Была первой исполнительницей ряда посвященных ей сочинений Д. Д. Шостаковича, Б.Бриттена и других выдающихся современных композиторов. Под впечатлением от прослушивания её записи написано стихотворение Анны Ахматовой «Женский голос».

Выступала и записывалась с крупнейшими дирижёрами: Гербертом фон Караяном, Отто Клемперером, Игорем Маркевичем, Германом Абендротом, А. Ш. Мелик-Пашаевым, Б. Э. Хайкиным и др. Была партнершей выдающихся певцов: С. Я. Лемешев, И. С. Козловский, Г. М. Нэлепп, И. И. Петров, И. К. Архиповой, за рубежом — Дитрих Фишер-Дискау, Пласидо Доминго, Николай Гедда и др.

Стала одной из первых советских оперных певиц, добившихся признания на мировой оперной сцене (изданная на компакт-дисках трансляционная запись спектакля 1964 г. театра «Ла Скала», «Турандот», Дж. Пуччини, где она выступила вместе с Франко Корелли и Биргит Нильсон, зафиксировала её триумфальный успех в партии Лиу).

В 1974 году вместе с супругом была вынуждена уехать на длительные гастроли за рубеж (следствие травли Ростроповича за поддержку Александра Солженицына), проживала в США, во Франции. В 1978 г. во время пребывания за рубежом Г. П. Вишневская и М. Л. Ростропович за помощь инвалидам-эмигрантам — ветеранам Первой Мировой были лишены советского гражданства, почётных званий и правительственных наград.

Как сообщалось в газете «Известия» от 16.03.1978:

"Выехавшие в зарубежные поездки М.Л. Ростровович и Г.П. Вишневская вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали помощь враждебным СССР зарубежным организациям. Так, в 1976-1977 годы они дали несколько концертов, денежные сборы от которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций. Учитывая, что Росторопович и Вишневская систематически совершают действия, наносящие ущерб престижу СССР и несовместимые с принадлежностью к советскому гражданству, Президиум Верховного Совета СССР постановил лишить советского гражданства М.Л. Рострововича и Г.П. Вишневскую за действия, порочащие звание гражданина СССР."

На пресс-конференции в Париже после лишения советского гражданства. Март 1978.

В 1990 году этот указ был отменен, и они вернулись в Россию. Вишневской  были возвращены почётное звание Народной артистки Советского Союза и Орден Ленина, она стала почётным профессором Московской консерватории.

С 2002 года - руководитель Центра оперного пения Галины Вишневской в Москве.

С 2006 — председатель жюри Открытого международного конкурса оперных артистов Галины Вишневской. Президент Всероссийской ярмарки певцов в Екатеринбурге.

В 1984 году ею была написана книга «Галина», в которой певица рассказывает о своей жизни, крайне негативно оценивает правительство СССР. Книга была опубликована на английском, русском и многих других европейских языках. В СССР книга была издана в годы Перестройки.

Мстислав Ростропович вследствие тяжелой болезни (в феврале и в апреле 2007 года он перенёс две операции в связи со злокачественной опухолью печени) скончался в клинике в Москве 27 апреля 2007 года. 
Супруги прожили вместе 52 года.

2006 — "Элегия жизни. Растропович и Вишневская" (документальный фильм) — режиссер Александр Сокуров.

24 октября 2011 года Галина Вишневская представила новое издание книги "Галина. История жизни", приуроченное к ее юбилею.

Сегодня Галина Павловна живет на два дома, на две страны. Полгода она проводит во Франции, где живет одна из ее дочерей, а полгода в России, ведь ее ждут дела в созданном ею Центре оперного искусства.


"Г А Л И Н А".

Факты фактами, однако о характере Галины Павловны Вишневской точнее и полнее всего может  сказать ее книга.  Многим досталось с ее  страниц, многих не пощадила. 


Прочесть книгу  и посмотреть фотографии можно здесь   http://lib.rus.ec/b/357918/read#t4 

Вот лишь несколько отрывков из этой уникальной автобиографии, которая мало кого оставила равнодушным.

