Дорогие Друзья я провожу социологический опрос на тему: "Было бы хорошо, если бы..." ( впишите то что считаете нужным по вашему мнению «Вместо Многоточия» !!! Ответы можете писать на стене,либо в личку! Буду Очень признателен!!!

ГАЗЕТА - Жанаозен стал Хатынью по-казахстански
Автор Республика, написано 10 февраля 2012 г. в 15:51 ·


В
Жанаозене людей расстреливали особыми пулями – они разрывали
внутренности и были обработаны специальным веществом, заявляют родные
пострадавших во время кровавых событий 16 декабря 2011 года...
 
Автор: Алла ЗЛОБИНА
 
Геолог-нефтяник
Тамара Ергазева не может добиться медицинской помощи для своего
раненого мужа Жанбыра, который сейчас находиться в СИЗО города Актау.
Она опасается, что у него начнется гангрена: 44-летний Жанбыр находится
под арестом почти месяц. Ему предъявлено обвинение по статье 241,
часть 2, УК РК «Массовые беспорядки», которая предусматривает лишение
свободы сроком от 3 до 8 лет. Женщина говорит, что практически все, кто
был ранен 16—18 декабря в Жанаозене, оказались под этой статьей.
В интервью «Голосу республики» Тамара рассказала, почему семьям раненых
отказывают в денежной компенсации и какими пулями убивали жанаозенцев.

