Катюша



Кто из военного поколения не помнит песню о Катюше, что выходит на высокий берег на крутой. Да и молодые поколения знают и поют ее, что нечасто услышишь из той далекой песенной поры. До чего ж удачная, душевная работа славного песенного дуэта — стихи Михаила Исаковского, музыка Матвея Блантера. Пустили они «Катюшу» в народ в довоенном 1938 году, но она в числе самых любимых из числа военных. И по заслугам.

Уже при написании в мирные еще годы создатели внесли в нее тревожное предчувствие войны. Она уже погромыхивала то там, то тут, подходила все ближе, то и дело опаляя наше пограничье. И Катюша берегла любовь, чтоб ее суженый не отвлекался на душевные переживания на страже рубежей Отчизны.


Расцветали яблони и груши.
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.
Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла.
Про того, которого любила,
Про того, чьи песни берегла.
Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед.
И бойцам на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.
Пусть он вспомнит девушку простую.
Пусть услышит, как она поет.
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.


И в том была помощь воинам в мирное время, беречь любовь, семейный очаг. В войну Катюша встала в ряды воинов, продолжая петь на фронте. Как всякая народная песня, обрела множество перепевов. В моих песенниках четыре из них воюют. Лишь одна сообщает любимому в Заполярье, что бьют врагов минами и снарядами из ее рук.


Две Катюши воюют в партизанских отрядах. Одна — представитель самой женской воинской профессии, лечит раны. И радует душу раненых бойцов добрым словом так, что «в сердце песня запоет», и за то:


Ты достойна звания Героя.
Ты в сраженьях Родине верна.
И тебя любимою сестрою
Называет вся моя страна.


Из числа таких вот наша героиня — лейтенант медицинской службы Мария Коноплянникова. Она была на фронте и не расставалась с записными книжками, вела дневник. После нее их осталось пять, было больше. Не сохранились дневники первых, самых трудных для нее, как и для всей страны, полутора лет войны. По воспоминаниям они сложились для нее так.


В мирное время после медучилища Мария успела поработать в больнице совсем немного. 22 июня о войне узнала из репродуктора на улице. Вышла из дому, видит — стоят люди толпой, слушают. Значит, что-то важное. Оказалось, война. Пошла в военкомат сразу же, как услышала. Как медика, ее взяли без промедления.


Поначалу она прикоснулась к войне в госпитале. В январе 1942 года направили во вновь формируемую стрелковую дивизию. И такая удача — недалеко от родного поселка. Ей дают отпуск. На целую неделю. Это был единственный раз за войну, когда она встретилась с родными.


И вот воинский эшелон идет на запад. Была уже весна, цвели сады. До Москвы шли спокойно. Дальше сворот на Украину. И бомбежка за бомбежкой, по нескольку раз в день. Но бомбы их миновали. Выгрузка у станции Лихой под Ростовом-на-Дону. Здесь стоял настоящий ад. Гитлеровцы бомбили станцию непрерывно.


Дивизия, в которой служила Мария Коноплянникова, разделила участь многих воинских соединений, оказавшихся летом 1942 года на левом фланге войны — южных фронтах. Именно сюда бросил тогда противник главные ударные свои силы, во много раз превосходящие наши войска во всем.

Особенно в авиации и танках. Их, конечно, остановили, но произошло это много позднее и много восточнее от степей Украины — на Волге и Кавказе. Большинство же дивизий и бригад, принявших тот удар первыми, полегло под бомбежками, атаками бронированных полчищ захватчика, сдерживая его, сколько возможно, чтобы за ними собрали силы для отпора.


Мария Коноплянникова была среди немногих уцелевших бойцов из тех дивизий, что сумели выйти к своим.


Произошло это уже на Северном Кавказе, через месяц после трагичных событий июня 1942 года в районе Донбасса. Трудно поверить, но Мария Коноплянникова прошла почти тысячу километров вслед за фронтом, стремительно откатывающимся тем жарким летом на восток. Прошла пешком, голодная, в ближнем вражеском тылу, порой даже в его обозах, постоянно подвергавшись опасности. Ее не раз брали в плен — она бежала.

По ней стреляли, пули ее миновали. Какую же силу жизни, неистребимую веру в победу надо было иметь, чтобы выдержать все, что ей пришлось испытать! А ведь девушка.


И что удивительно, в этом хаосе, среди смерти и отчаяния она вела дневник. Несколько листочков из него сохранилось. В них запечатлелась сфокусированная через переживания одного из многих вся бесчеловечность войны, вся глубина и масштабность трагедии лета сорок второго года.


Вот последний листок ее горьких месячных странствий, уцелел просто чудом.


«23.8.42. Ночевали в Новопавловской станице. Здесь наконец-то услышали, что недалеко фронт, километров сорок до наших. Боже, я не чувствую даже усталости… И вдруг вечером задержали немцы, на 587 м разъезде. Но я воспользовалась темнотой и удрала в посадки у дороги. Началась бешеная стрельба из пулеметов и минометов. Меня оглушило. Очнулась, даже не знаю, куда идти. Сколько шла по путям не знаю, вроде вечность.

