Братишки кто подскажет где на сегодняшний день можно достать наш жетон?

Братишки, здоровья и удачи вам и вашим родным и близким! Ни как не могу
найти своих товарищей по службе! Было у меня три друга, служили в 93-94
годах, одного похоронил практически сразу после дембеля, Андрей
Поршнев, со Свердловской области, Царство ему небесное. А вот еще
двоих-не могу найти. Им по 34-35 лет. Это Васек Карцев Московская
область и Костя Толмаков из г. Канска, был сержантом, служили в 1 ГСН,
в 1 взводе. Может кто пересекался? Подскажите! Мой email:ks@ozersk.com.
ISQ 356572499. Моб:+7 951 776 44 01 Всем спасибо!

Всех с наступающим праздником! Здоровья,Счастья,Любви,Мира!

29.02.1984 - 28.10.2009г. ст. л-т Козлов Дмитрий Александрович. Золотой русский человек... в 8 ОСН был КВ 2ВСН 1ГСН. в ЦСН Лучший офицер РГ. Погиб при выполнении СБЗ на территории Республики Дагестан.
Скорбим. Помним.

День подразделений специального назначения, отмечаемый ежегодно 24 октября, установлен Указом Президента Российской Федерации № 549 от 31 мая 2006 года «Об установлении профессиональных праздников и памятных дней в Вооруженных Силах Российской Федерации».

Началом истории частей специального назначения в России принято считать создание в 1918 году частей особого назначения — ЧОН. Подчинялись они ВЧК и предназначались для борьбы с басмачеством в Средней Азии и повстанцами на территории Российской Республики.

В дальнейшем спецчастями располагал в основном ВЧК (НКВД, МГБ, КГБ). 24 октября 1950 года военный министр СССР маршал Советского Союза А. М. Василевский издал директиву, предписывающую сформировать до 1 мая 1951 года 46 рот специального назначения штатной численностью по 120 человек. Другими словами, был создан армейский спецназ. С течением времени структура и количественный состав армейского спецназа менялся не один раз, но суть его предназначения, в принципе, оставалась всегда одной и той же.

В настоящее время подразделения специального назначения — это военизированные формирования ФСБ, МВД, МО, МЧС, Минюста и других федеральных органов государственной власти (отряды, группы, усиленные группы), имеющие собственные условные наименования — «Альфа», «Витязь», «Вымпел», «Русь».

Они предназначены для антитеррористических действий, действий по розыску и задержанию особо опасных и вооруженных преступников, ликвидации преступных групп, освобождению заложников и проведения других специальных операций.

Основной особенностью подразделений специального назначения является их относительно небольшой состав, отличная подготовка, дерзость, внезапность, инициативность, быстрота, согласованность действий; умелое использование ударных и маневренных возможностей вооружения, военной техники, а также защитных свойств местности, времени суток, погодных условий.



ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ БРАТИШЕК С ПРАЗДНИКОМ!!!
Вечная память павшим в боях!

— Значит так,
мужики, — обратился к своим взводным командир группы отряда "Русь"
капитан Михаил Грушев: - завтра работаем. Вот здесь, — он обвел
карандашом на карте лесной массив между Аллероем и Центороем, — по
оперативным данным, скрывается примерно полсотни "духов"...

Группе Грушева из 16 человек предстояло провести
разведывательно-поисковые мероприятия, обнаружить банду, выяснить ее
численность, состав, вооружение, возможные источники пополнения,
вероятные направления действий.
— Выходим в 4 часа, — закончил
командир постановку задач подчиненным. - А сейчас, если вопросов нет,
всем отдыхать. Одному Богу известно, сколько нам придется бродить...

Сержант-контрактник Игорь Мокров, несмотря на приказание замкомвзвода
прапорщика Александра Каразанфира выспаться перед поиском впрок, долго
не мог уснуть. Погрузиться в объятия Морфея вот так, в одно мгновение,
как по приказу гипнотизера, ему не давало чувство тревоги, знакомое еще
с первой чеченской командировки, когда в ожидании боя сердце прямо-таки
выскакивало из груди, а воображение рисовало картинки предстоящей
схватки...
Ровно в 4.00 шестнадцать спецназовцев, выйдя из
расположения отряда, скрылись в предрассветном тумане. До глубокой ночи
они прочесывали указанный командиром район, то тут, то там натыкаясь на
следы недавнего пребывания боевиков. Порой казалось: еще немного, и
краповики" обнаружат банду. Но бандиты, будто телепортировались всякий
раз, когда "русичи" по всем признакам должны были выйти на их стоянку.

— Ничего, мужики, завтра мы их точно накроем, — успокаивал подчиненных
во время разбивки лагеря Грушев, словно у него был уже какой-то
особенный план.
Лишь только забрезжил рассвет, братишки снова двинулись в путь...

Автоматная очередь расколола напряженную тишину летнего леса. Боевики,
не ожидавшие лобового столкновения с разведчиками, отчаянно стреляли по
ним.
— Первый, я Двадцатый, — пронеслось в эфире, - напоролись, командир.
Головной дозор вступил в бой. Основная группа перебежками поспешила ему на помощь.
— Тридцатый, обходи справа, — получил по рации команду Каразанфир и тут же продублировал ее тройке Мокрова.

Но полукольцо "духов", тоже решивших зайти во фланг спецназовцам, было
больше по всем законам геометрии - они превосходили "русичей" числом.
Обходящая группа братишек оказалась зажатой в клещи. Свинцовый дождь
обрушился на них со всех сторон. Мокров перебегал, перекатывался и
переползал от куста к кусту, от дерева к дереву. Очередь влево — сменил
позицию, вправо и снова переместился. Вдруг...
— Ваня, прикрой,
— крикнул Игорь Клочкову и побежал на помощь своему замкомвзвода – в
суматохе боя он увидел, как тот будто подкошенный упал на землю….
Сержант тревожился не зря.
Каразанфир лежал без движения, из-под бронежилета сочилась кровь...

Столкновение с бандитами продолжалось минут пятнадцать. Боевики, не
готовые к встречному бою и потерявшие с десяток своих людей убитыми и
ранеными, ушли в глубь леса. Братишки с двумя "двухсотыми" (кроме
прапорщика Александра Каразанфира погиб командир группы капитан Михаил
Грушев) преследовать противника не стали.

Боевики, произведя залп, под прикрытием своих пулеметчиков, которые
стоя, в полный рост, поливали огнем лежащую перед ними поляну,
разделившись на две группы, быстро покинули место боя. Одна из групп
отошла в глубь леса, унося своих раненых и убитых, а вторая попыталась
обойти поляну, однако, наткнувшись на тыловой сторожевой пост и
подвергнувшись обстрелу, быстро ретировалась.

Капитан Михаил Грушев погиб в результате боестолкновения в августе 2000 года в горах юго-восточной Чечни.
Результат
боестолкновения для спецназовцев был драматичным. Около 6 или 8
выстрелов из гранатомета, произведенных боевиками, прошли над
Каразанфиром и разорвались в зарослях, накрыв ядро группы. Срикошетив
от деревьев и кустарников, они посекли осколками тех, кто лежал в
небольших ровчиках, однако их ранения были легкими. Наиболее тяжело
пострадали те, кто попал под обстрел из автоматического оружия.
Практически при первых же выстрелах командир группы Михаил Грушев был
убит на месте, пуля попала в голову. Другой офицер, упавший в ровчик на
живот, получил три касательных ранения спины. Арткорректировщика ранило
в грудь, пуля, пройдя по касательной, буквально разворотила грудную
клетку, разорвав кожу на ребрах. С первого взгляда ранение казалось
очень тяжелым, однако впоследствии доктор определил, что это не так.
Кроме этого ранены были спецназовцы из сторожевого поста,
расположенного на западной окраине опушки, которые вступили в огневой
контакт с обходившими поляну боевиками чуть позже. Повезло радисту: при
первых звуках выстрелов он укрылся за радиостанцией, в которую попали
две пули. Самое интересное при этом, что она не вышла из строя.
Боевики
ушли с поляны так же внезапно, как и появились на ней. Прибывшие на
помощь к своим спецназовцы оказали первую помощь товарищам. После этого
у них появилась возможность осмотреть подробнее место боя. Внимание
Дидковского привлекло место, где стоял пулеметчик боевиков. Все вокруг
было усыпано стреляными гильзами, судя по их количеству, боевик
расстрелял за минуту коробку патронов – около 100 штук. Земля, где он
стоял, была разворочена – поливая огнем свой сектор, бандит буквально
вкручивался ногами в каменистую почву, и надо отдать ему должное – под
пулями, летевшими со стороны поста Каразанфира, не пригнулся, а
продолжал стрелять стоя. На месте боя все было залито кровью, чуть в
отдалении от тропы валялись многочисленные использованные медицинские
пакеты, около 10 выстрелов к РПГ-7, пластиковые бутылки с водой,
пулеметные ленты, рюкзаки. Раненых боевики сумели унести с собой, но
было хорошо видно, что их порядкам нанесен существенный урон. Около
12.00 группа боевиков была обнаружена наблюдателями. По ней нанесли
минометный удар.
Еще до возвращения на базу раненых срочно
загрузили в вертолет. Александр Каразанфир, самый тяжелый среди них,
все время был в сознании и держался мужественно. В госпитале ему
провели несколько операций, казалось, что все страшное позади. К исходу
дня в отряд пришла черная весть: Каразанфир скончался. Врачи не смогли
спасти его.
Уже на базе боестолкновение, произошедшее утром 16
августа, тщательно разобрали. В сводный отряд из штаба группировки
прибыли офицеры разведотдела, прилетел заместитель начальника
разведуправления Главного командования внутренних войск полковник
Чесноков. Дидковский подробно рассказал ему обо всех обстоятельствах
случившегося. Стало ясно, что группа «Руси» оказалась на пути крупного
отряда боевиков, двигавшегося по караванной тропе, активно
использующейся для переброски оружия, боеприпасов, возможно, денежных
средств для подпитки бандформирований. Тропа выводила к Герзельскому
мосту на границе с Дагестаном и вела дальше в южные горные районы
Чечни, туда, где банды имели множество укрытий, где располагались их
логова, еще не уничтоженные федеральными войсками.
Дидковский,
проанализировав случившееся, выступил с предложением выставить на этой
тропе засаду. Вполне вероятно, что боевики не откажутся от столь
удобного маршрута. Однако командир сводного отряда спецназа не
поддержал этого предложения. Спустя три недели в район, где произошло
боестолкновение, ушла группа спецназа ГРУ. Выйдя на ту самую поляну,
разведчики установили управляемые мины, сами заняли позиции и стали
ждать. Ранним утром на поляну вышел очень крупный караван. На этот раз
в колонне не только двигались боевики в пешем порядке, но и шло более
20 лошадей, навьюченных оружием и снаряжением. Караван был столь
большой и хорошо вооруженный, что командир группы, стоявшей в засаде,
не рискнул вступить в бой.

После
боестолкновения, унесшего жизни двух спецназовцев, отряд продолжил
действовать в населенных пунктах Ножай-Юртовского, Курчалоевского и
Гудермесского районов.

В тот день группа спецназовцев отправилась в поиск. Командиром группы
шел Михаил Грушев - душа компании, весельчак и балагур,
двадцативосьмилетний капитан был отличным командиром. Бойцы любили его,
знали - если Груша рядом, все будет в порядке.

     Работали в лесах. Их задачей было обнаружение схронов и стоянок
бандформирований. Проходила информация, что где-то здесь боевики
намереваются устроить очередную пакость.

     Первые сутки прошли без происшествий. Никем не замеченной группа
прошла два десятка километров. Вечером стали устраиваться на ночевку.
Разбились на тройки, организовали круговую оборону - Грушев с радистом
в центре, пять троек - по периметру. Игорь с Сашкой конечно же соседи.

     Всю ночь лежали, вслушиваясь в темноту. Никаких палаток, костров
или спальников - прямо на земле, в полном обмундировании. Дремали по
очереди - один спит, двое наблюдают.

