Откройте свой Мир!

Знаете ли вы, что:10 самых востребованных в 2010 году профессий не существовало в 2004 году,

• уже сейчас готовят студентов для профессий, которых ещё нет,
• для использования технологий, которые еще не изобретены,
• для решения проблем, о которых мы ещё не знаем.

ВОПРОС.

1. Нужно ли нам беспокоиться о будущем своих детей и своей страны? 
2. Как сохранить себя и своих близких в жестких условиях рыночных отношений?
3. Как сохранить себя и своих близких в постоянно усиливающейся агрессивной среде обитания?
4. Как быстро подготовить людей к жизни в новых условиях?
5. А может быть, ну её - живи как получится и не заморачивайся?

Итак. Нужны ли нам умные дети - будущие специалисты для новых профессий?

Новая сказка
http://www.ahadov.ru/miri/m...

Учебник английского языка он-лайн, бесплатно, может кому-то как раз пригодится

  

Какими их сейчас только не делают и не продают – зажигалки эти: с наклейками всякими разными и даже безобразными,   с изображениями всяких  флагов и гербов, с надписями на любой вкус, с подвесками, с фонариками, с пампушечками смешными - да лишь бы продать с плеч долой, из сердца вон! Лишь бы копеечку заработать.

А всё-таки покупают зажигалки, я так думаю, не ради пампушечек, а из-за прямой зажигалочьей обязанности: давать огонь. А прибамбасики эти, как мне казалось долгое время, - баловство одно да и только. Взять, к примеру, ту же подсветку. Ну, светит она чуть-чуть мертвенно бледным синим огнем, ну и что? Что освещает-то? Да так, ничего почти что. Короче: безделица для потехи… 

А вот не всё в жизни так просто, оказывается…

В самый разгар полярной ночи мой вездеход медленно продвигался сквозь вьюгу по снежной целине. Рабочий по моему сигналу через определенное расстояние втыкал в сугроб очередную деревянную  вешку, тем самым обозначая путь – трассу будущей зимней автодороги. Путь этот был вычислен мной и обозначен в карманном электронном навигаторе. Вот по нему мы и шли. Я сверялся с направлением на экране навигатора и сообщал водителю вездехода: что именно нужно делать в данный момент. Мы либо продолжали движение прямо, либо, где надо,  поворачивали налево или направо, огибая внезапные овраги, минуя обрывы и иные препятствия…

За спиной уже полторы сотни километров темноты и снега, впереди – не меньше. И тут, как обычно,  начались  мелкие неприятности. В кабине погас свет: то ли  проводка, то ли что… Некогда смотреть, мы и так уже все сроки просрочили, люди ждут. Вездеходные  фары-то вперёд светят, значит можно идти. Идем…

Но чтобы сверяться с направлением в приборе, теперь приходится постоянно держать включенной подсветку экрана, поэтому батарейки навигатора начинают очень быстро садиться. Что делать? В кабине-то темно. А ночь вокруг – полярная! Тут, увы и через месяц светлее не станет…  Выйти из вездехода и пользоваться светом от фар? Во-первых, по сугробам не набегаешься, быстро завязнешь, а  во-вторых –  на таком морозе с ветром достаточно велик риск ещё скорее околеть от холода. Но если батарейки окончательно выйдут из строя, то мы просто не выполним задания и не доедем никуда. То есть, освещать ими экран навигатора уже точно нельзя. Я  приуныл. Не спичками же светить! Тут любые спички кончатся. А впереди – бескрайняя суровая тундра!

И в эту минуту смекалистый вездеходчик подает мне зажигалку с безделицей-подсветкой. Всю оставшуюся дорогу подсветка от зажигалки была нашей путеводной звездой! Я освещал ею экран навигатора и корректировал движение нашей машины. И мы дошли до конца целыми и невредимыми. И задание своё выполнили. Через несколько дней по проложенному нами пути пошли колонны с грузами и людьми в обе стороны. Тундра ожила.

А “виной”  всему – вот эта самая старая потёртая “безделица”, которую, снял я сейчас с её почетной книжной полки и  держу в ладони, разглядываю и опять улыбаюсь, припоминая ту недавнюю ещё, но уже - историю… Это её слабенький “потешный”  свет перетянул в сторону жизни в те самые часы, когда всё висело на волоске…

Восточная притча

И жил он долго-долго, пока не пришла к нему смерть восточная Кирдык-ханум. Пришла и говорит:
- Я твоя Кирдык-ханум. Познай меня, о, мой счастливейший повелитель!
- Да, я согласен познать тебя, дорогая Кирдык-ханум, но кто мне докажет, что ты моя? Не сбежала ли ты от своего истинного хозяина, прослышав о моем мягком сердце и благочестивом поведении? Если вместе застанет он нас, не явится ли это причиной для его огорчения? Вспомни о том, кого оставила ты, последовав за мной!
- Никого не оставила, - отвечает Кирдык-ханум, - некого мне вспоминать. Ты один - мой хозяин.
- Хочешь ли ты сказать мне, что никто иной до меня ещё не предавался тебе? Разве может быть такое?
- Может, - отвечает Кирдык-ханум, - смертно лишь то, что есть. То, чего нет, - не имеет смерти…
- А если западная смерть придет за мной завтра, или северная нагрянет через час, или южная примчится, сгорая от нетерпения? Что ответить мне им?
- Это всё - я, - отвечает Кирдык-ханум, - просто сегодня я кажусь тебе такой, а про завтра - не беспокойся. Его нет. Я знаю всё, о чём ты думаешь и что чувствуешь. Я забираю тебя.
- Куда?
- Туда, где меня уже никогда не будет…

сказка
Народилось в семье выхухолей две славные маленькие выхухольки. Мама возле них день-деньской хлопочет: то кормит, то песенки поёт, то подгузники меняет. Одичала совсем. Так она однажды и заявила своему знатному выхухолю.
Хватит, мол, отлынивать от детского воспитания. Посиди, мол, часик с детьми, позанимайся, а я пойду коррекцию когтей делать к ежихе. Ну, и пошла.
Остался папочка один на один с выхухольками. А те спят как раз. Носиками длинными посапывают. Он и обрадовался, на цыпочках к дивану пошёл читать свежую газету «Голос выхухоля». Очень важная газета с проблемами: как дальше жить и до чего мы все докатились. Только зачитался, похрапывать было начал, как в детской грохот раздался. Выхухоль туда бегом. А там … никого. Кроватка на боку лежит. Игрушки разбросаны. Окошко открыто. И только занавески колышутся.
Как прыгнет выхухоль в окно, как помчится сломя голову прямо на речку! Сразу сообразил: куда детки могли направиться. А те уже в бобровую хатку забрались, и давай там свои порядки наводить, безобразничать!
Кое-как собрал выхухоль свою молодую поросль и поволок домой. А выхухольки визжат всю дорогу, из папашиных лапищ всё вырваться норовят. Пока до дома дошёл, одна из двух всё-таки убежала куда-то. Запер он оставшуюся в детской комнате. Окошко на все шпингалеты застегнул да ещё к ручке их привязал. А сам побежал вторую разыскивать.
А тут мама с когтями модными вернулась. Смотрит: дома дитё одно запертое в комнате плачет-надрывается. Другого – и вовсе нигде нет. И папашка исчез куда-то, одна газета на диване от него осталась на самом интересном месте. Ужас!
Выхухоль кое-как ребенка своего в кустах догнал, запыхался совсем, глазёнки на лбу сошлись, сам думает: ой, что сейчас мне дома будет!
Ну, и было ему дома, конечно, что-то не очень хорошее. Как в воду глядел. С той поры газету «Голос выхухоля» он читает только вслух, громко и бодро и не на диване в гостиной, а в детской комнате. Чтобы не ему одному, а всей семье от газеты хоть какая-то польза была: и жене чтоб нескучно, и дети ума-разума заодно уж набирались.

Встретилась однажды русская выхухоль с японской могерой и пошли они искать подружек своих: гигантскую бурозубку и малого подковоноса. Идут они, идут по дороге, а навстречу им вместо малого большой подковонос подвернулся. Как подвернулся, так и лежит посреди дороги с подвернутой ногой. Лежит, стонет: «Где моя остроухая ночница?! Где моя гигантская вечерница?! Где гигантский мой слепыш?! Ой, друзья-подружки мои! И почто вы меня, подковоносика вашего, покинули? Ой-ёй-ёй! О-хо-хонюшки-и-и!!!»
Удивилась русская выхухоль, обернулась к японской могере и говорит: « Слушай, могерушка, отчего это мир так устроен, что кого положено, того рядом нету, а что подвернулось, то кругом без надобности?»
А могерка японская ничегошеньки не слышит, глазки щурит да носом воздух крутит. А вот почему: чудится ей, будто где-то близко-близко, рядом уже тарбаганом пахнет, да не простым тарбаганом, а самым настоящим монгольским тарбаганищем!
«Сейчас, сейчас, » - бормочет могера да как прыгнет в ночную темноту. Ой, визгу, писку было! Пуха, перьев! Словам не передать… Больше могера не появлялась. Зато выползли из темноты, еле дыша, маньчжурский цокор, желтая пеструшка и дзерен с перевязкой: та ещё компания. Большой подковонос сразу куда-то отковылял.
И осталась выхухоль одна против всех, как обычно в таких случаях и остаются.
«Ты кто?!» – завопили дзерен с цокором. А перевязка на всякий случай сзади выхухоли встала. И поняла выхохулюшка, что деваться ей некуда. И подняла она очи к небу и возопила несчастным голосом!
И тут же в небе такой гвалт встречный поднялся! Такой птичий базар начался. Ну, никак за этаким не уследить. Амурский горал и козел безоаровый - уж на что молчуны, и то - заблеяли с перепугу. А над головами отчаянной компании колпица кричит, пискулька носится, савка надрывается, авдотка с лопатенем страху нагоняют. Чернозобик с тиркушкой степной, чеграва с пыжиком короткоклювым, с хохотуном черноголовым, со стариком хохлатым, с суторой тростниковой, с говорушкой красноногой такой поднебесный концерт закатили, что сбежали нагловатые выхухолины супостаты. Сбежали не солоно хлебавши и тому рады-радёшеньки…
А потом угомонилось всё. Не сразу, правда. И вот открыла русская выхухоль глазоньки испуганные и видит: никого рядом. Пригляделась, как следует. Ан, нет. Есть кто-то. Не спит ещё, хотя уже и светает.
Стоит на тонких ножках своих неподалеку от выхухоли косматый поползень. Стоит, улыбается, клювом тюкает по камешку придорожному. «Слышь, выхухоль, зачем тебе могеры всякие японские? Ты же своя! И я – свой. Давай дружить. Вместе от врагов обороняться будем. У меня родня крепкая, все друг за дружку держатся…»
Согласилась выхухоль русская. И задружили они с той поры. Крепко-крепко. Так что никто больше русскую выхухоль не смел обижать. Только глянут на косматого поползня и тут же молча - в кусты. От греха подальше. Вот ведь что дружба крепкая может сотворить.

Как лыжник, ожидая старта,
Часы считая, не дышу.
С чудесным днем 8 марта
Поздравить вовремя спешу.
И вот настало время это:
Двенадцать. Полночь. Всюду тишь.
Где ты, дитя добра и света?
Ужель в кровати возлежишь?
Ты, как юла, весь день крутилась
(Жесток предпраздничный аврал)
И всё трудилась и трудилась,
А я терпел и часа ждал.
И было то, увы, ошибкой,
Ведь дело вовсе не в часах…
Ты спишь с блаженною улыбкой,
Святой улыбкой на устах.
Ты всё, любимая успела,
Ты завершила все дела,
И время топчется несмело
Там, где ты тихо прилегла.
Ты самых нежных слов достойна,
Любых цветов, любых красот…
Спи, не волнуйся, всё спокойно.
Восьмое марта подождёт.

