Откройте свой Мир!

Что вы думаете по этому поводу??????

Глава 1. Анна
Северус Снейп устремил задумчивый взгляд в темный потолок. Рука онемела, но разбудить Гермиону он не мог: уж очень чутко она спала. Темно-каштановые волосы разметались по подушке, милое спящее лицо - неподвижно. Северус думал о том, что никогда не сможет потерять Гермиону и если бы ее лицо осталось таким навсегда, он бы повесился, утопился, умер бы без нее! Он мягко приподнял голову Гермионы и она, к его удивлению, даже не проснулась! Зельевар вытащил руку из-под ее головы и отвернулся к стене. Будильник показывал четыре часа утра. Ему завтра в Министерство к шести часам утра. Да, Гермиона опять будет охать, что он не выспался, но зато приготовит ему крепкий кофе, который кроме нее так не умеет готовить никто. Снейп закрыл глаза и попытался уснуть, но сама мысль о том, что вставать ему через два часа, не давала уснуть.

Часов в пять утра в большом поместье Снейпов, в спальне, у черноволосого мужчины, рядом с которым мирно спала молодая девушка, глаза закрылись сами и он уснул.

***

"Его наверняка могут лишить работы в Хогвартсе за опоздание... Или отобрать все имущество..." - В воображении Гермионы Снейп вились разные нехорошие картинки. Девушка как обычно все преувеличивала. Она одна слонялась по большому поместью и не знала, чем заняться.

- Косолапус, а может пригласим маму? - Обратилась она к рыжему коту. - Нет, Северус терпеть ее не может... - Это молодая волшебница сказала скорее своему отражению в зеркале, нежели коту.

Раздался громкий хлопок снаружи и Гермиона, решив не тратить времени, аппарировала прямо на первый этаж с четвертого. Снейп запер за собой дверь и снял дорожную мантию.

- Привет, любимая! - Гермиона обняла его. - Представь, мне в Министерстве...

- Рассказывай скорей! - Гермиона увлекла его на кухню и грохнула красным кофейником о комфорку плиты, а затем заклинанием подожгла огонь.

- ...Сказали, что я должен приютить свою несовершеннолетнюю сестру на время ее учебы в Хогвартсе... Согласно статье 18, параграф третий, я, как совершеннолетний замужний человек, обязан приютить свою несовершеннолетнюю родственницу на время летних каникул, пока она не будет предоставлена опеке начальства Хогвартса и Министерству, а все ее имущество перечислено в банк Гринготтс...

- Минуту, Снейп, ты хочешь сказать, что у тебя есть несовершшеннолетняя сестра?! - Воскликнула Гермиона и пролила половину кофе мимо чашки.

- Ей всего один год до совершеннолетия... Ну Миона, неужели нельзя поместить к нам шестнадцатилетнюю, вполне серьезную девочку только на один месяц?.. Она училась в Шармбатоне, а у вышедших оттуда девушек не может быть плохих манер...

- Я "за" всеми конечностями! - Гермиона поставила чашку перед Северусом и села напротив. - Мне тут так скучно целыми днями... А можно она не поедет в Хогвартс?!

- Посмотрим. - Мягко сказал зельевар и встал. - Если что - я в лаборатории, нужно разобраться...

- ...С работой по зельям номер пять! - Закончила Гермиона, а когда Снейп вышел из столовой, крикнула ему вслед:

- А если еще пригласить мою маму!..

- Нет, нет и еще раз нет! - Громко крикнул муж и в лабораторий с шумом закрылась дверь.

- Я и не надеялась. - Проворчала Гермиона и принялась убирать недопитый Снейпом кофе и пролитый ею.

***

- Вы напрашиваетесь, мистер Снейп! - Гермиона стояла на пороге лаборатории.

- Миона, я же просил! - Раздраженно начал Снейп.

- Ты слишком много просишь! Я так не могу, я тебя совсем не вижу! Сев, до Хогвартса еще два месяца, а ты уже работаешь! Времени ведь будет уйма!

- А работы у меня две уймы! - Мрачно пошутил зельвар. - Герм, уйди пожалуйста и не мешай мне работать.

Миссис Снейп гордо вскинула подбородок.

- Северус Тобиас Снейп, я переезжаю к маме! - И она быстро вышла из лаборатории.

Лишь через пятнадцать минут Снейп понял, что Миона не шутила. Он выскочил из лаборатории и помчался наверх - в их с женой апартаменты.

И в это время внизу хлопнула входная дверь.

***

- Братишка Севви! Ты ничуть не изменился! Привет, Гермиона Снейп! - Радостно щебетала Анна, снимая сапоги на высоком каблуке и в одной короткой юбке проходя в гостиную.

- Герми, позволь представить тебе мою младшую сестру Анну. - Северус приобнял жену.

- Поездка к маме отменяется! - Гермиона с восторгом смотрела на Анну.

- А мне... - Начал Снейп.

-...А Северусу нужно работать, но мы с тобой хорошо посидим и без него! - Перебила мужа Гермиона и, кинув на него уничижающий взгляд, увлекла Анну на кухню и со стуком захлопнула резную дверь.

Снейп почувствовал себя немножко виноватым...

***

Ночью Северус не мог уснуть. Гермиона спала рядом. Они с Анной легли, когда Северуса не было и теперь Снейп мучался угрызениями совести.

Вдруг внизу хлопнула входная дверь. Застучали каблуки, раздались мужские голоса и со скрежетом отворилась дверь комнаты Анны. Потом она с грохотом захлопнулась и из комнаты сестры Снейп донеслась громкая оглушающая музыка "Рамштайн".

Северус накинул халат и вышел в коридор. Открыв соседнюю дверь, он увидел необычную картину: грохочущая музыка, раскиданные по комнате вещи. В темном углу какая-то девчонка в одних шортах и коротеньком топике целовала какого-то парня.

Анна стояла посреди комнаты прямо напротив Снейпа и громко хохотала. Вокруг нее валялось восемь пустых бутылок из-под огненного виски Огдена и одну она держала в руке, отпивая прямо из горлышка.

Девчонка наконец отлепилась от парня, у которого оказались длинные и черные волосы. Парень-шатен, который попытался успокоить Анну, подозвал своего черноволосого товарища и они, пробормотав что-то невнятное в сторону Снейпа, сочли за благо поскорее ретироваться.

- Анна, как ты это объяснишь? - Нахмурился Снейп.

Развязная подружка Анны вытащила из-за уха жвачку и сунула в рот. Потом поправила шорты, надела коротенькую курточку и сапоги на высокой платформе и с шипами и, попрощавшись с Анной, аппарировала куда-то.

- Анна, как ты ЭТО объяснишь?! - Громче повторил Снейп. Однако сестра была пьяна до того, что прислонилась к столу и, роняя вазу с цветами, откинулась на него. Длинные черные кудри разметались по белой скатерти.

Северус вздохнул. Он поднял девушку на руки и отнес на кровать. Накинув на нее плед, мужчина убрал с пола осколки вазы и цветы. Затем немножно прибрался, а точней рассовал все по углам и, кинув безнадежный взгляд на сестру, вышел из комнаты.

Глава 2. Снова Грейнджер

Молодая кудрявая шатенка открыла глаза и сладко потянулась. Она привычно подвинула свою ладонь, чтобы нащупать руку мужа, но ногти заскребли по пустой простыне. Гермиона резко вскочила. Северуса на месте не было.

Через пятнадцать минут девушка спускалась в кухню: Северус мог быть только там, ведь она уже обегала весь дом!

На столе стоял недопитый кофе, а рядом валялась слегка смятая записка:

"Буду поздно.
Северус"

— Я потратила на него столько лет! Я вышла замуж за него, целый год мучалась с его работами, только потому, что он мой законный муж! И это всё! - Всхлипнула миссис Снейп.

Через полчаса жена Северуса Снейпа стояла на пороге дома. В ее руке была зажата ручка клетчатого кейса. Сумочка на боку дополняла дорожный костюм. Черный плащ и узкие джинсы, а также туфли на шпильке. Гермиона обернула шарф вокруг шеи и положила на стол пергамент. Потом перечитала его еще раз, сама.

Дорогой Северус!
Я тебя почти не вижу и ты не хочешь сообщать мне о своих делах. Ты стал очень грубо со мной разговаривать и мне кажется, что ты не хочешь меня видеть.

Теперь у тебя не осталось никого кроме Анны. Я больше не желаю признавать тебя моим мужем, потому что тебя видели, когда ты вел Нарциссу в ресторан и там целовал ее. Откуда я знаю? Мы с Драко заключили договор: ему тоже не хочется отпускать свою мать с тобой и он следит за вами.
Возможно ты еще не понял из моего письма ничего, потому что я говорила загадками.
Знаешь, Северус, я могла бы выйти замуж за Рона или за Виктора Крама. А теперь они женаты, а я замужем за Чудовищем, который без тени в глазах изменяет и лжет своей жене.
Помнишь ты говорил, что хочешь ребенка? Забудь об этом, потому что я больше никогда не буду твоей. Ты потерял мою руку и сердце, мою любовь. А еще, знаешь… Свое обручальное кольцо я сняла также легко, как и расторгнулся наш брак. Кольцо я тебе оставляю: использую его по назначению и найди себе жену, которая будет тебе просто игрушкой, прислугой, которая все делает по дому.
Я снова Грейнджер, а у Грейнджеров есть совесть и гордость. Я люблю тебя также сильно, как и любила раньше, но жить с тобой невозможно. Ты разибл мне сердце, обманул и бросил одну.

Анна приготовит тебе ужин.

И еще: если у тебя осталась хоть капля совести, чести или, хотя бы, любви ко мне (у тебя ее всегда было с ноготок), то приезжай к моей матери по адресу: дом 18, Хай-Стрит, Лондон.

Вечно Любящая Тебя (ВЛТ)
Гриффиндорка Гермиона Грейнджер.

И даже сейчас, ослепленная слезами расставания, Гермиона все еще надеялась, что останется. Переборет себя и свое самолюбие. Нет. Не переборола.

Она вышла из дома и тихо, чтобы не будить Анну, закрыла за собой дверь. Весенний ветер ударил в лицо и мгновенно высушил слезы.

***

Мать открыла дверь.

— Я знала, что этим закончится. Ты бросила его, да? — Она все сразу поняла.

— Я не хочу говорить об этом, ма. А что у нас сегодня на завтрак?

— Роджер! Миона приехала. — В коридор вышел отец Гермионы.

— Ты…

— Пап, молчи.

Гермиона вошла в свою комнату. Здесь ничего не изменилось. Тут висели плакаты с ее кумирами и стоял на столе маленький сундучок. Сюда она складывала письма из Хогвартса, в том числе и от НЕГО.


Гермиона разожгла камин. Несколько слез сожаления упали на письма, которые она держала в руках. Девушка аккуратно положила письма в камин и подкинула углей. Огонь ярко вспыхнул и мирно затрещал. Обуглившиеся бумаги лежали в камине такие жалкие и ничтожные…


Он вернулся домой по записке Анны, которая говорила об отъезде Гермионы. Взгляд черных глаз пробежал по бумаге, прочел такие знакомые косые строки. В некоторых местах почерк расплывался от слез, упавших на строки письма.

— Анна, я уехал. Приготовь ужин только на себя, поешь и ложись. Не жди меня. — Не дождавшись ответа сестры, Снейп аппарировал по адресу и заночевал в небольшой таверне неподалёку от дома Грейнджеров.


Час был ранний и редкие сонные прохожие, которые щурились от восходящего солнца, вряд ли придали бы много значения мужчине в чёрном плаще, который уже с полчаса ходил мимо ступенек одного и того же дома. Потом Снейп понял, что просто не может сейчас войти и сказать: «Герми, я тебя люблю!». Все было слишком сложно.

Ноги вытирать о профессора Снейпа могла только его родная сестра и троюродная сестра Каролина, а также подруга детства Джейн Уиттиер.

— Кстати о Джейн! — Вслух сказал Снейп самому себе, но, тут же испугавшись своих мыслей, аппарировал домой.


Он сидел на кухне в одном халате. Голова его сестрички Анны лежала на столе, она заснула от усталости.

Он спивался медленно, но верно. Прямо возле черных кудрей Анны стояла пепельница с восемью выкуренными сигаретами.


Теперь в доме хозяйничала Каролина Снейп. Ей было 30, но у нее не было семьи. Анна написала троюродной сестре и Каролина приехала.

Снейп спивался. На него не могла подействовать Анна, не смогла и Каролина. Хотя троюродная сестра лишь вела хозяйство в доме. Снейп сидел дома. Сентябрь уже начался и он попросил Джейн Уиттиер заменить его в школе.


— Северус Снейп! — Раздался громовой голос и троюродная сестра Каролина, шаркая тапочками, вошла в гостиную.

