Откройте свой Мир!

Ищу информацию о своём деде - Блиновских Иване Степановиче, который был родом из г.Михайловска Свердловской области. Моя бабушка - Евдокия Васильевна и Иван Степанович поженились в 1927г. в деревне Поташка Артинского района. В 1928г. у них родилась дочь - моя мать Мария Ивановна Карпова (Блиновских). В 1929г. Евдокия Васильевна и Иван Степанович развелись и дед уехал из Поташки.

Начну с того,
что потомки легендарного Остоя в эпоху средневековья, играли значительную роль
в истории Восточной Европы. Значимые произведения того времени, пестрят
упоминаниями героических деяний «Остоев». Интересно, то, что Российские
историки игнорируют очевидную связь «Остоев» с династией Великих литовских князей,
а потомки «Остоев», а это порядка 220 фамилий: польских, литовских, украинских
и русских и т.д., не обозначают их (литовско-русских князей) как своих предков
в своих родословцах, да и не связывают  их
с героической истории своих государств. На примере четырех летописей, три из
которых входят в Российскую школьную программу, покажу благодаря кому
тридцатилетний  политик, именно политик,
а не полководец, Дмитрий Иванович Донской, одержал победу в Куликовской битве.
Кто защищал обреченную на разорение Москву от Тохтамыша спустя два года, которую
он по политическим соображениям, а возможно и просто в силу инстинкта
самосохранения оставил.         Масштабы
деятельности рассмотренных исторических лиц настолько велики, что обезличить
их, значило бы забыть «стоимость» свободы народов Восточной Европы. Кроме того,
данным изложением есть большое желание вызвать интерес у потомков рода Остоя к
истории, а возможно и  к поиску новых
исследований, согласитесь гордиться есть чем, этому и посвящено мое  повествование.


Примечание:
Все древнерусские повести рассмотрены в современном переводе, если есть
какие-то сомнения в моих выводах читайте в оригинале: Полное собрание русской
литературы (ПСРЛ)


Немного
истории об Остоях.


Герб Остоя
один из самых древних рыцарских гербов Польши.


«История герба
Остоя восходит к 1069 г.,
когда король Польши Болеслав II Смелый (правил с 1058 по 1080 гг.) за храбрость
и преданность удостоил Остоя дворянского титула и освободил его и его детей от
всех податей и налогов. Этой чести рыцарь Остоя был удостоен за атаку,
окружение и уничтожение малыми силами лагеря мятежников, во время похода на
Киев, который Болеслав II Смелый предпринял по просьбе киевского князя Изяслава
Ярославовича (второго сына Ярослава Мудрого) с целью вернуть тому власть,
которую князь Изяслав потерял в результате восстания заговорщиков (1068 г.) во главе с князем
Всеславом Полоцким. Эта просьба была выполнена и в 1070 г. князь Изяслав вновь
занял Киевский престол. К этому же времени относится и первое упоминание о
гербе «Остоя». Боевой клич: Hostoja


Примечание: ru.wikipedia.org›wiki/Остоя_(герб).


Почему особо
выделил боевой клич ?..Немного терпения господа.


Со школьной
скамьи всем россиянам известны «Задонщина», «Сказание о мамаевом побоище», но
знает ли кто, а как себя называли сами легендарные «литовские князья»,
пришедшие на помощь Дмитрию Ивановичу (Донскому) и приведшие « А храбрые литвы
с нами 7000 окованные рати» (в других повествованиях 70000). «Задонщина»- их
называет Андреем и Дмитрием Олгердовичами внуками Едимантовыми. В «Сказании…» они
упомянуты также под этими именами, правда выступают не против своего соперника
за власть их сводного брата Ягайло, а отца Ольгерда (умер 1377 году), и воинов
в 10 раз больше у них, но оставим на совести излагателя, тем более, что это в
данном случае нам не важно. Важно то, что это те же люди  и для Дмитрия Донского – это «ударная часть
армии», военные специалисты, дипломаты и советники.


Имена князей
православные и не случайно, они все крещены по православию после начала
княжения в своих уделах, а до крещения их называли по язычески Андрея-Вигунд,
Дмитрия-?, (пока нигде не обнаружил). Но как они себя назвали по роду? Попробуем
разобраться. Вспомним всеми горячо любимый фильм «Иван Васильевич меняет
профессию», крылатую фразу обращенную к товарищу Шпаку-«Ты чьих будешь?».Думаете
как ответит человек того времени: Рода Рюриковичей или Остоя , у евреев колена
Давида , Левия и т.д., ведь фамилий-то еще не существовало в природе. Согласитесь
вариант только один - из рода, в нашем случае, «Остоя». И в атаку ходили они со
своим боевым кличем, «Остойа!!!!», это сейчас кричат «Ура!», потому что
безродные. И еще, небольшое отступление. Представьте, что Вы на необитаемом
острове и там встречаете аборигена, который, не зная Ваших намерений стоит в
агрессивной позе, махает дубиной и выкрикивает на непонятном вам языке одно и
тоже слово (боевой клич). Как Вы 
индефицируете этого аборигена? Правильно, по тому, что он кричал, так
его и назовете.


 К чему я все это? А внесет разъяснение
«ДЖАГФАР ТАРИХЫ» или ЛЕТОПИСИ ДЖАГФАРА. Читаем: Раздел 2. Свод древнебулгарских
летописей (1265-1551 г.г.).
Главу 2. Время Азана.


….. « Мамай тогда готовился к
походу на выступившую против его власти Москву и был рад даже этой тысяче. Он
тут же отправил кыргызских биев к Азану, и они передали ему следующую ложь:
“Арабшах присоединился со всей ордой к Мамаю и посоветовал тебе прислать
кыпчакскому улубию дань и отряд с туфангами для наказания московских
бунтовщиков. В противном случае он пообещал напасть на тебя со всей ордой
Мамая”. Эмира как молнией поразило это известие. Он тут же вызвал бека Сабана и
велел ему идти на Шир для соединения с Мамаем с двумя тысячами черемшанцев
Чаллы-Мохаммеда, тысячью башкортов, буртасской тысячей Гарафа и тысячью
кашанцев, а также с двумя туфангами Аса - ученика пушечного мастера Тауфика.
Прощаясь с сардаром, эмир откровенно сказал ему: “Пусть лучше погибнете “вы,
чем все государство”. Увидеть возвращение войска Азану не довелось, так как вскоре
после ухода Сабана он умер. Эмиром стал его сын Би-Омар. А Сабан направился в
Кыпчак и соединился с 80-тысячной ордой Мамая на развалинах старой крепости
Хэлэк. Перед битвой наши захватили в поле русского воина, одетого в рясу
папаза. Сабан хотел допросить его и отпустить, так как наши никогда не трогали
никаких священников, но тут подъехал Мурза-Тимур и убил пленного копьем. Наши
узнали этого разбойника, и Гараф тут же отправил его в ад таким же копейным
ударом. Тут улубий, взяв в заложники Чаллы-Мохаммеда, велел атаковать 60 тысяч
русских и 10 тысяч примкнувших к ним
артанских (литовских (польских?)) всадников в неудобном для этого месте...
Наши, наступая на правом крыле, быстро расстроили стрельбой из кара джея
(арбалетов), а затем и растоптали 10 тысяч стоявших перед болотом русских
пехотинцев. Дело было очень жарким. Под Гарафом убили лошадь, и он, уже пеший,
взял *у убитого кара джея (арбалет) и поразил стрелой балынского (московского)
бека (князя). Потом оказалось, что это один из московских бояров (боярин
Бренок) оделся в одежду своего бека (князя) и стал впереди войска, дабы того не
убили. А Сабан при этом все удивлялся тому, что не видит хорошей русской
конницы. А она, оказывается, была поставлена в поскын (засаду) в лесу за
болотом, и деревья в нем были подрублены для быстрого устройства завала в
случае вражеского прорыва. И когда балынский бек (московский князь Дмитрий
Иванович) увидел 'гибель своего левого крыла, то в ужасе бросился скакать прочь
со своими ближайшими боярами. А бывшие в засаде приняли его за татарина и
свалили на него подрубленное дерево, но бек все же остался жив.


А наши, покончив с левым крылом
русских, уперлись в болото и остановились. Мамай, наблюдавший за битвой с
высокого холма позади войска, воспринял эту заминку за проявление трусости и
велел своему лучшему монгытскому алаю подогнать наших ударом в спину. Сабан
едва успел развернуться и встретить кытаев стрелами, а затем мечами, иначе бы
его с ходу растоптали 20 тысяч степняков (кырагай).


В это время левое крыло мамаева войска,
состоявшего из 10 тысяч крымцев и 7 тысяч анчийских казаков, рассекло правое
крыло русских и боковым ударом расстроило балынский (московский) центр. Бий
Бар-мак - единственный из ногайских биев, с которым наши ладили - был со своими
против московского центра и тут же поднажал и погнал его. Когда он, преследуя
неверных, оказался левее леса, воевода балынцев Адам-Тюряй (Дмитрий Боброк
князь Волынский) вывел свою 20-тысячную конницу из засады и опрокинул его
сокрушительным боковым ударом.


