Откройте свой Мир!

Я уже засыпал.. и тут ко мне на ум пришёл ОН..это был Абсурд..я стихи не умею сочинять, но в моей созрели эти строчки с поздровлением спокойной ночи..не судите строго..
Спи мой милый труп.
Пусть трупные пятна дадут тебе уснуть.
И наши гробы захоронены не так близко
И путь черви принесут обо мне мысли и сны.
Спи моя радость УМРИ)))
Вот такие чудеса творятся в моей голове...

1...
Когда некому
рассказать о снах
вольно-невольно выходишь прочь
из ума
из себя.
Мне снилось,
что мы возвратимся к корням
перегноем
скоро.
мы будем услышаны,
соком выжаты,
тишиной взорваны,
чекой сорваны,
фундаментами установлены
под муравейники.
Мы возвратимся к корням
бело-желтыми косточками,
замороженными глазоньками,
заторможенными хрящиками,
ядовитыми газами,
призрачными огнями.
Мы возвратимся к корням
корнями.
Прорастаем
деревьями да цветами,
прошитые трассами да
проеденные червями
мы возвратимся к корням.

2.  на счет 12.

В январе было пусто

будто

Весь мир лишившись жизненных сил

умер.

В феврале стало грустно,

Я взорванный мир

старался собрать по частям

и в нужном порядке.

Март подарил мне

желание влезть в петлю.

Апрель напугал

очередной победой

разума над природой.

Май

Уныло точил дождями,

Я ждал тебя,

понимая свою безнадежность.

Июнь облагородил тебя

моими ночами.

Июль даровал мне твой голос.

Август наверное нас убьет...

Или растянет очередной любовью

на дыбе.

Сентябрь тихонечко нас заморозит,

под шумок,

что бы никто не заметил.

Октябрь покроет

инеем наши глаза,

такие стеклянные

и без его вмешательств.

Ноябрь,

даже страшно представить,

выставит нас дураками

на обозрение,

как в музее —

смотрите и радуйтесь,

эти твари

весь год пребывали в смятении.

Декабрь разорвет,

четвертует, линчует.

По куску

на каждую сторону света.

В конечном итоге

придавит

праздничным трауром —

До свидания!



А в январе... было пусто...

будто

весь мир

лишился жизненных сил.

умер...



3.  ВСПЫШКА

В слепые глаза старух

глянешь,

будто

поймал пулю.

Я хочу

умереть молодым,

красивым

и

желательно, что бы

не очень умным.


4. ...

Ах, если бы я был поэтом,

Вдохнновенным любовником муз

И всяческих демонов,

любвеобильных до слез,

И обладал бы

печально пронзительным взгядом

И, конечно же, незабываемым голосом,

Таким, что заслышав его

толпы девиц трепетали сердцами

и истекали истомой!

Я бы сложил тебе самые

Душеразрывные

песни.

Я бы читал свое

с искрометного пьедестала,

ходил по рукам

и сердца

употреблял бы на ужин,

обед и завтрак.

И я говорил бы

с высоты своего ПОЭТИЗМА

что ЭТО ВСЕ ДЛЯ ТЕБЯ!

А иначе и быть не может!

Ведь ты море, солнце и звезды!

Ты — все мои идеалы сплетенные

в единоборстве

генов

в одной биологической массе.

Хотя даже нет...

Я бы увидел в тебе

Воплощение самых изысканых

и самых божественных статусов.

Я увенчал бы тебя

венцом человечества,

и по боку, что тафталогия.

Что там людское племя?...

Звездами и вселенной

целой и без остатка

тебя обозначил бы!



О, если бы я был поэтом,

А не этим

криворуким взъерошеным чучелом

С перекошенной мордой

От выпитого

и не любви к музам

месного разлива

мелкокалиберного,

бросающихся на шею

каждому алкоголику,

а охотнее —

малолетнему выродку

с лоснящимся ртом...

И если бы меня не тошнило

От каждого выверта

словесного, кружева

белого ворота выглаженного

и твоего сластолюбия...



О, если бы я был поэтом,

я бы наверное

не желал твоей медленной смерти

на костре,

за твою болтливость,

или , что лучше еще, в Освенциме.

И речь твоя не будоражила

Внутреннее наполнение

рвотными судоргами.



Нет, я правда, честнее некуда,

хочу настрочить тебе песню,

Воспеть тебя

самой чудесной поэзией,

увековечить...

и утопить к черту.



ммм... а если бы я был поэтом...

Но я не.

Хотя что из этого?


5. ПРЕДВОСХИЩЕНИЕ ХОЛОДА

Это будет очень и очень холодная и злая зима.

Я в августе слышу уже за окном завывание вьюги...

И сего наваждения самостоятельно мне не изжить из ума.

А единственный теплый комок затерялся в июле.



Если есть ты хотя бы в одной из капель дождя,

Заходи ко мне в дом, раздевай до костей... а кожу

Можно на пол свалить в разнородную кучу тряпья.

Мой вечный навязчивый страх перед холодом снова ожил.



Я кормлю его белым шумом и некогда важными фото...

Он пока еще слаб и юн, но когда ему это мешало?

Он уже укоренился в мозгу, пророс на глазах стеклом

И с летом смертельно больным вместе и я ветшаю.



Я отвернусь зубами к стене, я постараюсь не слушать,

Как ветер тоскливо и нудно воет в просторных окнах.

Если ты есть хотя бы в одном порыве — Ну же!

Врывайся, насилуя душу, разрывным снарядом под кожу


6. Меланхольное

У этого ангела крылья черные,

как самая долгая ночь,

и перья режут металлическим блеском

неосторожный взор.

По крыльям его не погладить —

пальцы изрежешь в кровь

и заразишь безнадежно тело

самым смертельным ядом.

У этого ангела взгляд страшный.

Как пустота на месте душ...

Узкое дуло, смотрящее на тебя

зияющим голодом

разбуженных пуль.

У этого ангела самый

зараженный холодом смех :

Зубы в четыре ряда

утонченных изысканых лезвий.

И голос как шелест

листьев жести.

Бледности его позавидует

самый модный вампир —

У этого ангела совершенно

безкожий

и совсем безмышечный лик.

К этому ангелу обратишься

просить помощи только

в последний раз...



Здравствуй , мой ласковый.

Что не весел?

Как в раю?

О, опять война...

Если хочешь — кофе тебе

налью, вина иль чего покрепче?

Всю свою нежность тебе дарю,

отдаю

бессовестно,

как и прежде.

Я постараюсь тебя согреть.

Мне ли не знать,

каково безкожим!?

рассвет...

Изчезаешь, как и всегда.

Как и все твое

молчаливое племя,

При свете солнца

остаешься непрочным.

И мне ли не знать,

почему так молча...



У этого ангела каждая

встреча

в последний раз.

А в его раю

сто весен подряд

война

и

Ад.


7. Красноглазому богу.

Красноглазому богу бессонницы

все слова мои.

Красноглазому богу бессонницы

каждое

из признаний в любви.

Белолицему,

Кружевом артериально-венозным

неба подкожного

оплетенному.

Заторможенному.



Кажется, я скоро свихнусь от скуки

без своих невозможных снов...

Кажется...

(когда кажется,

нормальные люди крестятся

или с Гипнозом ложатся

в одну постель)



Кажется

Красноглазому богу бессонницы

моего тела княжество

вручили беспрекословно,

документы с подписью,

ключи выдали...



Мечом по ключицам похлопали

меня нелюбимого,

посвятили в рыцари

бессонной бредоэкспрессии.



И

красноглазому богу бессонницы

все слова мои.

Красноглазому богу бессонницы

каждое

из признаний в любви.