«Родители всегда были мне чужими...»

Когда Галине было шесть недель от роду, ее взяла на воспитание бабушка по отцу, называвшая девочку жалостливо «сиротка».

«Моя мать - наполовину цыганка, наполовину полька...» «Когда мой отец впервые увидел свою будущую жену, ему было лишь 20 лет, ей же не исполнилось и восемнадцати. Незадолго перед тем порвав со своим прежним возлюбленным, беременная от него, она переживала жизненную драму. Мой отец... женился на ней. Мать была очень красива - среднего роста, черноглазая блондинка, с длинными, стройными ногами... Но я всегда восхищалась ею как бы со стороны, она никогда не была «моей»...

Гале полтора года.
Однажды ночью я проснулась от крика: мать в одной рубашке бегала по комнате, а за нею с топором в руке - пьяный, обезумевший отец... Схватил меня, кричит: «Говори, кто был у мамы? Как его зовут?» Возможно, я впервые почувствовала, что никогда не буду предательницей, - бессознательно... я встала на сторону матери, хотя и хорошо знала, «как его зовут».

С бабушкой 1932 год.

«Мой Онегин ничего не понял».

«Терпеть не могла химии, физики, математики... В первом классе я получила свою первую премию за пение - три метра ситца, белого в горошек, и бабушка сшила мне платье с воланами. Пою везде: на улице, в школе, в компаниях, дома. Голос мой разносится на весь двор: «Ну, Галька-артистка поет».

...И вот я в первый раз слушаю оперу... Скоро вся квартира буквально стонала от «Онегина». ...Я знала все партии... Естественно, что такое состояние привело меня к трагической развязке - я влюбилась!.. Он - мой Онегин... не обращал на меня никакого внимания. Ну, и решила я написать ему письмо. Конечно, я его целиком скатала у Пушкина: «Я к вам пишу. Чего же боле?»... Господи, как я ждала следующей перемены, чтобы узнать свой приговор! И что же? О ужас! - он ничего не понял, мой Онегин в серых брюках и с безукоризненным пробором! Он не посмотрел на меня даже, а я... горько плакала от обиды и разочарования...». Окончила «Галька-артистка» только 7 классов школы - дальше была война.

«И мы голодали со всеми вместе... Бабушка от голода уже не вставала. Мать задолго до войны уехала с новым мужем на Дальний Восток. А мой отец... служил в воинской части в Кронштадте, в продовольственном отделе. У нас он даже и не бывал, а жил у своей любовницы (Татьяны. - Ред.)... воровал продукты из воинского склада, тащил к ней и для возлюбленной устроил встречу нового, страшного 1942 года! Татьяна позвала меня к себе... А я смотрю на стол, глазам своим не верю: жареный гусь!.. Попросила у Татьяны кусочек и для бабушки...»

 Весной 1942 года стали искать, кто еще остался в живых. «Такая комиссия из трех женщин пришла и ко мне. «Смотри, девчонка здесь! Ты живая?»... Если б они тогда не пришли - был бы мне конец».«Глазам не верю: жареный гусь»

«Первый брак оказался ошибкой».

«Петр Долголенко - веселый, красивый лейтенант... Когда он меня в первый раз поцеловал - это было на улице, - я... потеряла сознание... Очнулась на скамейке, надо мной его лицо, а вокруг него в небе звезды вертятся! Мечтали мы после войны пожениться, а пока по вечерам бегали на танцы: единственное место, где можно встречаться... Все женщины в МПВО на казарменном положении... За самовольную отлучку - на губу... гальюны чистить...

В «голубой дивизии». 1943.

 Однажды возвращаюсь с танцульки... А меня - хвать! Взводный ждет... Переоделась в форму и вниз, в подвал. Там воды чуть ли не по колено и льдинки плавают, а у меня резиновые сапоги совсем дырявые... Снимаю сапоги - да ему в рожу: «Босиком буду стоять, все равно ноги мокрые!» - «Ты что, дура, подохнешь!»... Больше часа в воде простояла...