Увидев мгновенную и напрасную
гибель большинства своих, Бармак развернул уцелевших и бросился прочь мимо
остервенело бьющихся друг с другом булгар и монгытов Джинтель-бия. Крымцы и
анчиицы бросились бежать в другую сторону... Пролетая мимо дерущихся, Бармак
крикнул во всю мочь о полном разгроме и только это заставило всех позаботиться
о спасении. Оставив Гарафа с его буртасцами сдерживать напор русских, Сабан
стремительно повел остальных домой. Во время отступления, однако, многие наши
опять сцепились с новыми ногайцами Джинтель-бия и отчаянно резались друг с
другом на ходу... Гараф же удерживал напор балынцев столько, сколько это было
возможно. Адам-Тюряй (Дмитрий Боброк
князь Волынский), увидев, что бьется против булгар, выдвинул против них свежих
артанских   (литовских) всадников, а сам
отправился с балынцами к холму. Мамай, завидев его, бежал...


Ас с двумя пушками, так и не
выстрелившими ни разу, был брошен у холма. Русские
хотели его прикончить, но Адам-Тюряй (Дмитрий Боброк князь Волынский) не дал и
взял мастера с его туфангами (пушками) в Москву. Ас научил балынцев делать
пуиаки (пушки), которые они вначале называли по-нашему -- «туфанга-ми>... А
вообще-то в этом сражении балынцы и артанцы
бились необычайно жестоко и не брали
никого в плен. Когда Гараф
расстрелял все свои стрелы и потерял уже шестого по счету коня, артанские
балынцы бека (князя) Астея  (Остойя )
окружили его и изрубили на куски. Потом тот же Астей (Остой) настиг у Шира
Чаллы-Мохаммеда и, когда бек нечаянно упал с лошади, растоптал его... Бек Сабан говорил, что потерял в этом
несчастном побоище всего треть воинов, но это он, скорее всего, говорил о своих
джурах. Потомки Гарафа рассказывали, что Сабан не потерял, а привел домой всего
треть своего отряда. В пользу этого свидетельствует клятва Сабана: либо
ему, либо его детям смыть эту обиду. А один из воинов Гарафа рассказал, что
беку во сне накануне битвы явился святой Габдель-Халик, некогда убитый на этом
месте кисанцами, и сказал ему: «Завтра войско булгар ждет большое несчастье -
встань и уведи людей». На это Гараф ответил, что в его роду Амиров никто и
никогда не отступал, и он не нарушит этого обычая. Тогда Габдель-Халик сказал,
что в таком случае он будет убит, и так и случилось. А этот воин видел, как
убили Гарафа, спокойно шагнувшего с мечом навстречу артанской (литовской) лаве.
Его самого ранили, но он, очнувшись ночью и уже без доспехов, i/ смог все же уйти...».


Примечание: В скобках пояснения.


Ну, как
впечатляет? Теперь понятно, кто такие   Астеи  (Остои)? Все литовские князья  этой битвы вышли из рода «Остоя», поэтому их и
называют булгары одним именем, Астеи. А теперь разберемся, а что они делами
вдали от своей  Родины.


Но немного истории.


Проследим ход
событий в Великом княжестве литовском в этот период.


В 1377 году умирает Ольгерд, по
закону великим князем должен стать его младший брат Кейстут, в крайнем случае,
Андрей Ольгердович (Горбатый), его старший сын. Но по завещанию им назван
Ягайло (в православии Яков, в католичестве Владислав), сын от второго брака. С
этого периода и начинаются династические «разборки» в «Литве». Ягайло понимает,
что Кейстут, так просто не смирится, сводные братья тоже.


 Во-первых, скорее всего не мог он оставить
свое государство  и поспешить на помощь к
Мамаю. Тем более, что Мамай не из рода Чингизидов, и реально НИКОГДА не смог бы
стать ханом в Орде. Фигура  Мамая, как
политика прямо скажем не перспективная.


 Во-вторых, законного ордынского
хана-Тохтамыша, он знал давно, в последствии даже пытался престол ему вернуть.


В-третьих, Андрей и Дмитрий
Ольгердовичи опасны  на родине, могут
договориться с дядей-Кейстутом, поэтому лучше отправить их куда подальше, за
одним и как сейчас говорят получить бонусы от законного хана орды.  


В-четвертых, не все знают, что
Мамай до Куликовской битвы УЖЕ был разгромлен Тохтамышем и скорее всего на Руси
ему нужны были рекруты, либо средства для набора рекрутов (от Камских Болгар он
хитростью все это получил). А Тохтамыш наверняка  известил о намерениях Мамая своих соседей и
подданных. Кстати, в русских летописях говориться о переписке с опальным эмиром
Мамаем Рязанского и Литовского князей, а с законным ханом (царем) почему-то
молчание, что как то странно. 


Сказанное обобщим и сделаем
выводы:


А. Ягайло, как политик, все
просчитал, и из Литвы никуда не ходил.


Б.  Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, не в услужение
ушли к Дмитрию Ивановичу, а направлены самим Ягайло, по соглашению с ордынским
ханом Тохтамышем, на блокаду Мамая, совместно с Московским князем, которого и
послал хан Тохтамыш, как своего вассала на блокаду Мамая. 


Воевали князья
отлично, поэтому и ценность их велика, самое главное, вели четкую политику на
объединение русских земель и освобождение их, правда в составе Великого
княжества литовского.


Вечная память
воинам-полководцам рода Остой: Андрею и Дмитрию Ольгердовичам (по православию Александровичам-Андреевичам)
и брату их двоюродному Дмитрию Михайловичу Боброку, помните потомки рода, что
жизненный свой путь они и дети их закончили на поле боя 12 августа 1399. Аминь.


Но вернемся к русским
летописям, а именно нас интересует «Повесть о нашествии хана Тохтамыша и взятии
им Москвы».


«Повесть о
нашествии хана Тохтамыша и взятии им Москвы».


 


«Было некое
предвестие на протяжении многих ночей — являлось знамение на небе на востоке
перед раннею зарею: звезда некая, как бы хвостатая и как бы подобная копью,
иногда в вечерней заре, иногда же в утренней; и так много раз бывало. Это
знамение предвещало злое пришествие Тохтамыша на Русскую землю и горестное
нашествие поганых татар на христиан, как и случилось то по гневу божию за
умножение грехов наших. Было это в третий год царствования Тохтамыша, когда
царствовал он в Орде и в Сарае. И в тот год царь Тохтамыш послал слуг своих в
город, называемый Булгар, расположенный на Волге, и повелел торговцев русских и
купцов христианских грабить, а суда с товаром отбирать и доставлять к нему на
перевоз. А сам подвигся в гневе, собрал много воинов и направился к Волге со
всеми силами своими, со всеми своими князьями, с безбожными воинами, с
татарскими полками, переправился па эту сторону Волги и пошел изгоном на
великого князя Дмитрия Ивановича и на всю Русь. Вел же войско стремительно и
тайно, с такой коварной хитростью — не давал вестям обгонять себя, чтоб не
услышали на Руси о походе его.


 


Проведав об
этом, князь Дмитрий Константинович Суздальский послал к царю Тохтамышу двоих
сыновей своих — Василия и Семена. Они же, придя, не застали его, так быстро он
двигался на христиан, и догоняли его несколько дней, и вышли на его путь в
месте, называемом Сернач, и пошли за ним следом поспешно, и настигли его вблизи
границ Рязанской земли. А князь Олег Рязанский встретил царя Тохтамыша, когда
он еще не вступил в землю Рязанскую, и бил ему челом, и стал ему помощником в
одолении Руси, и пособником на пакость христианам. И еще немало слов говорил о
том, как пленить землю Русскую, как без труда взять каменный град Москву, как
победить и захватить ему князя Дмитрия. Еще к тому же обвел царя вокруг своей
отчины, Рязанской земли, не нам добра желая, но своему княжению помогал.


 


 Некоторое время спустя каким-то образом дошла
весть до князя великого о татарской рати, хотя и не желал Тохтамыш, чтобы
кто-либо принес весть на Русь о его приходе, и того ради все купцы русские
схвачены были, и ограблены, и задержаны, чтобы не дошли вести до Руси. Однако
есть некие доброхоты, для того и находящиеся в пределах ордынских, чтобы
помогать земле Русской.


 


 Когда князь великий услышал весть о том, что
идет на него сам царь во множестве сил своих, то начал собирать воинов, и
составлять полки свои, и выехал из города Москвы, чтобы пойти против татар. И
тут начали совещаться князь Дмитрий и другие князья русские, и воеводы, и
советники, и вельможи, и бояре старейшие, то так, то иначе прикидывая. И
обнаружилось среди князей разногласие, и не захотели помогать друг другу, и не
пожелал помогать брат брату, не вспомнили слов пророка Давида: «Как хорошо и
достойно, если живут братья в согласии», — и другого, постоянно вспоминаемого,
который говорил: «Друг, пособляющий другу, и брат, помогающий брату, подобны
крепости твердой», — так как было среди них не единство, а недоверие. И то
поняв, и уразумев, и рассмотрев, благоверный князь пришел в недоумение и в
раздумье великое и побоялся встать против самого царя. И не пошел на бой против
него, и не поднял руки на царя, но поехал в город свой Переяславль, и оттуда —
мимо Ростова, и затем уже, скажу, поспешно к Костроме. А Киприан-митрополит
приехал в Москву.


