Откройте свой Мир!

На даче на нас напали яблоки. Они везде.
Падают на голову, прикатываются от соседей, лежат ароматными кучами.
По всей даче —  яблоневые ароматные облака. Фруктовые мушки ликуют и создают
новые цивилизации. Я собираю яблоки, и яблоня в ответ радостно отстреливает
мне по голове и по плечам дополнительным урожаем. Родственники просят привезти
пару мешков и дают рецепты повидла.
Я с ужасом смотрю на яблокоматериал, и в глазах моих — тоска по времени, когда
яблони отдыхали.

В этом году плодоносят все.

Я стремлюсь сказать свое слово в искусстве, ухожу в подполье, тайком пытаюсь
писать картины. Меня безжалостно изымают и отправляют на полевые работы.

Вот так и пропадают высокие идеи и стремления, тонут в яблоневых залежах и вязнут в повидле...








Р. Маслова

Курица лежала под самой морозилкой, и её слегка прихватило.
Положила на веранде чуть оттаять.
Сижу в кресле-качалке, привязываю верёвочки на CD-диски — люди говорят,
что помогает спасти клубнику от дроздов. У меня уже висит, и сегодня дрозд
обожрал самую крупную клубничину прямо под диском.
Наверное, ел и любовался собой в отражении. Но я таки верю, дело в том, что
дисков должно быть больше.

Из малины выходит чёрный кот, картинно замирает, чтобы я его хорошенько
рассмотрела, и с криками «мрряяяяу-как-я-рад» — направляется прямиком ко мне.
Конечно, я тут же всё бросаю — глажу, восхищаюсь, рассказываю ему, какой он
красавец. Кот бодает меня тяжёлой башкой, мурлычет и всячески располагает.
В конце-концов, устав от любви, откидывается на спину у меня в ногах.
Я опять начинаю вязать верёвочки, поглаживая кота голой пяткой.

Через какое-то время кот исчез. По-чеширски растаял в воздухе.

Исчезновение кота странным образом совпало с исчезновением курицы.


Девушки! Не расслабляйтесь! Не вступайте в случайные связи!

Всегда есть, что терять.










Э. Бушинская


Художник - Дидье Лоренцо (Didier Lourenco), Барселона.

Маленькие дети в доме — потенциальная опасность, всегда нужно быть
начеку. Особенно если этих детей несколько. Так что если многодетная
мама рассказывает вам, что её ребёнок разбил чашку или покрасил кота в
синий цвет — не спешите реагировать в духе: «Надо лучше следить за
детьми».

Иногда мне кажется, что у меня не дети, а диверсионная группа
в составе трёх человек. Вышла из дома на десять минут за хлебом,
возвращаюсь — весь пол от кухни до комнаты усыпан битыми сырыми яйцами.
Миша хотел приготовить пиццу, достал из холодильника яйца, а Ромка их
«нашёл».

Сейчас умные и проницательные возопят: «Не надо было оставлять детей
без присмотра!». Особенно смешно выслушивать такие фразы
от пожилых людей, чьё детство прошло по большей части на улице и без
всякого присмотра.

Но в том-то и суть, что дети не были без присмотра.
Просто с рождением ребёнка у родителей не отрастает третий
глаз, не подключается рентгеновский аппарат или что-то там ещё. Дети же
способны проявлять чудеса оперативности и фантазии, особенно если
работают в паре или слаженной группой. Сколько нужно времени
четырёхлетнему ребенку, чтобы запустить с четвёртого этажа мамин
телефон? Полминуты. Разбить стеклянную чашку, чтобы осколки залетели на
ковёр в большой комнате, под диван, в детскую и ещё немного усыпали
коридор? Пара секунд. Свалиться с игрушечной машинки и разбить нос?
Столько же.

А что такое разбитая стеклянная чашка? Это много-много стеклянной крупы
разного размера, которую ты сначала метёшь-метёшь веником, потом
пылесосишь-пылесосишь, потом моешь-моешь мокрой тряпкой, а по углам
всё равно что-то подозрительно блестит.
«А не надо оставлять вещи в доступном для детей месте!» — снова скажут
разумные и вечные.

Я открою вам секрет: в доме, где есть дети постарше, нет недоступных
мест. Есть труднодоступные. Там хранятся опасные для жизни предметы —
лекарства, иголки и моющие средства (пять минут назад, например, забрала
у Нади металлические щипчики для ногтей). Сотовые телефоны и куриные
яйца в этот список не входят. Хранить посуду в бронированном сейфе у нас
тоже как-то не принято.

Скажите, а как часто, вставая из-за компьютера за чашкой кофе, вы
аккуратно закрываете все-все окошки и сохраняете все-все файлы?
А после работы выключаете питание на задней панели, отсоединяете
наушники и убираете их на верхнюю полку над столом?
Мы с мужем делаем это в 95% случаев (5% — погрешность), и в 50% это не
помогает, потому что для старших детей включить компьютер и достать
наушники — уже не проблема.

Ещё дети любят друг друга, заботятся и всем делятся.
Так что если они открыли гуашь, то уверяю, вымазаны будут все трое.
Фломастерами рисовать на стене тоже будут втроём. И шоколад лопать тоже.
Ещё они могут ссориться. И не делиться ничем. Но результат будет примерно
такой же, только с жалобами и обильными слезами во всю перемазанную щеку.
«Детям нужно просто объяснить, что можно, а что нельзя!».
Это вообще моя любимая фраза.

Знаете, что говорит моя трёхлетняя дочь за обедом?
«Мама, убери, пожалуйста, сахар, а то я до него дотянусь». Если её спросить,
она подробно расскажет вам, что «у неё аллергия и от сладкого на попе болячки».
Даже объяснит, что их надо мазать специальной мазью.
Дальше всё, как в анекдоте: «Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус».
В нашем случае — сахар.

А теперь вспомните, что написано на каждой пачке сигарет самыми большими
буквами? Вспомнили? О, если бы взрослым людям можно было что-то «просто
объяснить», мы бы давно уже жили в золотом веке!