Летом 1944 года я вышла замуж за Георгия Вишневского, молодого моряка. Уже через неделю стало ясно, что брак наш ошибка. Он не хотел, чтобы я шла на сцену... Подкарауливал на улице, чтобы увидеть, с кем я выхожу... И когда 1 сентября 1944 года я поступила в Театр оперетты, разразился скандал, положивший конец нашему браку».

Артистка оперетты. 1947.

«Сына можно было спасти...».

 «Я вышла замуж за директора нашего театра Марка Ильича Рубина. Был он старше меня на 22 года, мне - 18, а ему - 40. Переехала к нему, тоже в коммунальную квартиру, и... наконец обрела дом и семью... Вскоре я почувствовала, что беременна... Затягивалась в корсет, пела и плясала почти до восьми месяцев. Мальчика назвали Ильей - в память об отце Марка...»«Лежу уже месяц, встать не могу - температура 40. Ребенок кричит - есть просит, а кроме груди, что ему дать? Подношу его к груди и кричу, чтобы заглушить дикую боль. Раны на сосках не успевают затянуться... Вдруг появился мой отец - узнал, что я родила, пришел (пьяный, конечно!) с очередной женой. Эта чужая женщина хотела остаться со мной, помочь, но он не позволил. А это спасло бы мне сына».

Личная жизнь Галины Вишневской- документальный фильм (2006). 


"Интеллигенция запела блатные песни" (о советской культуре).

"В годы сталинского правления и террора почти в каждой семье, в каждой коммунальной квартире был свой зэк, и часто не один. Арестованные миллионы людей были не бандиты, не воры, а цвет и мозг нации (правда, Ленин в свое время писал Горькому — да простит меня читатель за цитату: «…Интеллигенция это не мозг нации, а говно…» — Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 51, стр. 48). После ГУЛага и запела советская интеллигенция блатные песни. Те, кто выжил в советских концлагерях, отсидев сроки от 10 до 25 лет, вернувшись домой, хотели они того или нет, принесли воровской жаргон тюрем в свои семьи, в свое сословие, и он расцвел пышным цветом, благо попал на подготовленную почву, ибо вся атмосфера жизни «на воле» пропитана психологией затравленного человека, которого безнаказанно в любой час можно оскорбить, унизить, арестовать, — психологией зэка. И здесь нет принципиальной разницы — был ли он в лагере или жил в Москве, всегда в страхе перед лишним словом, лишним шагом. Оголтелая атеистическая пропаганда и более полувека закрепощенная, подцензурная литература привели к внутренней зажатости и духовному оскудению народа, что повлекло за собой обнищание русского языка, и человеку часто уже не хватает слов для выражения своих мыслей. Тогда он сдабривает свою речь блатным жаргоном, пересыпает отборным матом, и этот советский русский язык понимают все.

Им щеголяют студенты, ученые, знаменитые артисты, потому-то естественным оказалось появление в 60-х годах Владимира Высоцкого с его песнями и блатным истерическим надрывом. Талантливый человек, сам алкоголик, он сразу стал идолом народа, потонувшего в дремучем пьянстве, одичавшего в бездуховности. И теперь, когда собирается компания друзей, будь то молодежь или убеленные сединами интеллигенты, они, уже рожденные рабами, никогда не знавшие чувства свободы духа, потомки Пушкина, Достоевского, Толстого, не спорят о смысле жизни, а, выставив на стол бутылки водки, включают магнитофон с песнями Высоцкого:

Затопи ты мне баньку по-белому-у-у,
Я от белого света отвы-ы-ык,
Угорю я, и мне, у горелому-у-у,
Пар горячий развяжет язы-ы-ы-к…

И, проливая пьяные слезы, они воют вместе с ним, им это все близко, все понятно и надрывает душу… И не надо своими словами изливать ее другу — он ведь может предать…

Идет охота на волков, идет охота
На серых хищников, матерых и щенков,
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу и пятна красные флажков!..

Архипелаг ГУЛаг сделал свое дело. Вот он, сегодняшний русский человек. Он орет, он вопит на весь мир своим пропитым, хрипатым голосом и воет, как затравленный, загнанный, но еще очень сильный зверь. И чувствуешь, что все эти песни про нас и все мы из одной стаи… Да, народ породил Высоцкого и признал его своим бардом, трибуном, выразителем своего отчаяния и своих надежд. Но что же должен был пережить народ, через какие моральные ломки пройти, чтобы вот эти блатные истерические вскрики уркагана находили такой массовый отклик во всех слоях советского общества!"
 
"Он понимал, что падает на дно"(о травле Растроповича).

Галина и Мстислав с дочками Олей и Леной у себя дома.

"Наконец, дошло уже до того, что мы приняли приглашение Московского театра оперетты для постановки «Летучей мыши» Штрауса. Весь свой талант, все, что застоялось в нем, не находя выхода, вложил Ростропович в эту свою работу и с утра убегал в театр. Я же так на сценические репетиции и не вышла — мне все казалось, что это напрасный труд, что что-то произойдет и дирижировать спектаклем ему в Москве не дадут, будь то хоть оркестр цирка. Но, чтобы не лишать его энтузиазма, я ему, конечно, не говорила правду, почему я все не начинаю репетировать на сцене. Иногда я сидела в зале, слушая, как он из оркестра полуинвалидов пытается создать шедевр. Что и говорить, конечно, они с ним играли так, как никогда ни до него, ни после, но ведь, как бы они ни старались, это все равно был низкий уровень, куда опустился великий музыкант, и видеть это было выше моих сил. Он, конечно, сам понимал, что падает на дно, но никогда не признался мне в этом, может быть, из-за мужского самолюбия, что я оказалась права, когда предсказывала ему все, что с ним случится. Он только стал замыкаться в себе, что ему было совсем не свойственно, и появился у него растерянный взгляд, опустились плечи… Больше всего он не хотел, чтобы именно я видела его в унижении."

Интервью с Галиной Вишневской. 2011 


"Бедная Лена с глазами, всегда готовыми для слез." (про Елену Образцову).

"Я познакомилась с нею в 1961 году в Хельсинки на молодежном фестивале. Я, уже знаменитая певица, была в жюри конкурса вокалистов, а она, 23-летняя студентка Ленинградской консерватории, — участницей конкурса. В ее красивом меццо-сопрано был большой недостаток — тремоляция, и она обратилась ко мне за помощью, обливаясь слезами. Но мне понравился тембр ее голоса, я знала, как избавить ее от столь явного недостатка, и пообещала позаниматься с нею.

Елена Образцова

Вскоре она приехала в Москву на конкурс имени Глинки, где я снова была в жюри, и я поразилась деградации ее голоса — усилилась тремоляция, и голос стал мельче, сопранового звучания. На жюри она не произвела впечатления и после первого тура оказалась в списке в последних номерах. В перерыве она подошла ко мне и разрыдалась.

— Я знаю, я плохо пела. На колени сейчас встану при всех — умоляю, помогите! Вечно буду за вас Бога молить.

Мне стало ужасно жалко ее, ленинградскую долговязую девушку, жалко, что она не может проявить свои голосовые возможности, которые я своим опытным ухом так хорошо слышу. — Хорошо, идите со мной.

Я забрала ее в класс тут же в консерватории, где и проходил конкурс, и с тех пор по два раза в день стала с нею заниматься — в перерыве после четырехчасового утреннего прослушивания, вместо своего обеда, и снова, тоже после четырехчасового вечернего прослушивания, полумертвая от усталости, я тащилась с нею в класс. Естественно, я занималась с нею бесплатно. Я перекроила весь ее репертуар, дала ей арии и романсы, которые она до того не пела, чтобы, сосредоточенная на новых ощущениях, она освобождалась от старых привычек, так мешающих ей проявить свой голос и свою музыкальность.  Надо отдать ей должное: хватала она мою науку на лету, все запоминала с первого раза, а главное — то, чему я ее научила, до последней капли сумела вынести на сцену. Когда через неделю она вышла в Большом зале консерватории — ее буквально нельзя было узнать, и она уже первой прошла на третий тур. Еще неделя занятий, и она получила первую премию. Я была счастлива за нее больше, чем за свои успехи.

Конечно, для заключительного концерта с оркестром у нее не было длинного вечернего платья, и я подарила ей свое. Тут же, окрыленная успехом, вопреки моим советам, побежала она в Большой театр на прослушивание, но здесь ее ждало разочарование. Послушав ее с оркестром в меццо-сопрановом репертуаре, ей сказали, что сопрано в Большом театре не нужны.С тех пор, регулярно приезжая в Москву, она жила там месяцами, и я, придя домой с репетиций, садилась с нею заниматься.

Я подготовила с нею партии Марины Мнишек и Амнерис, и не только в вокальном отношении, но и сценически отработала с нею все до мельчайших деталей. Всеми силами желая ей как можно скорее помочь, я часто, не жалея своего голоса, пропевала ее партии, чтобы она меня просто копировала.

А спустя два года через свои связи в Министерстве культуры, Фурцеву, через свои дружеские отношения с Мелик-Пашаевым и Покровским добилась для нее дебюта (!) в Большом театре в партии Марины Мнишек. Случай до того небывалый — Образцова была еще студенткой Ленинградской консерватории.

Помнит ли она тот момент, когда до последней секунды я стояла рядом с нею на сцене в ее первом спектакле, стараясь поддержать в ней уверенность, перелить из себя в нее все свое умение, все свои силы, когда она с глазами, полными слез, вся трясущаяся от страха, вцепившись мне в руку, шептала, чтобы только я не отходила от нее, и я оставила ее руку, лишь когда пошел занавес.Ведь в самом деле это была рискованнейшая авантюра, и прежде всего для меня.

Если бы она провалилась, с нее спрос небольшой — она всего лишь студентка. Я же поставила на карту свой авторитет: всем было известно, что она со мною занимается. Не успели еще меццо-сопрано Большого театра опомниться, как Образцова была зачислена в труппу солисткой, минуя стажерскую группу. Ей было 26 лет.А через несколько месяцев Большой театр впервые выезжал на гастроли в Милан, и мне хотелось, чтобы эта девушка, ничего еще не видевшая в жизни, посмотрела Италию. Но борьба между солистками за поездку шла не на жизнь, а на смерть, и ни о какой Марине Мнишек для Образцовой не могло быть и речи — ее пели Архипова и Авдеева. Тогда я упросила Покровского быстро ввести ее на партии гувернантки в «Пиковой даме» и княжны Марьи в «Войне и мире», что он и сделал, хотя в том не было никакой надобности, и Образцова выехала с нами в Италию.

И вот теперь эта Лена, которую я вытащила за шкирку, как тонущего щенка, и на пуховых подушках принесла в театр, бедная Лена с глазами, всегда готовыми для слез, пошла с доносом на Славу и на меня, так щедро дарившую ей самое дорогое, что у меня было, — мое искусство."

Просто в тему.


У Мстислава Ростроповича как-то спросили:

- Как вам удается сохранять такие трепетные чувства к своей жене?

- Очень просто, - ответил Ростропович. - Когда я смотрю на Галю, я каждый раз на ней женюсь.

Юбилейный вечер посвящённый 85-летию Галины Вишневской
"Вишневская vivat" 2011г. 


Галина Вишневская и Михаил Швыдкой.

Неофициальный сайт Галины Вишневской http://galina-vishnevskaya.ru/

Источники:
*Вишневская Г. П. «Галина», М.: Смоленск "Русич", 1998
* http://ru.wikipedia.org/wik...