Надежда Лебедева,
05-08-2016 14:23
(ссылка)
Всем "критикам"...
Только что прочитал критику одно из посетительниц музея при МЦР. И тут же захотелось публично ответить всем критикам этого светлого дела, в котором критики как правило не участвовали ни духовно, ни физически, ни материально.
КРИТИКАМ ДЕЛА МЦР, В ЧАСТНОСТИ, ВЕРЕ КОЛПАКОВОЙ:
(https://www.change.org/p/%D...)
Вера Колпакова, Вы очень плохо осведомлены о роли о миссии Рерихов и Блаватской и об эзотерике. Видимо "христианка", из тех, нетерпимых... Но как в христанстве "не судите да не судимы будете", так и в Учении Живой Этики, принесённом семьёй Рерихов, завершившей дело Блаватской торжественным аккордом - Учением Света, Огня, Учением Жизни сказано "меньше читайте, больше размышляйте". А размышляя, следует ПРИМЕНИТЬ хотя бы такое речение из Агни Йоги Рерихов "Нужно приветствовать каждую искру Света" - Даже в том виде, который представляет сегодня музей МЦР, участвовало много сотен и даже тысяч людей, добровольно вносивших пожертвования - деньгами, материалами или же участием в делах самого музея. Вот они ПРИМЕНИЛИ!!! Кто-то сознательно, кто-то безсознательно, но ПРИМЕНИЛИ!!! А Вы это сделали? Вы внесли эту полезную искорку Света в общее дело? Легко критиковать, не приложив ни одной эмоции, не вложив ни одного рубля, не приложив душевных, духовных и физических сил в общее дело - полезный музей при МЦР. Вы критикуете то, что вам не рассказывают о картинах - значит, Вам всё ещё нужен поводырь, "костыли", роль которых выполняет гид-экскурсовод. Картины сами по себе являются такими проводниками и о них сейчас можно прочитать где-угодно! К великому счастью, сейчас издаются такие альбомы, о которых даже мечтать в известное время было не безопасно... Мой Вам совет - примените Учение Живой Этики на деле или Учение Христа, если Вам угодно - будьте снисходительными к недостатком светлого дела других. "Надо в удвоенное стекло смотреть на все доброе и в десять раз уменьшать явление несовершенства, иначе останетесь прежними" - так говорит Агни Йога, часть программы которой на физическом плане являет МЦР и его полезный музей. Найдите в своих очищенных глазах, в своей чистой душе это "стекло" и смотрите чрез него, тогда увидится в первую очередь всё доброе, что стоит за каждым делом, в том числе за делом работы полезного музея при МЦР. ЛЮБОЙ МУЗЕЙ ЯВЛЯЕТСЯ ШКОЛОЙ ЖИЗНИ, ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫМ УЧРЕЖДЕНИЕМ В САМОМ ШИРОКОМ СМЫСЛЕ СЛОВА. И снова Учение Живой Этики точно указывает путь следования всем нам:
"Каждая школа должна быть истинным образовательным объединением. При школах должен быть полезный музей, в котором сами ученики должны принимать участие. Должен быть кооператив, и ученики должны обучаться и такому сотрудничеству. Должны происходить всякие проявления искусства. Без путей красоты не может быть образования." ("Община")
МЦР С ЕГО ТЫСЯЧАМИ МНОГОЛЕТНИХ ДЕЛ СТАЛ ТАКОЙ ШКОЛОЙ ДЛЯ ВСЕХ. Но для одних - это школа для дискуссий, критики, откровенного вредительства, как это классически делает министерство "культуры", пытаясь завладеть тем, к чему не приложили никаких усилий...а для других - это посильное и ДЕЯТЕЛЬНОЕ УЧАСТИЕ в работе этой ШКОЛЫ - МЦР - МУЗЕЯ. В этом случае для выбора каждым из нас нравственной позиции автор приводит свой стих:
Этический выбор
“Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла”
(Н.А.Некрасов)
К какому полюсу примкнуть? –
Творить добро и расширять сознание
Иль созерцать, как делают добро? – вот суть,
Вот смысл земного пребывания.
К какому полюсу примкнуть,
Чтоб сохранить свой клад духовный?
Быть на дозоре, чтобы не заснуть,
Иль крепко спать в стенах церковных?
К какому полюсу примкнуть?
Ходить и сетовать и ныть? –
Нет-нет! – добру всецело присягнуть
И в океане Света плыть!
К какому полюсу примкнуть? –
Не оставаться безучастным,
Ко Свету навсегда направить путь
И совершать добро как можно чаще.
Владимир Черченко, поэт и переводчик
=
Картина Н.К.Рериха "ЖДУЩАЯ"
Источник: https://www.facebook.com/ph...
Метки: МЦР
Надежда Лебедева,
20-06-2016 21:34
(ссылка)
Некоторые особенности современного Рериховского движения
Л.В. Шапошникова, генеральный директор Международного Центра-Музея имени Н.К. Рериха, академик РАЕН
Опубликовано в сборнике «Рериховское движение: Актуальные проблемы сохранения и защиты наследия Рерихов в историческом контексте. Материалы Международного общественно-научного симпозиума», М., 2002 г.
Мы собрались сегодня в очень тяжелое и трудное для всех нас время, когда настал час мужества и выбора. Я не ошибусь, если скажу, что в данный момент в России победило зло. Но не побеждены те, кто реально противостоит этому злу. Оно победило потому, что равнодушие и пассивность овладели людскими душами. Выдающийся писатель Бруно Ясенский, погибший в 30-е годы в концлагере, сказал по этому поводу: “Не бойтесь друзей, они могут лишь предать, не бойтесь врагов, они могут лишь убить, но бойтесь равнодушных, ибо с их молчаливого согласия творится в мире самое страшное”. Я привела эту цитату по памяти и не уверена, что сделала это дословно. Но как бы то ни было, эти слова могут служить камертоном для нашего собрания.
Рериховское движение есть неотъемлемая часть жизни нашей страны и несет в себе все особенности ее жизни. И поэтому его история есть борьба добра со злом, света с тьмой. Также надо понять, что эта борьба идет не где-то, в каком-то внешнем пространстве, она происходит в самом движении и грозит временами развалить его. Мы сейчас наблюдаем своеобразную нравственную поляризацию сил в движении, с одной стороны — самопожертвование, истинная духовность, ум и сердце, устремление к добру и мужество. Этот сильный энергетический полюс включает в себя, к сожалению, меньшинство рериховцев. С другой стороны, мы видим и нередко на себе ощущаем — невежество, амбициозность, трусость, гипертрофированную самость и низкий уровень сознания, следствием чего и являются вышеперечисленные качества. Между этими полюсами в последнее время сформировалось явление, имя которому — толпа. Толпа и есть то ненадежное объединение равнодушных и пассивных, о которых писал Бруно Ясенский. Толпа эта все время колеблется от одного полюса к другому, подобно темной болотной воде, нанося немалый вред своей неустойчивостью, прежде всего полюсу добра и мужества. И если мы в самом ближайшем будущем не осознаем этой реальной расстановки сил в Рериховском движении, то окажемся свидетелями нравственного разложения движения, а затем и его гибели.
Я бы хотела остановиться на некоторых моментах истории нашего движения, на тех вехах, которые в значительной мере объясняют причины случившегося, обусловивших ситуацию в сегодняшнем движении.
Все началось с того момента, когда в 1990 году Святослав Николаевич Рерих передал Советскому Фонду Рерихов (с 1991 года Международный Центр Рерихов) наследие своих родителей Н.К. и Е.И. Рерихов. Это сразу обострило обстановку вокруг только что возникшей организации и создало не один водоворот различного рода страстей и амбиций. Выявились некоторые обстоятельства, связанные с созданием организации “Мир через Культуру” В.М. Сидоровым. Организованное буквально за короткий срок до созыва Учредительного Собрания СФР объединение также претендовало на наследие. Закрепив свои позиции “Миром через Культуру”, Сидоров стал претендовать на руководящий пост в СФР. Он представил на утверждение Учредительного Собрания свой проект Устава, из которого был изъят пункт о создании Музея имени Н.К. Рериха, что противоречило концепции С.Н. Рериха в его статье “Медлить нельзя!” (“Советская культура” от 28.07.89). На обсуждение Учредительного Собрания было вынесено два Устава: один, выработанный оргкомитетом, другой – сидоровский. Последний был отвергнут Учредительным Собранием, а Сидоров не прошел в правление. После всего случившегося “Мир через Культуру” занял враждебную позицию не только по отношению к МЦР, но и по отношению к самому Святославу Николаевичу Рериху. В 1992 году В.М. Сидоров в своем интервью индийской газете “Деккан геральд” потребовал национализировать имущество С.Н. Рериха. Святослав Николаевич в то время был еще жив и находился в здравом уме и твердой памяти. Из недр “Мира через Культуру” выходили многостраничные клеветнические опусы, направленные против МЦР. Они распространялись не только среди рериховских организаций, но и попадали на столы высоких правительственных чиновников.