Как это было 16 декабря
- Тамара, давайте еще раз вспомним, что произошло 16 декабря 2011 года. Где Вы были, как все началось?
-
16 декабря с утра я была на работе, дети были дома, муж — на площади.
Примерно в 11 часов я привезла им дрова для разжигания огня под
казаном. Мы хотели приготовить праздничный плов, мясо, закипятить чай.
Там
уже что-то начиналось, и затем все развивалось стремительно.
Я увидела, как милиционер толкнул женщину, которая стояла между
нефтяниками и оцеплением полицейских. Нефтяники в ответ толкнули
полицейских. Тут же подъехал УАЗик ( на нем тоже привезли дрова для
какой-то организации).
Начали толкать эту машину. Полицейские
в сторону площади, а нефтяники — в сторону сцены: они хотели, чтобы
машина стояла в стороне, а не в середине площади. Началась драка:
полицейские начали убегать, нефтяники побежали в сторону сцены. Но до
этого к площади подъехал автобус с людьми, одетыми в новые спецовки.
- Автобус припарковался рядом с площадью?
-
Нет, в стороне. В 5-м микрорайоне, около дома №1. Они подбежали к сцене
и начали ее крушить, только затем наши нефтяники подключились.
- Почему они не сдержались, был гнев?
-
Конечно. Они за день предупреждали акима Жанаозена Сарбопеева, чтобы
не ставили юрты в центр площади. Но он ответил примерно так: «Я сам
знаю, что и где ставить». А хозяевам юрт он пообещал по два миллиона
тенге, если с их юртами что-то случится.
- Об этом Вам рассказали сами хозяева юрт? Они могут это подтвердить?
-
Да, и некоторые уже получили деньги. Мне об этом рассказали две
женщины, которые получили деньги. Об этом говорили в городской
прокуратуре люди, которые добивались там компенсации за сожженные юрты,
магазины...
- А сколько всего юрт было на площади?
-
Около двадцати. Нефтяники ходили и просили хозяев юрт, чтобы они
быстрее уходили. Некоторые уехали: около 18 юрт было убрано. Потом две
юрты подожгли люди в форме полицейских. Они, наверное, даже не заметили,
что мы их видели — видели своими глазами, как они поджигали юрты.
- Кто был еще на площади — дети, горожане?..
-
Площадь была забита. Когда полицейские начали стрелять, дети, горожане
и нефтяники — все, кто стоял там или пришел на праздник, разбегались.
Но еще вокруг площади стояло много зевак, они сначала наблюдали, чем
все закончится.
- Стреляли по ногам?
- Как попало.
- Вы видели, чтобы кто-то снимал все, что происходило тогда?
-
Снимал один из сотрудников ГУВД — от начала до конца. Он с ОПОНовцами
стоял в стороне. Они прикрывались полицейских щитами. Хотя наши люди
не были вооружены. Затем я увезла мужа в больницу на своей машине.
За руль сел незнакомый мужчина.
- Пару недель назад
сотрудники ГУВД Жанаозена демонстрировали местным журналистам целый
арсенал оружия, которое якобы было изъято у организаторов беспорядков,
— обрезы, пистолеты, бутылки с зажигательными смесями. Вы, как очевидец
тех событий, можете подтвердить или опровергнуть: нефтяники были
вооружены?
- Не было ни у кого оружия! Я не видела, чтобы
хоть один нефтяник держал бутылку или обрез в руках. Когда начали
стрелять, они брали то, что попало под руку: кто камни, кто палки
от юрты, от столов железки. Они их держали перед собой для защиты,
когда еще не поняли, что стреляют настоящими пулями. Камни бросали,
но их, камней, на площади почти не было.
- Вы видели, что в тот момент делали те, кто приехал на автобусе?
-
Они смешались с толпой. Мой муж в тот момент получил ранение в бедро.
Он стоял около небольшого фонтана. Я увидела, как он падает, и с сыном
Жасуланом подбежала к нему... На машине мы проскочили между домами.
На площади стрельба продолжалась. В больнице мужа положили в коридор
— там люди лежали на полу. Раненая девушка все время кричала: «Не
стреляйте в ногу, не стреляйте...» Там были раненные в голову, даже
в шею, у многих ранения в живот. Мужчины плакали, просили помочь...
А чем мы могли им помочь?
Три этажа больницы — все было забито
ранеными. Лежали взрослые мужчины и совсем мальчики — лет 15—16. Почти
все — дети нефтяников, в этот день все пришли с родными, праздник же...
Стреляли разрывными пулями
- Тамара, какое ранение получил ваш муж и почему до сих пор ему не оказали необходимую медицинскую помощь?
-
Сквозное ранение в области бедра, пуля задела кость. Вход пули
маленький, но внутри пуля все разворотила. На выходе — огромная рана.
Там вся ладонь Жанбыра помещается. Такими пулями стреляли, которые
внутри крутятся, что ли... Их разрывными называют. Мы видели в больнице,
что у многих низ живота пулями этими был разворочен, врачи сразу
говорили: они не жильцы. Поэтому столько людей погибли от ранений.
Потом,
когда у мужа началось нагноение раны, мы узнали, что у всех, кого
ранили, такой же процесс: раны не заживали, а гнили. Даже легкие
ранения. Эти пули были чем-то обработаны, каким-то ядовитым веществом.
Мы вернулись домой, кровь Жанбыра не останавливалась — текла, как струя.
Вечером
я его заставила поехать в больницу. Когда мы ехали мимо магазина
«Сулпак», видели, как человек, одетый в полицейскую форму, запускал
в здание подростков. Он кричал: «Эй, давайте, проходите, берите все...»
Он раскрыл дверь нараспашку. Лица его я не видела.
- Он звал прохожих?
-
Молодежь мимо проходила по тротуару, они переглянулись и пошли туда.
Мы дальше уехали. Охранник он или полицейский, не знаю, но он был
в форме, мужчина лет тридцати. Мы доехали до больницы, там ему зашили
рану и там мы услышали, что тех, кто обращается в больницу, всех
забирают. Мы вернулись домой, я сама обрабатывала мужу рану спиртом.
Потом началось нагноение.