Но мы всё-таки пытаемся объяснять — как умеем. Вытираем сопли, слёзы и размазанные
по коридору яичные лужи. Мажем разбитые коленки. Перевешиваем ключ от шкафа
с лекарствами повыше. Копируем файлы на флешку. Прячем сахар. Подтыкаем
одеяла. И ни на одну минуту, в гневе или в радости, не перестаём быть родителями.

Дети продолжают экспериментировать с этим миром — пугая и радуя, с нами
и без нас, вместе и поодиночке. И никогда не знаешь, чем они удивят тебя завтра.


 



Наталья Солдатова

Кота можно вырастить практически из ничего.

Сначала это «практически ничто» будет жалобно пищать, требуя еды, и глупо
таращиться на блюдце с молоком, не зная, что с ним делать.

И вы будете терпеливо ждать, когда же «оно» наконец научится есть самостоятельно,
гадить на место и ходить по паркету, не поскальзываясь.

Со временем «ничто» превратится в уже «что-то», которое будет радостно скакать,
сшибая все на своем пути, включая вас, брать себе всё, что плохо лежит, и пытаться
добыть то, что лежит хорошо.

И вы будете уже с нетерпением ждать, когда же «это» наконец вырастет, остепенится,
и в квартире можно будет оставлять без присмотра хотя бы несъедобные вещи.

Затем это сначала «ничто», потом «что-то» – вырастет в «нечто», которое будет сутки
напролёт лениво лежать, занимая собой полдивана, а на попытки его подвинуть –
ворчать и упираться.


И это ленивое «нечто» и будет тем, что вы так долго и терпеливо выращивали.








Елена Чилингир

Пожар не только равен трети переезда. Он проще в организации и намного эффективней. Например, застрявший в подъезде комод хочется взорвать вместе с лестницей, домом, кварталом, районом.


Всего у меня тридцать кубометров вещей, большой фургон. Вазочки, кастрюльки, наборы белья, будильники, тазы, сапоги за утюгами, 100 кило энциклопедий, четыре гитары, мангал, шесть мячиков. Бурундучки натаскали. Грузовик скрипел, кренился. Шкаф прежде считал себя мавзолеем. Не желая переезжать, он бил меня по морде дверью, посыпал мумиями тараканов на всех поворотах. А когда-то, до микроволновок и телефонов, на грузчиков прыгали живые тараканы. Неудивительно, что Москва столько раз случайно возгоралась, а насчёт переездов в истории — ни одного упоминания.


Многие вещи нашлись как бы впервые. Например, старинный сервиз. Чужая свекровь подарила кому-то эту дрянь. А он заполз в мой сервант и свил гнездо. Даша там его тайно холит. Есть с него нельзя, хоть я и не разбил ни блюдца за последнюю тысячу лет. Глупо начинать с сервиза, считает Даша. Густо-зелёный его орнамент очень кстати подавляет аппетит. Даша уверяет, это сказочные сюжеты, а не средне-русское болото. Полдня мы его пеленали в одеяла, в подушки, везли по ровным дорогам без рельсов, потом разворачивали, мыли. Сейчас он глядит на меня из серванта, уверенный в превосходстве вещей над человеком.


Сама Даша пыталась не взять в новую жизнь мой отличный диван, слегка потёртый. Стильный, сидячий, для двух задниц, апогей уюта. Общая площадь дыр мешает прилюдно называть его кожаным. С другой стороны, мы зовём планету «Землёй», а не «Водой». Диван тоже заслуживает оптимизма. В юности он был дорогим, итальянским. Именно на нём я впервые трогал женскую ногу. Почистил однажды мандарин, разделил на двоих и как бы задел. Хозяйка ноги как бы не заметила касания, а мандарин приняла. Диван тогда принадлежал ей, и до меня другие мужчины уже чистили этой девушке мандарины. Так что он не просто мебель, а трофей и спортивный кубок.


Ещё о переноске тяжестей. Будучи военным рядовым, грузил я как-то цемент лопатой. И часовой отказывался меня пристрелить, несмотря на плевки и оскорбления. Грузил всю ночь — и утром поклялся однажды разбогатеть и не поднимать ничего тяжелее бутерброда. Прошло двадцать лет, отличий — ноль. Я выбираю жильё подешевле и мой собственный холодильник считает меня конём.


Друзья рассказали сто историй о роялях в качестве поддержки. Кажется, только у меня не было роялей. Все другие люди на Земле или покупали, или брали их напрокат, чтобы разнообразить свой скучный переезд.

Один друг открутил роялю ноги и шесть часов тащил инструмент на шестой этаж. Всемером, из соображений мистической безопасности.

Второй друг разобрал стену дома, желая украсить гостиную. Прочие стены при этом растрескались. Другу пришлось строить новую хату вокруг рояля.

В третьей истории некто Штольц, сантехник, купил квартиру с таким инструментом и старушкой рояльщицей. Бабушка запивала чёрный хлеб кефиром и была очень стройной. Предложила Штольцу выкупить рояль. Штольц отверг её предложение. И целый год ждал, когда инструмент сам себе найдёт новую старушку. Изредка звонил, спрашивал как дела, но не торопил. Даже подарил коробку конфет, символ неспешности. Старуха мгновенно раскрыла эту попытку отравления. Раскричалась, конфеты в окно швырнула. Она была очень бедной. Штольц не мог выгнать на улицу её, вместе с роялем и паранойей. Она сама вдруг уехала к сестре в Мелитополь. Сразу после конфет. И рояль унесла. В пустой квартире нашлась записка с таким, примерно, текстом:

1. За плинтусом в гостиной 25.000 долларов. 

2. В кухонной столешнице 75.000 долларов. 

3. За наличником входной двери 40.000 долларов. 

4. В мешке с картошкой 60.000 долларов. 

5. Итого 200.000. 

Поневоле задумаешься о пользе кефирной диеты. После этого рассказа я обследовал своё новое жильё. Убеждал кота подключиться к поискам. С его нюхом и моей жадностью мы стали бы отличной командой. Но прежняя хозяйка, видимо, жила вразнос, на сливочных йогуртах. Ничего не нашли. Зато у нас прекрасный вид из окна.
Когда мы видим далёкий дым, сразу понимаем, это кто-то недопереехал.








