рассказ восемьдесят седьмой...




Всяк кулик - своё болото хвалит. Сегодня буду хвалить 
свою любимую, выжженную солнцем астраханскую степь. 
Помимо выступлений были еще часы отдыха и попали мы
на маковое поле, боженьки!, это такая неописуемая
природная красота, это такое обалденное великолепие 
ярко - красного марева. И вспомнилось детство, мы 
жили тогда в посёлке, а рядом были аэропортовские 
бугры, которые в начале мая покрывались алым морем 
маков этих нежных, трепетных цветов, живущих 
одно мгновение в сорванном виде...


Воспоминания детства,
 они подчас тревожат,
Они приоткрывают 
душу осторожно.
Они тебя волнуют и манят, 
они безудержно прихлынут
И также быстро вновь уйдут, 
и в вечность сгинут
Но, помню... поле...  
маками цвело!
Такие маки не видала сроду
Мы их срывали, ставя в воду,
И в комнате пьянящий аромат,
И окна настежь и цветущий сад,
И обновление природы
И я была наивна, трепетно легка
И я любила СИЛЬНО, СТРАСТНО
А маки я срывала кажется напрасно,
Ведь сорванная жизнь их 
очень, очень коротка.

Порою кажется : мы точно
В осаде. А кругом враги.
Несёт нас жизнь по пням и кочкам,
Трясёт - лишь душу береги.

И нет, казалось бы, исхода,
Дни перепаханы дождём.
А мы смиренно год от года
Сидим и всё погоды ждём.

Как мастера по этой части,
Ждём, уповая на собес,
Давно обещанного счастья
То с коммунизмом, а то - без.

Казалось, всё уж надоело
Или вот-вот как надоест.
И надо просто делать дело,
А там, бог даст, свинья не съест.

Пусть не нахрапом, понемногу,
Не моментально и не вдруг
Пора нам выйти на дорогу
И миновать порочный круг.

Чтоб не растратить поколенье,
Не проводить его "на бис",
Работе надобно почтение,
А слову - всем понятный смысл.

Как же увязли в нудных спорах,
Себя не можем превозмочь!
Коль нету истины в опорах,
Способны воду лишь толочь.

Опять ты скрылась в башнях теремка
И потому стремлюсь к вершине,
Как парусник на светоч маяка.

Как пилигрим свой путь к святыне,
Которой поклоняюсь с первых встреч
И верен с юных лет поныне.

И пусть любви моей простая речь,
Твоей души коснётся словом,
Как я касаюсь нежно твоих плеч,

А нас любовь коснётся снова.
Я верю, станет на душе тепло,
Ведь это наших душ основа,

Что чувства подымает на крыло.

Я приглашаю вас на чай,
За просто так в осеннем  дежавю.
Пусть юность грёзой невзначай
В нас повторится наяву.

Поверьте, осень может быть
В любви горячей как весна.
Не бойтесь снова полюбить,
Ждет бабье лето у окна.

Судьбу не бойтесь изменить,
Ошибки делать сгоряча.
Как без любви на свете жить...
Я приглашаю вас на чай.припев...
Ах, подружки мои , жду я вас с нетерпеньема за с вами придут непременно друзья.
вспомним юности нашей минувшей мгновенья,
и о дружбе споем , нежных чувств не тая...

Метки: Фрида Бервальд.

" Как павшим на полях большой войны
Сказать, что больше нет уже страны ?.."
Расул Гамзатов

С минувшим лучше говорить на "вы",
Почтительно, и как в Колонном зале.
Погибших не дано судить живым,-
Они своё на все века сказали.

Мы, их потомки, много-много лет
Сорим патриотичными речами.
На миг ожив, не бросили б нам вслед:
" И мы такими были...но в начале..."

Безгласен обелиск, нема трава,
Но связь времён крепка и обоюдна.
По праву жизни, кровного родства
В своих делах пред ними мы подсудны.

Не могут врезать сгоряча под дых,
И даже словом упрекнуть негромким,
И всё же право их - судить живых
За всё , что накосячили потомки.

Куда уходит дней осенних
Златистой краски волшебство?
Оно хранит свою бесценность
В белёсой вьюге снеговой.

А вместе с ней зима приходит
Походкой хрумко-ледяной
И берега речные сводит
Над говорливою волной.