     Ночь тоже прошла спокойно. Утром, чуть только рассвело, начали
готовиться к выходу. Игорю уже стало казаться, что за этот рейд вообще
ничего не случится. Не найдут они никаких схронов и никаких боевиков -
слишком уж спокойно было вокруг.

     А потом...

     Игорь поднял голову и увидел «чехов». На полянку, где
расположилась группа из пятнадцати спецназовцев, словно лавина,
выкатились полсотни вооруженных до зубов боевиков.

     — За нами трасса была, они уже конкретно на засаду шли, готовились
какую-то колонну разбить, - вспоминает Мокаров. - А тут - мы. Они вышли
прямо на нас, наткнулись прямо на Сашкину тройку. Их было человек сорок
- пятьдесят. Все вооружены до зубов. И - понеслась.

     Дальше все происходило очень быстро. Секундная пауза - обе стороны
оторопели, никто не ожидал оказаться с противником вот так вот - нос к
носу, сразу, без подготовки. А потом - шквал огня.

     — Они выходили из кустов группами по несколько человек и сразу
начинали стрелять. Затем обтекали нас с двух сторон и снова уходили в
лес. И пока шли - стреляли. Огонь велся отовсюду. Невозможно было
оторваться от земли - трассера неслись в нескольких сантиметрах над
головой. Гранаты рвались одна за одной, «мухи», подствольники -
работало все. Поначалу показалось даже, что сразу всех убило...

     «Чехи» открыли огонь из всего, что у них было. Первыми же
выстрелами ранило капитана-артиллериста, который был прикреплен к
группе для корректировки артогня. Пуля вошла между пластинами
бронежилета и разворотила ему грудь - Игорь видел дыру с кулак в его
теле. Но капитан был еще жив. Потом выстрелом из гранатомета ранило
одного срочника. И сразу же вслед за этим - Сашку.

     — Он закричал. Я слышал его по рации, он говорил, что его ранило.
Нас отделяло всего метров десять, но пробиться к нему было нельзя.

     В Сашку попали три раза - сначала пуля раздробила бедро, потом его
несильно задело осколком, а потом граната разорвалась в нескольких
метрах и осколок насквозь пробил ему живот. Отстреливаться он уже не
мог.

     Кажется, только что они были силой, только что их было пятнадцать
человек и они были организованны и представляли собой единое
подразделение - сильное и умелое, как вдруг все изменилось, и через
минуту каждый сам по себе, каждый превратился в отдельную огневую
точку, и исход боя зависит теперь только от того, как будет драться
каждый из них. И Сашка уже лежит в траве, истекая кровью, а у
капитана-артиллериста разворочена грудь, и еще кто-то убит и многие
ранены, и Грушев уже не может руководить боем, потому что какое тут к
черту руководство - головы не поднять, надо драться и стрелять, вот и
вся наука, а смерть все валит и валит из кустов нескончаемым потоком и
кажется, что настает твоя очередь умирать...

     Сашку надо было вытаскивать, но преодолеть эти десять метров Игорь
не мог. Их могло разделять и три метра, и метр, и десять километров -
это уже не играло никакой роли. В бою время и расстояние меняют свои
значения и у человека уже не хватает жизни, чтобы преодолеть эти десять
метров. Люди попросту столько не живут - слишком далеко, слишком долго.
Расстояния войны - сантиметры, время - секунды. Прошло всего несколько
минут, а ты уже десять раз умер, десять раз воскрес и десять раз убил
человека...

     И все же в том бою оказалась пауза. Секундная пауза, когда огонь даже не прекратился, а лишь чуть-чуть ослаб.

     Игорь приподнялся, изготовясь к перебежке, и в этот момент прямо у него под ногами разорвалась граната.

     — Помню, меня в ногу толкнуло что-то. Отбросило на спину, я
сначала и не понял ничего. Потом чувствую - на животе липкое. Рукой
потрогал - кровь. Осколок вошел в бедро почти у самого сустава, пробил
ногу и застрял в заднице. Смотрю, кожа лопнула, а из мяса железо торчит.

     Бой закончился так же внезапно, как и начался. Воевать со
спецназовцами не входило в планы «чехов» - у них была иная задача.
Обойдя группу и оставив на поляне своих убитых, боевики ушли в лес.

     В первую секунду Игорю показалось, что из его группы не выжил
никто. Все были в крови - не поймешь, кто ранен, кто убит, на ком
просто чужая кровь.

     — Когда «чехи» ушли, я вообще думал, что на этой поляне одни
убитые. Только я остался. Как волна, выкатились из леса, раздолбали
нас, обтекли, словно вокруг камня, и снова ушли. Этот бой был одним из
самых жестоких. И до него, и после было много боестолкновений, но
такого, как в тот раз... И длился-то он всего минут десять... Но мы им
тоже хорошо наваляли.

     Потом зашевелились потихоньку, стали подниматься с земли.
Оказалось, что все не так уж и плохо, как он подумал в первую минуту -
у страха глаза велики. Снова подал голос Сашка - жив, братишка!

     Раненая нога стала неметь. Кожа на ягодице лопнула, и из нее
торчал зазубренный осколок. Игорь попробовал вытащить его руками, но
осколок сидел крепко. Повезло еще, что граната была от подствольника -
осколку не хватило силы пробить ногу насквозь. Если бы была «эргэошка»
или, не дай бог, «эфка» - на выходе вырвало бы кусок мяса размером с
кулак.

     Появилась боль. Мокаров послал бойца из своей тройки к командиру -
у Грушева всегда с собой был спирт. Хотелось хлебнуть глоток.

     Боец вернулся через полминуты - Грушев убит - осколок от «Мухи»
попал ему прямо в затылок; связист, который был рядом с ним, от этого
же взрыва поймал больше десяти осколков в рацию - только она и спасла,
а то были бы они все у него в спине, но связи больше нет; артиллерист
уже почти умер, Сашка в очень тяжелом положении, ранения почти у всех...

     В Ханкалу их с Сашкой везли одним бортом. Сашка потерял очень
много крови, ослаб. Сразу с борта его унесли на операционный стол. А
потом на операцию унесли и Игоря.

     — Резали под местным наркозом. Собственно, даже и не резали -
хирург просто взял осколок щипцами и вытащил его вместе с куском мяса.
Края у осколка зазубренные, и он, когда через ногу шел, граммов сто
мяса по дороге нацеплял. Я думал, мне это мясо обратно как-то прилепят,
а хирург его в тазик просто стряхнул, а осколок мне протягивает - на,
мол, на память.

     Привезли в палату, поставили капельницу. А через несколько часов в
эту же палату привезли и Сашку. Он был очень слаб, бледен, но - в
сознании и даже бодр. Пытался шутить. После операции и переливания
крови ему стало намного лучше. Игорь даже подумал, что это хорошо, что
и его ранило вместе с Сашкой - вместе служили, вместе в госпитале
лежат, вместе домой поедут.

     А на следующий день Игоря отправляли во Владикавказ. Сашка к тому
времени совсем очухался. Но был все еще нетранспортабелен. Поэтому
Игорь улетал один, а Сашка оставался.

     — Все будет в порядке, Сашка. Держись.

     — У нас и так все в порядке, - улыбнулся тот белыми губами. - Мы живы.

     — До встречи в Воронеже.

     — Да. До встречи.

     Во Владике Мокаров пробыл недолго - по этапу его отправили дальше,
в Новочеркасск. Это совсем уж тыловой госпиталь, где он должен был
выздороветь окончательно.

     В Новочеркасске провалялся около месяца. Ханкала, Владик -
госпитали пересыльные, там тяжелораненых не держат, везут дальше в тыл,
а в Новочеркасске...

     — Чтобы рана не гнила, ее каждый день надо чистить, - рассказывает
Мокаров. - Делается это очень просто - бинт сворачивают в трубочку и
пинцетом, как шомполом, протаскивают через дырку несколько раз.
Представляешь, по живому мясу. Когда в первый раз чистили, врачу чуть
по очкам не съездил - боль адская. А как начали привозить тех, кто в
бэтээрах горел... Их каждый день по два раза перевязывали - старые
бинты со спины отрывают вместе с мясом, они кричат... После этого я уже
не мычал. У меня-то, оказывается, так, царапина. Даже стыдно было за
такое ранение.

     Чего только не насмотрелся он за это время. Был у них в госпитале
один парнишка, которому в ногу попало одиннадцать пуль. От костей почти
ничего не осталось. Но ногу ему врачи не отрезали, сумели собрать. Даже
говорили, что будет ходить. Был еще один - бэха переехала его почти
напополам, прямо по тазу. Раздавило все - кости, внутренности, мышцы.
Он был весь в дренажных трубках и в шарнирах, таз ему собрали по
кусочкам. Сгоревшие, разорванные, раздавленные, без рук, без ног, без
глаз...

     Потом привезли одного капитана с дырой в груди. Его положили в
палату к Игорю. Капитан начал рассказывать, как его ранило: шел со
спецназовцами на корректировку, нарвались на «чехов»... История
показалась Игорю знакомой.

     — Где ранило-то?

     — Там-то и там-то.

     — Так ты ж с нами был!

     Обрадовались встрече, как старые знакомые. Поговорили,
повспоминали. Капитан сказал, что все это время был в Ханкале. Игорь
решил спросить про Сашку - за все это время ничего не знал о нем.

     — Слушай, Сашка Каразамфир - не слышал про такого?

     — Как же не слышал, мы с ним в одной палате лежали. Он ведь тоже в том бою был, верно? Умер он. Через несколько дней умер.

     О чем дальше говорил капитан, Игорь уже не слышал. Сашка умер... Как это? Сашка умер...

     * * *

   В 2003 году во время четвертой командировки в Чечню капитан внутренних
войск Игорь ЗАДОРОЖНЫЙ был тяжело ранен. Одну ногу оторвало сразу,
вторую ногу и правую руку ампутировали в госпитале. Придя в себя, он
думал только о возвращении в строй. И через год вернулся. О людях,
которые ему помогли, и о своей сегодняшней жизни майор внутренних войск
Герой России Игорь ЗАДОРОЖНЫЙ рассказал в интервью сайту
«Милосердие.ru»



Игорь
Задорожный родился в 1975 году в Казахстане. Вырос в Ставрополе. Учился
в сельскохозяйственном техникуме. В 1994 году поступил во
Владикавказское командное краснознаменное училище. После его окончания
был направлен в Хабаровск, где тогда формировался 21 отряд специального
назначения. В январе 2003 года, во время четвертой командировки в Чечню
получил тяжелое ранение, потерял обе ноги и правую руку. Больше года
провел в госпиталях. Еще во время лечения, в апреле 2003 года, зачислен
в отряд специального назначения «Русь». Начальник группы дознания.
Майор внутренних войск. Участвовал в соревнованиях инвалидов. Женат,
сыну 2 года.

Указом Президента Российской Федерации от 11 ноября 2003 года за
мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга в
Северо-Кавказском регионе, майору Задорожному Игорю Сергеевичу
присвоено звание Героя Российской Федерации.



-- Игорь, вы после ранения надеялись вернуться в армию?