— Отстань. — Вяло огрызнулся зельевар. Каролина дала ему подзатыльник и…


…Дверь отворилась. На пороге стояла порозовевшая, счастливая Гермиона. Анна, вскочив, обняла ее. Каролина тоже расцеловала вернувшуюсю жену Снейп.

— Я снова Снейп, Северус. — Тихо сказала Гермиона, когда Каролина аппарировала к себе домой, а Анна отправилась спать. — Верни мне, пожалуйста, кольцо.


И уже на следующий день трое счастливых людей гуляли по аллеям парка и вспоминали пережитое…


Но сколько им еще предстоит пережить…

КОНЕЦ. Читайте далее: Гриффиндорка и Чудовище: Падшие Ангелы.

— Гермиона! — простонал Рон.
— Пус-ти, пусс-ти! — вырывалась староста. — Ну, ладно! Хватит! Не сделаю я ничего, отпустите!
Но Гарри с Роном сперва дождались, пока профессор завернет за угол.
— Гермиона! Что на тебя опять нашло? Ну подумаешь — минус пять баллов!
— Но за что?! Ведь ни за что же!
— Как всегда, — резонно заметил Гарри.
— Вот именно! У-у! — Гермиона потрясла сжатым кулаком. — Как он меня раздражает!
— Тут ты ничего не изменишь. Хотя… есть кое-что, что ты можешь делать — для успокоения души.
— Что? — с подозрением посмотрела на него Гермиона.
— Раздражать е-г-о.

Часть 1. Улыбайся — Снейпа это бесит.

— Мисс Грэнжер, я безумно рад вашему хорошему настроению! — рявкнул Снейп. — Но…
— Правда, сэр? — обрадовалась Гермиона.
— Нет!
— А почему? — обиженно надулась староста.
— Мисс Грэнжер! — голос профессора сорвался. — Минус пять — баллов — с Гриффиндора — за пререкания!
— Хорошо, профессор! — просияла девушка, чем окончательно сбила учителя с толку.
***
— Мисс Грэнжер, вы второе занятие подозрительно веселы. Что происходит?
— Все в порядке, профессор, не волнуйтесь за меня, — сверкнула улыбкой лучшая ученица параллели.
Профессор Снейп закашлялся:
— Волноваться?! За вас?…
Гермиона мгновенно оказалась рядом и постучала учителю кулаком по спине:
— Кстати, сэр, не правда ли, сегодня замечательный день! Я уже давно хотела поговорить о…
— Мисс Грэнжер! — полы мантии со свистом рассекли воздух, и вот уже профессор держит старосту за запястье. — Нас н-е и-н-т-е-р-е-с-у-е-т, что… Погодите-ка, я, кажется, понял — вы пьяны?
— Что вы, профессор, как вы могли подумать!
— Тогда — что — это — такое?! — холодно прошипел Снейп, двумя пальцами приподнимая ее руку со все еще сжатым кулаком.
Гермиона с жалостью взглянула на учителя и раздельно и ласково произнесла:
— Профессор, это — моя — рука.
— Так! — Снейп отшатнулся. — Мисс Грэнжер! В больничное крыло! Живо!! Сейчас же!
***
— Профессор Снейп! — сияющая Гермиона подлетела к учительскому столу как раз когда Снейп собирался приняться за обед. «Еще хорошо, что не ел — подавился бы». Он обернулся к Мадам Помфри, но та, к сожалению, была занята беседой с Флитвиком.
— Смею надеяться, что вы протрезвели, мисс Грэнжер? — протянул Снейп
— Спасибо, профессор, я чувствую себя превосходно! — лучилась она улыбкой.
— Кто бы сомневался, — кисло пробурчал профессор.
— Я так тронута, что вам небезразлично здоровье учеников, — смущенно потупила Гермиона глазки.
— Тронута. Угу. Оно и видно. — на той же громкости продолжил Снейп. Потом тряхнул головой и повысил голос, — ближе к делу, мисс Грэнжер. Что вы хотели?
— О сэр, я ведь пропустила заключительную часть урока, теперь, боюсь, ничего не пойму по учебнику. Не могли бы вы…
— Нет.
— Дополнительно…
— Нет.
— Для меня…
— Нет, мисс Грэнжер! Ни за что!
— Но я же не сдам Скелерост на контрольной!
— У в-а-с я его спрашивать не буду. Исче…
— Ну, профе-е-ессор…
— Исчезните, я сказал!
***
— Полчаса до завершения контрольной. — Снейп, вопреки обыкновению, не расхаживал между котлов, а сидел за своим столом — чтобы даже случайным взглядом не показать, если кто-то ошибется. И чтобы н-е в-и-д-е-т-ь этой улыбки! Как у нее еще скулы не сводит? Сколько можно улыбаться? К-а-к можно улыбаться на его уроках?! Ее что, кто-то сглазил?!..
— Десять минут до заверше… — его слова прервал громкий треск. Снейп подскочил — где? В этот момент треск сменился шипением, а шипение — воплями учеников — из расплавленного котла по всему полу растекалось огненно-желтое зелье. Из расплавленного котла к-о-г-о?…
— Мисс Грэнжер! — загрохотал Снейп. Она подняла на него глаза и робко… у-л-ы-б-н-у-л-а-с-ь! — Боггарт вас забери, ч-е-м вы сейчас занимались? От вас требовалось приготовить — уменьшаюший отвар! Как — ради всего… — вы умудрились превратить э-л-е-м-е-н-т-а-р-н-е-й-ш-е-е зелье — в э-т-о?! — Снейп ткнул пальцем себе под ноги.
Мгновение спустя осознав, что желтая лава скоро прожжет его ботинки, профессор взмахнул волшебной палочкой, очищая пол. — Я жду! Где ваш уменьшаюший отвар, мисс Грэнжер?
Тяжко вздохнув, Гермиона взяла со стола флягу и протянула ее Снейпу.
— Так. Это… — Снейп понюхал зелье, — и есть уменьшающий отвар…
Пауза. И — угрожающее шипение:
— Мисс Грэнжер. Тогда — что — было — это? — и профессор указал на пол
— Э-э…
— Я жду.
— Ну, понимаете…
— Коротко и ясно! Ну?
Выдох. Робкая улыбка.
— Скелерост.
И — вопль:
— Мисс Грэнжер!!!
***
Как только за последним учеником закрылась дверь, гриффиндорская староста подошла к учительскому столу.
— Мисс Грэнжер, для отбывания наказания я велел вам явиться сюда в в-о-с-е-м-ь. Сейчас п-я-т-ь. И что вы здесь делаете?
— Ну, может, пораньше начнем?
— Мои слова не обсуждаются, мисс Грэнжер! Только. После. Ужина.
— Э-э, но я не голодна, спасибо.
— Зато Я голоден! — рявкнул Снейп. — Покиньте класс!
— Хорошо, сэр. Я только… только хотела сказать, что очень рада…
— Чему? Что вас оставили после уроков? — опешил Снейп.
Гермиона просияла.
— Да, ведь теперь у меня будет время приготовить Скелерост!
— Мисс Грэнжер, — вкрадчиво начал Снейп, — это — наказание, а не дополнительное занятие…
— Конечно, профессор, я поэтому и предлагаю начать пораньше…
— Мисс Грэнжер. Не выводите меня. Вон. Отсюда. На ужин. Живо! — Гермиона покорно поплелась к двери. — Вернетесь в восемь, — добавил Снейп ей вдогонку, — и не минутой раньше!
***
— Значит, так. Вот эти коренья нужно нарезать — эти соломкой, эти — кубиками. А листья растереть в порошок. Ясно?
— Да, профессор! — расцвела Гермиона.
— Превосходно! — буркнул Снейп, направляясь к своему столу. Или лучше — в лабораторию? Чтобы подальше от этой счастливой улыбки!..
Спустя час Снейп все же вернулся к своей ученице, которая с неослабевающим рвением продолжала растирать листья.
— Мисс Грэнжер, не поделитесь секретом — зачем вы так стараетесь?
— Ну, если я закончу пораньше…
— Мисс Грэнжер… — предупреждающе протянул Снейп.
— Ну, сэ-эр, это важно…
— Не начинайте снова!
Гермиона надулась, но, спустя мгновение отряхнула руки и махнула в сторону стола:
— Готово, сэр.
— Что ж, вы быстро управились. Сво…
— Профессор Снейп!
— Свободны!
— Ну, профессор, давайте все же приготовим Скелерост… — на губах Гермионы появилась обворожительная улыбочка.
— Мерлин, мисс Грэнжер, как с вами тяжело! — сквозь зубы процедил Снейп.
— Да, профессор Снейп, с вами тоже, — не осталась в долгу староста.
Снейп вскинул на нее удивленный взгляд… тень улыбки мелькнула на его лице. Спустя минуту Снейп усмехнулся.
— Хорошо, мисс Грэнжер, готовьте ингредиенты
***
— До Рождества у нас будет еще одно занятие. Но задание на каникулы запишите сегодня. Итак, на самостоятельное изучение — раздел 5. Составить конспект. Эссе по зельям, в которых применяется рог единорога — не менее 21 зелья. На 3 свитка. И второе — по Всеэссенции. Необходимо будет рассмотреть варианты замены ингредиентов и влияние этого на качество зелья. На 2 свитка.
На протяжении всей этой речи класс тихо стонал. Одна Гермиона, как всегда, улыбалась.
— Мисс Грэнжер, как настроение?
— Отличное, профессор.
— Не хотите?.. Специально для вас, мисс Грэнжер — эссе по Скелеросту. В качестве закрепления материала. С исследованием побочных эффектов.
— С удовольствием, профессор. Но только… побочные действия? Справлюсь ли я сама? Может, дополнительные…
— С удовольствием, мисс Грэнжер, — с такой же широкой, как у старосты, улыбкой, отозвался Снейп.

Часть 2. Все мы люди.

— Мисс Грэнжер, внимательнее! П-о часовой стрелке перемешивать, а не п-р-о-т-и-в! Да что с вами сегодня?
— Ничего, профессор, извините, — староста грустно отвела глаза.

— Так, еще 20 минут осталось? Ладно, урок окончен.
— Э-э, то есть как?
— В качестве подарка на Рождество.
— Что? Профессор, вы…
— Вон, я сказал! Все! Живо! А вы, мисс Грэнжер, задержитесь!

— Слушаю, профессор.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Слушаю.
— Вы сегодня очень… странная. Не улыбнулись ни разу. Что-то случилось? Проблемы? Обидел кто-то?
— Профессор, все в порядке…
— По глазам вижу, что врете, — невесело хмыкнул Снейп. — М-н-е вы вы можете рассказать. Мисс Грэнжер… — Снейп запнулся и посмотрел в глаза ученице, — Гермиона, я могу тебе чем-то помочь?

-Черт! — Гермиона, старательно вслушиваясь в тишину, кралась по коридору. Это ж надо — уснуть в библиотеке. Ей было стыдно.

Мадам Пинс, уходя, не заглянула в дальнее хранилище… а там, опустив голову на стопку книг, лучшая ученица Хогвартса мирно посапывала. Часов до двенадцати. Самое ужасное, что сейчас Гермиона нарушала школьные правила. Совсем как Гарри с Роном… Черт, только бы не попасться Филчу! Мальчишки ее засмеют! Черт!..

Девушка замерла — из коридора, мимо которого она только что прошла, послышался тихий скрип.

«Филч!» — сердце ее бешено забилось. Скользнув вдоль стены, она протиснулась в первую попавшуюся дверь и плотно прикрыла ее за собой.

***

Профессор Снейп возвращался в свой кабинет. Он только что дописал и отослал срочное письмо, и сейчас очень хотел спать.

Шел он, не зажигая палочки, потому как давно уже прекрасно ориентировался в замке даже в полной темноте.

Внезапно он вздрогнул и остановился, почувствовав чье-то присутствие. Снейп медленно достал палочку, и в это время впереди послышалось сдавленное «черт-черт…» и кто-то, крадучись, прошел по коридору метрах в трех перед ним.

Желание спать мгновенно уступило рефлексу снять баллы со студента, и Снейп двинулся следом.

Пройдя несколько метров по коридору, он остановился — было тихо.

«Неужели ушел?» — расстроился Снейп. Но тут из-за портьеры раздался шорох и профессор, повинуясь детскому порыву — появиться внезапно и напугать — скользнул в ближайший класс и затворил дверь.

В то же мгновение он понял несколько вещей: классов в этом коридоре не было, а была только большая кладовая. Шаркающие шаги, раздававшиеся все ближе, определенно принадлежали не студенту, а, скорее всего, Филчу. И он, Снейп, будет выглядеть оч-чень глупо, если появится сейчас перед смотрителем из кладовки.

Снейп замер. В щель под дверью просочился теплый свет — ну, точно, Филч, со своим неизменным фонарем. Раздалось сдавленное мяуканье.

