Для Идель

Посмаковать сигаретку Эрику так и не дали. Подскочив на месте от неожиданности, он глухо выругался и глянул на напарника волком. Тем самым, который мог бы и глотку за такое перегрызть, если бы смолил хотя бы изредка. К счастью, кровожадностью Стивенс никогда не отличался. Посопев на напарника, он всё же заныкал курево до лучших времен.
- Так давно со мной в одной машине прокаталась и ничего, не шмыгнул ни разу, а тут... имею права, между прочем - дело сам видишь какое...
Побухтев ещё немного чисто для профилактики, Эрик позволил отбуксироваться себе в сторону паба. Родной Ривершеллский паб и, наверняка, будь сейчас его выходной, то с радостью выпил бы настоящего пива. К тому же, здесь можно было перекусить, что было довольно таки большущим плюсом для него в моменты, когда нельзя было выпить, потому что бутерброды, которыми перекусил на пару с отцом, уже давно переварились, и желудок откровенно скучал, завывая на разные лады. Бегло оглядев обстановку и немногих посетителей, Стивенс оценил - лов сегодня будет так себе, но тоже ничего. Мол, сойдет. Оглянувшись на стойку, за которой маячила милая Идель, Эрик радовался, что проведёт в её компании большую часть своего рабочего дня. Больше того - он и так на работе. Красивая и вечно весёлая барменка пищеварению способствовала только так. Возможно, именно поэтому обычно до стойки не добраться. Он уже почти добрались до стула, когда мимо продефилировала одна из официанток с пустым подносом под мышкой. Она так бы и проторянила бы его, тупо глядя перед собой, если бы Эрик не решил вовремя сделать шаг назад. Глаза, сонные и бессмысленные как у только что проснувшегося котёнка, уставились на него снизу вверх без какого бы то ни было выражения. Казалось, что девчонка спит на ходу. Но стоило ей рассмотреть, кого чуть не сбила с намеченного курса, как девчонка встрепенулась и заулыбалась той профессиональной улыбкой, которая отвечала за размер чаевых.
- И тебе доброго утро - мягко обратился к девушки парень, - Блюдо дня, пожалуйста. Благодарю.
Будь это незнакомый паб, Стивенс без раздумий запросил бы меню, но в любимом и знакомом заведение думать не приходилось. Впрочем, с ним дальше будет Идель, которая наверняка знает, что лучше ему предложить, заодно составит хорошее прикрытие. Ещё бы покурить... Проводив тоскливым взглядом парочку выпивох, нацелившихся на выход с явным намерением траванутся никотином,Эрик уселся за выбранный им же барным стулом, коронное место - ещё немного и табличку поставять с надписью "Любимое место приземления задницы Эрика Стивенкса". Шутки шутками, но дело стояло как проклятое - никаких свидетелей, приходилось вылавливать слухи, что тоже ничего не давало. Ему ли не знать где правда, а где ложь. Эрика выворачивало от всех слухов - как у кого-то поворачивается язык выговаривать подобное о такой светлой девушке и тем более о его друге, но под влиянием Идель злоба не выходила на поверхность.
- Как дела у самой очаровательной дамы в этом пабе? - с очаровательной улыбкой обратился Эрик к барменше как только та подошла к нему