Кула уходит день плакучий,
Плащом укутавшись, дождей?
Уходит вслед за тёмной тучей
В края заснеженных полей.

Туда, где царствуют морозы
И белых вьюг метут снега.
Туда, где на окошках розы
Разводит матушка Зима.

На губах вкус забытого неба
с горькой ноткой осеннего дня.
Дождь становится мастером степа
на карнизе слепого окна.

Вспоминается солнечный дождик
и восторгом наполненный смех.
Поцелуи на лето помножьте —
вот алхимия счастья для всех.

А потом смаковали в палатке
звёздный дождь вкупе с лунным вином…
А сегодня ветра да осадки,
и беззвёздный бокал с коньяком.
01.11.25

Ночные мысли снова в кутерьме,
И волдырём - разбуженная память...
Шныряет ветер за окном во тьме,
Готовый с кем угодно зубоскалить.

Толкает время стрелки по кольцу,
И сутки тянут срок свой диссонансом,
Какой молитвой припадать к Творцу,
Кому платить за годы окаянства ?

Вопросы без ответов до поры,
Пока лучи не станут резать шторы:
Подхватит жизнь и день уже открыт
Для осознаний истин и простора -

Прожить его с лихвою , невзначай
И чтоб тебе завидовали люди.
А то, что слёзы душат по ночам -
Лукавый это. Он опять принудит...

Шелестом слов камышовых
Сонно шептала волна.
Снова закатом багровым,
Ветра рычала струна.

Песню вечернего часа,
Выпью запел водяной -
Хрипом осипшего баса,
Ночь опадала Луной.

В сон облака уходили,
Падая в зеркало вод.
Тени кикимор бродили
В дымке прибрежных болот.

Ночи не дремлющий Гойя,
Жуть рисовал в темноте -
Светлого часа изгои,
Сущности ноль в пустоте...

Яркостью зорь в окоёмы
Будит рассвет тишина,
Яростью алого звона
Берег омоет волна.

Утро в запруде очнётся -
Канет на дно водяной...
Солнечный луч улыбнётся
Дню обещая покой.

Серый город тусклых буден -
Серый дом, да палисад.
Дней дождливых клейкий студень
Плесневелым смрадом в сад ...

Тусклый свет зари полуднем,
Чёрным плюшем шубы стен...
Город яркой краской скуден -
Зим промокший гобелен.

Нам бы в город снега горы
Белой шубой на дома,
Да витринами узоры,
И метели кутерьма...

И морозов ароматы -
Свежим стиранным бельём.
Новогодние обряды -
Смолью сосен в каждый дом.

Светлый город - белой вьюгой,
Сад сосульками пророс...
Нам бы - снег лежал повсюду!
Вместо слякоти - мороз!

Полотнище дождей упрятав фонари,
Закрыло на учёт мой город на неделю.
Рождают фэнтези героев пустыри
Под непрерывный звук скребущейся капели.

Темнеет силуэт придуманных камней
Рельефом Ренессанса вычурной розетки,
А шорохи дрожащих с холода аллей
Напомнили, что города - села объедки...

Дожди, дожди... Растянут полог серый,
А я давно не видел, братцы, серебра,
Не видел край, где в белых шапках скверы
И снег порхает кружится с утра.

Дожди, дожди и целый год в туманах,
А иней только сказка прошлых лет.
Дожди, дожди, как в Диккенса романах,
А снега не хватает на куплет...

Кому-то ведь все известно
Зачем я живу и где.
Что мыслям моим так тесно
В затоптанной суете.

Как дервиш в дорожной робе
Брожу, собирая пыль
От звезд, по нагой природе
Читая земную быль.

кому-то смешон наряд мой,
Гремящие бубенцы.
- Должна быть правда  приятной,
- Твердят за спиной глупцы.

Куда вы спешите, птицы?
За вами спешит весна.
Далёко ли до столицы?
Там правда еще нужна?

Мой голос глухой, и негромкий
Звенит иногда в толпе,
Бездомность со мной в котомке
Скитается по судьбе.

Живу и сама не знаю
Где дом мой и кто я есть...
Как ветер пути стегаю,
путь новый - благая весть. 2016г.

Под небесами ржавого заката
Застывшего в полёте октября,
Пятно луны забытым циферблатом,
Укажет скоро время ноября.

Фонарь в тумане одинокой цаплей
Забрёл случайно в осень за окном,
И стал актёром вечного спектакля,
Что вечер мне играет перед сном.

