Захлопали крыльями серые птицы,
В тумане остался родной буерак,
Когда уносила худая волчица
Меня от свирепых, голодных собак.

Кричали охотники, топали кони,
И справа и слева нахлёстывал страх…
Бежала волчица от дикой погони
С волчонком слепым в онемевших зубах.

А там, позади, на заросшем болоте,
Нетронутый мох разметав на клоки,
В предчувствии тёплой и крови и плоти
Вожак повернул, обнажая клыки.

Спокоен. Рассвет перелесками таял,
Трубил, приближаясь, охотничий рог,
Застыла, на миг ощетинилась стая,
Сомкнув полукруг в перекрёстке дорог.

Звериной повадке предел неуместен,
Последний, кто смутно запомнил финал,
Лишь заповедь ярко о долге и чести
Багровой строкой на траве написал.

Волчица рычала бессильно и глухо.
Куда, со щенком, на хрипящую рать..
А я лишь беспомощно тыкался в брюхо
Терзая до боли голодную мать.

Смеркалось. Роса. Неуютно и стыло.
Чужие деревья, овраг незнаком,
О чём так волчица отчаянно выла,
Шершавым, меня, облизав языком.

Я понял о чём. Взматерел. Не по росту
Вгрызался, давился отбитым куском,
До боли, до крови, до сломанной кости,
Я понял о чём, когда стал вожаком.

Был избран своими когтями и пастью,
Кто против ? На круг. Или я или он.
Не сможешь ? В колени. Тогда Я у власти,
И слово моё, это волчий закон.

Мои перелески, луга и отары,
Живу, не таясь, и уверен и сыт.
Ещё не придумали мести и кары…
А волки не требуют жизни в кредит.

Однажды, терзая добычу в набеге,
Я поздно почувствовал запах беды.
Как жаль, что зима не насыпала снега
Порошею белой на наши следы.

Оскалился. Свет передёрнуло мутью,
Но в жилах не кровь, а холодная ртуть,
Да что там собаки, порвём на лоскутья,
Да что там свинец, коль широкая грудь.

И вдруг, повинуясь короткой минуте,
Поодаль, чтоб было узнать – не узнать,
Не в помощь, а в память о долге и сути,
На миг показались отец мой, и мать.

Я волк, я вожак, мне неведомы дрожи,
Неведома подлость, неведома лесть,
Пусть скажут собратья, чего мне дороже,
Иль сытая жизнь, иль голодная честь.

Сегодня я жизнь разорву на осколки,
Я выгрызу ночь материнской тоски,
Смотрите в глаза мне и люди, и волки,
Идите, возьмите меня на клыки!

Но видно недаром ходила по краю,
И проповедь чести впитав с молоком,
Безмолвно стояла звериная стая
За мной, за единственным их вожаком.

Свинец и железо, и злоба и нравы,
Да пусть хоть кольчуги поверху рубах…!
Но падали замертво их волкодавы,
И стыли двуногие в волчьих зубах.

А дальше ? К чему пересуды и толки,
Мы звери. Туда, к незамёрзшей реке
Ушли, как растаяли, серые волки.
Ушли без следа на холодном песке.

Я волк. Я вожак, мне неведомы дрожи,
Неведома жалость и собственный стон,
Пусть скажут из стаи, чего мне дороже,
Иль сытая жизнь, или волчий закон.

Сергей Белов