Каков настоящий, а не книжный ГУЛаг СоЛЖЕницина ...

Все мы читали в книгах Солженицына о зверских условиях, в которых жили заключенные ГУЛАГа. Я считал, что он сам всё это испытал на себе, сам прочувствовал. А сейчас прочитал по его воспоминаниям и письмам из ГУЛАГа жене, как он в действительности сидел, и обалдел.
Посмотрите:
Весной 1945 года осужденного Солженицына отправили в Ново-Иерусалимский лагерь. Это кирпичный завод. Застегнув на все пуговицы гимнастерку и выпятив грудь, вспоминает Солженицын, явился он в директорский кабинет. «Офицер? – сразу заметил директор кирпичного завода. – Чем командовали?» – «Артиллерийским дивизионом!» (соврал на ходу, батареи мне показалось мало). – «Хорошо. Будете сменным мастером глиняного карьера». Солженицын признаётся, что, когда все работали, он «тихо отходил от своих подчиненных за высокие кручи отваленного грунта, садился на землю и замирал».
4 сентября 1945 года его перевели в лагерь на Большой Калужской (в Москве). Здесь ещё на вахте он заявил, что по профессии нормировщик. Ему опять поверили, и благодаря выражению его лица «с прямодышашей готовностью тянуть службу» назначили, как пишет, «не нормировщиком, нет, хватай выше! – заведующим производством, т.е. старше нарядчика и всех бригадиров!»
На этой высокой должности он продержался недолго: «Послали меня не землекопом, а в бригаду маляров». Однако вскоре освободилось место помощника нормировщика. «Не теряя времени, я на другое же утро устроился помощником нормировщика, так и не научившись малярному делу». Трудна ли была новая работа? Читаем: «Нормированию я не учился, а только умножал и делил в своё удовольствие. У меня бывал и повод пойти бродить по строительству, и время посидеть».
В лагере на Калужской он находился до середины июля 1946 года, а потом – Рыбинск и Загорская спецтюрьма, где пробыл до июля 1947 года. Почти всё время работал по специальности — математиком. «И работа ко мне подходит, и я подхожу к работе», – с удовлетворением писал он жене.
В июле 1947 года Солженицын объявил себя физиком-ядерщиком, и его перевели из Загорска в Москву в Марфинскую спецтюрьму – в научно-исследовательский институт связи. Это в Останкине.
В институте кем он только не был — то математиком, то библиотекарем, то переводчиком с немецкого (который знал не лучше ядерной физики), а то и вообще полным бездельником.
Условия для писательства были неплохие. Решетовская рисует их по его письмам так: «Комната, где он работает, – высокая, сводом, в ней много воздуха. Письменный стол со множеством ящиков. Рядом со столом окно, открытое круглые сутки…».
О распорядке дня в Марфинской тюрьме, Солженицын пишет, что там от него требовались, в сущности, лишь две вещи: «12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству». Вообще же за весь срок нигде, кроме этого места, рабочий день у него не превышал восьми часов. Картину дополняет Н. Решетовская: «В обеденный перерыв Саня валяется во дворе на травке или спит в общежитии. Утром и вечером гуляет под липами. А в выходные дни проводит на воздухе 3-4 часа, играет в волейбол». ВСПОМНИТЕ, ЭТО ВСЁ В ГУЛАГЕ!
Недурно устроено и место в общежитии — в просторной комнате с высоким потолком, с большим окном. Отдельная кровать (не нары), рядом — тумбочка с лампой. «До 12 часов Саня читал. А в пять минут первого надевал наушники, гасил свет и слушал ночной концерт». Оперу Глюка «Орфей в аду»…
Кормили, по словам самого Солженицына, так: «четыреста граммов белого хлеба, а черный лежит на столах», сахар и даже сливочное масло, одним двадцать граммов, другим сорок ежедневно. Л. Копелев уточняет: за завтраком можно было получить добавку, например, пшённой каши; обед состоял из трех блюд: мясной суп, густая каша и компот или кисель; на ужин какая-нибудь запеканка. А время-то стояло самое трудное — голодные послевоенные годы…
В ЭТО ВРЕМЯ В МОЕЙ ДЕРЕВНЕ НА ТАМБОВЩИНЕ ЛЮДИ ПУХЛИ И УМИРАЛИ С ГОЛОДУ. В 1947 ГОДУ ОТ ГОЛОДА УМЕР МОЙ РОДНОЙ ДЕД АЛЕШКИН ЯКОВ ИГНАТЬЕВИЧ.