 


 А в Москве было замешательство великое и
сильное волнение. Были люди в смятении, подобно овцам, не имеющим пастуха,
горожане пришли в волнение и неистовствовали, словно пьяные. Одни хотели
остаться, затворившись в городе, а другие бежать помышляли. И вспыхнула между
теми и другими распря великая: одни с пожитками в город устремлялись, а другие
из города бежали, ограбленные. И созвали вече — позвонили во все колокола. И
решил вечем народ мятежный, люди недобрые и крамольники: хотящих выйти из
города не только не пускали, но и грабили, не устыдившись ни самого
митрополита, ни бояр лучших не устыдившись, ни глубоких старцев. И всем
угрожали, встав на всех вратах градских, сверху камнями швыряли, а внизу на
земле с рогатинами, и с сулицами, и с обнаженным оружием стояли, не давая выйти
тем из города, и, лишь насилу упрошенные, позже выпустили их, да и то ограбив.


 


 Город же все также охвачен был смятением и
мятежом, подобно морю, волнующемуся в бурю великую, и ниоткуда утешения не
получал, но еще больших и сильнейших бед ожидал. И вот, когда все так
происходило, приехал в город некий князь
литовский, по имени Остей, внук Ольгерда. И тот ободрил людей, и мятеж в городе
усмирил, и затворился с ними в осажденном граде со множеством народа, с теми
горожанами, которые остались, и с беженцами, собравшимися кто из волостей, кто
из других городов и земель. Оказались здесь в то время бояре, сурожане, суконщики
и прочий купцы, архимандриты и игумены, протопопы, священники, дьяконы, чернецы
и люди всех возрастов — мужчины, и женщины, и дети.


 


 Князь же Олег обвел царя вокруг своей земли и
указал ему все броды на реке Оке. Царь же перешел реку Оку и прежде всего взял
город Серпухов и сжег его. И оттуда поспешно устремился к Москве, духа ратного
наполнившись, волости и села сжигая и разоряя, а народ христианский посекая и
убивая, а иных людей в плен беря. И пришел с войском к городу Москве. Силы же
татарские пришли месяца августа в двадцать третий день, в понедельник. И,
подойдя к городу в небольшом числе, начали, крича, выспрашивать, говоря: «Есть
ли здесь князь Дмитрий?» Они же из города с заборол отвечали: «Нет». Тогда
татары, отступив немного, поехали вокруг города, разглядывая и рассматривая
подступы, и рвы, и ворота, и заборола, и стрельницы. И потом остановились,
взирая на город.


 


 А тем временем внутри города добрые люди
молились богу день и ночь, предаваясь посту и молитве, ожидая смерти,
готовились с покаянием, с причастием и слезами. Некие же дурные люди начали
ходить по дворам, вынося из погребов меды хозяйские и сосуды серебряные и
стеклянные, дорогие, и напивались допьяна и, шатаясь, бахвалились, говоря: «Не
страшимся прихода поганых татар, в таком крепком граде находясь, стены его
каменные и ворота железные. Не смогут ведь они долго стоять под городом нашим,
двойным страхом одержимые: из города — воинов, а извне — соединившихся князей
наших нападения убоятся». И потом влезали на городские стены, бродили пьяные,
насмехаясь над татарами, видом бесстыдным оскорбляли их, и слова разные
выкрикивали, исполненные поношения и хулы, обращаясь к ним, — думая, что это и
есть вся сила татарская. Татары же, стоя напротив стены, обнаженными саблями
махали, как бы рубили, делая знаки издалека.


 


 И в тот же день к вечеру те полки от города
отошли, а наутро сам царь подступил к городу со всеми силами и со всеми полками
своими. Горожане же, со стен городских увидев силы великие, немало устрашились.
И так татары подошли к городским стенам. Горожане же пустили в них по стреле, и
они тоже стали стрелять, и летели стрелы их в город, словно дождь из
бесчисленных туч, не давая взглянуть. И многие из стоявших на стене и на
заборолах, уязвленные стрелами, падали, ведь одолевали татарские стрелы
горожан, ибо были у них стрелки очень искусные. Одни из них стоя стреляли, а
другие были обучены стрелять на бегу, иные с коня на полном скаку, и вправо, и
влево, а также вперед и назад метко и без промаха стреляли. А некоторые из них,
изготовив лестницы и приставляя их, влезали на стены. Горожане же воду в котлах
кипятили, и лили кипяток на них, и тем сдерживали их. Отходили они и снова
приступали. И так в течение трех дней бились между собой до изнеможения. Когда
татары приступали к граду, вплотную подходя к стенам городским, тогда горожане,
охраняющие город, сопротивлялись им, обороняясь: одни стреляли стрелами с
заборол, другие камнями метали в них, иные же били по ним из тюфяков, а другие
стреляли, натянув самострелы, и били из пороков. Были же такие, которые и из
самих пушек стреляли. Среди горожан был некий москвич, суконник, по имени Адам,
с ворот Фроловских приметивший и облюбовавший одного татарина, знатного и
известного, который был сыном некоего князя ордынского; натянул он самострел и
пустил неожиданно стрелу, которой и пронзил его сердце жестокое, и скорую
смерть ему принес. Это было большим горем для всех татар, так что даже сам царь
тужил о случившемся. Так все было, и простоял царь под городом три дня, а на четвертый день обманул князя Остея
лживыми речами и лживыми словами о мире, и выманил его из города, и убил его
перед городскими воротами, а ратям своим приказал окружить город со всех
сторон.


 


 Как же
обманули Остея и всех горожан, находившихся в осаде? После того как простоял царь
три дня, на четвертый, наутро, в полуденный час, по повелению царя приехали
знатные татары, великие князья ордынские и вельможи его, с ними же и два князя
суздальских, Василий и Семен, сыновья князя Дмитрия Суздальского. И, подойдя к
городу и приблизившись с осторожностью к городским стенам, обратились они к
народу, бывшему в городе: «Царь вам, своим людям, хочет оказать милость, потому
что неповинны вы и не заслуживаете смерти, ибо не на вас он войной пришел, но
на Дмитрия, враждуя, ополчился. Вы же достойны помилования. Ничего иного от вас
царь не требует, только выйдите нему навстречу с почестями и дарами, вместе со
своим князем, так как хочет он увидеть город этот, и в него войти, и в нем
побывать, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему ворота городские отворите».
Также и князья Нижнего Новгорода говорили: «Верьте нам, мы ваши князья
христианские, вам в том клянемся». Люди городские, поверив словам их
согласились и тем дали себя обмануть, ибо ослепило их зло татарское и помрачило
разум их коварство бесерменское; позабыли и не вспомнили сказавшего: «Не
всякому духу веруйте». И отворили ворота городские, и вышли со своим князем и с
дарами многими к царю, также и архимандриты, игумены и попы с крестами, и за
ними бояре и лучшие мужи, и потом народ и черные люди.


 


 И тотчас начали татары сечь их всех подряд. Первым из них: убит был князь Остей перед
городом, а потом начали сечь попов, и игуменов, хотя и были они в ризах и с
крестами, и черных людей. И можно было тут видеть святые иконы, поверженные и
на земле лежащие, и кресты святые валялись поруганные, ногами попираемые,
обобранные и ободранные. Потом татары, продолжая сечь людей, вступили в город,
а иные по лестницам взобрались на стены, и никто не сопротивлялся им на
заборолах, ибо не было защитников на стенах, и не было ни избавляющих, ни
спасающих. И была внутри города сеча великая и вне его также. И до тех пор
секли, пока руки и плечи их не ослабли и не обессилели они, сабли их уже не
рубили — лезвия их притупились. Люди христианские, находившиеся тогда в городе,
метались по улицам туда и сюда, бегая толпами, вопя, и крича, и в грудь себя
бия. Негде спасения обрести, и негде от смерти избавиться, и негде от острия
меча укрыться! Лишились всего и князь и воевода, и все войско их истребили, и
оружия у них не осталось! Некоторые в церквах соборных каменных затворились, но
и там не спаслись, так как безбожные проломили двери церковные и людей мечами
иссекли. Везде крик и вопль был ужасный, так что кричащие не слышали друг друга
из-за воплей множества народа. Татары же христиан, выволакивая из церквей,
грабя и раздевая донага, убивали, а церкви соборные грабили, и алтарные святые
места топтали, и кресты святые и чудотворные иконы обдирали, украшенные золотом
и серебром, и жемчугом, и бисером, и драгоценными камнями; и пелены, золотом
шитые и жемчугом саженные, срывали, и со святых икон оклад содрав, те святые
иконы топтали, и сосуды церковные, служебные, священные, златокованые и
серебряные, драгоценные позабирали, и ризы поповские многоценные расхитили. Книги
же, в бесчисленном множестве снесенные со всего города и из сел и в соборных
церквах до самых стропил наложенные, отправленные сюда сохранения ради — те все
до единой погубили. то же говорить о казне великого князя,— то многосокровенное
сокровище в момент исчезло и тщательно сохранявшееся богатство и богатотворное
имение быстро расхищено было.