Министерство культуры РФ и музей Востока также претендовали на рериховское наследие, которое уже находилось в МЦР. Оба претендента были уверены, что наследие должно быть у них. Они приложили для этого немало усилий. С их подачи в 1993 году было издано известное всем вам правительственное постановление, подписанное В.С. Черномырдиным, о создании государственного музея Н.К. Рериха и изъятии у МЦР усадьбы Лопухиных. Однако этого не случилось. Тем не менее Минкульт и музей Востока ведут до сих пор враждебную МЦР деятельность, стремясь незаконным путем завладеть усадьбой, где находится общественный Музей имени Н.К. Рериха, и удерживая принадлежащую МЦР коллекцию картин Н.К. и С.Н. Рерихов. Я уже не говорю о клеветнических статьях, размещаемых Минкультом время от времени в различных газетах, в которых порочится имя МЦР и его руководителей. Не остались в стороне от этого негативного процесса и некоторые рериховские организации. Все началось на первом собрании рериховцев, организованном еще СФР в марте 1991 года. К этой встрече мы приготовили обширную программу, включавшую лекции, семинары, “круглые столы”. Но программу смяла группа, включавшая ряд обществ, которая потребовала немедленно переизбрать руководство СФР, допустить всех, кто этого хочет, к наследию и передать это наследие “народу” и рериховским организациям. Всей этой акцией руководил музей Востока, где и располагалась штаб-квартира этого заговора. Среди выступавших против СФР был и некто Кувшинов, который год спустя написал, уверена, с подачи того же Минкульта, письмо в Минюст, где был зарегистрирован Устав МЦР, и потребовал снять в Уставе пункт о правопреемстве МЦР от СФР. К нашему удивлению, Минюст довольно оперативно снял этот пункт, что облегчило впоследствии Минкульту борьбу с нами. Но этого было мало. После мартовской встречи нападки на МЦР со стороны ряда рериховских обществ усилились. Полетели в разные инстанции клеветнические письма, в которых МЦР обвинялся в том, к чему не имел никакого отношения. Организовывались (в том числе и в Москве) различные собрания, направленные против МЦР. В своем озлоблении “творцы” все этих акций даже забыли о том, что МЦР был создан по инициативе С.Н. Рериха и был тесно связан с ним вплоть до самой его смерти. Но это никого не смущало. Более того, те, кто помнил об этом, обрушил свой гнев на С.Н. Рериха. Это вынудило меня в предисловии к сборнику статей Святослава Николаевича “Стремиться к Прекрасному” поставить вопрос о его защите.
Таким образом, с самого начала существования МЦР самые болезненные удары по нему были нанесены рериховскими обществами и отдельными членами этих обществ. Уже тогда в пространстве Рериховского движения начала складываться та нравственная атмосфера, которая негативным образом повлияла на положение МЦР, на Общее Дело и на осознание самих рериховских идей.
Теперь, перебирая в памяти ушедшие годы, я не могу вспомнить ни одного из них, когда бы на МЦР не обрушивались удары, клевета и так называемая критика наших же единомышленников. Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Определенная часть Рериховских обществ поддерживала и поддерживает нас и помогает нам. Мы им благодарны. Но нельзя закрывать глаза и на то, что тенденция, возникшая в самом начале в отношении к МЦР, не ослабевает, а усиливается. Но надо понять одно – МЦР выстоит, несмотря ни на какие нападки, а вот Рериховское движение может разрушиться. Здесь действуют те энергетические законы, о которых вы читали в книгах “Живой Этики”. Кому-то очень надо, чтобы это разрушение произошло. Разрушители всегда слепы и глухи. Слепота их и глухота усиливаются с каждым годом. Сознание таких лиц отстает от той энергетики, которую сейчас набирает планета. И мы знаем, к чему это приведет… Посмотрите, что творится в движении. Увеличиваются расколы, растет борьба за власть, возникает полное равнодушие, когда клевещут и лгут на Великие Имена, когда под словесный огонь попадают даже Учителя. А толпа безмолвствует. Лишь немногие рериховцы выступают действенно и эффективно в защиту Учителей, Рерихов и МЦР. Растут в движении ничем не сдерживаемые негативные тенденции. Хотелось бы упомянуть о некоторых фактах, имеющих знаковый характер в этих тенденциях. Примерно с 1995 – 1996 гг. общества, которые плодотворно сотрудничали с МЦР, стали не только отходить от МЦР, но и вступать с ним в конфронтацию. Самый яркий пример в этом отношении Новосибирское рериховское общество, которое было в свое время отделением МЦР. Без всяких на то видимых причин и даже не известив нас, оно снимает с себя статус отделения МЦР, объединяет вокруг себя ряд рерихов-ских обществ Сибири, присваивает себе название Сибро, начинает строить “первый в России музей Рериха” и, наконец, разрывает с нами отношения. Конфронтация со стороны Сибро обострилась еще больше в связи с теми мерами, которые принял МЦР против издательства “Сфера” по причине незаконной публикации последним дневников Елены Ивановны Рерих. Уверена, что всем вам известны издания М. Лунева, наполненные клеветой против самих Рерихов, МЦР и ряда крупных деятелей Рериховского движения. Определенная часть рериховцев поддержала луневские публикации, которые иначе как клиническими назвать нельзя. Другие на них не среагировали или же среагировали крайне вяло, сведя все к пустым разговорам.
Газета “Знамя Мира” Горчакова, которую финансово поддерживает то же Рериховское движение, регулярно публикует статьи, наполненные примитивными вымыслами против С.Н. Рериха, ученика Е.И. Рерих Б.Н. Абрамова, МЦР и его руководителей. И опять на все это нет серьезной реакции рериховских обществ. Подобная ситуация развивается на фоне оголтелых, другого слова я не нахожу, нападок со стороны диакона А. Кураева, О. Шишкина, А. Сенкевича, И. Минутко. Рерих – сатанист, Рерих – советский шпион — все это спокойно заглатывается большинством рериховских обществ. В.А. Росов, возросший на почве Рериховского движения, старается “научно” опорочить Рериха, приписывая ему попытку создать в Центральной Азии отдельное государство. Клевещут свои, клевещут чужие. Вилли Огустат, расколовший в Германии общество “Мировая спираль”, незаконно объявивший себя преемником прежнего его руководителя, разбрасывает подметные письма по всей России, в которых называет МЦР “Ватиканом рериховского движения”. Несмотря на это Вилли приглашают на рериховские конференции, где никто не возражает против искажения Огустатом принципиальных положений Живой Этики. С помощью нью-йоркского Музея Николая Рериха издательство “Сфера” издает дневники З.Г. Фосдик “Мои учителя”, где содержатся нападки на Святослава Николаевича, а деятельность старших Рерихов иногда представлена в не лучшем свете. Зинаида Григорьевна, человек, достойный уважения, надежный сотрудник Рерихов, в своих личных дневниках, на публикацию которых она не давала разрешения, могла ошибаться или написать о другом, под влиянием момента, какие-то несправедливые слова. Теперь именно это преподнесено российскому читателю с “доброй” помощью Д. Энтина, исполнительного директора нью-йоркского Музея. Эта “добрая” помощь сочетается с угодливыми писаниями Аиды Тульской, настроенной крайне отрицательно к стране, которую она когда-то покинула, и бывшего сотрудника МЦР Н. Самохиной. Одна утверждает, что без нью-йоркского Музея и лично господина Энтина в России не было бы рериховского движения, забывая о том, что у истоков этого движения стояли рериховские общества Латвии и Эстонии, вернувшиеся после войны из Харбина рериховцы, сохранивший ценные материалы о Рерихах П.Ф. Беликов и, наконец, Ю.Н. Рерих, приехавший в Россию в конце 50-х годов и ставший ее гражданином. Это было тогда, когда еще не пахло ни Д. Энтиным, ни его подручными. А регулярные визиты Свято-слава Николаевича, его публичные выступления, выставки, его контакты со множеством людей! Это что? Может быть, этого ничего не было? Другая утверждает, что именно Музей в Нью-Йорке является центром изучения Живой Этики, совершенно при этом забывая об МЦР, о его публикациях по Живой Этики, о международных научных конференциях, семинарах по Живой Этике и многом другом, что неведомо нью-йоркскому Музею Н. Рериха.