Нашу ПРМ-ку болтает из стороны в сторону, а на ухабах мы подскакиваем так, что широко- и щедрозвёздное полярное небо на мгновение вдруг припадает к самым окнам «ураловской» кабины. И тут же – снова отскакивает куда-то безумно далеко вверх. Вообще-то ПРМ – это передвижная ремонтная мастерская, предназначенная для технического обслуживания и текущего ремонта автотракторной техники в полевых условиях. У машины есть свой небольшой кран и кунг – будка с разными причиндалами: сварочными, токарными, слесарными и газорезательными.
Выехали из поселка мы довольно удачно, то есть вечером уже по темноте. Чем ближе к концу зимы – тем ярче солнце над тундрой в дневное время. Смотреть на дорогу – глазам больно, потому как всё вокруг сверкает от солнечного света, отражающегося от снегов. Недаром говорят, что весной в южных краях северян многие сразу «вычисляют»: лица у «полярников» в это время года донельзя загорелые, а вокруг глаз – белые ободки от темных очков, без которых тут никто не рискнет выезжать в тундру, дабы сразу же не ослепнуть.
А в темноте снежная дорога легко выделяется среди окружающей бесконечной белокрылой земли, краями своими касающейся пронзительно сияющих над вечно тающим темным горизонтом ночных небесных светил.
К середине февраля зимняя снежная автодорога изрядно изнахрачена колесами грузовых машин всех марок и типов, какие только можно себе представить. Снег, тысячи раз прорезанный, перемешанный и уплотненный колесами, четко делится на глубокие плохо проходимые колеи и рыхлые «увалы» между ними. ПРМ-ка, буксует, двигатель ноет и ноет, в кабине всё трясётся, а любая незакрепленная вещь – неутомимо и упорно падает вниз.
Там, в поселке, возле ангара, когда садились в машину, я спросил водителя – Андрея: хорошо ли он знает дорогу? Он ответил, что ездил по ней. Только когда уже были в пути, Андрюха признался, что ездил по трассе всего один раз: с месторождения до поселка. И то – на бульдозере, замыкавшем колонну из трех бульдозеров. А это значит, что дорогу он не видел, так как ведомые обычно следят за впереди идущей машиной, повторяя все её «телодвижения». Так ведь проще? Иди себе за задними фарами другого и не думай ни о чём. Короче, обманул он меня. И телепались мы таким вот образом на ПРМ-ке четырнадцать часов подряд.
Хуже всего по состоянию дорога всегда там, где по ней проходит наибольшее количество техники, когда нет ещё никаких развилок, и всё, что движется в тундру, месит и месит одни и те же дорожные километры. Потом начинаются развилки со шлагбаумами: дороги-то частные. Кто их построил и землю под ними в аренду у района отвёл – того и дорога. А значит, имеет право пропускать по своей дороге машины только тех организаций, которые оплатили право проезда по их дороге.
Таких шлагбаумов на этот раз было два. Первый – другой организации, на развилке, где одна дорога ушла налево – вдоль побережья Тазовской губы, впадающей в гигантскую Обскую, на которой сейчас флот Газпрома пытается начать разведку газа и нефти с помощью платформ.
Второй шлагбаум был от охранного предприятия нашей организации. Они здесь, на нашей дороге, тоже вагончик оборудовали.
Так вот: чем больше было развилок, тем меньше техники «наследило» по продолжению пути. А значит, зимник становился качественнее. После Пякяяхинского участка, где всё сияло огнями фонарей, освещающих места кустовых площадок добычи газа и отсыпанные грунтовые дороги между ними, началась уже наша трасса, обслуживаемая дорожно-строительными отрядами.
Оставив за спиной больше ста пятидесяти километров, в самый глухой предрассветный час добрались мы, наконец, до базы первого дорожного отряда. Заскакиваю в вагончик, бужу дорожного мастера. Заспанный полураздетый Магомед гостеприимно предлагает перекусить и попить чайку. Некогда. Спрашиваю его о Гамзе. Чтобы осуществить задуманное мне нужны мои старые товарищи: Гамза, Денис и наш бывалый во всех переделках старенький вездеход. Узнаю, что все трое – на второй базе.
И мы продолжаем путь. Ещё через полста километров добираемся до второго шлагбаума возле той самой базы. Впрочем, шлагбаум не работает: все спят блаженным образом. Ну, и Бог с ними. Не станем будить. Поднимаюсь по памятным четырем железным ступенькам в вагончик. Повар проснулся первым, узнал, шустро одевается и бежит греть свое новоизобретенное полевое блюдо: сардельки из рыбы. Следом из спаленки в кухню выбирается полусонный улыбающийся Гамза.
- Ну, что, Гамза? Выручишь ещё раз?
- О чем речь? Поехали! Дашь пару часов на подготовку?
- Договорились. Где Денис? Как обычно – спит в вездеходе?
- Нет, в соседнем вагончике. А наша «ласточка» на ходу. Помнишь, что с ней было?
- Помню. Знаешь, я и не сомневался никогда в том, что вы с Денисом её всё равно «воскресите».
Из соседнего вагончика забегает ошарашенный Денис.
– Опа-на! Привет! Куда едем? – и даже не ворчит, что подняли ни свет, ни заря.
- По дороге увидишь. Тебе понравится. Ты ж меня знаешь, Денис.
- Та-ак. Запиши для истории: на самом деле я не Денис, а Дионисий.
- Записал, а фамилию для истории не надо?
- Крецу. Крецу я с детства был, таким и остался, сам видишь, что получилось.
Смеемся. Пьём чай и разбегаемся. Я еду на ПРМ-ке на дальнюю дорожную базу. До неё ещё полста километров. Там меня ждут сейчас ещё два человека нашей отчаянной команды: дорожники Борщов и Ильдеев. И оба они - Сергеи: только один – большой, добродушный, как медведь, а другой – мелкий, пронырливый, аки песец.
Солнце лупит во все заснеженные стороны. Вот она, долгожданная третья база! Полуослепший от яркого снега, вымотанный «до не могу», уже без традиционного чая и сигареты, валюсь на первые попавшиеся нары и забываюсь мертвым сном. Пока Гамза на доблестной «газушке» нас нагонит: можно успеть дремануть пару часов.
Разоспался от усталости так, что меня еле добудились. Раза три пытался очнуться ото сна. На четвертый раз – кое-как получилось. Кружка обжигающе горячего кофе и – в вездеход…
Первые двадцать три километра с двумя ледовыми переправами проскочили «намётом». Здесь мы уже бывали, трасса разглажена «Кировцами», по краям, как положено, выставлены вешки. С одной стороны дороги - вешка с белым отражателем на вершинке, а с другой – с красным. И вот мы уже сворачиваем от конца трассы направо, на северо-восток. Началась снежная целина. Дальше дороги нет.
Борщов взбирается на кабину, чтобы на ходу втыкать в сугробы вешки. Он укутан с головы до ног. И всё равно переживаю за него, хотя миссию эту Серёга берёт на себя добровольно. Морозец «за бортом» приличный. Плюс к тому: вездеход же не по асфальту идёт, кругом кочкарник, это опасно: можно свалиться. И ветерок на ходу – не хилый.
Через десять километров кочкарника и кустов пробиваемся в долину Большой Харвутаяхи. Несколько раз нам с Дионисием мерещилось, что впереди уже река, а потом снова оказывалось, что это всего лишь очередное озеро, из тех, что образуются из части русла реки, когда сама она уходит в иное место. Большегрузный Борщов на кабине над нами продолжает вешковать, несмотря на то, что уже пару раз едва не выпал под гусеницы нашего «танка».
Искали реку, искали, а когда она оказалась под носом – не заметили. Хорошо, что Борщов вовремя начал стучать своим кулачищем по люку вездехода. Сообразили на грани падения с обрыва: зато вид на реку и то, что за ней – отменный! Место широченное. С километр правее – противоположный берег изгибается плёсом. А вот с нашего как съехать – непонятно.
Ильдеев с Дионисием ищут место для съезда нашей «ласточки» вниз, ходят вдоль обрыва. Ага! Нашли. Назад бегут.
Всё равно – достаточно крутой спуск. Как на санках – ух, ты – пролетели вниз. А дальше-то куда? Крецу радостно тычет пальцем на середину реки. Тут и я замечаю оленьи следы и следы от нарт. Вот, по ним следуя, и выкарабкиваемся на другой берег. А там – кусты сплошняком! Прорываемся сквозь них и недюжинные приречные сугробы одновременно. Всё-таки любая растительность в тундре моментально способствует обильному снегозадержанию, в том числе – приречные кусты.
И тут мы опешили… После всего пройденного и оставленного за спиной, впереди перед нами посреди тундры замаячили натуральные Альпы! Всё. Мы подошли к границам долины реки. Ну, что? Глаза боятся, а руки делают! Вперёд, Дионисий!
И мы лезем по склону всё выше и выше. И мы находим тонюсенький перешеек, метров двенадцать, вверху между двумя глубокими громадными обрывами. И проходим над бездной. И идем дальше – по голой заснеженной тундре. Через пятнадцать километров – поворот по азимуту. И ещё с десяток километров по голой зимней пустыне. Начинает смеркаться. Пробрасывает легкий снежок. Как там Борщов? Жив ли?
Дионисий в шапке-ушанке с болтающимися в разные стороны, как у мужичонки из новогоднего мультфильма про пластилиновую ворону, ушами, вылезает наполовину из люка, переспрашивает Серегу. «Бу-бу-бу» , - доносится в ответ голос неугомонного Борщова. Движемся дальше.
Только наш Крецу включил фары, как прямо перед нами в их свете возникают три непривычно крупные белоснежные куропатки. Я лично в первую секунду сгоряча, особо не разглядев, принял их за белых гусей. Нет, то были куропатки. Но величиной явно превосходящей всё то, что я видывал прежде из этой породы.
Надивившись, направляемся дальше. И вот впереди в кромешной темноте замаячило что-то. Не останавливаясь, вглядываемся. Да! Есть! Это оранжевый огонёк. Сличаю с прибором. По навигатору до назначенной точки ещё двадцать пять вёрст, но это явно то, к чему мы стремимся. Дионисий не отлипает от рычагов «газушки».
Ещё через десяток километров предлагаю испить чаю в кунге: там у нас есть плитка, можно погреться. Товарищ мой отрицательно машет головой и продолжает движение. Очень уж хочется поскорее достичь конца пути. К оранжевому огоньку добавляется ещё несколько, но уже голубоватых. Мы не знаем что это. Но наверняка там есть люди!
Наконец, мой приятель сдается. Мы останавливаемся. Вылезаем из люков и идем к Гамзе и Ильдееву – пить чай. Да, и перекусить не мешало бы. Сверху слезает Борщов –человек- ледяная скала. До какой степени может замерзнуть живое существо я вижу теперь воочию: испив полкружки чая, Борщов вдруг начинает трястись. Руки не держат кружку, с усов капает оттаивающая масса льда и снега… Но, едва отогревшись, Серега снова лезет на крышу кабины! И на уговоры сменить его – никак не поддается.
Мы приближаемся к поселку газовиков, находящемуся на границе Ямала и Красноярского края. Уже видны отдельные строения. Множество живых теплых огоньков. А тот, который мы заметили самым первым – оранжевый, оказывается горящим газовым факелом Солёнинского месторождения.
Мы должны дойти до пересечения с существующей тракторной дорогой на Пелядку. И мы пересекаем её, но не там, где указано на карте, а метров на пятьсот раньше. И потому – продолжаем движение до тех пор пока оно не становится невозможным. Впереди – препятствие: труба, по которой похоже что перекачивается природный газ.
Возвращаемся к месту пересечения с дорогой и идем уже по ней к поселку.
Въезжаем в поселок, обходим его по дороге слева и подъезжаем к громадному ангару напротив газогенераторной станции. Из ангара выходит парень в рабочей спецовке. Знакомимся, его зовут Николай. Отсюда можно позвонить по городскому телефону в Дудинку и Норильск, до которых отсюда имеется дорога – триста километров. Зато до поселка Носок, что на берегу Енисея, - всего сто двадцать. Учитывая, сколько проехали мы – это, можно сказать, рядом.
Ребята, что мы сегодня сделали, знаете? Была такая стройка во времена Сталина и Берии: прокладывали железную дорогу до Норильска. Фантастический проект! Строили её зеки, и, конечно, многие поумирали. А потом скончался и Генералиссимус. А Берию вскоре расстреляли. И дорогу так и не достроили. И сгнили её остатки. И вот теперь, только что мы с вами этой своей зимней автомобильной дорогой связали Таймыр и Ямал, связали Норильск с Большой Землёй! Пусть временно, на несколько зимних месяцев, но соединили, сделали то, чего на такой географической широте не было прежде.
Пятеро нас было там. Только пятеро. Но мы – дошли, доползли, добрались. Мы сделали это!
Через час, поставив на стыке дорог три последние вешки, мы двинулись в обратный путь. Не чувствуя ни усталости, ни голода, ни холода, ни извечного желания чуток поспать. Ехали и улыбались всему – тундре, снегу, звёздам сверкающим отовсюду и, конечно, друг другу…

СИЛА СЛОВА

По обе стороны листа
Душа пуглива и чиста.
Ей вроде не за что бояться,
Но лишь, как отзвук по стеклу,
Она приблизится к стиху -
И рифмы, вспыхнув на слуху,
Тотчас повсюду зароятся:
Она, как дух над мглою вод,
В листе бумажном оживёт.
И непокорным станет снова
То, что молчало бездну лет,
То, для чего названья нет,
Покуда свет не грянул вслед,
Поверив Господу на Слово…

И плакали о нём, о воде его, о хлебе его.
Вот дом твой и близкие твои,
И стада твои, и колодцы твои,
И лозы твои, и смоквы твои.
А тебя нет здесь.
И воды твоей, и хлеба твоего нет здесь…
И нет здесь жизни.
Вернись.
Три дня плач и пепел во мгле.
Дым и ветер на три дня пути.
И явился сон.
И сделался явью во сне.
И стала явь.
Не плачьте.
Вот хлеб мой и вода моя.
И смоквы мои, и лозы, и колодцы, и стада,
И близкие мои, и дом мой с вами.
И я здесь.
И мглы нет на земле. И свет отовсюду
Ибо любовь моя с вами.
И днесь. И присно. И вовеки веков…

Под впечатлением рассказа "Люди добрые"..

Однаждые я, молодой студент, "комиссар" стройотряда, был вынужден отправится в командировку в город Стрежевой Томской области зимой. Летом наш отряд провёл трудовой семестр в Стрежевом. И командир отряда и мастер были неопытными, мы допустили какие то ошибки в отчетных бумагах. Мне поручили привести бумаги исправленные с печатями организации, которая нас принимала летом.
Я добрался самолётом до Нижневартовска, далее на вертолёте, очень похожем на сельский автобус попал в Стрежевой. Достаточно быстро выполнил все что требовалось. Также был приглашен на ночь работником организации без вопросов, просто потому что у меня никого знакомых в городе не было. На следующий день погода испортилась. Только к вечеру я обратно добрался в Нижневартовск.
А там! Был ещё тогда старый аэропорт. Вторые сутки нет вылетов. Холод минус 50. Аэропорт забит людьми до немыслимых пределов. Очередь за билетами. Вповалку спят, сидят, кишат люди, с детьми, чемоданами баулами. Стать некуда! У меня, у студента считанное количество рублей! Сутки проторчал на ногах вместе со всеми, кое как купил билет обратно. К вечеру следующего дня наконец возобновились полёты.. 
Вздохнули с облегчением те, кому достались билеты. До самолёта пешком, багаж на руках. Прямо около самолета уже багаж  на чем то несуразном взвешивают, грузят. Тут подают трап. Народ спешит, кто то сдетьми поднимаются, исчезают в брюхе аппарата... Несколько мужиков с ручной кладью, и я в их числе пропускаем других, предполагая, что тут уже место точно не займут, подаем мамам детей, под руку подсаживаем на трап старших... Когда нас осталось последних 6 человек, нам объявляют, что получается перегруз, багаж оказался тяжелым... И мы не попадаем в самолёт.
Что со мной было! Денег в кармане только несколко рублей, только доехать с Бегишево в Наб. Челны. Сколько ещё придётся ждать следующего рейса, неизвестно! Я даже струхнул, думаю: "...Как же быть то?" Пошли в аэропорт, билеты перекомпостировали (или как то там) на ближайший попутный рейс. Тогда бывало летали вахтовые рейсы в Белоруссию, на Украину, дозаправляясь по пути в Уфе, В Наб.Челнах...
Все вшестером вышли на улицу покурить. Я уже не знал, выдержу ли я ещё ночь без сна. В аэропорту пркорнуть негде. 
Тут один из шестерых объявляет: "Говорите, кому ночевать негде?" Звали его Василий, оказалось что он живёт "своим домом" на краю города. Четверо оказались "неприкаянными". И он, добрая душа нас всех повёз к себе ночевать. Мы познакомились уже только у него дома.
Далее я увидел нечто, что для меня, человека с "континента" было открытием. На краю города, куда хватал глаз раскинулись одноэтажные постройки размером с баньку из всех мыслимых материалов. Тут были домики из пустых бутылок, из сколоченных многослойно фанеры, досок от ящиков из-под водки, бревенчатые, кирпичные, из брусьев, горбыля и пр. Это оказывается посёлок, в котором люди жили либо в ожидании квартир, либо просто пока зарабатывали на машину, на квартиру.. На нефтянке заработки были по тем меркам ого-го! Клали печку, топили кто чем, и жили..
Там, у хозяина мы отогрелись. Он предложил "сбегать". А время между тем уже ночь. Скинулись они, меня студента сразу простили.. А хозяин говорит, мол торгуют в любое время дня и ночи "местные" армяне: хошь водку, хошь коньяк! Так выпили по чуть, поели, поговорили, попели песни под гитару: я бренчал..
Совершенно незнакомые люди вот так запросто предлагали помощь, угол на ночь, кусок хлеба и никто не считал это даже "добром" все было естественно.

...Вот такой эпизод из своей жизни я вспомнил, как прочитал рассказ о добрых людях. Эта ночь у Василия была для меня целой школой, заставила меня молодого, неблагодарного в общем, посмотреть на людей другими глазами. Всю жизнь тепло вспоминаю эту компанию..
Потом мне встречались много других людей также естественно совершающих благо просто без затей и сам я постепенно перестал "гордиться" каждым сделанным шагом в благо кому нибудь. Понял постепенно, что это просто долг, который возвращаешь тем, кто тебя когда то, где то пригрел, уступил, накормил просто потому что видел, что тебе нужно поесть попить, отоспаться...