Гирлянды окон каменных высоток -
Софитами размытых площадей.
Осенний абрис города нечёток
В туманной сетке сереньких дождей.

А я любила только розы,
Что ветры мне бросали вслед.
Вся жизнь моя простая проза,
Как для земли небесный плед

На лепестках - судьбы страницах,
В тоске исписанных дорог.
В снах придорожных будут сниться
Мне розы белые у ног.

Как хороши небес страницы,
Я их читаю и пою.
Душой, парящей словно птица
Со всей Вселенной говорю.

Мне кто-то подарил в дорогу
Для этой жизни эликсир.
И пусть его не так уж много,
Я окроплю им шумный мир.2013г.

Сколько лет растрачено ?! Немыслимо !
И осколки дней лежат везде.
Что же дальше? Вилами написано
Будущее на речной воде.

Будущее? Может, всё закончится,
Не успев приблизить горизонт?!
Коль по правде, - перемен не хочется,
Хорошо б вернуться в бывший год.

В том краю, где зрели одуванчики
И ложился на росу туман,
Мы тогда - и девочки, и мальчики -
Жили , до поры не зная ран.

Из себя мы самых умных строили,
Доверяя истины стихам.
И дружили, и нелепо спорили,
Часто горячась по пустякам.

Если были в чём-то виноватыми,
Время погасило этот грех.
Разве кто-то мыслит о расплате им,
Когда рядом грезится успех ?!

Хорошо б остаться в мире прОжитом,
Рвать цветы ушедших чистых лет.
Дело, я не знаю точно, может в том,
Что там ждал от девушки ответ.

Нынче все места на сердце заняты,
И уже отыграна та роль.
Только что-то всё же колет в памяти, -
Может , той несказанности боль ?..

Недавно я узнал большой секрет -
По сути, вдохновение заразно.
Лишь осень на порог, и мы в экстазе -
Шафрановой листвы строчим сонет.

Всему виною классиков задел -
В стихах осеннюю красу воспели.
Теперь и рифмоплёту осень цель,
Чтоб листопадов восхвалять метели.

И пусть порой метафоры бледны
И осень однотонно золотая,
Не замечая зелени сосны,
Берёзки лист златистый воспеваем.

Таков стихов творения закон,
Коль соблюдаешь классики канон.

Листаю сны в дождливой оболочке
И вспоминаю солнечные дни.
Живут же люди ради смелой строчки !
А может, так лишь думают про них ?

Себе признаться трудно, что не первый,
И сохранять достоинство и честь,
И соблюдать святое чувство меры :
Не брать кусок, коль нет силёнок съесть.

А жизнь - мосток порою слишком ломкий,
Внезапно обрывает все следы...
Возьми сегодня зА руку ребёнка,
И он спасёт от будущей беды.

Сверкнёт в тебя из будущего светом,
Как бы поманит снова жизнь прожить.
Ведь , слава богу, нынче не запретно
В своей стране дышать, мечтать, любить.

Забываю равнины степного Алтая,
Да солёную пыль серебристых дорог -
Предо мною холмы Тевтонбургского края,
Где далёкие предки свой требуют долг.

Заменяю дубками берёзку с осинкой,
Заменяю трубою под мхом родники.
По лоскутному полю - межою корзинки -
Узаконены "штатом"* цветут васильки.

Привыкаю к речушке - размеченный берег, .
А рыбацкое счастье от сих и до сих...
И важна не приманка - количество денег!
Чтоб на этом участке попался мне сиг.

Поменяю азартность на кодекс законов,
А вечерний закат на неон фонарей.
Я вернулся домой, но остался без дома -
Мне осталось лишь небо, да клин журавлей...

Опавших листьев шорох под ногами -
Уходит роща красочно в покой,
А дальний лес, пленённый увяданьем,
Заворожён осиновой зарёй.

Так каждый год любуюсь я картиной
Природы, уходящей на пленэр.
Туман-художник акварелью синей
Рисует небо в золоте портьер.

Весны цветущей яркие творенья,
Да летнего раздолья зеленя,
А к ним зимы серебряные тени,
Красы затмить не смогут сентября!

Покровом, опадая в снегопады,
Порадует морозец октября.
И будет душу бередить досада,
Что скучен лес в печали ноября.