-- Надеялся, потому что без армии свою жизнь не представлял. После
ранения меня прооперировали в Грозном (ампутировали правую руку и
вторую ногу – первую оторвало сразу), потом отправили в Моздок, а
оттуда – в Новочеркасск. И вот в Новочеркасске через неделю созвонился
с полковником Николаем Андреевичем Нечвидовым - командиром 21 отряда
специального назначения на Дальнем Востоке, в котором я служил с
момента окончания училища. Я сразу сказал ему: «Товарищ полковник, я
хочу служить». «За это не переживай. Будешь служить», - ответил он. Я
понимал, что негоден к службе, не знал, как вообще буду дальше жить, но
сразу поверил: как командир сказал, так и будет. Хотя не мог
представить, как он будет решать этот вопрос. Просто верил – Николай
Андреевич для всех нас был как отец («папа Коля» называли его в
отряде), мы даже мысли не допускали, что ему можно не верить. Он
добился аудиенции у главкома внутренних войск генерала армии Тихомирова
В.В., вместе с командующим Дальневосточного округа они пошли к нему
просить за меня. О чем они говорили, я, естественно, не знаю, но после
возвращения с Дальнего Востока в Москву Вячеслав Валентинович Тихомиров
разыскал меня в госпитале (а меня к тому времени перевели в московский
госпиталь внутренних войск) и после беседы сказал, что я буду служить.
Потом он (уже не будучи главкомом) помог мне с протезами – без его
ходатайства вряд ли удалось бы найти деньги. В апреле я уже числился в
московском отряде специального назначения «Русь». Но в строй вернулся
еще через год – до апреля 2004 года в госпитале долечивался. Не могу не
вспомнить добрым словом полковника медицинской службы Александра
Сергеевича Ковалева – начальника отделения гнойной хирургии. Он не
только прекрасно лечил меня, но и всегда подбадривал, улыбался, шутил.
И сегодня помогает, когда к нему обращаюсь. Вот на таких людях, как
Николай Андреевич, Александр Сергеевич, Вячеслав Валентинович, держатся
армия, медицина, Россия!




-- Вас сразу перевели с Дальнего Востока в Москву?

-- Да, с протезированием намного легче в Москве. Из Хабаровска я бы не
налетался. Зачислили меня в точно такой же отряд. Только «Русь» на 5
лет старше, его бойцы участвовали еще в первой чеченской войне, а 21-й
отряд формировался при мне в середине 1999 года. Но с ребятами из
своего отряда связь поддерживаю, они мне помогли купить машину – ее
контейнером из Владивостока везли. И осенью 2003 года, еще находясь в
госпитале, я начал тренироваться в вождении. И, конечно, с полковником
Нечвидовым по возможности перезваниваюсь – он для меня навсегда
останется образцом офицера. Не знаю, как бы сложилась жизнь без его
поддержки.

В горячие точки теперь не летаю, понимаю, что буду там скорее обузой,
чем помощником. Хотя знаю ребят, которые без одной ноги ездили в
горячие точки и выполняли боевые задачи с оружием в руках. Есть у нас
такие люди! А во время афганской войны был офицер, потерявший там обе
ноги, и он на протезах вернулся туда и продолжал проводить боевые
операции. Его убили позже, уже на гражданке (он возглавлял первый
афганский фонд). Много в мире зависти и злобы. Но и настоящие герои на
Руси всегда были и, думаю, будут.



-- Вы, наверное, теперь занимаетесь воспитательной работой с личным составом?

-- Я начальник группы дознания. Работаю с людьми, совершившими
серьезные нарушения (самовольное оставление части, членовредительство),
допустившими неуставные взаимоотношения. Последнее случается не только
с солдатами срочной службы, но и с контрактниками и даже с
прапорщиками. Честно скажу, иногда приходится нарушать букву закона…
Во-первых, если мы за каждый подзатыльник будем сажать, служить будет
некому. А во-вторых, нельзя ломать жизнь человеку. Одно дело – желание
издеваться над младшими и слабыми как принцип. Тогда, действительно,
человека только тюрьма может исправить (если может – это зависит и от
самого человека, и от руководства исправительного учреждения). Но если
человек служит не за страх, а за совесть, показывает всем пример… Срывы
бывают со всеми, мы же не железные. Кто-то со мной не согласится,
кто-то даже осудит, но у меня в этом случае рука не поднимется дать
делу ход. Это не значит, что я буду сквозь пальцы смотреть на
нарушения. Я в любом случае накажу нарушителя, но если есть
возможность, постараюсь не выносить сор из избы, повлиять на
военнослужащего, убедить его относиться к сослуживцам по-человечески.

Также стараюсь по возможности предотвратить членовредительство. Редко
кто сразу идет на такую крайнюю меру, начинается все обычно с симуляции
или шантажа. Мне командиры подразделений докладывают, и я беседую с
солдатами. Иногда успешно, но, бывает, что человек внутренне сломлен (и
не дедовщиной, просто он еще до призыва категорически не хотел служить,
пытался увильнуть от армии всеми правдами и неправдами), и тогда все
мои беседы безрезультатны. С одним дважды беседовал. Здоровый, под два
метра ростом, но… Брат его умудрился комиссоваться через полгода, и он
по тому же пути пошел. Вроде соглашался во всем со мной, но сделал все
равно по-своему. Теперь не знаю, как сложится его судьба. Может быть,
дадут ему возможность дослужить в других подразделениях, а, может быть,
и посадят. Если, конечно, психиатры признают его здоровым.



-- Духовная работа с солдатами проводится?

-- Да, диакон Алексий Заварнов из храма «Малое Вознесение» постоянно
бывает в части. Он отвечает за взаимодействие Православной Церкви с
внутренними войсками. По его инициативе на территории части построили
храм. Скоро состоится его освящение, причем освящать будет Святейший
Патриарх. А литургию уже служили (приезжал отец Алексий Круглик из
«Малого Вознесения»), были первые причастники. Я, к сожалению, в тот
день не смог попасть на литургию и причаститься.

А отец Алексий Заварнов… Мне иногда кажется, что он живет в части! Я
уезжаю вечером, а его уазик почти всегда еще стоит. Работает с
группами, проводит духовные беседы. Это необходимо, потому что часть у
нас воюющая, ребят сюда отбирают крепких, часто жестких. Без духовной
опоры, без веры они могут и дров наломать.



-- А ребята из каких семей служат сейчас в армии? И кто сегодня идет
в офицеры? Вы, например, почему поступили в военное училище?

-- Большинство офицеров – дети военных либо сотрудников силовых
ведомств. Не так просто сегодня поступить в военный вуз, без знакомств
еще труднее. Хотя потом многие молодые лейтенанты уходят из армии. О
них никто не заботится, зарплата маленькая, квартир нет. Кто-то
понимает, что поступил в училище по инерции, ошибся в выборе профессии.
Но я-то уж точно поступал не по инерции. В семье у меня военных не
было. Почему выбрал военное училище? Романтика. По-другому объяснить не
могу. Но о выборе своем ни разу не пожалел.

А солдаты… Армия у нас, в основном, рабоче-крестьянская. Но есть и
ребята после института. Если в 90-е годы их было всего один-два
человека на всю часть, то сегодня по 5-6 человек за год приходит. А
иногда и в один призыв столько же! Это очень хорошо. Потому что много
ребят из неблагополучных семей, можно сказать, уличных, на гражданке
толком не учившихся (у некоторых всего 6 классов образования). Когда
все такие, естественно, один негатив будет: ругань, жестокость. А если
есть ребята с образованием, кто-то, глядя на них, начинает
переосмысливать свою жизнь, стремиться к чему-то хорошему, к созиданию.



-- То есть меняется отношение к службе в армии?

-- Не думаю. Меня несколько раз в году (обычно перед 23 февраля и 9
мая) приглашают выступать в московские школы. Иногда входишь в класс и
даже жалеешь, что пришел – видишь равнодушные взгляды. Понимаю, что
дети не виноваты – их так воспитали, но трудно бывает начать разговор.
А если оказывается, что один или два парня в классе хотят служить в
армии, уже радостно. Они не отпускают, задают вопросы… Но в целом вижу,
что в 6-7 классе ребята мечтают не о подвигах, не о защите Родины, а о
деньгах, об устройстве своего быта. Конечно, это немаловажно, но все же
мальчик в первую очередь должен стремиться стать мужчиной. А они,
похоже, об этом вообще не думают. Спортом занимаются единицы. Остальные
растут хлюпиками и довольны собой. Такие хлюпики не смогут семью ни
защитить, ни обеспечить. Вот почему девочки сегодня не на материнство
настроены, а на образование и карьеру. Я не сторонник эмансипации, но
понимаю их – разве можно на таких «мужчин» рассчитывать?



-- Игорь, а вы, когда получили ранение, уже были женаты?

--
Да, я женился в 2000 году, после первой командировки в Чечню. Но детей
у нас тогда еще не было. Поэтому когда жена приехала ко мне в
Новочеркасск, я уговаривал ее уехать. Говорил, что она еще молодая, у
нее впереди вся жизнь… В душе, конечно, надеялся, что останется –
морально было очень тяжело. Но я понимал, как тяжело будет ей со мной,
и не считал себя вправе к чему-то ее обязывать. Но для нее вопрос так
даже не стоял. Она приехала к мужу! Сейчас нашему сыну Никите 2 года. Я
сделаю все от меня зависящее, чтобы он вырос настоящим мужчиной.
Конечно, хотел бы, чтобы он стал офицером, но это уже как он сам решит.
Да и офицер офицеру рознь: разные войска выполняют разные задачи. Мне в
Чечне приходилось работать и с десантниками, и с подразделениями ГРУ,
ФСБ, с другими войсками. Так что я много могу Никите рассказать об
армии. Но пока рано. Думаю, начну года через 4.





-- Вы, говорят, по-прежнему занимаетесь спортом и даже участвуете в соревнованиях?

-- Я всегда дружил со спортом. В школе играл в футбол, в училище
серьезно занимался боксом и рукопашным боем. И точно знаю: если бы не
спортивная закалка, меня бы после ранения до госпиталя живым не
донесли. Когда в Новочеркасске меня нашли ребята из нашего училища (на
выпуск старше), я попросил их принести мне гантель. Они принесли, не
помню, 8 или 10-килограммовую, и я сразу начал заниматься. А в
московском госпитале надел протезы и стал ходить на лечебную
физкультуру – без этого я бы не поднялся. Очень хорошие там
тренеры-девчата. Помогали, подсказывали, какую группу мышц нагружать.
Основная нагрузка была на ноги, то есть на то, что от них осталось.
Считаю, что добился результата – для безногого хожу неплохо. Хотя
хотелось бы лучше. Теперь три раза в неделю хожу в бассейн
энергетического института (спасибо директору бассейна, который пошел
мне навстречу и всегда помогает).
А
«большим» спортом в нынешнем состоянии занялся в августе прошлого года.
Капитан нашего регионального клуба спортсменов-инвалидов «Ахиллес» Мэри
Бушуева пригласила меня в Нью-Йорк. Там проходил пятимильный марафон
«Hope and Possibility» («Надежда и Возможность»). Участвовали
спортсмены-инвалиды со всего мира, а Россию (да, по-моему, и весь
бывший Советский Союз) представляли только мы с Мэри. Расстояние мы
преодолевали на колясках. Меня поразило, насколько в Америке все
продумано для инвалидов: пандусы, автобусы с лифтом. И отношение к
инвалидам… Если переезжаешь улицу на коляске, все машины
останавливаются. А во время соревнований инвалидов улица с двух сторон
оцепляется, чтобы народ не затоптал нас! Люди приходят болеть,
поддерживают, хлопают, кричат. Морально поддерживают! Я даже до финиша
ни разу не остановился воды попить – такой духовный подъем был. Потом я
участвовал в нескольких марафонах в Москве и Подмосковье. Как правило,
никто внимания не обращает на нас. Недавно, правда, во время
соревнований на Кремлевской набережной одна женщина хлопала и кричала:
«Молодцы!». Конечно, очень приятно было. Но там-то не одна женщина, а
десятки тысяч людей поддерживали! А соревнования такие необходимы.
Во-первых, чтобы люди проверили свои возможности и поверили в себя, а,
во-вторых, чтобы не чувствовали себя одинокими и никому не нужными.
Сколько инвалидов сидит в четырех стенах, и даже из квартиры выйти не
могут. Спасибо людям, которые нами занимаются, организовывают
соревнования. Но в некоторых районах дальше слов дело не идет. А людям
нужна поддержка.



-- Среди наших читателей немало инвалидов, людей, попавших в беду. Чтобы вы им пожелали?

