз заставляет вздрогнуть. Люцифер, как те ужасные злодеи из детских книжек, что читала мама. Они только все разрушают и уничтожают, но в каждой такой книге был ответ на вопрос: почему они стали такими? С Люцифером должно быть точно так же. Остается лишь ждать и наблюдать за тем, что победит в нефилиме страх или детское любопытство, ну и куда без зова крови.
— Она умерла, когда я только родилась. Мы тоже словно были одним целым, но мама очень любила со мной разговаривать будто между нами не может быть никаких тайн. Забавно, она верила, что я её слышу и ведь я слышала. Мне всегда было интересно узнать какой была мама и папа, мой человечески папа, не очень любил говорить о ней правда ничего плохого не говорил. Правда, однажды ночью мне не спалось, я увидела как он сжигал её фотографии... Мой папа женился второй раз, так у меня есть брат, Ньютон. Его мама была милой женщиной, разговаривала со мной и старалась всегда быть рядом... но она умерла вместе с папой из-за меня. К нам в дом ворвалась ведьма, которой нужно было моё сердце...
Сначала у Джека складывается впечатление, что они говорят про одну маму. Наверное, просто все мамы такие. У них очень похожие истории. Оба остались без родителей, и у обоих есть еще один отец, который заботится о них.
— Мне очень жаль твоих родителей. Обоих родителей. Но сейчас они на небесах там же, где и моя мама. На небесах им уже ничего не угрожает.
Джек переводит взгляд на профиль Джейнни, завораживающе вслушиваясь в пение, улавливая каждое слово. Нежный голос девушки делают эту песню еще прекраснее. Ему еще никто никогда не пел в живую. Она настоящий ангел, но не из тех, кто охотится за ними. Она тот ангел, которым молятся простые люди, милые фигурки которых расставляют в своих домах. Джейнни точно так же дарит какой-то необъяснимый свет, надежду, защиту и умиротворение.
— Это очень красиво.
— Джек, ты знал что делать, когда родился? У тебя была какая-то цель? Был с тобой рядом папа?
Вопросы посыпались один за другим. Ох, знал бы он и сам ответы на них.
— Я знал лишь то, что должен совершить что-то великое. Мама и Кастиэль считают, что я хороший, но другие… Они думаю иначе, а я сам не знаю. До рождения все было так ясно и понятно, я мог сделать все, что угодно, все, что захочу, мог использовать свою силу, как пожелаю, я знал абсолютно все, а сейчас у меня только одни вопросы и противоречия. –быстро произносит нефилим, от досады всплеснув руками, — Сейчас со мной рядом Кастиэль… -в его голосе явно слышна неуверенность в собственных словах, — Но я сделал что-то не так, я облажался! Сейчас у него большие проблемы из-за меня. – перед глазами проносится та сцена из номера мотеля, когда Дин Винчестер освирепел и чуть не убил его. Джек не злится на него, он понимает. Охотники не должны водить дружбу с такими выродками, как он. Джек может винить только себя. — А ты? У тебя есть цель?
Предложение Джейнни сбивает с толку и чуть притупляет нахлынувшие эмоции.
— А ты умеешь? – по-детски быстро переключается нефилим, — Мне нравится пицца… с сыром, салями и помидорами. –так вкусно, что можно слюной захлебнуться. Его желудок негодует от такого издевательства и голодовки.

Говорить и делиться всем, что у него на душе, будет в разы проще и легче, когда не надо будет скрывать некоторые некоторые переживания, а то и вовсе приходилось временами делать вид будто ничего не задевает за живое, то притворство, наконец-то канет в воду, выросшее между ними после того жуткого случая. Если теперь это изменится... Ньютон почти с негодованием затолкал сомнения в самый дальний и тёмный угол своего существа, словно никаких сомнений не будет и быть не могло. Даже воспоминание о них улетучилось в неизвестном направлении каждый раз, когда Кристель прикасалась к нему и целовала. По обыкновению своему в нос, как делала очень часто вроде бы по дружески, когда на самом деле дразнила его. Попытка поймать её губы и запечатать их, прервав тем самым почти непрерывный словесный поток, который на эмоциональном фоне грозил затянуться всерьёз и надолго, ему не удалась. Крис заговорила вновь.