Для Бати ;D

Марти негодовал. Он всегда негодовал, когда его запирали в клетке. Его свободолюбивая пёсья душа требовала простора, пушистая задница - мягкого кресла, а ещё лучше дивана с тем колючим пледом, который пропах псиной так, что его уже не брал ни один порошок. И чтобы Led Zeppelin из колонок. Угнетённый перспективой провести всю смену в клетке, овчар начал скулить и гнусеть в своей обычной манере, едва хозяин защелкнул задвижку на его личной клетке. Довольно просторной, стоит заметить. Да ещё и с именной биркой на дверце. Но все эти привилегии не имели никакого значения, когда впереди маячили часы в одиночестве. Пара легавых полукровок по соседству не в счёт. На них породистый немец обычно взирал с превосходством. Но не сейчас. Сейчас он был занят тем, что мастерски давил на жалость.
- Заглохни, - пригрозил Эрик псу. - Я серьёзно, Марти. Заглохни, а то продам на опыты. Будешь там с лысыми болонками тусоваться.
И Марти приткнулся. Правда, не надолго. Стивенс уже предвкушал, что всё это ему ещё аукнется вечером какой-нибудь пакостью типа очередной угробленной пары кроссовок или выпотрошенной пачки сигарет. Последние попадались злопамятному псу всё чаще, но Эрик подозревал, что Марти таким образом намекает, что пора уже бросать курить эту гадость. И не то чтобы он был с ним не согласен.
Убедившись, что у Марти и остальных есть вода, Стивенс запер питомник и неспешным шагом направился к основному зданию участка. Денёк выдался облачным и довольно таки ветреным, что как-то само собой намекало на то, что делишки даже так не очень. Припомнив, что в прошлом году первый снег выпал уже в начале октября, Эрик зябко поёжился. Как же быстро летит время. Вот уже пол года как он числился в штате местной полиции в должности констебля и вот уже пол года, как был вроде как на хорошем счету у коллег и горожан. Было чертовски странно работать вот так, по сменам и разъезжая на патрульной машине вместо мотоцикла. После двух лет в банде под прикрытием ему было странно даже форму носить, что уж говорить об остальном. Но куда сложнее оказалось поддерживать стандарты внешнего вида. Бороду не отпустишь, волосы не отрастишь, как привык. Были свои плюсы - был на родном месте, работал с отцом. Этакое семейное дело. Эрик нахмурился от мысли, что не видел отца с самого утра. Дела у него шли не сладко после трагедии в семье Эмрис - он прекрасно помнил как был всё время рядом с другом в тот тяжёлый день. Отец тоже был на нервах всё же погибли близкие люди, а в операционной тётя Лиз боролась за жизнь Аделии. Сплошной кошмар. Теперь ещё расследовать её дело. Спрашивая у коллег не видел ли кто отца, получая в ответ неоднозначное "нет", начал догадываться где тот мог прятаться, поэтому заглянул на их кухонку за кружкой кофе. К двери в кабинет главного инспектора Эрик подходил с некоторым волнением в желудке. Что-то подобное он испытывал каждый раз, когда его вызывали к директору за очередную хулиганскую выходку. Это случалось не то чтобы часто, но случалось. Куда без этого. Сейчас было иначе - он представлял уже какую увидет картинку, но совершенно не хотел бы этого видеть. С этой мыслью он постучал в дверь прежде чем открыть её
- Так и знал - стоило Эрику сунуть нос за дверь как увидел в кабинете отца и вошёл внутрь, притворив за собой дверь. - Ты не должен столько сидеть за всеми этими папками. Мы уже столько раз всё осмотрели. Тебе нужно перевести дух
Поставив кружку с кофе перед отцом, он ощутил воздух в кабинете был неожиданно свежим и пах свежескошенной травой. Ещё ранним утром по газону перед участком прошлись триммером. Эрик точно помнил, потому что приехал на работу рано специально, чтобы успеть до смены навести порядок в питомнике и устроить Марти со всеми удобствами. Теперь его не оставляло странное ощущение, что отец приехал в участок ещё раньше. Тоже, судя по всему, специально.

Холодная вода окутывает моё тело. Во рту едкий привкус соли. Вода неумолимо заполняет лёгкие. Тело пронзает болезненные судороги и она погружается всё глубже и глубже в пусину бушующего моря. Одно за другим все чувства начинают слабеть: слух, осязание, зрение... Остаётся лишь чувство сильного страха и беспомощности, которые словно игла укореняются в её теле. А затем в полуобморочной дымке она ощущает яркое, голубое свечение и слабое, но приятное тепло. Свет гипнотизирует, убаюкивает, но от него становится легче. Боль отступает, и девушка ощущает как будто вода стала совершенно другой...