 


 Скажем и о прочих многих боярах старейших: их
казны, долгие годы собираемые и всякими благами наполняемые, и хранилища их,
полные богатств и имущества многоценного и неисчислимого, — то все захватили и
растащили. И что было у других бывших в городе купцов, богатых людей, палаты
которых наполнены всякого добра, а в кладовых хранились всякие товары
различные, — то все взяли и расхитили. Многие монастыри и многие церкви
разрушили, в святых церквах убийства совершали, и в священных алтарях
кровопролитие творили окаянные, и святые места поганые осквернили. Как говорит
пророк: «Боже, пришли враги во владения твои и осквернили церковь святую твою,
стал Иерусалим подобен овощному хранилищу, оставили трупы рабов твоих в пищу
птицам небесным, плоть преподобных твоих — зверям земным, пролили кровь их,
словно воду»; окрест Москвы не было кому погребать, и о девицах никто не
сетовал, и вдовы оплаканы не были, и священники пали от оружия. Была тогда сеча
жестока, и бесчисленное множество тут пало трупов русских, татарами
избиенных,многих мертвых тела лежали обнаженные — мужчин и женщин. И тут убит
был Семен, архимандрит спасский, и другой архимандрит Иаков, и иные многие
игумены, попы, дьяконы, клирошане, чтецы церковные и певцы, чернецы и миряне,
от юного и до старца, мужского пола и женского — все те посечены были, а другие
в огне сгорели, а иные в воде потонули, множество же других в полон поведено
было, в рабство поганское и в страну татарскую полонены были.


 


 И тогда можно было видеть в городе плач, и
рыдание, и вопль великий, слезы неисчислимые, крик неутолимый, стоны многие,
оханье сетованное, печаль горькую, скорбь неутешную, беду нестерпимую, бедствие
ужасное, горесть смертельную, страх, трепет, ужас, печалование, гибель,
попрание, бесчестие, поругание, надругательство врагов, укор, стыд, срам,
поношение, уничижение.


 


 Все эти беды от поганых выпали роду
христианскому за грехи наши. И так вскоре те злые взяли город Москву месяца
августа в двадцать шестой день, на память святых мучеников Андриана и Натальи,
в семь часов дня, в четверг после обеда. Добро же и всякое имущество пограбили,
и город подожгли — огню предали, а людей — мечу. И был здесь огонь, а там—меч:
одни, от огня спасаясь, под мечами умерли, Другие—меча избежав, в огне сгорели.
И была им погибель четырех родов. Первая — от меча, вторая — от огня, третья -
в воде потоплены, четвертая — в плен поведены были.


 


 И до той поры, прежде, была Москва для всех
градом великим, градом чудным, градом многолюдным, в нем было множество народа,
в нем было множество господ, в нем было множество всякого богатства. И в один
час изменился облик его, когда был взят, и посечен, и пожжен. И не на что было
смотреть, была разве только земля, и пыль, и прах, и пепел, и много трупов
мертвых лежало, и святые церкви стояли разорены, словно осиротевшие, словно
овдовевшие.


 


 Плачет церковь о чадах церковных, а всего
более об убитых, как мать, о детях плачущая. О чада церковные, о страстотерпцы
избиенные, приявшие насильственную смерть, перенесшие двойную гибель — от огня
и меча, от насилия поганых! Церкви стояли, утратившие великолепие и красоту!
Где тогда была красота церковная? — ибо прекратилась служба, которой многих
благ у господа просим, прервалась святая литургия, не стало приношения святой
просфоры на святом престоле, прекратились молитвы заутренние и вечерние,
прервался глас псалмов, по всему городу умолкли песнопения! Увы мне! Страшно
слышать, страшнее же тогда было видеть! Грехи наши то нам сотворили! Где
благочиние и благостояние церковное? Где чтецы и певцы? Где клирошане
церковные? Где священники, служащие богу и день и ночь? Все лежат и почили, все
уснули, все посечены были и перебиты, под ударами мечей умерли. Нет звона в
колокола, и нет зовущего ударами в била, ни спешащего на зов; не слышно в
церкви голосов поющих, не слышно славословия, ни слов хвалы, нет в церквах
стихословия и благодарения. Воистину суета человеческая, и всуе суетность
людская. Таков был конец московскому взятию.


 


 Не только же одна Москва взята была, но и
прочие города и земли пленены были. Князь же великий с княгинею и с детьми
находился в Костроме, а брат его Владимир в Волоке, а мать Владимирова и
княгиня его в Торжке, а Герасим, владыка коломенский, в Новгороде. И кто из
нас, братья, не устрашится, видя такое смятение Русской земли! Как господь
говорил пророкам: «Если захотите послушать меня — вкусите благ земных, и
переложу страх ваш на врагов ваших. Если не послушаете меня, то побежите никем
не гонимы, пошлю на вас страх и ужас, побежите вы от пяти — сто, а от ста —
десять тысяч».


 


 После того как царь разослал силы свои
татарские по земле Русской завоевывать княжение великое, одни, направившие к
Владимиру, многих людей посекли и в полон повели, а иные полки ходили к
Звенигороду и к Юрьеву, а иные к Волоку и к Можайску, а другие — к Дмитрову, а
иную рать слал царь на город Переяславль. И они его взяли, и огнем пожгли, а
переяславцы выбежали из города; город покинув, на озере спаслись в судах.
Татары же многие города захва­тили, и волости повоевали, и села пожгли, и
монастыри пограбили, а христиан посекли, иных же в полон увели, и много зла
Руси принесли.


 


 Князь же Владимир Андреевич стоял с полками
близ Волока, собрав силы около себя. И некие из татар, не ведая о нем и не
зная, наехали на него. Он же, помыслив о боге, укрепился и напал на них, и так
божьей милостью одних убил, а иных живыми схватил, а иные побежали, и прибежали
к царю, и поведали ему о случившемся. Он же того испугался и после этого начал понемногу
отходить от города. И когда он шел от Москвы, то подступил с ратью к Коломне, и
татары приступом взяли город Коломну и отошли. Царь же переправился через реку
Оку, и захватил землю Рязанскую, и огнем пожег, и людей посек, а иные
разбежались, и бесчисленное множество повел в Орду полона. Князь же Олег
Рязанский, то увидев, обратился в бегство. Царь же, идя в Орду от Рязани,
отпустил посла своего, шурина Шихмата, к князю Дмитрию Суздальскому вместе с
его сыном, с князем Семеном, а другого сына его, князя Василия, взял с собой в
Орду.


 


 После того как татары ушли, через несколько
дней, благоверный князь Дмитрий и Владимир, каждый со своими боярами
старейшими, въехали в свою отчину, в город Москву. И увидели, что город взят, и
пленен, и огнем пожжен, и святые церкви разорены, а люди побиты, трупы мертвых
без числа лежат. И о том возгоревали немало и расплакались они горькими
слезами. Кто не оплачет такую погибель города! Кто не поскорбит о стольких
людях! Кто не потужит о таком множестве христиан! Кто не посетует о таком
пленении и разрушении!


 


 И повелели они тела мертвых хоронить, и давали
за сорок мертвецов по полтине, а за восемьдесят по рублю. И сосчитали, что
всего дано было на погребение мертвых триста рублей. А кроме того, сколько
принесли татары несчастий и убытка Руси и княжению великому! Сколько сотворили
убытков своим ратным нахождением, сколько городов пленили, сколько золота, и
серебра, и всякого товара взяли, и всякого добра, сколько волостей и сел
разорили, сколько огнем пожгли, сколько мечом посекли, сколько в полон повели?
И если бы можно было те все тяготы, и несчастья, и убытки сосчитать, то не смею
сказать, но думаю, что и тысяча тысяч рублей не равна их числу!


 


 По прошествии же нескольких дней князь Дмитрий
послал свою рать на князя Олега Рязанского. Олег же с небольшой дружиной едва
спасся бегством, а землю его Рязанскую всю захватили и разорили — страшнее ему
было, чем татарская рать.


 


 Киприан же митрополит был тогда в Твери, там и
переждал он вражеское нашествие, и приехал в Москву седьмого октября.


 


 Той же осенью приехал посол в Москву от
Тохтамыша, именем Карач, к князю Дмитрию с предложением о мире. Князь же велел
христианам ставить дворы и отстраивать города.»


Примечание:
Подробно в ПСРЛ Т15 «Тверской сборник».


 


 


Дмитрий Иванович
бежит, в Москве смута, появляется, «загадочный» Остей, Теперь уже внук Ольгерда
наводит порядок и обороняет город. Кто же он, попробуем  разобраться, для этого рассмотрим подробнее
все тех же князей и их семьи. Почему именно их, да потому что Куликовская битва
это один из многочисленных эпизодов их деятельности  на Руси. Кроме, того не просто складывались
отношения их с братьями, борьба за власть требовали принятия быстрых решений,
порой и не совсем правильных.  


 


Дети Ольгерда от первого брака с
Марией Ярославной Витебской княжной:


 Андрей Ольгердович Князь Псковский


 Дмитрий Ольгердович Князь Брянский


 Константин


 Владимир Князь Киевский


 Федор


 Федора


 Агрипина


 


 …. Ягайло от них избавиться нужно в первую
очередь, они его все старше и поэтому на престол у них больше прав.


 


Справка:


 


Андрей Ольгердович, князь
Псковский, Полоцкий


Литовское (языческое) имя:
Вингольд


Andrius (Vingoldas) Algirdaitis
(лит.)


Годы жизни: ок. 1325 - 12 августа
1399


Годы правления: Псков: 1342-1348,
1377-1386, 1394


Полоцк: 1342 - 1377, 1381 - 1386


Отец: Ольгерд Гедиминович


Мать: Мария Ярославна Витебская


Сыновья: Фёдор, Михаил, Семён,
Иван, Александр(?).            


Михаил (погиб в 1385 году)


Семён (погиб в 1387)


Иван (ум. после 1439), князь
псковский 1386—1394


Фёдор (ум. 1399), князь полоцкий
(?)