Слава Сэ

Мне её подарили во сне –
Желтоглазую чёрную кошку,
На оранжевой круглой Луне,
В говорящей траве, понарошку…

Кошку звали загадочно – Мрьк…
Как она мне потом рассказала,
В переводе на лунный язык
Это значит: «начните сначала».

Мрьк умела ловить облака
И подслушивать мысли травинок,
Я пошила ей два башмака
И нарядный жакет из снежинок.

Мы глотали душистый закат,
Как коктейль с ярким зонтиком неба,
Мы вгрызались в ночной шоколад,
И грустили над корочкой хлеба.

Я не знала подруги верней.
Мы бродили в полях до рассвета,
Алычой угощали коней,
Сладко спали в тени бересклета.

Мне её подарили во сне –
Желтоглазое мудрое чудо.
Я проснулась одна, в тишине,
А в руке две травинки – оттуда.  









Ирина Корнетова

Алексей Алексеевич Алексеев был настоящим рыцарем.
Так, например, однажды, увидя из трамвая, как одна дама запнулась о тумбу и выронила
из кошелки стеклянный колпак для настольной лампы, который тут же и разбился, Алексей
Алексеевич, желая помочь этой даме, решил пожертвовать собой и, выскочив из трамвая
на полном ходу, упал и раскроил себе о камень всю рожу.

В другой раз, видя, как одна дама, перелезая через забор, зацепилась юбкой за гвоздь
и застряла так, что, сидя верхом на заборе, не могла двинуться ни взад ни вперёд, Алексей
Алексеевич начал так волноваться, что от волнения выдавил себе языком два передних зуба.








Даниил Хармс

 



Ниночка сидела у окна с никогда не цветущими кактусами, страдала и хотела скорее уже замуж.
Страдания предполагали исключительно выбор фамилии.
Нине хотелось носить фамилию красивую, а если повезёт, то и дворянскую, избавиться, наконец, от своей неблагозвучной Будкина. Женихи-то были, предлагали руки и прочие части тела, но...

На роль мужа претендовал, к примеру, некий Тряпкин, украшенный усами и трёхкомнатной квартирой в центре со всеми удобствами. Был категорически отвергнут, ничего не понял
и уполз рыдать в глубины своих комнат.
– Соберись, тряпка! – демонически прохохотала Нина вослед отвергнутому.

Хорош был встреченный на прогулке мощный Аркадий, который представился Змеевым,
генералом каких-то там войск. Нина ахнула и заинтересовалась.
Ухаживал Змеев дерзко, размахивал нестерпимо сияющей шашкой, срубая заросли крапивы в парке, продемонстрировав Нине превосходную якобы боевую подготовку.
В зарослях и позвал её замуж.
Поколебавшись, Ниночка приняла предложение. Свадьба была неминуема, но тут "генерала" привычно повязала жена, забросив в крапиву Нину и фальшивую оловянную шашку.
Ушли военнослужащие, не оборачиваясь.

С благородным Муравьёвым-Задунайским всё было просто, сразу же после помолвки благородный сбежал к её ближайшей подруге.

Нина села у окна.
В дверь постучало счастье, предлагая сыграть в свои жестокие игры.

Нина согласилась, вышла, улеглась в лужу, решив захлебнуться и, если повезёт, умереть.
Крепкие руки подхватили Нину, кто-то её нёс. Стало тепло и даже надёжно.
– Ты кто? – прошелестела Нина.
– Сосед, – лаконично ответил крепкий.
– Зачем спас?
– Люблю. Давно.
– Фамилия?
– Булкин, – отчеканил спаситель..
– Булкин?! Да ты изверг! – опешила Нина, – Куда ты меня тащишь?
– В ЗАГС. Потом напою чаем. С мёдом. Носки тебе надену тёплые, сам вязал, – уютно улыбнулся изверг.
– Я тебя ненавижу, Булкин, – прошептала счастливая Ниночка и устроилась поудобнее.
Ноги, для надёжности, сунула в карманы его брюк.
 
 
Зацвели кактусы.







Галина Брик

- Ты до «просветления» – что делал?
- Дрова рубил, воду носил.
- А сейчас – что делаешь?
- Дрова рублю, воду ношу.
- Так что поменялось?
- Да всё поменялось!!!

Моя учительница математики говорила: «Если я возьму спичечный коробок, где все спички целые, а одна сгоревшая, и открою его не со стороны головок – 100% достану именно сгоревшую».

Её слова – это коротко обо мне и моём везении.

Как-то давно, классе в 10-м, хорошистов должны были фотографировать на доску почёта. Сказали быть красивыми... Вечером я как всегда обнималась с котом, он в порыве игры (или ненависти?) расцарапал мне нос. Итог: все на фото вышли милыми, а я – как будто пережила нападение ястреба...

Как-то взяла за правило – раз в неделю покупать лотерейный билет. За год этой практики я потратила около 5 тысяч рублей. А выиграла 130. Не тысяч. Просто рублей.

Стою в очереди к врачу. Вот мне уже заходить – то врача куда-нибудь вызовут, то 5 человек «экстренных» передо мной встанут.

Пришла с сыном на детский праздник. Снимаю куртку, смотрю –  что-то упало... Пуговка. От моей блузки оторвалась. Верхняя. Итог: все мамы – одуванчики, а у меня декольте, как у шальной императрицы. Весь праздник задумчиво держала ладонь у подбородка – прикрывалась.

Это можно перечислять бесконечно... 

А вообще – не знаю, как вы, а я, зацикливаясь порой на мелких неудачах, просто перестаю замечать глобальное везение.

От этого нужно избавляться! Нужно учиться находить хорошее в любой ситуации!

Ну, не выиграла я в лотерею, и что? – Деньги, вообще-то, портят людей!

Кошка расцарапала лицо перед важной фотосессией? – Я счастливый обладатель котейки!

«Экстренные» пациенты зашли прямо передо мной без очереди? – Да они же болеют! Я в отличие от них здорова, профилактируюсь просто...