-Да, моя дорогая, да. Старею, — голос смотрителя приближался, — все убрал, а запереть забыл.

Филч прокашлялся, чем-то стукнул, чем-то зазвенел… и повернул в замке ключ. И, шаркая, отправился обратно. Наконец, последнее «мяв» Миссис Норрис стихло вдали.

Вот и поймал студента!

-Н-да, — пробормотал Снейп.

Сбоку раздался тихий писк. Та-ак… Вот и действительно поймал!

-Люмос!.. Мисс Грейнджер?! Какого черта вы здесь делаете?

-П-профессор… я объясню, сэр…

-Да уж потрудитесь!

-Я… шла из библиотеки…

-В такое время? Вы настолько замучили бедную мадам Пинс, что не смеете показаться там днем?

-Нет, сэр.

-Что же тогда?

-Сэр… может, мы продолжим… разговор… мм… в другом месте?

-Да мне, в общем-то, и тут неплохо, но раз вы настаиваете… прошу, — профессор повел рукой в сторону двери.

-Эмм,.. — Гермиона с подозрением взглянула на него. — Алохомора!

Все осталось без изменений. Снейп ухмыльнулся. Староста вспыхнула.

-Сэр?

-Я слушаю.

-Сэр, она не открывается. — Деревянным голосом произнесла Гермиона.

-Я вижу.

-Вы знали, что так будет?

-Это обвинение?

-Да!.. Нет… Сэр, неважно, я не могу открыть дверь!

-Мисс Грейнджер, это заклинание в моем исполнении принесет не больше пользы, чем в вашем.

-А… другое? — с надеждой вгляделась в него Гермиона.

-Вы знаете другое заклинание для открытия дверей? — поднял брови Снейп.

-Вы, сэр, — девушка начинала злиться. Эта его дурацкая манера — вечно переиначивать слова других!..

-Мисс Грейнджер, не хотите же вы, чтоб я вышиб эту дверь взрывом, который переполошит весь замок? — холодно процедил Снейп.

Гермиона, вспомнив о Филче, замотала головой. Хотя, чего она так боится? Разве Снейп лучше?

Словно подтверждая ее мысли, профессор как-то особо зловеще ухмыльнулся:

-Ну что ж, мисс Грейнджер, впереди много времени, пока нас не освободят отсюда. Надеюсь, вы успеете придумать правдоподобное оправдание…

***

-И как, интересно, министерские это отслеживают? Один магл, увидевший волшебство, может разболтать многим. В волшебники? — вроде, должны молчать, но некоторые такие сплетники… особенно в нетрезвом виде. Наблюдать за всеми ведь сложно…

Снейп, прислонившись спиной к стене, чуть улыбался краешком губ. Спать больше не хотелось. То есть, не хотелось з-а-с-ы-п-а-т-ь.

-Если вы подводите меня к мысли, что всем болтливым надо заранее заклеить рты, то я согласен. Завтра же поговорю с Помфри, у меня уже полшколы на примете.

Гермиона хмыкнула. Профессор (подумать только, профессор Снейп!) оказался приятным собеседником, и даже (!) с чувством юмора. Кроме того, он знал просто н-е-в-е-р-о-я-т-н-о много всего. Гермионе это было внове — общаться с человеком, который знает больше нее. Не сидеть на его лекциях, не выслушивать его нотации, а… общаться.

…их препирательства по поводу нарушения школьных правил быстро и незаметно перешли в более спокойный разговор. И вот уже… сколько?.. час, два, три? — Гермиона не могла бы сказать точно — они болтали обо всем на свете. От лекций до работы Министерства Магии. Где-то между обсуждениями школьного меню и новой книги о сложнейших зельях Снейп скинул мантию и разложил ее на полу, жестом предложив девушке присесть. Гермиона, совсем недавно научившаяся создавать мебель, почему-то не стала об этом упоминать и опустилась на еще теплую ткань. Когда профессор сел рядом, она вспомнила, что он, в принципе, тоже мог бы наколдовать пару стульев. Но снова промолчала.

Сейчас, сидя в полуметре от профессора и глядя на его бледное лицо, Гермиона поймала себя на мысли, что иногда нарушать правила… даже приятно. Хотя… если бы ее поймал Филч… Девушка вздрогнула.

-Замерзли? — Снейп, не меняя расслабленной позы, полез в карман за палочкой.

-Нет-нет, просто… просто подумала — хорошо, что вы меня нашли.

Снейп усмехнулся и приподнял брови.

-Ой-й, в смысле, н-ну, хорошо, что мистер Филч не…

-Не трудитесь, мисс Грейнджер, я все прекрасно понял. — Снейп снова усмехнулся, — но если хотите окончательно вогнать меня в краску, можете сейчас добавить что-то вроде «какой вы понимающий».

Гермиона покраснела.

-Я… я не…

Профессор успокаивающе прикоснулся к ее руке:

-Не беспокойтесь, я же сказал…

Гермиона отрешенным взглядом уставилась на его руку, лежащую поверх ее ладони.

-…мисс Грейнджер?

-А? — очнулась девушка.

Снейп убрал руку.

-Скоро будет светать… — и мы отсюда выберемся.

-Хорошо, — после паузы отозвалась Гермиона.

-Вы рады? — Снейп внимательно смотрел на нее.

-Да, конечно, — она слабо улыбнулась, — единственное — не очень хочется общаться с Филчем…

-Единственное? — уточнил Снейп.

-Н-ну, да…

-Что ж… — профессор поднялся и прошел к двери. Почему-то без мантии, в брюках и рубашке, он казался еще выше.

Снейп вставил палочку в замочную скважину и что-то пробормотал. Раздался щелчок и дверь распахнулась.

Пару секунд Гермиона непонимающе смотрела то на профессора, то на дверь. Затем медленно встала.

-Профессор?

-Что? — хмуро спросил Снейп.

-Вы… вы могли открыть дверь сразу?

-Да.

-Тогда почему?..

Снейп ухмыльнулся:

-Может, я просто хотел поговорить с умным человеком.

Гермиона вспыхнула и вылетела в коридор, не глядя на преподавателя.

«Молчи. Ты сегодня и так получил больше, чем мог рассчитывать. Пусть идет. Пусть повредничает. Пока».

«Дурак! Как он мог! Как?! Просто поговорить!..» — внезапно осознав, ч-т-о и-м-е-н-н-о ее так рассердило, Гермиона остановилась.

Снейп стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. В рассеивающемся сумраке коридора он отчетливо видел тонкий девичий силуэт.

Прошла минута. «Упрямая. Не могу больше ждать».

-До занятий еще часа три, — донесся до Гермионы хрипловатый голос.

Девушка медленно повернулась.

- Добрый вечер.

- Вы действительно так считаете?

- Нет! Но я стараюсь прилично себя вести даже в экстремальных ситуациях.

- Как то: встреча с Лордом или разговор со мной?

- Не просто разговор. А разговор о... – Гарри замялся.

- Присаживайтесь, Поттер. – Насмешливо. – Чувствую, беседа будет долгой.

- Почему? – Рассеянно спросил Гарри, опускаясь на стул.

- На то есть две причины: ваше косносло... хмм, красноречие и ваш возраст.

- А возраст тут при чем?

- Долгие душещипательные разговоры – это неизбежный минус... ммм, отношений с молодежью.

- Вы жалуетесь? – вскинулся Гарри.

- О, не-ет... Я же согласился побеседовать с вами. Может быть, начнете уже?

- Эмм, хорошо. – Гарри наморщил лоб, вспоминая пронумерованный список, составляемый им сутки. Сутки после поступившего предложения.

– Во-первых, хочу предупредить: хоть я и не беру с вас Непреложный обет, вы должны знать, нарушите хоть одно слово – пожалеете.

- Мне уже страшно, Поттер, ближе к делу.

Гарри сверкнул глазами.

- Так вот, первое: обещайте, что будете нежным.

- Да.

- Что «да»?

- Обещаю.

- И заботливым.

- Обещаю.

- И внимательным.

- Обещаю.

- И ласковым.

- О, Мерлин, обещаю! Поттер, это все еще первое? Я поражен вашим словарным запасом!

- Дальше. – Гарри очень боялся что-то забыть и поэтому старательно игнорировал язвительные реплики. – Обещайте впредь даже на людях вести себя прилично.

- Поттер, вы знаете слово «впредь»?.. Поттер, что значит «прилично»?! Вы забываетесь!

- Ваша язвительность. – Указал Гарри. – И придирки. Они обижают.

- Я что, должен «не обижать» всех ваших друзей?

- Ну, хотя бы часть. Для начала.

- Перебьетесь. Мои... симпатии дальше одного человека не распространяются. Продолжим.

Гарри вздохнул. Почему-то он был в этом уверен.

- Насчет прилюдного поведения... вы должны быть внимательным, ласковым...

- Заботливым и нежным?! Забудьте, Поттер, я ни за что не буду дарить страстные взгляды и поцелуи кому-то прилюдно, кем бы этот кто-то ни был, ясно вам?!

- Но...

- Никаких «но»! Обручального кольца достаточно для объявления отношений.

Гарри помялся. Похоже, придется согласиться на эти условия.

- А могу я, - не меняя серьезного выражения лица, - рассчитывать увидеть вас на свадьбе в белой мантии?

- В белой мантии я буду только на ваших похоронах, Поттер. На этом с условиями все? Мы можем начинать?

- Еще один вопрос, профессор. Учитывая ситуацию, могу я называть вас не так официально?

- Нет.

- Ну хотя бы наедине?

- Нет.

- Ладно. Значит, в следующий раз...

- В следующей жизни, Поттер! Давайте список.

- Учтите, я не вычеркну из списка гостей ни одного человека.

- Ну почему я должен обсуждать приглашенных с вами, Поттер? Я лучше все один организую, чем с вашей помощью.

- Не выйдет. Я обещал... Если вас это утешит, я тоже не в восторге. Ну почему Гермиона решила выйти именно за вас?!

В гостиной Гриффиндора было шумно — возможно, даже слишком шумно. Настолько шумно, что для Гермионы, сидевшей перед камином с книжкой на коленях весь этот шум казался обычным бессмысленным галдежом. Вслух своего мнения она не выражала, лишь изредка отрывала голову от книги и бросала строгий взгляд на веселящихся друзей. Праздник праздником, но контрольную по зельям никто не отменял.

Разговоры, перешептывания, смех, хихиканья, а иногда и откровенный хохот наполнили в этот вечер гриффиндорскую гостиную до самых краев. Томительное ожидание праздника, казалось, витало в воздухе. Неудивительно, ведь завтра День Святого Валентина — самый волнительный, самый радостный и романтичный день в году!

Старшекурсники, к коим причислялось и знаменитое «трио», как самые взрослые, а, стало быть, и самые важные обитатели гостиной колледжа отважного Годрика Гриффиндора, заняли места у камина, по-праву считавшиеся наиболее удобными.

Основной шум создавался младшекурсниками. На повышенных тонах обсуждалось все, что касалось завтрашнего дня: украшения замка, тексты поздравлений, дизайн валентинок, а также масса других интересных и важных вещей.

У двери парочка третьекурсниц, хихикая и краснея, посматривали в сторону расположившегося в кресле Гарри Поттера. Бедный парень, который так и не смог привыкнуть к вниманию поклонников, выглядел растерянным и немного смущенным.

Рон вальяжно устроился на диване, широко раскинув ноги. Одной рукой он время от времени выуживал из стоящей рядом коробки шоколадные лягушки и, разворачивая их, незамедлительно поглощал, другой — мучительно морщась, поглаживал живот. Что вкупе с количеством разбросанных по полу фантиков служило тревожным сигналом: количество поглощенного за вечер шоколада давно грозило выйти за пределы нормы и обернуться тяжелыми последствиями.

С двух сторон от пожирателя шоколадных лягушек расположились Лаванда и Парвати. Джинни, по-турецки усевшись на полу, играла с Косолапсусом, который лениво пытался укусить ее за пальцы. Невилл, на лице которого отражалось серьезное и сосредоточенное выражение, медленно, но неумолимо обыгрывал Дина в магические шахматы.

— В прошлом году я получила тридцать валентинок. Это абсолютный рекорд школы, — сообщила крайне довольная собой Лаванда.

— Двадцать девять, — тут же возразила Парвати. — Ты забыла, что тридцатую валентинку для равного счета ты отправила себе сама.

Ее подруга смутилась, но через мгновение взяла себя в руки.

— Это ничего не меняет. Все равно это рекорд.

— А я слышала, что в начале века некая Розальда Кинг получила больше сотни валентинок! Вот это настоящий рекорд.

— Чушь. Сплетни! Ты просто завидуешь, что получила меньше! Ты всегда мне завидовала!

— Больно надо! — фыркнула Парвати.