26 декабря опять обратились к врачу.
Он сказал: обязательно делать перевязку каждый день. В это время нас
вызывали в прокуратуру, ГУВД, КНБ. Вызывали в 10 утра, а выпускали
в 23.00. Жанбыр оттуда приходил с кровотечениями.
- За что арестовали Вашего мужа?
-
Его задержали 16 января. Мы шли с перевязки, нас остановили люди,
представились сотрудниками КНБ (потом я выяснила, что это были
сотрудники ГУВД). Забрали обманом. Я им сказала: «Без повестки не пущу
мужа». Они ответили: «Там выпишем».
Я потом спросила, за что
посадили моего мужа. Один полицейский мне ответил: «За то, что он стоял
на площади, и за то, что получил ранения». Я его опять спросила:
«Может, он сам в себя стрелял?» Он ответил: «Да».
Сейчас мужа
отправили в СИЗО Актау. Там его только раз показали врачу.
В понедельник у меня было первое свидание с ним. Он говорит, что рана
болит, не заживает. Врачи сказали: нужно срочно делать операцию.
Я опасаюсь, что у него начнется гангрена.
Многие раненые вообще
не обращались к врачам. Они боятся арестов. Когда мы с женщинами пришли
в прокуратуру, один из сотрудников сказал нам шепотом: «Все 99
человек, которые есть в первом списке раненых, будут арестованы и будут
под следствием, потом примутся за нефтяников. К нам пришел приказ
задерживать всех, кто был на площади и участвовал в забастовке».
Там
наши женщины видели людей, которые 16 декабря на площади ходили
в новых спецовках. Они были в штатском и спокойно ходили по кабинетам
прокуратуры. Еще одного видели в ГУВД.
Назарбаев прошел мимо
- Говорят, что сейчас в Жанаозене составляются списки погибших...
- Ребята составляют, но они никому не доверяют. У них есть свои информаторы.
- Тамара, сколько, по Вашему мнению, людей погибло в тот день?
-
Я не могу сказать точно. Около 300 человек есть, потому что мы слышим,
на поминках рассказывают, что на кладбище находили закопанные трупы
избитых людей.
- Говорят, что много людей пропали без вести, это правда?
- Да, многих не могут найти до сих пор.
- Они обращаются с заявлениями в правоохранительные органы?
-
Я знаю одну женщину, которая писала в прокуратуру Жанаозена, что с 16
декабря не может найти мужа. Ей до сих пор говорят: «Ищем». Но люди
не молчат, ищут, спрашивают у всех.
- Компенсацию Вы получили?
-
Нет, почти никто не получил. В акимате девушки нам сказали, что пока
из ГУВД не будет разрешения, что раненый родственник «чистый», то есть
не под следствием и не задержан, никакой компенсации не будет.
- То есть Вам официально сказали: те, кто сейчас задержан, денежную компенсацию не получат?
-
Да, так нам объяснили в акимате. Еще мне сообщили, что следователь,
который ведет дело моего мужа, нашел человека, который в суде
подтвердит, что на него напал Жамбыр и тот получил телесные повреждения.
Но Жанбыр никого не бил! Он был ранен почти сразу.
-
Сейчас обвиняют оппозиционные партии в том, что они содействовали тому,
чтобы Вы противостояли власти и продолжали забастовку. Это правда?
-
Нет, все это ложь. Они когда приезжали, наши люди с ними даже говорить
не стали. Сразу сказали: у нас трудовой спор. Они просто разговаривали
с нами, спрашивали, кто чем помогает и т.п. Они вообще к этому
отношения не имею. Они ничего здесь не организовывали. Это вам любой
скажет.
Почему не сажают тех, кто стрелял в людей? Почему сажают
наших мужей, детей? Ведь стреляли не только16 декабря, но и в следующие
дни — 17—18 декабря. Когда президент приезжал сюда, в Жанаозен, около
30 женщин собрались у кинотеатра «Жалым», где он проводил встречу. Одна
женщина подняла на руках своего 4-летнего сына и крикнула: «Вот,
посмотри, я хочу показать своего сына, у него пуля! Я его взяла
из больницы, чтобы показать!»
Не знаю, слышал Назарбаев или нет,
там все женщины кричали ему: «Почему в нас стреляли?!!!» Он прошел мимо
сквозь этот ряд и у входа только одного пожилого нефтяника взял
за руку и повел внутрь. Потом мы этого старика найти не могли.
Он
появился, только когда Умирзак Шукеев приехал. Тот человек сказал: «Я
боялся. Когда я все рассказал президенту, мне потом в спину шипели,
пугали. А Айткулов (первый заместитель бывшего акима Мангистауской
области) говорил: «Тебе покажут потом». И он так Шукееву и сказал:
«Меня пугали, мне угрожали, но я все равно пришел еще раз вам в лицо
все сказать!» Ведь никто с нами не хотел разговаривать все это время.
Почему мы должны бояться?
- Почему решили не молчать?
-
Я, как и все, боюсь за жизнь своих детей, за жизнь мужа, за свою
жизнь. Но все кипит внутри. Потому что мы все увидели страшную
несправедливость. Мы перестали верить. Что теперь думают наши дети? Ведь
в каждой семье обсуждают все, что происходит здесь, и это скрыть
нельзя. Какие уроки они вынесут из всего этого? Что прав тот, кто
сильнее, у кого есть в руках оружие? Если рука поднялась на стариков,
если не пожалели детей... Расстреляли не просто людей, расстреляли наше
будущее. Мы не знаем, что нас дальше ждет.
ОТ РЕДАКЦИИ:
Кстати, Тамара рассказала: «У нас сейчас весь народ в Жанаозене шумит
о том, что сотрудники ГУВД кому-то говорили: на допросе подростки
из нашего детского дома признались, что якобы перед 16 декабря Ешманов
(руководитель жанаозенского филиала «Озенмунайгаз») и Айткулов (первый
зам бывшего акима Мангистауской области) заплатили им за погромы зданий
акимата и офиса компании по 20 тысяч тенге. Правда это или нет,
не знаю, но весь город об этом говорит». Информация в Жанаозене
передается от одного к другому — город небольшой, и скрыть что-либо
невозможно в принципе.
Источник: Газета "Голос Республики" №5 (227) от 10 февраля 2012 года