Декольте чересчур? – Вон, женщина с нулевым сидит, лицо недовольное сделала. Явно завидует!

Дорогие читатели, давайте будем находить хорошее во всём!!!
Всем добра!!!



С просторов

В период моего очередного отбывания срока в санатории «Салют» я познакомилась с Анечкой. Помню, меня завели в комнату, где находились три девочки. Сумку с вещами бросили на пустую кровать и сказали, что собственно здесь я и буду жить. Я поздоровалась, присела на краешек и заметила немного высокомерный взгляд двух соседок по койкам. Они были старше. Слегка накрашенные губы, чёлки залитые лаком. А у меня на башке мамина халтура — кривой «горшок». Перед отъездом некогда было бежать к парикмахеру, поэтому меня поймали в коридоре, завалили на пол и рубанули волосы на скорую руку. Бабушка ещё потом отошла подальше, видимо, с той мыслью, что «большое видится на расстоянии», прищурившись взглянула на меня и сказала, что вышло «живенько и свежо».

О свежести у меня были другие представления, поэтому всю дорогу в санаторий я ревела.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Я сразу поняла, что с «модными» будут проблемы. Анечка же мало чем отличалась от меня — жидкие белокурые клочья волос, торчащие в разные стороны, и отрешенный взгляд. Она сидела на самой дальней кровати у окна и складывала пустые целлофановые пакетики из под молока в аккуратную стопочку. Затем обмотала их резинкой для волос и положила в тумбу.
Немного подумав, снова достала свою сокровищницу, кончиками пальцев ещё немного пошуршала и опять спрятала. Я поняла, что с «е..анько», которая тащится от пакетиков, мы подружимся.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Я достала из сумки пузырьковую плёнку и слегка надавила на один пузырёк. В комнате раздался громкий щелчок. Потом ещё один, и ещё..... Анечка подняла взгляд, улыбнулась и перебралась на мою койку. Я оторвала ей кусок добра и мы принялись за дело. Девочки с лаковыми гнёздами покрутили пальцами у виска и очень скоро потеряли к нам интерес.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Проблема плёнки в том, что пузырьки быстро заканчиваются. Я просила маму принести мне ещё. У нас был большой запас из Риги, так как именно в этой упаковке недавно купили телевизор. Но пока плёнки не было, мы с Анечкой перекладывали её пакетики. Надо сказать, что наше душевное состояние вызывало много вопросов у воспитателей.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
- Вот эти вот вырастут наркоманками, — говорила педагогам уборщица Шура. Те в свою очередь кивали или пожимали плечами.

Старшие девочки, те, что не наркоманки, а со слов Шуры — «будущие проститутки», красили ногти в ярко-лиловый цвет и по пятницам бегали в соседний корпус на танцы. Нас с Анечкой там не ждали. Над нами посмеивались и откровенно недолюбливали. Это была территория войны, куда ты не можешь позвать маму или ещё круче — бабушку, которая одним взглядом убеждала, что на голове моей «живенько и свежо», а не лишай.

Девочки прятали наши безделушки — и за это я жгла их модные, кружевные трусы в раковине
женского туалета. Однажды к нам в комнату на ещё одну пустую койку привели бедствие под названием Вика. Вика была цыганским отростком с роскошной копной тёмных кудрей. В этих зарослях и оказался приют вшей. Когда воспитатели чухнули, что у всей палаты педикулёз, нас заперли, намазали головы вонючим раствором и сказали, что если не поможет, будут стричь под ноль. Причём «модным» и Вике — точно надо будет стричься, потому что у них очень много волос, а мы с Анечкой под вопросом, так как нас регулярно уродовали родственники.

Вика испуганно таращила чёрные глаза. В их таборе вши никогда не были поводом для стрижки. Ещё она забралась с ногами на кровать, начала прыгать и орать какие-то проклятия на цыганском языке. «Модные» плакали и угрожали убежать. А нам с Анечкой было просто пофиг. Лично меня стригли как овцу каждые два месяца. Я даже представила, как вернусь к бабке «дембелем» и глядя на мою голову, она откроет новые грани живости и свежести.

Поэтому я достала упаковочную плёнку и принялась щёлкать пузырьки. Анечка присела рядом и разложила свои шуршащие пакетики.

Я пошутила, что в эти пакеты мы сложим лаковые чёлки и по пятницам перед дискотекой будем их прикалывать на бритые бошки невидимками. Когда пришла заведующая санатория, девочки лиловыми ногтями ковыряли окно и пытались со второго этажа сигануть во двор. Жизнь без танцев теряла смысл прямо на глазах. Заведующая обвела взглядом наш вшивый, враждебный коллектив, приказала прекратить истерику, объявила, что стричь не будут и посоветовала научиться наконец делиться друг с другом вещами.


Но нам с Анечкой не нужен был лиловый лак и прожжённые кружевные трусы, а понять тактильный кайф от пакетиков, пузырьков или накручивания волос на палец перед сном могут только люди с тонкой душевной организацией.








Собачий потрох

В половине четвёртого ночи, когда сна не только ни в одном глазу, но даже ни в одном ухе нет, открываешь глаза и ни с того ни с сего начинаешь вдруг представлять, как Дмитрий Дмитриевич Гуров идёт по Москве к Анне Сергеевне в номера «Славянского базара» и попутно объясняет дочери,  почему зимой нет грома.


Они идут по заснеженному потолку, обходят люстру и спускаются на обои в цветочках и листиках. Чёрт знает, что за заросли на этих обоях! В них можно три года блуждать и не выйти к окну. Говорил же, говорил жене, чтобы не покупала их. Так нет же, упёрлась! Вот сейчас разбужу её, и немедля начнём клеить поверх простые, как я и хотел, в полоску…


Глаза закрываются, Гуров с дочерью исчезают, и скрип их шагов заглушается звуком льющейся воды в квартире этажом выше. Вечером ты ванну принять не мог. Ждал до половины четвёртого. Чтоб у тебя кран отсох! Откуда-то снизу, из лифта или со двора кто-то кричит пьяным голосом: «Аня! Анечка! Ты простишь меня, с..ка, или нет?!»