- С этими сёстрами всегда проблемы - он усмехнулся и покачал головой, - Малышка Джей? Думаю, она будет между седьмым и восьмым небом. Я больше волнуюсь о мнение твоей сёстры - тяжело знать наперёд реакцию человека, которого знаешь на уровне «Привет. Как дела?». Ариэль не являлась жутким монстром, да и на плохом счету парень тоже не стоял у ведьмы, только одно делом быть обычным другом сестры и совершенно другое, когда появляются серьёзные намерения, - Кто мы? Кем ты хочешь чтоб мы были? - повторил Кроуфорд, глядя в глаза девушки он обнял её личико ладонью, убрав перед этим тёмную прядку, упавшую на глаза, и с непередаваемой нежностью в голосе добавил, - Ты - всё, чего я могу пожелать - прошептал Ньют, едва касаясь её губ своими, - Всё, что мне нужно. Я не могу тебя просить стать моей. Я хочу, но не могу. Твои раны слишком свежие. Это причинит тебе боль, а я хочу, чтобы ты была счастлива. Понимаешь? - он помолчал, разглядывая Кристель так, словно собирался насмотреться впрок, словно сейчас убежит по делам и исчезнет, как обычно, добавив, - Но я люблю тебя, и все мои намерения серьёзны, это ты тоже должна знать.
Ньютон упустил, в какой именно момент они с Крис оказались в опасной близости от стола, с которого он буквально только что убрал кружки, но не воспользоваться ситуацией было просто глупо. Стол буквально напрашивался, да и Крис, кстати, тоже. При том с такой настойчивостью, что противиться уже не было ни сил, ни желания. Он подхватил девушку под ягодицы, усадил её на стол и оторвавшись от её губ, он заскользил языком по хрупкой шее и ключицам, оставляя влажные следы на коже, но в какой-то момент позволил себе больше и прикусил плавный изгиб у основания шеи, оставив яркий багровый след. Печать, метка, клеймо... или все же напоминание? Сейчас Кроуфорду было совершенно не важно, что будет потом, когда они разбегутся по своим делам, что будет завтра по утру или даже через пять минут. Будущее как таковое утратило всю свою важность.То, что происходило сейчас, в этот самый момент было куда важнее. Он чувствовал ее жар даже через слои одежды, которые резко стали непереносимо неудобной. Запустив руки под блузку, проскальзывая по нежной талии, едва сдерживался, чтобы не потерять контроль над самим собой и собственноручно не поставить обсидиановый крест на обещаниях со словами прозвучавшие буквально пару минут назад.
Вот только облом был оглушителен и просто не по-человечески жесток, при этом имея всего-то образ обычного телефонного звонка.
- Умеет выбирать время... - признался он, еле уговорив себя оторваться от девушки хотя бы на пару секунд. О, это был уже даже не обычное озвучивание мысли, а скорее разочарованный стон. Кровь уже не просто шумела, она грохотала в ушах, окончательно дезориентируя, но когда всё вдруг закончилось, Ньютону показалось, что он оказался в вакууме. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни пошевелиться. Война с самим собой прервалась, позволяя попятится назад и дать немного личного пространства. Подслушивать разговоры определённо не было в списке его каких-либо желаний. Прошло несколько не таких лёгких секунд, прежде чем голос Крис резко изменился привлекая к себе снова внимания Ньютона настолько, что стоило той полететь на всех порах в прихожую, подхватывая свои вещи, сразу последовал за ней моментально надавив руками на дверь, не давая доступ к побегу.
- С чем ты собралась разбираться? - голос его звучал грозно, - Мастейн!.. Очень оптимистично считать будто после всего этого ты собралась нырять в какое-то дерьмо самостоятельно!