Мне любы все явленья дней осенних -
Листвой звенящий леса листопад,
Дожди, что нас готовят к переменам
Серебряного времени декад.

Беда
— Есть женщина в мире одна.
Мне больше, чем все, она нравится.
Весь мир бы пленила она,
Да замужем эта красавица.

— А в мужа она влюблена? —
Как в чёрта, — скажу я уверенно. —
Ну, ежели так, старина,
Надежда твоя не потеряна!

Пускай поспешит развестись,
Пока её жизнь не загублена.
А ты, если холост, женись
И будь неразлучен с возлюбленной.

— Ах, братец, на месте твоём
И я бы сказал то же самое…
Но, знаешь, беда моя в том,
Что эта злодейка — жена моя.
С.Маршак

Сегодня день рождения Самуила Яковлевича Маршака
( 03.11.1887 - 04.07.1964), он очень много сделал для детей. Основал в Краснодаре первый в России детский театр, а в Петрограде - детский журнал «Воробей». Выпустил стихотворные детские книги «Дом, который построил Джек», «Детки в клетке», «Сказка о глупом мышонке». Маршак - автор знаменитых поэм «Мистер Твистер», «Двенадцать месяцев», «Горя бояться – счастья не видать», «Умные вещи». Руководил Ленинградской редакцией Детгиза. Не обходил поэт стороной и серьезную лирику, плотно занимался переводами. В его переводе известны произведения Шекспира, Бёрнса, Блейка, Киплинга и многих других поэтов.

" Господи, не охнуть, не вздохнуть..." Э.Рязанов

Когда душе не охнуть, не вздохнуть,
И градус окружения не суть -
Сбегай хоть на Ямал, хоть на Мальдивы,
Вдруг осознаешь - в мире неспроста
У каждого особый вес креста,
И все мы в скрытой боли сиротливы .

Судьба не пресмыкается, а бьёт
По тонкому и жалобы не в счёт,
Когда с блажной пометкой жребий выпал.
Отравленный свободой, мельтешишь,
Давно уже осмыслил, но молчишь,
Что эта жизнь - твой самоличный выбор.

Напиши. напиши мне дождем
Те слова, что остались с тобою,
В брызгах солнечных слез за окном
Смотрит небо твое голубое.

Ты уходишь. уходишь как тень,
Растворяясь в неясном пространстве
И разлука у выцветших стен
Прописалась тоской постоянства.

Я душою на крыльях лечу
В злую осень за тенью твоею,
-Береги себя. слышишь.- кричу,
-Пусть мои тебя крылья согреют.

Белых роз седина на снегу,
Кружит ветер еловые ветки,
Отвести я пыталась беду,
Но война не меняет расцветки.

Напиши мне дождем на стекле.
Те слова, что остались с тобою,
Там в осенней седой пелене,
Где-то небо твое голубое.

О, не лети так, жизнь!
Я от ветров рябой.
Позволь мне этот мир
Как следует запомнить,
А если повезёт,
То даже и заполнить
Хоть чьи-нибудь глаза
Хоть сколь-нибудь собой...



Леонид Алексеевич Филатов — советский и российский актёр театра и кино, кинорежиссёр, поэт, драматург, публицист, телеведущий, ушёл из жизни 26 октября 2003 года. Филатов был человеком уникально разностороннего таланта. Трудно сказать, кто он больше - актёр, режиссёр, пародист, поэт или автор и ведущий телепрограммы - всё это получалось у Леонида Алексеевича на одинаково высоком уровне. Давайте сегодня, в День памяти , почитаем его лучшие стихи, написанные в разное время:


В пятнадцать лет, продутый на ветру

В пятнадцать лет, продутый на ветру
Газетных и товарищеских мнений,
Я думал: «Окажись, что я не гений, —
Я в тот же миг от ужаса умру!..»

Садясь за стол, я чувствовал в себе
Святую безоглядную отвагу,
И я марал чернилами бумагу,
Как будто побеждал ее в борьбе!

Когда судьба пробила тридцать семь.
И брезжило бесславных тридцать восемь,
Мне чудилось — трагическая осень
Мне на чело накладывает тень.

Но точно вызов в суд или собес,
К стеклу прижался желтый лист осенний,
И я прочел па бланке: «Ты не гений!» —
Коротенькую весточку с небес.