РЕЧКА ЗОЛОТАЯ

Да-да, так она по сей день и называется. И хотя золота в её россыпях давным-давно благодаря людям поубавилось, названия никто не менял. Течет речка Золотая высоко в горах сибирских. Вокруг тайга богатая на дикую черную и красную смородину, с кедрами, с елями, с лиственницами стройными, высоченными… А уж черная смородина до того запашистая: воздух в себя втянешь рядом с ней - и голова от вкусного запаха кружится.
Было это почти четверть века назад. В ту пору работала на Золотой старательская артель. И я там бывал нередко по своей горной специальности. Со старательским геологом Шамилем, помнится, приятельствовали тогда, да и после.
Домики у старателей были чудной формы: деревянные, обшитые вагонкой, даже с чердаком – и все как один треугольной формы, символизирующей палатку. Шамиль – лысый, да ещё стриженый, как говорили тогда - «под Котовского», в роговых очках, вечно сияющий, улыбающийся толстыми губами своими. Сам сияет и лысина тоже…
Главное, чем запомнилась мне Золотая – это кабанами. С утра до вечера и с вечера до утра роют землю в долине речки огромные трудолюбивые бульдозеры: убирают верхний слой, который называется «вскрыша» и гуртуют возле промывочной установки нижний слой, золотоносные пески. Ну, роют и роют. А тут объявилось семейство кабанов возле домиков, чуть ниже по склону. И тоже туда же: роют и роют землю, как те бульдозеры. Каждое утро. На рассвете. Мамаша – здоровенная шерстистая кабаниха и целый выводок полосатеньких кабанчиков. И вот пока бульдозеры рядом тарахтят: кабанчики бегают за мамкой и тоже рытьем занимаются. Очень было забавно наблюдать.
Мы с Шамилем смотрели из кустов, он меня в бок толкает, а сам смех сдерживает из последних сил, рот ладонью прикрыл, чтобы кабаны не слышали. Потом вторую ладонь ко рту приложил. Чувствую, сейчас «взорвется» от хохота. Так и есть… Эх, ты… Кабанчики сразу разбежались. Грохота бульдозерного они не боятся, а вот хохота человеческого – увы.
Хотя работа у старателей нелегкая – по двенадцать часов, ни один такого зрелища не упустил. Специально на рассвете просыпались и ходили смотреть, как кабаны «золото роют в горах».
А ещё напоследок решил и я своё любопытство удовлетворить: на добытое золото посмотреть. Хранили добытый золотоносный песок старатели в отдельной огороженной охраняемой избе – золотоприемной кассе. Так она называлась у них. Песок тот с примесями всё равно, поэтому в той избе стояла специальная печка, в которой его плавили – отжигали от примесей. Достал Шамиль отожженое остывшее корытце: на смотри. Ну, посмотрел: лежит на дне спекшаяся золотая корка. Грамм четыреста, не больше. Ну, лежит и лежит. Скучно лежит. Так я и сказал.
Обидно стало Шамилю. Полез в сейф. Достал мешочек, очень напоминающий по размеру и форме упаковку с сахарным песком, который в ту пору продавался во всех магазинах. Ровно килограмм сахара. Достал, а не предупредил - что там. И я почему-то (надо же не сообразить!) решил, что там лежит нечто весом с килограмм, взял у него с рук это нечто.
А оно оказалось золотом. И я сразу физически это на себе ощутил, поскольку в мешочке было килограмм около двадцати, которые я, естественно, уронил. И не просто уронил, а себе на большой палец правой ноги. Ноготь отбил дочерна. Больно-то как было, а уж обидно-то! Сгоряча я даже рассердился на Шамиля, мол, почему не предупредил о технике безопасности, вдруг бы человек покалечился нечаянно.
Зато после, вспоминая, мы оба долго-долго над этим случаем хохотали. Тяжелый металл – золото, и характер у него такой же: не любит оно - когда на него смотрят без дела.

ПРО СНЕГ

А снег бывает разным. Очень разным. В морозную и сухую погоду посреди тундры он течет точно так же, как текут пески в пустыне. У тундры с пустыней много общего зимой. Снег – холодный и сухой от мороза напоминает песчинки. Он так же, как песок, режет лицо, когда ветер дует навстречу. Он так же змеится и течет над поверхностью, буквально на глазах перемётывая свежую дорожную колею, с лёгкостью растворяя в себе следы человеческие. А стоит появиться препятствию на пути текучего снега, как он образует возле них такие же сугробы, какие песчаные бугры возникают возле преград благодаря бесчисленным летучим песчинкам в далекой жаркой пустыне …
И как струящиеся в пустыне пески невольно рождают в душе ассоциации с песочными часами и вызывают к жизни мысли о бренности всего сущего, так же и текущие по тундре снега пробуждают в нас схожие настроения…
Змеится, струится, свивается и развивается мелкий снег в поземке. Но стихает ветер. Появляется в небе морозное солнце. И снег начинает искриться и кувыркаться в воздухе. Искры снега порхают, играют в воздухе, словно мелкая летняя мошкара. В особо же тихую морозную погоду искорки снега плавают в солнечном воздухе, как в бокале шампанского. Иногда он просто сыпется с чистого неба: и идёт слепой снег точно так же, как летом бывает слепой дождь!
А когда начинается пурга, то струи снега вздымаются, неистово кружась, образуя снежные водовороты и смерчи. Белесое холодное пламя метели затмевает всё вокруг. Языки этого снежного пламени, как живые, жадно тянутся к корпусам мчащихся в белесом мареве грузовых автомобилей. Наступает ночь, и в свете фар, словно в сияющих тоннелях среди окружающей темноты, яростно плещутся, кружатся, фонтанируют сверкающие брызги снега.
Если же мороз небольшой, но идет снег, а вокруг темнота, то кажется, что кто-то незримый едва прикасается к щекам, оставляя на них ощущение влажных губ, ощущение поцелуев. Снег становится рыхлым, пушистым, невесомым, нежным. В него проваливаешься, как в сон. Хлопья снега летят из небытия на свет ночных городских фонарей, летят отовсюду, странным нескончаемым белым листопадом. Он падает на наши куртки и шубы и тает, исчезая на глазах, словно и не было ничего…
Но чуть проснется мороз, и падший снег тут же становится плотным и скользким. Теперь из него не вылепить снежка. Он жёсткий, как оплавленное стекло. Под ногами он фактически становится льлом. Это мёртвый снег. С карнизов свешиваются застывшие прозрачные острые пики бывшего снега – сосульки. Об такой снег можно и порезаться.
И снова дрожит, бьётся в конвульсиях пурга, разбрасывая по-над землёй снежные летучие сети. И тянет, и тянет их за собой, будто пытаясь выловить ветер, струящийся, бьющийся в тонких сетях позёмки…
Снег течет по земле всю зиму, словно время в песочных часах. И исчезает однажды, когда наступает весеннее тепло. И возникает снова - в призрачных глубинах осени. Возникает и снова течёт и течёт, как песок, отмеряя уходящее и возвращающееся, ускользающее от нас вечное время.

СИЛА ЛЮБВИ

«Любовь долготерпит, милосердствует. Любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.» Апостол Павел


Захлопнулась дверь. Повернулись ключи.
Истаял в окне отголосок свечи.
Забрезжило небо вдали.
И снова твой взгляд терпеливый присох
К дорогам, текущим, как снег и песок,
До самого края земли…

Восходит и гаснет над миром огонь,
Ночные дождинки щекочут ладонь,
Шумит, разлетаясь, листва…
А ты всё глядишь на дороги свои,
Всё веришь в великую силу любви,
Всё шепчешь святые слова…

«РАДОВАТЬСЯ ЖИЗНИ…»
Не горластые трубы гудят, не лобастые барабаны трещат, а ползут по занесенной снегом, продутой ветром земле железные вездеходы. И воют надсадно натруженные моторы. И грохочут неустанно, словно перемалывая смерзшееся время, стремительные гусеницы.
И пусть вокруг чуть посветлело, но чумазый седой вездеходчик Денис не выключит фар своего «газона» ( Газ-71), ибо солнышко не взойдёт над промороженными снегами, не покажется над горизонтом: что впереди, что позади – всюду полярная ночь.
И движутся, движутся упрямые машины, оставляя за собой едва различимые издали, снегом переметаемые колеи – следы будущей зимней дороги. И становятся одна за другой на расстоянии усталого водительского взгляда деревянные вехи со светящимися отраженным светом крашенными вершинками.
Измотанные полусонные люди пересекают всеми тремя вездеходами широкую реку, скрытую льдами и снегом, и останавливаются на узкой прибрежной террасе перед подъемом. Вокруг - пронизанная ветром сумеречная зона с низкими полупризрачными облаками, а позади - дотлевающая, словно денисова сигарета, узкая полоска горизонта: и рассвет, и закат одновременно.
Всю дорогу ветер дул в «спину» вездеходам, и потому весь поднятый гусеницами снег – мелкая пыль – на стеклах. Налип капитально, «дворники» не успевают смахивать. Боковые окна и снаружи и изнутри покрыты толстенным слоем несдираемого ничем инея. Передние же, обогреваемые водительской печкой, ещё кое-как поддаются. Денис, чертыхаясь, отдирает налипшие и примерзшие куски.
Спать ложимся вповалку внутри кабины от Газ-66, установленной на «плечах» «газушки». Между правым и левым сиденьями на выдвинутых из них брусьях Гамза и Денис раскладывают заранее припасенные лаги. Так места хватает для троих спящих. Двигатель на время сна никто, естественно, не глушит: во-первых, тут же выйдет из строя. Во-вторых, даже если б и не выходил из строя: потом его по-любому никакими силами до самого лета не заведешь.
Просыпаюсь в темноте от лютого мороза, всё ж таки пробравшегося внутрь кабины. Сквозь промороженное заднее окно ничего не видно, но слышно, как кто-то ходит, топчется. Вдруг в кабину начинает идти густой смрадный дым из выхлопной трубы. Дышать невозможно. Глаза открыть тоже: щиплет чертовски.
Выскакиваю из кабины наружу. Напротив кабины стоит коренастый крепкоскулый Эдик Ковалев – начальник дорожно-строительной группы и довольно посмеивается. Это он таким образом будил нас: закрыл руками выхлопную трубу, чтобы газ пошел внутрь... Гамза с Денисом, кашляя и щурясь, вываливаются из кабины следом за мной.
Только собрались ехать дальше, как у нашей передней машины перестает работать самая мощная «искательская» фара. Денис в зачуханных рукавицах пытается найти место обрыва провода. Рукавицы мешают, и тогда он невзирая на утренние минус 52 скидывает их. Начальник с недовольным видом садится в заднюю вторую «газушку» и захлопывает за собой дверцу. Минут через двадцать фара восстановлена, Денис с обломанным ногтем и почерневшими пальцами берется за рычаги. Взревел мотор. Мы двинулись дальше. И остальные – за нами.
Почему именно эта «газушка» впереди? Потому что мне её вести по навигационному прибору, а Денис уже ходил здесь со мной дважды в прошлые зимы, в отличие от других водителей, которые здесь первый раз, впрочем, так же, как и Ковалев.
Тот уже несколько раз выспрашивал у меня: когда же, наконец, мы доберемся до скважины номер 73.
Да, оказывается, он не совсем горит желанием нести с нами тяготы пути. Вернее, совсем не… Он здесь только до семьдесят третьего номера и ни метром дальше, поскольку, как сам же и сообщает: главный инженер треста дал ему указание возвращаться с этой точки нашего маршрута назад для проезда на другие «особо важные» дороги. Не знаю, был ли он там, но что спустя десять дней в той стороне, куда его якобы срочно отправили, я не заметил ни единого гусеничного следа – факт. А я своим глазам в тундре пока что верю больше, чем чужим словам. Были на то причины. И не раз.
В общем, «свалил» начальничек из доблестного отряда первым. Хотя и просили его проехать ещё всего лишь десять верст, не по целине, как здесь, у реки, нет, а по хорошей накатанной нетерпеливыми буровиками дороге, отстроенной ими между рабочими скважинами правого фланга разведочной площади ещё до нашего появления. Там, у другой скважины, в десяти километрах от семьдесят третьего номера, находилась сейчас основная масса техники, горючего и людей.
По-хорошему, можно было бы скоординировать наши действия с ними, договориться о взаимодействии, о взаимопомощи, уточнить: что именно сейчас важнее сделать, кому и для чего: ведь дорогу-то мы для этих людей и строим, а не просто так - покататься. Они по сути и есть главные заказчики зимника. Их водителям здесь на нём всю зиму работать.
Бесполезно. Глаза в ответ тут же остекленели, а уши не слышат ничего. Мало того, что сам уехал, так ведь уехал-то на вездеходе. И вместо трех у нас осталось две машины. И ведь ни одного дорожного указателя не догадалось доблестное начальство изготовить заранее. Вроде, тьфу, мелочь какая. А для кого-то из тех, кто тут по зимнику сквозь пурги да метели будет до поздней весны грузы перевозить, точно погибелью обернуться может. Ладно, авось, придумаем что-нибудь. Русский авось – хороший авось, деваться-то некуда. Ну, и что: что начальство удрало? Работать-то всё равно надо. А то ж ведь это самое начальство потом не с себя (естественно) а с тех, кто остался, не сбежал с ним, ох, как строго спросит, последнюю рубаху сдерет, не пожалеет ( глаза-то стеклянные, уши-то просьб не слышат).
Третья машина, шедшая с нами, не наша – подрядчиков. И не «газушка», а ГТТ. Вроде посолиднее выглядит. Увы, только выглядит. Гнилье натуральное. Три десятка лет машине. Всё латанное-перелатанное, мененное-перемененное внутри этой гремящей «консервной банки» на гусеницах...
Вешки у нас со второй машины на ходу ставят два молодых, укутанных в тёплое по самые глаза ( и правильно, что укутанных), ненца.
Всю дорогу мы впереди, а ГТТ постоянно останавливается. Приходится поджидать. Интересная штука с ней происходит. Остановишься, ждешь второй вездеход, ждёшь, а его нет и нет. Пару раз по три часа ждали. Потом возвращались. И как только наша «газушка» появлялась в пределах видимости того вездехода, как он тут же начинал встречное движение. И при встрече с нами дорожный мастер, сидевший в нем, опять бодро объяснял, что они ужасно поломались, долго чинились и только что починились окончательно. Странная тенденция… Очень странная. Похоже, что ни фига они не ломались, а просто стояли. Пока стоишь – риска ведь никакого нет: другие всё за тебя сделают, а ты потом отважно отрапортуешь начальству о выполненном задании, и том соврёшь, как храбро подстраховывал первую машину, и, конечно, всегда был наготове немедля вытащить её из любой передряги.
Только нам без вешек идти вперёд никак нельзя. Потому что путь надо размечать для тех, кто придет потом. А все вешки там, в ГТТ.
Один лишь раз – на хорошем участке дороги, отстроенной до нас буровиками, ГТТ вдруг рвануло вперёд с неописуемой скоростью. «У меня жена на 73-ей поварихой работает!» - донесся торжествующий удаляющийся голос дорожного мастера. И больше, пока не добрались до поварихи, мы никакого ГТТ догнать не смогли.
Нас в «газушке» трое: Денис, Гамза и я. Мы с Денисом впереди, Гамза – в кабине. Он, в качестве техника, помогает Денису в каждом случае, требующем какого-либо ремонта или осмотра технической части нашей «боевой» машины. Кроме того, Гамза замечательно готовит чай на газовой горелке во время остановок на перекус. Вообще, с ним веселее и Денису, и мне. Гамза и Денис постоянно подтрунивают друг над другом.
Ловлю себя на мысли: вот мы – думаем по-русски, говорим между собой на русском, осваиваем Север России. И, по сути, сейчас все трое мы – русские, абсолютно русские, хотя при этом Денис – фактически молдаванин, а я и Гамза – азербайджанцы. Но мы делаем то, что нужно России, потому что наша дорога помогает осваивать богатства этой страны, и по большому счету верой и правдой служит её народу.
И не дай Бог, чтобы о ком-то из них, делящихся сейчас и здесь в лютый мороз посреди неоглядной тундры поровну с товарищами своими куском хлеба и глотком воды, какой-нибудь юный бездельник в большом суетливом городе завопил вслед: «Эй! Черномазые! Понаехали тут!» Я не знаю, не знаю я: что тогда сделаю, но я что-нибудь сделаю обязательно. Ради них, потому что они оба – настоящие. Во всех смыслах этого слова.
В свете фары на мгновение что-то ярко блеснуло впереди: песец! Луч света попал прямо в округлый глаз зверька. И глаз этот сверкнул драгоценным камнем в ночи. Белое пушистое существо заметалось на свету, прячась за кустиками и сугробами. А потом успешно исчезло. Оленей диких нам с Денисом в этот раз не встретилось ни одного, а вот с зайчиком возле 36-й скважины и превеликим множеством снежных куропаток по всему нашему пути нам довелось увидеться. Иной раз, куропатки, словно заколдованные, сами летели на наш свет, сворачивая в сторону лишь в последний момент чуть ли не из-под движущихся гусеничных траков. Впрочем, оказавшихся совсем уж под ними – не было. В этом отношении наша совесть чиста.
Помимо мороза наши неприятели – глубокие и узкие, как рвы, овраги, способные объявиться в любой момент, и речной лёд, местами вздутый, мутный, с буграми предательских трещин, под которыми могут оказаться пустОты.
Снег цепляется за любые препятствия на ровной поверхности, практически на глазах образуя надувы и сугробы там, где наши следы продавили ровную почти лишенную снега поверхность тундры.
Петляя среди озерных обрывов, мы приближаемся к темным кустам, похожим на «белогвардейские цепи», которые у реки, как в известной песне о том и поётся. Сквозь них приходится продираться вслепую. Я знаю где мы находимся, но что конкретно предстанет перед нами в следующий миг, я, конечно, знать не могу. Продвижение вслепую длится бесконечно долго, но всё-таки и оно когда-нибудь кончается.
Перед нами широкая, бугристая, ледяная река Нюдаяха. Берег низкий. Зато вдали под фарами виднеется противоположный – обрывистый. Подходим к нему и начинаем искать место для выезда с реки. К нашему счастью, замечаем небольшую «полочку» среди обрывов и осторожно поднимаемся по ней. В самом верху приходится весьма опасно накрениться вбок ( для вездехода всегда безопасней подниматься в лоб чем идти боком), смять несколько кустов и всё-таки… И всё-таки удаётся выбраться. Теперь впереди нет кустов, практически голое ровное пространство, но там, за ним, через несколько километров серьёзная река – Мессояха. С ней шутки плохи. Проверено.
И вот снова перед нами выскакивают отдельные кусты, а потом – сплошная их стена. Река. Берег обрывистый. Нам не спуститься. Начинаем разведку вправо. И снова удача! Метров через двести – более-менее пологий спуск, летом вероятнее всего песчаный. Коса. По ней съезжаем на реку. И теперь идём левее, напротив того места, где сквозь кусты увидели реку. Кругом кромешная тьма. Полярная ночь долгая, за обычное время не кончается.
Нет выезда с реки. Зато есть какой-то ручей, в неё впадающий. Идём по ручью, больше похожему на длиннющий окоп времен Великой Отечественной войны. Ни влево, ни вправо не вылезти. А вот куропаток вокруг – видимо-невидимо. Так и вылетают из-под нашей машины. Как на птицефабрике. Наконец, наша «траншея» сужается настолько, что по ней удается подняться вверх. Последние два километра и мы у цели: металлического репера с названием будущей скважины. Такие репера я оставлял в тундре прошлым летом, когда размечал места под буровые и вахтовые поселки при них.
Пройдет немного времени, и сюда по нашим следам придут люди, доберется техника, закипит жизнь. Радостно вздыхаю, выскакиваю из вездехода и прошу Гамзу сфотографировать репер и меня. Не ради бравады – для дела. Поскольку было время, когда кое-кто из подрядных организаций сомневался в том, что дороги действительно проложены. И только такие вот фотографии, бесстрастно фиксировавшие этот момент, снимали досужие домыслы и подозрения. Оказывается, мало дойти куда-либо: надо ещё уметь доказать, что ты и впрямь был там, где утверждаешь что был.
Мы торопимся с восточной дороги на западную, которую ещё только предстоит сделать. Идут уже третьи сутки без сна. Товарищи мои устали, но у нас нет времени отдыхать: зимник должен начать работать как можно раньше. Весной, когда вместе со снегом тает и зимник, каждый час его работы – на вес золота. И потому: чем раньше пойдут по нему грузы, тем спокойнее будет весной. Пока мы спешим с восточной ветки к развилке на западную, весть о дороге уже впереди нас. Мы видим , как взбодрился народ в буровых посёлках, как засияли глаза у людей: ещё бы! Есть дорога – есть связь с Большой Землёй. А это здесь для каждого много значит.
Мелкий снег крутится и сверкает, играет под фарами. Мы уходим с развилки и рвёмся к реке. К той же Мессояхе, которая там, на Западе шире, крупнее, мощнее её же самой в том месте, где мы её уже пересекли. До реки четырнадцать километров… двенадцать… девять… шесть… два. С вездехода во все стороны, как осенние листья, слетают клочья снега. Впереди зеленоватым светом беззвучно полыхают ночные небеса. И, кажется, что там, впереди, где всё полыхает в воздухе, действительно – край света. И земля обрывается. И нет уже ничего, кроме бездонного сияющего изнутри живого неба!
А мы едем прямо туда! И доходим до края… Распахиваем люки и спрыгиваем из машины в снег, над которым высоко-высоко шевелится, переливаясь, нечто совершенно волшебное. Вот оно – северное полярное сияние!
Мы стоим на краю высоченного обрыва. Внизу сверкает река. Обрыв тянется в обе стороны нескончаемой в длину вертикальной лентой. Красиво, конечно. Но нам нужен выезд к реке. А вот его здесь не предвидится никак. Пытаемся из последних сил найти хоть что-то, хоть какой-то намек на съезд. На это уходит ещё три часа. Бесполезно.
Остаётся последнее: вернуться к ближайшей буровой и попросить там бульдозер. Знаю, если есть, не откажут. Денис и Гамза поддерживают идею. Ну, что ж, едем назад.
Назад всегда легче идти. Потому что идешь по следу. А значит, идёшь уверенней. И это расслабляет. Не нужно всматриваться вправо и влево, нужно просто идти по монотонному следу. Но мы измотаны. И всюду ночь. И нестерпимо хочется спать.
Кажется, что след впереди раздваивается, течет, течет, расслаивается на ходу. Словно в теплых волнах. Едешь и покачиваешься, покачиваешься. А на ласковых волнах сияют солнечные арабески, вдали белеют парусники. Ни ветерка. Тишина. Как хорошо, покойно, безмятежно… Чей-то голос чуть слышен. Что-то знакомое . Голос такой знакомый, такой родной, это же… Да, это же доча моя поёт! Ах, ты! Что там за слова?
«Радоваться жизни самой!
Радоваться вместе с тобой!
Я не разучусь, если только рядом
Рядом будешь ты!...»
Ах, ты, голубка моя, Ланочка моя, доченька! Где ты сейчас? Где прячешься, пятилетняя моя принцесса? А она всё смеётся и поёт. Ну-ка, выходи! Я улыбаюсь и начинаю искать. Может, под столом? Справа? Слева? Я тянусь руками и… дотрагиваюсь до Дениса. Это был сон. Просто сон. Глаза Дениса закрыты, голова мерно покачивается.
Мы едем в вездеходе. Едем под гору. Всё быстрее и быстрее. А водитель спит. И я спал. Куда? Куда мы едем?!! Там, впереди огромный овраг! Овраг! Овраг!!! Денис! Не спи!
Он открывает глаза. И тормозит. И тормозит… Мы спасены.
Девочка моя, доченька, кровиночка моя! Как же ты догадалась? Как? Как смогла прийти во сне и спеть самое главное? Именно то, что папе нужно сейчас: «Радоваться жизни самой! Радоваться вместе с тобой!» Ты ждёшь меня, маленькое моё солнышко. Ты не разучишься радоваться, папа тебе обещает. Я обязательно вернусь, доченька. Я же не хочу, чтобы ты разучилась радоваться, кроха моя родная…
- Денис!
-А!
- У тебя дети есть?
- Есть! У меня уже и внуки есть! Трое пацанов!
- Ты их любишь, Денис?
- Не-а! Не люблю! Я их а-ба-жа-ю! Ты что спрашиваешь? Это же внуки мои – бессмертие моё! Понимаешь?
Я смотрю, как он усиленно трёт глаза грязной от тосола и соляры ладонью, пытается закурить и не может… А мы – едем. Едем.
- Денис! Ты умеешь петь?
-Нет.
- Тогда пой!
- Так я же не умею!
- Всё равно! Главное – пой!