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Автор: Алла ЗЛОБИНА
17.02.2012

До
сих пор остается неясно, сколько людей на самом деле погибло в
Жанаозене. Цифра, которую тут передают из уст в уста, больше заявленной
официально в разы. Но почему казахстанские власти скрывают правду? За
ответом на этот вопрос наш корреспондент поехала на кладбище.
Мы
продолжаем свое журналистское расследование того, что произошло в
Мангистау 16—18 декабря прошлого года. После серии интервью с жителями
Жанаозена стало ясно — погибших было гораздо больше, чем говорит
официоз, поэтому я решила съездить в пригородный поселок с
многообещающим названием Тенге, расположенный примерно в двадцати
минутах езды от города. Именно там находится кладбище, где местные
жители по традиции хоронят своих близких. И именно там, по рассказам,
после 16 декабря горожане находили изуродованные трупы людей.

"Много людей в тот день хоронили".

Кладбище
вблизи Тенге — это целый город усопших. От основной дороги до него
около двух километров. За две последние недели здесь все основательно
занесло снегом — такой зимы, говорят жанаозенцы, здесь не припомнят. Но
мы все-таки надеялись проехать до кладбища и посмотреть новые
захоронения. Однако, свернув с центральной дороги, тут же застряли и
вскоре вообще оставили попытки двигаться дальше — снежная колея дороги
хоть и была хорошо накатана, но оказалась совершенно непригодна для
легковушек.
Но все-таки приехали мы сюда не зря. Вскоре к кладбищу
подъехала машина, из которой вышел мужчина средних лет и встал в снег на
колени — прочитать короткую молитву. Через минуту мы подошли, чтобы
спросить его: слышал ли он о случаях массовых захоронений людей? Он
молча кивнул и добавил: 18 декабря от кладбища до дороги, на которой мы
находились, стояла огромная вереница машин.
- Оттуда, — он показал
вдаль, на верхушки минаретов, — до этой дороги все было забито машинами.
Много людей хоронили в тот день — тех, кто погиб после стрельбы в
городе. Но вы не скоро узнаете всю правду. Вам ничего рассказывать
сейчас не будут — людей сильно запугали. У нас говорят, что в те дни в
моргах выдавали тела под расписку — люди подписывались под текстом, что
никаких претензий не имеют. Только на таких условиях выдавали тела.
Чтобы забрать своих близких и вовремя их похоронить, люди соглашались.
(Кстати, об этом журналистам «Голоса республики» не раз говорили и
другие очевидцы декабрьских событий).
Мы спросили нашего собеседника, знает ли он о случае, когда на кладбище обнаружили захоронение трех изуродованных тел.
-
Слышал, и об этом у нас тоже все говорят: в приготовленной для похорон
могиле нашли тела одной женщины и двух мужчин, — ответил мужчина.

Эту
историю нам рассказали в Жанаозене. Пожилая женщина умерла накануне
декабрьских событий — ее похороны планировали на 16 декабря. Но смогли
провести обряд только 18-го. Приехав сюда, родные обнаружили, что
приготовленная для погребения могила зарыта. Стали раскапывать и
обнаружили сначала тело женщины, затем — тела двух мужчин. «Братскую
могилу» трогать не стали.
- Еще рассказывают, что в канализации (так
здесь называют мусорный котлован на окраине города) те, кто после 16
декабря не могли найти своих близких, нашли их там, — добавил мужчина. —
Там четыре или пять тел нашли.
- Об этом все говорят, повторил наш случайный собеседник, — очень много людей хоронили...
Мы
возвращались в город молча, нисколько не сомневаясь в искренности
рассказа жанаозенца: об этом в городе перешептываются все. Но казалось
странным, что люди молчат и не говорят открыто о том, что их
родственники погибли в мирное время, что погибли они не от пуль
бандитов, а от пуль полицейских. Даже обещание властей выплатить
компенсацию семьям 17 официально погибших (хотя и крайне небольшую, как
известно, всего миллион тенге) не объясняет этого молчания. Может, дело в
страхе? Но это не в характере местных жителей, гордо именующих себя
адайцами.