     Последний день лета. Еще один последний, время подвести итоги,
даже если их практически нет. Время делать добро и быть им. Кажется, что
сознание вывернулось наизнанку и стало поедать само себя, начиная с
самых мерзких и грязных провинций. Я продолжаю поглощать свою депрессию,
стараясь не оставить от нее и следа, но мы давно научились жить с ней
под руку. И все так же продолжаю писать сказки с "добрым концом". Хотя
откуда столько сарказма, который я ненавижу? Они ведь на самом деле
добрые, живые, живучие, словно сперматозоид плодовитого самца,
застрявший глубоко в утробе матери. Я вынашиваю их в себе, пока они не
выльются во что-то более материальное, в буквы и слова, которые прочтут
другие люди, и может быть запомнят их и передадут своим детям, может
быть увидят в них что-то метафорическое, что несомненно есть, но умолчат
об этом, потому что говорить о таких вещах непристойно. Ты
оплодотворяешь меня своим семенем, чтобы я смогла родить наконец то, что
назову нашим ребенком. Он  будет похож на тебя, глаза и губы, волосы -
все в нем будет от тебя, потому что это ты заставил меня писать,
заставил взлелеять внутри себя замечательное дитя, здоровое, как и ты и
немного сумасшедшее как я. О, я буду плодовитой самкой и буду приносить
тебе лишь такое, живущее и светлое, может иногда растрепанное и
растерянное, но теплое и родное, чтобы оно могло радовать нас обоих.
Меня и прежде оплодотворяли, и я писала, много и часто, но все это было
больное изначально потомство. Оно не могло приносить плодов дальше, оно
заведомо было обречено умирать в своих испражнениях и блевотине.
Окутанное болью, содрогающееся от спазмов и изрыгающее наружу остатки
внутренних органов, оно умирало и гнило, пытаясь укорениться в моей
душе, теснясь там и толкаясь, будто пыталось выпнуть из моего сознание
меня, как будто кукушенок в чужом гнезде, оно убивало меня и вместе с
тем живо моей болью. Я больше не хочу такого потомства. Вместо него
будут жить добрые сказки, окутанные ореолом таинственности, способные
донести до людей, что когда-то они все таки были наивными детьми и умели
верить в чудеса.
   Я не хочу стать для тебя пищей, потому что
всякая пища имеет свойство надоедать в конце концов и ты уже желаешь
разнообразить меню. Я хочу быть для тебя воздухом, чтобы ты мог спокойно
жить, не замечая меня рядом с собой, будто и не было меня никогда, но
тут же замечал бы мое отсутствие, и болел им, как болела бы я тобой.
Сломанная и собранная заново по кусочкам, я могу спокойно взирать на
твое молчание и жить вдали от тебя, но я не смогу никогда принять, что
ты станешь принадлежать кому-то еще, помимо меня. Возможно это меня
убьет окончательно, не в том смысле, в каком подразумевают люди смысл
слова "смерть". Я и так мало чем отличаюсь от ходячего трупа,
проявляющего эмоции, свойственные живым. Я боюсь этого больше всего.

width="456" height="600" title="" theme="misc" ext="jpg">

Рувен Афанадо (Ruven Afanador)
Колумбийский фотограф, который сотрудничает со многими мировыми журналами мод: New York Times, Vanity Fair, Glamour, Roling Stone, In Style, Time и др.

Быть тебе, деточка, червоточиной.

Быть тебе сволочью

Многоликой

В моем нутре,

Тягой моей к спиртному

и утренней болью в крыле

надломленном.

Быть тебе

синяками на голенях,

хрустом в тонких костях,

ломкой в теле психованном

И туманом, в котором крах

для всего живого.

.

Пусть в тайне останется

наш

маленький апокалипсис,

наш конец света

на двоих.

Места для поцелуев

заняты,

Кто-то в бинокль пялится —

застрелить.

Места для поцелуев

проданы

за огромные деньги,

увы, не нам.

Армагеддон

это такое место,

где жить нельзя.

.

Плакать бы, нам на двоих

Столько чудес!

Тут и боги любые — на выбор! _

И каменный лес.

Бесконечные циферки, числа,

армады слов,

Поцелуи летят, как птицы...

с пустым нутром.

.

Я сложу в цифровую почту

всего себя:

Сеть сосудов, нервы и кости —

Всего отдам!

Легкие наизнанку

бронхами,

Болтливый рот,

Голосовые связки

И , важнее всего, то,

что жжёт,

будто печь

в грудине.

Нажимаешь курсором на файл,

Щелк.

И все мое

бурно цветное месиво

тебе в лицо.

.

Насытит меня едва ли

такая страсть...

Разнообразие

цифровых пространств.

Разноплановость

цифровых пустот.

Самка

паука

срочно

ищет партнера!

Что бы спариться

и сожрать.

Меня насытит едва ли

буквенный фарш.



Мы убиваем время, а время —

Нас.

И так беспросветно мимо

эмоций вязь.

Мне , милый, ваших джокеров

нечем крыть.

Самка

паука

-Срочно! —

ищет партнера,

Что бы вылюбить

и убить.

.

Ночь накрывает город,

Абсент — меня.

Света столько,

что даже больно...

— уйми меня!

Инфантильный,

тонкие свои лапки

мне прямо в пасть.

Но паутина материальна,

а крылья твои —

цифровая вязь.

Мы литрами гасим время,

Мы байтами пьем вискарь.

Бесконечное

Мировое,

пустое

объемлет нас.

Нервное что ли? —

чешутся

четыре пары

краснеющих глаз.

Самка

паука

— Мыслимо ли? —

дурочка,

втрескалась в мотылька..

.

Быть тебе, деточка

нервной музою,

скользкой дозою,

розою

на могиле искусственной.

Быть тебе

анатомическим трэшем

вместо поэзии

с прозою.

Быть тебе проплешью

в паутинном кружеве,

галлюцинацией

в зареве,

Нойзовым треком,

мной переслушанным,

форматнувшейся памятью.

.

Пусть в тайне останется

наш

маленький апокалипсис,

наш конец света

на двоих.

Места для поцелуев

заняты,

Кто-то в бинокль пялится —

застрелить.

Места для поцелуев

проданы

за огромные деньги,

увы, не нам.

Армагеддон

это такое место,

где жить не нам.

1. ***
Лучше
 Оставайся спокойным.
 До тошноты!
 Холодным и бледным,
 Как маленький Кай.
 Герта к тебе не придет,
 не приползет
 и не прилетит,
 Ей давно наплевать на сны.
 Мускулы потных самцов
 с перегаром,
 от коего дохнут цветы,
 Ей прелестней и льстивей
 твоих прохладных духов
 и отрешенной твоей красоты...
 И замерзать,
 стараясь спасти
 тебя
 из анабиоза,
 ей не улыбается
 вовсе. 
 Лучше
 оставайся таким утонченным,
 как лед на крови.
 И взгляд свой
 небесно свинцовый
 не смей променять
 на чувственность лжи.
 Лучше
 оставайся таким же спокойным,
таким же немым,
 холодным,
пустым.
Замороженным маленьким мальчиком,
наблюдающим с высоты.


2.Свинцовые сны

Я  жду тебя
 В каждый свой сон.
 Приходи.
 Посиди со мной у окна,
 на подоконнике,
 свесив ноги туда,
 откуда ни я , ни ты,
 не вернемся,
 если шагнем.

 Птицами были мы
 в прошлых жизнях,
 может пулями,
 может бомбами...

 Пулю мне между глаз,
 прямо в точку.
 По губам
 поцелуй, что пощечина.
 Прямо в цель.
 Если хочешь, 
 я нарисую ее,
 тебе будет легче ведь
 целится,
 не отвлекаясь на мой
 девичьи дрожащий рот.

 Я той же помадой 
 на лбу у себя нарисую мишень,
 которой писала тебе на стекле
 что люблю,
 Которой красила губы
 для встречи с тобой,
 Которую ты глотал
 жадно
 вместе с слюной
 перемешаной нашей.

 Снимай с меня платье
 с узором нелепых цветов
 нежно,
 дулом под лямки
 бюстгалтера,
 несколько пошло...
 железно... холодно...

 целуй мое тело
 везде, где его
 не коснется пуля,
 до синяков
 сильных...
 пусть остаются,
 их не найдут на моем
 перезревшем трупе.
 Целуй меня так
 страстно,
 как только можешь!
 И так же больно.
 Это последний раз,
 последнее соло
 нас обреченных.

 На улице будет дождь, 
 он умоет нам лица,
 когда нас найдут и
 вынесут.

 Держи меня мертвую за руку
 перед выстрелом.
 Бони и Клайд 
 обзавидуются.
 Первая пуля влюбилась в меня
 намертво.
 Не отпускай меня,
 Не отпускай меня! 
 щелк... и бах!
 падаем...
 ластимся...

 Я открываю глаза —
 Мир зацикленный в
 климаксе.
 Утро плавно взрослеет, стареет
 вечером.
 Нет ни тебя, ни твоих 
 поцелуев на шее.
 И только эхо от выстрелов
 в черепе
 навязчивым грохотом.
 И я продолжаю ждать тебя.
В каждый свой сон
свинцовый.


3.Со зла

Я буду любить тебя если не вечно,
 то до предела.
 Я буду любить тебя в грубой
 жестокой форме.
 В форме солдата СС
 с извращенным смыслом.
 Я буду любить тебя так,
 что ты взвоешь от боли.
 Ты будешь просить не пощады,
 а больше крови,
 Ты будешь просить в исступленьи 
 ускорить темпы,
 Ты будешь кричать, разрываясь
 на атомы сердцем.
 Ты будешь глотать каждый взгляд мой, 
 Как сладкий воздух.
 Ты будешь лелеять меня, как
 постыдную глупость.
 Ты будешь бояться, об этом
 хоть кто-то узнает.
 Ты будешь меня ненавидеть,
 летя в мои руки,
 И жаждать, что б я с той же страстью
 тебя разорвал.
 Я буду любить тебя долго,
 уж если не вечно,
 И крыть поцелуями россыпь
 разрезов и шрамов.
 Я буду убийственно нежным,
 смертельно страстным,
 Таким, что ничем другим
ты дышать не сможешь.



4. Пространственный кризис


Пространственный кризис — это
 Когда тесно внутри своего тела.
 И хочется вылететь прочь...
 Когда город вдруг стал похож
 На старый и севший свитер,
 а переодеться — не светит.
 Когда я под землей
 в затхлой коробке,
 А ты так заоблачен, так небесен...
 В отличии от души,
 освобожденной смертью,
 Скелет всегда остается с телом.
 В отличии от души
 кокетливо женственной,
 скелет всегда остается честным.
 .
 Пространственный кризис — это,
 Когда меня от тебя
 Отделяют стены,
 Закрытая дверь
 или пара метров 
 земли.
 Когда я не сплю третьи сутки,
 стучусь и зову — нытик —
 А ты там,
 с другой стороны зари
 предаешься распутству.
 Когда я не могу
 дотянуть до тебя
 своих рук
 тонких.
 .
 Пространственный кризис — это,
 когда нет никакой надежды,
 Поэзия становится желчью,
 Музыка становится смертью, 
 А я посмертно
 превращаюсь в любовь.
 .
 И в отличии от души,
 скелет всегда остается с телом,
скелет всегда остается честным...



5.***

Я оставлю тебя на самое самое
 сладкое.
 Если не отравюсь,
 дотяну до тебя лапы.
 Если не суждено мне
 Выблевать на пол месиво
 Своего
 Разноцветного содержания,
 я достану тебя.
 Если город
 Не разорвет меня
 изнутри,
 Если воздух
 будет пригоден,
 что бы дышать,
 Если память
 будет свободной,
 что б дальше жить,
 Я дойду до тебя
и накрою
лучами зари.


6. ***

Сублимация светлых чувств и ярких эмоций...
 Я дождусь тебя только если уйду в андерграунд,
 Я дождусь тебя только тогда, когда будет не нужно,
 Это самый простейший и злой закон выживания.
 .
 Разрисую бабочкам крылья гуашью и маслом,
 Запихаю их разноцветых себе под кожу,
 Пауками украшу ресницы, бусы и пальцы.
 Я дождусь тебя только если натянешь вожжи.
 .
 Маленький принц моей зараженной планеты,
 Что Вырастил розу в чашке истлевших ребер,
 здравствуй, Любимый, я твоя Примавера,
Я тебя загрызу, обглодаю кости.

Непристало хрипеть убогим,

А еще ждать подачки с неба.

Я б подобным отрезал ноги,

Чтоб ходить по земле не стали.

Я бы вырезал черствое сердце,

Из груди, что давно прогнила,

Пусть играет минорное скрецо,

Я сегодня палач и меняла.

На гроши обменяю почки,

Звон монет обесчестит бронхи,

Селезенку задаром впрочем

Отдаю…А мозги?! Кто больше?!

В них скопилось презренной лжи,

Злободневных интриг и фальши,

Столько хватит на поле ржи!

Ну а может еще и дальше…

Я кромсал бы убогих на «раз-два»,

Умножая покой на земле,

Но пустила корни зараза,

И убогость уже во мне…

Привет.
Я никогда не увижу тебя, никогда не прикаснусь к тебе, никогда не скажу "здравствуй" не прильну к губам... Не оставлю ни одной мизерной царапины на бледной коже груди. Никогда не дотронусь до сердца.
Привет. Передаю тебе эти шесть наи-бес!-смысленнейших букв через огромное колличество метров, которые я со своим пространственным кретинизмом не способен сосчитать...
Передаю тебе поцелуи, прозрачные касания к коже, тонкие раны от моих пальцев. Все наши семейные ссоры, которых не будет, все наши сцены нежности ипостельные сцены.
Если бы мои нервную, кровеносную и дыхательную системы можно было сложить в конверт или, еще лучше, в цифровой файл и переслать тебе по почте...
Если бы!  Какая глупая фраза... если бы можно было приходить домой и прятаться не в эту долбаную ванную, а в свою постель, содрагаясь от истерии! Но это так же недоступно , как ты. По иной, конечно, причине, но тем не менее.
Я стараюсь не засорять чужие мозги так же , как некоторые люди засоряют мои, я стараюсь быть демократичным, снисходительным и гуманным. Я стараюсь описать свои бредовые мысли словами, что бы обезличить их. Ведь слова всегда обезличивают чувства, а значит можно надеятся, что понаписав много слов, можно уснуть спокойно и не видеть твоего лица с обратной стороны своих век.
Я люблю тебя. Хотя бы думай об этом! Хоть изредка...
Я одеваю самые добрые маски, что б защитить тебя от своих зубов, но что толку? 
Я одеваю самые добрые лица, самые незначительные... самые нелепые... 
Я опускаю лицо в ладони ирисованые голубыми линиями вен - они были бы тебе по нраву.
Я выхожу под наши серебряные дожди и растворяюсь в них... я бы хотел уткнуться лбом в твою бледную грудную клетку, украсть одно единственное касание твоих губ и умереть сразу же, не задумываясь о последствиях... потому что существовать без тебя далее было бы невозможно. Как без кислорода. 
И я неизменно думаю, как хитро поступают высшие силы, если они есть... потому что если бы был ты, мне и правда было бы уже все равно.
Но это значит, что они от меня чего-то хотят? А вот это уже глупо... что можно хотеть от существа столь бесполезного и столь безнадежно влипшево? 
Что можно хотеть от меня?
только одно касание кончиков пальцев к тебе... и я умру... потому что больше жить будет не зачам.

Горит огонь, костер пылает все сильней.
И боль в глазах, но глаз не отвести.
Мне чудятся фигуры в том костре,
Они сгорают, просят об одном - спасти!

Вот так и я, смотрю на тот огонь,
А сам испепелен, раздавленный тобой,
И боль в груди моей...Не тронь!
Не обрести с тобою мне покой.

Я сама себе провидец и мудрец,
 Мне ведомы загробных миров страсти.
Я бог, я некромант и я творец...
Но ты, лесная нимфа, символ власти.

Не той, что губит города, несет раздор
На плодородной почве из вражды и злобы,
А той, что воздвигает стен и простор
Откроет для меня безмерно новый.

Оставь, не прикасайся, уходи!
Я не просил тебя помочь любовью.
Моей душе, увязнувшей в грязи,
С нее не смыть пороков даже кровью.

Я некромант! Мольбы и стоны моих жертв
Пусть не забава, но струны не тронут.
И жалость к ним погибла как отмерший нерв
И веет надо мной могильный холод...

Ну что, ты доволен жизнью?
Пустой, не по теме вечно.
Когда упускаешь время,
И время летит бесконечно.
Успеть нереально вдоволь
Напиться священной влагой,
И ты так привычно мимо
Несешься с пустой отвагой.
А сколько тревог, стремлений?!
 Я стану, конечно, буду!
Я бог, я властитель судеб!
Я имя себе добуду.
Но чем ты взрослее и старше,
Тем меньше надежд на спасенье.
Останется что потомкам?
После твоего вознесенья?!
И хочется рая сразу,
И веры, чтоб все– навечно,
Но жизнь переменной правдой
По-своему нас калечит.
Кого-то безумной любовью,
На сердце, оставив шрамы,
Кого эгоизм нездоровый
 Привычно сгибает в трубы
Не ново, почти привычно,
И хочется выть от боли,
Что все так стремительно мимо,
И ничего – Живого.
 
                                     ***

Закрой окна и успокой мой крик,
Я до боли лжив, и ко лжи привык,
Но с чего-то вдруг, сердце давит боль
Не тяни, скорей, нажимай пароль.
Это просто, да, в мой ворваться мозг,
Ледяную грязь вылить в тварный морг,
Испытаешь вновь мой безумный цирк,
Обтечешь до ног– идеальный мир
Здесь поют псалмы только сшитым ртом,
Здесь истерик рой – под навесным замком,
Танец – раз,два, три – только тленных ног,
И несутся вскачь трупы под потоп.
Я сошел с ума где-то там и здесь,
А ты смотришь вглубь, не боясь упасть.
Только тщетны сны из лазури глаз,
Если ты вошел, то погибнешь враз

                                          ***

Я устала почти
от всего,
Сладкий вермут
уже не греет,
Холодеют ладони
давно,
Веру в правду
весна навеет.
Но опять
обожгусь и уйду
В безмятежность
того одеяла,
Что обнимет
меня, и усну.
Навсегда…и
истерик не надо.
Мне по горло
хватает любви,
От которой мурашки
по коже,
И кровавые
клочья  внутри,
Знаешь что это?
Правда? Я тоже.
Как плюют
невзначай не в лицо,
Как за
собственность враз принимают,
Ни свободы, ни
счастья – ничто
Всеобъемлющее
обнимает.
И так сладко в
могильную блажь
Окунуться, забыв
о потерях,
И победы стереть
как мираж.
Вот так просто
мечта умирает

***
А ты давись своими
Дешевыми сигаретами,
Пряча грусть во всех
Возможных дождях.
Твои песни так и остались
не спетыми.
И невозможно уже
Найти виноватых.


***
Не поэзия, а словоблудие!
Вот вердикт тебе,
Низкопробная проститутка
С приставкой РОК.
Низкопробная проститутка
С печатью БРЕД
На прыщавом лбу.
Твой слезящийся взор
И кокетливый танец ресниц,
Стан костлявый, как и твои стихи.
Сплошное уродство,
Свистопляска, забор из неровных слов.
Ни "до", ни "после",
сплошное "но".
А ты еще и стоишь
На ногах
Похожих на зубочистки
И не падаешь ниц,
Как должна,
Непрогибная.
И вердикт тебе вынесен,
Словоблудица!


***
Моя некрофилия,
Моя душа,
Мертвая абстракция детства.
Предположи,
Угадай,
Почему я не жажду мести.
Мое вечное лето
Идет ко дну,
Пляшет в яркой агонии.
Ползут трещины
По лицу
Змеиными норами.

И не спрашивай,
От чего я не хочу
Оставаться здесь.
Я больше не смогу
стать моложе или старше,
Чем я есть.


***- Куб счастья и пузырь боли - 1.

Мальчик с серебряным взглядом,
Похожим
На рыбью кожу,
Отмерь мне куб счастья
И стеклянный пузырь боли.
Дай мне на сдачу
Вечности,
Ломтиками нарезанной
Тонкими.
Я буду курить радость
Прям из твоих рук
И ты станешь драконом,
Дышащим ядом
в мой распростертый рот.
А потом будет сладкое разложение
Самыми страстными формами.
Забери же себе
Остатки моей красоты
И мою агонию.
Я больше не буду юной,
Ни умом, ни телом невинной.
И я не смогу стать старше
Потому что это предел.
Дальше только тяжелый рок,
Самокопание
В стенах своего тела,
Самозамыкание
В веру и может даже в любовь...
И вечность в причудливых формах
привычно убийственна...

***
На удачу.
Бежишь за душой - не догонишь.
Это значит,
Что Город пустил в тебя корни.
А на здачу
От трех топоров - конфетка,
Желтый фантик,
Злейшая пародия детства.
Не уедешь,
Притяжение к небу все меньше,
Будто ветошь
В нагромождениях времени.
На удачу.
Беги за автобусом - остановится.
Это значит,
Что город пустил в тебя корни.
Твоя вечность
Расфасуется по граммам в пакетики,
Распродасться
Нарко- и алко- торговцами.
Терпким шаком
За кобылицей стареющий.
Это значит,
Что город пустил в тебя корни.


*** Куб счастья и пузырь боли -2

Мальчик с серебряным взглядом,
похожим
на рыбью кожу,
Отмерь мне килограмм яда,
Куб счастья
И пузырь боли
головной
Утренней.
Что бы утро
Отформатировало мое "вчера"
И удалило всякие глупости
С разума дна.
Что бы счАстливо вспоминать
Никакого тебя
В своем времени.
Мы с тобой
В разных столицах похоти,
По разные стороны
Года и Города,
По разные стороны
Знаний и бешенства.
Когда ты кончаешь,
Я истекаю кровью.
Когда я придавлен мраком,
Тебя освещает полденьИ вены мои ползут
Из гиблого тела
К тебе, не зная куда
и зачем.
Я снова блюю костями
Своими, себя нисторгая
в свежевырытые могилы,
В асфальт.
Сверх сексуальная дива
Страсти моего быка,
что внутри меня
почву копытами роет.
По жилам стружка
Гитарного нойза,
Скрима и электронных снов.
Дай мне лекарство
От себя и своих основ.


***
Забери меня из этого города.
Я умру здесь
В истерической паранойе.
Я загнусь здесь
От кофеина или алкоголизма
бескрылой облезлой птицей.

Забери меня из этого города.
Я вверяю
Свой скелет в твои руки тонкие.
Я бросаю
Все свое недосказанное
В твои пальцы лакомые.

Разбери мой скелет на эстетику.
череп мой
Хотя бы под пепельницу,
Косточки -
Хотя бы на фенечки!
Хоть на что -нибудь,
Хоть куда-нибудь
Забери меня.

Из этого города
Облезлого, как его голуби.
Злого, как его деточки.
До невозможности
бесконечного...

1...

Я стреляю в тебя
Очередями насмешек и слов.
И слезами
Когда ты не видишь.
Ты никогда не умел быть со мной,
А я не умел быть тише...
Я не умел молчать,
когда страшно,
А если вдруг боль -
орал во все горло
И связки мои рвали,
как волки
овцу,
твою свободу.
И звуки, родящиеся
В моих голосовых
связках
рвали,
как волки овцу,
свободу твоего
слова.

А сейчас я могу
Лишь вести обстрел
стен
твоего тела.
И больше нет у меня
права быть нужным.
Контуженый.
Я стреляю в тебя
Пулеметом насмешек
и слов.
И слезами, когда ты не видишь
мое лицо...


2. ...сотвори себе кумира

Очерни, освятив, мое имя,
Защитив от других мою душу.
Ведь никто не услышит - трепер
Под прутьями ребер - слушай!

Задуши раболепную юродь
Под костями моей основы
Своей думою дымной... думай
Обо мне, когда лезешь в споры.

Я наградой - бесовкой сонной -
Возлежу меж стеной и кувалдой,
не твоя, но зато и не более,
Размозженной осой без жала.

Я землей тебе обетованной
Навсегда буду недостижима.
Но "евреев" и прочих тварей
ты старательным геноцидом
выгонишь.

Мое имя черня - Новым Богом
Звездно ярким меня посадишь
На троны, на стены, в иконы,
На сияющие пьедесталы.

И вершиной сего уродства
будут церкви небесные арки.
И на самой высокой точке -
Мое сердце на шпилях храма.

Крася все своей собственной кровью,
Все надеясь на юных и чистых,
Принимает и жертвы и войны
Мое сердце над целым миром.


3. ...

Боги, я такая омеба!
Не верю, не радуюсь, спорю
С каждым десятым.
Привет, моя очередная любовь!
Твой номер пойдет сотым.
Призовым?
Возможно.
Но врятли.


4. Очередное про Love

Ты ее не догонишь,
Ты ее не поймаешь.
Ты ее не условишь
В каком-то конкретном месте.
Не убедишь не опаздывать.

Она, как любая девица,
Будет долго ломаться и блеять,
Делать вид, что она красива,
Перед огромным зеркалом,
Забывая смотреть на время.

Она будет вертеть на вертеле
Над злобы огнем твою душу!

Однажды она задушит
Непринужденным забвением.

Ну конечно она придет!
Когда ты омертвеешь.


5. призракам прошлого.

Отольются кошке
мышкины злезки.
Выльются пауку
слезы таракана
под тонкие острые лапы
смертельным изяществом.
Плачь, дорогая,
Пока я бегаю
по стене
За мотыльками.
Я уже отныл
свое
по тебе.
Танцуй, дорогая.
Сплету из своей
злости тебе
Свадебно-погребальное
платье.
Последний бал.
Смертельным очарованием
Паук среди тараканов
и бабочек.
Вот и вылились слезы
под мои лапы.
Умри, дорогая,
в сердце моем
наконец!
Уже я тебя отпел.
Спи, дорогая,
Тебе уже низачто
за мной не успеть.


6. Словоблудие.

Я не буду читать тебе заклинаний,
Заговаривать твою волю,
Ворожить твою душу.
Мне не нужно.
Ни твое одобрение, ни
твои тайны.
Ни пробуждаться рядом,
Ни таять в обьятиях.
Мне нормально
Без огня в глазах
И без совместных секретов.
Без руки в руке.
Птичьи запястья свои
прячь в карманы
Подальше от моих пальцев
паучьих.
Юный ангел
с болотно могильным взглядом,
Что так нравится мертвецам
и другим паразитическим тварям.
Ты иди
мимо, мой милый,
дальше.
Не смотри , что тоской окрашены
сонные глазницы мои.
Со мной это часто бывает,
У мертвых на весну алергия,
знаешь ли.
И что твоя мне печаль
по детски преувеличенная
и гордость наиграная?
Мне таких, как ты
несказанно жаль.
- ощущаю себя вновь живым -
А ты иди и иди себе
От меня
мимо.
Забывай наздоровье.
Таких, как я - помнить нельзя.


7. Альфа-Омега.

Послушай...
За кружевом битых стекол
(точнее, окно моей комнаты,
оно абсолютно целое,
но так хочется иногда,
что бы было разбитым)
Гул индустриальной системы
И легкий эротический стон
утомленного духа ветра,
едва различимый слухом.
Послушай.
В стенах этих
есть какая-то
совершенно особенная
степень одиночества.
В каждой поре их.
И моя бумажная кожа
порой осыпается вместе
с известкой
с потолка пристарелого.
Послушай,
За этой ревущей музыкой,
что течет из динамика ноутбука,
И за захлебывающимися мной
зеркалами.
За каждой моей эпитафией,
За каждым стихом и недостихом...
За чирканьем по металлу,
когда я в четыре утра
прилетаю на крыльях
каких-то неведомых сил,
так как ноги влачить меня
не в состоянии из за выпитого,
насилуя ключами замок,
как импотент малолетнюю шлюху
- а вот не стоит блять! -
И за маминым криком
в коридоре...
что я опять мертвецки
И опять в четыре утра...
За посиделками в дешевых
кафе,
за кофе,
за пивом...
За каждой приставленной
(как к виску пистолет)
ко мне приставкой АЛЬФА.
За каждым "я б тебя трахнул",
за каждым "ты разбила мне сердце",
За словоблудием,
клеточками в тетрадях
и клавишами под ударами пальцев...
Послушай.
За всей злободневной
мишурой...
Под кожей у каждого Альфа
всегда неизменный Омега...
Что слышишь ты?
Дишит ли еще мое эго?

БЕзперспективный Абсурд
крыльями бил
свою тень
по лицу.

1. ОсеньФобия

Распуская свое тело на ниточные доли,
Оставляя лишь скелет откровенничать с миром,
Расползаясь по углам тучей черных пауков,
запуская себе в череп мотыльков и тараканов...

Рассыпаюсь звездной пылью в грязь.
Хороню себя под слоем листвы.
По лицу моему пройдут твои сапоги,
Это просто осенняя боязнь не дождаться весны.

Разлетаясь птичей стаей по карнизам и дворам,
Задыхаясь от отравы толпой замерзших крыс,
бросая свои пальцы на корм голодным псам,
Разливаясь черной краской на не рожденный стих...

Изчезаю по счету "и раз!"
Умираю по команде "живи"
По лицу моему прошли твои сапоги,
Это просто осенняя боязнь не дождаться весны.

По сердцу моему прошли твои сапоги,
Это просто осенняя боязнь не дождаться весны.
25.10.10


2.
Снимай свою кожу!
Раздел меня до скелета,
обнажайся и сам.
Я сварю тебе на вечер
Из сердца своего пожрать.

3.
утро
бесноватого ноября
хрустом
в воспаленных плечах.
Иней
на асфальте лежащий
как антипод
линии
жизни.

Скоро
выпадет снег и
кто-то
будет ему рад,
только
по прежнему некому петь
и нет места
куда
летать.

Ангел
устал любить
всех подряд.

Холод
сковал движения рук.
Скоро
метель уберет звук
каждой
не нужной детали дня.
Западня.


4.
Тоска без начала,
конца, середины... не видно
собственных пальцев
И рушаться все миры.
Переливом кричат
Обалдевшие капиляры,
выбираясь на свет из под кожи.
Она так по нему скучает...
Как в общем не можно.
Расстояние одного прогиба,
тот самый предел,
за которым уже ничего.
И лучше бы ты молчала!
И не пугала наивных снов.


5.
Утренний дождь закрыл нас с тобой
от тепла.
Замерзшие души забились по темным
углам.
Кричал Абсурд небесам:
"Я его не отдам!
Ни Аду, ни вам!
я его не пущу,
руки не уберу,
не разомкну..."


6. Бензиновая радуга.

Если где-то пролили бензин, будет радуга.
если где-то случился взрыв - да будет свет.
родила идиота очередная богородица,
идиот посмотрел на мир и послал его
ко всем чертям.

Если где-то рубят леса, будут денюшки.
Если кто-то затеял войну, будет весело.
пропуск на небо - дыра в голове юродивого.
криво вены взорвал в сартире очередной христос
и к черту все.

Очередной спаситель мира спас мир от себя
очередной спаситель мира спас мир от тебя.

где-то порвался озон - потепление.
кислотным дождем - детям радость.
чьи-то мозги асфальт разукрасили.
Очередной господь провалися в запой
И к черту все.

всеми цветами радости - бензинная радуга
ядерный гриб над землей - да будет свет!


7.истерия мертвеца

когда снег
замешается с грязью
в единую массу,
каким-нибудь ранним утром дойдет,
что я не занимаю больше твои часы.
ты вдруг не услышишь у двери моих шагов
и не станешь терпеть моей болтавни.

я не найду путь до тебя по крошкам,
по звездам по карте, в пьяном угаре.
ты не поймешь как всегда, что произошло,
но поблагодаришь богов, что я отстал.

когда снег
замешается с грязью
в единую массу,
весна побежит босиком меж домов,
обнажая и целуя во рты таких как я.
впоминай иногда про мою любовь -
она, как и ты, до сих пор жива
в отличие от меня


когда снег
замешается с грязью
в единую массу,
мои кости найдут госслужбы,
посмеются над синей оскаленной мордой.
меня сложат в пакет для мусора
и увезут в страну бездомных
и безымянных.

в мою честь,
в мою память
поминай меня лихом,
поминай меня матом
в мою честь,
в мою память
поминай меня
я буду жадно вдыхать всем своим существом
твой голос смешавшийся с воздухом
и дождем

но я буду являться тебе во снах, каждую весну!
Так что не думайчто это конец, моя маленькая ...

в мою честь,
в мою память
поминай меня лихом,
поминай меня матом
в мою честь,
в мою память


8.
Здравствуй, рыцарь,
что не весел?
Буйну голову повесил
на ветвях
чудесной яблони?
И свое тело
по частям
разбросал?
Что, уже и не по нраву
Молодильные яблоки
И живая вода?
Да и ЖарПтица оказалась
старва еще та...
Ты не бойся,
Добрый молодец.
Твои кости - волки сыты.
А из крови
яблони нальются,
Будут алыми плоды
молодильные.
Будет радостно ЖарПтица
Петь другому.
Не кручинься,
милый рыцарь,
головой своей кивая
на серебряных ветвях
наших яблонь.
Будешь вечно молод,
будешь вечно светел
в доброй памяти!

Моральное блядство штука прикольная:
Вчера любил одного, а завтра другого.

1.
Вернуть тебя мне вдруг не представляется возможным.
Болит живот, болит любой нейрон в мечтах о прошлом.
Завис во тьме не знания "что делать!?"
я каждой клеткой.
в клетке...
Я буду жить, любить, дышать, кричать и верить.
Я буду делать
вид, что все прекрасно ярко,
Я буду называть
на шее камень "якорь"
И будет все чудесно и прекрасно
хотя бы с виду.
Все чудесно и прекрасно.


2.
Он не зависим от дыма,
Но никогда не бросит курить
Потому что нервы его
Звенят, как хрусталь.
Ему мало пространства,
В котором есть свет,
Электричесво, газ, интернет...
И даже целой вселенной не будет хватать.
Бесовский огонь под кожей его
белой, как кокаин,
На клочки разрывает тела
сновидений ночных.
Но ты нужна ему, слышишь!?
Доза тепла по утрам,
Избавляет осенние дни
от нежелания жить.
Он имеет дурную привычку
уходить с наступленьем темна,
Пряча вечно простывшее горло
в платки и шарфы.
Он помнит все слишком ярко
и никогда не сможет забыть.
Его память частично похожа
на ядерный взрыв.
И он не зависим от дыма,
но никогда не бросит курить,
потому что нервы его
звенят, как хрусталь...


3.
Разрывай меня на части,
Разрывай меня "на счастье".
Я юродив и бездумен,
Я безумно недоверчив,
Я не выучил ни ноты,
Не избавился от шрамов.
Поделись со мною волей
Той, что у меня не стало.

4.
Все эти мелочи
Весь этот юред...
От тебя я готов принять
даже смерть.
Люби меня
до самого
конца света!
Целуй меня
до синяков
ИзсИня черных
и трупных пятен
на теле.
А я не знаю
зачем твои взгляды
разрывают мое эго
на клочья
и собирают из них
лоскутные одеяла.
Тебе слишком жжот от меня,
А мне же тебя
невыносимо
мало!
Стань моей тенью,
Я буду твоим богом.
Я нуждаюсь в твоем поклонении,
Как Ад нуждается
в проклятых.
Мне кажется, от тебя
я приму что угодно...
Я буду чувствовать
твое тепло кожей
и верить тебе
бесприкословно.

5.
Так дайте мне справку!
О не соответствии меня
с действительностью.
Что б заменила мне
имя, лицо и голос.
Дайте мне справку
о моем безумие,
сумасшествии
и о прочих синдромах,
Врожденных духовных дефектах
и преобретенных моральных уродствах.
Фриказоид.
Продолжайте думать
И учить детей своих
тому, что синие волосы
Это хуже, чем бить по лицу.
Тому, что женщина
обязуется быть поблядовкой,
как только выходит
из чрева
матери,
сохранившей ее
лишь потому, что аборт
дорог.
Да и в платье хотелось
покрасоваться
белом
денечек.
Учите дочек
называть ЭТО
любовью.
Учите сынишек,что пить
и курить плохо,
а бить женщин можно!
потому что бляди!
И дайте мне справку
Олишней активности мозга.
Лоботомию мне!
Лоботомию мне!
Тебе тоже.
Лоботомию каждому!
Домохозяйке и дворнику,
Президенту и педику,
бизнеследи и продавцу
наркотиков.
Но главное, мне
справку о безнадежности случая.
О своеобразном fatal eror,е.
Система сглючила!
Давно и на долго!
Что б каждый рабочий
мясной комочек
мог знать, что быть собой плохо!
носить свое лицо - плохо!
Думать - плохо!
Дышать - Плохо!
И надо работать
работать
РАБОТАТЬ

6.
Изведен, перенаправлен.
Разведен, как сахар в абсенте.
Западло для мамы и папы:
Рожали дочку, а вырос гей.

Иглоподобной ручкой
напишет мне доктор справку,
пропишет мне ампутацию
головы.
Верное средство от лишних
мыслей и слов. Напрочь!
Анастезия поможет мне все
пережить.

Зарулил на праздник любви к жрачке.
Опаздал лечь в катафалк и уснуть.
Получил по бледному личику фашку.
Прозевал остановку сердца и пусть.

Иглоподобной ручкой
напишет мне доктор справку,
пропишет мне ампутацию
головы.
Верное средство от лишних
мыслей и слов. Напрочь!
Анастезия поможет мне все
пережить.

Иногда наступают времена, когда хочется забраться с головой под одеяло или забиться в угол, чтобы никто не нашел, не нарушил так тщательно созданной иллюзии уединения...
Сразу наваливаются непосильной тяжестью тоска, непонятная тревога и желание идти , куда - не важно.Ты одеваешься и выходишь в ночь, стараясь затеряться в этой темноте, бродишь по городу, словно привидение... Слушаешь бессмысленный шепот звёзд, чужие шаги где-то вдалеке, пытаешься хоть как-то отвлечься. Безуспешно.
Ноги сами выводят к морю. Ты замираешь у воды, слушаешь тихие голоса волн, молчишь. Тоска накатывает с новой силой, словно цунами, сминая, давя, оглушая...А внутри начинает ворочаться зверёк-Твоя Душа, бродит по тесной темнице тела, тычется носом в закрытую кем-то дверь, плачет.И Ты изо всех сил пытаешься удержать в себе пришедшие откуда-то изнутри слёзы. Пытаясь отвлечься, окунаешь замерзшие пальцы в холодную по-осеннему воду, зябко передёргиваешь плечами. Потом, устав стоять, присаживаешься на круглый валун. Рядом неслышно опускается Память, перебирая длинными пальцами нитку бус-воспоминаний - подоконник, треснутая чашка с остатками давно остывшего кофе, переполненная пепельница, ночь...
Ты плачешь. Ругаешь себя за эту слабость, напоминаешь, что плачут только от жалости к себе... Жалеешь себя, потом снова ругаешь, уже за жалость...А слёзы катятся, так словно они последние в этой жизни.
Холодно. Ты наконец-то решаешь пойти домой, но, вместо этого поднимаешься на смотровую площадку. А Память неслышно ступает рядом, не отставая ни на шаг. Ты становишься у самого края, смотришь в никуда... Ветер холодными пальцами вытирает слёзы, забирается под одежду, треплет распущенные волосы. Ты молчишь...

Так много света по утрам... слишком неоправданного яркого света, искусственного, как твоя улыбка.
А хочешь, я буду твоим персональным маньяком? Буду звонить по ночам с разных номеров и молчать в трубку. От того, что мне необходимо слышать хотя бы твое сухое "ало", а сказать нечего... что можно сказать человеку, с которым общего у тебя разве что собственные звонки?
Буду следить за тобой через интернет, общих знакомых, узнавать о тебе то, о чем никогда не решусь спросить глядя в глаза. Мы никогда не будем вместе, как весна и осень. Я , как приличный маньяк, буду ловить от этого свой собственный извращенный кайф.
Маньяк происходит от слова "мания". Моя мания - ты. Я почти наркоМАН. Мой наркотик - ты.
И я буду сходить с ума от одержимости, глядя на фото, и мне будет казаться, что твой взгляд правда обращен ко мне. Мысли об убийстве и самоумерщвлении, о жертвах богам разных народов мира... что бы боги позволии просто сидеть рядом с тобой и молчать.
Хочешь, я буду дышать только тобой? Я даже откажусь от воздуха. ведь воздух становится свинцово тяжелым когда нет тебя. И горьким на вкус...
Хочешь, я буду стоять под твоим окном в бесворменной кофте с капюшоном, пряча в этом капюшоне лицо и выкуривая одну за одной ароматические сигареты с религиозным названием Диабло, хотя я никогда не курил... и ждать, когда твое лицо промелькнет в окне... и уходить, промерзнув до костей после того, как ты меня не заметишь. И злиться, содрогаться всем телом, видя в твоем окне, как ты обнимаешь и целуешь не меня. А потом звонить и сбрасывать.
Хочешь, я буду подкидывать под твою дверь разные мелочи, от цветов до мертвых кошек, выражая тем самым свою любовь или злость? Или слать записки с коротким и глупым содержанием. Посвящать тебе стихи, которых ты никогда не прочтешь...
А еще, если хочешь, я сооружу дома алтарь, возвысив тебя до степени божества! Буду молиться тебе приносить тебе жертвы, цветы и кошек,зажигать свечи и благовония...Мечтая достать твою кровь... или убить тебя.

Хотя, знаешь, меня все устраивает.
Мне не нужно, что б ты мне отвечал всегда приветливо на звонки.
Не нужно, что б ты, видя меня за окном, приглашал войти и поил чаем. Нет. Мне даже не нужен ты. Мне нравится быть одержимым, а если ты будешь со мной - в одержимости пропадает необходимость и смысл. Нет.. так не пойдет. Продолжай быть собой, со всеми и ни с кем одновременно, продолжай давать мне надежду и отбирать ее, продолжай злится на меня и не знать о моей мании, не читать стихов, не слушать голоса.
Я буду продолжать использовать тебя для того, что б быть одержимым тобой - мне нравится так.

И спасибо тебе, за эти бредовые мысли.

Но если ты хочешь, я стану настоящим маньяком только для тебя.
Спокойных снов, детка. И не забудь выключить телефон.

1.Дождливостью накрыло город и души...


Столетний дождь не прекращал
Плесневелой икрой крыть лица,
На аквариум город похожим стал
и люди будто двуногие рыбы,
заблудшие в лабиринте гротов
Каменных трещин, расселин
и страхов.
Где-то в глуби железобетона
рыба по имени Истерика
Искала рыбу по имени Кайф.

Тучи аморфных амеб
проплывали над дном,
Формами недосягаемых замков
Привлекая внимание
сонных развернутых глаз.
Раскалывались черепа,
Пропуская в обильную воду
черную жижу мыслей,
и меланхолий.

Рыба по имени Истерика
Плодила подобной черни
больше, чем все остальные.

"Моих Плавников и мыслей,
снов, грусти и желчи
хватит на нас обоих"

Грозди туманных мыслей
заполнили всю квартиру
рыбы истерически бледной.
А рыба по имени Кайф
вообще не испускала черни
и желчи.
И к ней все тянулись,
Жадно впиваясь в губы,
желая вытянуть, выпить
Способность НЕ думать
Заведомо черными нитями.
Желая отмыть свой кайф
и залепить мозговые дыры.

А кайфа всегда всем мало!
Кайфа всегда хочется больше.

Рыба по имени Истерика
Выходила под ливень
И, как маяк, выпускала к поверхности
Толстенную черную линию
Плетеную пульсом из черепа.
Что бы ожидаемый "нужный"
Не пропустил ее мимо взгляда
среди леса множества нитей
Сочащихся из голов.
Потому что Истерика была больше,
больнее и громче
И тянулась до самой тучи амеб.

Столетний дождь
Ходил по блестящим лицам,
Топтал по ним сапогами.
Рыба по имени Кайф
искала нуждающегося.

Истерика гулко стонала от жажды
Кайфа.

Раскосыми пузырями глаз
Рыба видела
Тяжелее других черных
Густые клубы.
Рыба искала голову с трещиной
похожей на мир.

Плавники превратились в крылья
И хлынули кислородно-водным потоком
вместе с рыбьим дыханьем,
Накрывая Истерику Кайфом.
Брызги хрустально летели
В стороны!
В головы!
А из трещины в черепе
Хлынули
Все цветы радуги,
Покрывая чужую вечность
Лепестками цветных снов.

А ты лети, лети, лепесток,
Принеси мне лекарство
От моих снов"

Где-то в лабиринтах городских трасс
Рыба по имени Истерика
Нашла рыбу по имени Кайф.
И целое небо сверкало на радостях,
Слушая бредни рыбоподобных тварей,
дырявоголовых влюбленных недолюдей.

...вскоре кончился дождь...



2. Сросшимся душам - один гроб на двоих.


Грошовый месяц был светел.
Обнаженные звезды светили ярко.
Пожалуй ярче, горящего тела
казненной ведьмы на плахе.
Мой маленький мальчик,
Ромео двадцать первого века,
Глаза закрывает и жаждет
Поцелуя своей Джульеты.

Но мы как минимум, старше
лет на шесть, на десять, на тридцать...
Мы, как минимум, не зависим
От родственников и их распрей.

Осень несет за собой холода,
Сыпется ржавой стружкой
С чахоточных робких растений.
Дышать стало легче,
Как перед смертью.
Ромео уже не вернется
К своей Джульете.
Ромео был летом,
А теперь уже осень -
убийца надежды и бабочек.

Влюбленность со вкусом тлена и пепла,
Покрыта плесенью и коростой.
Болезненность, близкая к стадии смерти.
Мы живем по разные стороны года,
Мы живем по разные стороны жизни.
Весна, выворачивающая души наружу,
И осень, жрущая их с потрохами.
Мы просто попались в капкан
И молох
Нас перемалывает.
Мы просто попались в ловушку
Мысленной обреченности.
Когда твои ребра раскрывшись
И переплетаясь с моими,
Ползут к моему позвоночнику
(Вцепились друг в друга костями
Намертво)
Я прорастаю сквозь твою жидкость
цветными ростками к солнцу,
На самом же деле - к лампе,
его заменителю.
(мы ждем друг от друга чего-то,
Боясь нести бремя первичности)
Смилуйся, милый,
Мы уже проросли друг в друга,
Мы больше не по отдельности!
Мы литые.
Слитые в одно целое.
Монолитные.


3.I wanna be you dog!

(маленькое примечание. Это строчка из песни Игги Попа, плотно застрявшая в моей голове. Из этой строчки и выродилась в следствии моя песня. Можете считать ее плагиатом, если уж совсем не прет, как самостоятельное произведение)

Думая о тебе
О твоем уходе
непрерывно нейроны
цитируют Игги
I wanna be you dog!
I wanna be you dog!

Хочу ходить за тобой по пятам
В строгом ошейнике, на поводке,
Облизывать твою шею и пальци по утрам,
Жрать кости, что ты бросаешь мне.
I wanna be you dog!
I wanna be you dog!

Любая гадость становится сладкой
После твоих рук и слюны
Бей меня тапком, газетой и палкой,
Что б текли литры красной любви.
I wanna be you dog!
I wanna be you dog!

Хочу скулить под дверью и ждать,
Сладостно ждать очередного зла от тебя
Я буду жадно тереть языком
Твои ноги промерзнув под колким дождем
I wanna be you dog!
I wanna be you dog!

Думая, думая, думая о тебе
О том, что ты неизбежно уйдешь
Волокусь за тобой, ползу к тебе
Игги нашел идеальные строки
and now I wanna be you dog!
and now I wanna be you dog!

Вот прицепилось несколько слов, фраз и не отпускает... видимо отпустит, когда выльется в должной форме, а пока так.

1. "ты меня ненавидишь?"

Я не умею,
Никогда не сумею тебя
Возненавидеть.
Так же, как полюбить.
Научи меня лучше прощать
Предателей или
пить мартини
со льдом.
Я никогда не смогу
Захотеть достаточно сильно
разбить твою душу
На сотни стеклянных звезд.
Никогда не смогу
Обрушить
На тебя свою злость.
Лучше научи меня так же, как ты
Парить по ветру
ведомым чужой рукой
И доверять каждому встречному
И тело свое и любовь.
Ты можешь такое,
А я не умею так просто,
как ты.
Не спрашивай меня, не ненавижу,
не знаю...нет.
Лучше научи
жить.

2.Лиса и капкан

Черными ночами,
Пока луна заигрывала с небом
и рожала от него оборОтней,
Пока луна молчала,
А осень высасывала души
сквозь сомкнутые веки спящих,
я обещал вернуться...
Не зная куда и к кому,
Не ведая места встречи.
Я обещал помянуть
Каждого умершего бога,
Любого сумасшедшего волка,
Что с пеной у рта,
Ошалев от погони
Попадался в железную пасть
Будней ловушки.
Но лиса добровольно идет в капкан,
Видя как ярко сверкают
Его железные зубы.
И капкан теряет способность ее предать,
Пока она знает,
что с нею будет...
Пока луна заигрывает с небом
и рожает от него оборОтней...

3.
Я разучился рожать стихи,
Песни писать и рвать струнами души.
Это пройдет, как любая простуда,
Лишь бы не сьехать с ума от тоски.
Я разучился летать из окна
Вместе со стаей закатных птиц.
Прямо с карниза и до утра
Вверх, в бесконечность!
а не вниз.

4.Озноб.

Озноб пробирал до самых костей.
Ноты липли на пальцы,
Как иней и грязь.
Ограниченность мыслей,
Давление дней,
Социофобии...
Кидаюсь в атаку!
Точнее бросаю тело свое
в огонь.
Пламенея от ярости,
злобы и боли -
В огонь!
Голубой.
Пусть горит мое тело в ознобе.
Добрый город
Громом на голову,
По головам
Электронной музыкой,
Пожизненный пост апокалипсис
в сочетании с псевдодуховностью.
Светящими неоном лампами
По коже гуляет озноб,
Разъедает глазные ткани
до самых глазниц.
Город дышит неоновым пламенем
в умерщвленной ночи.
Нескончаемо долго, болезненно пафосно
Город напялил на щит
жизнь.
Под холодным дождем самоубийц
Индевеет грустными нотами
серый асфальт.
Попробуй, дождись
Первых просветов солнца
Не сойдя с ума.

Скоро придет осень...

5. Бесноватое.

Дождь.
Абстракция лета
на корочке глаза.
Прочь,
Наваждение смерти
в любовном экстазе.
В желании выпить
Артериальную душу
из горла,
Я вижу лик смерти.
Я жажду свершения чуда.

Мой бесноватый мальчик,
Хочешь ли ты стать смелым?
Можешь ли ты быть смертным?
Решишься ли напоить меня кровью
по самое бессмертное "хватит"?
Сможешь ли ты стать отцом
Моих песен и глупых идей?
Свинцово серебряных дней
снять с моих глаз пелену?
Бесцветие из моей
вселенской любви
изжить.

6.
А после дождя нам всем станет легко.
Дышащим тварям станет дышать легко.
Любящим людям будет любить легко.
Бредящим душам бредить будет... как знать.

Кофе и крепкий чай
С сахаром и молоком.
Запахи нивзначай
тела и тлеющих норм.
Сигарета упала под стол,
Покатилась углем крича.
Я не знаю, что делать со сном?
Мне трезвость мешает спать.
Чует тело тепло
под кожей твое
навсегда.Ты и не знал,
Как это больно,
Выпускать тебя
из себя.
Под кожей моей
руки твои
навсегда.

А после дождя нам всем станет легко.
Юродивым бредить,
Поэтам - писать,
Любовникам - выть
в объятьях друг друга,
женщинам - ныть
об упущеном
навсегда.

7.зацикленное

"Человек, которого вы боитесь -
Это мальчик, которого вы любили"
Приносили цветы,
дарили
Обожающие улыбки,
Боготварили,
асоциировали с чудесами.
Но черви проникли в сознанье:
Каждый взрослеет
и все умирает.
Белое яблоко мозга
Плесенью поросло,
разрослось.
Ткани распада
Задели здоровые сны,
Разбрелись.
Рыба тоже гниет с головы,
Узоры материи
вкривь и вкось.
Как и я, гниет с головы!
Портвейном залил
и заебись.
Жирная тварь бытия
Изначально приучена
жрать.
Человек - нейрон ее мозга
с мыслью одной
на всех.
Белое яблоко разума
знает, как надо
кричать.
Нейроны возьмуться за руки
проводя сквозь себя
сальный смех.
Сказано все,
Надо уметь
умирать.
Надо уметь
умирать надо
уметь умирать
надо уметь
умирать
надо
уметь

8.
играю на нервах
не в такт и мимо нот.
Подбираю кости с земли
свои,
Брошенные мне руками
влюбленных в меня.
Обрастаю цветами,смотря
сквозь глаза дождя.
Не в такт, мимо дня...

1.
Утеряна свобода писать стихи.
Если стих не о тебе - он плох.
Будто мантра "мое
дыхание мне верни!"
Повторяю в каждой из зыбких строк.
Ты уже не во власти моей,
Только страх по спине
сползает ручьями льда,
Только боль вцепилась зубами
в горло спокойного сна...
Только кости и кожа,
а внутри у них пустота...


2. Синдром №1

Синдром забывания тебя
Посетит мою голову вскоре
После обряда экзорцизма.

Экзорцист, как всегда,
Окажется неумелым.

Переломает нас,
Будто сухие ветки,
Перекорежит память
В зыбкие дымные клочья
И я начну тебя выгонять
Из своего сердца.

Я начну тебя забывать
Постепенно,
Но верно.

3.Синдром №2

Пост-эйфорический синдром
Замыкается в себе самом
Кольцом.
Бесконечная беготня по кругу.
Кругом!
Раз-два.
Не выдам себя
никому.
Не выдам тепла,
Не сделаю зла.
Не живу.

4.Предрассветное

Я все еще жду тебя и все
еще не знаю зачем.
Мой ум - молоко.
С молоком кровь и кофе
мешаются в светлую массу,
Кофе и кровь с молоком
В каждом моем капиляре.

Тело тончает
как тень
на стене.
Тело чихает,
Не чает души во тьме.
Дело к рассвету...
Тело мечтает...

Я все еще жду
непонятно чего,
в глобальной сети
зависнув и вместо слов
смотря на
жалкие блики
реальности будней.
Я жду тебя. Приходи.
Я стану распутным,
тебе посвящая
анатомический эпос
и звон моего скелета
о кафель.
Я все еще жду... пока еще жду.
Мне с каждым рассветом
сложнее
хранить тебе верность
и в вечность стремиться
с каждой рассветной Венерой.

В крови моей молоко
Заменяется кофеином,
От белого - к черному,
От Афины -
к Эриде.
По мере взросления
Рассветы становятся тише
И запах утра
Уже не тревожит
струны и нити,
Которые так неистово
громко орали
в грудине.
Но я все еще жду.
Боюсь - из последних сил.
Боюсь - когда ты придешь,
не найдешь
никого,
кроме скелета
разящего грустной улыбкой
Свои последние утра...
финальные титры...
Но я все еще!...
Пока еще...
...жив...
жду...

Ничего особенного. Это просто дождь. Холодные иглообразные капли. Холодные... значит осень ближе, чем кажется. Значит она наблюдает за нами украдкой из-за каждого угла, ждет своей очереди насиловать умы поэтов и сумасшедших. Внутри клокочет детское протестующее нежелание прихода этой "противной тетки". Но как бы я ее не боялся, как бы не желал, что бы она не приходила, я люблю осень... и дождь. Холодный дождь, который, вопреки знаменитому высказыванию, может идти вечно, просто у каждого своя вечность. Кто сказал, что вечность не может уместится в какие-то жалкие десять минут, когда я стою у подъезда под дождем, и жду - идиот! - чьего-то звонка. Я прекрасно знаю, что не позвонит. Мое АльтерЭго помноженное на самого себя миллиарды раз открыто смеется надо мной. Оно не согласно с моими действиями и желаниями, оно и правда считает меня идиотом и алкоголиком и презирает меня. Но оно это я. Просто очередная игра разума под дождем.
Вечность укладывается в ограниченное пространство десяти минут, но не перестает от этого быть вечностью и десять минут превращаются в нее...
Одиночество наступает в трезвом уме, оно приходит вместе с осознанием скорого приближения осени. И это тоже игра ума. И эту игру я тоже люблю.
Своеобразный интелектуальный и моральный садомазохизм, насилие над собой посредством анализа своей боли. А после анализа она усиливается, как если бы в старой ране копашились грязные руки. И ноет, ноет... не заставишь ее замолчать. Один из моих многочисленных Я испытывает сильнейшее желание пойти и напиться чего-нибудь крепкого - в одного или с кем-нибудь это уже не имеет принципиального значения, лишь бы не думать! Другое Я подавляет его своими циничными презрительными шутками и так же испытывает сильнейшее чувство, но не желания чего-либо, а отвращения. От этого просыпается вечно-ноющее ненавидимое двумя первыми - третье Я. И еще штук десять следом за ними высказывают свое словестное или эмоциональное мнение... этот невыносимый шум в моей голове... когда же вы замолчите? Где-то в пространстве черепной коробки рождается крик, необоснованный не логический бессловестный леденящий крик. Он становится громче и громче, перекрывая вой всех моих голосов, ассимилируя их, подстраивая под себя. И он звучит заставляя жмурить от боли глаза, вцепиться рукой во что-нибудь материальное, что б не упасть, пока наконец не обрывается... как внезапно закончившаяся нитка в катушке швейной машинки.
В голове наступила тишина... лишь дождь отдается эхом... в моей голове дождь. Я дождь. Я вечен. Я вечность.
Через несколько долей вечности сквозь тишину прорывается робкое затравленное: "может все-таки пойдем?"
Дожь продолжает шуметь, и на у лице и во мне.
Пойдем. Осень уже смеется за спиной.
Ничего особенного. Просто дождь.