И мы поём, поём всю дорогу, Ланочка. Глупые, смешные дядьки песню поют. Ночью. Далеко-далеко. Среди снегов. В гремящем железном вездеходе. Всю мелодию переврали. « Ра-до-вать-ся жиз-ни са-моооой! Ра-до-вать-ся вмес-те с та-боооой!!!»…

Мы обязательно вернемся.…Слышите?! Вы слышите нашу песню?

Эльдар Ахадов08-07-2009 23:18          удалить
 
ЛЮДИ ДОБРЫЕ
Во всякой земле у человека свой особый склад характера получается. Учёные давно говорят, что та местность, те природные условия, в которых находятся люди, непременно оставляют неизгладимый отпечаток на их поведении, на речи и на привычках.
Разные люди живут в Сибири. По-разному они себя ведут…Но когда-то произошли в моей жизни два случая, которые, наверное, могли случиться только здесь. Время от времени в суете своей и ожесточенности людского бытия вспоминая о тех случаях, я и сам себя переспрашиваю: «Да было ли это? Можно ли даже представить себе такое в нынешнюю-то пору?» А ведь было.
Однажды ехал я в летнем пыльном переполненном автобусе из Саяногорска в Черёмушки. Есть такой поселок городского типа, построенный для семей строителей Саяно-Шушенской ГЭС.
Духота в автобусе стояла неимоверная. Ехал я в командировку, в первый раз в те места. Руки у меня были заняты поклажей. Стоять приходилось на ногах всю дорогу, ощущая, как со всех сторон потная людская огнедышащая масса сплющивает тело. В общем, натуральные «шпроты в банке», даже ещё хуже, потому что вряд ли кто-то станет так трясти и швырять из стороны в сторону консервы, как это делают с людьми в старом рейсовом автобусе. И, хотя природа за окном поражала великолепием: мощные горные обрывы из прекрасного белого мрамора, тихая изумрудная река и бесконечные, поросшие пышным лесом горы с обеих сторон, - настроение и состояние моё было очень и очень неважным.
Наконец, мучения завершились. Двери автобуса после некоторого усилия разжались. Народ мгновенно хлынул наружу. И в этот момент ко мне подошла женщина и вдруг спросила : «Вы окрошку хотите?». Я до того вымотался, что не удивился и не стал ни о чем спрашивать, а ответил утвердительно и пошел за ней. Женщина привела меня в свою квартиру, тоже ни о чем не спрашивая. Там я прошел на кухню, сел за стол. Она налила мне тарелку окрошки. Тут же пришли с улицы её муж и дочка среднешкольного возраста. Они тоже сели возле меня и стали есть окрошку.
Поев, я встал, поблагодарил за угощение и ушел. Больше мы никогда не виделись. Вроде бы ничего особенного, если не учитывать того, что я совершенно не знал и не знаю ничего об этой женщине, а она видела меня в первый и последний раз. И ей, действительно, просто захотелось угостить меня окрошкой. И мы оба не догадались даже про имена друг у друга поинтересоваться. И ничего более не было, понимаете?
То есть, на самом деле произошёл нормальный случай, когда человек просто так сделал добро для другого человека! И никакой корысти в этом не было никому. Просто душа захотела добра…
Второй эпизод случился в деревне под названием Орье на берегах реки Кан, в верхнем его течении. Дорога до деревни тогда уже была. Плохонькая. Проселочная. Вдоль дикого берега, через тайгу. Но была. Приехал я на вездеходе гусеничном с товарищами по экспедиционным делам, лесника искали.
А время – сенокосное. Солнце палит нещадно. Полдень. Народ весь - от мала до велика - на покосах. Ходили мы, ходили по деревне – от двора к двору. И ничего понять не можем. Кругом – ни души. А все калитки во дворы и двери в избы… не заперты. Заходи – живи, делай что хочешь. Пошли в магазин: пить захотелось, жарко. И в магазине всё открыто, а никогошеньки нет! Что за чудо такое? На полках – съестное, спиртное, всё что угодно, а людей нет. Мы, конечно, не взяли ничего, раз тут такое доверие. Вышли из магазина и из колодца ведро воды набрали, утолили жажду… Оказывается, в этой деревне никому в голову не приходило никогда запираться! Не боялись люди людей. Знали, что никто чужого не возьмёт. Никто!
Вот, собственно, и всё. Как только назвать мне такое? Наверное, просто: открытое сердце.
Живут эти люди с открытым миру сердцем. И в силу сердец твёрдо верят. И зла ни на кого не таят и не ждут ни от кого никакой пакости.
Низкий вам поклон, ЛЮДИ ДОБРЫЕ…
 
Эльдар Ахадов02-07-2009 19:48          удалить
 
ЗАВЕТНЫЕ СЛОВА

Есть у нас в городе Красноярске на левобережье такие особые «достопримечательности», которые лучше всего видны издалека.. А вот если совсем рядом с ними встать, то наоборот - можно ничего и не заметить.
С реки, а тем более с Коммунального моста, видны эти «достопримечательности» всем проезжающим и проходящим отчетливее всего. Впрочем, возможно, нечто подобное и в других населенных местах есть, не знаю, но у нас-то не заметить их просто невозможно . Ибо глаза от тех надписей девать абсолютно некуда.
Набережная у нас красивая, гранитная, как в Питере.. Только весь этот самый гранит возле моста испещрен большущими буквами, составляющими слова с примерно одним и тем же смыслом. Где белым, где цветным мелом, а где и масляной краской они прописаны. Да на такой высоте, на какую ещё и не всякий-то заберётся! Вроде как нехорошо на гранитных плитах писать, в конце концов – это ж не какие-нибудь строительные заборы, а лицо города. Городские службы борются с «вредной» привычкой красноярской молодёжи регулярно, да толку с того немного. Место прежних тут же занимают новые надписи с тем же содержанием. А оно - самое простое, бесхитростное: «Оля, я тебя люблю» или « Машенька! Ты лучше всех! Жить без тебя не могу», ну, и так далее…
Десятки лет я – невольный очевидец таких надписей. Льют ли осенние дожди, мечутся ли зимние снега по улицам, сияет ли весеннее солнышко, парит ли над изнывающим городом летний зной: заветные слова всё так же виднеются на своих местах. Меняются имена и конкретные фразы, но суть остается той же: признание в любви к чьей-то вполне конкретной персоне, о чём, судя по размещению, непременно должен знать весь город. Настолько велики испытываемые чувства.
И как только ни пытались отвадить красноярских мальчишек и .. девчонок ( да-да, и девчонок тоже!) от такой привычки – ничего не помогает!
А ведь на самом деле всё сущее зиждется на любви, той самой любви, о которой они - бесшабашные и в то же время ранимые подростки наши так отчаянно повествуют всему миру! Громко, открыто, искренне! Вот и подумалось мне однажды: может быть, зря мы, взрослые, боремся с этой неформальной традицией? Что если и город наш до сих пор стоит на великой сибирской реке лишь потому, что Коля любит Олю, а Маша любит Сашу?
«Любовь долготерпит, милосердствует. Любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. ЛЮБОВЬ НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАЁТ…» - говорится в послании апостола Павла…
И пока жива на свете эта доверчивая неперестающая любовь – земля наша пребудет вовеки!
 
Эльдар Ахадов26-06-2009 11:45          удалить
 
МОХНАТЫЙ ПАССАЖИР

Есть на тихом севере Туруханского края местечко такое - Ванкором называется. Когда-то этого названия никто и знать не знал, а теперь спроси хоть кого – каждый хоть краем уха да слышал. Открылось в тех местах большое нефтяное месторождение. И теперь там много народу работает.
А вот дорог туда проезжих отродясь не было. Лес вокруг да болота на сотни километров. И поскольку грузы разные для работающих постоянно нужны и не всё подъемно для авиации, то и построили люди к тем местам временную зимнюю автодорогу из снега, полили её водой, чтобы снег в крепкий лёд обратился, чтобы надольше её хватило для перевозок. и начали по ней ездить грузовые машины.
Дорога долгая, нередко шоферам приходится ночевать прямо в кабине. Куда тут денешься, если вокруг на сотни верст порой никакого жилья? Всякое случается в рейсе. Вот и появилась вскоре среди водителей такая легенда: есть, мол, на дороге место, где стоит возле неё песец и ждёт проходящей машины. И если водитель останавливается и открывает кабину, - песец тут же в неё заскакивает, садится на пассажирское сиденье и смотрит вперёд. Машина отправляется дальше уже вместе с пассажиром. И так – до определенного места, когда вдруг зверек начинает беспокоиться, всем видом своим требуя, чтобы его немедленно выпустили. Дверь кабины открывается, песец спрыгивает и исчезает за сугробами.
Но и это не всё! На обратном пути можно снова встретить того же песца-«автостопщика», ожидающего у обочины «попутки»! И история повторяется, но теперь уже в противоположном направлении.
Так ли это было – проверить не могу, но песцов на буровых видел своими глазами предостаточно. И не раз. Кормятся они возле людского жилья. Сами приходят. Правда, при одном условии: если рядом с жильем нет собак. А появятся собаки – и не поминай лихом! Уходит песец. Хотя я думаю, что недалеко уходит. За человеком ведь глаз да глаз нужен. Какой же песец человека без присмотра оставит?!