Гуров с дочерью не откликаются. Видимо, заблудились в обоях. Ну, ничего. Утром я их найду и выведу из зарослей к потолку, а потом и к окну. Надо только сказать Дмитрию Дмитриевичу, чтобы не сидел в кресле и не пил чай, когда она плачет, отвернувшись к окну.
Нехорошо это. Ей-богу, нехорошо. Ну, выкурил бы папиросу вместо чая.


В конце концов, выпил бы рюмку водки, но чай…


Анна Сергеевна ему этого не простит.








Михаил Бару

Времена не выбирают,
В них живут и ... умирают ©

Электромонтёр Заволжского завода Пугачёв, зевая и ёжась от
утренней свежести, привычно впрыгнул в подтекающий ялик и погрёб на середину
реки – в самую гущу тумана. Там он открыл консервную банку скумбрии, глотнул
тепла из фляги и стал ждать. А удочки даже не расчехлял.

Потому что был Пугачёв не простым рыбаком.


Через полчаса на дно ялика бухнулся здоровенный судак. А за ним на борт влезла
Сухомлинская – мадам ослепительной женской красоты, плавно переходящей в
длинный рыбий хвост.


— ЗдАрова, Пугачёв! Прости, проспала.

— Как всегда, в принципе.

— Ну, не бухти. А чего скумбрия? Бычков в томате не было? – скуксилась
Сухомлинская (она подсела на бычки, как малолетка на айфон).

— Не завезли, чёт. Или раскупили – аванс же дали.


***

…Познакомились они случайно.


Пугачёв зацепил её блесной. Сухомлинская орала, Пугачёв от страха чуть не
помер, но потом слово за слово, и как–то конфликт сам собой перетёк в дружбу.

Каждое утро они встречались и болтали пару часов о всякой фигне. Он рассказывал
ей о проигрыше хоккейного «Торпедо» и политической нестабильности, она – об
оборзевших выдрах и высаженных у норы кувшинках, которые отказываются цвести.


Сухомлинской Пугачёв нравился – он не пытался её сфотографировать, забить
палкой и продать учёным, и совершенно не пялился на её сиськи (на самом деле
ещё как пялился, но делал это исподтишка). А одинокому Пугачёву просто было в
кайф потрындеть с красивой половиной женщины.


***

…Сухомлинская облизала пустую консерву длинным языком и как–то странно
посмотрела на Пугачёва.


— Чего?

— Слушай, Пугачёв. Ты мне друг или портянка?

— Ну, друг.

— Присмотришь за моими недельку?


Сухомлинская вытащила из воды стеклянную банку из–под абрикосового нектара. В
ней Пугачёв узрел трёх крошечных русалчат с выпученными глазами.


— Я с подружками на море собралась, — затараторила Сухомлинская, — сто лет не
была, на скалах рыбьи жопки погреть, морепродукты, всё такое, а оставить не с
кем, смотри, — затыкала она изящной перепончатой ручкой в детей, — это Светка,
это Марина, а это Леночка…

А, нет, подожди… Это Мари… А нет, всё правильно. Им три раза в день мотыля
жменю сыпанёшь и всё, ничё сложного, возьмёшь?

Ну, пожалуйста–пожалуйста–пожалуйста!


— Давай, фигли.


— Ты мой ангел–хранитель! – взвизгнула Сухомлинская, чмокнула Пугачёва в
небритую щёку (он еще раз исподтишка посмотрел на сиськи) и китайским прыгуном
нырнула без брызг в Волгу, на прощание шлёпнув хвостом по водной глади.

Пугачёв поставил банку с русалчатами на дно и аккуратно погрёб к берегу.


***

…Пару дней всё было спокойно – Пугачёв кормил малявок мотылём, работал и
выпивал за гаражами.

Пока в один вечер не включил «Рен–ТВ».


Там хмурый Прокопенко рассказал свежую историю про странную женщину, которую
разрубило пополам яхтенным винтом под Астраханью. И для повышения рейтинга
показал «страшные кадры».

Лицо женщины было затемнено (в отличие от голубой кровищи), но Пугачёв всё
равно узнал Сухомлинскую.

Потом посмотрел на банку с её спящими детьми и пошёл за ключами от лодочного
замка. Мальков надо выпускать.


…Пугачёв заплыл на середину, и уже открыл банку, когда к нему подплыл на своей
лодке довольный коллега по цеху Штанюк.


— Доброй ночи, Пугачёв! Что, тоже на щуку выполз? Она попёрла, братан, попёрла!
Клюёт, как бешеная! Во, смотри – за два часа девять кило!


Сонные мальки испуганно смотрели то на Пугачёва, то на чёрные воды Волги.
Пугачёв вздохнул, закрыл банку и поплыл с малыми обратно.


***

…Потянулись суровые отцовские будни.


Девчонки росли быстро, и уже через пару недель банки стало не хватать. Пугачёв
переселил их в ванну, а сам мылся под колонкой во дворе.


Были, конечно, сложности.

У Марины воспалился плавательный пузырь, и Пугачёв откармливал её смесью мотыля
и крошеного антибиотика.

Леночка проглотила пролетающую муху и испугалась, что умрёт.

А однажды соседский кот пробрался в дом и утащил Светку. Пугачёв гонялся за
мерзавцем, в пасти которого истошно орала Светка, почти час, пока тот не сдался
и не выплюнул её на огород.

Пугачёв капнул на Светкины ранки йоду и просидел в ванной до утра, пока она не
заснула.


Пугачёв снял деньги с карты и решил нанять няню. В объявлении он указал «с
опытом и стрессоустойчивая».


Первая же кандидатка, увидев «детей», перекрестилась и убежала в монастырь писать
собственное «Откровение». Пугачёв плюнул на эту затею и бегал домой вместо
обеда, а на время смен включал им «Садко» и мультики.