Александр?, известен как Остей,
внук Ольгерда, погибший в 1382 году при      обороне Москвы во время нашествия хана
Золотой Орды Тохтамыша. Не исключено, что он также был сыном Андрея.


ru.wikipedia.org›wiki/Андрей_Ольгердович


           Большая биографическая энциклопедия. 2009.


 


 


Дмитрий Ольгердович, князь
Брянский, Стародубский, Трубчевский


Литовское (языческое) имя: ?


Dmitrijus Algirdaitis (лит.)


Годы жизни: ок. 1327 - 12 августа
1399


Отец: Ольгерд Гедиминович


Мать: Мария Ярославна Витебская


Жена: Анна Друцкая.


Сыновья: Иван (12 августа 1399), Михаил
( умер после 1399), Андрей (12 августа 1399)


 


И так
Александр, сын Андрея Ольгердовича. Попробуем разобраться, какова мотивация у
Александра оборонять обреченный город. 


Еще немного
истории.


Наша
Российская официальная история объединителя земли русской именует московское
княжество, но если внимательно присмотреться на карту, того исторического
периода, то реально собирателем древних русских княжеств справедливей назвать
Великое княжество литовское.  Политика их
проста забирай все, что возможно забрать. Привести пример? Ольгерд (лит.
Algirdas, польск. Olgierd, белорус. Альгерд, русск. Андрей-Александр)
(1296-1377), великий князь литовский, сын Гедимина и полоцкой княжны Ольги,
более, чем вдвое увеличивший за время своего правления территорию Великого княжества
литовского, и все за счет древнерусских княжеств.


Москва в то
время, крупный город-крепость и при умелой обороне можно и осаду «пересидеть» и
потом с Дмитрием Ивановичем поторговаться. Да и у Тохтамыша осадной техники не
имелось и войск всего ни чего 30000.  Так
что  все складывалось для Андрея
Ольгердовича удачно, после бегства Дмитрия Ивановича (Донского), но дело в том,
что Якову (Ягайло) и Юрию (Витовту Кейстутовичу) усиление политических позиций
детей Марии Ярославны Витебской не устраивало. Да и Дмитрий Иванович политик
еще тот, обратили внимание, как ловко обманули молодого «Остоя» с крестным
целованием суздальские и нижегородские князья, этот фарс точно спланирован,
поэтому и оправдывает «московская» летопись князей- самих их обманул коварный
Тохтамыш. Вот и вышло трагично, авантюра не удалась. Но поступок согласитесь не
рядовой, герой которым стоит гордиться. Вечная память Александру Андреевичу из
рода Остоя! Аминь.


 


Есть еще одно предположение, кто может быть защитником Москвы из рода
Остоя.


 


Рассмотрим безудельного князя и воеводу Дмитрия Боброка-Волынского.


Примечание: Материал из Википедии
— свободной энциклопедии


Родом с
Волыни, но его точное происхождение неизвестно. В родословных росписях сведения
о происхождении Дмитрия отсутствуют. В «Бархатной книге» он показан с княжеским
титулом. Позднейшие исследователи не пытались оспорить это известие,
современной историографией оно признаётся как факт. Однако вопрос о том, из
какой княжеской династии происходил Дмитрий — Рюриковичей (Г. А. Власьев, А. В.
Кузьмин)  или Гедиминовичей (Г. В.
Вернадский, В. А. Кучкин, В. О. Ключевский, И. А. Голубцов), остаётся открытым.


Вероисповедание:    православие


Смерть:          после
1389


Род:     Остоя (Гедиминовичи),
Рюриковичи


Супруга:         1-я:
Любовь


Примечание:
russika.ru>ef.php?s=2262


                       
2-я: Анна, родная сестра Дмитрия Донского


В статье «Рогожского летописца»
за 1356 год указывается, что «Того же лета князь великий Иван Иванович отдалъ
за Корьядова сына въ Литвоу»[21]. Более поздняя «Никоновская летопись» в этом
месте сообщает, что великий князь Иван II Иванович отдал дочь «в Литву за
Кариадова сына, внука Гедиманова»[22]. Н. М. Карамзин на основании неизвестного
источника[23] сообщает, что в это время великий князь Иван II выдал замуж дочь
за князя Дмитрия Кориатовича, племянника Ольгерда[24]. В то же время в
родословии Волынских указывается, что великий князь Дмитрий Иванович Донской
(сын Ивана II Ивановича) выдал за Дмитрия Михайловича Боброка Волынского
«сестру свою княжну Анну»[25]. Возможно, что именно на основании сопоставления
этих известий и был сделан вывод о том, что Дмитрий Михайлович является одним
лицом с Дмитрием Кориатовичем[26].


Дети:   От 1-го брака:


Борис Волынский


Давыд Вороной


От 2-го брака:


Василий


Сражения:      подтверждённое
участие в качестве воеводы:


Битва при Скорнищево (1371), сокрушительный разгром Олега Ивановича
рязанского князя


Поход на Волжскую Булгарию (1376), поражение правителям
Булгара — эмиру Хасан-хану и ордынскому ставленнику Мухаммад-Султану


«поход» в Брянское княжество 1379 года вместе с князьями
Владимиром Андреевичем Серпуховским и своими двоюродными братьями Андреем и
Дмитрием Ольгердовичами


Куликовская битва (1380), разгром эмира Мамая


Битва при Ворскле (1399), гибель.


Последнее достоверное упоминание
о князе относится к 1389 году. В источниках он упоминается только однажды:
между 13 апреля и 16 мая 1389 года он как первый боярин подписался на духовной
Дмитрия Донского. После этого сведения о нём исчезают, но … «Г. В. Вернадский
обратил внимание на то, что в «Никоновской летописи» в числе князей, погибших в
битве на Ворскле 12 августа 1399 года, названы князья Дмитрий и Лев
Кориатовичи, хотя в других летописях в перечне погибших князей указан только
Лев. Вернадский, отождествляя Дмитрия Кориатовича и Дмитрия Михайловича… Хотя
реконструкция Вернадским биографий Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, а также
Дмитрия Михайловича противоречит другим источникам, она принимается рядом
историков.


Далеко не все согласны с этой
версией. В. Л. Янин на основании родословцев Волынских и синодика Клопского
монастыря (ок. 1650 года) постарался восстановить последующие факты биографии
Дмитрия. В родословце Волынских рассказывается о трагедии, произошедшей в семье
Дмитрия: его сын, родившийся от брака с сестрой Дмитрия Донского, в
пятнадцатилетнем возрасте упал с коня и разбился насмерть. По реконструкции
Янина, под впечатлением от этой трагедии Дмитрий и его жена ушли из мирской
жизни (А как же Куликовская битва и т.д.?). Янин считает, что монашеским именем
Дмитрия стало Максим и что он умер не ранее начала XV века. Эта реконструкция
встретила доброжелательные отзывы в российской историографии. Кроме того,
данная реконструкция противоречит отождествлению Дмитрия Михайловича и Дмитрия
Кориатовича».


Как видно
однозначного ответа о судьбе Василия нет, да и в голове не укладывается, чтобы
человек всю жизнь проведший в седле, видевший гибель тысяч людей, дружный со
своими двоюродными братьями Андреем и Дмитрием, мог спокойно «отсидеться» в
монастыре в трагичном 1399 году.


Перейдем все
же к рассмотрению Василия Дмитриевича Боброка-Волынского. В 1382 году ему более
20 лет от роду, Ольгерд это его двоюродный дед, он племянник Дмитрия Ивановича
(Донского), с боевым опытом Куликовской битвы, кроме того не забывайте, что он  непобедимого и грозного рода Остоя.  Мотиваций много, и при всем том, князь он ….БЕЗУДЕЛЬНЫЙ!
Чем не шанс прославиться и решить финансовые проблемы? В итоге, несогласованность
действий со старшими Остоями привела к трагичному исходу.  Пусть даже, если все это так  честь и хвала герою! Аминь.


Завершая
повествование об Остоях, замечу, что 13, 14 
и начало 15 века это эпоха Гедеминовичей, в последствии Ягелонов о них написано
много и писать можно еще много интересного, и все же полезней  найти сведения 11,12 начало 13 веков о тех
Остоях, которые незаслуженно забыты или названы не под своими законными именами,
присоединяйтесь, ждет много интересных открытий, всем нам удачи.   


 


 


 


Приложение:
Тексты «Задонщины» и «Мамаевого побоища»


 


«Задонщина» принадлежит к группе повестей, возникших в связи с
Куликовской битвой. Повесть сложилась в конце XIV или начале XV в. на основе
летописного сказания, устных преданий, произведений народного поэтического
творчества. Вероятно, автором ее был брянский боярин, впоследствии священник в
Рязани, Софония.


Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его князе Владимире
Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая


 


 


 


ЗАДОНЩИНА


 


 


СЛОВО О
ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ДМИТРИИ ИВАНОВИЧЕ И О БРАТЕ ЕГО, КНЯЗЕ ВЛАДИМИРЕ АНДРЕЕВИЧЕ, КАК
ПОБЕДИЛИ СУПОСТАТА СВОЕГО ЦАРЯ МАМАЯ


Великий князь
Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, и со своими
воеводами был на пиру у Микулы Васильевича. Поведали нам, брат, что царь Мамай
пошел на Русь, стоит уже у быстрого Дона, хочет идти к нам в землю Залесскую.
Пойдем, брат, в северную сторону - удел сына Ноева Афета, от которого пошел
православный русский народ. Взойдем на горы Киевские, взглянем на славный
Днепр, а потом и на всю землю Русскую. А затем посмотрим на земли восточные -
удел сына Ноева Сима, от которого пошли хинове - поганые татары, басурманы. Вот
они на реке на Каяле и одолели род Афетов. С той поры невесела земля Русская;
от Калкской битвы до Мамаева побоища тоской и печалью покрылась, плачет,
сыновей своих поминая - князей, и бояр, и удалых людей, которые оставили дома
свои, и богатство, жен и детей, и скот свой, и, заслужив честь и славу мира
сего, головы свои положили за землю за Русскую и за веру христианскую.