Солженицын весь срок получал от жены и её родственников вначале еженедельные передачи, потом – ежемесячные посылки. Кое-что ему даже надоедало, и он порой привередничал в письмах: «Сухофруктов больше не надо… Особенно хочется мучного и сладкого. Всякие изделия, которые вы присылаете, – объедение». Жена послала сладкого, и вот он сообщает: «Посасываю потихоньку третий том «Войны и мира» и вместе с ним твою шоколадку…»
Страстью Солженицына в заключении стали книги. В Лубянке, например, он читает таких авторов, которых тогда, в 1945 году, и на свободе достать было почти невозможно: Мережковского, Замятина, Пильняка, Пантелеймона Романова: «Библиотека Лубянки – её украшение. Книг приносят столько, сколько людей в камере. Иногда библиотекарша на чудо исполняет наши заказы!»
А в Марфинской спецтюрьме Солженицын имел возможность делать заказы даже в главной библиотеке страны — в Ленинке. «Тюрьма разрешила во мне способность писать, – рассказывает он о пребывании в Марфинском научно-исследовательском институте, – и этой страсти я отдавал теперь всё время, а казённую работу нагло перестал тянуть».
Свидания с родственниками проходили на Таганке, в клубе служащих тюрьмы, куда арестантов доставляли из других мест заключения. Н. Решетовская так описывает одно из них: «Подъехала никакая не «страшная машина», а небольшой автобус, из которого вышли наши мужья, вполне прилично одетые и совсем не похожие на заключенных. Тут же, ещё не войдя в клуб, каждый из них подошел к своей жене. Мы с Саней, как и все, обнялись и поцеловались и быстренько передали друг другу из рук в руки свои письма, которые таким образом избежали цензуры».
Вот каков он, оказывается, настоящий, а не книжный ГУЛАГ!
Любишь Россию, - ДОЛЖЕН прочитать эту книгу!

Не могли бы Вы мне помочь?

ВОТ И РЕШИЛА НАПИСАТЬ В ФОНД *ТВОРЧЕСКИЕ ЛЮДИ*. НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ МНЕ ВЫДЕЛИТЬ ГРАНТ ДЛЯ МОЕЙ ТВОРЧЕСКОЙ РАБОТЫ? С УВАЖЕНИЕМ К ВАМ Л.МОРОЗОВА. если надо. я могу Вам мои работы прислать.
опрос Сочинитель.ру
Нам это очень важно.
Метки: опрос
Пять причин почему писатели не ищут читателей в интернете
Самая большая ошибка это вообще никак не продвигаться. Не выкладывать работы, рассказы, стихи, сказки вообще нигде в интернете. Причины этому могут быть разные. Пять причин, почему авторы не продвигают свое творчество.
1Например некоторые авторы думают, что придет кто-то и начнет их продвигать. Они надеются, что однажды появится какой-то добрый дядя из редакции, который как то случайно прочитает их книгу и вдруг почему то станет помогать автору. Такого, конечно не будет, потому, что в этом мире люди чаще всего думают о себе, чем о каких то неизвестных гениях. Если вы сами не начнете двигаться по направлению к читателям, то никто не станет делать это за вас.