Темнота отступала медленно и неохотно. Аделия будто пыталась вынырнуть из-под толщи воды, всё плыла и плыла к далёкому пятну света впереди, но очнулась она одним толчком. Просто пришла в себя. Только глаза открыла далеко не сразу. Прежде, чем задрожали веки, пришлось подкопить немного сил. Поэтому первым её ощущением был тот самый звук, который так часто звучал, вбуравливавшийся в мозг и прогрызающий там ходы, взрывающийся отголосками боли в висках. Вторым стал представший перед глазами серый потолок. Такого отвратительно-тоскливого цвета, какой бывает только в больницах. Лия долго не могла понять где находится. Во рту было сухо, словно в пустыне Сахара. Девушка облизала шероховатые губы, почувствовала оставшийся после привкус незнакомых лекарств, буквально витавший в воздухе вокруг. Она попыталась повернуть голову, но сдержала вмятина на тощей больничной подушке. Получилось только раза со второго. Раздался новый шум - громкий и более глухой чем этот раздрожающий писк. Немного скосив слезящиеся глаза, Аделия увидела не знакомую фигуру, особенно, когда глаза полностью сфокусировались на зашедшей женщине. Лицо её было встревоженное, но с какой-то нотой радости или же облегчения. Смотря на неё внутри было странное ощущение будто она должна её знать, нет - обязана, но в голову пустота. Страшная тишина, об которую так хорошо отбивается этот ужасный писк. По непонятной причине внутри разливалась странная горечь. Горечь от вида этой женщины в таком состоянии. Это было так странно. Не смотря на всё, самым большим её желанием стало оповестить, что она пришла в себя. Аделия осторожно попыталась хоть немного собрать сил чтоб привстать и открыв рот из её губ не сорвалось и звука лишь еле слышный хрип, отозвавшийся першением в глотке.

— Ты бы прекратил жрать это дерьмо.
Стивенс скосил взгляд на завтрак друга и коллеги по работе. в который раз уже Коллинз загаживал его тачку своими остатками от картофеля фри и стаканчиками от газировки. Можно было бы закрыть на это глаза. ведь мужчина был холост и никто ему не готовил домашней еды. Итан и сам порой перебивался тех плохим кофе из аппарата в участке и не редко фастфудом, если готовить уже не было времени, но все равно старался соблюдать здоровый рацион и побольше бывать в спортзале.
— Ты не хуже меня понимаешь, что домашнюю еду я ем только у Кассандры.
— Когда приползаешь к ней на коленях под час ночи и пьяный, как не знать, — инспектор чуть поморщился, стоило другу опустить в рот пару кусочков картошки и вновь уткнулся в папку, которая касалась Аделии Эмрис.
— Пошел ты, — беззлобно произнес коллега и обтер свои пальцы влажной салфеткой. — Эй, знаешь, чем отличается женщина от мужчины? — Эта шутка уже была стара, как он сам, но Итан сдержался от того, что бы закатить глаза и просто махнул рукой «Мол, удиви меня давай!». — Они не выключают свет. Они этого не умеют просто.
Было же вполне очевидно, что Стивен о своей любовнице., но все равно Итану было малость не приятно такое слушать. Что поделать, сам попросил с ним прокатиться по тем, кто бы мог видеть Эрсмис-младшую в тот роковой для девушки день.
— Дай-ка угадаю. Когда ты приходишь домой и начинаешь вырубать все подряд. Кэсс начинает орать на тебя, ты на нее, — инспектор завел транспорт, что бы как можно быстрее прибыть к кафе Норим и поговорить с Брианной, хорошей знакомой как самого Итана, так и лучшей подругой Аделии. Может быть она сможет рассказать что то еще, что то новое.
— Все, кому я оставлял ключи, Итан. Просто слепнут, выходя из комнаты.
Коллинз был хорошим человеком, просто он иногда очень загонялся, если это касалось женщин. Точнее одной. Как говорят «Вдвоем тесно, а одному скучно». Вот точно про этих людей. Сам не раз был свидетелем, как они били посуду, ругались, а потом мирились и еще как. Правда к этому моменту мужчина успевал сбежать и узнавал все подробности потом. Обычно в такие минуты был рад, что никого не нашел
Какими бы хорошими друзьями они не были, Стивенс не раз уставал от таких подробностей. Вот и сейчас, стоило только машине остановиться у кафе, Итан передал ключи Коллинзу, пригразив, что если тот нне почистит салон от своей «вкусной» пищи, его подвесят за одно место.