Многие в российском Рериховском движении даже не спрашивали себя – что же происходит? Почему именно в Рериховском движении унижаются имена Рерихов, почему стараются облить грязью МЦР и его руководителя, почему идет такой поток злобных нападок и кто такие эти нападающие, почему, считая себя рериховцами, они забыли о том, кто создал МЦР, и того, кто был его Наставником. В своем озлоблении и агрессивности, похожих на одержание, они нападали на самих Рерихов и их Учителей. И если бы разум и сердце воссияли над этой толпой поносителей и теми, кто забыл о своем долге – не только пользоваться плодами труда Великих, но еще и защищать их, то, возможно, все бы пошло по-другому и не было бы сегодняшнего горького и драматического дня и предшествующих ему событий. Но, как говорится, что есть, то есть.
Именно в это время зародился, а затем и развился зловещий процесс, который мы можем назвать фанатизмом. Фанатизм – уродливое дитя невежества, низкого уровня сознания, бескультурья, ксенофобии и сектантских настроений. Именно в пространстве фанатизма проявилось парадоксальное противоречие: с одной стороны, фанатики от Рериховского движения бьют лбы перед Учителями, Рерихами, пытаются превратить Живую Этику в религию (чтобы особенно не думать), с другой – агрессивно нападают на МЦР, организацию, которая была создана одним из Рерихов, который действовал согласно Плану Учителей. Фанатизм, лишенный духовного зрения, всегда слеп. Вы помните, у Николая Константиновича есть картина, называется “Слепой” — человек мечется среди горящих домов и бежит именно туда, где огонь пылает наиболее сильно. Фанатизм с его противоречиями заводит человека в заколдованный круг. Как ему выйти из него? Прежде всего, он сам должен осознать, что находится в таком круге. Но это сделать крайне трудно, ибо фанатизм во многих случаях сопряжен со стремлением к власти, которая кружит голову и уводит от широкого духовного пути на кривые тропы самости и амбиций. Фанатизм – опасное явление бездуховности в любом движении, будь оно культурным, политическим или социальным. Я бы назвала такого рода состояние болезнью, которую надо радикально лечить и чем скорее, тем лучше. В МЦР идут письма, они очень разные, много дружеских, с поддержкой, предложениями сотрудничества или каких-либо совместных мероприятий, но есть и немало таких, которые несут тот яд, который так щедро всегда вырабатывается в пространстве такого фанатизма. Я хотела бы процитировать некоторые из таких писем. Конечно, их авторов я называть не буду, ибо надеюсь, что с течением времени им самим будет стыдно за написанное. А если не будет, то тем более.
“Создавая МЦР, Махатма С.Н. Рерих надеялся, что все рериховцы пойдут именно путем Огненной Трансмутации, а не путем докладов и лекций о датах рождения, старения, смерти, от чего еще Будда хотел освободить человечество, чтобы оно приходило на Землю путем уплотнения Астрала. Махатма С.Н. Рерих не думал, что МЦР скатится до распространения книг Учения и Писем с непредусмотренными переплетами, а также ценами, во многом разнящимися от цен хотя бы в музее Востока и других местах их распространения. Махатма С.Н. Рерих не предполагал, что Учение Е.И. Рерих рериховцы будут предлагать изучать по мемуарам и лекциям сотрудников МЦР”.
Далее: “…Синтетические изменения приведут к новому соотношению духа и интеллекта…” А где же чувствознание, на котором строился весь Огненный Опыт Е.И.Рерих, на котором основано все Учение? Для кого же сказано Великим Владыкой, что опыт Е.И. Рерих будет доступен всем, т. е. станет обычным явлением после ее ухода с физического плана? (стр. 95 “У порога Нового Мира”).
Писать можно и дальше, но очень жаль времени, затраченного на подобные возмущения. Очень хочется читать книги Учения и Письма, а также продолжение Огненного Опыта Е.И. Рерих, но без излишних трактований и аннотаций… Народу ведомы уже высочайшие вибрации, и лучше, чем Е.И. Рерих, о них никто не напишет, пока их не почувствует. Поэтому необходимо на заседаниях, собраниях, конференциях читать Учение, а не лекции о жизни и творчестве семьи Рерихов”.
И еще: “Е.И. Рерих не уставала предупреждать: “Не уйдите в атавизм”. На полках рериховских обществ атавизм в богатых переплетах, особенно переводы английской эзотерики, а также фундаментальные книги Шапошниковой Л.В. Одну из них недавно просмотрела; там собраны репродукции картин всех эпох, и где-то в середине уделено малое место и Н.К. Рериху. Его ре-продукции, кажется, задыхаются от пыли атавизма и смрада дальних эпох, картины которых ничего полезного не внесли в мировую историю развития человечества. К примеру, эпоха Возрождения Италии была прославлена только Леонардо да Винчи и Парацельсом, т. е. Н.К. и Е.И. Рерихами, а Рафаэль и Микеланджело исказили символизм до неузнаваемости, приняв Библейские описания дословно, упустив аллегорию”.
И наконец: “Я благодарна своей судьбе, что родилась в 1941 году в такой глуши, где не было света, радио и даже дорог. Изредка пролетали самолеты, и мы всей деревней выходили смотреть на это чудо. У всех детей была золотуха, покрывавшая голову сплошной коркой, это было в 1944 году – год Обезьяны и в 1945 году – год Петуха и позднее, что связано с открытием головных центров. И это была, возможно, первая инициация. Год Петуха всегда связан с очень важными событиями. По моим подсчетам, начало исчисления нашего времени начинается с года Петуха, но это надо проверить и описать. И этим должны заняться рериховские группы. В прошлом столетии все важные события происходили в годы Змеи. В наступившем столетии эти годы приходятся на годы Петуха. Так родятся анализ и пророчества. У меня очень много снимков закатов и восходов, и, если кто-то займется описанием грядущего времени, могу предоставить все снимки и записи дневников, так как у меня нет времени, да и лучше это сделают историки и астрологи. По снимкам многие дети могут научиться предсказывать будущие события, как это делают дети Камчатки, предсказывая точность землетрясений”.
Думаю, что этого достаточно, чтобы понять, что движет авторами выше процитированных речений. Подобные письма – классический образец фанатизма, который в Рериховском движении оказался еще и дремучим невежеством. А начиналось все с наивной игры в “учителей”. И тогда казалось, что этой “детской болезнью левизны” переболеют и все станет на свои места. К сожалению, болезнь с годами усиливалась и обострялась. И вот теперь мы имеем зловещий букет по имени фанатизм, проявляющийся в движении во всем богатстве своих “достоинств”.