Встреча с депутатами

Истории
о пропаже людей и нахождении тел на кладбище и в канализации хорошо
известны и местным властям. В этом можно не сомневаться. Даже на
городских остановках висят объявления о поиске людей.
В одном из них,
например, сообщается, что родственники ищут главу семейства Джалгасбая
Узакбаева — бывшего работника компании «Бургылау». Пропал он 17 декабря
около 19.00, после того как вышел в магазин.
Его жена (мы встречались
с ней раньше, но имя свое она попросила не называть) почти два месяца
тщетно пишет письма в акимат, прокуратуру, ГУВД и КНБ. Но 58-летний
Джалгасбай исчез бесследно.

А на прошлой недели Жанаозен посетили
два мажилисмена — Камал Бурханов, Аманжан Рыскали и представитель «Нур
Отана» Муханбет Жунбасов. Встреча с народом была организована в
кинотеатре «Жалын». Главной темой были заявлены не декабрьские события, а
разъяснение ежегодного послания президента страны народу Казахстана.
Однако жанаозенцы сломали сценарий и, выходя к микрофону, рассказывали,
как потеряли своих близких, как сейчас добиваются освобождения
арестованных нефтяников, как возмущены тем, что сегодня происходит в
Жанаозене.
Акмарал Чувакбаева просила депутатов найти и наказать
виновных в гибели ее мужа и посодействовать в получении обещанной
материальной помощи. Ее супруг, 32-летний Юсуп Андамасов, не был
участником забастовки, но погиб от рук ОПОНовцев. Акмарал рассказала,
что есть свидетели, которые видели, как за ее мужем бежали «люди в
форме», а потом Юсуп исчез. Его обезображенное тело нашли спустя 13 дней
— перед самым Новым годом.
- В тот день он шел со своим другом из
гостей, — плача рассказывала женщина. — Это было в 4-м микрорайоне. Все
это происходило уже возле нашего дома. Друг, который был рядом, успел
убежать от ОПОНовцев, а Юсупа задержали. Есть свидетели, которые могут
подтвердить: его избивали дубинками. Его убили и спрятали в подвале дома
№39. Мы его нашли, когда тело стало уже разлагаться...
Судмедэксперты,
по словам женщины, выдали им заключение, что причина смерти ее мужа...
не ясна. Акмарал уверена: так делали, чтобы свести к минимуму число
погибших.

- Мой отец тоже не участвовал в митингах, — рассказала
Кулкен Атабаева. — Я 17 декабря приехала со своей дочерью к родителям, а
18-го отец предложил отвезти нас обратно. Но в его машине были
неисправности со сцеплением. Он сказал: «Вы меня подождите, а я съезжу
на СТО и вернусь». Отца мы больше не видели. Тело нашли спустя несколько
дней со следами от пуль: одна пробила скулу, другая — грудь. Когда мы
сдали документы на получение компенсации, нам отказали, сказав, что наш
отец был среди зачинщиков беспорядков. Как это может быть, если он
никогда не работал в «нефтянке»? Зачем мертвого человека оговаривать?

«Почему наши ребята там сидят?»