Нью-Йорк встречает её недружелюбно, пронизывающим до костей завывающим ветром, словно знает, что она задумала, и пытается прогнать. Предостерегающий шелест листьев предупреждает: разверни машину и уезжай, а мы никому не расскажем; в этом городе и так полно проблем, для ещё одной нет места.
Но проблема в том, что в целом мире для Розали Бишоп больше нет места.
Она отводит взгляд от черноты деревьев у обочины и заводит машину. В груди клокочут давно забытые чувства: истинный азарт, возбуждение и… счастье? Совсем никак не вяжется с тем, что собирается провернуть Роуз, но то самое убийство — единственное, что может сделать её счастливой теперь.
Самое большее — через неделю всё будет кончено.
«Конец игры!» — как драматично восклицал Стив после того, как в очередной раз побеждал её в бильярд. А Розали каждый раз клялась, что рано или поздно обставит его, тренировалась с Тарой по ночам и читала глупые пособия со стратегиями, тактиками и советами о наиболее удачном расположении рук.
— Это нечестно! Я не понимаю, как это всё время происходит! — Розали в сердцах отбрасывает кий куда-то в сторону, отчего сердце Стива обливается кровью: он не переносит, когда кто-то портит хорошие вещи. — Я уверена, что ты жульничаешь, но не понимаю, как!
— Возможно, я просто идеальный, — добродушно смеётся он, пожимая плечами, и поднимает кий, осматривая его на предмет повреждений. Облегчённо выдыхает — не сломала.
Розали возводит глаза к небу, пытаясь разозлиться по-настоящему и задать трёпку этому самоуверенному мошеннику, но он совершает запрещённый приём: сжимает Роуз в объятиях, целует висок и даже позволяет глухо выругаться.
— Я уже говорил, что ты — любовь всей моей жизни? — интересуется Стив, утягивает её за собой в кресло и убирает прядь чёрных волос за ухо.
— Я это и так знаю, у вампиров по-другому не бывает, — философски замечает Розали, устраиваясь поудобнее на коленях у Стива, и отмечает про себя, что его новый свитер будет смотреться на ней куда лучше. — Но можешь повторить ещё раз. Или… пару раз. Я не знаю, что буду делать, если вдруг останусь без тебя.
Стив целует её в лоб, и залегшая меж бровей Розали складка исчезает.
— Никуда я от тебя не денусь. Обещаю.
Стиснув зубы, Розали выезжает на шоссе, оживлённое, несмотря на вечернее время суток, и сверяется с навигатором, который ведёт её к апартаментам прямо в центре «Большого яблока». Ей больше незачем скрываться, напротив, Роуз хочет быть на виду у этого мира, который должен увидеть возмездие.
А в бильярд у Стива Розали так и не выиграла.



Розали всматривается в лица прохожих, хищно прищуриваясь. Она ждала полтора года, а потому может позволить себе отсрочить то, зачем приехала, ещё на пару дней, так даже слаще будет получить, наконец, желаемое.
Это всё-таки Нью-Йорк, Роуз имеет право позволить себе вдохнуть этот город полной грудью.
И устроить небольшой перфоманс, который даст понять, что она здесь, тому, для кого её приезд предназначен.
Розали останавливается напротив какого-то популярного бара с неоновой вывеской и глубоко вдыхает запах выдержанного виски, пролитых коктейлей, пота и похоти. Здесь можно впиться в шею незнакомцу прямо посреди танцпола, никто и внимания не обратит, даже когда обескровленное тело рухнет на пол. Лишь подойдёт какой-нибудь бритоголовый амбал, перебросит через плечо перебравшего посетителя и вышвырнет через чёрный ход.
Интересно, но не сегодня.
Розали движется дальше и приближается к парку: в такой час здесь орудуют маньяки либо прижимаются друг к другу влюблённые студенты.