Поляризация сил в Рериховском движении, о котором было сказано выше, усилилась особенно после международной конференции МЦР 2001 года. Как вам известно, она называлась “Защитим имя и наследие Рерихов”. Проблема защиты, в истинном смысле этого слова, и стала тем оселком, на котором проявились реальные дела рериховских организаций и отдельных лиц. Очень показательно, что именно после такой конференции начался отход ряда рериховских организаций от сотрудничества с МЦР, часть из которых заняла откровенно враждебную позицию по отношению к последнему. Сайты Интернета запестрили клеветническими высказываниями в его адрес и всякого рода поношениями. Особенно усердствовали наши американские “друзья” во главе с исполнительным директором нью-йоркского Музея Н. Рериха Д. Энтиным и сотрудница Музея Востока госпожа О.В. Румянцева, размещавшая в Интернете свои изощренно-лживые писания, где все было искажено и перевернуто с ног на голову. Но оставим в стороне Румянцеву, роль которой в Рериховском движении весьма незначительна, так же как и в пространстве научного исследования наследия Рерихов, и вернемся к господину Д. Энтину. Как ни странно, именно он оказался причастен к кульминации всех негативных процессов в Рериховском движении России. Эта кульминация была связана с незаконной публикацией дневников Елены Ивановны Рерих, на которую имелся запрет самого автора. Опубликовало эти дневники издательство “Сфера”, главным редактором которого является Д. Попов. Именно Д. Энтин снабдил Попова нужными для этого действа материалами. Я не буду останавливаться на подробностях этого дела, оно было уже описано в моей статье “Предатели”, скажу только, что американо-российская дружба в пространстве Рериховского движения увенчалась подлейшим предательством, затмившим предательство Хорша и по существу его продолжившим. Хорш, завладевший в 1935 году всем имуществом нью-йоркского Музея Николая Рериха, в том числе и авторской копией дневников Елены Ивановны, тогда не посмел, уважая волю владелицы Дневников, опубликовать их. Энтин и Попов – посмели, ибо воля Елены Ивановны Рерих ни для одного, ни для другого не существовала.
Энтин, господин с тихим голосом и вкрадчивыми манерами, приблизительно с начала 80-х годов стал частым гостем в нашей стране. Сначала он приноравливал свои визиты к поездкам в Россию С.Н. Рериха, появляясь рядом с тем, к кому крайне отрицательно относился, а затем уже пускался в самостоятельные “плавания”, не без цели и умысла. Он действительно организовывал вокруг себя так называемых рериховцев, в основном настроенных против МЦР и поддерживающих его самого. А поддерживать было в чем – Энтин как директор Музея Николая Рериха в Нью-Йорке также претендовал на наследие, которое было передано С.Н. Рерихом России в лице МЦР. Чтобы не быть голословной, я остановлюсь на нескольких примерах, которыми тем не менее не исчерпывается деятельность этого господина.
В 1990 году, когда я работала в Бангалоре с наследием Н.К. и Е.И. Рерихов, туда пришло письмо Энтина, которое мне показал Святослав Николаевич. Письмо пестрело выдержками из посланий Д. Попова в нью-йоркский Музей. Попов, которого я тогда едва знала, сообщал обо мне подробности, которые не были известны даже мне.
“Мне сейчас собираться в Москву или подождать до завтра?” – спросила я Рериха.
Святослав Николаевич улыбнулся и сказал, что своих решений он не меняет. Что же касается самого письма, то он никогда не считал Энтина солидным человеком. На том мы и порешили. В 1991 году я приехала, по приглашению тогдашнего вице-президента Музея Кэтрин Кэмпбелл, в Женеву на конгресс “Короны Мунди”, известной вам всем организации, созданной Рерихами в Америке. На конгрессе присутствовал и Д. Энтин. На первом же заседании меня спросили в упор, почему Святослав Рерих передал свое наследие в Россию. Я объяснила. Все были удовлетворены ответом. А Энтин молчал и отводил глаза в сторону.
Многие из вас помнят нашу конференцию 1996 года, когда Энтин выступил и, путаясь в понятиях дух и духовный образ, отказал России в этом образе. И в конце своего сообщения заявил, что Рерихи – граждане мира и России не принадлежат, при этом не привел никаких фактов или аргументов в пользу своего утверждения. Мне пришлось опять объяснять…
В 1993 году, когда вышло известное вам правительственное постановление “О государственном Музее Н.К. Рериха” и над МЦР нависла реальная угроза лишиться усадьбы Лопухиных, в которой уже работала первая экспозиция общественного Музея, нам пришлось подать на премьер-министра Правительства РФ в суд. Обстоятельства сложились для нас самым неблагоприятным образом. Но нас поддержали многие рериховские организации России и СНГ, а также зарубежные друзья, обратившиеся с письмами в наше правительство. Энтин, выжидая, наблюдал за неравной схваткой. Он не посылал никаких официальных писем в поддержку, а прислал лишь личное письмо мне, в котором сочувствовал нашему тяжелому положению. Предательство Энтина в отношении Елены Ивановны Рерих не было для него ни ошибкой, ни случайностью, а последовательным и расчетливым действием. И “скорбный труд” Д. Энтина по созданию своих надежных позиций в российском Рериховском движении не пропал даром. Ему удалось выпестовать целую группу своих нравственных последователей и единомышленников и среди них видное место занимает некто В.А. Росов, теперешний житель Петербурга. Уверена, что многие знают его последние доклады и публикации с наукообразными искажениями деятельности Н.К. Рериха. Я не буду останавливаться на этих публикациях, носящих явные следы провокаций и невежества “малого грамотея”. Есть такое выражение у Н.К. Рериха. Росов создал журнал “Вестник Ариаварты”, главным редактором которого он стал и в состав редколлегии которого вошли Энтин, незабвенная Аида Тульская, товарищ по предательству Энтина Д. Попов и прочие поменьше. Журнал, видимо, претендует на международный и несет на своем титуле слова – “Москва – Нью-Йорк”. Так вот в этом журнальчике за №1 2002 года появилось интервью Энтина, взятое у него Росовым. Этому интервью предшествует краткий рассказ о двух Музея Николая Рериха.
“Когда-то существовал старый музей, — пишет Росов, — основанный в 1920-е годы самим русским художником. Он располагался в 29-этажном небоскребе и назывался “Мастер Билдинг”, или “Дом Учителя”. Время унесло его в прошлое. В 30-х Музей был закрыт” (С. 3). Второй музей “появился благодаря неутомимой энергии Зинаиды Григорьевны Фосдик. Возрожденный через десятилетия Музей принял эстафету Живой Этики и теперь является крупным центром мирового значения” (С. 3). Перед нами классический пример искажения исторической правды. Не думаю, что это произошло по причине умственной недоразвитости главного редактора. Здесь явно присутствует идеологическая, если не политическая, преднамеренность. Всем ведь известно, что не “время унесло в прошлое” первый Музей и что он не просто “был закрыт”, а разрушен предательством Хорша. Что же касается возрождения Музея через 12 лет, к этому была причастна не только З.Г. Фосдик, в важной роли которой я не сомневаюсь, но прежде всего сама Елена Ивановна Рерих, ее сыновья, Кэтрин Кэмпбелл и ряд других, сумевших действительно возродить Музей. Что же касается теперешнего нью-йоркского Музея как центра Живой Этики, то в этом позвольте мне усомниться. Это – миф, который поддерживается “командой Энтина” в российском пространстве.
Теперь предоставим слово самому Энтину. Он начал с того, что не знает, что такое духовный и духовность… Я не буду пересказывать энтиновских мифов о собственных чудесах, сопровождавших восшествие его на престол Музея. Оставим это на его совести.