Сначала описал
я жалость Русской земли и все остальное из книг взяв, а потом написал жалость и
похвалу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру
Андреевичу.


Сойдемся,
братья и друзья, сыновья русские, сложим слово к слову, возвеселим Русскую
землю, отбросим печаль в восточные страны - в удел Симов, и восхвалим победу
над поганым Мамаем, а великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя
Владимира Андреевича, прославим! И скажем так: лучше, братья, поведать не
привычными словами о славных этих нынешних рассказах про поход великого князя
Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, потомков святого
великого князя Владимира Киевского. Начнем рассказывать о их деяниях по делам и
по былям… Вспомним давние времена, воздадим похвалу вещему Бонну,
прославленному гусляру киевскому. Ведь тот вещий Бонн, перебирая быстрыми
своими перстами живые струны, славы пел русским князьям: первую славу великому
князю Киевскому Игорю Рюриковичу, вторую - великому князю Владимиру
Святославичу Киевскому, третью - великому князю Ярославу Владимировичу.


Я же помяну
рязанца Софония, и восхвалю песнями, под звонкий наигрыш гусельный, нашего
великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича,
потомков святого великого князя Владимира Киевского. Воспоем князей русских,
постоявших за веру христианскую!


А от Калкской
битвы до Мамаева побоища сто шестьдесят лет.


 


И вот князь
великий Дмитрий Иванович и брат его Владимир Андреевич, помолясь богу и
пречистой его матери, укрепив ум свой силой, закалив сердца свои мужеством,
преисполнившись ратного духа, урядили свои храбрые полки в Русской земле,
помянув великого прадеда своего - князя Владимира Киевского.


 


О жаворонок,
летняя птица, радостных дней утеха, взлети к синим облакам, взгляни на могучий
город Москву и прославь великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя
Владимира Андреевича. Словно бурей занесло соколов из земли Залесской в поле
Половецкое! Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы
трубят в Коломне, бубны бьют в Серпухове, встали стяги русские на берегу
великого Дона. Звонят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи
новгородские у святой Софии, и так говорят: «Неужто нам, братья, не поспеть на
подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?» И как только слова эти промолвили,
уже как орлы слетелись. Нет, то не орлы слетелись - выехали посадники из
Великого Новгорода, а с ними семь тысяч войска, на помощь к великому князю
Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу.


 


К славному
городу Москве съехались все русские князья и говорят такие слова: «У Дона стоят
татары поганые, Мамай царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку
перейти и отдать жизнь свою во славу нашу».


 


И сказал князь
великий Дмитрий Иванович: «Брат, князь Владимир Андреевич, пойдем туда,
прославим жизнь свою миру на диво, чтобы старые рассказывали, а молодые
помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и
за веру христианскую!»


 


И сказал всем
князь великий Дмитрий Иванович: «Братья мои, князья русские, все мы гнездо
великого князя Владимира Киевского! Не рождены мы на обиду ни соколу, ни
ястребу, ни кречету, ни черному ворону, ни поганому этому Мамаю!»


 


О соловей,
летняя птица, вот бы ты, соловей, славу спел великому князю Дмитрию Ивановичу,
и брату его князю Владимиру Андреевичу, и двум
братьям Ольгердовичам из земли Литовской - Андрею и Дмитрию, да и Дмитрию
Волынскому! Ведь эти-то - сыны Литвы
храбрые, кречеты в ратное время! Полководцы они славные, под звуки труб
вспеленуты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены, с острого меча
вспоены в Литовской земле.


 


Молвит Андрей Ольгердович брату своему:
«Брат мой, Дмитрий, два брата мы, сыновья Ольгердовы, внуки Гедиминовы,
правнуки Сколомендовы. Соберем, брат, милых панов удалой Литвы, храбрых удальцов,
сядем на своих борзых коней и посмотрим на быстрый Дон, зачерпнем шлемом воды
донской, испытаем свои мечи литовские о шлемы татарские, а сулицы немецкие о
кольчуги басурманские!»


 


И отвечает ему Дмитрий: «Брат Андрей, не
пощадим жизни своей за землю Русскую, за веру христианскую и за обиду великого
князя Дмитрия Ивановича! Уже ведь, брат, стук стучит и гром гремит в
белокаменной Москве. То ведь, брат, не стук стучит и не гром гремит, то стучит
могучая рать великого князя Дмитрия Ивановича, гремят удальцы русские
золочеными доспехами и червлеными щитами. Седлай, брат Андрей, своих борзых
коней, а мои уже готовы - раньше твоих оседланы. Выедем, брат, в чистое поле и
посмотрим свои полки - сколько, брат, с нами храбрых литовцев. А храбрых
литовцев с нами - семьдесят тысяч латников».


 


Вот уже, брат
мой, подули сильные ветры с моря к устьям Дона и Днепра, принесли тучи огромные
на Русскую землю; проступают из них кровавьте зори и трепещут в них синие
молнии. Быть стуку и грому великому у речки Непрядвы, меж Доном и Днепром,
покрыться трупами человеческими полю Куликову, течь кровью Непрядве реке!


 


Вот уже
заскрипели телеги меж Доном и Днепром, идет хинова на Русскую землю! Набежали
серые волки с устья Дона и Днепра, воют стаями у реки у Мечи, хотят кинуться на
Русь. То не серые волки - пришли поганые татары, хотят пройти войной всю
Русскую землю!


 


Тогда гуси
загоготали и лебеди бьют крыльями. Нет, то не гуси загоготали и не лебеди
крыльями восплескали: это поганый Мамай пришел на Русскую землю и войска свои
привел. А уж беды их подстерегают крылатые птицы, паря под облаками, вороны
неумолчно грают, а галки по-своему галдят, орлы клекочут, волки грозно воют и
лисицы брешут - кости чуют.


 


 


 


 


 


Русская земля,
ты теперь как за царем Соломоном побывала!


 


А уже соколы и
кречеты и белозерские ястребы рвутся с золотых колодок из каменного города
Москвы, обрывают шелковые путы, взвиваясь под синие небеса, звоня золочеными
колокольчиками на быстром Дону, хотят ударить на несчетные стаи гусиные и
лебединые, - то богатыри и удальцы русские хотят ударить на великие силы
поганого царя Мамая.


 


Тогда князь
великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, взял свой меч в правую
руку, помолился богу и пречистой его матери. Солнце ему ясно с востока сияет и
путь указует, а Борис и Глеб молитву возносят за сродников своих.


 


Что шумит, что
гремит рано пред рассветом? Князь Владимир Андреевич полки расставляет и ведет
их к великому Дону. И молвил он брату своему, великому князю Дмитрию Ивановичу:
«Не поддавайся, брат, поганым татарам - ведь поганые уже поля русские топчут и
вотчину нашу отнимают!»


 


Отвечает ему
князь великий Дмитрий Иванович: «Брат Владимир Андреевич! Два брата мы, внуки
великого князя Владимира Киевского. Воеводы у нас уже назначены - семьдесят
бояр, и отважны князья белозерские Федор Семенович и Семен Михайлович, да и
Микула Васильевич, да и оба брата
Ольгердовичи, да и Дмитрий Волынский, да Тимофей Волуевич, да Андрей
Серкизович, да Михаиле Иванович, а воинов с нами - триста тысяч латников. А
воеводы у нас надежные, дружина испытанная, а кони под нами борзые, а доспехи
на нас золоченые, шлемы черкасские, щиты московские, сулицы немецкие, кинжалы
фряжские, мечи булатные; а дороги разведаны, переправы подготовлены, и рвутся
все головы свои положить за землю за Русскую и за веру христианскую. Как живые
трепещут стяги, жаждут воины себе чести добыть и имя свое прославить».


 


Уже те соколы
и кречеты и белозерские ястребы за Дон быстро перелетели и ринулись на
несметные стаи гусиные и лебединые. То ведь были не соколы и не кречеты, - то
налетели русские князья на силу татарскую. Затрещали копья каленые, зазвенели
доспехи золоченые, застучали щиты червленые, загремели мечи булатные о шлемы
хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.


 


Черна земля
под копытами, костями татарскими поля засеяны, и кровью их земля полита.
Могучие рати сошлись тут и потоптали холмы и луга, и замутили реки, потоки и
озера. Кликнуло Диво в Русской земле, велит послушать грозным землям. Понеслась
слава к Железным Воротам, и к Ворнавичу, к Риму и к Кафе по морю, и к Тырнову,
а оттуда к Царьграду на похвалу князьям русским: Русь великая одолела рать
татарскую на поле Куликове, на речке Непрядве.


 


На том поле
грозные тучи сошлись. Часто сверкали в них молнии и гремели громы могучие. То
ведь сразились сыны русские с погаными татарами, чтоб отомстить за свою обиду.
Сверкают их доспехи золоченые, гремят князья русские мечами булатными по шлемам
хиновским.


 


А бились с
утра до полудня в субботу на Рождество святой богородицы.