Местечко точно для неё; ведь Розали Бишоп — жестокий маньяк, сметающий всё на своём пути. Она делает несколько шагов вдоль аллеи, прислушиваясь к шуму города, и вдруг замирает, а картинки из прошлого, того, которое похоронено вместе с любовью всей её жизни, мелькают перед глазами. Но теперь Роуз не чувствует ничего, кроме тупого раздражения, и кисло морщится.
Этой встречи она не ждала и не желала.

В дешёвом баре на Бродвее курят прямо за столиками, шумно обсуждают разгромный проигрыш Нью-Йорк Никс аутсайдерам чемпионата и подают самое дешёвое пиво в радиусе нескольких километров.
Розали сидит за самым дальним столиком, рассеянно крутит в руке банку Колы без сахара (кажется, что владельцы заведения умудряются разбавлять даже её) и с обольстительной улыбкой слушает рассказ своего компаньона на этот вечер о его выпуском проекте: Джереми Янг, с отличием закончил Дублинский колледж, страстный фанатик классической литературы. В Нью-Йорк приехал, чтобы навестить своего старого школьного друга, но тот слёг с инфекцией, и Джереми решил выбраться в одиночку, а возможно, даже найти компанию на вечер. Так и оказался в Mars 2112, где практически с порога попал в цепкие когти Розали Бишоп.
Роуз свято верит: ты - это то, что ты ешь. Именно поэтому она предпочитает ужинать интеллигентными образованными личностями, завлекая их в какую-нибудь подворотню сразу после интереснейшей дискуссии на тему их профессиональных интересов. Да и эти светила современной науки, как правило, совершенно не умеют пить: Джереми хватило двух стаканов пива и одной порции виски, чтобы порядком захмелеть и скользить взглядом пониже шеи своей новой знакомой чаще, чем то разрешают правила приличия. Он порывается заказать ещё виски, но Роуз тормозит: если Джереми отрубится прямо за столом, ужин будет испорчен. И не дай Бог его ещё здесь стошнит. Тогда испорчен будет не только ужин, но и весь вечер. А Розали и так уже порядком раздражена после встречи с призраком прошлого.
- Разве это не поражает?! - Джереми активно жестикулирует и едва не сносит бокалы с подноса проходящей мимо официантки. - Виктор Гюго спас Собор Парижской Богоматери своим романом! Сила литературы... мисс! Мисс! Я бы хотел...
- Счёт! - властно распоряжается Розали, щелчком пальцев обращая внимание официантки на себя.
Хорошенького понемножку.
Ей ведь с самого детства твердили: не играть с едой.
- Проводить тебя до дома? - спрашивает Джереми.
Без виски он бы не решился на такой шаг, разве что взял номер телефона.
- У меня есть идея получше, - качает головой Роуз и склоняется ближе, шёпотом сообщая своему приятелю о том, какая именно идея пришла в её голову.
С умниками Роуз проворачивала это уже сотню раз: у них всегда краснеют уши, слегка дрожат руки, они несколько раз изумлённо моргают, а некоторые даже пытаются незаметно ущипнуть себя за столом, дабы проверить, что это всё им не снится. Если промахнуться с дозой алкоголя, то засмущаются и никуда не пойдут, тогда приходится применять силу.
Но на сей раз Розали не промахивается: Джереми, не отводя затуманенного взгляда от глубокого выреза на блузке Роуз, кладёт купюру в счёт и нащупывает кожаную куртку на спинке стула.
Как только они оказываются за пределами бара, Розали теряет всякий интерес к личности Джереми и желает лишь побыстрее покончить со всем этим. Тот, в свою очередь, заметно смелеет на свежем воздухе, пытается облапать новоявленную подругу везде и сразу, но предлагает всё-таки пойти домой к его другу или хотя бы снять номер в мотеле.
- Боишься, что застукают? - насмешливо вскидывает бровь Розали, и этого хватает, чтобы Джереми шумно втянул носом воздух и окончательно потерял способность здраво соображать.