— Девочки, не ссорьтесь, — тяжело вздохнув, сказал Рон. — И потом, не все ли равно, кто сколько получит валентинок? — лениво продолжил он, зашуршав фантиком.

— Конечно, нет! — в один голос воскликнули Лаванда и Парвати, и, встретившись друг с другом взглядом, оскорбленно замолчали.

— Гарри, а сколько валентинок получил ты?

— Я… не помню. Кажется, около сорока.

— Что?! — возмущенно воскликнула Лаванда. — И ты молчал?

— О, Гарри, это очень много, — просияв, сказала Парвати и довольно посмотрела на возмущенную подругу. — Почему ты не сказал раньше? Рекорд должен быть закреплен за тобой.

— Эм… я как-то не думал об этом.

— Но этого просто не может быть! — не сдавалась Лаванда. — Откуда у тебя столько поклонниц?

— Ну… — Гарри смущенно кашлянул в кулак и покосился на хихикающих третьекурсниц, которые все еще о чем-то перешептывались и бросали в его сторону красноречивые взгляды. — В основном, это были девушки с Гриффиндора… и Райвенкло… И Слизерина. Да, и из Хаффлпафа тоже, — парень кашлянул еще раз и, оглянувшись назад, смущенно почесал затылок.

Рон с завистью посмотрел на него.

— Счастливчик, — сказал он.

— А я получил всего две, — робко подал голос Невилл. — Но бабушка говорит, что количество не важно. Одна единственная валентинка, полученная от любимого человека, имеет гораздо большее значение, чем тысячи остальных…

— И она права, Невилл. Не расстраивайся, — ободряюще сказала Джинни и, помолчав, добавила уже тише: — Знаешь, одна девочка из Райвенкло на днях сказала мне, что ты ей очень нравишься. Так что я уверена: завтра ты получишь ту самую особенную валентинку, — многозначительно закончила она.

— Правда? — Невилл порозовел от смущения.

— Ну не знаю… — Рон выглядел немного расстроенным. С одной стороны, такой бешеной популярностью, как Гарри или Лаванда, он не пользовался, и поэтому нескольких десятков валентинок ожидать не мог. С другой стороны, «особенная валентинка», как у Невилла, ему тоже не светила. — В конце концов это всего лишь картонные сердечки. Бумажки, и ничего больше.

— А по-моему, — хмыкнула Лаванда, — ты просто завидуешь.

— Вот еще, — фыркнул Рон и, нахмурившись, полез рукой в коробку за очередной шоколадной лягушкой.

Гермиона подняла кудрявую голову из-за книги и в очередной раз укоризненно воззрилась на друзей.

— Рон прав, Лаванда. На самом деле это всего лишь бумажки, и они не имеют абсолютно никакого значения. Глупо с вашей ссориться из-за них, — строго сказала она, на что Лаванда закатила глаза и пробормотала: «Зануда». — К тому же, — продолжила Гермиона, сделав вид, что не заметила последнего высказывания Лаванды, — завтрашней контрольной никто не отменял. На вашем месте я бы хоть раз заглянула в учебник, — и девушка вновь уткнулась в книгу, вызвав тем самым раздраженный стон Лаванды и недовольный возглас Джинни.

— Гермиона, — фыркнула младшая Уизли, — можешь ты хотя бы в вечер накануне Дня Святого Валентина забыть об учебе?

— Нет, — был короткий, но непреклонный ответ.

— Гермиона! — воскликнула Джинни и в поиске поддержки обвела взглядом друзей, но те заметно погрустнели, получив напоминание о контрольной работе по зельям, назначенной профессором Снейпом на завтра. В том, что профессор назначил ее на завтра исключительно из вредности, никто не сомневался. — Да забудь ты об этой контрольной!

— Легко сказать «забудь», — проворчал Рон, неожиданно придя на помощь Гермионе. — Это не тебе завтра все утро терпеть сальноволосого ублюдка…

Гермиона строго посмотрела на Рона и поджала губы.

— Рон, я просила не называть его так.

— Как хочу, так и называю, — резонно заметил тот.

Гермиона посмотрела на друга так, что если бы взглядом можно было убивать, Рон давно бы уже валялся бездыханным.

— Не забывай, он наш учитель, — сказала она.

Парвати фыркнула и покачала головой.

— Мучитель!

— Вредный упырь, — сказал Гарри.

— Летучая мышь, — поддакнул Рон.

— Вы все не справедливы к профессору Снейпу.

— Это ты слишком лояльна к нему, — сказал Дин.

— Слишком наивна, я бы сказала, — пробормотала Лаванда.

— Слишком глупа, — проворчал еще кто-то.

— Серьезно, Гермиона, ты же не можешь отрицать того, что он несправедливый, злобный, желчный, старый урод? — ехидно спросил Гарри, лицо которого выражало неподдельный интерес.

Гермиона сузила глаза.

— Его личностные качества меня не волнуют, Гарри. Главное то, что он хороший специалист и хороший преподаватель…

— Хороший преподаватель?! — Рон не поверил своим ушам и возмущенно замахал руками. — Теперь это так называется?! Да Невилл на его уроках боится пошевелиться! — В доказательство своих слов Уизли ткнул шоколадной лягушкой в сторону покрасневшего Невилла, при этом чуть не лишив глаза последнего.

На последнее замечание Гермиона не нашла что ответить и лишь плотнее сжала губы.

— Снейп — ублюдок, Гермиона! — воскликнул Гарри.

— Да! Причем редкостный! — поддакнул Рон, все еще активно жестикулируя.

— Мерзавец! — выкрикнул еще кто-то. И тут поток оскорблений посыпался со всех сторон. Гермиона даже не успевала заметить, с какой стороны прозвучало очередное ругательство. Вся гриффиндорцы, находящиеся в гостиной, разом ополчились против профессора зельеварения. Голоса смешались в один сплошной поток брани.

— Тупица!..

— Урод!..

— Он мне за все ответит!..

— Сальноволосый придурок!..

— Он мне на прошлой неделе оценку занизил!..

— Скотина!..

— Тиран!..

— Свинья предвзятая!..

— Слизеринская гадина!..

— Старый импотент!..

— Он мне вчера на ногу наступил и даже не извинился!

— Змея подколодная!..

— Дитя подземелий!..

— Попадись он мне в темном коридоре!..

— Летучая мышь-переросток!…

— Удав недоделанный!..

— Кровопийца!..

— Вурдалак!..

— Чудовище! Чудовище!..

Гермиона сидела и не верила своим ушам. Сколько же злости должно было накопиться в этих людях, чтобы вот так вот… на чем свет стоит… Да, возможно, некоторые обвинения справедливы, возможно, профессор и на самом деле не очень хороший человек, но… но… не до такой же степени!!!

— Мартышка облезлая!!! — что есть мочи заорал откуда-то с лестницы кудрявый светловолосый мальчик, которого имени-то толком никто из старшекурсников не знал, и это стало последней каплей для Гермионы.

— Хватит! Довольно!! — закричала она, закрывая уши руками. — Я. Не желаю. Больше. Этого. Слышать, — сказала она в мгновенно наступившей тишине.

— А зря, Гермиона, — процедил Гарри, поправляя съехавшие на нос во время перебранки очки. — Снейп этого заслуживает.

— Не смотря ни на что он наш преподаватель. Вы должны иметь к нему хоть каплю уважения.

— Он нас не уважает! И вообще, ты как-то странно ему симпатизируешь… Я даже порой начинаю думать, что…

Гермиона прищурилась.

— На что это ты намекаешь? — зло поинтересовалась она.

— Гарри прав: ты всегда защищаешь Снейпа, — вмешался Уизли. — И это на самом деле странно, потому что Снейп такой… мерзавец. И, знаешь, что, Гермиона, — добавил Рон, угрожающе наставив на девушку шоколадную лягушку, — по-моему, он тебе… нравится!

— А, по-моему, ты идиот, Рональд Уизли, — процедила раскрасневшаяся от гнева Гермиона. — Именно это я вам битый час и пытаюсь объяснить.

Джинни, все это время очень внимательно следившая за разыгравшейся сценой, ахнула и закрыла рот рукой.

— Гермиона! — воскликнула она. — Неужели Снейп тебе на самом деле… ну… нравится? — девушка смущенно замолчала, ее взгляд, направленный на подругу, был полон жалости.

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, и замерла, когда до нее дошел истинный смысл слов Джинни.

— Что?.. — девушка вспыхнула. — Нет! — в ужасе воскликнула она. — Конечно, нет, как вы могли подумать? Он нравится мне как ученый, талантливый зельевар… Я уважаю его. Очень уважаю. Но не более того.

— Вот и я о том же, — с довольным видом сказал Рон, словно Гермиона только что произнесла вслух неоспоримые доказательства его собственной правоты. — Снейпа никто не может любить. Уважение, и то только в редких, крайне редких, — он покосился на Гермиону, — случаях — самая, положительная эмоция, которую он может вызвать. Истина в том, что Снейп — редкостная сволочь. Он как змея: никогда не знаешь, куда укусит. Склизкая гадина… Никто не пожалеет, если в один прекрасный день он отравится одним из своих ядов и отправится на тот свет.

— Рон… — Гермионе на хватало слов. — Как ты можешь?!

— Все равно его никто не любит. Никто не расстроится, если он умрет.

— Рон, — Гермиона осуждающе покачала головой.

— Он прав, Гермиона, — сказала Лаванда. — К Снейпу-то и на похороны никто не придет.

— Я приду, — уверенно начала было Гермиона, но осеклась, осознав, что разговор приобретает странные обороты. — То есть, какие похороны… Никто не умрет… Что за бред вы несете…

— Придешь, значит? — взвился Гарри. — Может, и цветы ему на могилу положишь? — он сузил глаза.

— И положу, — с неожиданной для себя готовностью ответила Гермиона, гордо вскинув подбородок.

— Вот, значит, как, — в голосе ее друга звучала обида. Гарри встал с кресла и, засунув руки в карманы, отвернулся к камину. Было видно, что ему очень неприятны слова Гермионы. — Тогда чего же мелочиться! — обернувшись, язвительно произнес он. — Может быть, ты ему завтра и валентинку подаришь, если он такой… замечательный?! — последнее слово Гарри просто выплюнул.

Гермиона замерла на несколько секунд, а затем еще выше вскинула подбородок.

— И подарю! — с гордостью сообщила она, глядя в удивленное лицо Гарри, и громко захлопнула книгу, которая все еще лежала у нее на коленях. — Вот увидишь, подарю валентинку! Вы все увидите! — сказала она, угрожающе обводя пальцем окружающих, и резко встала с кресла. — Почему бы и нет! Профессор Снейп заслуживает уважения и чужого внимания гораздо больше, чем некоторые из вас!

И Гермиона, преисполненная собственного достоинства, направилась к спальне девочек. Когда она скрылась, громко хлопнув дверью, оставшиеся скептически переглянулись. Лаванда закатила глаза и, пожав плечами, выразительно покрутила пальцем у виска.



Иногда профессору Снейпу в голову приходила мысль, что День Святого Валентина был выдуман самим Сатаной, чтобы сеять разруху и хаос, а также развращать юные неокрепшие умы и давить в них зачатки интеллекта. Наряду с этим профессор Снейп был абсолютно уверен, что традицию отмечать этот праздник в Хогвартсе придумал Альбус Дамблдор, цель которого, собственно говоря, ничем не отличалась от цели Сатаны.

Хаос. Как еще можно назвать то, что царило в Хогвартсе ежегодно в эту ненавистную профессором дату — четырнадцатое февраля? Эти отвратительные розовые виньетки, украшающие стены замка, эти сердечки, со свистом носящиеся в воздухе и то и дело норовящие выбить глаз… Или как назвать этих отвратительных карликовых поющих, звенящих, пищащих, играющих на крошечных арфах и т. д. крылатых чудовищ, по недоразумению названным кем-то безобидным словом «купидон»?

Хаос… Все это, по-мнению профессора Снейпа, было порождением хаоса, происками дьявола или же директора Дамблдора, что, по сути, являлось одним и тем же, ибо для Снейпа директор, обрекающий зельевара на адские муки, в этот день неизменно отождествлялся с самим Сатаной.

Будь воля Северуса, он бы объявил этот день выходным и до поздней ночи прятался бы под покровом темноты и сырости в столь родных сердцу подземельях. Да чего уж там, он был бы раз замуроваться в стену и самолично заложить в кладку последний кирпич, лишь бы не видеть всего этого безобразия. Один лишь вид радостных, глупо хихикающих, прямо-таки по-идиотски светящихся счастьем студентов вызывал у зельевара острый приступ тошноты.