Выступлению
жительницы Жанаозена Венеры Поповой аплодировали все, кто пришел на эту
встречу (она длилась около двух часов). Не поддержали ее выступления
только работники бюджетной сферы, которые заполняли половину зала. В
середине встречи они группами стали покидать помещение.
- Почему «Нур
Отан» предлагает молодым людям работу за 26 тысяч тенге? — начала свое
выступление Венера Попова. — Если бы это было в 1995 году, то такой
размер заработной платы был бы понятен.
- Сейчас же такие цены на
рынках — не подступишься. У нас нужно построить завод и учкомбинат —
пусть молодые учатся и работают на этом заводе. Нам срочно здесь что-то
нужно строить — у нас очень много безработных людей и очень много
социальных проблем
Большие деньги выделяют на частные плантации, а мы
сидим без воды. В жару нам воду подают по часам. «Озенмунайгаз» выделил
70 миллионов на социальное обеспечение малоимущих людей, но эти деньги
отдали частникам, которые выращивают арбузы. Их потом втридорога нам же и
продают. У нас дорогие и некачественные лекарства. У нас очень большая
смертность. Наши дети учатся в школах и ничего не знают. Эти проблемы
нужно решать немедленно! До каких пор все это будет продолжаться? Мы как
ехали на той кобыле, так и едем до сих пор.
Почему наш прокурор
остался на прежней должности после декабрьских событий? Почему он
работает до их пор? Почему начальник полиции, где избивали людей,
работает? Вы не думайте, что я сейчас перед вами одна стою. За мною —
полгорода. Я была за день до этой трагедии на площади, и мы говорили
всем: ожидается провокация с поджогами. Чиновники и полиция обязаны были
принять меры, но никто мер не принял!
Это сделали не нефтяники,
потому что я с ними тоже стояла. У них все спецовки были грязные, а вот
кто организовывал тот дебош и разбои, на них все спецовки были новые.
Правоохранительные органы обязаны были этот факт зафиксировать, но
вместо этого они наших нефтяников обвиняют в организации беспорядков! У
них в мыслях не было что-то подобное организовать. Они честно, спокойно
стояли и ждали решения своих проблем. Почему наши ребята теперь там
сидят?
Вы поверьте мне: это все так и есть. Я этот город строила, я
здесь не случайный житель. Я всей душой переживаю за наших людей. Я
прошу, чтобы вы немедленно вмешались и вопрос этот тюремный решили!
Пусть выпустят всех ребят, они не виновны! А к прокурору и начальнику
ГУВД примите меры. Они не соответствуют занимаемым должностям! — с
возмущением закончила свое выступление Венера Попова.
...Выступающих
мажилисмены слушали, опустив голову и делая заметки в своих блокнотах.
Заявления от пострадавших на имя генерального прокурора брать
отказывались (многие не знали, как передать свои заявления в Астану в
Генеральную прокуратуру), уверяя, что они не почтальоны. Когда атмосфера
накалилась, депутаты заявили, что не все могут, потому что они всего
лишь депутаты.

Пикет у акимата

А
буквально за день до приезда депутатов жены и матери тех, кто задержан
по подозрению в организации беспорядков в Жанаозене, несколько часов
пикетировали городской акимат. Со слезами на глазах наперебой они
рассказывали журналистам свои истории: у кого-то задержан сын, у кого-то
— муж, брат... Женщины уверены, что их близкие невиновны.
- Мы
требуем, чтобы освободили заключенных: нефтяников и горожан, случайно
оказавшихся под следствием, тех, кто был на площади 16 декабря, —
сказала журналистам жена арестованного нефтяника Тамара Ергазева
(интервью с ней читайте в прошлом номере газеты). — Тогда вышли жители
всего города. Второе требование — прекратить преследование бастующих,
потому что в тот день провокацию с поджогами организовали чиновники, а
не нефтяники и мирные жители.
Женщины объявили, что в конце февраля
проведут митинг на центральной площади. «Мы подали заявку и будем ждать
десять дней», — сообщили они журналистам.
Людей не разогнали, но приехавший начальник ГУВД Амангельды Досаханов посоветовал женщинам с журналистами не общаться.
-
А с вами мы вообще разговаривать не будем и представляться тоже, —
ответил на просьбу корреспондента «Голоса республики» назвать свою
должность Амангельды Досаханов.
Главный полицейский города отводил женщин в сторонку, внимательно выслушивал их рассказы и предупреждал.
-
Если вы будете этим людям давать интервью, — махнул рукой в сторону
корреспондентов «Голоса республики», «Стан ТВ» и блогеров Амангельды
Досаханов, — вы вообще не дождетесь, что ваших мужей и сыновей выпустят.
Чуть
позже женщин принял аким города Серикбай Трумов. Он попросил не
устраивать пикетов, а вместо этого писать заявления на его имя,
рассказали нам сами женщины.