 
 
 
 
  Эльдар Ахадов,
07-07-2009 20:28
(ссылка)
« Предыдущая запись · Следующая запись »



СКАЗКА ПРО БУРУНДУЧКОВ

Жил-был ужасно дикий, но безумно красивый бурундучок. И была у него бурундучиха с бурундучатами.
Бурундучок жил в настоящем логове для бурундучков, то есть, там он прятался ото всех, кто ему мешал или мог помешать, которые свoим длинным носом суются везде, где их не просят.
Только настырные, хитрющие, прожорливые бурундучата, которые тоже жили в логове для бурундучков, постоянно выскакивали откуда-нибудь из-за угла и всё время проверяли куда делся бурундучок. На самом деле, куда же он опять подевался, пока мы тут с вами разговариваем?
"Наверное, он куда-нибудь ушёл," - подумали бурундучата и решили устроить ему настоящую засаду, то есть затаиться, спрятаться и оттуда внимательно подглядывать наружу пока не появится ни о чём неподозревающий бурундучок, который ничего такого не знает, что надо прятаться, и что сейчас выскочат из засады бурундучата и как заорут страшными огромными голосами на бедного бурундучка: "А-а-а! Попался! Попался!" И бурундучок сразу поймёт, что он попался, а деваться уже некуда. Вот как здорово всё будет, если правильно получится.
И бурундучата затаились в разных местах, которые, конечно, специально придуманы для таких случаев везде-везде: под столом, в шкафу, на кровати под одеялом и даже в кастрюльке с кашей. Ждут они бурундучка, ждут, а того всё нет и нет, как нарочно куда-то пропал...
Тут пришла мама-бурундучиха и давай выяснять куда это бурундучата запропастились. Как нашла кого-то непонятного, который в каше сидел, почему-то сразу совсем не обрадовалась, а заохала, запричитала: "Ох, и что же мне с тобой делать, горе ты моё луковое?! Всё папе расскажу!" Расстроился маленький бурундучок, которого нашли, заревел громким зарёванным голосом: "Не на-а-адо папе рассказывать!.."
А папа-бурундучок всё это услышал и сразу пришёл. Оказывается, он ходил в лес за кедровыми орешками и целый мешок насобирал. Бурундучата как повылезали изо всех дырочек, как начали радоваться да плясать: "Ай да, папа! Ай да, молодец!"


 

  Эльдар Ахадов,
08-07-2009 21:30
(ссылка)
« Предыдущая запись · Следующая запись »


ЭЛЬДАР АХАДОВ

ТЕЧЕНЬЕ ЗНАЕТ...

«Теченье знает, и вода мудра…»
С. Ермолаева

Пока блестит на дне твоей слезы
Прощальный свет исчезнувшей грозы,
Не торопись кривить себе душой, -
С того, увы, прибыток небольшой.
Теченье знает, как мудра вода:
Ничто не исчезает без следа.



АДРЕС САЙТА С ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ
ЭЛЬДАРА АХАДОВА:

http://my.mail.ru/community/angel-pomogi/77348BE28D47855.html?page=#comment_begin
РЕКОМЕНДУЮ ПОЧИТАТЬ.

 
Эльдар Ахадов, 01-10-2009 01:42 (ссылка)


УЧИТЕЛЬ (сказка для взрослых)

Жил-был учитель математики. Очень начитанный, интеллигентный такой. А ещё он был тайным сыном последнего царя. Так он о себе хорошо рассказывал, но не всем. На уроках математики он сообщал удивительные вещи из истории: про Евклида, про Платона, про Цицерона.
А ещё он помогал заниматься тем ребятишкам, которые хотели услышать ещё больше про исторические личности. Таких он приглашал домой, и там вместо математики они могли услышать много разных занятных историй.
Когда дети подросли, учитель рассказал им о французской революции, о свободе, равенстве, братстве, читал наизусть Пушкина и Шекспира. Ребятишки были в восхищении.
И вот, однажды, они заметили, что в стране, где они живут, не хватает демократии, а свободы вообще нигде и ни в чем нет. Учитель математики спел для них «Марсельезу» на французском языке, который он тоже знал так же хорошо, как английский, немецкий и итальянский. Учитель был очень большим умницей. Ученики любили его беззаветно и во всем ему доверялись.
Им так хотелось сделать что-нибудь героическое! И вот трое мальчиков ночью расклеили по городу листовки со словами «Да здравствует свобода!»
Это была неслыханная дерзость. Целых два дня все сыщики города пытались найти злоумышленных смутьянов. Они были очень профессиональными и буквально шли по пятам малолетних государственных преступников!
Увы, имен и фамилий им установить не удалось, но они точно выяснили, что крамола исходит из той самой школы, где преподает такой вот учитель математики.
Утром на третий день школьников выстроили на плацу перед школой и заставили стоять, не шелохнувшись, до тех пор, пока кто-нибудь не признается или не выдаст зачинщиков. Дети стояли на солнцепеке ,не шелохнувшись, - час, два, три… Никто не проронил ни звука, никто не заплакал, никто не стал выдавать товарищей и учителя, который все это время очень сильно переживал, сидя у окошечка в классной комнате.
Ближе к обеду одна девочка, самая худенькая и слабенькая, упала без сознания. Дети продолжали стоять. Они верили, что их дело правое. Они знали, что предавать нельзя. Директор школы громко кричала на них, чтобы они пожалели родителей, постыдились себя. Она очень волновалась, потому что у неё в кабинете всё это время пили чай два господина в серых костюмах с одинаково безликими лицами. Учительница литературы шепотом просила детей сознаться, говорила, что очень жалеет.
Дети не плакали. Они продолжали стоять. Потом упал ещё один маленький мальчик. Его унесли в школьный здравпункт. Когда туда перенесли уже шесть или семь мальчиков и девочек, директриса сдалась и разрешила оставшимся разойтись.
Учитель математики сильно переживал. На нем просто лица не было. Он даже не спал целую ночь, всё думал: как ему поступить.
К полудню следующего дня к школе подъехали две чёрные легковые автомашины. Из них вышли те же люди в аккуратных серых костюмах, они вошли в школу и проследовали прямо в ту классную комнату, где учитель математики вёл свой урок. Войдя в класс, старший безликий товарищ с водянистым взглядом тут же ткнул пальцем в трех мальчиков и сухо переспросил учителя: «Эти?».
«Да,» - смутившись, чуть слышно произнес учитель и еле заметно кивнул головой. Мальчиков вывели из класса и увезли на черных машинах в большое-пребольшое строгое серое здание.
Вечером за детьми к зданию приехали их родители. Все они подписали какие-то очень строгие бумаги. Потом мальчиков отпустили. Дома, за закрытыми дверями, почему-то ни один из родителей ни словом не попрекнул своего ребёнка. Только матери часто-часто подносили платочки к глазам, а отцы отчего-то то и дело выходили покурить на балкон.
Представляете: мальчиков даже не исключили из школы! Только перевели в разные классы и дали другого учителя математики. Вот и всё.
Метки:
Рейтинг3
 
 
 
Эльдар Ахадов,
03-08-2009 19:12
(ссылка)
« Предыдущая запись · Следующая запись »



БесценноеВетра нет ни с какой стороны,
Дождь повис между небом и лужами,
Словно сделались капли ненужными,
Словно всё не имеет цены…

Всё вокруг не имеет цены
Там, где каплей в тумане кочующей
Океан притворился бушующий,
С диким ветром с любой стороны.

Всё, что есть, - не имеет цены.
 
 
 


0 комментариев Написать комментарий





Эльдар Ахадов,
05-07-2009 18:56
(ссылка)
« Предыдущая запись · Следующая запись »


ИСТОРИЯ АЛМАЗНОЙ СЛЕЗЫ«Сердце океана»
Всего на несколько мгновений он появляется в нашумевшем кинофильме «Титаник» - в начале и в конце киноленты. Но завораживающая ярко-сапфировая глубина его притягивает к себе взгляды зрителей, надолго оставаясь в их памяти…
Чего только не бывает в мире кино, но на сей раз у киношного голубого бриллианта «Сердце океана» есть реальный прототип. Мало того, согласно одной из версий, он действительно принадлежал ( хотя и недолгое время) одной молодой влюблённой паре, находившейся на борту злополучного «Титаника» и погибшей в той знаменитой катастрофе. Впрочем, самого камня на корабле всё-таки не было.
Правда, и имя у него было иное: «Хоуп» или «Надежда». А ещё раньше – «Голубой француз». Синий алмаз…
Легендарный камень, многовековая история которого полна странных слухов и роковых совпадений. И практически никому из своих владельцев счастья он так и не принес.
«Стекляшка»
Но прежде, чем обратиться к истории синего алмаза, давайте вспомним о том, что же мы знаем об алмазах вообще…
Драгоценный алмаз – родной брат графита, который мы используем в простых карандашах, и угля, железнодорожные эшелоны с которым направляются ежедневно на металлургические заводы и тепловые электростанции. Камень состоит из одного-единственного химического элемента – кристаллического углерода. Глубоко под землёй под огромным давлением и при высокой температуре углерод превращается в алмаз. При этом он настолько редок, что даже там, где его добывают, чтобы найти хотя бы один камешек, необходимо перевернуть, раздробить и просеять тысячи кубометров пустой породы. Причем, найденный камень обычно имеет весьма небольшие размеры: от долей миллиметра до одного сантиметра ( эти последние считаются уже очень значительными камнями!). Кстати, в необработанном неполированном виде у неопытного человека, видевшего только готовые бриллианты в магазине, камень может и не вызвать никакой реакции.
В качестве анекдота бытует история о том, что когда король Англии Эдуард VII впервые увидел подаренный ему правительством Трансвааля крупнейший за всю историю человечества алмаз «Куллинан», он с удивлением и разочарованием воскликнул: «Попадись этот камень мне, я бы принял его за стекляшку и презрительно отшвырнул ногой!»
Несокрушимый
…Кто, где и когда впервые обнаружил первый алмаз – неизвестно. Но скорее всего человечество ознакомилось с ним около пяти тысяч лет назад в Индии. Именно там добывались все известные в истории алмазы вплоть до восемнадцатого века.
Необработанные алмазы были использованы античным мастером в бронзовой древнегреческой статуэтке работы V века до нашей эры в качестве глаз божества. Греческие поэты Гесиод и Эсхил писали о нем в своих произведениях. Само слово «алмаз» произошло от греческого «адамас» - «непреодолимый, несокрушимый». Твёрдость этого минерала поражала воображение не только греков, ибо нет в мире ничего тверже его!
Ещё и потому ценился алмаз, что полностью соответствовал понятию «драгоценный камень»: то есть – очень редкий, прочный и красивый.
Чем же являлся алмаз для людей? Он всегда был символом власти, высокого общественного положения, благополучия и богатства. А уж легенд, примет и поверий, связанных с ним, - превеликое множество.
Обладание алмазом по поверьям придаёт человеку силу, мужество, твёрдость характера и защищает его от врагов, оберегает его здоровье, не позволяет совершать необдуманные поступки. Его владельцу гарантирована счастливая судьба и непобедимость.
В Индии и Иране до сих пор бытует вера в то, что если посыпать голову новорожденного ребёнка алмазной пылью, он проживёт долго и счастливо.
В средневековой арабской «Книге свойств» говорится, что из двух воюющих сторон победит та, у которой есть более крупный алмаз. Поэтому перед сражением богатые воины, вожди и владыки старались приобрести алмаз покрупнее. Носили алмазы-талисманы на левой руке.
Копи Голконды
Индийские алмазы с незапамятных времён добывались в копях Голконды. Копями назывались россыпные месторождения, представляющие собой галечник и песок по берегам рек и под их руслами. Именно там изредка встречались алмазы.
Сама по себе Голконда – ныне лишь старая средневековая крепость неподолёку от индийского города Хайдарабада. Но когда-то там находился крупнейший алмазный рынок Востока, где камни продавались и покупались.
Наиболее богатые алмазоносные копи располагались южнее, близ реки Кистна. Алмазоносные галечники и пески начинались к востоку от плато Декан, простираясь от реки Пеннару севернее Мадраса до впадающих в Ганг рек Сон и Кен. Десятки тысяч простых индийцев от зари и до зари под нестерпимо палящим южным солнцем работали на знаменитых копях. Среди них были разорившиеся крестьяне, рабы и представители касты отверженных. Они трудились не ради богатства, а только для того, чтобы не умереть от голода или по принуждению хозяев, в надежде найти когда-нибудь огромный алмаз и получить в качестве вознаграждения желанную свободу. Но этого обычно никогда не происходило. А большую часть прибыли от торговли алмазами получал тот, кто практически никогда не появлялся в копях: городской правитель – раджа.

Жан-Батист Тавернье
По поручению короля Франции Людовика XIV известный путешественник и коммерсант-ювелир Жан-Батист Тавернье (1605 – 1686) совершил шесть далёких и опасных путешествий в страны Востока. Алмазы, привезённые им, положили начало моде на них во всей Европе. Впоследствии он написал книгу об алмазных разработках и о своих путешествиях по далёким диковинным странам.
И вот, однажды, в 1642 году Жан-Батист Тавернье привёз во Францию купленный им в Индии удивительный камень. Это был природный необработанный алмаз массой 112,5 карата потрясающего воображение редчайшего … синего цвета! В 1669 году Тавернье продал камень королю.
Вот какими словами описывается в книге-каталоге драгоценностей 1839 года впечатление ювелира-профессионала от лицезрения синего алмаза:
«Алмазы могут быть любого цвета… однако алмазы синего цвета наиболее редки и наиболее ценны. Очень редки находки алмазов любых размеров прекрасного голубого цвета синего сапфира, потому что алмазы, называемые обычно синими, либо слабо окрашены, либо имеют серо-голубой оттенок. В связи с этим очень сложно дать правильную оценку стоимости этого непревзойдённого драгоценного камня – случай, не имеющий прецендента! – ибо его цена не может быть установлена на основании сравнения с другими камнями. Его не с чем сравнивать!… В этом описании невозможно передать полного ощущения красоты и великолепия этого поистине уникального творения природы».
Преодоление «Неодолимого»
Первоначально камень имел каплевидную форму, напоминающую слезу. И с самого начала появление уникального алмаза в мире людей было омрачено сопутствующими ему ужасными событиями. Дело в том, что появился он в Европе практически одновременно с завезённой из стран Востока…чумой!
По велению короля необработанный синий кристалл алмаза был впервые огранён… Ещё в средние века камнерезы убедились в том, что шлифовать и резать драгоценные камни лучше всего самым твёрдым из земных материалов – алмазом. Но чем гранить сами алмазы, если твёрже них нет ничего?! Ведь на нём даже сталью невозможно оставить царапину!
Однако, уже в древней Индии было замечено, что при трении одного алмаза о другой его грани шлифуются, и их блеск возрастает. Именно это свойство и используется при огранке алмазов до сих пор. При этом, в древности мастерам приходилось затрачивать на шлифовку и полировку даже одного камня годы и годы упорного каждодневного труда. А в XVII веке алмазы уже распиливали при помощи железной проволоки, натёртой алмазным порошком.
«Голубой француз»
Долго ли, коротко ли, но после огранки из кристалла массой 112,5 карат был получен великолепный сияющий сапфирово-синий бриллиант массой 67,5 карат.
Новому уникальному камню по установившейся издревле и существующей ныне традиции было дано собственное имя. Его назвали «Голубым французом». И хотя верхушка камня в результате огранки была срезана, и он потерял внешнее сходство со слезой, но по-видимому, печальная суть его от этого не изменилась…
Минуло чуть более ста лет и вот, однажды, наступили смутные времена для народа Франции в целом и для «Голубого француза» в частности.
Как-то раз, королева Мария Антуанетта, цветущая красавица и хозяйка синего бриллианта, по просьбе принцессы Ламбаль разрешила ей надеть украшение с ним. Вскоре несчастная принцесса была зверски убита. А через некоторое время и саму Марию Антуанетту настигла жестокая участь. Королеву казнили, принародно отрубив ей голову. Случайное совпадение или зловещая закономерность?
Едва только успели в 1791 году составить инвентарную опись камня в перечне иных королевских драгоценностей, как уже в 1792-м году он был похищен из королевского дворца вместе с такими всемирно известными алмазами как «Регент» и «Санси»!
Проклятый камень
Он прошёл через множество алчных рук авантюристов всех мастей, был расколот на несколько менее крупных камней, часть из которых до их продажи с аукциона в 1874 году находилась в знаменитой коллекции драгоценностей , принадлежавших герцогу Брауншвейскому. Доподлинно известно одно: уже к 1830 году «Голубой француз» перестал существовать.
…Потому что в том году синий алмаз массой 44,5 карата был продан ювелиром Давидом Элиасзоном лондонскому банкиру Генри Томасу Хоупу, чьё имя он с той поры и носит. А поскольку «Хоуп» в переводе с английского языка означает «Надежда», то его иногда называют и так.
Остальные более мелкие камни , полученные после переогранки «Голубого француза» , позднее были найдены в упомянутой ранее коллекции герцога ( 13,75 и 1,25 карата). Лондонский ювелир И.У.Стритер в своей книге «Знаменитые алмазы мира» по этому поводу писал следующее: «В случае, если цвет подходит точно, вполне вероятно, что это часть первоначального синего алмаза Тавернье…»
Другой ювелир Б.Герц так описывает драгоценность: «Этот изумительный кам ень со вкусом оправлен в медальон , по краю которого сделана арабеска из алмазов, огранённых в виде мелких роз; центральный камень окружён двадцатью бриллиантами одинакового размера, формы и огранки, каждый из которых весит 4 грана ( 1 карат)…»
Следует сказать, что камень-слеза не принёс счастья семье Хоупов. Сын банкира был отравлен, а внук – потерял всё состояние семьи.