 


Не туры рыкают
у Дону великого на поле Куликове. То ведь не туры побиты у Дону великого, а
посечены князья русские и бояре и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича.
Полегли сраженные татарами князья белозерские Федор Семенович, и Семен
Михайлович, и Тимофей Волуевич, и Минула Васильевич, и Андрей Серкизович, и
Михаиле Иванович, и много других из дружины.


 


Пересвета-чернеца,
из брянских бояр, призвали на поле брани. И сказал Пересвет-чернец великому
князю Дмитрию Ивановичу: «Лучше нам порубленными быть, чем в плен попасть к
поганым татарам!» Поскакивает Пересвет на своем борзом коне, золоченым доспехом
сверкая, а уже многие лежат посечены у Дона великого на берегу.


 


Подобало в то
время старому помолодеть, а молодому плечи свои развернуть. И говорит чернец
Ослябя своему брату Пересвету-чернецу: «Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны
тяжкие, уже катиться, брат, твоей голове с плеч на траву ковыль, и моему сыну
Якову лежать на зеленой ковыль-траве на поле Куликове, на речке Непрядве за
веру христианскую, за землю Русскую и за обиду великого князя Дмитрия
Ивановича».


 


И в ту пору по
Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь все
вороны грают над трупами человеческими. Страшно и жалостно о том времени
слышать: трава кровью полита была, а деревья от печали к земле склонились.


 


И воспели
птицы жалостные песни - восплакались княгини и боярыни и все воеводские жены по
убитым. Жена Микулы Васильевича Марья рано поутру плакала на забороле стен
московских, так причитая: «О Дон, Дон, быстрая река! Прорыл ты каменные горы и
течешь в землю Половецкую. Прилелей моего господина Микулу Васильевича ко мне».
А жена Тимофея Волуевича Федосья тоже плакала, так причитая: «Вот уже веселье
мое поникло в славном городе Москве, и уже не увижу я своего государя Тимофея
Волуевича живым!» А Андреева жена Марья да Михайлова жена Аксинья на рассвете
плакали: «Вот уже нам обеим померкло солнце в славном городе Москве, домчались
к нам с быстрого Дона полонянные вести, неся великую печаль: повержены наши
удальцы с борзых коней на суженом месте па поле Куликове, на речке Непрядве».


 


А Диво уже
кличет под саблями татарскими, а русские богатыри - изранены.


 


На рассвете
щуры воспели жалостные песни у Коломны на забралах городских стен, в
воскресенье, в день Акима и Анны. То ведь не щуры рано воспели жалостные песни
- восплакались жены коломенские, так причитая: «Москва, Москва, быстрая река,
зачем унесла на своих волнах ты мужей наших от нас в землю Половецкую?»
Причитали они: «Можешь ли ты, господин князь великий, веслами Днепр загородить,
Дон шлемами вычерпать, а реку Мечу запрудить татарскими трупами? Замкни,
государь князь великий, Оке-реке ворота, чтобы больше поганые татары к нам не
ходили. Уже ведь мужья наши от ратей устали!»


 


В тот же день
субботний, на Рождество святой богородицы посекли христиане поганые полки на
поле Куликове, на речке Непрядве.


 


И, кликнув
громко, князь Владимир Андреевич поскакал со своей ратью на полки поганых
татар, золоченым шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские.


 


И воздал
похвалу он брату своему, великому князю Дмитрию Ивановичу: «Брат Дмитрий
Иванович, в злое время горькое ты нам крепкий щит. Не уступай, князь великий,
со своими великими полками, не потакай крамольникам! Уже ведь поганые татары
поля наши топчут и храброй дружины нашей много побили - столько трупов
человеческих, что борзые кони не могут скакать: в крови по. колено бродят.
Жалостно, брат, видеть столько крови христианской! Не медли, князь великий, со
своими боярами».


 


И сказал князь
великий Дмитрий Иванович своим боярам: «Братья, бояре и воеводы и дети
боярские! Тут вам не ваши московские сладкие меды и великие места. Добывайте на
поле брани себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а
молодой чести добыть».


 


И воскликнул
князь великий Дмитрий Иванович: «Господи боже мой, на тебя уповаю, да не будет
на мне позора вовеки, да не посмеются надо мной враги мои!» И помолился он богу
и пречистой его матери и всем святым, и прослезился горько, и утер слезы.


 


И тогда как
соколы стремглав полетели на быстрый Дон. То не соколы полетели: поскакал князь
великий Дмитрий Иванович за Дон со своими полками, со всеми воинами. И говорит:
«Брат князь Владимир Андреевич, тут, брат, изопьем медовые чары круговые,
нападем, брат, своими сильными полками на рать татар поганых».


 


Тогда начал
князь великий наступать. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. Прикрыли
поганые головы свои руками; дрогнул враг. Ветер ревет в стягах великого князя
Дмитрия Ивановича, бегут поганые, а русские сыновья широкие поля кликом
огородили и золочеными доспехами осветили. Уже встал тур на бой!


 


Тогда князь
великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых
вспять поворотили и начали их бить и сечь жестоко, тоску на них наводя. И
князья их с коней низвергнуты, и трупами татарскими поля усеяны, а реки кровью
их потекли. Тут поганые рассыпались в смятении и побежали непроторенными
дорогами в Лукоморье, скрежещут они зубами своими, раздирают лица свои, так
причитая: «Уже нам, братья, в земле своей не бывать, и детей своих не видать, и
жен своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю и целовать зеленую мураву, а в
Русь ратью нам не хаживать и даней нам у русских князей не испрашивать».
Застонала земля татарская, бедами ж горем наполнившаяся; пропала охота у царей
и князей их на Русскую землю ходить. Уже нет веселья в Орде.


 


Вот уже сыны
русские захватили татарские наряды, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и
вина, и сахар, и убранства дорогие, тонкие ткани и шелка везут женам своим. И
вот уже русские красавицы забряцали татарским золотом.


 


Уже всюду на
Русской земле веселье и ликованье. Вознеслась слава русская над хулой поганых.
Уже низвергнуто Диво на землю, а гроза и слава великого князя Дмитрия Ивановича
ж брата его, князя Владимира Андреевича, по всем землям текут. Стреляй, князь
великий, по всем землям, рази, князь великий, со своей храброй дружиной
поганого Мамая-хиновина за землю Русскую, за веру христианскую. Уже поганые
оружие свое побросали и головы свои склонили под мечи русские. И трубы их не
трубят, и примолкли голоса их.


 


И метнулся
поганый Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу. И молвили
ему фряги: «Что же это ты, поганый Мамай, посягаешь на Русскую землю? Ведь
побила тебя орда Залесская. А не бывать тебе Батыем царем: у Батыя царя было
четыреста тысяч латников, и полонил он всю землю Русскую от востока и до
запада. Наказал тогда бог Русскую землю за ее грехи. И ты пришел на Русскую
землю, царь Мамай, со многими силами, с девятью ордами и семьюдесятью князьями.
А ныне ты, поганый, бежишь сам-девять в Лукоморье - не с кем тебе зиму зимовать
в поле. Видно, крепко тебя князья русские потчевали: нет с тобой ни князей, ни
воевод! Видно, сильно упились у быстрого Дону на поле Куликове, на траве
ковыле! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас за темные леса!»


 


Как милый
младенец у матери своей земля Русская: его мать ласкает, а за драку лозой
сечет, а за добрые дела хвалит. Так и господь бог помиловал князей русских,
великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, между
Доном и Днепром, на поле Куликове, на речке Непрядве.


 


И стал великий
князь Дмитрий Иванович со своим братом, с князем Владимиром Андреевичем, и с
остальными своими воеводами на костях на поле Куликове, на речке Непрядве.
Страшно и горестно, братья, было смотреть: лежат трупы христианские как сенные
стога у Дона великого на берегу, а Дон-река три дня кровью текла. И сказал
князь великий Дмитрий Иванович: «Сосчитайтесь, братья, скольких у нас воевод
нет и скольких молодых людей?»


 


Тогда отвечает
Михаиле Андреевич, московский боярин, князю Дмитрию Ивановичу: «Господин князь
великий Дмитрий Иванович! Нет у нас сорока бояр больших московских, двенадцати
князей белозерских, тридцати бояр - новгородских посадников, двадцати бояр
коломенских, сорока бояр переяславских, двадцати пяти бояр костромских,
тридцати пяти бояр владимирских, пятидесяти бояр суздальских, семидесяти бояр
рязанских, сорока бояр муромских, тридцати бояр ростовских, двадцати трех бояр
дмитровских, шестидесяти бояр звенигородских, пятнадцати бояр угличских. А погибло
у нас всей дружины двести пятьдесят тысяч. И помиловал бог Русскую землю, а
татар пало бесчисленное множество».


 


И сказал князь
великий Дмитрий Иванович: «Братия, бояре и князья и дети боярские, то вам
суженое место между Доном и Днепром, на поле Куликове, на речке Непрядве.
Положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите
меня, братья, и благословите в этой жизни и будущей. Пойдем, брат, князь
Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю, к славному городу Москве, и сядем,
брат, на своем княжении, чести, брат, добыли и славного имени!»


 


Богу нашему слава.


 


This file was created


with BookDesigner program


bookdesigner@the-ebook.org


14.05.2008


 


************************************************


Книга скачана
с сайта:   www.OpLib.ru


 

















Начало повести о том, как даровал бог победу государю великому князю
Дмитрию Ивановичу за Доном над поганым Мамаем и как молитвами пречистой
богородицы и русских чудотворцев православное христианство - Русскую землю бог
возвысил, а безбожных агарян посрамил.