Единственная маленькая радость, которая оставалась профессору — снятие баллов с провинившихся учеников. Хотя, оказалось, что понятие «провинившиеся» в День Всех Влюбленных имеет довольно размытые границы. В этот день Снейпу провинившимися представлялись абсолютно все ученики, чем он без зазрения совести и пользовался. Именно поэтому студенты, которым не посчастливилось в День Святого Валентина встретить в коридорах грозного слизеринского декана, испуганно шарахались по сторонам, от греха подальше. Однако везло далеко не всем, и количество накопленных за долгое время факультетами баллов в этот день ощутимо сокращалось. Конечно же, происходило сие в основном благодаря стараниям злобного и нелюдимого профессора Снейпа.

Именно такие мысли лелеял профессор на глубине своей мрачной слизеринской души, направлялись в кабинет зельеварения. Ни на мгновение не забывал зельевар и о контрольной работе, назначенной сегодня у шестикурсников Гриффиндора и Слизерина. Студенты были уверены, что профессор назначил контрольную работу на праздничный день исключительно из вредности. Что ж, они были правы. Эта отрадная мысль дарила Снейпу хоть какое-то, но облегчение.

Снейп ворвался в кабинет, резко распахнув дверь, и, эффектно взмахнув мантией при повороте, прошествовал к преподавательскому столу. На несколько секунд он замер, мрачно вглядываясь в лица студентов. В черных глазах профессора загорелся недобрый огонек…



Зельевар был настолько зол и расстроен, что почти не заметил, как прошел урок. Снейп по привычке вышагивал по проходу между партами, бросая злобные взгляды направо и налево и следя за тем, чтобы никто не пользовался шпаргалками. Лица студентов отражали мучения, которые всем этим неучам, несомненно, пришлось пережить, вспоминая состав оборотного зелья. «Так вам, бездари и тупицы!» — ликовал в душе Снейп, в очередной раз рявкая на Уизли, чтобы тот не заглядывал в пергамент соседа.

Профессора раздражали даже студенты собственного факультета. Когда Драко Малфой задал наводящий вопрос о свойствах зелья, Снейп ответил ему сквозь зубы и с трудом сдержался, чтобы не снять баллы. Когда же о чем-то спросил Поттер, профессор даже отвечать не стал, просто посмотрел на него взглядом а-ля «беги отсюда, пока я не вырвал твои ноги». Надо отдать мальчишке должное: тот все понял и быстро заткнулся.

Урок уже закончился, когда Гермиона открыла учебник по зельеварению, достала оттуда валентинку и неожиданно для всех направилась к преподавательскому столу, за которым грозно возвышался профессор зельеварения.

Заметив это, Гарри предпринял отчаянную попытку схватить подругу за рукав и оттянуть ее назад.

— Гермиона, нет! — полузадушенно выкрикнул он, но было уже поздно. Девушка ни на мгновение не остановилась, словно не слыша его или не желая слышать. Гарри упал на стул и закрыл голову руками.

Класс наполнился тишиной. Студенты замерли, перестав собирать вещи, и с удивлением смотрели на Гермиону. Слизеринцы следили за девушкой с неподдельным интересом, а гриффиндорцы — с ужасом.

Снейп неохотно поднял голову.

— Ну что еще, мисс Грейнджер? — недовольно спросил он.

Гермиона стояла перед ним, неловко переминаясь с ноги на ногу. И только тут зельевар заметил, что в руке у девушки зажата отвратительного розового цвета валентинка. Профессор слегка склонил голову. На его лице читалось непонимание.

— Я… в общем, сэр… я хотела поздравить… и это… для вас… — запинаясь, произнесла Гермиона и положила на стол валентинку.

Сначала в классе стояла звенящая тишина, а потом где-то сзади Малфой неожиданно прыснул со смеху и захохотал во все горло.

— Молчать! — по-привычке рявкнул Снейп.

Драко тут же сделал вид, что закашлялся, но продолжил молча покатываться со смеху, прикрывая рот рукой.

Снейп уставился на Гермиону. Сначала он побледнел, потом позеленел, а затем, и вовсе, покраснел. И это было по-настоящему страшно, потому что покрасневший Снейп смотрелся куда более устрашающе, чем Снейп побледневший или позеленевший. То, что на бледных профессорских щеках возник румянец, уже само по себе было так же странно и пугающе, как если бы Хагрид вдруг объявил о своем решении стать балериной.

Однако причинами румянца стали отнюдь не романтические чувства, проснувшиеся в душе профессора, ими стали гнев и злость. Зельевар посмотрел на стол так, словно не картонное сердечко лежало перед ним, а мерзкая копошащаяся сороконожка.

— Что это? — с холодной яростью спросил он, переводя взгляд на Гермиону.

— Валентинка, — робко ответила девушка.

Несколько мгновений он смотрел на нее убийственным взглядом василиска.

— Вы… что… вы с ума сошли? — тихо сказал он. — Вы забыли, кто я?!

Гермиона быстро заморгала. Ее щеки стала стремительно заливать краска. На мгновение девушка обернулась назад и встретилась взглядом с побледневшим Гарри. Еще она успела заметить злорадную улыбку Панси Паркинсон и то, как покатывается со смеху Малфой.

— Вон!!! — взревел профессор, указывая рукой на дверь. — Вон отсюда!!!

Гермиона вздрогнула, а потом гордо вскинула подбородок. Но в ее глазах уже предательски засверкали слезы, и, чтобы не разрыдаться прямо перед всеми, девушка торопливо сделала несколько шагов назад и быстро вышла из класса.

— Гермиона! — Гарри вскочил из-за парты и бросился вслед за подругой.

Снейп с ненавистью уставился на класс.

— Ну, а вы чего ждете?! — рявкнул он. — Есть еще желающие преподнести мне подарок? Может, букет гладиолусов?! Нет?! Тогда пошли вон отсюда! Выметайтесь!

Не успел профессор глазом моргнуть, как кабинет зельеварения опустел.



Гарри догнал подругу почти сразу же.

— Гермиона! — выкрикнул он, но та даже не обернулась. Гарри схватил девушку за плечи и развернул к себе. По ее щекам струились слезы. — Гермиона, — выдохнул Гарри. — Это я… я во всем виноват… Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь…

— Нет, Гарри, — не поднимая глаз, ответила Гермиона. — Ты… ни в чем… не виноват. Я сама… сама, — ее слова перемежались всхлипами. — Я не должна была… Повела себя как… как полная дура… сама во всем виновата… О, Гарри! — уткнувшись лицом в ладони, она зарыдала пуще прежнего. — Какой позор! Это было так… унизительно! Меня никогда… никогда так не унижали!

— Гермиона… — Гарри попытался обнять подругу, но ему помешал некстати возникший над их головами купидон, который, натянув тетиву миниатюрного лука, целился прямо в лоб парня крошечной позолоченной стрелой. — Пошел отсюда! Кыш! — яростно замахал руками Гарри, чем вызвал большое недовольство существа. Купидон закувыркался в воздухе, гневно шипя и изрыгая ругательства, произносить которые безобидному мифическому существу совсем не подобало по статусу.

Из дверей кабинета зельеварения посыпались студенты, впереди всех шел Рон, который выглядел крайне подавленным и обеспокоенным.

— Гермиона, — сказал он, подлетая к подруге, — с тобой все в порядке?

— Грязнокровка влюбилась в нашего декана! — неожиданно заорал за их спинами Драко Малфой. Выйдя в коридор, он перестал сдерживаться и хохотал как сумасшедший. — Уха-ха-ха-ха! Грейнджер, ты на самом деле думала, что наш декан настолько опустился, что станет якшаться с грязнокровками?! Ой, держите меня кто-нибудь, я сейчас лопну от смеха!

— А ну заткнись! — рявкнул Рон, сжимая кулаки.

— Заткнись, Малфой, — рыкнул Гарри.

Но Драко их не слушал. Хватаясь от смеха за стены, он направился к лестнице.

— Слыхали последнюю новость?! — что есть мочи орал он направо и налево. — Поттерова подружка сошла с ума! Грязнокровка влюбилась в профессора зельеварения! Уха-ха-ха…

Малфой скрылся из виду, но его адский смех еще долго разносился по подземельям.

— Не обращай внимания на этого хорька, Гермиона, — утешал подругу Рон. — Малфой — придурок, — он положил руку на вздрагивающее плечо девушки и взглянул на Гарри. — Пойдемте отсюда.



Снейп мрачно уставился на дверь, когда та закрылась за последним вышедшим из кабинета студентом. До профессора еще долго доносился смех Малфоя, который, выйдя в коридор, не сдерживался и хохотал во все горло.

— Грязнокровка влюбилась в нашего декана!.. Слыхали последнюю новость? Поттерова подружка сошла с ума! Грязнокровка… — постепенно его смех стих, и, наконец, наступила блаженная тишина.

Какой позор… Неужто Грейнджер и в самом влюбилась в него? Снейпа передернуло от одной этой мысли.

Интересно, что она там написала? «Профессор Снейп, я люблю вас»? «Профессор Снейп, вы очень сексуально выглядите в своих новых ботинках»? «Профессор Снейп, я хочу иметь от вас детей»?

Дожили, называется. Нет, с этой девчонкой определенно что-то не так. Должно же быть какое-то объяснение. Может быть, она сошла с ума? Или тут повлияло всеобщее помешательство на празднике? Возможно именно оно вызвало у нее разжижение мозгов.

Но что бы так, прямо при всех… О Мерлин, какой позор. Или она хотела просто унизить его? О, давно его так не унижали.

Как могла гадкая девчонка на глазах у всех преподнести отвратительное розовое нечто грозному преподавателю зельеварения, слизеринскому декану, между прочим, по совместительству?! Что взбрело в ее глупую голову? Да она хоть знает, сколько времени ушло у него на зарабатывание этой самой репутации грозного преподавателя??? Какой позор, какое унижение.

Ко всему прочему профессор так разозлился, что даже баллы забыл снять! Снейп даже сплюнул с досады, вспомнив об этом. Профессор с ненавистью уставился на валентинку, словно та была сосредоточением всех бед человеческих. Казалось, еще чуть-чуть и под его взглядом бумажное сердечко задымится, вспыхнет и обратится в пепел.

Снейп уже потянулся за палочкой, чтобы на самом деле уничтожить мерзкое порождение сумасшествия по-гриффиндорски, как в дверь постучали. Секундой позже дверь стала открываться, и в появившемся проеме сначала возникла старческая рука, облаченная в рукав сиреневой мантии («О, нет! Только не это», — подумал Снейп), затем — седая борода (Снейпу захотелось спрятаться под партой), а потом возник и сам Дамблдор.

— Добрый день, Северус, — поздоровался директор, мило улыбнувшись, и резво переступил через порог — Не помешаю?

«О Мерлин! За что мне это, за что?!» — возопил мысленно Снейп. А в вслух вежливо, но с кислым выражением на лице ответил:

— Ну что вы, директор.

Профессор тоскливо наблюдал, как директор с отнюдь не старческой прытью хватает первый попавшийся стул, тащит его через кабинет и садится напротив Северуса.

В это мгновение взгляд Дамблдора упал на валентинку. Физиономия директора медленно вытянулась.

— Северус, — пораженно произнес он.

У Снейпа сделалось каменное лицо. Именно в такие моменты ему хотелось выцарапать директору глаза.

— Дайте подумать. Сейчас вы начнете читать мне лекции насчет неподобающего поведения преподавателей в стенах школы?

— Ну что ты, Северус. Я всего лишь хочу поздравить тебя, мой мальчик, у тебя наконец-то появились поклонницы! — Дамблдор лукаво улыбнулся и посмотрел на зельевара своими всевидящими, мудрыми голубыми глазами, сверкая ими из-под очков-половинок. — Ты позволишь? — сказал директор и, неожиданно подавшись вперед, схватил со стола многострадальную валентинку, развернул ее и под пораженным взглядом профессора принялся читать.

— Эм… э-э… ммм… э-э-э, — только и смог выдавить из себя Снейп, опешив от такой наглости.

— Уважаемый профессор Снейп… — читал тем временем Дамблдор. — поздравить… талантливого… с праздником… Гермиона Грейнджер. Так-так-так…

Он поднял взгляд на профессора. Снейп был готов поклясться, что в глазах директора сверкнули слезы умиления.

— Ох, Северус. Это так трогательно. Мисс Грейнджер такая умничка. Очень мило с ее стороны поблагодарить преподавателя за его труд в столь оригинальном виде. Это так мило.

Снейп в смятении посмотрел на директора.

— Что?.. Поблагодарить? — и он выхватил валентинку из рук Дамблдора.

«Уважаемый профессор Снейп!

Спасибо за ваш нелегкий труд. Я хочу чтобы вы знали: для всех нас большая честь набираться опыта у такого талантливого зельевара, как вы. С праздником, профессор Снейп. Пусть этот день сделает вас немного счастливей.

С уважением, Гермиона Грейнджер».