Только стало чуть светать и вдруг: «Стой! Кто идет?». По-русски. Я чуть не плакала от радости, такая была радость. Я жива, и я у своих! Я готова была целовать руки нашим ребятам. Они мне показали, как пройти в город».


После продолжительной проверки в особом отделе никак не могли поверить, что все, что случилось с ней, правда, Марию Коноплянникову направили в 221 ю стрелковую дивизию, стоявшую недалеко от Моздока. В ее рядах она снова попала на фронт и продолжила свой фронтовой путь уже на запад.

Немцы драпают


«8.11.42. Какой большой праздник. Мы с Валюшей здорово отметили… 7-го ну и канонада была, стаканы так и звякали. Делали наступление. Как будто отогнали на семь километров, да отступили опять на старые позиции. Когда же мы их погоним? Так хочется, чтобы наши лупили, драконили немцев. Что-то последнее время я начала любить гул снарядов.


29.11.42. Сегодня хорошие известия. На филевском направлении замечательные результаты. Немца гонят вовсю. Под Сталинградом тоже успехи.

Кое-где форсирован Дон. Наши полки пошли в наступление. Семь дней форсируем Терек. Надеюсь, скоро будем в Моздоке. Как замечательно, что немцы драпают…


2.12.42. Сегодня получила от Галочки письмо. Какое ее постигло горе! Ванюша ее погиб. Как они любили друг друга! А тридцатого погиб полковник Бутько — артиллерист. Как жаль! Такая большая потеря. Ах, этот идиот Гитлер! Когда он только перестанет душу терзать? Если бы до него можно было добраться, на кусочки бы порвала. И когда только мы двинемся в поход? Так надоела эта грязь!


25.12.42. Пишу, лежа в постели. Сейчас дочитываю «Красное и черное» Стендаля. Замечательный роман. Уж скоро утро, а спать не хочется.


30.12.42. Сегодня день хороший. Выглянуло солнышко. Прошла по всей обороне. Сколько танков, орудий, «катюш». Я еще столько не видела.


Новый, 1943 год. Холодно, утро. Идет такой бой. Земля гудит за четыре километра. Столько много пошло танков и «катюш», и все это слилось в общем гуле. Что же сейчас там делается?


2.1.43. Утром двинулись дальше вперед. Отбили у немца три населенных пункта. Продвинулись на двенадцать километров. Много трофеев и пленных. Наши потери небольшие.


4.1.43. Все вперед и вперед. Грязь, дождь, холод на улице. Боже, сколько ужасов этой войны и как надоело все! Одно и радует — прилично драпает немец. Как стадо овец, все бросают: машины, вещи. А сколько их побитых валяется!


12.1.43. Все вперед. Уже прошли двести восемьдесят километров. На пути только немецкие трофеи и немцы убитые. Сегодня наблюдала потрясающую картину. Семья провожала отца на фронт. Сколько слез, какой крик, а детишки малые, совсем крошки. Отцу лет сорок пять. Он пошел, надев сумку, а за ним со слезами его семья. Ах, как это жутко. Ну зачем война? Она отрывает отцов от детей, сколько тысяч таких семей!


21.1.43. Заняли Ворошиловград. Как встречало нас население! Сколько народу на проспектах! Все хотят пожать руку. А как гитлеровцы уничтожили город, все большие здания взорвали.


8.2.43. Целый день «весело». Немецкие войска бомбят целый день. Сколько погибло, а Кавказской дивизии, этой всех больше попадает. Уж сегодня — в Азове, Ростов наш. Сейчас как будто движемся на Таганрог».


Летом сорок третьего воинская часть Марии Коноплянниковой воевала в горах, тяжелые здесь шли бои. А вышибали немцев с укрепленных позиций. Много было выбывших из строя и у наших. Она четверо суток не спала, у нее опухли ноги. Когда спала напряженка, она спала почти полтора суток. За эти бои она была награждена орденом Красной Звезды.

Первенец у Шатковых родился в 1946 году, его назвали Олегом.


В мирное, послевоенное время Мария Максимовна обрела то, о чем мечтала на войне. Как и предопределено женщине, она растила детей, вела дом и работала по специальности, в больнице. До самой своей преждевременной кончины. Лишь в одной женской радости ей было отказано — она так и не увидела своих внуков. Их у нее шестеро. Фронт догнал ее в 48 лет.


Но она сейчас с ними. В красных углах квартир детей висят портреты Марии Максимовны. И во всех семейных радостях и горестях она среди своих, со своим родом. И вечно ей жить в памяти потомков, не только потому, что она им жизнь дала, но и потому еще, что была она женщиной, вынесшей ради их жизни Великую войну, страшнее которой не знало человечество.


Примечание: фронтовые дневники М.М. Коноплянниковой-Шатковой предоставил сын Олег Петрович Шатков.

Александр Моисеев