Я выглянул в окошко — ну нельзя ж,
Чтобы в этот час, чтоб в этот миг ухода
Нисколько не испортилась погода,
Ничуть не перестроился пейзаж!

Все было прежним. Лужа на крыльце.
Привычный контур мусорного бака.
И у забора писала собака
С застенчивой улыбкой на лице.

Все так же тупо пялился в окно
Знакомый голубь, важный и жеманный..
И жизнь не перестала быть желанной
От страшного прозренья моего...


Разговор с памятью

Давай поглядим друг на друга в упор,
Довольно вранья.
Я - твой соглядатай, я - твой прокурор,
Я - память твоя.

Ты долго петлял в привокзальной толпе,
Запутывал след.
Ну вот мы с тобою в отдельном купе,
Свидетелей нет.

Судьба мне послала бродить за тобой
До самых седин.
Ну вот мы и встретились, мой дорогой,
Один на один.

Мы оба стареем, ты жёлт, как лимон,
Я лыс, как Сократ.
Забудь про милицию и телефон,
Забудь про стоп-кран.

Не вздумай с подножки на полном ходу
Нырнуть в темноту.
Мы едем с тобою не в Караганду
И не в Воркуту.

Чужие плывут за окном города,
Чужие огни.
Наш поезд отныне идёт в никуда,
И мы в нём одни.

...Как жутко встречать за бутылкой винца
Синюшный рассвет
И знать, что дороге не будет конца
Три тысячи лет.


Пушкину

Тает жёлтый воск свечи,
Стынет крепкий чай в стакане,
Где-то там, в седой ночи,
Едут пьяные цыгане

Полно, слышишь этот смех
Полно, что ты, в самом деле?
Самый белый в мире снег
Выпал в день твоей дуэли

Знаешь, где-то там вдали,
В светлом серпантинном зале
Молча встала Натали
С удивлёнными глазами

В этой пляшущей толпе
В центре праздничного зала
Будто свечка по тебе,
Эта женщина стояла

Встала и белым бела
Разом руки уронила
Значит, всё-таки, была,
Значит, всё-таки, любила!

Друг мой, вот вам старый плед
Друг мой, вот вам чаша с пуншем
Пушкин, Вам за тридцать лет
Вы совсем мальчишка, Пушкин!

Тает жёлтый воск свечи,
Стынет крепкий чай в стакане,
Где-то там, в седой ночи,
Едут пьяные цыгане...


Двор

Вечером мой двор угрюмо глух,
Смех и гомон здесь довольно редки, —
Тайное правительство старух
Заседает в сумрачной беседке.

Он запуган, этот бедный двор,
Щёлк замка — и тот, как щёлк затвора.
Кто знавал старушечий террор,
Согласится, — нет страшней террора.

Пропади ты, чёртова дыра,
Царство кляуз, плесени и дуста!..
Но и в мрачной пропасти двора
Вспыхивают искры вольнодумства:

Якобинским флагом поутру
Возле той же старенькой беседки
Рвутся из прищепок на ветру
Трусики молоденькой соседки!..


Компромисс

Я себя проверяю на крепость:
Компромиссы – какая нелепость!
Я себя осаждаю, как крепость,
И никак не решаюсь напасть.

Не решаюсь. Боюсь. Проверяю.
Вычисляю, тревожно сопя,
Сколько пороху и провианту
Заготовил я против себя.

Но однажды из страшных орудий
Я пальну по себе самому,
Но однажды, слепой и орущий,
Задохнусь в непроглядном дыму…

И пойму, что солдаты побиты.
И узнаю, что проигран бой,
И умру от сознанья победы
Над неверным самим же собой…


Несложен мир

Несложен мир. Совсем не сложен -
Мир прост. Он, в принципе, таков,
Что может быть легко разложен
На мудрецов и простаков.
Мы - простаки. Мы в жизнь бежим.
Мы верим в хлеб, в любовь и в книги.
И не подсчитываем миги,
Что составляют нашу жизнь.
И год как день... И день как миг.
Мы жмём сквозь беды и невзгоды
И экономим чьи-то годы
За счёт непрожитых своих.

Последнее стихотворение поэта было посвящено его внучке Оле:

Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестёр, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле, туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла: «Деда, погоди».
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос: «Дай руку, деда, деда, погоди…"
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несётся маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и…"
И я гожу, я все ещё гожу и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке ещё держу.