Сеящий смерть
Не принёс он ничего кроме горя и другим своим владельцам. В 1901 году русский князь Корытовский преподнёс алмаз «Хоуп» безумно любимой им парижской танцовщице Ледю. Через некоторое время в порыве бурной ревности он застрелил возлюбленную, а сам пал жертвой подлого покушения.
Затем в 1908 году за 400 тысяч долларов Хабиб-бей приобрел этот камень по поручению султана Абдул-Хамида II , который подарил его своей любовнице. Но, увы, вскоре эта несчастная женщина была умерщвлена, а султан – изгнан с престола.
Уже в следующем 1909 году камень был куплен парижским торговцем алмазами Розенау для одного знатного испанца, который в скором времени… утонул в открытом море. И пришлось в 1911 году торговцу Розенау продать алмаз американскому миллионеру мистеру Эдварду Б. Маклеону из Вашингтона. Маклеон преподнёс его в подарок жене. Вскоре при трагических обстоятельствах эта супружеская пара потеряла своего единственного ребёнка, а несчастный отец лишился рассудка до конца дней своих!..
Сумасбродная американка Эвелин Уолш панически боялась носить своё новое приобретение – кулон с синим алмазом «Хоуп» и предпочитала надевать его на… свою любимую собачку-компаньонку. Но и это не спасло: вначале умерла собачка, а в 1947 году скончалась и сама госпожа Эвелин. Перед самой смертью она завещала «Хоуп» своей любимой внучке Мейми Рейнолдс… Надо ли говорить, что в скором времени мисс Рейнолдс не замедлила скончаться при загадочных обстоятельствах!

Чудесное спасение
…С той поры, как в 1949 году Г. Уинстон из Нью-Йорка купил великолепный синий алмаз «Надежда» ( «Хоуп»), он окончательно лишил себя покоя мыслью о странной трагической судьбе камня-слезы. Он в буквальном смысле слова таял на глазах, чувствуя неотвратимое приближение своей гибели. Надо было найти хоть какой-нибудь приемлемый выход из сложившейся ситуации .
Но слух о фатальных свойствах камня приобрёл к тому времени столь широкую огласку, что не находилось более ни одного безумца, способного решиться на покупку драгоценности, приносящей своему владельцу, мягко говоря, одни неприятности с неминуемым летальным исходом.
И вот, однажды, счастливая мысль пришла в голову несчастному мистеру Уинстону! Раз никто в мире больше не смеет спокойно владеть этим камнем единовластно, то у него должен найтись… коллективный хозяин! И таковой был найден.
В 1958 году находящийся в Вашингтоне Смитсоновский институт любезно согласился принять в дар (!!!) от мистера Уинстона великий и ужасный бесценный алмаз «Хоуп».
Господин Уинстон прожил свою жизнь долго и счастливо… Дай Бог, чтобы все прекрасные и драгоценнейшие камни мира служили только гимном жизни на Земле и не были её слезами.
Исчезнет всё, когда исчезну я:
И вихри снов, и шелест бытия,

Где каждый звук в сиянии лучей
Клокочет, как пронзительный ручей,

Где в душу навзничь падают слова,
Покуда дышит трепетом листва,

Где ни о чём не знают наизусть,
Где всё звенит о том, что я вернусь,

А сердце бьётся от такой любви,
Что слепнет свет, и глохнут соловьи!..Метки:




Написать комментарий   Подписаться на комментарии Рейтинг0


Эльдар Ахадов,
06-07-2009 18:45
(ссылка)
« Предыдущая запись · Следующая запись »
 



Приключения в замке страшкенбаха(Сказка для взрослых)
Француз итальянского происхождения Пазорашвили и немец Нахринагель стали однажды закадычными друзьями, к тому же француз ещё и книжки писал . Пазорашвили – автор нашумевшей серии детективных романов о приключениях вора по кличке «МОча» - настоящего мачо и любимца читательниц. По романам его неразлучным другом был некто ГОча, поэтому в народе все эти бестселлеры называли одинаково: «Про Мочу и Гочу».
Нахринагель умел красиво с двумя «т» произносить слово «битте», за что Пазорашвили его ужасно уважал, поскольку это было единственное, как он считал, умение в мире, которому он сам, несмотря на беспрецедентные потуги, так и не сумел научиться (у него не получалось второе «т»). Нахринагеля создавали искусственным путем с помощью одноразового усилия мысли коллектива средневековых ученых господ Штуцера, Штангенциркуля, Нахтигаля и Ригеля. И дали они ему фамилию Нахринагель а имя – Штангенштуц. Делался он для каких-то специальных средневековых нужд, но так как ни разу никому не пригодился, то вскоре и вовсе был забыт своими рассеянными родителями в винном погребе. И хотя лет ему с той поры стукнуло уже немало, в целом он был всё тем же Штангенштуцем Нахринагелем... Вид у него был довольно витиеватый: на ногах и руках по одному когтю на большом пальце и больше ничего, нос тоже крючком и вечно сопливый, глаза красные слезящиеся, волосы блестящие стального цвета, да и сам - весь какой-то угловато-прямоугольный. Пазорашвили же наоборот состоял из множества округлостей, маслено улыбался, глупо хохмил, ходил бочком и многим очень нравился, особенно некоторым женщинам. По крайней мере, он так думал. Нахринагель тоже кому-то нравился, что поделаешь: на вкус и цвет очки не подберёшь, тем более что с рождения Штангенштуц страдал сентиментальностью, иногда даже пописывал что-то стихами по поводу дней рождения или похорон, причем для похорон всегда получалось лучше и быстрее: выслушав его, плакали обычно все, поскольку не расплакаться, глядя на безутешно рыдающего Нахринагеля, было совершенно невозможно..
Познакомились они всё там же в винном погребе, куда француз наведался, как обычно, после завершения очередной книжки про ушлого Мочу. Пазорашвили напился вина, сказал «э» и впал в прострацию. Очнулся он оттого, что на него капало нечто холодное, как лёд, но солёное, то есть, было приятно. Это плакал Нахринагель, пытаясь прочесть до конца свои грустные стихи, посвященные покойному незнакомцу Пазорашвили. Штангенштуц надеялся, что там, куда попала сейчас пазорашвилина душа – ей хорошо. Или хотя бы не так уж и плохо, как здесь, под землёй возле Нахринагеля. Пазорашвили расчувствовался, налил плакальщику красного и предложил выпить за всё хорошее. Вскоре они подрались, о чем весело и часто вспоминали потом. Нахренагель укусил модного борзописца за бочок и потащил в уголок, а отчаянно сопротивлявшийся француз издал такой дикий вопль, что изо всех щелей старинного погребка с перепугу повыскакивали призраки и всякая прочая нежить, началась паника и у Нахринагеля случился обморок. Вот такая драка у них получилась. А всё с того, что Штангенштуц никогда прежде вина не пил, и у него просто поехала крыша, когда они выпили за всё хорошее сколько-то раз, правда, никто так и не смог вспомнить потом – сколько именно это было.
Источая смрад и извергая проклятия, всякая нежить навсегда покинула погреб. При этом Пазорашвили галантно указывал ей дорогу, а Нахринагель в полубреду произносил своё красивое «битте», которое почему-то всякий раз приятно щекотало французу нервы. Он забрал Нахринагеля с собой наверх в кабинет, чтобы продолжить их знакомство в более комфортных условиях и с закуской.
В кабинете, как всегда, царил полный бардак: всюду валялись скомканные и исписанные листы бумаги, на кушетке угловато лежал старый плед, усердно битый молью, а на нем, как обычно, низом кверху валялись истрепанные пазорашвилины тапки. Сам же он привычно расположился посреди пола на мягком пятнистом от чего-то когда-то пролитого и съеденного ковре.
Они вдоволь навеселились вином и обедом и впали бы, наверное, в счастливые воспоминания о молодости-детстве или в неспешные рассказы о славных предках и всяком разном (хотя Нахринагелю в этом смысле вспоминать было почти что нечего, поскольку он нигде кроме погреба раньше не был, а четверых своих родителей и по фамилиям-то нетвёрдо помнил), но Пазорашвили вдруг захотел спать и тут же уснул. И его новый приятель от нечего делать приступил к осмотру жилища.
Жилище это принадлежало когда-то барону Страшкенбаху, потом он испугался какого-то разоблачения и тайно бежал из дома, бросив хозяйство на произвол судьбы. Поместье без него разрослось лопухами и захирело. По комнатам, тоскуя по Страшкенбаху и взывая к нему, слонялись бесхозные призраки, нервируя новых владельцев дома своим видом и всякими пакостями.
На кухне в раковине топорщилась груда немытой посуды. Ничего интересного. Зато в гостиной посреди зала стояло каменное изваяние бегемота в вороньем гнезде с грозной надписью «Не подходи! Убьёт!». Нахринагель, невзирая на надпись подошёл и упал, запнувшись обо что-то. Падение сопровождалось лязгом и грохотом и завершилось ударом о каменный зад изваянного животного.
Пазорашвили проснулся от какого-то грохота и лязга в гостиной и пошёл смотреть на то, что же там случилось. Посреди зала возле бегемота лежало, блестя на солнце, тело Нахринагеля. Теперь француз понял, где он вчера забыл свой велосипед, который искал возле дома, в гараже, в соседнем лесу, у моста возле речки, а в гостиную заглянуть так и не догадался. Бегемота ему подарили на презентации какого-то национального парка то ли в Банзании, то ли в Тамбуламбии, неважно. Важно то, что подарок не лез ни в какие двери, и из-за него пришлось в своё время разбирать стену с окнами и нанимать подъёмный кран, потому что Пазорашвили очень уж хотелось поставить его именно в гостиной. Ведь это так необычно, правда же? Ему тогда ещё не советовали затаскивать заморское чудище в дом, говорили, что добром это не кончится, и вот, нате вам, пожалуйста: даже надпись не помогла…
Мёртвый задышал и пошевелился. Однако красных мокрых глаз своих всё ещё не открывал. Француз обрадовался, шумно выдохнул и ушел в кабинет отмечать воскрешение покойного Нахринагеля, предусмотрительно забрав с собою велосипед.
«Покажется же черт знает что», - подумал Нахринагель и открыл глаза. Окружающая действительность отсутствовала. Замещая её, перед ним возвышался какой-то исполинский каменный зад. Немец тихо застонал и попытался ползти. Благо, что ноги больше не вязли ни в чём. Голова болела ужасно. Вдобавок пахло чем-то странным, несоответствующим положению. Он, покачиваясь, встал. Под ногами что-то хрустнуло, и запах резко усилился. Нахринагель скосил глаза: на полу лежал только что раздавленный им флакончик духов. Рядом находились веер и фонарик из красной бумаги. Немцу подумалось, что вряд ли эти вещи принадлежат господину Пазорашвили. Тогда как же они здесь оказались? Тут в раскрытое окно влетела ворона, неся в клюве золотистый женский браслет, и Штангенштуцу Нахринагелю тотчас всё стало понятно. Гнездо из камня, посвященное бегемоту, стало пристанищем для живого существа. Облегченно вздохнув, немец отправился к своему гостеприимному хозяину.
Ворона заметила на полу свои разбросанные сокровища и бросилась срочно складывать их обратно в гнездо, потому что вороны своими сокровищами по полу не разбрасываются, не для того воровали. Так что не всё было в порядке в гостиной, как померещилось Нахринагелю. Усердная птица заметила дешёвенькое блестящее колечко возле задней левой ноги бегемота. Вчера она самолично с гордостью засовывала его в гнездо, разглядывала и самодовольно шкворчала. Кто посмел дотронуться до её собственности, кар, кар! Быстренько, быстренько положим его на место. Ворона подлетела, схватила колечко и внезапно заметила вора. Маленький белесый противный старикашка!
Он сидел высоко, под самым потолком, на старинной люстре, смотрел на ворону холодными колючими глазёнками и вдруг что-то пискнул: в то же мгновение громадный бегемот рухнул на бок прямиком на несчастную птицу. Это он, Страшкенбах, украл вчера велосипед у простофили Пазорашвили а сегодня сунул его под ноги Нахринагелю. И всякие мелкие пакости в кабинете французишки - тоже его рук дело. Мерзкий старый Страшкенбах, он вернулся в свой дом, который был продан без его ведома уже много раз разным хозяевам. Барон имел за своей черной душой такие грязные делишки, что в странствиях своих сделался он настоящим колдуном, и за черные дела был наказан волшебниками из сказочного чужедалья тем, что не мог умереть ни в сто лет, ни в триста... В конце концов, колдунам тоже надо же где-то жить! Вот и решил он провести остаток дней в своём поместье. А тут такое безобразие: нахринагели какие-то, французишки писучие, вороны, бегемоты, шагу ступить негде!
От падения бегемота произошло землетрясение по всему замку. У Пазорашвили со стола упала бутылка с коньяком, который ему прислали благодарные почитательницы Мочи и Гочи из далёкой горной страны. Нахринагелю прищемило дверью коготь (он как раз заходил в кабинет, когда дверь со всего размаху захлопнулась перед его унылым носом), и он так заорал от боли, что всем стало понятно: что-то неладное творится в доме. В первую очередь перепугались мыши: они просто встали, забрали свои пожитки и ушли из подполья на улицу, от греха подальше. Больше всего досталось , конечно, вороне: на неё упал бегемот. Она была на краю гибели, но хорошо, что доски пола от времени и сырости сильно подгнили, её вдавило между двух половых балок, основательно помяв крылья, но хотя бы насмерть не убило, и то спасибо.
Пазорашвили перевязал плачущему Нахринагелю больное место, успокоил его остатками коньяка и уложил на кушетку. После этого он пошел в гостиную, где сразу заметил, что бегемот, его любимый бегемот, лежит на боку, а из-под него кто-то чуть слышно шкворчит. Кое-как вынув ворону, француз решил тут же с ней покончить, поскольку больше бегемота-то некому было свалить кроме неё, считал Пазорашвили, а такие злодеяния прощать нельзя. Коварный Страшкенбах потирал ручки, тихо хихикая из-за занавески, он с детства любил смотреть на всякие казни, противный старик, чтоб ему пусто было...
Остаток дня и всю ночь Пазорашвили и Нахринагель обсуждали происшествие и строили планы по поводу наказания вороны и поднятия бегемота на ноги. А бедная птица, хотя она и воровка, но на бегемотов никогда не покушалась и зла никому не желала, и поэтому тоскливо сидела в клетке для попугаев, которую подарили Пазорашвили поклонницы его таланта из местной колонии, сидела ни за что, разучивала старые тюремные песни и оплакивала свою воронью судьбу.
И никто из них не подозревал о том, что в это время подлый Страшкенбах уже втайне готовил новые пакости для всех. Пазорашвили поначалу сгоряча хотел прилюдно выщипать вороне остатки перьев, потом, поостыв, он решил, что достаточно будет извалять её в смоле и всякой дряни и выпустить на посмешище на улицу , а окна отныне плотно закрывать круглые сутки. Мягкий Штангенштуц Нахринагель, у которого всё ещё болел палец, предлагал для начала строго с ней поговорить, попугать, а потом поставить в угол и оштрафовать. Ворона слушала их и рыдала: так обидно, когда тебя наказывают ни за что! Они не спали всю ночь и к утру решили спуститься в винный погреб, немножко расслабиться, но ворону взяли с собой - вместе с клеткой, - так, на всякий случай, чтоб не сбежала наружу, вдруг у неё есть пособники, которые хотят её выпустить…
Когда они дошли до погребка и спустились в него, то дружно закричали: сначала от неожиданности, а потом от возмущения. Всё вино из бочек было вылито. Оно затопило погребок, и в нем стало невозможно находиться. Бессовестный Страшкенбах! Это он вынул все затычки из бочек и вылил вино! Пазорашвили расстроился так, что просто на время лишился дара речи. Нахринагель едва не упал в обморок, но посмотрел на хлюпающее под ногами вино и раздумал это делать. А ворона от неожиданности сначала залаяла по-собачьи, а потом заговорила человеческим голосом: «Вы ещё и это на меня повесьте! Давайте, валите, валите всё на несчастную ворону! Губите меня, окаянную! Виноватую-у-у! Гав-гав-гав! Я сама чуть не умерла из-за вашего бегемота! Страху натерпелась! У-у-у! Гав-гав! Это он! Это всё он!!! Это не я!» «Кто?!!» - хором закричали Пазорашвили и Нахринагель…
Стоя по колено в вине, они вдруг увидели Страшкенбаха. Он сурово сверлил их глазёнками, стоя в развевающемся плаще во входном проёме. Через секунду дверь захлопнулась. Все трое оказались запертыми в темном погребе, а вино всё прибывало и прибывало, грозя затопить уже весь погреб…
Страшкенбах ликовал. Теперь весь замок снова принадлежал только ему. Прошло всего три часа, после того, как он заточил на верную погибель своих обидчиков в винном погребе, а барон о них уже и думать забыл. Он ходил из комнаты в комнату, распевая противным голосом какие-то гнусные песенки. И так ему было хорошо, что он решил устроить сам для себя праздник: накопал каких-то червячков и козявок, отварил ядовитых растений, достал сушеных поганок и маринованных мухоморов и собрался повеселиться на славу. Но пленники напомнили о себе совершенно неожиданным образом…
В абсолютной темноте погреба делать было совершенно нечего. Нахринагель рыдал. Ворона лаяла. И от нечего делать Пазорашвили решил напоследок попить хорошего вина, а поскольку оно под ногами уже всё перемешалось, да и француз был почему-то настроен немножко брезгливее обычного, из-под ног он пить ничего не стал, а начал наощупь искать какую-нибудь неоткрытую ещё бочку из верхних рядов, чтобы попить по нормальному, то есть под струёй. Но верхние бочки были все открыты и уже пусты. Кроме одной. А у неё затычка никак не хотела открываться. Вконец измучившись, он попросил Нахринагеля помочь ему открыть бочонок своими острыми когтями.
Штангенштуц Нахринагель, у которого тоже с затычкой ничего не получалось, в конце концов вырезал у бочонка днище целиком вместе с затычкой. Сначала Пазорашвили наорал на него, поскольку испугался, что вино выльется сразу, а потом махнул рукой: делай что хочешь, мне уже всё надоело. Штангенштуц, который вскрыл бочку не из-за вина, а из принципа, потому что у него с затычкой ничего не получалось, а он так не привык, внезапно обнаружил, что внутри бочонка не просто пусто и сухо, но и нет дна.
Перед горемыками оказался открытым потайной ход, про который глупый Страшкенбах совершенно забыл. Он сам нарыл целую кучу потайных ходов, когда строился замок, чтобы можно было сбежать отовсюду, если кто-нибудь нападёт и захочет его упрятать в погребе или ещё где-нибудь. Друзья решили выбраться из погреба через этот тайный ход, куда бы он их ни привёл. Всё равно это будет лучше, чем утонуть в вине.
Ход был тесным и узким, однако вёл их всё выше и выше, пока они не упёрлись в какое-то препятствие. Они находились уже где-то внутри дома, даже слышали, как Страшкенбах распевает свои дурацкие песенки, но дальше что-то случилось совсем недавно: проход был полностью завален чем-то очень тяжёлым. Снова принялся за работу Нахринагель: ногами и руками, всеми четырьмя когтями он крошил всё впереди себя, и влево, и вправо тоже, пробиваясь вперёд. Причем, вправо и влево оказалось легче пробиваться. Так длилось очень долго, наверное, часа три . Наконец, впереди нечто огромное внезапно рухнуло, и беглецы увидели, что находятся между потолком и полом первого-второго этажа…
Гигантский бегемот, рухнувший сверху вместе с потолком прямо на праздничный стол Страшкенбаха, придавил колдуну ногу. Пазорашвили и Нахринагель вытащили его из-под завала, ногу перевязали, а самого посадили в клетку для попугаев. Теперь его ворона сторожит, пока они занимаются ремонтом и думают, что же делать с вредным старикашкой. Может, кто-нибудь подскажет: куда его теперь девать-то? Метки:





Написать комментарий   Подписаться на комментарии Рейтинг0




Татьяна Зинятова Татьяна Зинятова Татьяна Зинятова
   08-07-2009 21:27 (ссылка)   Re: Приключения в замке страшкенбаха
Ой, подождите, всем Страшкенбах еще пригодится, ведь "новые русские" видно еще не появлялись в ваших краях, да и слухи до вас не дошли о них...
ответить (с цитатой)




Написать комментарий

Татьяна Зинятова Татьяна Зинятова Татьяна Зинятова
   08-07-2009 21:41 (ссылка)   Re: ИСТОРИЯ АЛМАЗНОЙ СЛЕЗЫ
Спасибо за интересную историю. Наверное, это не единственная трагическая история о крупных именных алмазах. Но алмазы, действительно чудесные камни и на протяжении веков привлекали внимание людей...ответить (с цитатой)
1 комментарий
подождите...Свернуть



Написать комментарий
Эльдар Ахадов,
06-07-2009 18:45
(ссылка)
« Предыдущая запись · Следующая запись »



Приключения в замке страшкенбаха(Сказка для взрослых)
Француз итальянского происхождения Пазорашвили и немец Нахринагель стали однажды закадычными друзьями, к тому же француз ещё и книжки писал . Пазорашвили – автор нашумевшей серии детективных романов о приключениях вора по кличке «МОча» - настоящего мачо и любимца читательниц. По романам его неразлучным другом был некто ГОча, поэтому в народе все эти бестселлеры называли одинаково: «Про Мочу и Гочу».
Нахринагель умел красиво с двумя «т» произносить слово «битте», за что Пазорашвили его ужасно уважал, поскольку это было единственное, как он считал, умение в мире, которому он сам, несмотря на беспрецедентные потуги, так и не сумел научиться (у него не получалось второе «т»). Нахринагеля создавали искусственным путем с помощью одноразового усилия мысли коллектива средневековых ученых господ Штуцера, Штангенциркуля, Нахтигаля и Ригеля. И дали они ему фамилию Нахринагель а имя – Штангенштуц. Делался он для каких-то специальных средневековых нужд, но так как ни разу никому не пригодился, то вскоре и вовсе был забыт своими рассеянными родителями в винном погребе. И хотя лет ему с той поры стукнуло уже немало, в целом он был всё тем же Штангенштуцем Нахринагелем... Вид у него был довольно витиеватый: на ногах и руках по одному когтю на большом пальце и больше ничего, нос тоже крючком и вечно сопливый, глаза красные слезящиеся, волосы блестящие стального цвета, да и сам - весь какой-то угловато-прямоугольный. Пазорашвили же наоборот состоял из множества округлостей, маслено улыбался, глупо хохмил, ходил бочком и многим очень нравился, особенно некоторым женщинам. По крайней мере, он так думал. Нахринагель тоже кому-то нравился, что поделаешь: на вкус и цвет очки не подберёшь, тем более что с рождения Штангенштуц страдал сентиментальностью, иногда даже пописывал что-то стихами по поводу дней рождения или похорон, причем для похорон всегда получалось лучше и быстрее: выслушав его, плакали обычно все, поскольку не расплакаться, глядя на безутешно рыдающего Нахринагеля, было совершенно невозможно..
Познакомились они всё там же в винном погребе, куда француз наведался, как обычно, после завершения очередной книжки про ушлого Мочу. Пазорашвили напился вина, сказал «э» и впал в прострацию. Очнулся он оттого, что на него капало нечто холодное, как лёд, но солёное, то есть, было приятно. Это плакал Нахринагель, пытаясь прочесть до конца свои грустные стихи, посвященные покойному незнакомцу Пазорашвили. Штангенштуц надеялся, что там, куда попала сейчас пазорашвилина душа – ей хорошо. Или хотя бы не так уж и плохо, как здесь, под землёй возле Нахринагеля. Пазорашвили расчувствовался, налил плакальщику красного и предложил выпить за всё хорошее. Вскоре они подрались, о чем весело и часто вспоминали потом. Нахренагель укусил модного борзописца за бочок и потащил в уголок, а отчаянно сопротивлявшийся француз издал такой дикий вопль, что изо всех щелей старинного погребка с перепугу повыскакивали призраки и всякая прочая нежить, началась паника и у Нахринагеля случился обморок. Вот такая драка у них получилась. А всё с того, что Штангенштуц никогда прежде вина не пил, и у него просто поехала крыша, когда они выпили за всё хорошее сколько-то раз, правда, никто так и не смог вспомнить потом – сколько именно это было.
Источая смрад и извергая проклятия, всякая нежить навсегда покинула погреб. При этом Пазорашвили галантно указывал ей дорогу, а Нахринагель в полубреду произносил своё красивое «битте», которое почему-то всякий раз приятно щекотало французу нервы. Он забрал Нахринагеля с собой наверх в кабинет, чтобы продолжить их знакомство в более комфортных условиях и с закуской.
В кабинете, как всегда, царил полный бардак: всюду валялись скомканные и исписанные листы бумаги, на кушетке угловато лежал старый плед, усердно битый молью, а на нем, как обычно, низом кверху валялись истрепанные пазорашвилины тапки. Сам же он привычно расположился посреди пола на мягком пятнистом от чего-то когда-то пролитого и съеденного ковре.
Они вдоволь навеселились вином и обедом и впали бы, наверное, в счастливые воспоминания о молодости-детстве или в неспешные рассказы о славных предках и всяком разном (хотя Нахринагелю в этом смысле вспоминать было почти что нечего, поскольку он нигде кроме погреба раньше не был, а четверых своих родителей и по фамилиям-то нетвёрдо помнил), но Пазорашвили вдруг захотел спать и тут же уснул. И его новый приятель от нечего делать приступил к осмотру жилища.
Жилище это принадлежало когда-то барону Страшкенбаху, потом он испугался какого-то разоблачения и тайно бежал из дома, бросив хозяйство на произвол судьбы. Поместье без него разрослось лопухами и захирело. По комнатам, тоскуя по Страшкенбаху и взывая к нему, слонялись бесхозные призраки, нервируя новых владельцев дома своим видом и всякими пакостями.
На кухне в раковине топорщилась груда немытой посуды. Ничего интересного. Зато в гостиной посреди зала стояло каменное изваяние бегемота в вороньем гнезде с грозной надписью «Не подходи! Убьёт!». Нахринагель, невзирая на надпись подошёл и упал, запнувшись обо что-то. Падение сопровождалось лязгом и грохотом и завершилось ударом о каменный зад изваянного животного.
Пазорашвили проснулся от какого-то грохота и лязга в гостиной и пошёл смотреть на то, что же там случилось. Посреди зала возле бегемота лежало, блестя на солнце, тело Нахринагеля. Теперь француз понял, где он вчера

ТЕМА ДЛЯ ТЕХ У КОГО МАЛО ДРУЗЕЙ ИЛИ НЕ ХВАТАЕТ СО-ЧУВСТВИЯ !
И ПУСТЬ НАШЕ КАЖДОЕ "ЗАВТРА" СТАНЕТ ЛУЧШЕ,ЧЕМ "ВЧЕРА" !!!
 
О ДРУЗЬЯХ:
http://www.yaplakal.com/nastoyaschie_druzya.html

ДЛЯ ТЕХ У КОГО ДРУЗЬЯ ЕСТЬ И ДЛЯ ТЕХ
У КОГО ДРУЗЕЙ ПОКА НЕТ!
ЗАГЛЯНИТЕ ПО ССЫЛКЕ - МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ!
 
http://video.mail.ru/mail/som-68/_vguestbook/1998.html
 

 
http://www.skysadko.com/interes/Friends.htm 
  Посмотри, это интересно!
http://video.mail.ru/mail/som-68/_vguestbook/2003.html
 
 
ПРЕДЛАГАЮ ПОМЕДИТИРОВАТЬ:
http://video.mail.ru/mail/vadikad/1733/3609.html 

 
ПЕСНИ ЮРИЯ ВИЗБОРА:
 http://blogs.mail.ru/community/music1classik/45B800C3686FE063.html


 
Посмотри, это интересно!
http://video.mail.ru/mail/som-68/1405/1786.html 

ВАНЕССА МЕЙ:
 
 http://my.video.mail.ru/mail/som-68/_vguestbook/2421.html  
 

 РАССЛАБЬСЯ И УЛЫБНИСЬ! :
 
http://video.mail.ru/mail/trofimov_555/296/378.html
 
http://video.mail.ru/mail/trofimov_555/296/387.html     
 
РЕКОМЕНДУЮ ПОСМОТРЕТЬ И ПОСЛУШАТЬ, МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ:
 
http://video.mail.ru/mail/ewp54/1542/1572.html
 
И ЗДЕСЬ:
http://video.mail.ru/inbox/vladimir.matveev/42/44.html
 
+ЭТО:
 
http://video.mail.ru/mail/vadikad/1733/1734.html 
 
 
МАСТЕР И МАРГАРИТА (В.ЛЕОНТЬЕВ):

http://video.mail.ru/mail/arvid_/440/662.html      
  



МНЕ НРАВИТСЯ:
 
http://video.mail.ru/list/andreas-grisha/3182/3182.html

 



ЭЛИТА ОБЩЕСТВА– ЭТО ЧАСТЬ ОБЩЕСТВА ОПРЕДЕЛЯЮЩАЯ:
 
1.    ЦЕЛИ ОБЩЕСТВА;
 
2.    ПУТИ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛЕЙ.
 