--
Работать над собой. Тяжелее всего, конечно, тем, кто в результате травм
(позвоночника, шейных позвонков) совершенно обездвижен. Но и для них не
все потеряно. Есть центр Дикуля, в котором москвичам помощь оказывают
бесплатно. И в любом случае нельзя терять надежду, надо развивать то,
что осталось. Не работают ноги и руки – остались мозги. Это тоже
немало: читайте, изучайте языки, входите в Интернет. Главное – верить в
себя, работать над собой и уповать на Бога. Мне кажется, тяжелые
испытания Господь попускает самым сильным людям. Возможно, иначе мы бы
не пришли к Нему. Значит, надо с честью пронести свой крест до конца.

Чтоб стать мужчиной - мало им родиться:
Чтоб стать железом - мало быть рудой
Ты должен переплавиться, разбиться,
И, как руда, пожертвовать собой

Как трудно в сапогах шагать в июле,
Но ты - солдат, и всё сумей принять:
От поцелуя женского до пули,
И научись в бою не отступать..

Готовность к смерти - тоже ведь оружие,
И ты его однажды примени...
Мужчины умирают, если нужно
И потому в веках живут они!..

Как трудно в сапогах шагать в июле,
Но ты - солдат, и всё сумей принять:
От поцелуя женского до пули,
И научись в бою не отступать!

У нас служили золотые солдаты  - это действительно лучшие сыны России, которые
могут и будут выполнять любые, даже самые сложные задачи.
Что останется после того, как отряд перестанет существовать?
Останутся традиции. Останется память о пройденном боевом пути, о
павших. Как и прежде, будем встречаться 1 августа – в День отряда, и 25
февраля – в День памяти. Мы договорились, что всех наших погибших будут
поминать и во вновь формируемом ЦСН. Совместно с командованием ОДОН
решено перенести памятник отряда, на котором выбиты имена павших, на
Аллею славы дивизии...




Останутся люди. Большинство, конечно, не очень желает переходить во
вновь формируемый Центр специального назначения. На то есть свои
причины, в том числе и чисто бытовые, но в нынешних условиях важные:
все стоят в очереди на получение жилья в столице по многу лет. Перейти
в ЦСН — значит потерять место в очереди, и решение жилищного вопроса
снова отодвинется на неопределенный срок, а у большинства — семьи,
дети. Хотя кто-то, возможно, и перейдет, кто-то уволится. В любом
случае уверен: все они найдут в жизни место, достойное их уровню
профессионального мастерства, боевому опыту. Уже сейчас нашими
офицерами, прапорщиками активно интересуются коллеги из различных
силовых структур: зовут продолжить службу в ЦСН ФСБ России, СОБРах
Госнаркоконтроля, отрядах милиции специального назначения МВД России, в
Службе внешней разведки. Я уж не говорю про частные охранные
предприятия.
Всем, кто служил и служит со мной в отряде специального
назначения «Русь», я желаю удачи во всем. Желаю не унывать, ведь жизнь
не заканчивается. Уверен: то лучшее, что было заложено здесь, в «Руси»,
они пронесут через всю жизнь, передадут своим детям. Как бы там ни
было, история отряда и память о нем останутся в наших сердцах. И в
сердцах тех людей, жизни которых мы спасали на Северном Кавказе, в
Буденновске, в Первомайском, в Беслане…

«Русь» уходит. Остается наше боевое товарищество, которое ничем и никогда не разорвать.
                                                    Командир Отряда Русь Ю.Дидковский.

Как стать спецназом. Чечня. 1994—1996

РОЖДЕНИЕ

Отряд родился 1 августа 1994 года.
Базой для его создания стал отдельный мотострелковый батальон особогоназначения (ОМСБОН), до 1991 года в течение почти тридцати лет
выполнявший совместно с 9-м Главным управлением КГБ СССР задачи по
охране и обороне Центрального комитета и Московского городского
комитета коммунистической партии Советского Союза, располагавшихся в
комплексе зданий на Старой площади столицы. Это была
образцово-показательная воинская часть. С развалом Союза задачи по
охране объектов ЦК компартии с батальона были сняты, что зафиксировано
в соответствующем указе Президента СССР Михаила Горбачева. Тем не менее
в течение некоторого времени батальон продолжал охранять объекты высшей
государственной власти – здания и сооружения Правительства России. В
конце концов данная функция от ОМСБОНа была передана Главному
управлению охраны. Батальон остался без работы.Руководству МВД и
внутренних войск предстояло решить судьбу воинской части. То, что
уникальную воинскую часть не следует расформировывать окончательно,
тогдашнему командующему внутренними войсками Анатолию Куликову
подсказывало не только его окружение, но и анализ ситуации в стране,
где роль войск неизменно повышалась.
Череда межнациональных конфликтов, вспыхнувших на руинах былой империи, заставила руководство страны резко менять облик внутренних войск, закреплять за ними новые,
важные задачи, основной из которых стала борьба с незаконными вооруженными формированиями, террористическими группами, сепаратистамии экстремистами всех мастей, нашедшими питательную почву для своих идейна Северном Кавказе, в Средней Азии, Закавказье.
Войска, с 1988 года неизменно участвующие во всех межнациональных конфликтах в роли
пожарной команды, успевшие повоевать в мирный, казалось бы, период,
нуждались в хорошо подготовленных, оснащенных, профессиональных,
мобильных подразделениях. Именно такие воинские части создавались на
рубеже 90-х годов. Они получили наименование оперативных, что как
нельзя более точно отражало суть их служебной и боевой деятельности.

Спецназовское
братство – удивительный феномен, описания которого нет ни в одном
наставлении или уставе. Но каждый, кто служит в спецназе, знает, что в
самом жестоком бою он всегда может опереться на плечо друга. А значит,
победить…
Наряду с оперативными частями вести борьбу с сепаратистами, экстремистами,
незаконными вооруженными формированиями были призваны и отряды
спецназа, которых к 1994 году во внутренних войсках было два: «Витязь»
и «Росич». Один из них – «Витязь» – уже имел солидную историю и не
менее солидный для такого подразделения послужной список, успев принять
участие во многих серьезных спецоперациях еще в Советском Союзе, а
также в новой России. Другой отряд – «Росич» – был создан в 1992 году и
входил в состав Северо-Кавказского округа внутренних войск.
Командование войск осознавало: в сложившихся условиях роль подразделений
специального назначения, выполняющих боевые задачи любой степени
сложности в целях обеспечения внутренней безопасности государства и его
граждан, год от года будет возрастать. Во всяком случае ближайшая
перспектива мыслилась именно так. Обстановка, складывающаяся на
Северном Кавказе в начале 94-го года, свидетельствовала, что для
спецназа, как и для войск в целом, работы хватит. События 1992—1993
годов в Северной Осетии и Ингушетии, в Южной Осетии, в Москве, где
действия отрядов специального назначения внутренних войск были признаны
весьма эффективными, лишь подтверждали убеждение руководителей,
отвечающих за безопасность и правопорядок в стране: спецназ нужно
развивать.

Касаясь же ОМСБОНа, отлученного от охраны правительственных зданий, отметим,
что решение сохранить его как воинскую часть было принято на уровне
Министерства внутренних дел России. На первом этапе за батальоном
закрепили новые задачи, сделав воинской частью оперативного назначения,
что позволило сохранить батальон как воинское формирование. При этом
учитывали и то, что в ОМСБОНе был традиционно крепкий,
высокопрофессиональный коллектив. Длительное время батальон считался
лучшим подразделением внутренних войск, был своего рода их лицом. Отбор
солдат в подразделение был строжайший. Учитывалось все: не только
личные качества призывника, но рост, общефизическое развитие и даже
черты лица, которые по традиции должны были быть «стандартного», без
характерных особенностей, славянского типа. Стоящий на посту №1 в
здании ЦК партии солдат за день мог по нескольку раз встретить
проходящего мимо генерального секретаря, не говоря о членах политбюро.
В отдельных случаях ему приходилось отвечать на вопросы высших иерархов
коммунистической партии, поддерживать беседу. Естественно, на пост №1 в
здание ЦК заступали только лучшие военнослужащие, обладающие высокими
личными качествами. Не менее строгое отношение было и к подбору
офицерских кадров. Стоит сказать лишь, что даже обыкновенный командир
взвода назначался на должность только после личной беседы с начальником
управления кадров войск.
Батальон носил свое новое название «оперативный» недолго. Приказами министра внутренних дел и командующего внутренними войсками создавался еще один отряд специального назначения.
Решение создать отряд спецназа на базе бывшего ОМСБОНа можно признать вполне
логичным и оправданным. Во-первых, очень выгодное расположение –
практически центр Москвы. Во-вторых, личный состав батальона отличался
профессионализмом, высоким уровнем физической подготовки, дисциплиной,
исполнительностью. Все, что выделяло ОМСБОН в своего рода элиту
внутренних войск, как нельзя кстати пришлось при создании такого
специфического воинского организма, как подразделение специального
назначения.
Боевое знамя, святой символ для каждого воинского
формирования, досталось новому отряду от своего прародителя –
отдельного мотострелкового батальона особого назначения.

Как
и уже существующий отряд «Витязь», новый отряд организационно вошел в
состав Отдельной дивизии оперативного назначения (ОДОН) внутренних
войск, более известной как дивизия имени Ф.Дзержинского – такое
название она носила в Советском Союзе. Первым командиром был назначен
полковник Павел Зайцев.
Вновь созданному отряду были определены задачи, среди которых основные –
участие в мероприятиях МВД России по пресечению захвата и угона
воздушных судов гражданской авиации, оказание содействия органам
внутренних дел в пресечении групповых нарушений общественного порядка,
массовых беспорядков, оказание помощи Главному управлению охраны России
в усилении охраны объектов комплекса административных зданий
Правительства РФ при осложнении обстановки, розыск и задержание особо
опасных преступников (дезертиров), разоружение преступных вооруженных
групп и изъятие у них оружия, освобождение лиц, захваченных в качестве
заложников, обеспечение безопасности руководства МВД РФ и внутренних
войск в районах, где введено чрезвычайное положение, нахождение в
резерве командующего внутренними войсками для решения внезапно
возникающих задач.
Список задач, поставленных перед отрядом,относится к моменту формирования – августу 94-го года. Совсем скоро он претерпит ряд изменений, вызванных объективными обстоятельствами.
Период становления – один из самых сложных. Огромное количество
организационных, повседневных проблем предстояло решить в кратчайшие
сроки. Очень пригодились опыт и багаж профессиональных навыков отряда
«Витязь». У него с небольшими изменениями были взяты и организационно-штатная структура, оптимальная на то время, и программы специальной подготовки, уже обкатанные и подтвердившие свою эффективность.

Главный принцип спецназа – добровольность. Поэтому в отряде после
организационно-штатных мероприятий остались лишь те, кто сам пожелал
продолжить службу в спецназе. Первостепенное внимание при этом
уделялось комплектованию боевых групп. Офицерский корпус остался
практически весь. Профессиональная подготовка, физические качества
офицеров ни у кого не вызывали сомнений. То, что они способны в
короткий срок овладеть новыми для себя знаниями, – тоже. Подполковник
Евгений Погодин, в то время начальник штаба отряда, вспоминает: «С тем
человеком, который отказался служить в спецназе, мы расставались сразу
же, несмотря ни на какие его деловые и профессиональные качества. Уже
тогда мы понимали, сколь важен морально-психологический климат в таком
специфическом формировании, как отряд спецназа. В то время мы очень
тщательно подошли к процессу комплектования. Не ставили перед собой
задачу во что бы то ни стало заполнить все должности, понимали, что
люди должны прижиться друг к другу, притереться. Нам удалось подобрать
на те должности, которые не были заняты офицерами бывшего ОМСБОНа,
людей из дивизии Дзержинского, из отряда «Витязь». Брали опытных
офицеров, служивших до этого в Вооруженных силах в подразделениях
разведки, в воздушно-десантных войсках. Главное – нам удалось сохранить
добрые традиции ОМСБОНа, присущий ему уровень дисциплины и
исполнительности».
Первые месяцы были заполнены напряженнойучебой на полигоне в деревне Новая, и на полевых сборах под Ногинском.Реальную помощь оказывали специалисты из «Витязя», именно они помогали проводить занятия по спецподготовке. По техническому оснащению и
вооружению в то время отряд ничем не отличался от линейных частей и
подразделений внутренних войск. Все перешло по наследству от ОМСБОНа.
Парк техники составляли лишь крытые ГАЗ-53, предназначенные и вполне
пригодные для перевозки личного состава по улицам Москвы и дорогам
области. Из оружия – штатные автоматы АК, пулеметы, гранатометы.
Спецоружие появилось спустя некоторое время – это были пистолеты-пулеметы «Кипарис» и автоматические пистолеты Стечкина,оснащенные приспособлением для бесшумной и беспламенной стрельбы.
Главным отличием от обычных подразделений стало новое обмундирование,
до этого редко встречавшееся во внутренних войсках. Петербургская фирма
«АНА» снабдила каждого бойца четырьмя комплектами удобной и
функциональной формы характерной расцветки «камыш». Получил отряд и
новые спецназовские бронешлемы – «Маска-1». Иных отличий от обычного
подразделения пока не было.
Еще за месяц до ввода федеральных сил на территорию Чечни отряд ежесуточно выделял по одному взводу в вооруженный резерв по усилению охраны Дома Правительства Российской
Федерации.
Период становления, в ходе которого офицеры сделали все, что могли, чтобы подготовить солдат к решению новых задач,закончился внезапно. Шел декабрь 1994 года… Именно тогда была
поставлена задача убыть в первую командировку на Северный Кавказ – с 12 января 1995 года отряду предстояло участвовать в боевых действиях в Чечне. В командировку отряд выехал без собственного имени, имея лишь номерное обозначение.