Она увлекает его за собой в тот самый парк, где часом или двумя ранее встретила Лидию: стереть из памяти воспоминания о ней можно только кровью.
А ещё кровью можно обозначить своё присутствие в городе.
Розали не забывает, для чего приехала сюда: на то, чтобы расквитаться с Дином Винчестером, она дала себе неделю. И она не станет наносить удар со спины, а ясно даст понять охотнику, что здесь орудует вампир. Возможно, даже намекнёт, кто именно, если будет в хорошем настроении.
Всё будет по-честному, совсем не так, как он разобрался со Стивом полтора года назад.
- Мне кажется, я влюблён, - разгорячённо выдыхает ей в макушку Джереми, когда они оказываются в самом сердце пустынного парка, скрытые от огней ночного города многовековыми деревьями.
Розали даёт ему ещё пару секунд, чтобы насладиться своей победой.
Ей не жалко.


Джереми успевает испустить лишь один протяжный вопль, тут же подавленный животным напором Розали: она буквально вгрызается в его шею, точно в один укус хочет добраться до шейного позвонка. Тело в её руках судорожно трясётся, ноги подкашиваются, а руки пытаются разжать железную хватку. Роуз, утоляя жажду, успевает наслаждаться его хрипом и предсмертной агонией.
Тара бы гордилась ею.
А вот Стив - вряд ли.
Когда Джереми безвольно падает к её ногам, она внимательно смотрит на бледный труп, стараясь запомнить каждую деталь: цвет распахнутых остекленевших глаз, искажённый в гримасе боли рот, число пуговиц на рубашке. Попутно стирая капли крови с уголков губ и своей обнажённой шеи, Розали склоняется над своей жертвой и удивляется, как только его голова не оторвалась от тела.
А всё-таки светлая была голова, ничего не скажешь.
Роуз удовлетворённо улыбается и собирается отправиться по своим делам, так и оставив своего друга лежать посреди парка, когда понимает, что она здесь не одна.
Ну что за город, никакого уединения!

Большую часть времени демон занят нехитрым делом – пытается не сдохнуть. Точнее, с переменным успехом оттягивает тот момент, когда собственная тупость, злоба и жадность похоронят его. Львиная доля таких попыток закончится провалом, ибо демоны – подростки от мира сверхъестественного. Носят чёрное, балуются спиртным и на вопрос, чего ж они всё-таки хотят, отвечают: "Твоё сердце в подливе!" - да на языке вертится совсем другое. И хоть каждому второму подростку пророчат будущее в колонии для несовершеннолетних, не каждый там окажется. Черноглазых же, не растративших свой потенциал на нелепую месть и бессмысленные удовольствия, с гаком хватит на всякого.
Однако, увидев в том повод для радости, ошибается. Чем демон старше, тем он умнее, это нерушимое правило, а чем он умнее – тем томительнее и отчаяннее его существование. Притерпеться можно буквально ко всему, в том числе и к непрекращающимся страданиям, которые тебе подарила преисподняя. Она становится чем-то неотделимым от ежедневной рутины. Многообещающий душегубец при полном содействии своего ума и привычек начинает заниматься ерундой изо всех сил. В какой-то момент наступает точка невозврата – либо экзистенциальный кризис со всеми вытекающими и судьба либо игра престолов, где тебе почти со стопроцентной гарантией пиздец.
Азура, давным-давно состоявшая в клубе "Кому за пятьсот", видела такое не раз и не была бы самой собой, если б не опробовала на себе. Более того, она делала выводы из своего и чужого опыта. Всё сущее неотступно движется к смерти, остаётся только выбрать способ откинуть ласты: охотник, большой и страшный архангел или какая-нибудь неведомая херня. Нынче таких способов стало больше, благослови Господь ангелов и того, кто распахнул врата Чистилища. А развитая способность выживать подразумевает только ещё более изощрённую смерть. Демоница побаивалась думать о том, что приготовит для неё старуха с косой. Ведь теперь её нужно искать не только где-то, но и когда-то. Почему-то у неё складывалось впечатление, что это "когда-то" с каждым днём всё ближе и ближе.