 


Хочу вам, братья, поведать о брани недавней войны, как случилась битва
на Дону великого князя Дмитрия Ивановича и всех православных христиан с поганым
Мамаем и с безбожными агарянами. И возвысил бог род христианский, а поганых
унизил и посрамил их дикость, как и в старые времена помог Гедеону над
мадиамами и преславному Моисею над фараоном. Надлежит нам поведать о величии и
милости божьей, как исполнил господь пожелание верных ему, как помог великому
князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу над безбожными
половцами и агарянами.


 


Попущением божьим, за грехи наши, по наваждению дьявола поднялся князь
восточной

Кто из Вас в родстве с Фёдор Сергеевичем из Н.Тагила?(Блиновским) А кто с Николай Сергеевичем из Челябинска?(Блиновским) Это мои родные дяди.

Русский


[прав.] Существительное
[прав.] Морфологические и синтаксические свойства


падеж
ед. ч.
мн. ч.


Им.
бли́н
блины́


Р.
блина́
блино́в


Д.
блину́
блина́м


В.
бли́н
блины́


Тв.
блино́м
блина́ми


Пр.
блине́
блина́х






Существительное, неодушевлённое, мужской род, 2-е склонение (тип склонения 1b по классификации А. Зализняка).

Корень: -блин-.

[прав.] Произношение
МФА: ед. ч. [blʲɪn], мн. ч. [blʲɪˈnɨ] Пример произношения

[прав.] Семантические свойства
[прав.] Значение

1. плоская тонкая лепёшка, испеченная из жидкого теста на сковороде ◆ Что делать, если уже далеко не первый, а десятый блин продолжает прилипать к сковородке и выходит натуральным комом? «Советы хозяйке» // «Даша», № 10, 2004 г. (цитата из Национального корпуса русского языка, см. Список литературы)
2. перен. плоский круглый предмет, диск ◆ штангист установил на штангу дополнительные блины ◆ На его круглой красной физиономии, напоминавшей блин, застыло вдохновенное выражение идиотической серьёзности Запись LiveJournal, 2004 г. (цитата из Национального корпуса русского языка, см. Список литературы)

[прав.] Синонимы

1. -
2. диск

[прав.] Антонимы
[прав.] Гиперонимы

1. хлеб

[прав.] Гипонимы
[прав.] Родственные слова

[показать]





[прав.] Этимология
Происходит от праслав. формы, от которой в числе прочего произошли:
др.-русск. блинъ (Домостр. К., Заб.), также др.-русск. млинъ; имя
собств. Блинъ (1483 г.), русск. блин, укр. млинець,
болг. млин, сербохорв.-церк.-слав. млинь, сербохорв. мли̏нац, словен.
mlínǝc, в.-луж. blinc, mlinc, н.-луж. mlyńc. Более древняя форма —
млинъ. Связано с мелю, молоть.
Объясняют б как результат диссимиляции м-н > б-н. Лит. blýnas,
латышск. blìnis, нов.-в.-нем. Plinse "блин, свернутый трубкой", заимств.
из слав. Использованы данные словаря М. Фасмера; см. Список литературы.

[прав.] Пословицы и поговорки

• первый блин — комом
• надолго собаке блин

[прав.] Перевод

[скрыть]

• Английскийen: pancake

• Белорусскийbe: блін м.

• Немецкийde: Pfannkuchen м. -s, =

• Нидерландскийnl: pannenkoek м. -en

• Словенскийsl: palačinke

• Татарскийtt: белен

• Украинскийuk: млинець м.

• Финскийfi: pannukakku

• Французскийfr: crêpe ж., beignet м.

• Хорватскийhr: palačinka ж.

• Чувашскийcv: икерчӗ м.

• Эсперантоeoи: blino

[прав.] Междометие
блин

Корень фамилии Блиновский очевиден, а вот как к фамилии буква "Х" прилипла ? Есть версии- поделись!

Блиновские


[править]

Материал из Википедии — свободной энциклопедии



Текущая версия (не проверялась)





Перейти к: навигация,
поиск









Остоя - герб рода Блиновских. Боевой клич: Hostoja









Содержание
[убрать]

• 1 Блиновские (Blinówski) - польский и малороссийский дворянский род (Шляхта)
• 2 Интересные упоминания о фамилии в России
• 3 Литература
• 4 Ссылки
• 5 См.также

[править] Блиновские (Blinówski) - польский и малороссийский дворянский род (Шляхта)
"Изучая дедов, узнаем внуков, то есть, изучая предков, узнаем самих себя". профессор В.И. Ключевский

Род Блиновских (Blinowski) принадлежит к рыцарскому гербу Остоя
(древнейшему в Польше), является herbowni (klejnotni)- шляхтой одного
герба (представителя данного клана). Упоминается в книгах: Гербовники
Несецкого и Бониецкого, а также в Волынском гербовнике. Представители
рода владели имениями, преимущественно в Люблинском и Волынском
воеводствах на территории Польши (и Украины в составе Польши), а также
Малороссии и Царстве Польском в составе Российской империи.

Точное происхождение рода на данный момент не известно, однако,
можно точно сказать, что право на ношение рыцарского герба и привилегии,
связанные с этим, предоставлялись за храбрость и выдающиеся заслуги в
бою.

• Одно из ранних упоминаний (из доступных источников) про род Блиновских относится к XV веку: Ян Длугош ((1415-1480), известный историк, дипломат, наставник детей короля Казими́ра IV Ягеллона, арихиепископ львовский) упоминает о Яне (Janie) Блиновском, владельце деревни Charzowice Сандомирского повята (уезда) во второй половине XV века.
• В книгу записи привелеев, данин и подтверждений занесена подтвердительная грамота короля Сигизмунда I Старого (1467-1548) от 1531 года королевскому дворянину Габриэлю Блиновскому (Gabriel Blinowski) и его наследникам в Люблине.
• Анжей Блиновский (Andrzej (Jedrzej) Blinowski) герба Остоя, в 1547 году был кантором Крузвицким, затем в 1557 году стал каноником Влоцлавским, епископом Маргаританским и затем суфраганом (Викарным епископом) Куявским (владел усадьбой Уломие [Ulómie], в районе Влоцлавек и поместьем Suchodolska). Был королевским секретарем на сейме 1564 г, а также уполномоченным по исполнению королевских люстраций (komissartz do lustracyi dobr krolewskich) в Великой Польше.
• Блиновские владели деревней Грабиновичи (Grabianowic) в Люблинском воеводстве, в 1590г.
• Владели деревней Chlaniów (Красноставский повят, Люблинское воеводство) в 1639г.
• Aleksander Blinowski владел деревней Uher- под Хельмом в 1671г.

[править] Интересные упоминания о фамилии в России

• Иван Блиновский

"...в 1683 году Иван Блиновский был конюхом у потешных лошадей Но
года через полтора, по росписи 1685 г. марта 31, когда эти потешные
конюхи были взяты уже прямо в потешные пушкари" (М.Погодин.
Происхождение Преображенского полка и с ним гвардии). (1702 г
Бомбардирская рота Петра Великого). "В московской мастерской работал
бомбардир Иван Блиновский" (Александр Шарымов. Предыстория
Санкт-Петербурга. 1703 год. Книга исследований). (В списке бомбардиров,
под номером 1 был сам царь Петр).

• Блиновский Юзеф [Blinowski Józef] являлся военнопленным Великой армии Наполеона, состоял на службе Линейного Сибирского казачьего войска.

• Блиновский Тимофей Ефимович 09.06.1881

В составе 13- го флотского экипажа Российского императорского Флота
за 1903 год , служил на броненосце береговой обороны "Адмирал Сенявин".
[участвовал в Цусимском сражении 15 (28) мая 1905 г].

[править] Литература

• Herbarz Polski Kaspra Niesieckiego S.J. (1979). Lipsk, 1839—1846.
• Boniecki Adam Herbarz Polski, t. 1-16, Gebethner & Wolff, Warszawa 1905.
• Herbarz Wołyński — opracowanie: Towarzystwo «Pro Archivo», Kraków. 1825—1848.
• Гербовник Царства Польского. Herbarz Królestwa Polskiego. Warszawa, 1853. Cz. 1-2. [Издание двуязычное, на русском и польском языках; содержит рисунки 246 гербов, их описание; при каждом гербе перечень родов, его употребляющих, краткие сведения о родоначальниках семей, но без родословных; издание не закончено.]
• Список дворян Волынской губернии. Волынская губернская типография. Житомир., 1906 год.
• М.Погодин. Происхождение Преображенского полка и с ним гвардии.
• Александр Шарымов. Предыстория Санкт-Петербурга. 1703 год. Книга исследований.

[править] Ссылки

• http://polishgenealogy.blogspot.com/search?q=blinowski
• http://www.ornatowski.com/index/herbarzpolski_l.htm
• http://www.przodkowie.com/niesiecki/b/blinowski/293.php?lit=b
• http://gorchev.lib.ru/ik/Predystoriya%20SPb_1703god/B2_Razdel_2/2_2_04.html
• http://li-k.narod.ru/13.mht

[править] См.также

• Список дворян Волынской губернии
• Шляхта
• Панибратство

Источник — «http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5»



Категория: Дворянство Польши