Все эти неурядицы разом перечеркнулись, когда он услышал: «Папа!» Первой его так
назвала Светка, а потом и остальные девчонки. Пугачёв прослезился и решил тут
же нажраться от радости, но вовремя спохватился, достал с антресолей книжку с
детскими сказками и читал их вслух до утра, попутно отвечая на миллиард детских
вопросов.


Девки ещё повзрослели.

Пугачёв перевёл их на рыбные консервы. По вечерам он бродил по магазину, чтобы
найти банки с цифрами, выбитыми изнутри – старушки подсказали, что это симптом
заводского производства, а значит, консервы «нормальные». Светка полюбила
кильку, Марина – печень трески, а Леночку было не оторвать от бычков в томате.

Вся в мать, думал Пугачёв. Да и похожа на неё больше остальных.


***

…Чуть позже по–советски воспитанный Пугачёв твёрдо решил, что девчонкам нужно
образование. Он накупил учебников и заламинировал все страницы, чтобы можно
было учиться даже на дне.


Вместе с учёбой вырисовывался и характер каждой русалки.

Бунтарка–Светка ненавидела любую науку, которая ей давалась очень легко.
Заучка–Марина усердно зубрила, фанатея скорее от отцовской похвалы, чем от
полученных знаний.

А тихоня–Леночка искала себя, пока Пугачёв не купил ей водоустойчивые краски. И
с тех пор Леночка рисовала ими на кафеле принцев с акульими хвостами и
посейдоновыми трезубцами.


Пугачёв не забывал и об уроках выживания. Он поймал карпа, отрастил длинные
ногти и научил дочерей вручную разделывать рыбу. Лучше всего получалось у
Светки, а Леночке было жалко карпа и она весь вечер плакала.


Через пару–тройку месяцев девочки превратились в девушек и перестали помещаться
в ванной. Пугачёв снёс стены и купил огромный надувной бассейн.

Счета за воду стали приходить просто безумные, но ничего не поделаешь – каждой
нужно личное пространство. Но они стали грустить. Замкнулись в себе и днями,
вздыхая, смотрели на стену.


За этой стеной была река. Она манила девочек, и Пугачёву ничего с этим нельзя
было поделать. Тогда он купил ржавый молоковоз, отремонтировал его и ночью
отвёз их на пирс.


— В шесть утра чтоб были здесь! – грозно затребовал Пугачёв и, умирая от
страха, выпустил всю троицу в Волгу. Естественно, не спал и, седея, сновал по
берегу туда–сюда до самого утра.


Ровно в шесть из тумана послышался звонкий смех, и все трое вернулись
живыми–здоровыми. Пугачёв восстал из мёртвых и до обеда разгружал ушами их
впечатления.

С тех пор каждую ночь он вывозил их на берег и ждал до утра. А они всегда
возвращались.


Кроме одного раза, когда они опоздали на два часа, лицемерной виноватостью
прикрывая вырывающееся из глаз удовольствие.


— Тупые жабы!!! – Орал Пугачёв в бешенстве. – Я вам зачем водонепроницаемые чехлы
на мобильники купил?! Чтоб вы с самого дна…!! Из–под ила могли…! Не жалко
отца?! Отвечайте!!!


— Ты нам не отец! – злобно выпалила Светка.


Потом она извинилась, но Пугачёв понял, что это точка невозврата. Река
победила.


***

И через неделю это подтвердилось – дочери не вернулись. И не отвечали на
звонки.


Пугачёв три дня не уходил с пирса, бежал на каждый всплеск. Ничего. Потом он
запил. Потом взял себя в руки, собрал бутылки, напихал в них записки с
угрозами, проклятиями и мольбами вернуться, и раскидал их по всей Волге.
Никакого ответа.


Дочери уплыли из родительского гнезда. Навечно. Было больно и обидно. Но жизнь
вот такая. И ничего с этим не сделаешь.


Время, накинув медицинский халат, принялось усердно лечить Пугачёва. Он
вернулся к работе и рыбалке. Через пару месяцев от девчонок пришла весточка.
Как–то неспокойная Волга перевернула лодку с детьми. Все четырнадцать детей и
воспитательница лагеря спаслись.

В интервью они все как один рассказали странную историю. Будто их вытащили три
девушки с рыбьими хвостами на остров и вызвали по мобильнику МЧС.

Напоследок они просили передать привет папе и очень просили его не
обижаться. Детям никто не поверил, а Пугачёв впервые в жизни испытал
космическую гордость и выдавил слезу.


***

Прошёл год. Майской ночью Пугачёв привычно отплыл от берега и закинул удочки.
Ни черта не клевало, и Пугачёв почти уснул, когда за спиной послышался тихий
всплеск.


— Пааааап…


Светка плюхнулась на дно ялика. Пугачёв хрюкнул и прижал её к груди так, что
она чуть не задохнулась. Она была очень холодной, но Пугачёву стало
невообразимо тепло, даже жарко.

Светка рассказала ему об остальных.


Марина снюхалась с морскими зоологами и ставит на каспийских нерп какие–то
датчики.

Леночка где–то под Ейском участвует в водных шоу при пансионате.


А Светка… У неё всё нормально. Встречалась с водяным под Казанью,
любовь–морковь, потом не сошлись характерами, в общем… Да, всё нормально.
Гордая и свободная.


— Пап, Маринка к себе зовёт. Работа, говорит, интересная, но там типа вкалывать
надо много, командировки постоянные. Я бы с радостью «систер» помочь, но… Короче…
Тут такое дело…


Пугачёв всё понял.


— Давай их сюда.


Светка, потупив глаза, робко достала из воды банку из–под березового сока. С
тремя маленькими пугливыми русалчатами.


— Вика, Кристина и Илона. Нет, подожди… Вот Илона, а… А нет, всё правильно. Это
всего на месяц, я в начале июля вернусь и сразу…

— Хорошо–хорошо, Свет, не волнуйся.

— Спасибо, папочка! Спасибо–спасибо–спасибо! Я люблю тебя!

— Под яхты не заплывай.


Светка чмокнула Пугачёва в щёку и грациозно нырнула в воду.


А дед Пугачёв осторожно поставил внучек на дно ялика и аккуратно погрёб к
берегу.

Он, действительно, был необычный рыбак...