Снейп молча уставился на валентинку. Ни единого намека на сумасшествие девчонки в тексте поздравления не содержалось. Ничего противоестественного в ее словах не было. Во-первых, труд и в самом деле был «нелегким». Даже очень нелегким. Во-вторых, в том, что Снейп — «талантливый зельевар», никто не сомневался (По крайней мере в этом не сомневался сам Снейп). А в-третьих, (и это было самым главным!) никаких объяснений в любви в тексте поздравления не содержалось. У профессора словно камень с сердца свалился.

И в то же время на глубине его мрачной слизеринской души зашевелилось нечто темное, жгучее и неприятное. Нечто похожее на угрызения совести. М-да, неудобно все-таки получилось.

— Да… Да, действительно. Это очень мило с ее стороны.

— А вот мне никто не подарил сегодня валентинку, — грустно сказал Дамблдор. — Ты получил ее за завтраком?

— Мисс Грейнджер вручила мне ее лично.

— Неужели? Надеюсь, ты поблагодарил ее?

— Эм… Дело в том, что мисс Грейнджер очень торопилась.

— Нет, Северус, так не годится. Ты обязательно должен поблагодарить ее.

— Но я не могу! Это… это противоречит моей природе.

— Успокойся, Северус. В этом нет ничего страшного.

Снейп приблизил лицо к собеседнику.

— Я сказал — нет, — процедил он.

— Северус…

— Только через мой труп, — отрезал Снейп.

Дамблдор пожевал губами.

— Ну не надо так, не надо…

— Лучше убейте меня. Потому что я этого в любом случае не вынесу.

— Ты драматизируешь.

— О, Мерлин… Ладно. Ладно. Я выдержу это унижение. Но это в первый и последний раз. Обещайте, что никогда, слышите, никогда больше вы не попросите меня ни о чем подобном!

— Северус. Ты же меня знаешь.

— Потому и спрашиваю.

— Ну хорошо, хорошо. Только смотри, чтобы это было не как в прошлый раз, когда ты поблагодарил Сибиллу за то, что она передала тебе соусницу за ужином. Бедняжка до сих пор не может избавиться от нервного тика.



Во время ужина Гермиона выглядела подавленной. Вяло ковыряя вилкой в тарелке, она старалась не поднимать головы, потому что знала, что слухи о ее странном поступке в кабинете зельеварения уже разлетелись по всей школе. Со всех сторон на нее опасливо посматривали студенты.

Раздавшийся взрыв хохота заставил Гермиону обернуться к столу слизеринцев. С минуту девушка наблюдала, как Драко Малфой, восседающий в центе стола, что-то рассказывает слизеринцам, активно размахивая руками.

— Валентинка… профессор… совсем свихнулась… Святого Мунго, — доносились до нее слова Малфоя.

— Хор-рек, — презрительно произнес Гарри, буравя ненавидящим взглядом белобрысого слизеринца. — Вот ведь никак не успокоится. Ничего-о, после ужина мы с Роном его сами успокоим. Правда, Рон?

— Не надо, — меланхолично отозвалась Гермиона. — Не трогай его — пусть забавляется. Мне все равно.

По залу то и дело со свистом проносились валентинки, а над головами студентов порхали надоедливые купидоны. Один из них даже случайно запутался в волосах Гермионы, но та даже бровью не повела, словно ничего не заметила. Когда Рон вызвался ей помочь, девушка лишь удивленно воззрилась на него, а потом, не шелохнувшись, с апатичным выражением на лице ждала, пока Уизли вытащит сказочное существо из ее непослушных кудрей. Оказавшись на свободе, купидон молнией взвился под потолок, смачно сплюнув и зашипев что-то злобное напоследок.

Неожиданно раздавшееся сзади настойчивое покашливание заставило гриффиндорцев подпрыгнуть на месте. Гермиона резко обернулась назад — перед ней стоял ни кто иной, как Северус Снейп. Профессор был одет в черную праздничную мантию (от обычной ее отличали серебристые пуговицы на ножке и грязно-серая канва, которой был подбит подол мантии), на его ногах были надеты вычищенные до зеркального блеска черные лакированные ботинки. Еще у профессора были черные, не слишком чистые волосы, а в руках он держал нечто, напоминающее черную валентинку. В воздухе, на некотором расстоянии от его головы, летали купидоны, создавая живописный светящийся ореол вокруг преподавателя. Однако близко подлетать к профессору, а уж тем более стрелять в него позолоченными стрелами сказочные существа не решались. Видимо, о крутом нраве слизеринского декана были наслышаны не только постоянные обитатели Хогвартса. Грозно сверкая черными очами, преподаватель окинул взглядом гриффиндорский стол, а затем строго воззрился на Гермиону.

— Мисс Грейнджер, можно вас на минуту?

— Да, — сказала Гермиона, медленно вставая со стула.

— Думаю, мне следует перед вами извиниться за произошедшее сегодня в кабинете зельеварения, — сказал Снейп. Лицо его не выражало ровным счетом ничего.

— Что?.. — спросила Гермиона. — Из… извиниться?..

— Я должен вас поблагодарить за проявленное ко мне внимание. И… вот… вот… в общем, это вам, мисс Грейнджер.

И Снейп протянул Гермионе черную валентинку.

— Ой, — сказала девушка.

— Ай, — падая, сказал как раз проходивший в это время мимо Драко Малфой. Он направлялся к выходу из Большого Зала, но случайно подслушанные слова профессора заставили слизеринца потерять равновесие и споткнуться. Падая, Малфой произнес несколько ругательств, которые совсем не подобает произносить в обществе, да еще и такому аристократу в десятом поколении, как он; а затем, что было совершенно губительно для репутации слизеринского принца, Драко совсем уж по-простолюдински растянулся во весь рост на полу. Две третьекурсницы, которые давеча в гриффиндорской гостиной осаждали своим вниманием Гарри Поттера, гнусно захихикали, обходя поверженного аристократа.

Гермиона тем временем молча приняла протянутую Снейпом валентинку. Она смотрела на преподавателя широко распахнутыми глазами. Ее губы слегка подрагивали — казалось, девушка только что увидела привидение.

— Это… это для меня?.. С… спасибо… профессор…, — сбиваясь, пробормотала она.

И тут произошло нечто совсем уж из ряда вон выходящее. Снейп посмотрел девушке прямо в глаза, а кончики его губ стали странно подергиваться и мучительно приподниматься вверх. Это было странно и пугающе… и в то же время это было так… так, словно профессор пытается улыбнуться!!!

У гриффиндорки закружилась голова и потемнело в глазах. А в следующее мгновение девушка уже видела спину удаляющегося слизеринского декана. Гермиона поняла, что никогда не узнает, удалось ли в ту минуту профессору улыбнуться, или он так и ушел, оставив безрезультатные попытки превратить эту странную, мучительную гримасу, искажающую его лицо, в улыбку.

Гермиона медленно обернулась к столу. Гриффиндорцы пялились на нее, открыв рты. Такими пораженными своих друзей Гермиона никогда не видела. Драко Малфой все еще лежал на полу и, приподняв голову, молча смотрел на девушку. Физиономия слизеринца была вытянута, а челюсть отвисла, что уничтожило абсолютно все остатки аристократизма в тонких чертах его лица.

— Что… что это значит, Гермиона? — сказал Гарри. — Снейп сошел с ума?

Девушка растерянно оглянулась по сторонам, встретилась с пораженными взглядами друзей. И тут Гермиона почувствовала, как в ее груди начинает разрастаться пьянящее чувство гордости и осознание собственной правоты. Все-таки она была права насчет Снейпа! Никой он не мерзавец, не чудовище, не облезлая мартышка, облаченная в черные одежды, а обычный человек со своими печалями и радостями. Человек со своими слабостями, такой же как она или Гарри. Человек, способный сказать «спасибо» за такую мелочь, как подаренная ему валентинка.

— Нет, Гарри, — гордо вскинула подбородок девушка. — Просто профессор Снейп не такой негодяй, как вы думали, — сказала она и под удивленными взглядами друзей направилась к выходу из Большого Зала.

И, поднимаясь по многочисленным движущимся лестницам Хогвартса, Гермиона еще не знала, что на развороте черной валентинки, лежащей в кармане ее мантии, аккуратным, ровным почерком было выведено:

«Двадцать баллов с Гриффиндора за вашу наглость, мисс Грейнджер. Отработка, завтра в восемь. Не опаздывайте. С благодарностью за все, Северус Снейп».

And there are voices
That want to be heard.
So much to mention
But you can't find the words.
The scent of magic,
The beauty that's been
When love was wilder than the wind. Roxette

Он проснулся на рассвете и долго лежал без единого движения, хмуро уставившись в потолок. Вот ещё один день бессмыслицы, в которую давно уже превратилась его жизнь, новые 86400 секунд этой, до боли знакомой, голодной тоски по несбыточному и проклятой, осознанной, со временем, принятой безысходности, безжалостно рвущей на куски его измотанную душу.

Сейчас он встанет, примет душ и скроется в своей лаборатории, где среди котлов и склянок с ядом, он сможет сконцентрироваться и обрести некое подобие равновесия, как воздух необходимое для того, чтобы не сойти с ума от проклятья, пронзившего его разум и подчинившего чувства.

Да, она была его проклятьем, самым тайным и желанным грехом, жестокой насмешкою судьбы над закалённым страданиями человеком. Сколько раз он, обладатель железной воли, пытался убежать, забыть, разрушить это наваждение, оставить в омуте памяти причину своей печали, вновь запереть сердце, рвущееся из груди, но был бессилен что-либо изменить. И каждую ночь он погружался в звенящую тишину подземелья, гонимый своим демонами, он был мучительно одинок, а по утру оставалась лишь горечь, да жгучая злоба на себя самого.

Позже он спустится к завтраку, грозной тенью пронесётся по залу, угрюмо кивнет коллегам.., и там, среди ещё не омрачённых жизнью юных лиц, снова увидит её, привычно сидящую между друзьями, не по возрасту серьёзную, с неизменным учебником на коленях. Она, всего лишь студентка, семнадцатилетняя девушка, невинное дитя...Она же, взрослый, слишком рано познавший эту чёртову войну, человек, она, уткнувшись в книгу, станет что-то объяснять однокурснику, бестолково кивающему в такт её спокойному, ровному голосу. Он научился выделять этот голос из какофонии тысяч других, он часто слышит его во сне, когда, невидимая, она говорит, что любит...

Потом будет его урок, и с дальней парты, отличница, она будет отвечать заданное, не обращая внимания на злые смешки, летящие по сырым гулким подземельям, и на его собственную резкость, порой откровенную грубость и сарказм, за которым он прячет истинные чувства. Её друзья бросят на него полные холодной ненависти взгляды, один из них..., впрочем, неважно. Глупцы! Они видят в ней лишь давнюю подругу, надёжную, верную, которая не предаст и поможет сделать уроки. Они не замечают ни света, идущего из её души, ни сияющих искр в карих глазах, ни острого, пытливого ума, столь не свойственного юным девушкам...Казалось бы, обычная внешне, она была красавицей изнутри. Он знал, когда-нибудь они прозреют, и в один миг им откроется всё, что сейчас видит он. И быть может, кому-нибудь из них, она подарит своё сердце, а он навсегда останется в тени, вечно храня её покой, до самой смерти и даже после, но никогда не посмеет подойти, обнять и, глядя в прекрасные глаза, сказать: «Люблю тебя». Она не узнает о его боли, не услышит безмолвного крика, не почувствует странного взгляда на своей щеке. И пусть он обречён бесконечно нести тяжёлое бремя запретной любви, ведь именно это наполняет СМЫСЛОМ его жалкое существование.

Профессор зельеварения Северус Снейп поднялся с постели и вышел из комнаты.

Завьюжило. В феврале колдунья-зима всегда особенно жестока - последний календарный месяц ее существования. Три дня небо было затянуто серыми тучами, а сегодня в ночь выбросило на землю тысячи тысяч колючих сухих снежных хлопьев, закружившихся в неимоверной пляске, ритм которой задавал порывистый ветер, дувший, казалось, со всех сторон одновременно. Не люблю такую погоду. Никогда бы не вышел даже днем в сильный буран. Против подобной стихии бессильны даже согревающие чары.

Глупая девчонка! Всегда знал, что у меня с ней будут проблемы. Знал, целуя ее в первый раз в волшебном лесу прошлой осенью. Знал, ощущая ее волнение и девственный стыд, когда касался ее тела. Знал, сгорая от наслаждения, когда впервые мне удалось подарить наслаждение ей. Она всегда желает чего-то большего. Мне надоели ее бесконечные обиды. Эти надутые губки, эти слезы в глазах…

Куда же она запропастилась? Неуправляемая рыжая бестия! Двести баллов с Гриффиндора за побег студентки ночью из замка. Нет, триста! И еще сто за то, что она заставила преподавателя зельеварения искать себя в такую погоду.