МНЕНИЕ: МОРАЛЬНЫЙ КОДЕКС БОЙЦА СПЕЦНАЗА


 
 
 


 





Воспитание бойца подразделения спецназа – процесс дорогостоящий,
трудоёмкий и долгий. В Израиле, например, на это уходит 5-7 лет. Нашего
спецназовца готовят в более сжатые сроки, но практика показывает —
подготовлен он не хуже.
Какими же качествами должен обладать боец войсковой элиты? Как
строится воспитательный процесс в подразделениях спецназа? На эту тему
рассуждает офицер разведывательного управления главного штаба
внутренних войск МВД России полковник Валерий Чумаков, кавалер ордена
Мужества и других боевых наград, участник многих специальных операций.
12 лет его службы связано с отрядом специального назначения «Русь», в
котором он был заместителем командира группы, а затем и отряда, отвечая
за воспитание личного состава.


Секретное оружие спецназа

НА МОЙ взгляд, тот, кто хочет попасть в спецназ, прежде всего
должен уметь терпеть. Это качество для спецназовца приоритетно, потому
что служба требует от него ежедневного упорного труда и старания. Если
наряду с оптимальными физическими данными у молодого человека есть
внутренняя готовность переносить трудности, то всё остальное
приложится. Кто думает иначе, тот в спецназе долго не задержится.
Лёгких дней здесь не бывает. Новичка ждут увеличивающиеся по
нарастающей нагрузки, которые порой могут показаться непреодолимыми и
даже запредельными. Но это не так: вся система обучения и воспитания
строится на взаимопомощи, рассчитана на коллективное преодоление
трудностей — с напарником или в составе подразделения. Не важно, какое
испытание впереди: специальная штурмовая полоса, марш-бросок или выход
в горы – везде необходимо крепкое плечо товарища, моральная поддержка
сослуживцев. Так незаметно из сплава физической выносливости и
психологической устойчивости формируется духовный стержень бойца, так
крепнет его внутренняя готовность к преодолению любых трудностей.
Именно это принципиально отличает нашу систему подготовки от
раскрученной Голливудом западной системы. Мы готовим не
одиночек-супергероев, а воинов, вся сила которых раскрывается в
коллективе и через коллектив.





Другим ключевым моральным качеством для спецназовца является его
готовность идти на риск, граничащий с самопожертвованием. Готов ли
человек к тому, что при восстановлении попранной справедливости он
может лишиться здоровья или даже жизни? Психологические тесты здесь
порой бессильны.
Данное качество внешне может до поры не проявляться в человеке,
находясь в нём как бы в дремоте. И тогда важнейшей задачей командира
будет пробуждение в бойце этой решимости и развитие её до высочайшего
уровня, до той самой готовности к самопожертвованию.
Третьим качеством я считаю то, что раньше называли
интернационализмом. Как говорится, на время службы у нас одна
национальность — воин российского спецназа. В результате в наших
подразделениях нет проблем с межнациональными отношениями.

Эти качества являются, по сути, нашим секретным оружием, «резервом Ставки».


Правильные герои русского спецназа

РАЗГЛЯДЕТЬ человека, обладающего такими качествами, очень непросто.
Поэтому в процессе изучения молодого пополнения или кандидатов на
контрактную службу люди заведомо ставятся в ситуации, в которых им
приходится делать выбор: я или коллектив. При этом за ними ведётся
постоянное наблюдение сержантами и офицерами, работают психологи.
Поведение человека, его реакция на различные раздражители, мотивация
поступков, умение быстро ориентироваться в различных ситуациях
тщательно изучаются, подвергаются анализу и оценке. Здесь важен каждый
штрих, любая мелочь, самая «маловажная» деталь.
В воспитательном процессе мы сознательно дистанцируемся от широко
раскрученных в СМИ стереотипов поведения героев-одиночек типа Рэмбо.
Этот образ чужд нам, потому что несёт в себе дух эгоизма и прагматизма.
Такой солдат не станет рисковать жизнью ради общей победы, ради
достижения успеха всей операции, ради спасения чьей-то жизни, если сам
не окажется в центре события, не станет его главным героем. Даже став
профессионалом своего дела, он на уровне подсознания запрограммирован
работать исключительно на себя, на свой личный авторитет или имидж.
Коллектив для него – серая масса, на фоне которой должны ярче
проявиться его способности и таланты.
А ведь общий успех операции очень часто зависит именно от чёткого
выполнения на местах таких вот маловажных, на первый взгляд, задач. Так
было в Будённовске, в Первомайском, в Беслане. Доставить под огнем
противника цинк с боеприпасами, с точки зрения героя-одиночки, —
черновая, абсолютно не зрелищная и неблагодарная работа. На самом же
деле вовремя поднесённые боеприпасы могут повлиять на исход боя, спасти
чьи-то жизни. Именно так при проведении спецоперации в дагестанском
селе Первомайское погиб сержант Олег Долгов. Посмертно он удостоен
звания Героя России.
Святыни спецназа – имя, честь и краповый берет

СИСТЕМА воспитания спецназа базируется на идеях преданности
традициям отряда и преемственности поколений. Без этого, пожалуй,
невозможно вырастить настоящего бойца спецназа, для которого смысл
службы в отряде тождественен смыслу жизни. Ведь это не пустая бравада,
когда поощряемый командованием спецназовец к уставному «Служу
Отечеству…» от души добавляет: «…и спецназу!».
У солдата необходимо вырабатывать чувство гордости за
принадлежность к силам специального назначения, своему отряду. Каждый
должен осознавать, что ему оказана большая честь — служить в элите
войск, дорожить этим. Такие чувства обычно возникают у солдата от
соприкосновения с живой историей отряда: ветеранами и авторитетными
военнослужащими — хранителями традиций, носителями офицерской и
спецназовской чести.
Спецназовец должен усвоить, что все его победы — заслуга
коллектива, в котором он служит. Исключительно ему он обязан всеми
своими достижениями. И это ни в коей мере не принижает значимости
каждого солдата как самостоятельной личности, а наоборот, обогащает
его, помогает ему полностью раскрыться. Также он должен помнить, что
любой совершённый им проступок пятном ложится на весь отряд, бесчестит
не только его самого, но и всех действующих, служивших и погибших
офицеров и солдат. В этой свободе выбора и проявляется моральная
зрелость воина спецназа.




У спецназа существуют свои святыни, ценности и традиции, разрушение
которых приведёт к ослаблению боевого духа. К ним относятся имя отряда,
его Боевое знамя, символика, память о погибших и, конечно же, краповый
берет. И чем крепче и искреннее верят в эти святыни военнослужащие,
включая офицеров, командование отряда, тем крепче и выше в отряде
боевой дух, тем больше отдача себя службе. Люди должны верить в то,
чему служат, в то, ради чего пойдут в бой класть «свои животы». Любая
фальшь, недооценка кажущихся «мелочей», забвение традиций,
меркантильность в отношениях наносят непоправимый ущерб делу. Это ведёт
к выхолащиванию идеи, подрывает веру в её святость, опустошает душу.
На этих же непреходящих ценностях и принципах должны
воспитываться и военнослужащие по контракту, так как никакими деньгами
никогда не удастся заменить то, что даёт человеку осознание единения и
сплоченности, в основе которых — общие духовные ценности.
Сколько «весит» профессионал спецназа?

В РАБОТЕ с солдатами и сержантами по контракту особенно важно
учитывать видение ими дальнейших перспектив своего служебного роста,
определяющих мотивацию службы. У них должно быть понимание того, что,
служа в отряде, они работают и на себя: набираются опыта, делают себе
имя. Дорожит ли контрактник годами, отданными службе в отряде,
заработанным краповым беретом? Уверен, что большинство ответит
утвердительно. И даже если контрактник решил увольняться, то, как
правило, он идёт работать в ЧОПы, правоохранительные структуры. Мало
кто из его нового начальства не поинтересуется у бывших командиров:
«Как этот боец служил в отряде? Можно ли ему доверять?» При этом
положительный отзыв часто играет определяющую роль в его дальнейшей
судьбе.
В спецназе есть железное правило: на наиболее ответственные,
опасные задачи идут только офицеры, прапорщики и лучшие контрактники.
Это соответствует кодексу чести отечественного спецназа и отвечает его
духу, традициям. Поэтому главный признак профессиональной зрелости
контрактника – его надёжность. По такому критерию и определяется его
«вес» в коллективе. Ненадёжного профессионала в спецназе не должно быть
по определению, но если таковой и находится, то на операцию его не
возьмут, каким бы классным парнем он ни был в мирной обстановке. В бою
нужен не просто хороший, добрый, отзывчивый человек, а воин, готовый
работать надёжно, жестко, профессионально, адекватно создавшейся
ситуации.
«Хороший ты парень, Серёга, но лучше оставайся на базе.
Картошечки нам пожаришь, сварганишь чайку!» — в лучшем случае пожелают
ненадёжному «профи» его боевые друзья, выезжая на операцию. И это не
желание унизить товарища, но естественное стремление обезопасить себя
при проведении боевого задания. Именно так, путём естественного отбора
формируется в спецназе критерий профпригодности каждого конкретного
бойца. И такому вот Серёге рано или поздно придётся выбирать. Либо
подтягиваться, догонять товарищей, становиться, «как все», либо
освобождать место другому. Послужить на халяву здесь не получится.

Работа спецназа связана не только с запредельными физическими
трудностями, но и с психологическими перегрузками, и солдата, тем более
профессионала, к этому необходимо готовить. Одним из важных элементов
учебного процесса, заложенного в программу боевой подготовки спецназа,
является посещение криминальных моргов. Соприкосновение со смертью, то
есть с тем, с чем ему, возможно, завтра предстоит столкнуться в бою,
есть важный момент психологической закалки спецназовца. Он должен
адекватно воспринимать все стороны жизни, учиться правильно реагировать
на мёртвое тело противника, заложника или товарища: не паниковать при
этом, не пугаться, воспринимая всё хладнокровно, как естественную
данность. Преодолеть себя на этом этапе не менее важно, чем победить
страх, высаживаясь на ходу с вертолёта или спускаясь с высотного
здания.
На войне бывает всякое, и не так уж редко нашим солдатам
приходится выносить с поля боя своих погибших товарищей или, что еще
тяжелее, их останки. Это та ситуация, когда в человеке борются два
противоречивых чувства: жалость к погибшему товарищу и страх перед его
изуродованным телом. С другой стороны, традиция не бросать погибших на
поле боя имеет важное психологическое значение. Люди с большей
готовностью идут в бой, зная, что в любом случае их тело не будет
оставлено на поругание врагу. Не все проходят такое «знакомство со
смертью», но без этого важного элемента вести дальнейший разговор о
профессионализме в спецназе невозможно.