На допросе в КНБ

Сразу
после пикета Тамару Ергазеву пригласили на опрос к прокурору города
Марату Тойжану: в прокуратуру женщина отнесла заявку на пикет. Заявку
регистрировать там отказались, сославшись на то, что подавать ее нужно
было раньше, но прокурора заинтересовало ее интервью, вышедшее в
последнем номере газеты «Голос республики». После возращения из
прокуратуры она рассказала, о чем именно велась беседа.
- Тамара, о чем Вас спрашивали в связи интервью, которое вы дали газете «Голос республики»?
-
Представитель прокуратуры из Алматы мне сказал, что в интервью я
утверждаю, что видела 300 трупов убитых. Я ответила: такого не может
быть. Но он настаивал. Говорил, мы сейчас пригласим этого журналиста для
очной ставки. У них была копия последнего номера газеты, но сначала мне
ее посмотреть не давали. Потом я все-таки взяла эту копию, прочитала и
возмутилась: «Вот же, я не утверждаю точно! Вы хотите меня запутать, у
вас не получилось. Я знаю немного законы». Он рассмеялся.
- О чем еще Вас спрашивали?
-
Что я знаю о пропавших людях. Я рассказала, что видела женщину в
прокуратуре, которая подавала заявление о пропаже своего мужа. Потом
спросили про поджоги юрт.
- О полицейских, которые их поджигали?
-
Да, о том, кто поджигал, кого я видела. Я действительно ходила в тот
день, 16 декабря, вокруг юрт, и не я одна. Мы уговаривали ребят не
поджигать юрты, говорили, что это грех большой, что юрта — это святое.
Спрашивали, видела ли я в лицо полицейских, которые поджигали юрты, могу
ли я их опознать? Ответила, что лично видела двух людей в полицейской
форме, то, как они поджигали последние две юрты, но лиц их не видела —
они стояли спиной. Мне возразили, что там не две юрты были установлены, а
больше. Я им ответила: к тому времени почти все юрты убрали и только
две остались. Еще я им сообщила, что мне начали угрожать по телефону.
- Когда и кто Вам угрожал?
-
Вчера был анонимный звонок на мой сотовый телефон. Мужской голос
сказал, чтобы я ходила осторожнее и вела себя тихо, иначе моему мужу
будет плохо. Номер сразу исчез из сотового телефона (то, что на
территории города чудесным образом появляются и исчезают номера на
сотовых телефонах, могут подтвердить и журналисты, на сотке которых
появились несколько неизвестных имен и даже даты звонков). Муж на днях
мне тоже позвонил — ему дали сотку для этого звонка, он попросил, чтобы я
вела себя потише...
- А что Вам сказали, когда закончился опрос?
-
Сначала говорили, что «закроют», так как я — организатор пикета, потому
что принесла заявку в прокуратуру, там моя подпись и ответ будет на мое
имя. Я ответила: «У вас нет основания». Говорили: то, что я рассказала в
интервью о количестве погибших, может быть расценено как клевета, что
это подсудное дело.
- Как Вы думаете, работники прокуратуры
заинтересовались Вашим интервью, потому что оно может помочь следствию,
или тон был другим?
- Мне показалось, что хотят припугнуть, чтобы я
никому ничего не говорила. Прокурор из Алматы сказал примерно так: «Вы
же тоже учились в Алматы, вы знаете, мы стараемся все честно делать». Я
ответила, что и нашему прокурору не верю, и ему — тоже. Справедливость
была только при Союзе, а сейчас нет. В это время как раз я написала СМС о
том, что меня задержали для опроса.
- Как на это отреагировали прокуроры?
-
Сначала просили показать то, что я пишу. Я отказалась. Тогда они
сказали: мы же все равно читаем все, что вы пишете по сотовым телефонам.
-
То есть, получается, они признались, что нарушается право на тайну
личной переписки и сотовые телефоны в Жанаозене прослушиваются?
- Да, так и сказали.
...Уже
во вторник вечером пришли наконец и хорошие новости. Муж Тамары
Ергазевой Жанбыр отправлен в актаускую больницу. Об этом ей сообщили в
прокуратуре города Жанаозен. Во вторник же Тамара Ергазева получила
официальное уведомление из городского акимата о том, что ее заявление на
получение компенсации в размере 500 тысяч тенге все-таки
рассматривается.
- Вчера я еще получила и письмо из акимата. Там
написано, что мое заявление о выдаче компенсаций рассматривается. Хотя
до этого нам сказали, что денег не будет, пока мой муж не будет «чист»,
то есть пока он под следствием. Если правда, что моего мужа повезли в
больницу, значит, не зря мы говорим обо всем и к нам все-таки
прислушиваются, — с оптимизмом сказала Тамара Ергазева.
В прокуратуре женщине также пообещали, что на следующей неделе ей разрешат встретиться с мужем.