Иду, не разбирая направления, сопротивляясь ледяному ветру. Ноги вязнут в сугробах. Снег лупит в лицо. Ощущение не из приятных. Иду, зная, как шла она. Я всегда знаю, где она находится, просто чувствую без какой-либо магии. Я найду ее даже с закрытыми глазами. Что это за чувство? Я сам не могу понять. Удивительная неразрывная связь.

- Дьявол!
Падаю, зацепившись ногой за пенек, оказавшийся под снегом.
- Ну, попадешься ты мне, Грейнджер!
Переворачиваюсь на спину, раскидываю руки. Даже не смахнув налипший снег с лица, открываю глаза, часто моргаю из-за падающих хлопьев. Ощущение, будто снежная стена надвигается на меня. Вот-вот раздавит. Но все никак не достигнет своей цели. Или достигнет, в конце концов? Через несколько минут меня уже не будет видно из-под снега. Остаться здесь, уснуть спокойным сном и забыть о Темном Лорде, о том, что я обязан убить Дамблдора, о проблемах вездесущего Поттера и, наконец, о несносной девчонке, занявшей слишком большое место в моей беспросветной жизни.

Девчонка… Нужно идти искать ее. Будет драить котлы без помощи магии целую неделю!
А по ночам… Я еще подумаю над тем, что она будет делать по ночам!
В голове возникает образ насупленной Грейнджер, с остервенением трущей щеткой огромный котел. Потом такая же насупленная Грейнджер появляется рядом со мной в моей постели, смотрит на меня с раздражением несколько секунд и молча отворачивается к стене. Ну уж нет, дорогая! Отвернуться я тебе не позволю.

Не замечаю, как оказываюсь на берегу озера. Ветер несколько ослабел, да и снегопад уменьшился. Иду вдоль кромки льда, покрывшего воду в сторону более крутого берега. Я знаю, что там есть грот, в котором наверняка спряталось мое несчастье.

Так и есть. Сидит, сжавшись в комочек, и даже не поворачивает голову, когда я вхожу в ее убежище, освещая волшебным светом палочки небольшое пространство пещерки.

- Гермиона, ты заставляешь меня беспокоиться.
- Да неужели? - Дерзкий непримиримый тон. Так и не посмотрела в мою сторону.
- Прекрати дуться, пойдем в замок.
- Вот и иди. А мне и здесь хорошо.
Задирает нос, делая вид, что рассматривает что-то в стене, противоположной входу грота.

Я начинаю заводиться, но все же решаю проявить еще немного терпения, поскольку сам виноват в сегодняшнем конфликте. Подхожу к девушке и присаживаюсь рядом. Молчу несколько секунд. Вижу обиженную мордашку в профиль. Плакала. Кончик носа покраснел и распух. Веки прикрыты. Не хочет демонстрировать свою слабость. Беру в руки ее ледяную ладошку.
- Ты совсем замерзла. Можешь простудиться, и мне придется поить тебя противным антипростудным зельем целых два дня.
- Вот и пей его сам, хоть неделю, - выдергивает ладошку из моих рук. Голос дрожит от обиды и слез, готовых вот-вот излиться наружу.
- Ну, хватит, я был не прав, признаю это.

Молчит.
- Все, мое терпение кончилось, - резко встаю, тут же поднимаю ее за плечи и заключаю в крепкие объятия, не позволив сообразить, что произошло, и предпринять меры к освобождению.
- Пусти меня! Я не хочу тебя видеть! Отстань! - бьется, пытаясь вырваться. - Я нужна тебе лишь в постели и как ассистентка в приготовлении сложных зелий. Ты никогда не прислушиваешься ко мне, ты всегда сам все решаешь, не спрашивая меня! Пусти! Пусти меня!

Поняв, что попытки вырваться ни к чему не приведут, бессильно затихает и разражается рыданиями, уткнувшись мне в плечо. Мои объятия становятся нежными. Гермиона расслабляется, когда я начинаю целовать ее волосы, висок, щечку, заставляя поднять голову. И вот она сама уже тянется к моим губам. Простила. Как прощала всегда. Бедная моя девочка! Я ничего не могу поделать с собой. Я - мерзкий, злобный, уродливый преподаватель зельеварения, с сущностью пожирателя смерти, мучающий студентов, особенно гриффиндорцев. А тебе достается больше всех, моя дорогая Гермиона. Сейчас ты вновь целуешь меня, будто и не было никакой обиды, а я эгоистично наслаждаюсь твоей духовной и физической близостью.

-Северус, ты никогда, ни разу не говорил, что любишь меня!
- Но я стараюсь доказывать тебе это всякий раз, когда мы остаемся наедине. Может быть, у меня плохо получается?
Плутовка хмурится, словно раздумывает над чем-то, заставляя меня занервничать.
- У тебя получается здорово! - улыбнувшись, обнимает меня за шею.
Вздыхаю с облегчением.
- Я люблю тебя, моя девочка.

— Итак, кто же это будет в этом году? — спросил Сириус Блэк.

Люпин задумчиво потер подбородок, раздумывая над вопросом.

— Наш выбор труден, Сириус, — ответил он. — Вокруг столько много привлекательных семнадцатилетних ведьмочек...

— Согласен, — так же задумчиво протянул Блэк, взмахами ладоней отгоняя пар от чашки с чаем. — Что насчет Ханны Эббот?

Он сделал глоток, горячая жидкость проложила обжигающую дорожку в его груди.

— Нет, — решительно качнул головой Люпин, — не мой тип. Может быть, Миллисента Буллстроуд?

— Я думаю, нам лучше избегать девушек Слизерина в этом году, Ремус, — Блэк досадливо поморщился. — Ты же знаешь, как Северус относится к этим вещам.

— Согласен, — в голосе Люпина ясно прозвучало сожаление. Очень плохо. Он так мечтал позаботиться о роскошных грудях Миллисенты... — О, я знаю! Как на счет Гермионы Грейнджер?

Глаза Блэка радостно вспыхнули.

— Да! Это оно! Рад видеть, что Волчье зелье не влияет на твое чувство прекрасного!

— Тогда — вперед! — воскликнул Люпин. — Кто бы ни уложил ее в постель, в случае победы счастливчик получает двадцать пять галеонов!

Он обошел обеденный стол, и мужчины, широко улыбаясь, обменялись рукопожатием.

Профессор Снэйп, подслушивающий их беседу в коридоре, недовольно поджал губы. «Они снова занимаются своими дурацкими шуточками, — подумал он про себя. — С этим нужно что-то делать, и быстро».

Он отвернулся от дверей и бесшумно зашагал вниз по коридору, черный одежды классически развивались вокруг его строгого силуэта.

* * *

Гермиона старательно собирала книги с парты. «Последний урок зелий в этом году, — думала она, пытаясь запихнуть все учебники в сумку. — Нет, мой последний урок зелий в Хогвартсе».

Мысленно поправив себя, она присоединилась к толпе однокурсников, стремящихся покинуть аудиторию в подземельях навсегда как можно скорее.

— Мисс Грэйнджер, — окликнул ее Снэйп, разбивая надежду на скорое спасение. — На два слова, если вы не возражаете.

(прим. Пер.: ага, попробовала бы она возразить!)

Она вернулась и прошла вглубь комнаты, где Снэйп стоял, прислонившись к своему столу и скрестив руки на груди. Девушка отчаянно копалась в памяти. Пытаясь вспомнить, какое нарушение она совершила и сколько баллов с нее за это снимет зельевар. «Проклятье, а Гриффиндор был так близок к выигрышу Кубка Дома третий год подряд!»

— Да, профессор? — робко спросила она.

Снэйп мгновение пристально рассматривал ее, а затем глубоко вздохнул.

— Я считаю себя обязанным предупредить вас, что профессор Люпин и профессор Блэк заключили пари на то, кто первым затащит вас в постель, — просто сказал он.

Гермиона в шоке широко открыла рот.

— Что?! — ее рука инстинктивно прижалась к сердцу.

Снэйп серьезно кивнул.

— Боюсь, что это правда, — ответил он. Я услышал их разговор об этом сегодня утром в учительской.

Гермиона в прострации открывала и закрывала рот, силясь сформулировать внятное высказывание.

— Они делают это каждый год, — продолжил Снэйп. — Выбирают одну из семикурсниц и спорят, кто первым уложит ее в постель. Полагаю, им это кажется весьма удачной шуткой.

— Это отвратительно! — взорвалась Гермиона. — Как... Я имею ввиду, что заставляет их... Я не могу поверить...

Снейп махнул в сторону стула, стоящего возле доски.

— Будьте любезны, сядьте! — рявкнул он, раздраженный ее вспышкой. Гермиона автоматически последовала указанию, ее лицо горело от обиды и гнева. Снэйп переместился к шкафу в углу комнаты и извлек из него бутыль с багряной жидкостью.

— Это расслабляющее зелье моего собственного рецепта. Оно должно быстро привести вас в порядок. Выпейте, но только пару глотков.

Гермиона послушно отхлебнула горькую жидкость и поставила стакан на стол перед собой.

— Спасибо, — благодарно прошептала она, смущенно уставившись в свои колени. Зелье действительно подействовало через пару мгновений, девушке стало легче.

Снэйп довольно кивнул и, подтянув другой стул к себе, сел напротив нее.

— Если вы желаете сообщить об этом Директору, то я могу засвидетельствовать ваши слова, — спокойно сказал он.

Гермиона яростно встряхнула головой.

— Нет, я не могу, — ответила она, ошеломленная идеей зельевара. — Это было бы слишком неудобно, и, кроме того, Сириус — крестный отец Гарри, я не могу подставить его! Гарри бы никогда мне этого не простил!

Снэйп раздраженно вздохнул.

— Тогда, я предполагаю, что это смехотворное соревнование будет продолжено и в следующем году, поскольку ни одна из жертв не желает положить этому конец. Я думал, что Гриффиндорцы достаточно храбры для этого, но... — он схватил стакан и бутыль со стола и вернулся к шкафу, чтобы убрать их на место. Потом он снова пересек комнату и остановился прямо перед Гермионой. — В таком случае, раз вы обо всем знаете, будьте предельно осторожны во всем, что касается этой парочки. Не слушайте, чтобы они вам не говорили, не берите ничего у них, не пейте ни одну жидкость, которая побывала у них в руках. Ни одному из них нельзя доверять, вы понимаете?

Молчаливый кивок.

— Что ж, вы можете быть свободны.

Гермиона стояла и раз за разом подтягивала ремень сумки на плече. Зелье подействовало, и теперь она чувствовала себя безмятежно и легко, несмотря на то, что ей только что сообщили. Даже откровенное разочарование Снэйпа не задело ее как обычно. Повинуясь внутреннему порыву, девушка потянулась и быстро поцеловала его в губы.

Снэйп отскочил.

— Что вы делаете, мисс Грэйнджер? — требовательно спросил он, отступая от нее на несколько шагов.

— Я сожалею, профессор, — ответила она, мечтательно улыбаясь. — Я ничем не могу себе помочь. Но я действительно ценю вашу помощь и совет.

Снэйп был поражен. Он давно забыл — как это, получать от студента что-то, хоть отдаленно напоминающее благодарность.

— Прошу вас, давайте закроем эту тему, — справившись с собой, сдержанно попросил он.

— Нет, действительно, — настаивала Гермиона, придвигаясь к нему ближе и ближе, пока они не оказались нос к носу. Она подалась вперед и взяла профессора за руку. — Очень хорошо, что вы сказали мне.

Она мягко говорила, глядя на него сияющим благодарностью взглядом. Выражение лица Снэйпа смягчилось, глядя в ее теплые карие глаза.

— Хм, да... — ответил он. — Однако, я вынужден признаться, что имел в данном случае скрытый мотив вмешаться.

— О? — сказала девушка рассеянно, все еще изучая его лицо.

— Да, — ответил Снэйп. — Я никогда не говорил вам этого прежде, но я всегда восхищался вашим интеллектом, мисс Грэйнджер. Это может прозвучать странно, но для меня было удовольствием работать с вами на уроках все эти семь лет. Мне будет не хватать вас здесь. Я жду от вас великих деяний в будущем, мисс Грэйнджер.

В течение этой небольшой речи она сделала еще один шаг вперед так, что теперь их тела соприкасались. Пристальный взгляд девушки блуждал от его глаз к губам и обратно.

— Это все? — спросила она, затаив дыхание, когда зельевар закончил говорить.

Будучи не в состоянии справиться с собой, Снэйп приподнял ее подбородок кончиками пальцев. Чтобы вернуть контакт между взглядами.

— Да, — тихо прошептал он. — А также тот факт, что я считаю вас невыносимо прекрасной, мисс Грэйнджер. Я не в силах смириться с мыслью, что один из этих идиотов будет прикасаться к вам.