Такое бывает, когда тебе нужно оберегать одну задницу, чьё предназначение лезть на рожон. Не то чтобы Азура была до безумия недовольно собственным положением или же как дела шли в аду, но это лишь она. Перечить Люциферу? Очередная миссия на самоубийство. Попахивает безысходностью. Будто кто-то в том коктейле хаоса заметить её смерть или же хотя бы заставит внутри прогнивших душах посеять семя ярости с желанием мести. Услышав о смерти отца с ней такого не было, с какого чёрта у кого-то постароннего должно подобное появится к ней? Для Люцифера она одна из миллиона, для Белиала что-то между питомца и щитом... Хандрить не имело смысла. Хандра - занятие для слонов и депрессивных людей. И депрессивных слонов. Точно не для демона и тем более не княгине ада.

Солнце заходило медленно, постепенно тая и уступая сумеркам дорогу. Снег лежал мягкой периной по всему городу, только виднелись тёмный убранный тротуар. Хлопья снега легко ложились на землю, но всё это спокойствие нарушали порывы ветра. Кто же будет сидеть дома, когда на улице такое?
Азура закрыла дверь квартиры, натянула по самые глаза ярко-красную шапку, повязала шарф в тон ей, запахнула чёрное пальто и отправилась в путь. Ветер становился все сильнее, жители прятались по домам, казалось, будто всё медленно вымерало, хотя здесь, итак, было много народу. Зура жмурилась, снежинки липли к ресницам, а длинные чёрные волосы намокали и замерзали, превращаясь в сосульки. Да здесь куда больше всё походило на ад, чем в аду. Там было теплее в разы. Будь проклята эта смена погоды. Но в этом всё были свои плюсы, которые почему-то безумно нравились Азуре, например, везде звучали забавные песни, а бары были полны новыми коктейльчиками.
Во всяком случае, девушке очень повезло, что паб оказался открыт, правда посетителей в нём было придостаточно - чем не отличное убежище от холода. Азура закрыла за собой тяжелую дверь, повернулась к ней спиной и осмотрелась. Всё как обычно и бывает в пабах: стойка, стулья и камин. Постойте-ка, что? Камин? Зура сорвала с себя шапку, тёмные волосы россыпью посыпались на плечи. Шарф тоже был снят, да и пальто, и все это повешено на вешалку при входе. За стойкой стоял симпатичный молодой парнишка и протирал кружки. Азура моментально направилась к нему своей хищной походкой. Видимо, желание поскорее надраться было превыше желания склеить кого-нибудь.
Поправив волосы, к слову сказать, выглядела она не так уж и плохо, а слегка промокшие волосы придавали особый шарм
- Привет, сладкий. Плесни-ка мне чего-нибудь на свой вкус. - промурлыкала девушка. Вскоре у неё в руках оказалась очаровательный бокальчик с чем-то ароматным, наверняка какой-то девчачий коктейльчик в который входила водка с клюквой, и брюнетка уселась напротив камина, греть косточки. За спиной всё время велись разные разговоры, в которые Азура не вдавалось. Оно ей надо? То и дело открывалась дверь, не то в подсобку, не то в кабинет и туда-сюда сновал бармен. Но девушку сейчас мало что волновало: чтобы передохнуть она выбрала идеальное место. Изредка отпивая коктейль и напевая себе под нос какие-то лишь себе известные мотивы, Азура не заметила, как в пабе появился самый сок - мужчина чей-нибудь мечты. Его приятный голос донесся до её ушей и девушка резко обернулась. В небесно-голубых холодных глазах мог бы замёрзнуть весь ад, если бы только такое было возможно. В её карих глазах моментально полыхнул привычный огонь.
- Ты опоздал. - расплываясь в кошачей улыбке проговорила Азура чуть операясь о ручку кресла поглядывая на ведьмака.