Командир спецназа: слово и дело

ОДНИМ из важнейших условий прохождения службы в спецназе является
установление надёжных и прочных связей между командиром и подчинёнными.
Солдат должен так верить командиру, каждому его слову, чтобы ни на
минуту не усомниться в правильности принятого решения. И командир
должен быть до конца уверен в своём солдате, в том, что он выполнит
приказ. Если надо, то и ценой жизни.
Если же командир говорит самые правильные вещи, но не спешит
подтвердить их делом, люди сразу почувствуют фальшь. Произойдёт
разрушение доверительных отношений, их формализация, что для спецназа
недопустимо. Самое страшное, если люди перестанут верить командиру, не
будут выкладываться на занятиях, станут беречь и жалеть себя в бою. Они
начнут рассуждать о смысле приказа, о целесообразности его выполнения,
о неизбежных жертвах. Это приведёт к колебаниям, утрате времени, к
срыву задачи, а чаще всего — к ничем не оправданным потерям.
Спецназовцы могут работать лишь на доверии друг к другу, иначе всё
обернётся крахом дела, которому они служат.
Слово командира имеет большую ценность, когда он является для
подчинённых авторитетом, высокоподготовленным профессионалом, способным
на поступок, на самоотдачу. Капитан Игорь М. во время соревнований на
лучший взвод спецназа, чтобы не терять драгоценные баллы, вышел на
дистанцию марш-броска с температурой 40 градусов и полностью прошёл
испытание вместе со взводом. Один он знает, чего ему это стоило. Вот с
таким командиром подчинённые пойдут на любую самую сложную и опасную
боевую задачу: они видели его в деле.
«Скороспелки» и лжегерои спецназа

СЛУКАВЛЮ, если не скажу, что среди военнослужащих, проходящих
службу в отрядах, встречаются и проблемные ребята. Как говорится, в
семье не без урода. Так откуда же берутся эти чуждые духу спецназа
люди?
При нормально отлаженной системе профотбора они отсеиваются в
первые же месяцы службы. Но, увы, ошибки здесь тоже случаются, и люди
«не для спецназа» остаются служить дальше. Проходит время, и командир
подразделения, сталкиваясь с необходимостью подбора сержантов, недолго
думая, кому-то из них предлагает: «Петров, готов стать командиром
отделения?»…
Так появляются в спецназе «скороспелки», как я называю людей,
которые по какой-то причине были назначены на должности, не
соответствующие их внутренней зрелости. Для спецназовца стремление к
служебному росту, желание сделать карьеру естественно и похвально, но в
интересах службы некоторым всё же лучше оставаться стрелками или
водителями БТРа. А когда из Петрова спешно стараются вылепить хорошего
командира отделения или замкомвзвода, чаще всего получается наоборот.
Если морально незрелого человека стремительно поднимают вверх, для него
это не проходит бесследно. У водолазов это называется кессонной
болезнью.

Очень вредит делу и принцип поощрения «по разнарядке».
Представлять к каким-либо государственным наградам и даже просто
награждать грамотой необходимо по результатам и только тех людей, кто
этого достоин. Например, реально принимавших участие в
боестолкновениях, проявивших находчивость и мужество, получивших при
этом ранение. Тогда воин соответствует статусу полученной награды или
объявленного поощрения. Все видят, что награждается достойный.
Справедливость торжествует. Воспитательный эффект налицо.

В противном случае награждённый получает возможность считать себя
достойным поощрения, не имея на то морального права. Люди склонны к
самообольщению. И в этом случае опускается планка требовательности к
себе, снижается порог самокритичности, появляется головокружение от
успехов: «Раз я такой хороший, не пора ли мне отдохнуть от нарядов,
полевых выходов и прочей ерунды?». Дальше – больше. Амбиции и запросы
«героя» растут как на дрожжах, а виноваты в этом… сами командиры.
Человек должен получить ровно столько, сколько он заслужил. Не меньше,
но и не больше.
Любое поощрение, награждение воина, продвижение по службе должно
быть прочувствовано, заслужено и выстрадано. Тогда от этого будет
максимальная отдача и реальная польза. В противном случае незаслуженные
или легко добытые награды, звёзды или должности развращают человека,
губят на корню всё дело.

Это можно проследить на примере отношения к краповому берету.
Право носить его можно заслужить только ценой больших усилий и крайнего
напряжения, что характеризует его обладателя как человека заслуженного,
достойного. Получить краповый берет авансом невозможно. Поэтому любой
обладающий этим правом воин будет дорожить им, помня, как оно ему
досталось. К тому же существует ритуал лишения берета за поступки,
дискредитирующие звание «краповика». Поверьте, это очень серьёзное
наказание.




Виват, спецназ!

ЕСЛИ же солдат отслужил в отряде спецназа достойно, то, уволившись
в запас, он на всю жизнь сохранит приобретённые здесь высокие
морально-нравственные качества. Отлитый из сплава мужества, чести и
достоинства стальной стержень, о котором упоминалось выше, будет
оберегать его от падений, станет ему верной опорой на всю жизнь. Ведь
большинство военнослужащих спецназа, уволившиеся в запас, – достойные
люди.
Спецназовское братство – это реальность. Что заставляет десятки
людей ежегодно съезжаться со всей страны на годовщину отряда? Что
заставляет их через много лет помнить слова, когда-то сказанные
командиром? Они ведь хранят их в сердце, значит, для них это свято! Мы
не властны над ними и ничего большего к тому, что когда-то им дали,
добавить уже не можем. Но люди всё равно приезжают. Для того чтобы
пообщаться, вспомнить прошлое, увидеть и обнять друг друга. Значит, для
них это дорого и важно. Это часть их жизни. Недаром подросшие младшие
братья многих наших воинов стремятся попасть именно в «свой» отряд.
Считают это большой честью. Вот настоящий пример обратной связи, отдачи
того, что было когда-то вложено в наших солдат.

Девять лет назад, в ночь, с 13 на 14 июля 2000-го, разведгруппа отряда под руководством старшего лейтенанта Зиновьева заступила на охрану КПП № 708, на трассе Аргун-Гудермес. Боевая задача - – своевременно обнаружить и пресечь действия боевиков, поставлена была вечером, накануне...


Подслушанный разговор

А 2 августа 2000-го года в день Воздушно-десантных войск, стоя в толпе зрителей на городской площади, я случайно услышала обрывок разговора двух военнослужащих. Где-то в Чечне, спасая товарищей, накрыл своим телом брошенную боевиками гранату боец разведчик. Имени я не услышала, но из разговора узнала, что служил парень в отряде «Русь», и что в отряд перевелся незадолго до случившегося, из 21-й, Софринской бригады. Когда-то в школе мы писали сочинения, определяя место подвига в нашей будничной жизни. Но тогда и героев было вокруг нас достаточно. Они защищали Родину, перекрывали сибирские реки, строили в тайге новые города и железные дороги, осваивали космос... Сегодня ничего этого нет. Человек человеку уже давно перестал быть братом. И вдруг сегодня, в России 2000-го, человек, сознательно пожертвовал собой во имя спасения товарищей? Сегодня, когда основной лозунг строителя капитализма – бери от жизни все, в том смысле, что хватай что можешь, не спрашивая, чье это было? А ведь этот парень, если он, конечно, существует, и есть самый настоящий Герой нашего времени! Не вымышленный, не телевизионный! Но тогда почему общество ищет какого-то «последнего героя», на необитаемом острове, и ни слова не говорит о Герое истинном? Мне захотелось узнать о герое все, я решила, что должна найти его сослуживцев, найти тех, кому парень подарил жизнь.

День призывника в Софрино

Случай вскоре представился: в Софринской бригаде проводился День призывника. С толпой журналистов я приехала туда. Основная часть бригады находилась в командировке на юге, видны были только новички - те, кто проходил «Курс молодого бойца». Но среди незнакомых лиц, были и знакомые. Лицо капитана Олега Мулюкова показалось почти родным. Правда, разговор получился невеселым. Олег из бригады уходил, отдав ей 15 лет жизни, оставляя здесь частицу своего сердца.
– Пойду в охрану, – сказал Олег с горечью, – и риска меньше, и платят нормально,
Мне знакома проблема. Олег не первый говорит о положении российских военнослужащих, но я задаю ему вопрос, ради которого приехала:
– Кто тот герой, который накрыл своим телом гранату?
– Да вы же знаете его! – неожиданно говорит капитан, – помните, весной мы привезли дембелей?
- Вторым со мною тогда был…
Я открываю свой блокнот, нахожу запись, сделанную в апреле:
- Шрайнер, Сергей! Это было в апреле 2000-го. Оборонка к этому времени уже окончательно развалилась, техника сверхвысоких частот больше никого не интересовала, и спасала меня – журналистика. В тот день я отправилась в Центральный клинический госпиталь Внутренних войск, чтобы сделать материал о бойцах Софринской бригады. В ожидании попутной машины стояла я на обочине, недалеко от станции. Было холодно и ветрено. Солнце то выглядывало, то пряталось. К исходу третьего часа я промерзла насквозь. К исходу четвертого поняла всю бессмысленность происходящего. Однако, другой возможности попасть в госпиталь у меня не было, и я продолжала ждать. Начался, а потом и закончился перерыв в движении электричек. Мчались мимо машины, проходили люди, а я стояла, . Неожиданно от платформы в сторону Ашукинской, протопала колонна солдат.

Случайная встреча

Темные усталые лица, оружие, бронежилеты, на ремнях большие тяжелые ящики, которые время от времени срываются... Тогда колонна останавливается, ждет, пока солдаты перехватят груз поудобнее. Впереди колонны шел офицер, с небольшим букетом цветов в руке, сзади сержант, и тоже с цветами. Колонна довольно быстро удалялась. Еще минута и я уже не смогу догнать их…
Я оставила свой пост, поспешила вслед. В бригаде я бывала не раз. Осенью, когда уезжали софринцы, провожала их. В декабре, встречала смену на вокзале... Комбрига и его зама знала лично. Поэтому вопросы задавала конкретные.
Высокий парень, замыкавший колонну, отвечал сдержанно:
- Да, с юга... привезли дембелей. Комбриг и бригада остались...
- Но почему вы идете с таким грузом пешком? – я хотела объяснить не объяснимое.
- Наверное, в бригаде телеграмму не получили, - усмехнулся в ответ старший сержант.
Внимание постороннего гражданского лица к проблемам армии его удивляет.
Колонна останавилась в очередной раз, солдаты стали поправлять срывающиеся ремни.
– Но почему вы не остановите любую машину? Вон сколько их на дороге!
Я, наверное, была последним в этой стране человеком, считающим, что армия и ее заботы - дело каждого из нас.
Помню, даже попыталась тогда остановить пролетавший мимо грузовик, но водитель, завидев вооруженных солдат, лишь нажал на газ.
тем временем, дойдя до проходной Художественно-производственного предприятия «Софрино», солдаты опять останавливаются перекурить.
Я же, спешу на проходную, за помощью... Руководителя предприятия - Евгения Алексеевича Пархаева, немного знаю по прошедшим недавно выборам, поэтому уверена - не откажут.
Трубку берет женщина.
Боясь, что меня прервут, на одном дыхании, без точек, излагаю суть ситуации:
– Софринцы вернулись с войны! До войсковой части еще топать и топать, а у них тяжеленные ящики с оружием, автоматы, бронежилеты!
Невидимая собеседница вопросов не задает. Дослушав до точки, она произносит всего два слова:
— Подождите минуточку!
А еще минут через семь из-за угла выезжает раскрашенный в счастливые цвета огромный автобус.
Обалдевшие от этого чуда солдаты, начинают грузить в машину свои ящики, снимают с плеча автоматы, удобно тонут в мягких креслах, погладывая на меня как на ископаемое... Я не досмотрела тогда до конца эту картинку. Долгожданный УАЗик с красным крестом, наконец, появился, и, перебежав через дорогу, я уже подняла ногу, чтобы влезть в него… но что-то останавливает меня, почему-то возвращаюсь, чтобы спросить имена сопровождавших колонну военнослужащих. Они охотно называют себя. Впереди шел мой теперешний собеседник, – капитан Олег Мулюков. Сзади - старший сержант Сергей Шрайнер.
Сережа смотрел через плечо в мой блокнот, беспокоясь, чтобы я правильно записала его «трудную» немецкую фамилию.
Шрай-нер — продиктовал он по буквам. Запись осталась в блокноте. Я отправилась в госпиталь, а бойцы - в бригаду.
Холодный апрельский день закончился вполне благополучно. В газете прошла тогда серия материалов, связанных с 21-й и судьба надолго увела меня от моих героев. И вот круг замкнулся. Теперь я знала, кого искать, и где.