Зинаида Григорьевна допустила Энтина к своим дневникам. И напрасно. Таких господ нельзя допускать ни к чему сокровенному. Дневники Елены Ивановны и Зинаиды Григорьевны уже стали жертвой его нравственной необремененности. И если В. Росов стыдливо опускает Хорша в своем предисловии, то Энтин этого не делает, но имеет на предателя свою точку зрения. Говоря о дневниках З.Г. Фосдик, он замечает: “И к очень большому сожалению, всегда очень много времени и внимания уделялось (в дневниках. – Л.Ш.) проблемам с Хоршем (…) Она все время говорила об этом – слишком много. Это было словно яд”. Надо добавить к этому, что Зинаида Григорьевна говорила не просто о Хорше, как таковом, а о Хорше-предателе и мошеннике. И это неприятно Энтину, по причинам, теперь хорошо известным. Энтин утверждает, что Рерихи настаивали на том, чтобы Музей был отдельно, а Живая Этика отдельно. Никто из нас, знакомых с публикациями и архивными документами, не встречал подобных утверждений. Ну а если, как говорит Энтин, нью-йоркский Музей придерживался этого разделения, то непонятно, как именно этот Музей стал “центром изучения Живой Этики”. “Это было непреложным правилом, – повествует он, – ни в коей мере не смешивать культурную деятельность и Учение. (…) И некоторые выступления в России против Рериховского движения, против Музея в Москве и тому подобное вызваны тем, что там никогда не соблюдалось это правило. Когда люди приходят сюда, в наш музей, у них не создается впечатление о каком-то культе” (С. 6-8). Что можно сказать по этому поводу? Энтин прикрывает именем Рерихов свою позицию против Живой Этики, как таковой, которую он считает культом, а, следовательно, религией. Пользуюсь случаем передать привет этому господину от диакона Кураева. Всем известно, кто хоть мало-мальски знаком с Живой Этикой, что все творчество Рерихов пронизано ее идеями и что, не поняв этого обстоятельства, нельзя исследовать их наследие. И если Энтину желательно оторвать одно от другого и спрятать Живую Этику в темный угол, то это его собственная инициатива. Впрочем, в подобных утверждениях он не первый. В идеологическом отделе ЦК КПСС тоже существовало подобное мнение – художник отдельно, Живая Этика отдельно. Музей имени Н.К. Рериха в Москве получил инструкции от Святослава Николаевича Рериха, истинного продолжателя дела своих родителей, связанного с Учителем до самой своей смерти, и он никогда, слышите, никогда не отделял Живую Этику от работы Музея и всегда указывал на важное место, которое должно занять это Учение в Музее. Что же касается нападок на Музей имени Н.К. Рериха в Москве, то здесь много иных причин, связанных с общим положением в стране. И не надо проталкивать мысль о том, что в своих бедах Музей виноват сам. В России хорошо понимают и не только в Рериховском движении, но и в пространстве науки, что Живая Этика, посвященная философии Космической эволюции, есть важнейшая часть нового мышления, которое стало формироваться именно в России в начале прошлого века. Ну а если Энтину желательно упразднить Живую Этику в своем Музее, то Бог ему судья.
Я и так много уделила внимания господину Энтину. Но остался еще один важный момент. Сошлюсь на слова самого интервьюированного: “Иногда я думаю о том, что было бы, если бы не Зина. Елену Ивановну Рерих очень шокировали все эти события (разрушение Музея. – Л.Ш.). Она писала, что, возможно, учение пришло в мир слишком рано, что ей следовало бы прекратить работу не известно на сколько сотен лет и затем вернуться, чтобы продолжить дело. Но Зина была уверена, что нужно бороться, так что, если бы не Зина, я не знаю, насколько бы продвинулось дело Учения. Те немногие книги, которые уже были опубликованы на тот момент, существовали бы, но не было бы никакой организации, чтобы поддержать работу. Трудно сказать, что было бы с Учением. И наверняка не было бы Музея здесь. Многие годы это был единственный Музей Рериха. Трудно даже сказать, как пошло бы развитие Рериховского движения в России, если бы здесь было бы все иначе, если бы не существовало этого нью-йоркского музея. Потому что, по мысли Зины, мы должны были поддерживать живой огонь для всего мира, включая, конечно, и Россию. (…) В России это пламя подавлялось, и мы считали своим долгом поддерживать рериховцев в “подполье”. Надеюсь, мы в какой-то степени выполнили эту задачу” (С. 9).
Уверена, что все интервью было затеяно именно для этих слов, слов лживых, бессовестных, сказанных человеком малопорядочным. Ему надо во чтобы то ни стало принизить роль Елены Ивановны в мировом процессе и поднять роль Зинаиды Григорьевны, а заодно и свою, как ее преемника. Должна сказать, что образ Е.И. Рерих, представленный Энтиным и не подкрепленный никакими аргументами, не имеет отношения к этой великой и мужественной женщине, женщине – мыслителю и вдохновителю многих культурных начинаний ХХ века. Нужно же иметь чувство соизмеримости. Сомнений нет, З.Г. Фосдик – ученица Елены Ивановны много сделала для Музея в Америке. Но сослагательное наклонение “если бы не Зина” должно быть заменено “если бы не Елена Ивановна Рерих”. Ведь все пошло от Рерихов и в Америке, и в других странах, и в России. И нужно иметь реальные исторические представления, чтобы ясно видеть, что в действительности происходило. Рериховское “подполье” в России сформировалось в конце 40-х годов, когда нью-йоркский Музей только становился на ноги. И, естественно, никакой помощи никому еще не мог оказать. Живой огонь не дали погасить те, кто его нес в тяжелейших условиях, неведомых нашему заокеанскому “благодетелю”. Никто не отрицает роль нью-йоркского музея в помощи, которую он, достаточно избирательно, уже в поздние годы оказывал рериховцам в России. Но не надо, возвышая один музей, принижать другой, в Москве, который работает так, как нужно России. Выпады Энтина против МЦР напоминают выпады деловых структур Америки против своих конкурентов, где не стесняются в средствах. Господни Энтин, не страдая особой скромностью, старается возвысить свою не очень значительную персону в глазах рериховских обществ России. Ему усердно помогают в этом люди, забывшие о достоинстве национальной культуры и ее роли в мировом духовном процессе. Росов – один из них. Возросший на “рериховской почве”, он потерял не только национальную гордость россиянина, но швырнул под ноги своим мелким амбициям и низким стремлениям имена великих соотечественников. Я не знаю, кто, выражаясь современным языком, “заказал” Рерихов Росову. Но надеюсь, что со временем это обязательно станет известно. Заканчивая этот сюжет, я прибегну подобно нашему американскому “другу” к сослагательному наклонению. Если бы не господин Энтин, то все в российском Рериховском движении пошло бы по-другому, не было бы Росова, не было бы Попова, таких, какими они сейчас предстают перед нами. И голова бы у нас не болела, и воздух был бы чище и времени для настоящей творческой работы оказалось больше, да и предающих своих великих учителей стало бы меньше. А последнее очень важно. Если бы рериховские общества правильно оценили возникшую ситуацию и не поддержали предателей из издательства “Сфера”, то все сложилось бы по-иному.
Правды ради надо сказать, что первым начал публиковать дневники Е.И. Рерих В. Росов в “Вестнике Ариаварты” в 2-х номерах, начиная с первого номера за 2001 год. В первом номере Росов пишет, что ему на публикацию “дали разрешение”. В № 2 ситуация описывается по-иному: “Мне дали разрешение из нью-йоркского Музея, а где содержится оригинал, мне не известно”. Но известно другое – разрешение на публикацию может дать только организация, где содержится оригинал и где есть авторские права на этот оригинал. И эта организация хорошо известна и Росову, и Попову. Называется она МЦР. Незаконная публикация дневников Елены Ивановны сопровождалась сначала ложью самих издателей, а затем их же клеветой на МЦР, который выступил против этой незаконной акции. Предстоящий суд, надеюсь, расставит все по своим местам. Но никакой суд не сможет оправдать рериховские общества, которые поддержали издателей-предателей и морально, и материально и оказались соучастниками предательства. Наш призыв к рериховцам – прекратить сотрудничество со “Сферой” – никакого воздействия на них не оказал. Они и сейчас продолжают поддерживать лгунов и предателей. Три тома Дневников Е.И. Рерих были раскуплены. Произвольно скомпонованные, со многими искажениями, без комментариев в наиболее сложных местах, они вряд ли принесут их читателям ожидаемую от них пользу.
В заключение хотелось бы обратить еще раз ваше внимание на самые главные моменты ситуации, сложившейся в Рериховском движении России в данный период.
Нападки на МЦР продолжаются и даже усиливаются. Интернетовские сайты наполнены ложью и клеветой в адрес первого Музея имени Н.К. Рериха в России. Определенная часть рериховских обществ от нападок на МЦР перешла к нападкам на самих Рерихов, не осознавая, что этим они исключают себя из Рериховского движения.
Угроза фанатизма растет и вызывает естественное беспокойство здорового крыла движения. Развитие таких настроений приводит к изоляции ряда обществ от общих проблем российской культуры, создает возможности для замкнутости и так называемого “провинциального национализма”. Когда общество живет своими мелкими интересами, оно остается равнодушным к той острой борьбе Добра и Зла, которая разворачивается в пространстве Рериховского движения.
Самым удручающим фактом является неспособность значительной части рериховцев не только выступить против сил, порочащих движение, но и уметь распознать предательство и тенденции, наносящие вред Великим именам. В этих условиях досужие разговоры о единстве или объединении теряют реальный смысл.
В силу неспособности, а подчас и просто невежественности представителей Рериховского движения растет та толпа, о которой было сказано выше и которая затрудняет дальнейшее развитие Рериховского движения, как действительно культурного и духовного направления в пространстве России.
Хотелось бы, чтобы рериховцы осознали и глубоко прочувствовали одно важное обстоятельство – претенденты на наследие старших Рерихов, которое было передано Святославом Николаевичем Рерихом Международному Центру Рерихов, сами собой не исчезнут. Более того, их число в последнее время увеличивается, они находятся рядом с нами и продолжают свою подрывную деятельность. В последние годы МЦР работает в очень тяжелой ситуации, похожей на войну. Причем эта война идет не в отдалении, а здесь, рядом, в самом движении, откуда на МЦР и на Святослава Николаевича падают тяжелые снаряды клеветы, лжи и всякого рода безосновательных осуждений. Тьма проникла в пространство, которое должно было бы считаться оплотом светлых сил. Само движение подгрызает корни того дуба, плодами которого оно питается. Есть такой образ в одной из басен Крылова.
Сегодня от всех нас, уровня нашего сознания, нашей культуры, нашей нравственности и ясного понимания сути данного исторического этапа зависит, выживет ли движение или распадется, или, хуже того, превратится в собственную противоположность и окончательно запятнает те знамена, которые движение подняло над собой.
Пусть те, кто еще спит, – проснутся, те, которые хотят свернуть на кривые тропы поддержки враждебных сил, – оглянутся, те, сердца которых ослабли, а ум затемнился, – обретут себя в справедливой и честной борьбе.
Пустые рассуждения о возрождении России, не проникнутые истинной ответственностью за судьбу ее культуры, ни к чему не приведут. Помните, что всех нас призвало на путь Рерихов Общее Дело, так будьте же достойны его.
Опубликовано в сборнике «Рериховское движение: Актуальные проблемы сохранения и защиты наследия Рерихов в историческом контексте. Материалы Международного общественно-научного симпозиума», М., 2002 г.
Источник: http://www.roerichs.com/nek...
Метки: МЦР, Рериховское движение
Надежда Лебедева,
23-02-2016 19:01
(ссылка)
Музыка в жизни Е.И. Рерих
Э.А. Томша,
председатель Санкт-Петербургского отделения МЦР,
член Союза концертных деятелей России,
Санкт-Петербург
Источник: "Благотворительный Фонд им. Е.И. Рерих" http://www.found-helenaroer...
«Музыка одушевляет весь мир, снабжает душу крыльями, способствует полету воображения. <...> Ее можно назвать воплощением всего прекрасного и всего возвышенного», – так сказал великий философ Греции Платон. Со времени этого высказывания, наверное, не было человека, который не соприкасался бы с музыкой в той или иной форме, а многих этот прекрасный вид искусства устремлял к «возвышенным» порывам души и способствовал формированию нравственных и духовных ценностей. Ведь музыка, как говорил Аристотель, «способна оказывать известное воздействие на этическую сторону души».
На протяжении всей истории человечества в культуре разных стран особое внимание уделялось музыке, как важной области знания в процессе воспитания и образования молодого поколения. В России XVIII–XIX вв. музыкальное образование считалось необходимым для молодых людей, а в середине XIX века ведущую роль в музыкальной сфере занимал СанктПетербург.
В этом городе 12 февраля 1879 года по новому стилю родилась девочка, которую назвали Еленой. Она родилась в семье, культурные и духовные традиции которой своими корнями уходили в глубь веков. Отец Елены, Иван Иванович Шапошников, предок которого, согласно семейному преданию, был бургомистром города Риги еще при Петре I, окончил Императорскую Академию Художеств, имел звание академика архитектуры. Он построил многие здания в Санкт-Петербурге. Мать девочки, Екатерина Васильевна, принадлежала к старинному роду Голенищевых-Кутузовых, среди ярких представителей которого был великий русский полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов (двоюродный прадед Елены).
Богатые культурные традиции и духовные устои семьи проявились в творчески одаренном ребенке с раннего детства. Благодаря любознательности и самостоятельности Елена довольно рано научилась читать, ее интересовали книги различного характера – от художественных до религиозно-философских. «От малых лет девочка тайком уносит к себе тяжелое, огромное издание Библии. Склонясь под тяжестью непомерной ноши, она украдкою от больших уносит к себе сокровище, чтобы смотреть картины и, научась самоучкою, – уже читать заветы. Из тех же отцовских шкафов не по времени рано уносятся философские сочинения, и среди шумного, казалось бы, развлекающего обихода самосоздается глубокое, словно бы уже законченное миросозерцание. Правда, справедливость, постоянный поиск истины и любовь к творящему труду преображают всю жизнь вокруг молодого, сильного духа» [1, с. 467]. Врожденная музыкальная одаренность позволяет девочке заниматься музыкой, свободно овладевая прекрасным искусством игры на фортепиано.
С раннего детства Елена немало времени проводит в кругу ближайших родственников – в семьях родных сестер своей матери Екатерины Васильевны. Все сестры очень дружили с гениальным русским композитором М.П.Мусоргским, состоявшим в дальнем родстве с ГоленищевымиКутузовыми. Разговоры о нем, рассказы об интересных музыкальных вечерах, проведенных с ним, вдохновляли и устремляли юную Елену в прекрасный мир музыки. Она часто посещает дом своей тетки Евдокии Васильевны Путятиной, окончившей Петербургскую консерваторию по классу пения. Обладая необычайно красивым колоратурным сопрано, она с грандиозным успехом исполняла ведущие партии в Мариинском театре. Выйдя замуж, Евдокия Васильевна оставила сцену, а знания и опыт она передавала не только своим детям, но и племяннице. По воспоминаниям современников, «искусство музыки и пения царило в их доме» [цит. по: 2, с. 28]. Атмосфера волшебного мира музыки, созданная Евдокией Васильевной, наполняла детство и юность Елены Шапошниковой. Во время обучения в Мариинской женской гимназии она продолжает заниматься музыкой как самостоятельно, так и с частными педагогами. Музыкальная одаренность девочки была столь явной, что все родные и учителя музыки прочили ей прекрасное будущее в фортепианном исполнительстве.
В 16 лет, после окончания с золотой медалью гимназии, Елена поступает в Санкт-Петербургскую частную музыкальную школу по классу фортепиано и учится у выпускника Петербургской консерватории, профессора игры на фортепиано Иосифа Александровича Боровки. Он был основателем и директором этой школы, которая в конце XIX века была одной из лучших. Здесь помимо музыкальных предметов преподавали эстетику, искусство танца и лирической декламации, итальянский и английский языки. «Силами учащихся давались целые оперные спектакли, устраивались симфонические концерты с участием известных исполнителей», так как нижние этажи здания, где располагалась школа, «отличались хорошей акустикой, и их часто снимали различные общества и клубы, объединявшие любителей музыки, пения, театра» [3, с. 31]. Такое творчески насыщенное обучение и разнообразная музыкальная жизнь помогали юной Елене формироваться гармонично развитым и целостным человеком.
Музыкальная одаренность и упорный труд выявляли в Елене Шапошниковой те особые качества духа, которые стали ведущими в ее дальнейшей жизни. В своих воспоминаниях Елена Ивановна пишет: «Теперь сообщу Вам случай из моей личной жизни. <...> В дни моей ранней юности я занималась музыкой, на что у меня были особые способности. Однажды мне предстоял публичный экзамен, и я должна была исполнить несколько музыкальных произведений, в том числе прелюдию и фугу Баха. Но семейные обстоятельства так сложились, что я не имела времени разучить самое трудное, именно фугу Баха. Оставался всего один день до экзамена. В отчаянии я села за рояль, зная отлично, что в один день разучить и выучить наизусть Баха немыслимо, но все же решила сделать все, что в моих силах. Проиграв раз по нотам, я попробовала, насколько я могу запомнить, и тут свершилось чудо – вся фуга встала четко передо мною, и мои пальцы как бы сами заходили по клавишам, и от начала до конца, без единой ошибки, и с необычайным воодушевлением я проиграла и прелюдию и фугу. Но помимо необычайности такого мгновенного заучивания, когда я исполняла эту фугу на экзамене перед целым конклавом профессоров, я снова исполнилась особого вдохновения и удостоилась восторженного приветствия со стороны профессоров» [4, с. 67–68].
После окончания музыкальной школы Елене Шапошниковой прочат яркую карьеру пианистки, и она собирается поступать в Санкт-Петербургскую консерваторию. Ей к тому времени 20 лет. Она прекрасно образована, блистательна в фортепианном искусстве, признанная красавица, имеет большой успех в свете и привлекает всеобщее внимание: «Полная изящества, женственности, грации и какого-то внутреннего обаяния всего ее облика, она невольно притягивала к себе все взоры. У нее были роскошные светло-каштановые, с золотым отливом волосы и пышная прическа, высокая по моде того времени, <...> когда она улыбалась, а улыбалась она часто, все лицо ее освещалось теплом и лаской. Но что было самое притягательное в ее лице, – это ее глаза, темнокарие, почти черные, миндалевидные, продолговатые, как бывают у испанок, но с другим выражением. Это были лучезарные очи с длинными ресницами, как опахала, и необычайно мягким, теплым, излучающим какоето сияние, взглядом» [2, с. 26]. Конечно, у Елены было немало поклонников, ей нередко делали предложения руки и сердца. Однако близко знавшие Елену Ивановну в годы ее молодости говорили, что она приняла решение – выйти замуж за человека высокого художественного таланта, чтобы бескорыстно служить ему и вдохновлять на великие цели.
Таким человеком в жизни Елены Ивановны стал Н.К.Рерих. В Николае Константиновиче она нашла поддержку и понимание своих устремлений и жизненных идеалов. В их отношениях это касалось и музыки, так как Николай Константинович любил и очень хорошо разбирался в ней. Эта любовь «зародилась в раннем детстве. В отцовском доме, в голубой гостиной, стоял большой блютнеровский рояль. Время от времени хрупкая девочка приводила за руку слепого старика настройщика. После настройки он садился за рояль и играл. Музыка завораживала, будила неясные образы, требовала зрительного воплощения.
К студенческим годам выработались уже определенные вкусы. Пленительную силу обрела музыка РимскогоКорсакова, Глазунова, Лядова, Аренского. Рерих стал постоянным слушателем известных Беляевских симфонических концертов в Дворянском собрании. Регулярно посещались и концерты Русского музыкального общества в консерватории» [5, с. 18].
Известно, что музыкальная школа, где училась Елена Ивановна, располагалась в доме графа Зубова, по адресу Невский проспект, 16. В этом же доме в 1898–1904 гг. проводились знаменитые еженедельные «Беляевские вечера» [3, с. 30], на которых звучала камерная музыка, симфонические концерты. В Петербурге эти вечера были ярким событием, и не исключено, что Елена Ивановна и Николай Константинович посещали их, не будучи еще знакомы друг с другом.
В 1900 году Николай Константинович делает предложение Елене Ивановне и получает согласие. Но ему необходимо было ехать за границу учиться. Вначале намечалась их совместная поездка. В одном из писем Н.К.Рерих пишет: «...опять думал о нашем будущем заграничном житье и все более восторгаюсь им. Мы на покое укрепим нашу технику (имеется в виду живопись и игра на фортепиано. – Э.Т.), совместно проштудируем всю историю живописи и музыки, а также наиболее важные философии. <...> И таким образом проработав год, мы вернемся домой во всеоружии, более близкие к выполнению нашей задачи <...>» [цит. по: 2, с. 38–39]. Однако вместе поехать не получилось, и молодые люди вынуждены были расстаться на год.
Нужно отметить, что и Елена Ивановна, и Николай Константинович к моменту знакомства прошли известную часть пути к постижению законов бытия самостоятельно, но позже они отмечали наличие общности во взглядах на искусство и понимание творчества известных деятелей мировой культуры, в том числе и в музыкальной сфере. В 1901 году состоялась свадьба. Теперь в круге общения молодой семьи кроме художников были известные сегодня всему миру композиторы С.Прокофьев, И.Стравинский, А.Бородин, Н.Римский-Корсаков, И.Глазунов, А.Лядов и другие.
Любовь к музыке Елена Ивановна и Николай Константинович пронесли через всю жизнь. «Когда я вспоминаю Латвию и Ригу, – пишет Н.К.Рерих, – передо мною встает целый ряд незабываемых светлых впечатлений. Я помню, как во время нашей поездки по священным местам, мы вошли в великолепный Собор Петра, где мощно лились звуки органа. Мне не пришлось узнать, кто был этот выдающийся органист, который, подобно Себастьяну Баху, изливал свое божественное вдохновение, мощно наполняя исторические своды влекущими ввысь и возвышающими аккордами. Мы ходили неоднократно в определенные часы слушать и приобщаться к этой молитве Духа» [6, с. 107]. Также известно, что,«снаряжаясь в научные экспедиции и безжалостно изгоняя каждый лишний килограмм груза, Рерих брал с собой патефон с пластинками» [5, с. 18].
Находясь уже в Индии, в долине Кулу, Елена Ивановна, несмотря на огромную занятость, находила время для музыки. Секретарь Рерихов В.А.Шибаев вспоминал: «Елена Ивановна прекрасно знала ценность времени. Вставая с восходом солнца в пять часов утра, она плотно работала над рукописями до позднего вечера, разрешая себе только краткие перерывы на слушание пластинок классической музыки и игру на фортепьяно <...>» [цит. по: 7, с. 92]. Известно, что вечерами, после трудового дня семья Рерихов собиралась вместе. Они делились своими размышлениями и наблюдениями, обсуждали результаты дня, затрагивали вопросы философского и духовного содержания, а также слушали музыку. Предпочтения отдавались произведениям героического характера – как в симфонии № 3 Л.Бетховена, и прославляющим торжество духа – как в музыке Р.Вагнера. Среди близких и любимых композиторов, музыку которых слушали Рерихи в Индии, были А.Скрябин, С.Рахманинов, Н.Римский-Корсаков, Я.Сибелиус.
Интерес к музыке, внутренняя потребность и стремление к выражению прекрасного, в том числе и средствами музыки, были во всей натуре Елены Ивановны. Спустя годы эта внутренняя потребность преобразуется в осознание важности и значения музыки не только как средства гармонизации чувств и формирования целостного восприятия красоты сферы земной, но как связующего звена для восприятия красоты космической, с ее сферами иной реальности, с которыми Елена Ивановна сотрудничала всю жизнь.
Это сотрудничество началось с раннего детства, когда в земной жизни Елены Ивановны появились пророческие сны и видения, раскрывавшие явления той реальности, в которой она принимала непосредственное участие. В ней красиво и гармонично соединились жизнь земная и космическая, со всеми радостями и решениями сложных задач, преодолением трудностей и торжеством духа. Сотрудничество с реальностью Высших миров привело к сотворчеству с Великими Учителями Востока, результатом чего стало Учение Живой Этики – «Философия Космической Реальности» [8]. Рассматривая основные положения Учения, можно сказать, что человек, развиваясь по Космическим Законам, является энергетической структурой Вселенной и, находясь на Земле, взаимодействует с другими энергетическими системами и измерениями мироздания посредством духотворчества, мыслетворчества и искусства.
Искусство, как известно из истории человечества, является одной из самых древних форм познания окружающей действительности и инобытия. В очерке «Мера искусства» Н.К.Рерих приводит такие слова философа П.Д.Успенского: «Впереди всех других человеческих способов проникновения в тайны природы идет искусство. Ум, оперируя с теми данными, которые он получает от органов чувств и психического аппарата, должен идти через трехмерную сферу и не может идти иначе, точно так же, как он не может действовать иначе, как через логику. Искусство идет другим путем. Оперируя с эмоциями, с настроениями, с инстинктами и пробуждающимися интуициями, оно совершенно не стеснено пределами трехмерной сферы, совершенно не должно считаться с законами логики и сразу выводит человека в широкий мир многих измерений. Поэтому искусство идет впереди науки, точного знания и даже впереди философии, но не служит им, не прокладывает для них путей и идет своим путем, открывая свои горизонты...» [9, с. 83].