ОБЩЕСТВО, В КОТОРОМ ПРОИЗОШЛО «ВЫРОЖДЕНИЕ ЭЛИТЫ» НАЧИНАЕТ РАЗРУШАТЬСЯ И  ПОДВЕРГАЕТСЯ ПОЛИТИЧЕСКИМ И СОЦИАЛЬНЫМ КРИЗИСАМ. 
ПЕРИОД «ВЫРОЖДЕНИЯ» ЭЛИТЫ(для диктаторских режимов) – РАВЕН ТРЕМ ПОКОЛЕНИЯМ (ОКОЛО 6О-и ЛЕТ) И СОСТОИТ ИЗ ТРЕХ ЭТАПОВ: 
1. ФОРМИРОВАНИЕ ЭЛИТЫ – (ОБЪЕДИНЕНИЕ ЛЮДЕЙ ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ ЦЕЛИ ОБШЕСТВА И ПУТИ ИХ ДОСТИЖЕНИЯ) как правило, они сами достигают  этих целей.
2. «ПОКОЛЕНИЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ» - (ОБЪЕДИНЕНИЕ ЛЮДЕЙ ПРИЗНАНЫХ  ЭЛИТОЙ ПЕРВОГО ПОКОЛЕНИЯ СВОИМИ «ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМИ»), как правило, они «доводят до блеска» результаты предшественников и не нуждаются в новых целях.
3. «ПОКОЛЕНИЕ ЗАМОВ» – (ОБЪЕДИНЕНИЕ ЛЮДЕЙ ЯВЛЯЮЩИХСЯ ЗАМАМИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ИЗ «ПОКОЛЕНИЯ НАСЛЕДНИКОВ», как правило, люди для которых цели Элиты Первого Поколения уже достигнуты и не важны, а Новые цели для Общества они определить не могут. Это поколение Элиты вынуждено определять и достигать личные цели – элита перестаёт быть элитой и превращается в «бизнес сообщество».
ДЛЯ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ ДАННОЙ СИТУАЦИИ НЕОБХОДИМО СОЗДАТЬ И ЗАПУСТИТЬ В ДЕЙСТВИЕ ОБЩЕСТВЕННЫЙ МЕХАНИЗМ «ВЫЯВЛЕНИЯ И ФОРМИРОВАНИЯ ЭЛИТЫ».
(Представители элиты, не объединенные в группу представляют ту часть общества, которую в СССР называли ИНТЕЛЕГЕНЦИЕЙ –люди, которые понимают цели общества и пути их достижения, но не могут ничего с этим сделать.
Переход от Элит третьего поколения к Элите первого поколения – самый опасный период для общества! Я вижу только два варианта перехода:
 
1.    Эволюционный, (при создании правил и механизма формирования Новой элиты);
2.    Революционный, (силовой).
 ОБА ПУТИ – опасны как для новой элиты, так и для общества в целом, т.к. вызывают противодействие старой элиты и задают Новые цели для общества на длительную перспективу.
 
(В демократизированных государствах смена элит и целей происходит за счет системы выборов и конкуренции между партиями (частичная корректировка целей)).
   ТАКИМ «МЕХАНИЗМОМ ФОРМИРОВАНИЯ ЭЛИТЫ» МОЖЕТ СТАТЬ РАЗРАБОТАННЫЙ МНОЙ ПРОЕКТ «СЕНАТ – 22», который позволяет выявлять и обучать людей с Активной Гражданской Позицией, желающих и умеющих определять цели и решать проблемы общества.
 

Как полюбить дождь

Добрый день
дорогие читатели и почитатели положительно ориентированой части интернета.
О всём человечестве я пока говорить не буду. Но всё-таки! Позвольте и мне внести
скромную лепту в деле формирования  положительного настроенного мировозрения.
Я конечно  не психолог-аналитик и не и не что-нибудь ещё такое с титулом,
я просто обычный человек, каких можно встретить на каждом шагу и всётаки я позволю себе смелость поделиться своими мыслишками.

Может это покажется кому-то смешным или забавным, то я буду только этому рад.

Хотите научиться  любить дождь?

Любой весенний, летний, осенний и даже зимний т.е. снег.
Представьте себе, что каждый человек он как мобильник (Мобильный телефон, у нас называется это хэнди (Handy) )

Итак что же делает любой хэнди? Он принимает и посылает т.е. излучает.

Так вот мы тоже всегда излучаем (генерируем) на определённой частоте
биомагнетические волны.

И эти волны разлетаясь во все стороны, облучают всё, что им попадается по пути.

И вот представьте себе, у Вас прекрасное настроение, в душе веселиться и ликует
весь наррод.

Ну и конечно мы не как лампочка Ильича, но что-то около этого, все светимся, да
так ярко, что это и невооружённым взглядом видно. Правда для освещения
помещений этого всё-равно маловато.

Итак мы  излучаем и облучаем всё вокруг. И в этот вот момент на нас летят толпами
капельки дождя или снежинки. Летят себе и так и норовят прямо по темечку
шарахнуть.

И шарахают. Но при этом они успевают получить изрядную дозу нашего
эмоционально-положительного облучения. И что мы получаем в итоге? Ударяясь о
нас они оттдают нам обратно эту положительно-эмоциональную энергию.
И что мы ощущаем в этот миг?

"Ах! Какой приятный дождик или снежок! Ну просто прелесть!"

Конечно скептик находящийся в этот момент рядом, скажет ерунда какая.
Просто мерзость какая-то, так и норовит за шиворот пробраться. И сколько бы вы
ни радовались. Лучше от этого, этому скептику не будет. Потому что он
не знает, что любой излучатель может излучать и принимать сигналы только на
одной ему одному свойственной частоте. И все его попытки испортить вам дождик
тоже ничего не принесут. У него ведь одна частота, а у вас другая.

Как отпечатки пальцев.

Вариант с плохим или неприятным дождём или снегом я описывать не буду.

Потому-что это не наш случай. Да и зачем самому себе портить настроение.

Мы ведь нормальные люди, с открытой для хорошего душой.

Вот и будем излучать и собирать только хорошее.

Ну как?! Правда я молодец. Ну хоть чуть-чуть. Ну пожалуйста.

Улыбнулись?! Я тоже. Ну вот и чудесненько, ну вот и прекрасненько. И ведь не
зря ещё старые люди говорили:" Как аукнется, так и откликнется". Хотя
тогда ещё у них этих хэндей и мобильников не было.
Вот и всё пока.
С уважением "Ветерок"

КАПИТАНКА
Было это в такую дань-стародань, что ни в сказке сказать, ни пером описать…. Жила в ту пору одна Капитанка, так её все звали, потому что только она кого увидит-услышит, как тут же трясётся и орёт по сторонам:
«Капитанка-питанкапи-танкапитан-капитанка-питанкапи-танкапитан-капитанка-питаааааааан!!!!!» Ажно дрожит вся от удовольствия, будто конфет наелась.
Вот прорва! И не уймётся же никак. Вреднючая-ааа…. Замуж бы её, да кто такое добро возьмёт? Медведь давеча завалился в гости в избу её, чисто обознатушки получились,– и что? Прогнала! Да так прогнала, что только пятки у косолапого сверкали да шуба заворачивалась!
И сидит она сама по себе в избушке своей, и всё горюнится в одиночку, и ничего поделать с собой не может. Так бы и вопила до сей поры, если б не Чиндрачуча.
Вот явилась Чиндрачуча из ночной темноты, окутала Капитанкову избёнку, торчком встала посередь дымовой трубы. Ждёт-пождёт. Насторожилась Капитанка в избёнке своей: в окно не видать ничего, туман кругом. Дым из трубы назад пошёл, в избу, глаза щипет так, что плакать хочется. Что-то не то. Не того. Неправильно. Вот как.
Подождала хозяюшка до утра. Потерпела. И на крышу полезла. Вот ползет Капитанка по крыше и видит: из трубы Чиндрачуча торчит, скорчилась вся, а не вылезает. Скособочилась Чиндрачуча из последних сил, напыжилась и как гаркнет: «Амарабати-амарабати чандрика! Кинтамари-кинтамари ишвара!»
У Капитанки от неожиданности тут же крыша съехала. Из-под неё, конечно. И повисла Капитанка сама не своя - между землёй и небом. Чиндрачуча из трубы вывалилась. И сразу оттуда опять дым пошел, как раньше, пока Чиндрачучи не было.
Захлопнулась волшебная Чиндрачуча в капитанковом жилище, огляделась и тут же ощутила, как одиноко, как худо здесь было бедной Капитанке. И заохала Чиндрачуча Капитанку жалеючи.
А та всё висит в воздухе, глазками хлопает. Услышала Чиндрачучу - заворошилась. Зацепилась она за трубный дым и назад , на землю соскользнула, зашла тихонечко в свою избушку, обняла Чиндрачученьку, утешать начала. Вот они и подружились.
Давно это было, ох, давненько. А до сих пор помнится.

Не приведи, Господь, не приведи -
Мне знать о том, что будет впереди!
Пускай оно случится всё равно,
Но ни во сне, где тихо и темно, -
Ни наяву, ни даже в крайний час –
Не раскрывай моих незрячих глаз!

Такую боль носить в своей груди –
Не приведи, Господь, не приведи…

Здравствуйте, члены небольшого сообщества! Каждый день захожу посмотреть, есть ли что-то новое, интересное. Неужели ни у кого не возникает никаких мыслей о жизни, о событиях; да просто пофилософствовать на досуге никто не хочет?!
Я так представляла, что сообщество создается и в него вступают люди, которым будет интересно общаться вместе.
Игорь! Сделай запись, которая бы могла заинтересовать твое сообщество, а то получается, что все это так формально. Извини за критику, но наверное, именно ты нас пригласил всех в сообщество и хоть немного знаешь наши интересы. Извини за критику, но я удивляюсь, что в сообществе все так так в пословице - "тишь да гладь, да божья благодать". Может я не права? Я вообще в интернете две недели, и может чего-то не понимаю до конца? Давайте обсудим.

Как странно устроен человек. Когда все идет хорошо, он почему-то не задумывается о превратностях судьбы. Как только случаются проблемы, так возникает вопрос: "Почему так случилось?" Сколько сетуем на судьбу!
Интересно, многие ли из нас фаталисты?
Или бываем от случая к случаю?
Почему издавна одни опровергали рок, другие делали фетиш?
А как сейчас, у современников наших с верой в предопределение судьбы?

ВОДА- ИСТОЧНИК ЖИЗНИ, ХРАНИТЕЛЬ ИНФОРМАЦИИ И НАША ДУША
!?!?!?!







Приветствую Тебя, мой терпеливый читатель!

Сегодня мы будем рассуждать о
сокровенных глубинах нашего бытия.




 

Предлагаю разговор о том, что некоторые
называют БОГОМ, некоторые – КОСМОСОМ. Многие верят, что  вся информация о нашей
жизни где-то и как-то записана, я уверен, что это именно так.

Лично я называю все «ЭТО» 
ОКЕАНОМ или ВОДОЙ, а последние исследования ученых о накоплении информации в
воде активно подтверждают мою уверенность. Возможно,  Вы тоже видели передачу о
воде, когда ученые взяли суперочищенную воду и налили в два одинаковых
стеклянных сосуда. Затем на одном наклеили бирку со словом «смерть», а на втором
со словом «любовь». Через сутки проверка показала, что вода в сосудах изменила
свои физические свойства!  И стала сильно отличаться по своим показателям
друг от друга и это одна и та же вода в закрытых стеклянных сосудах!
Невероятно!!!
Вы  наверняка знаете, как
хорошо отдыхать, купаясь в морской воде, в  чистом озере или в большой и
спокойной реке. По моему мнению, мы при этом сбрасываем в воду накопившийся
объем информации (которая обычно нас угнетает). Говорят, что в водах Океана
эффект еще лучше, наверняка, но я сам не пробовал (не хочу врать).

Ученые говорят, что
очистить воду от информации можно либо путем выпаривания, либо глубокой
заморозкой. Мы всю жизнь используем эти способы для очистки питьевой воды от
«вредных примесей».
Следовательно – ПОЛЯРНЫЕ ШАПКИ являются
фильтрами МИРОВОГО ОКЕАНА, а периодические ЛЕДНИКОВЫЕ ПЕРИОДЫ производят
глобальную информационную чистку ОКЕАНА. (Представляете сколько там написано за
тысячелетия войн и мракобесия, а подводные ядерные испытания, а захоронения 
отходов, а куча прочей «гадости»!)
Все мы
содержим огромное количество воды, которая переносит и хранит информацию. Здесь
вам
и «наследственность»

и «телепатическая связь»
родственников (близнецы - наиболее явно),
здесь - же и «излечения святой водой» и
многое другое. (можете сами вспомнить  кучу примеров), например молитвы, порча и
сглаз, заговоры  -  (это все информация).

 
 








Я думаю,
что все на тех же «вибрация», о которых говорили в РАССУЖДЕНИИ № 2.  А
если все это так, то мы можем очищать воду от информации и делать ее «святой»
как это делают в церкви, (ведь молитвы это те же вибрации определенной частоты).
Следовательно, МЫ МОЖЕМ ОЧИЩАТЬ и себя, и мировой ОКЕАН при помощи генератора 
необходимых вибраций (например, поставив соответствующий генератор импульсов на 
течение Гольфстрим). Одна загвоздка я не уверен, что для очистки воды подойдут
те же частоты, что и для человека, надо проверять!

И еще, о воде внутри
нас – наверное, та информация, которая записана в этой воде и есть наша
душа! Подумайте!
 

Возможно, это поможет Вам разобраться в себе и
понять свою (или даже чужую) душу.
Возможно,
исповедь является одним из способов избавления от негативной информации и заменой ее
на «прощение». 
 

ПОСМОТРИТЕ ВИДИО РОЛИК - ПРИСЛАННЫЙ МНЕ
ДРУГОМ- 

  http://video.mail.ru/mail/aurov/voda/2506.html  


 

ДЛЯ ДРУЗЕЙ!(копия из старого мира)ДЛЯ ТЕХ У КОГО ДРУЗЬЯ ЕСТЬ И ДЛЯ ТЕХ
У КОГО ДРУЗЕЙ ПОКА
НЕТ! поздравление сновым 2009-м годом!: 
http://af4.mail.ru/cgi-bin/...=

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ КАРТИНКИ:
http://my.video.mail.ru/mai...
ЗАГЛЯНИТЕ ПО ССЫЛКЕ - МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ!

ОТ МОЕГ ДРУГА И ОТ МЕНЯ,
ВСЕХ С НОВЫМ - 2009-м ГОДОМ!!!
КЛАССНЫЙ РОЛИК!

http://video.mail.ru/mail/vadikad/1733/3361.html

Посмотри, это интересно! (РИСУНКИ НА АСФАЛЬТЕ)http://video.mail.ru/mail/v...
 
http://video.mail.ru/mail/som-68/_vguestbook/1998.html
 
http://www.skysadko.com/interes/Friends.htm 

  Посмотри, это интересно!
http://video.mail.ru/mail/som-68/_vguestbook/2003.html

 
 
ПЕСНИ ЮРИЯ ВИЗБОРА:
 http://blogs.mail.ru/community/music1classik/45B800C3686FE063.html


 
Посмотри, это интересно!
http://video.mail.ru/mail/som-68/1405/1786.html 


ВАНЕССА МЕЙ:
 
 http://my.video.mail.ru/mail/som-68/_vguestbook/2421.html  

 

 РАССЛАБЬСЯ И УЛЫБНИСЬ!
:
 
http://video.mail.ru/mail/trofimov_555/296/378.html
 
http://video.mail.ru/mail/trofimov_555/296/387.html     
 
РЕКОМЕНДУЮ ПОСМОТРЕТЬ И ПОСЛУШАТЬ, МНЕ
ПОНРАВИЛОСЬ:
 
http://video.mail.ru/mail/ewp54/1542/1572.html
 

И ЗДЕСЬ:

http://video.mail.ru/inbox/vladimir.matveev/42/44.html

 
+ЭТО:
 
http://video.mail.ru/mail/vadikad/1733/1734.html 

 
 
МАСТЕР И МАРГАРИТА (В.ЛЕОНТЬЕВ):

http://video.mail.ru/mail/arvid_/440/662.html