Отряд «Русь»

На самом деле в отряд «Русь» попасть постороннему человеку вовсе не просто. Но случай представился. Там проходили испытания на краповый берет. Мероприятие это захватывающее, где-то даже жестокое, но на этот раз главным для меня был вопрос о Сергее Шрайнере.
Я задавала его всем, встреченным в отряде бойцам. И никто не удивился. Ни командир отряда, ни самый молодой боец, пришедший в отряд уже после гибели Сергея. Все называли поступок Сергея именно подвигом. Все вспоминали о товарище с теплом и болью. Вот что ответил на вопрос, помнит ли он Сергея, командир учебного взвода отряда «Русь», в котором проходил подготовку мой Герой:
– Конечно, помню! Весной 2000 го года, из Софринской бригады к нам в отряд, пришли сразу 9 человек. Среди них было четверо ребят – немцев с Алтая: Сергей Шрайнер, Зиберт, Рейзнар, Брумгер. Они земляки, и все время держались вместе. Сергей вообще очень тепло к землякам относился. Они так и ходили в отряде все четверо, вместе…
– А вообще-то, случайные люди сюда не попадают. Вы же сегодня видели, как достаются бойцам краповые береты? Так это только небольшой эпизод службы. К сожалению. Сергей в отряде пробыл недолго. Вскоре уехал в командировку… Но по жизни своей он из тех, кто идет до конца. Кстати, знаете, командир разведгруппы Константин Зиновьев, проходит сегодня испытание. Найдите его!

Контантин

Конечно знаю! Конечно, найду! Ради этого приехала. Впрочем, этот летний день оказался долгим, и совсем не таким простым. В поисках Константина я прошла с бойцами практически весь маршрут, исключив разве что 12 километровый кросс по пересеченной местности. Вот уж он точно мог стать последним в моей жизни. Но и то, что я увидела, наблюдая за происходящим, заставило меня с еще большим уважением относиться к тем, кто служит здесь. Это сильные, мужественные и очень надежные люди!
А вот разыскать старлея мне удалось только на последнем этапе соревнований. На ринге, где начинался поединок. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных, но Константин это испытание выдержал. Чтобы читатель понял, что стоит за этими словами, расскажу об этом чуть подробнее.
Итак, на ринге трое соискателей и один инструктор. Бой длится 12 минут. Каждые четыре минуты – смена партнера. Ни рост, ни вес в таком бою значения не имеют. Только умение вести бой, только сила воли и желание победить. В то время, когда с одним испытуемым четыре минуты работает инструктор, два других претендента дерутся друг с другом. Бой идет в полный контакт, но одна деталь придает особую остроту и жесткость поединку.
В случае, если испытуемый одержит победу над инструктором, инструктор лишается крапового берета! И, чтобы обрести его вновь, весь путь ему придется пройти с самого начала. Если же два претендента ведут бой пассивно, – пару разбивают и на ринг выходят инструкторы. Достойно выдержав испытание, Константин попал сначала в дружеские объятия боевых товарищей, потом ему оказали первую медицинскую помощь, и только после этого мы смогли поговорить. Дальнейшее записано с его слов.

Как это было

На охрану КПП № 708, на трассе Аргун-Гудермес группа заступила вечером, в ночь, с 13 на 14 июля. Задача – своевременно обнаружить и пресечь действия боевиков, коими богата местность. Ночь прошла относительно спокойно, а в половине шестого утра, наблюдавшие за дорогой снайперы, доложили, что в развалинах, недалеко от КПП замечена тонированная Нива. Сколько всего человек в машине, не разглядеть, но один вышел и, скрытно, прячась за развалинами, движется в сторону КПП. Нииву ждали. Те, кто приезжал не ней доставляли немало хлопот. Было принято решение брать бандитов. Выдвигались двумя группами: захвата и прикрытия. Группа захвата – лейтенант Петров и ефрейтор Пелихов. Прикрытие – Шрайнер, Максимов, и сам старлей.
Двигались, стараясь остаться незамеченными, где ползком, где короткими перебежками В одном месте пришлось ползти по канаве. Когда до «Нивы» оставалось меньше ста метров, стали двигаться еще осторожнее, обходя машину. Неожиданно мотор заработал и "Нива" начала сдавать назад, пытаясь развернуться на узкой площадке, чтобы вырваться на дорогу. Разведчики поднялись в полный рост, и уже не скрываясь, бросились наперерез машине. Разговора явно не получилось, бандиты не оставили времени на реверансы… Встреча с правительственными войсками, и тем более открытое боестолкновение с ними, в планы бандитов не входила. Водитель отчаянно газовал, бросая машину то вперед, то назад, пытаясь вырваться из западни, в которую в один миг превратилось укрытие. В тех условиях решение, принятое командиром было единственно верным: автоматная очередь прозвучала коротко, как приказ заглушить двигатель. Вам, уважаемый читатель, это ничего не напоминает? Нечто подобное мы совсем недавно слышали на процессе в Ростове-на-Дону. Только здесь, на КПП № 708 на трассе Аргун-Гудермес пассажиры оказались не такими «мирными», вернее, совсем не мирными. Старший сержант Сергей Шрайнер, лейтенант Петров и рядовой Максимов уже подбегали к машине, когда дверца «Нивы» неожиданно распахнулась, и один из бандитов, крикнув свое неизменное «аллах, акбар», метнул под ноги разведчикам гранату, которая, описав короткую дугу, упала под ноги командиру группы, не оставляя ему шанса. Реакция Сергея, несмотря на то, что он был с оружием и в бронежилете, была мгновенна. Одним прыжком он рванулся в сторону гранаты, навалился на нее грудью. Взрыв прозвучал глухо, и тут же потонул в грохоте автоматных очередей, которые сошлись на быстро удаляющейся машине. На какое-то мгновение Нива потеряла управление, завиляла, поднимая клубы пыли. А еще через секунду прогремел мощный взрыв. Машина оказалось, была под завязку загружена взрывчаткой и оружием. Позже, на месте взрыва были обнаружены 4 обгоревших трупа бандитов. Не исключено, что и этих бандитов со временем наше правосудие признает невинноубиенными, а Европейский суд обяжет Россию выплатить за них бешенную компенсацию. Но там, в боевых условиях думать о глупостях некогда. Цена секунды – жизнь.

Место подвигу

О том, что решение пожертвовать своей жизнью во имя спасения жизни товарища было принято Сергеем осознанно, что Герой был готов к своему поступку, говорит другой случай. Рассказали мне о нем там же, в отряде. За несколько месяцев до гибели Сергея, бандит бросил в окно солдатской палатки гранату, подкатив к ней под видом мирного жителя на мотоцикле. Все, кто был в палатке, в том числе и командир, погибли. Естественно, случай обсуждался в войсках, и когда о нем узнал Сергей Шрайнер, он сказал странные на первый взгляд слова:
– Неужели там не оказалось ни одного настоящего мужика!? Он же мог спасти остальных.
В тот момент, никто не понял, сказанное Сергеем. И только значительно позже, когда Сергей сам совершил поступок, стало понятно, что именно он имел в виду.

Четыре секунды и вся жизнь…

Вот, собственно и весь рассказ о Герое – нашем современнике, Сергее Александровиче Шрайнере.

Сколько было времени у Сергея, чтобы принять решение?
Мне сказали, что не более четырех секунд.
Что можно успеть за четыре секунды?
Сергей успел подарить жизнь.
Что осталось после него на Земле?
Скромный солдатский обелиск на сельском кладбище?
Мемориальная плита на здании сельской школы?
Слезы близких? Третий тост и память друзей?
Много это или мало, если цена всему твоя жизнь?
Каждый отвечает себе на этот вопрос сам.

Вся биография моего Героя поместилась на половинке тетрадного листа. Спустя некоторое время я нашла и этот пожелтевший уже листок в архиве Музея Внутренних Войск. Вот он.




Шрайнер Сергей Александрович – родился 1 апреля 1979 года в селе Веселоярске, Рубцовского района Алтайского края. Окончил Рубцовское ОПТУ-75 по специальности "водитель". 26 апреля 1997 года призван на действительную военную службу, которую проходил в Софринской бригаде внутренних войск. С апреля 2000-го – инструктор-водитель разведгруппы отряда специального назначения "Русь" Внутренних войск Министерства Внутренних Дел (МВД) Российской Федерации, старший сержант. Остался в армии по контракту. 14 июля 2000 года в составе разведгруппы вступил в бой с боевиками на трассе Аргун-Гудермес. В ходе боя один из боевиков бросил гранату. Она упала возле командира. Сергей Шрайнер накрыл гранату собой, этим спас от смерти командира и своих товарищей. Похоронен, на родине.

Да, висит Сережина фотография на стенде памяти в разведроте Софринской бригады. Там он остался своим, хотя и состав роты сменился после его ухода не один раз, и командование бригады.


За мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, Указом Президента Российской Федерации за №255, от 5 марта 2001 года С. А. Шрайнеру присвоено звание Героя России (посмертно). А еще через месяц, 5 апреля 2001 года в трех тысячах километров от этой проклятой чеченской земли, на родине Героя, заместитель главнокомандующего внутренних войск МВД Станислав Кавун передал матери погибшего старшего сержанта Сергея Шрайнера – Анне Александровне Зайцевой Золотую Звезду Героя.

Я не знаю, кто из спасенных Сережей ребят выживет на этой проклятой войне. Я не знаю, как проживут они свою жизнь, и расскажут ли своим сыновьям о подвиге разведчика, но в моем журналистском блокноте осталась короткая запись, которую продиктовал мне сам Сергей. И мне, кажется, что я просто обязана рассказать соотечественникам о нем.

Человек жив пока о нем помнят.

Герой Российской Федерации старший сержант Шрайнер Сергей Александрович
Родился 1 апреля 1979 года в селе Веселоярск Алтайского края.
Окончил Рубцовское СПТУ-75 по специальности “водитель”. На
действительную военную службу был призван 26 апреля 1997 года. Службу
проходил в софринской бригаде внутренних войск. С апреля 2000 года — в
отряде специального назначения “Русь”, инструктор-водитель группы
специальной разведки.

Звание Героя Российской Федерации присвоено 5 марта 2001 года (посмертно).

---

НА ПРИВАЛЕ заспорили. Что такое чувство локтя и товарищества? Дома,
когда отряд в Москве, там понятно: и в увольнение вместе сходить, и
приятелю почитать письмо из дома, ну еще разве что помочь на занятиях.
А здесь, на войне? У тебя есть своя задача: объявлен приказ, выполняй —
вот и все. Как водится, больше всех спорили салаги — отслужившие всего
ничего “срочники”, изредка вставляли слово сержанты. Офицеры больше
молчали, пускай ребята поговорят, пока возможность есть.

Точку поставил подошедший командир:

— Кончай базар! Слушай задачу: берем под охрану 708-й КПП. Очень уж их в последнее время “духи” беспокоят...