Продолжая эту мысль, нужно сказать о том, что музыке, как виду искусства, отводится ведущая роль в этом процессе. В жизни Е.И.Рерих именно музыка содействовала открытию горизонтов Беспредельности, способствуя в будущем работе над книгами Живой Этики. Мы знаем, что Елена Ивановна в сотрудничестве с Учителями Востока получала сообщения «не только в словах, но нередко и в мыслеобразах». Их нужно было «соединить, систематизировать и представить читателю связный текст» [10, с. 69], посвященный важнейшим вопросам космической эволюции. Привести эти разрозненные сообщения в единую и стройную систему, придать ей гармоничную форму – этой задаче способствовали в том числе музыкальные навыки и знания, полученные Еленой Ивановной еще в детстве и юности. Известно, что музыкальное исполнительство и сама музыка, несущая в себе синтетическое начало, влияют не только на интеллектуальное развитие, но способствуют расширению сознания и формированию мышления, способного оперировать категориями, выходящими за пределы логики трехмерного пространства, закладывая предпосылки и направляя сознание человека в сферы многомерности Бытия.
Как одаренный исполнитель и музыкант, Елена Ивановна была хорошо знакома с музыкальной формой «полифонии» – складом «многоголосной музыки, характеризуемым одновременным звучанием, развитием и взаимодействием нескольких фактурно равноправных мелодий». Наиболее ярко полифоническая музыка проявилась в фуге, как виде музыкальной формы, являющейся наивысшим достижением полифонической музыки. «В фуге присутствует несколько голосов, каждый из которых в соответствии со строгими правилами повторяет, в основном или измененном виде, тему – короткую мелодию, проходящую через всю фугу» [11]. Наивысшего расцвета фуга как музыкальная форма достигла в творчестве И.С.Баха, музыку которого Елена Ивановна любила и глубоко почитала.
Каждый музыкант во время исполнения фуги «держит» в сознании всю фактуру произведения, следит за движением всех тем, каждая из которых имеет свое развитие, но в то же время гармонично взаимодействует с остальными. Это требует от музыкантаисполнителя напряжения мысли, которое влияет на развитие мышления и качество сознания. Можно сказать, что именно это умение, с юности воспитанное и развитое музыкой, в дальнейшем помогло Елене Ивановне выйти на осознанное восприятие пространственных токов, космических лучей и, работая с ними одновременно, претворять полученную информацию в единую стройную систему.
Елена Ивановна понимала особую важность музыкального воспитания и значение музыки для будущего развития человечества. Работая над составлением книг Живой Этики и отвечая своим корреспондентам, она обращает внимание на положения Учения, в которых раскрывается значение музыки в наступающей эпохе. «Можно получить показательные воздействия музыки, при этом замечайте и расстояние, и сами музыкальные гармонии. <...> Можно заметить воздействие музыки на настроение человека, но это будет общим местом. Конечно, предполагается, что веселая музыка сообщает радость, а печальная – горе, но таких выводов недостаточно. Можно проверить, какая гармония наиболее близка психической энергии человека. Какая симфония может наиболее мощно влиять на успокоение или на вдохновение людей? Нужно испытывать различные музыкальные произведения. Само качество гармонизации даст лучшие указания о путях звука и жизни человека» [12, 384].
Начиная с музыки земной, где «чистые мысли музыки помогают передаче тока» [13, 16 февраля 1922 г.], Елена Ивановна устремляет нас к постижению музыки небесной, или музыки сфер, которая «состоит из гармонии ритма» [14, 42].
В Живой Этике изложены мысли, на первый взгляд, относящиеся к музыкальной тематике, но при внимательном изучении видно, что они выходят за рамки вопросов, связанных только с музыкой как видом искусства. Такие понятия, как ритм, гармония, созвучие и другие, имеющие принадлежность к музыке, даются в ином смысловом значении. Например: «Усвоение ритма есть ступень к дальним мирам. Никто не может воспринять тонких вибраций, если он не усвоил ритма и не понимает значения гармонии» [12, 572]. Раскрытие содержания этих терминов в ином, космическом значении явится связующим звеном для изучения иных состояний материи и осознания сущностных вопросов Космических Законов, космической эволюции и участия человека в «грандиозном энергоинформационном обмене» [15, с. 53] со всеми энергетическими структурами мироздания.
Анализируя Учение Живой Этики, мы находим достаточно много положений, касающихся вопросов музыки, и отмечаем их большой объем, что позволяет сделать вывод о значимости этих вопросов. Также следует отметить их последовательное и «спиральное» изложение, устремляющее от земной сферы проявления к сферам иных состояний материи Космоса. Для эволюции человечества это одна из важнейших областей знания, ожидающая своих исследователей, которые помогут выйти на качественно иной уровень понимания скрытых сил и связей, определяющих космическое взаимодействие между энергетическими системами и составляющих основу деятельности Космического Магнита. В связи с этим Елена Ивановна призывала сотрудников к осознанному восприятию искусства и, в частности, музыки. Обращаясь к ним, она писала: «Вы, мои друзья, прикоснувшиеся к искусству, к творчеству, умейте пользоваться искусством как конденсацией Ваших сил, ибо звук и цвет, мысль и ритм форм есть основы мироздания и нашего существования. Звук и цвет, знание и творчество есть “Чаша Амриты”, Чаша Бессмертия!» [16, с. 112].
Музыка в жизни Елены Ивановны с детства способствовала выявлению в ней прекрасных человеческих качеств и накоплений духа, которые в течение ее жизни насыщали все пространство земной сферы энергиями, так необходимыми человечеству в наступающую эпоху космической эволюции [17].
Литература и примечания
1. Рерих Н.К. Листы Дневника. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР; МастерБанк, 1999.
2. Беликов П.Ф. Рерих (опыт духовной биографии). Новосибирск: ИЧП «Лазарев В.В. и О.», 1994.
3. Чеснокова А.Н. Был в Петербурге «Музыкальный дом» // Ленинградская панорама. 1988. № 8.
4. Рерих Е.И. Письма. Т. 4. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; МастерБанк, 2002.
5. Беликов П.Ф., Князева В.П. Рерих. М.: Молодая гвардия, 1972.
6. Рерих Н. Держава света. Священный дозор. Рига: Виеда, 1992.
7. Ключников С.Ю. Провозвестница эпохи огня. Новосибирск: Детская литература, 1991.
8. Шапошникова Л.В. Основные особенности философии Живой Этики // Культура и время. 2007. № 4 (26). С. 62–69.
9. Рерих Н.К. Мера искусства / Листы дневника. Т. 3. М.: МЦР; МастерБанк, 2002.
10. Шапошникова Л.В. Держава Рерихов: Сб. ст. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР; МастерБанк, 2006.
11. См.: Полифония. Фуга
12. Живая Этика. АУМ.
13. Живая Этика. Листы Сада Мории. Книга первая. Зов.
14. Живая Этика. Надземное.
15. Шапошникова Л.В. Философия космической реальности: [Предисл. к Живой Этике] // Живая Этика. Листы Сада Мории. Книга первая. Зов. М.: МЦР; МастерБанк, 2003.
16. Рерих Е.И. Письма. Т. 1. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; МастерБанк, 1999.
17. Музыка, сопровождавшая Елену Ивановну в жизни, по ее просьбе должна была звучать и на церемонии прощания. «Она сказала Юрию Николаевичу, как все надо сделать. <...> “И еще пусть будет музыка. Помнишь, у Вагнера, в его “Валькирии”, – “Заклятие огня”?”» [10, с. 79]. Но тогда это желание не было выполнено, т.к. пластинка с «Заклятием огня» осталась в Бомбее, с частью багажа Рерихов, а в Калимпонге найти Вагнера не удалось. Просьба Елены Ивановны была осуществлена позже, 9 октября 1999 года, когда у входа в Музей имени Н.К.Рериха в Москве был установлен Мемориал Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов, в недра которого под звуки вагнеровского «Заклятия огня» были заложены титановые капсулы с их прахом. – Ред.
Метки: Е.И. Рерих, музыка
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