Кафе семьи Норис всегда было заполнено детьми, которые своей маленькой толпой могли сшибить даже взрослого человека. В особо теплое время тут отдыхают целые семьи, вот как сейчас, стоило мужчине только покинуть салон автомобиля и направиться в сторону входа в кафе.
— Извините, — обратился Итан к официантке, попутно взлохматив голову одному из врезавшихся в него мальчишек. — Могу я поговорить с Брианной Норис?

Свет в комнате тусклый, отдающий золотом. Бордовые шторы плотно задернуты, один и тот же диск проигрывается раз пятый подряд, и Софи кажется, что она уже знает эту пластику наизусть. На тумбочке в пепельнице тлеет незатушенная сигарета, сизый дым улетает под потолок, кружится там некоторое количество времени, а потом тает, оставляя после себя только слабый запах табака. Софи в одном нижнем белье, часы тикают, отмеряя время, отмеряя жизнь, выстукивая ритм, вторя слабой и тихой мелодии на реплэе, кровоточащей из колонок. Огоньки зажженных свечей пляшут и дрожат в отражении зеркал, в темных глазах Софи. На столе перед ней эскиз нового платья, особенного, самого красивого из всех, что когда-либо придумывала Коллинс. Оно предназначалось дочери. Ее маленькой красавице, которая должна была вернуться к ней, спустя очень много лет. Красавица выросла, окончила школу и была свободной, словно ветер. Она могла поехать куда угодно, но выбрала мать. Эта мысль очень грела душу Софи, но в то же время, немного печалила. Из Ривершелла не так просто выбраться. Монотонная и однообразная жизнь затягивает, словно в цепи. Ты вроде и хочешь все изменить, плюнуть и уехать, но..но тебя всегда что-то удерживает. Грустно. Софи гладит кончиком указательного пальца линии на белоснежном листе, ощупывая их структуру и легкие вмятинки там, где она надавила карандашом излишне сильно. В этом была своя прелесть, линии не казались пустыми, они были наполнены жизнью, отражаясь в глазах Софи ярким калейдоскопом красок.

— Now I find myself in question
They point the finger at me again
Guilty by association
You point the finger at me again

Слова любимой песни срывались с губ Софии, перемешиваясь с голосом солиста, сплетаясь в удивительный узор, а женщина продолжала петь, не сводя взгляда с эскиза. Мир понемногу исчезал, оставляя после себя только пустоту, готовую заполниться вдохновением. Она была готова выйти из реальности, чтобы завершить работу и подарить своей малышке платье мечты, но, колокольчик, тихо зазвеневший над рабочим столом прервал ее мечтания. Женщина с сожалением откладывает листок и, тяжело вздохнув, направляется вниз, в магазин. Ее антикварная лавочка располагалась на первом этаже, второй занимали две комнаты, санузел и маленький кабинет, в котором и творила Коллинз тогда, когда ее не отвлекали покупками. К сожалению или к счастью, но лавка не пользовалась большим успехом и не приносила особого дохода, она была для души, для самореализации и просто чтобы расслабиться. Потому, посетителей всегда было не много, но почти все приходящие были для Софи словно родными. Она никогда не упускала шанса поболтать с гостями и напоить их своим фирменным чаем. Нередко, гости оставались на ужин, тогда Софи баловала их своими десертами, которые научила готовить еще ее бабушка. Женщина бесшумно спускается по лестнице, на лице уже играет добродушная улыбка. Она замечает посетителя у дальней стены, там, где было выставлено антикварное оружие. Софи узнает его со спины и бесцеремонно выходит из-за прилавка, чтобы поздороваться.

— Здравствуй, Джон. — Она слегка наклоняет голову в приветствии и лучезарно улыбается.