— Ангелы. –вспоминает Джек, когда они переговаривались по радио, ангелов было много. Если один из них не вернется, могут отправить еще двух или даже трех, тогда Кайя будет в опасности. Если только ангелы не решили затаиться, поняв, что у них нет оружия против сына Люцифера. Но Джек не хочет так рисковать из-за девушки.
Переложив клинок в левую руку, нефилим другой рукой берет за руку брюнетку, чтобы увести ее подальше. На этот раз ничего не происходит. Лишь нежная, но холодная рука девушки. Большим пальцем Джек ощущает на тыльной стороне ладони что-то постороннее. Шрам.
— Здесь опасно оставаться. Я отведу тебя в безопасное место. –объясняет он, настраиваясь, чтобы переместится к Кастиэлю, но ангел сам не заставляет себя ждать.
— Как же ты напугал меня. . Больше никогда. Никогда так не делай.
Джек сразу же замечает еще одного мужчину, но не успевает разглядеть его получше, как Кас завлекает его в свои объятия. Он не злится и не ругается, как Дин. Он даже искал его, когда как Джек думал, что лучше ангелу будет без него.
— Я не… -юноша не успевает выразить свою мысль, ибо Кастиэль представляет того самого незнакомца.
— Джек, это Гавриил. Твой дядя. Он хотел познакомиться с тобой.
Джек теряет дар речи. Его мысли в основном занимал отец, заставляя забыть про других родственников. Нефилим читал библию и знал про каждого из них. И как раз Гавриил был из всех архангелов самым… человечным, а это то, что нужно Джеку, ведь он сам наполовину человек.
Михаил пытался устроить апокалипсис, они вместе с Люцифером были одержимы тем, чтобы прикончить друг друга, наплевав на весь мир. Рафаил тоже был одержим своими демонами. Как иронично. Устроил войну на небесах все с той же целью – апокалипсис. Об этом в библии, конечно, не сказано, но Кастиэль поделился некоторыми историями из жизни.
Гавриил же придерживался нейтральной стороны, а после все же стал помогать братьям Винчестерам и Касу. Этот факт ничуть не вызывает в сыне Люцифера отторжения, наоборот. Если твоя семья не права, то иногда нужно рассудить и принять верное решение, заняв другую позицию. Это требует большой храбрости.
Твой дядя. Он хотел познакомиться с тобой. –эти слова пульсирует в голове юного нефилима, так как для него это очень-очень важно. Большая сплоченная семья то, о чем он мечтает. Он потерял единственного самого-самого близкого для него человека – мать, но Кастиэль не может полностью заполнить эту потерю. Наверное, никто не сможет, но Джек хочет верить в обратное.
— Брат, отведи Джека к Клэр. Оставайтесь там, а я приду как только помогу этой девочке.
Брат. Джек даже не успевает зацепиться за другое смутно знакомое имя, ибо «брат» звучит для него так по-доброму и по-семейному. Если Кастиэль привел сюда Гавриила и называет его братом, значит доверяет ему, значит, и Джек тоже может полностью довериться дяде.
Они уже собираются перемещаться, как Джек вспоминает кое-что тоже для него тоже очень важное.
— Подожди – подожди. –быстро произносит он Гавриилу, а после переводит взгляд на брюнетку, — Ты так и не сказала, как тебя зовут…
Джек слышит ее голос в самый последний момент прежде, чем исчезнуть вместе с Гавриилом:
— Кайя.
Джек улыбается, как-то глупо и наивно, считая, что это самое лучше имя в мире. Оказавшись наедине с дядей в незнакомом ему месте, Джек чувствует себя неловко, не зная, что делать и что говорить, забыв про клинок в руке, про убитого ангела и вообще про все. Остается стоять на месте, наблюдая за архангелом.
— Я думал, Люцифер убил тебя. -старается вести себя серьезно, чтобы выглядеть взрослее и умнее, чем есть на самом деле, и поспешно добавляет, — Но я рад, что это не так.