2Второе ошибочное мнение. Я не умею продвигаться, не знаю как. Поэтому ничего вообще не буду делать, чтобы не накосячить. Вдруг кто нибудь что-то подумает или скажет плохо обо мне. Да продвижение в соцсетях это особая наука. Освоить ее можно не сразу, можно ошибиться. Но лучше начать учиться и сделать ошибки. Лучше делать это неправильно, чем не делать совсем. Ошибки это просто часть учебы. Если вы что-то сделаете не так, мир даст вам об этом знать и поможет найти правильное решение. И если вас кто-то осудит за ваши действия, скорее всего этот человек, ниже вас по развитию. Потому, что те кто выше нас в какой то области вообще нами не интересуются. Как известно, учитель приходит , когда ученик готов. Начните продвигаться и вы начнете притягивать к себе людей, готовых вам в этом помочь.

Приглашение в новую группу, посвященную работам автора-фантаста
группа http://my.mail.ru/community/marina_andreeva_book/?ref=cat , посвящённая творчеству начинающего
автора фантаста. Буду рада видеть поклонников литературы в жанрах: фэнтези,
фантастический боевик, хроноопера, мистика. Мне очень нужны Ваши мнения и
отзывы.
Приветствуется здоровая критика. Возможно в
будущем найдутся творческие личности, которые помогут с иллюстрациями и
обложками для книг, пока что на добровольной основе, а в будущем возможно и на
коммерческой. Приглашение распространяется на всех любителей указанных жанров,
возможно Вам будет интересно наблюдать за рождением новых миров.
Метки: книги Марины Андреевой, книги, чтение, Фэнтези, мистика, хроноопера, Фантастический боевик
Без заголовка
Солнце славянское
(муз.С.Мельников; стих А.Сталин)
Как на краешке земли сед и светел,
На карнизике резном, того края,
Отдохнуть чуток присел вольный ветер,
Знать умаялся, милок, век летая…
Ночь-колдунья молодца убаюкала,
Колыбельную пропел свет-соловушка,
Дочка-Волюшка отца зря аукала,
Как свинцовая, на грудь, сед-головушка…
Не поверишь, знаю я, коль отвечу,
Отчего душа полна мерзкой гнили?
Видно, в храмах не о тех плачут свечи!
И не то колокола век звонили!
Не связали молодца, не пытали,
Лишь заморского питья в квас подлили…
-Будешь в сказке вечно жить, без печали!
Иноверцы молодцу говорили…
Не припомню, чтоб гроза приключилась,
Не куражилась орда басурманская,
Но звездою в шесть концов разродилось,
Одурманенное Солнце Славянское!
Не поверишь, знаю я, коль отвечу,
Отчего душа полна мерзкой гнили?
Видно, в храмах не о тех плачут свечи!
И не то колокола век звонили!
Так может, хватит, мужики, спьяну лаяться,
Да друг другу в кровь размазывать рожи!
Когда матушка чумой в клетке мается,
Коль не мы, тогда ответьте мне, кто же?
Вольный ветер паруса надувает,
Слышишь, песню светлой солнечной рати?
Это Орий сыновей созывает,
Хватит спать! Вставайте, братья! Вставайте!
И ты поверишь, знаю я, коль отвечу,
Отчего шакалы люто завыли?
То костры горят, костры, а не свечи!
От Царь - Киева горят до Сибири!
Русский! Русскому помоги!
Русский русскому помоги
Леонид Корнилов
Лег над пропастью русский путь.
И срывается в бездну даль.
Русский русского не забудь.
Русский русского не предай.
Не ступили бы мы за край,
Да подталкивают враги.
Русский русского выручай.
Русский русскому помоги.
Грелась тьма у моих костров.
Никого корить не берусь.
Но вставая из тьмы веков,
Русской силой держалась Русь.
Отслужила свое хлеб-соль.
Мир не стоит нашей любви.
Русский русскому, как пароль,
Имя нации назови.
Перешел в набат благовест
И нельзя избежать борьбы.
Могут вынести русский крест
Только наши с тобой горбы.
Русским духом, народ, крепись
У последней своей черты.
Русский русскому поклонись.
Русский русского защити.
Душу русскую сохрани.
Землю русскую сбереги.
В окаянные эти дни
Русский русскому помоги.
День Пушкина
И двести десять - с Рождества.
Я не обмолвился – не два тысячелетья
(Не потрясло меня рождение Христа).