Кирилл Ситников
(Керины сказки)

Девиз кота: «раз я тебя полюбил – терпи, детка». Всё как у людей.

По утрам кот приходит и начинает делать мне непрямой массаж сердца. Сердце, по мнению Матвея, находится у меня в животе.

Я сразу оживаю. Попробуй не оживи, когда десять килограмм спасительного котика мнёт твою печень.

– Твоюжмать! – выдыхаю я.

Котик смотрит укоризненно. «Скотина ты неблагодарная. Я тебя реанимировал, а ты!»

И уходит спасать собаку. У собаки сердце в ухе, и если за него укусить, собака тоже очень смешно оживает.

После завтрака Матвей ложится на спину и придирчиво вылизывает себе пузо. Потом сохнет, призывно раскинув лапы в стороны, как наложница в гареме перед приходом султана.

Если, проходя мимо, ткнуть в него пальцем, кот разорётся и устроит скандал. Он напоминает девицу, которая сперва сосредоточенно красит по одному ноготку, потом бегает, беспомощная, машет ладошками, вся такая трогательная, несуразная такая вся, потом случайно задевает свеженалаченным пальчиком экран айфона и орёт: «Да чтоб ты сдох, Стив Джобс!»

Вообще он — истеричка. Если в квартире появляется существо мужского пола, кот сразу понимает: будут бить. Допустим, вешать на столбах. Фаршировать куропатками. Или я, наконец, исполнила давно обещанное и пригласила таксидермиста. Короче, добра не жди.

И с протяжным лебединым криком кот лезет под диван. Под диваном он застревает. Потому что, с одной стороны кот Матвей – это поэт-метафизик Владимир Эрль. В том смысле, что он тоже рыжая вертлявая дылда. С другой стороны, у него, как у бедной девочки из клипа про лабутены, в критический момент очень некстати отрастает ЖОПА. Её никуда не всунешь. Она навлечёт на него погибель, на то она и жопа. Все они так поступают.

Кот бьётся под диваном, как раскормленная рыбка, застрявшая в сети. Смерть близко! Таксидермист дышит ему в затылок, точит вострый нож и готовит опилки. Куропатки подбираются вплотную, рассчитываются вполголоса на первый-второй, решают, кто сначала полезет, кто замыкает, кто захватит яблоко.

Тут появляюсь я. Секунд десять борюсь с разрывающими меня полярными желаниями: вытащить этого придурка за хвост наружу или дать ему пинка. Жалость к убогим побеждает, и я приподнимаю край дивана.

Стрела Робин Губа дольше летит в цель, чем кот шмыгает до стены и затихает там. Сердце у него колотится. По лбу стекает пот. Но кот знает, что злой таксидермист не пролезет за ним, а значит, он спасён. Через пару часов, когда все давно ушли, кот Матвей красивой походкой от бедра выходит в комнату. Подкручивает усы. Смотрит на меня с чувством превосходства. Что, мол, глупая женщина, всё работаешь? А я вот прекрасно провел время!


– Иди сюда, кретин моей души, – говорю. – Будем делать семейный портрет.

– Не хватай меня за шейку! – орёт кот. – Я же помылся!







Елена Михалкова

Когда гражданин Удобников шел по своему личному делу в пивную, на него сверху свалилось пальто с пёсьим воротником.

Удобников посмотрел на пальто, потом на небо, и наконец взор его остановился на
большом доме, усеянном множеством окон и балконов.
— Не иначе как пальто с этажа свалилось, — совершенно правильно сообразил гражданин Удобников.

Но с какого этажа, с какого балкона свалилось пальто — понять было невозможно.
Черт бы их подрал, жильцов стоеросовых, — сказал вслух Удобников. — Кидают свои пёсьи шубы, а ты их подымай!
И, перекинув на руку пальто, Удобников быстро пошел…
На первый этаж Удобников и не заходил. Ему было ясно, что оттуда пальто свалиться не могло.
И он начал обход квартир со второго этажа.
— Пардон, — сказал он в квартире № 3. — Не ваше ли пальтишко? Шел, понимаете, по личному делу, а оно на меня и свалилось. Не ваше? Жаль, жаль!
И честный Удобников двинулся дальше. Он сам себе удивлялся.
— До чего же честные люди все-таки существуют!
— Ведь вот, граждане, — разглагольствовал он в квартире № 12. — Я-то ведь мог пальто унести. А не унес! И жильцы, хотя бы вы, например, могли бы сказать: «Да, наше пальтишко. Спасибо вам, неизвестный гражданин!» А ведь не сказали. Почему? Честность! Справедливость! Свое не отдам и чужое не возьму. Ну, пойду дальше, хотя и занят личным делом. Пойду.
И чем выше он поднимался, тем теплее становилось у него на душе. Его умиляло собственное бескорыстие.
И вот, наконец, наступила торжественная минута. В квартире № 29 пальто опознали. Хозяин пальто, пораженный, как видно, добропорядочностью Удобникова, с минуту молчал, а потом зарыдал от счастья.

Господи, — произнес он сквозь Слезы. — Есть еще честные люди!
Не без того, имеются, — скромно сказал Удобников. — Мог я, конечно, шубенку вашу унести. Но вот не унес! А почему? Честность заела. Что шуба! Да если б вы бриллиант или же деньги обронили, разве я бы не принес? Принес бы!

Дети окружили Удобникова, восклицая:
— Честный дядя пришел!
И пели хором:
На тебя, наш честный дядя,
Мы должны учиться, глядя.
Потом вышла хозяйка и застенчиво пригласила Удобникова к столу.
— Выпьем по стопке, — сказал хозяин, — по севастопольской.
— Простите, не употребляю, — ответил Удобников. — Чаю разве стакашек!
И он пил чай, и говорил о своей честности, и наслаждался собственной добродетелью.


Так было бы, если бы гражданин Удобников действительно отдал упавшее на него пальто. Но пальто он унес, продал и, сидя пьяный в пивной, придумывал всю эту трогательную историю.

И слезы катились по его лицу, которое могло бы быть честным.