Бывает ведь как: стоит наш КПП на чеченской дороге, превращенный в
крепость, ощетинившись бетонными блоками, и солдаты или милиционеры в
бронежилетах несут на нем службу, день и ночь ожидая возможного
нападения или обстрела. И случаев таких немало, когда бандиты, подкатив
на машине, открывали огонь по посту. А то и взрывали начиненный
взрывчаткой автомобиль прямо у КПП, чтобы волной и осколками снести
пост вместе с бойцами. Поэтому вечером 13 июля 2000 года группа отряда
спецназа “Русь” заступила на охрану 708-го КПП. Задача группы —
своевременно обнаружить и пресечь выдвижение боевиков.

Пока снайперы вели наблюдение за подходами к КПП, бойцы отдыхали.
Уже давно опустела дорога. Незаметно спустилась ночь. Все новые пары
уходили в секрет. Сергей Шрайнер прилег — все равно без прибора ночного
видения в темноте ничего не разберешь. После жаркого дня земля приятно
холодила. На часах было уже четырнадцатое число: заканчивался первый
месяц командировки. Можно и подвести первые итоги. За тридцать дней
никого из товарищей ни разу не подвел, ходил на все боевые выходы,
научился предвидеть опасность, да и любая задача теперь по плечу. Но
все-таки не уходил из головы неоконченный спор. Что ж такое это
товарищество в боевой обстановке? Ведь все распределено. Лейтенант
ставит задачу тебе, старшему сержанту, ты уже — рядовому...

Незаметно Сергей задремал. Проснулся, словно растолкали, уже под
утро. Воздух был серым, как всегда перед рассветом. Не видно было еще и
КПП, лишь развалины перед ним темнели вдали.

Даже подумалось: кому же не спится в такую рань?

И почти сразу поступил доклад от наблюдавшей за дорогой снайперской пары:

— Человек движется в сторону КПП.

Сергей глянул на часы. Половина шестого утра, случайных людей в это время на дороге не бывает.

А командир уже подзывал бойцов к себе.

— У нас гости. К КПП подъехала “Нива”, встала в развалинах, так что
и не увидишь. Похоже, те, что беспокоили и раньше. Будем брать.
Выдвигаемся двумя группами: захвата и прикрытия...

Сергей огорчился: в группу захвата попали лейтенант Петров и
ефрейтор Пелихов. Ему же со старшим лейтенантом Зиновьевым и рядовым
Максимовым выпало идти в группе прикрытия. Поддержать, если что, огнем
братишек.

Двигались где ползком, где перебежками, стараясь укрыться за кустами, пригорком или пробраться по канаве.

Стоило сержанту поднять голову, как сразу бросалась в глаза уже
близкая машина. Сколько там? Человек пять боевиков, не меньше, да еще в
багажнике взрывчатка может быть.

Чем ближе к машине, тем сильнее накатывало напряжение перед
предстоящим боем. Сергей полз, повторяя усвоенные и отработанные до
автоматизма еще во время полевых выходов уроки. Повторял свою задачу:
их группа держит “Ниву” на прицеле, страхуя группу захвата, а та
штурмом берет машину.

Когда до цели оставалось меньше ста метров, поползли медленнее, обходя “Ниву” с двух сторон.

Та стояла, словно притихнув, салон за затемненными стеклами и не разглядишь.

Оставалось еще метров пятьдесят до цели. “А может, просто ждут дня,
чтобы проехать через КПП? — мелькнула в голове Сергея Шрайнера мысль. —
Ну да, чужие здесь не ходят и не ездят”.

Словно в ответ на его мысли, заработал мотор, “Нива” тихонько
тронулась и стала сдавать назад, пытаясь развернуться на узкой дороге.

Спецназовцы поднялись и, уже не скрываясь, бросились наперерез
машине. Теперь ее водитель отчаянно газовал, то бросая машину вперед,
так что бампер впечатывался в кучу мусора, то сдавая назад до упора.
Из- под колес летела пыль вперемешку с кирпичной крошкой.

В рев мотора пунктиром впечаталась автоматная очередь, как приказ заглушить двигатель.

Старший сержант Сергей Шрайнер, лейтенант Петров и рядовой Максимов
уже подбегали к машине, когда распахнулась дверца, на дорогу выскочил
боевик и, что-то крикнув, метнул под ноги бойцам гранату.

Она упала совсем рядом. Сергей, не оглядываясь, почувствовал за
собой товарищей: лейтенанта и рядового. “Им не укрыться!” — мелькнула
мысль, и Сергей бросился на гранату, закрыв ее своим телом.

Взрыв прогремел глухо и совсем негромко. Тут же застучали автоматы
спецназовцев. Очереди сошлись на “Ниве”, которая, уже развернувшись,
попыталась уйти к шоссе. Подбитая машина завиляла на дороге, казалось,
вот-вот она выровняется и рванет прочь, уходя от погони. Было видно,
как на ее бортах и стеклах появлялись все новые дырки от пуль.

“Словно заговоренная”, — мелькнула у одного из спецназовцев мысль,
когда мощный взрыв разнес и машину, и сидевших в ней бандитов... “Нива”
оказалась набитой под завязку взрывчаткой.

Бой длился лишь несколько минут. И все-таки Сергей успел ответить
на вопрос, что такое товарищество на войне. Ответил своим подвигом,
когда спас товарищей от смерти.

В
Отряде погиб 31 человек. У меня нет фотографий всех погибших.
Пожалуйста, пришлите, у кого есть..
01.07.2005
В Министерстве внутренних дел РД и в махачкалинской станции медицины
катастроф сообщили имена погибших и пострадавших при теракте в столице
Дагестана 1 июля 2005 года. Среди погибших: контрактник капитан Дмитрий
Петрович Ульчик, военнослужащие срочной службы сержант Владислав
Михайлович Барков, ефрейторы Рустам Фаридович Каюмов и Алексей Юрьевич
Ермошкин, рядовые Павел Александрович Апсит, Егор Сергеевич Сорокин,
Иван Павлович Поспелов, Сергей Вячеславович Чухаев, Виталий Дмитриевич
Орымчук, а также водитель-дагестанец рядовой Мусса Джаброилович
Мустафаев.
Ранения различной степени тяжести получили майор П.В. Захаров, капитан
С.В. Волоцков, старшина Д.Г. Шейхов, ст. сержант С.С. Фарафонов,
сержанты Д.А. Синица и Ю. Н. Галкин, ефрейторы И.М. Юдин и М. В.
Карасев, рядовые С.Л. Глебов, Д.П. Пичугин, Е.Л. Смирнов и В.Л.
Смирнов, А.Г. Демьяненко. Двое из перечисленных находятся в
Республиканском ортопедо-травмотологическом центре, трое - в
Республиканской клинической больнице, четверо самолетом отправлены в
Москву.
Среди гражданского населения ранения различной степени тяжести
получили: Наталья Гусейнова (1963 г.р. ), Айшат Расулова (1964 г.р.),
Алиасхаб Мирзоев (1957 г.р.) Видади Исмаилов (1968 г.р.) Луиза Гасанова
(1965 г.р.), Фируза Гаджиева (1968 г.р.), Майсарат Магомедова (1968
г.р.), Фарида Магомедова (1990 г.р.), Патимат Магомедова (1940 г.р.),
Осман Салманов (1973 г.р.), Салман Салманов (1971 г.р.), Раисат
Сулейманова (1970 г.р.), Абакар Магомедов (1960 г.р.).
По уточненным данным, мощность задействованного вчера взрывного
устройства составляла 5 килограммов в тротиловом эквиваленте. Для
усиления поражающего эффекта оно было начинено металлическими
элементами (кусками железной арматуры). В результате погибли 10
сотрудников Министерства внутренних дел, еще 25 человек получили
ранения.
Появившаяся ранее информация о том, что военнослужащие, против которых
была направлена диверсия, были бойцами 8-го отряда спецназа Внутренних
войск МВД России, прикомандированные в Дагестан две недели назад из
Москвы, полностью подтвердилась.
Спецоперация по задержанию подозреваемых в совершении теракта в
Махачкале продолжается, подробности ее хода пока не разглашаются. В
республику прибыла опертивно-следственная группа МВД России.
Ответственность за теракт в Махачкале взяла на себя дагестанская
группировка джамаат "Шариат".

Аллея Славы «Руси»

---

Более
50 человек, служивших в разные годы в отряде специального назначения
«Русь» внутренних войск МВД России, приняли участи в посадке деревьев
на территории Лесной опытной дачи Российского государственного
аграрного университета - МСХА имени К.А.Тимирязева. Всего в грунт было
высажено более 120 саженцев.

Акция была приурочена к 15-летию
со дня образования отряда специального назначения «Русь» и посвящена
спецназовцам, погибшим при выполнении служебно-боевых задач.

«В
следующем году мы планируем установить здесь памятный камень, чтобы эта
аллея стала по-настоящему Аллеей Славы «Руси». Думаю, этот парк станет
новым местом встречи наших солдат и офицеров. Несмотря на то, что отряд
больше не существует как отдельная воинская часть, память о
спецназовцах «Руси» останется в наших сердцах. И в сердцах тех людей,
жизни которых мы спасали на Северном Кавказе, в Буденновске, в
Первомайском и в Беслане», - сказал полковник Юрий Дидковский,
командовавший отрядом последние 7 лет.

"Если
служить в армии, то по-настоящему", - считают братья Сергей и Евгений
Болотовы - военнослужащие отряда специального назначения "Русь"
внутренних войск МВД России. Что это значит, они показали на деле: в
прошлую пятницу парни боролись за право носить краповые береты.





Братья
Болотовы призывались на срочную службу в Алтайском крае. Про отряды
спецназа "Русь" и "Витязь" слышали еще в школе. И, конечно, мечтали
служить там. Но, чтобы попасть в один из них, отличной физической
подготовки оказалось мало. Ребятам пришлось проявить недюжинное
упорство.

- В общем, еле-еле уговорили военкома послать нас в спецназ, -
вспоминают братья. - Когда прослужили полгода, поняли: надо идти
дальше, добиваться права стать элитой спецназа, надеть заветные
краповые береты.



- Из 92 спецназовцев на сегодняшние отборочные испытания мы отобрали
39 человек, - говорит командир отряда "Русь" Юрий Дидковский. - Из них
краповые береты получат те, кто не сойдет с марафонской дистанции,
пройдет огненно-штурмовую полосу, выполнит комплекс специальных
упражнений с оружием и без него, а в конце выдержит рукопашный бой с
действующими "краповыми беретами".

Марш-бросок необычный. Ребята не просто бегут 12 километров при
полном снаряжении весом в 20 килограммов, но и форсируют болота, речки,
карабкаются на высоты, скатываются с них, отстреливаются от условного
противника. После такой пробежки спецназовцы идут в атаку, ползут под
колючей проволокой, в кромешном дыму штурмуют здания, преодолевают
огненные рубежи, ныряют под воду, выполняют акробатические упражнения,
показывают приемы владения оружием и, естественно, стреляют по мишеням.

Но все это цветочки. Самое трудное происходит на этом ринге. К нему
были допущены всего 15 ребят, которые выдержали предыдущие испытания.
Зрелище не для слабонервных. За иноземным словом "спарринг" скрывается
то, что в народе называют, простите за откровенность, мордобоем.
Правда, сами спецназовцы считают это действо "максимальным приближением
к условиям борьбы с террористами". Короче, против ребят, которые
совершили марш-бросок, одолели огонь
и воду, выходят свежие, полные сил обладатели краповых беретов. Условие
таково: если победит претендент, то этот самый обладатель может
лишиться своего почетного головного убора. Поэтому битва идет жестокая.
Кровь из носа, выбитый зуб, сломанная рука - к сожалению, и такое
бывает. Кандидат должен продержаться на ринге 12 минут. На этот раз
выстояли всего семь спецназовцев отряда "Русь". Среди них были и братья
Болотовы. Перед строем сослуживцев они встали на правое колено,
поцеловали краповый берет, надели его и поклялись служить Отечеству и
спецназу. Те, кто не прошел отбор, смотрели на них с завистью. Одного
из них я спросил, будет ли он участвовать в испытаниях еще раз.

- Конечно, я дал себе слово завоевать краповый берет. Отступать некуда.