— Спасибо, профессор, — прошептала она, прикрывая глаза и склоняясь к нему, подставляя лицо для поцелуев. Он притягивал ее все ближе, и девушка опустила сумку с книгами на пол, обмякая в его руках, позволяя зельевару скользить губами по ее векам и щекам.

— Сладкая... — бормотал он, добравшись до ее рта. — Такая сладкая...

Губы Гермионы приоткрылись, и Снэйп скользнул языком между ее зубов, сжимая девушку в мощном объятии. Они яростно целовались, языки сплетались в танце, чувства ускоряли и без того отчаянное сердцебиение.

Его губы проследили путь от линии ее челюсти вниз, к месту соединения хрупкой шеи и плеча. Мягкая кожа была теплой и восхитительно пахла, и он прикусил ее, в восхищении отмечая, что на вкус она так же замечательна. Через несколько мгновений этой сладостной пытки девушка почувствовала, что он возится с застежками ее формы.

Их рты снова нашли друг друга, на этот раз инициатором поцелуя была Гермиона. Снэйпу удалось справиться с рядом мелких пуговичек на ее мантии, и плотная ткань распахнулась, открывая весьма откровенную блузу девушки. Однако внезапно он удивил ее, отступая и нарушая объятия.

— Нет, — прошептал Снэйп, тяжело, прерывисто дыша. — Мы не можем делать этого.

— О, да! — ответила девушка, снова придвигаясь к нему. — Еще как можем.

Она скользнула руками по его груди, вцепилась в плечи, привлекая мужчину еще ближе. Неистово его целуя, девушка обвила руками шею Снэйпа, увлекая за собой к шарокому учительскому столу. Зельевар, уступая их разделенному желанию, коленом раздвинул бедра девушки, поудобнее устраиваясь между ними.

Она откинулась назад на локтях, давая мужчине возможность расстегнуть застежку ее тонкого кружевного лифчика. Снэйп отбросил маленькую деталь гардероба в кучу остальной одежды и взял в ладони упругие груди Гермионы. Он тихо застонал и губами прошелся вокруг соска девушки, не прикасаясь к тугому комочку плоти — эта тонкая пытка заставила ее выгнуться и зашипеть. Мужчина внял безмолвному приказу и взял один из сосков губами, перекатывая и покусывая его. Девушка задыхалась и мягко покачивала бедрами, создавая трение между их телами.

Снэйп положил руку на живот девушке и скользнул ниже. Мгновение — и трусики Гермионы тоже отлетели в сторону, дополняя горку предметов туалета на полу. Девушка вздрогнула и громко застонала, когда пальцы Снэйпа проникли внутрь нее. Зельевар продолжал свои изощренные ласки, его руки, казалось, были одновременно на всех чувствительных участках тела Гермионы.

Когда он почувствовал приближение ее оргазма, то внезапно остановился, пристально вглядываясь в лицо девушки.

— Не останавливайтесь! — выдохнула она, снова притягивая его ближе.

Вздохи и стоны возобновились, оба уже не сдерживались в проявлениях чувств. Руки Снэйпа сводил девушку с ума, заставляя выгибаться навстречу его прикосновениям, притягивать его ближе, вцепившись в плечи мужчины напряженными пальцами. Зельевар отмечал отзывчивость девушки с некоторым отстраненным удивлением. «Она сделает кого-то очень счастливым однажды» — подумал он, не отрываясь от основного занятия.

Гермиона откинулась на столе перед ним — обнаженная, открытая, раскрасневшаяся от страсти... Снэйп внезапно отметил, что еще полностью одет, в то время, как вся одежда Гермионы давно покинула тело своей хозяйки. Но он не стал исправлять это досадное упущение, а просто расстегнул брюки и медленно вошел в нее. Девушка громко застонала, не в силах сдержаться.

Движения любовников становились все более резкими и быстрыми, стоны переросли в крики, слившиеся воедино, когда оба кончили. Снэйп резко выдохнул и практически рухнул на утомленную Гермиону, пытаясь восстановить бешеное сердцебиение и прерывистое дыхание.

Они еще несколько минут полежали, приходя в себя, а затем мужчина выскользнул из нее, и девушка поежилась, когда холодный воздух обжег влажную, разгоряченную кожу. Снэйп поправил одежду, застегнул брюки, а затем, наклонившись, поднял с пола измятую одежду Гермионы и подал ей.

— Это было великолепно, мисс Грэйнджер, — хрипло сказал он. — Спасибо, что оставляете для меня столь незабываемые и приятные воспоминания о себе.

Она застенчиво улыбнулась. Его ответная улыбка была одним из тех редких проявлений теплоты, которые он себе позволял довольно редко. Проще говоря, он не оскалился девушке привычной ироничной ухмылкой, а нежно и ласково улыбнулся, после чего слегка поклонился ей на прощание и вышел из комнаты.

* * *

— ПРОКЛЯТЫЙ АД!!! — завопил Блэк, врываясь в учительскую следующим утром. Пораженный Люпин подпрыгнул на стуле и подавился куском черничной сдобы, прихваченной из Большого зала после завтрака. Он закашлялся и застучал по груди кулаком, пытаясь избавиться от попавшего не в то горло куска. Наконец ему это удалось.

— Что на тебя нашло, Сириус? — требовательно спросил он.

— Полюбуйся на это!! — рявкнул Блэк, впихивая в руки друга обрывок пергамента. Ремус мгновенно узнал почерк.

«Джентльмены,

Ко мне поступили севдения, что объект этого года — Гермиона Грэйнджер. С удовольствием сообщаю вам, что вы УЖЕ проиграли. Полагаю, что каждый из вас должен мне двадцать пять галеонов.

Ваш покорный слуга,

Северус Снэйп.»


— О, нет! — застонал Люпин. — Только не снова!

— Да, снова! — бушевал Блэк. — Как этот чертов ублюдок смеет выигрывать у нас КАЖДЫЙ ЧЕРТОВ ГОД?!

Имя: Северус Снейп

Дата рождения: Точно не известно. но одна наглая магглша смеет утверждать, что во время действия второй книги профессору Снейпу было лет 36-37. Следовательно, сейчас ему около 38-39. Магглшу зовут Роулинг. Ха.

Семейное положение: Скорее всего, холост. скорее всего не имеет детей. Скорее всего не является братом-близнецом Алана Рикмана. Однако, пока не доказано обратное, мы бессильны настаивать на какой-либо определенной версии.

Родители: Богатые волшебники (по крайней мере известно, что Снейп происходит из очень богатой и влиятельной семьи). Если сейчас вы мысленно протестуете, то в ближайшие 27 секунд на вас будет наложено заклятие Авада Кедавра, 25, 24, у вас есть еще время передумать, 20, 19...

Цвет глаз: Если вы все еще читаете эти строки, то вы мудро согласились с моей точкой зрения, Поздравляю. Итак. Цвет глаз "черный, наводящий на мысли о бездонныых тунелях". Иногда эта магглша действуе мне на нервы своими описаниями. На нее тоже бы стоило наложить Авада Кедавру, но кто тогда расскажет о столь восхитительном персонаже, как профессор алхимии Северус Снейп

Цвет волос: Черный. Обычно они выглядят сальными. Ложь! Наглая ложь! Не верьте тому что в книгах! Они мягкие и шелковистые, как у котенка. что-то не то... Не важно. Кто не согласен-тот знает, что его ждет. 27, 26... 24...

Цвет лица: землистый. Хотя я его считаю благородно-бледным. Про цвет зубов и не спрашивайте.

Стиль одежды: Преобладание черного. На матче по квиддичу должен был быть в шрфе Слизерина (серо-зеленом), но был в черном. Достоверно известно, что при попытке спасти философский камень была порвана одна пара черных брюк. Но есть одно "но"-ночная рубашка. Она не черная, а серая. Некоторые дерзкие наглецы шутили, что изначально она была черной, но после многочисленных стирок поменяла цвет.

Особые приметы:

• Способность незаметно появляться из-за спины.
• Есть гипотеза, что он может читать мысли (была высказаана каким-то мальчишкой по фамилии Поттер).
• Имеет тенденцию помогать тем, кого люто ненавидит (см. многочисленнуюпомощь Гарри, а так же Люпину).
• Умеет приковывать к себе внимание всего класса даже не повышая голоса.
• На левом предплечье имеет Черную метку.

Образование: Школа Хогвартс. Факультет Слизерин. Дамблдор в свое время был его учителем. На данный момент Снейп является профессором Алхими и одним из лучших специалистов по зельям. Тщетно надеется получить должность учителя Защиты от Темных Сил. Стоит отметить, что заменял на этой должности профессора Люпина некоторое время (к огромному неудовольству учеников-вот безмозглыые идиоты!)

Психика и здоровье:

• В 17 лет едва не был убит.
• После этого перешел на сторону Понятное-Дело-Кого.
• Ненавидел сначала Джеймса Поттера, потом его сына Гарри. При этом несколько раз спасал последнему жизнь. Активно ненавидит Блэка и Люпина.
• Третирует слабых учеников (Невилл), игнорирует сильных (Грэйнджер), поощряет учеников своего факультета.
• Преподает в подземелье, где нет окон.
• Был подвержен воздействию заклинания Экспеллиармус со стороны одновременно трех учеников (одному из которых он несколько раз спасал жизнь). В итоге ильно ударился головой и пробыл без сознания довольно долго, получил глубокую рану. Несмотря на это, защитил своих обидчиков, сказав, что они были под воздействием заклинания Блэка.
• Издевается над недостатками учеников (см. эпизод с зубами Гермионы)
• Формально примирился с Блэком.
• Предположительно шпионит за Тем-Самым для Дамблдора.

Съёмки.

В поисках режиссёраДо того, как Дэвид Йейтс был официально выбран режиссёром, многие другие (в том числе и режиссёры предыдущих частей фильма) предлагали свои кандидатуры. Режиссёр первого и второго фильмов о Гарри Поттере Крис Коламбус заявил, что вернётся только в том случае, если в роли трио главных героев будут выступать те же актёры, что и раньше. Последовавший вскоре отчёт утвердил старый состав актёров, однако никаких комментариев по поводу выбора Дэвида Йейтса в качестве режиссёра со стороны Коламбуса не последовало. Альфонсо Куарон, режиссёр третьего фильма, заявил, что не против был бы вернуться.
Режиссёр четвёртого фильма (Майк Ньюйэл) отклонил предложение о своём участии в работе над фильмом. В качестве режиссёра также предлагались: Терри Гильям, Мэтью Воугн, и М. Найт Шьямалан, но по разным причинам они не согласились на участие в съёмках. В итоге, в мае 2007 года Дэвид Йейтс был выбран режиссёром. Это второй режиссёр, работающий над двумя главами фильма последовательно (первым был Коламбус).
Место съёмокНачало съёмок было намечено на сентябрь 2007 года. По слухам, съёмки фильма могут быть перенесены из Британии в Новую Зеландию из-за «более благоприятной экономики и климата». Для съёмок некоторых сцен в Британии попросту нет подходящих мест, в то время как новозеландский ландшафт очень похож на британский (это позволит не нарушать атмосферу фильма), но при этом в Новой Зеландии есть пещеры, подходящие для съёмок соответствующих сцен. Но на данный момент официальным местом проведения будущих съёмок считается деревня Лакок, находящаяся в Англии.
Дизайн декораций В Феврале 2007 года Стюарт Крэйг был выбран для создания декораций к фильму (в том числе — башня астрономии, где будет происходить кульминация фильма).
 

Даты премьеры

• Премьера (мировая): 20 ноября 2008
• Премьера (Россия): 20 ноября 2008
• Премьера (США): 21 ноября 2008

 

Сюжет

Министерство магии терпит поражение за поражением в битвах с Волан-де-Мортом. Даже маглы страдают от второй войны - каждый день происходят катострофы, причины которых никому неведомы. Орден Феникса теряет в сражениях с пожирателями смерти своих лучших волшебников. Но и на войне жизнь продолжается. Гарри, Рон и Гермиона, как и все шестнадцатилетние, учатся, ходят на вечеринки и влюбляются. Однако опасность все ближе и ближе. Несмотря на все усилия Дамблдора по защите школы, в Хогвартсе происходят очень странные события. Омут памяти на этот раз откроет Гарри самую большую тайну Темного Лорда, и ради того, чтобы победить, Гарии вынужден будет пожерствовать самым дорогим... Какую же сторону в этой войне примет загадочный Принц-полукровка?
 Дополнительно о сюжете

• Пожиратели смерти сеют хаос по всей Британии
• Северус Снегг — новый преподаватель Защиты от Тёмных Искусств
• Подозревая Драко Малфоя в том, что он стал Пожирателем Смерти, Гарри делится этим с Дамблдором.
• Дамблдор рассказывает Гарри о тайне бессмертия Волан-де-Морта.

Снегг убивает Дамблдора. Но было ли это убийство желанием Снегга и Волан-де-Морта