ИЛЬФ И ПЕТРОВ

- А вот папа Андрюши Мохова — офицер ракетных войск! И дедушка у него тоже бывший офицер! — Зямочка был безутешен — А мне что написать в сочинении? Мой дедушка — портной?
- Я что-то не понимаю, что это шейгец хочет мне сказать? Что офицер — это лучше хорошего портного? — возмущенно встал с кресла дедушка — Он мне-таки это хочет сказать своим собственным ртом?

- Нёма, успокойся, он пошутил! Он ребёнок! — запричитала бабушка, стараясь вывести внука из комнаты.
- Нет, подожди! — дедушка был неумолим — Циля, или ты подождёшь, или я не знаю, что! Иди сюда, Зямочка, иди сюда, маленький поц, я сейчас разложу тебе за жизнь, чтоб ты понял и больше не делал из себя убитую чайку!

- А что я такого сказал? — Зямочка явно понимал, что сболтнул что-то лишнее, но по-хитрому включил дурака.

- Слушай сюда, цорес мамин, не делай мне из головы глобус! Сядь на тухес и не дёргайся, я тебе расскажу кое-что, чтоб у тебя больше не было вопросов за смысл жизни. 
- Таки у меня и так нет вопросов! — сопротивлялся Зямочка, но всё же сел на край стула.

- Нёма, я тебя прошу, это же ребёнок! — напомнила бабушка их дверного проёма.
- Циля, ты мне тут будешь сверлить последний нерв или дашь поговорить с внуком? Мы, между прочим, родственники!
- Не ори на меня, Нёма! — бабушка выдвинула последний аргумент.

- Значит так, Зяма — начал дедушка — Скажи мне, деточка, что умеет делать военный, особенно, когда он военный в ракетных войсках?
- В смысле? Что вы имеете в виду, дедушка?
- То, что ты еврей — я уже знаю, потому, что ты мой внук, Зяма, поэтому не надо мне это доказывать лишний раз. Оставь свой вопрос на вопрос и отвечай! 
- Ну, наверное, ракеты запускает... — неуверенно начал Зямочка. 
- А что ещё?
- Ну, откуда я знаю? Умеет ножики в цель бросать, на параде красиво маршировать... 
- А что ещё, Зяма, что ещё?
- Я не знаю...
- А знаешь, Зяма, почему не знаешь?

- Почему, дедушка?

- Потому, Зяма, что больше ничего! А что умеет портной?
- Шить...
- Вот, Зяма, шить! И я что-то не припомню, чтобы я пришел к дедушке твоего Мохова и попросил запустить ракету...


...или красиво промаршировать по центральной площади! А вот он, как раз, как минимум раз в полгода приходит ко мне за новыми брюками!
И-таки знаешь, что он меня очень сильно благодарит, когда натягивает на свой тухес шикарные брюки из прекрасной шерсти!

- Дедушка, а если война?
- Типун тебе на язык, шлемазл.
Если война, то ракеты, конечно, будут нужны. Но ты разве думаешь, что Мохов будет запускать их с голой задницей? Ему всё равно нужны будут брюки!
Всё, иди писать сочинение, оболтус!

И помни, что хорошего портного найти намного труднее, чем того, кто умеет красиво ходить!

- Зямочка, иди кушать! Я налила тебе супчик! — раздался бабушкин крик из кухни...


 



А. Гутин

У большинства котов его породы не мяв, а убедительное воркование.
В нём слышны невозмутимые интонации гостя, которому нет нужды быть грубым
с деревенской хозяйкой. Хлеб давай, милая. И млеко. И яйки. Всё давай,
только без резких движений.

Кот Матвей не таков.
Едва стрелка часов добирается до пяти, в воздухе раздаётся плачущий голос.
О, детка, солнце почти взошло! – поёт кот (йоу, мамми, йоу). – Но миска моя пуста!
И через час она будет пуста, и через два. Жизнь тяжела, мамми (йоу!)
Разве для этого был я рождён? Давай спросим у господа, мамми, пусть он ответит мне!
В этот момент раздаётся звук, в котором любой владелец домашнего животного
безошибочно определит удар кроссовки об кота.

Песнь обрывается. Некоторое время Матвей осмысливает поразительное открытие:
эти люди не любят блюза.

Проходит десять минут.
Тишину спящей квартиры вновь нарушает плачущий голос, и голос этот стремительно
набирает силу.
Я спросил у господа, мамми! – поёт кот. – Я спросил у господа, отчего
миска моя пуста. Господь заплакал, мамми, о да, он зарыдал. Моя миска
пуста, как моя жизнь, и до скончания моих дней будет так (йоу!)
– Урою, тварь, – говорю я.
Кот некоторое время молчит, а затем берёт на октаву выше.
– У смерти всегда облик белого человека! – надрывается он. – Я слышу её поступь,
мамми. Но лучше умереть быстро, чем тянуть эту лямку, йоу!
Я встаю. Подхожу к миске. Она наполовину полна сухим кормом.
– Ты совсем ума лишился? – говорю.
Кот под столом флегматично играет на губной гармошке.

Я досыпаю в миску еще две пригоршни корма и возвращаюсь под одеяло. Из кухни
доносятся хруст и чавканье. Затем они смолкают и наступает тишина, которую
в романах принято называть благословенной.
Тихо.
Тихо.
Тихо.
Бог мой, какое счастье: тихо.
– О, чудный день! – прорезает тишину жизнерадостный голос кота. – О, чудный день!
Когда господь утолил мои печали! Йе, мамми, йе! Кто утёр мои слёзы? Кто насытил
мою утробу? Да будет славен он во веки веков! Я воззвал к нему, и он услышал. Йе!
Раздаётся звук, наводящий любого владельца домашнего животного на мысль, что
кроссовок было две.
– И спиричуэлсов они тоже не любят! – бормочет кот, убираясь под стол. – Господи, прости этих варваров.







Елена Михалкова

Аугментация (лат. augmentatio, от augmentare увеличивать, усиливать) – это процесс мед. увеличения размеров органа, ткани.



Озвучка и видеоряд:
Edvard Wolf