...Кстати,
возвратившись из поселка Тенге, мы стали обзванивать участниц пикета —
они просили позвонить им, чтобы подробнее рассказать истории своих
арестованных сыновей, мужей и братьев. Однако теперь они наотрез
отказывались общаться с журналистами и просили их больше не беспокоить.
«Мы почти весь следующий день провели в КНБ. Нам сказали: не общайтесь с
журналистами... Мы устали от всего этого... Правды нет...» — отрывисто
сказала нам по телефону пожилая женщина, чей сын был тоже арестован.
Источник: Газета "Голос Республики" №6 (228) от 17 февраля 2012 года

http://www.youtube.com/watc...
Мы призываем всех соотечественников разделить боль Жанаозена и требуем наказания преступников по всей строгости закона! Предлагаем провести 6 января 2012 года во всех городах и селах Казахстана День памяти:

– Прочитать во всех мечетях и на площадях страны поминальную молитву в память о невинно погибших.
– Выйти на улицы и встать, взявшись за руки, живой цепью вдоль дорог, почувствовать, что нас много и мы едины.
– Запустить в небо шары в память о трагически погибших.
– Призываем студентов во время занятий, граждан на своих рабочих местах провести минуту молчания.
– Призываем водителей остановиться на минуту и подать звуковой сигнал.
– Предлагаем вывесить на домах и общественных зданиях флаги с траурной лентой, повязать белые повязки.
– Выразить соболезнования семьям погибших через интернет и в средствах массовой информации.
– Отменить в этот день тои и другие праздничные мероприятия.
– Призываем журналистское сообщество теле- радиовещателей страны воздержаться в этот день от выпуска в эфир развлекательных программ.

        Предлагаем начать эти мероприятия одновременно по всей стране – в 11 часов алматинского времени (10 часов по Мангыстауской области)

http://www.guljan.org/ru/ne...

СТАЛИНСКИЙ ГОЛОДОМОР В КАЗАХСТАНЕ: ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ

Назира Нуртазина,
доктор исторических наук, доцент
http://www.altyn-orda.kz/ka...

http://www.zonakz.net/blogs/user/ajgul_utepova/17412.html#comm1641429
Что вы об этом думаете?

Во время внеочередных выборов президента РК на
избирательных участках Шымкента у потенциальных избирателей не требовали
документов, удостоверяющих личность!

Как и
большинство жителей моего возраста, живущих в нашем доме, я не
собиралась идти на выборы. Пошла с подругой выразить соболезнование
коллеге, у которой недавно умер отец. За чашкой чая мама коллеги
рассказала, как она утром сходила на избирательный участок и
проголосовала за себя и за дочь. Я чуть не поперхнулась чаем.
- Как? Разве можно голосовать за других? А разве у вас не требовали удостоверения личности?
- Нет. Не требовали.
Чтобы
убедиться в том, что на избирательном участке идут такие грубые
нарушения, я пошла с подругой на свой участок №63. В тихом помещении за
столом сидели члены комиссии.
- А где находятся наблюдатели?
- Одна вот там сидит. Другой наблюдатель вышел покурить.
Наблюдательница
сосредоточенно рылась в своей сумке и не обращала на нас никакого
внимания. Я назвала свой адрес и фамилию. Член комиссии попросила у меня
удостоверение личности. Я сказала, что его у меня нет. Хотя документ на
самом деле был у меня в кармане. Девушка показала, где поставить 
подпись. На всякий случай я оглянулась на наблюдателя. Женщина не
вмешивалась, хотя все видела и слышала. Я ведь говорила громко. Итак,
18.25 местного шымкентского времени. Я ставлю  подпись. И с таким же
успехом я могла бы поставить подпись за всех своих, проигнорировавших
выборы, соседей. Может быть, кто-то так и делает. Подруга сняла этот
замечательный момент на сотку.


Вот это да! И так, наверно,  ВЕЗДЕ!!!

3.04.11.

Нам бы сначало всем Шанышкылы собраться а потом делиться на остальные.....

Очень интересный сайт, советую зайти http://elim.kz/