Мой Бог рожден не в Вифлееме
И в Назарете не бывал.
Но каждая строка в его поэмах –
Живой родник, пробившийся из скал.
Дуэль – свою Голгофу – встретил смело.
Я был не раз на месте том.
За Черной речкой с черным делом
Иудой заклеймен чужой.
Коряв язык библейского преданья
И, не боясь людской молвы,
Я думаю: с начала Мирозданья
Нет гениальнее онегинской строфы.
В строке любой числа нет откровеньям.
Народ его вознес на пьедестал.
В том возрасте, в котором умер гений,
Я ничего еще не написал.
“Год Пушкина” – не первый за столетье,
И я уверен – не последний он.
Пройдут века, пройдут тысячелетья –
Поэта образ не затмит никто.
Пусть многое бесследно может сгинуть.
Веков не выдержит ни камень, ни металл.
Его язык – на нем пишу я ныне –
Он для меня – начало всех начал!
Пилрыдол. глава семнадцатая
Сейчас же после ухода Фомы, чуя своё желание, бьющееся о четыре пуговицы, Аполлон залез и переиграл с правого на левое, и вышел в коридор, потому что он видел её у туалета.
[ Читать далее... → ]
Метки: ПИЛРЫДОЛ
Большая Рождественская Сказка
(на аватаре крайне правая сверху))
Порядочно далеко, за тридевять земель от Москвы, зелёные стодолларовые бумажки растут, как известно, только на самых красивых, вечнозелёных деревьях, только очень, очень высоко, так что ни одной лестницы не хватит. Надо прожить много жизней, чтобы только тогда, в потомках, сорвать хотя бы пару купюр, с крайней ветки.
[ читать дальше → ]
Пилрыдол. Глава шестнадцатая
предыдущие
Когда Фома спустился и выскочил на двор, он задом подсел под стену дома. Он то пыхтел, то что-то совершено невразумительное шептал губами, стреляя слезящимися глазами по сторонам. Но он не мог сегодня, вот просто не мог, судьба ещё не ответила наверняка: он не раз делал ей предложение - разменяться на что-нибудь, но только неожиданно, и не на тех двух. Небольшим кулачками он сильно ударял себя по коленам. Аполлон и Илья, вне всякой связи с собой были ему кровными врагами. Эта убеждённая сила говорила с ним с тех времён студентчества, когда он только готовился жить, и вместе с тем, она подспудно утверждала в нём желание оставить эту жизнь молодым. В то время он частенько бывал в разных компаниях и часто влюблялся в своих сверстниц. Сам Фома никогда не являлся обьектом обольщения и единственные его пол-беды - страстные мечты были ещё больше его, взрослей, и всякий раз предлагали ему ту самую: развязную, правильную, честную разетку, в которую он так и не заходил вилкой, иль красивую как смерть. Все члены его тела покрывались какой-то особенной ворсистостью и всё вокруг заволакивалось, чрез это он не видел ни чьих недостатков, совершенно правильно веря в силу чувств и свершение невозможного.
[ Читать далее... → ]
Метки: ПИЛРЫДОЛ
Голос веры
Только пепел порой остаётся,
Лишь вдали иногда отзовётся,
Голос веры… как можно забыть?!
Если истина долго молчит,
То на месте её восцарится,
Сладкой лжи утомлённая птица,
От чего же так сладость горчит?
Даже опытный путник в пути,
Очень часто теряет дорогу,
И ломает усталые ноги,
Так и дом не сумевши найти!
http://clubpoetov.ru/372-go...
Под окнами играл
Ища признанья или сожаленья,
И постигая истину и ложь
Мы упускаем, что-то с поля зренья.
Мы упускаем, что-то… Боже мой!
Забывчивость, конечно, нам не чужда!
Листва всегда останется листвой,
И дождь всё так же будет падать в лужи.
И будет так до истеченья лет,
Из окончанья вновь взойдёт начало,
Всегда из мрака возродится свет,
Всегда война из мира возрастала.
http://clubpoetov.ru/340-po...
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу