УМЕРЕННОСТЬ.
Молодой семье и Ирине Дружининой. :-)
Что в мае, когда поездов расписанье
Камышинской веткой читаешь в купе,
Оно грандиозней святого писанья
И чёрных от пыли и бурь канапе.
Пастернак.
Мои стихи - рифмованные строчки,
Не больше и не меньше, это так,
В них вложено стремленье к этой точке,
А точка в них - и есть их главный знак.
Механика строфы - важней идеи,
Она приводит нас к себе самим,
Доказывая тезисы на деле,
От них не отступая ни на миг.
...Когда-то я нашёл свои границы
/Они не бесконечны и грубы/.
Но если жизнь - всё то, что только снится -
Ответ в любой детали может быть...
...Я взял учить, как крутятся колёса,
Какой размер - какой строфе под стать.
Я не был создан для таких вопросов,
Но я всё чаще стал их задавать...
...Мне снилось, что я якобы полярник,
Что я каким-то чёртом занесён
В депо, кабины, доки, мыловарни,
И должен знать о мыловарнях всё...
И что это за сладость оказалась! -
Иметь в распоряженьи целый мир:
Погоду, расстояния, вокзалы,
Себя, движенье, дни и всякий миг,
Маршруты, скорость, сны, библиотеки, -
И знать, что жизнь осмысленно течёт,
И знать, что в ней царит веков во веки -
Над всем царит познания расчёт!..
...Года медлительны как гусеницы летом, -
А в сущности, не прожит ни один.
И где загадка? Где источник света?
Источник света - жизни посреди.
Он не иссякнет. Мера поступленья
Планируема нами в нас самих.
Умеренность - не способ оглупленья,
А мера осознанья дней своих.
Умеренность - отчёт себе о ходе
Процесса узнаванья и труда,
Отчёт о том, к чему нас дни приводят,
О том, что наступает и когда.
Апрель. Асфальт. Трава, пруды и утки.
В кармане - снова тёртый проездной.
А вы - по делу, по странице в сутки, -
И в зимний день, и летом, и весной...
Михаил Милаев.
3 апреля 2014 года.
Метки: Михаил Милаев
Татьяна Брагина,
26-06-2016 16:43
(ссылка)
Непрошеный гость
Последний год перед аспирантурой Надежда кроме основных уроков русского языка с детьми 2-8 классов проводила также занятия в вечерней школе. Взрослые ученики внимательно, заинтересованно слушали, увлеклись, как была уверена молодая учительница, её любимым предметом, содержанием занятий. На уроках была приятная атмосфера, живой диалог, сотрудничество.
[ Читать далее... → ]
Метки: Татьяна Брагина
Сообщество СвободныхАвторов,
15-03-2014 16:10
(ссылка)
Конкурс 2, работа 1. Автор - Михаил Милаев.
ИТАК...
Он был надолго и заметно взволнован, увидев меня. Я же, в свою очередь, едва пройдя в квартиру, всё большее и большее волнение испытывал от того, что вновь оказался среди тех стен, которые мог и не увидеть до самого конца. Моё волнение опасно нарастало, оно как бы выходило из русла моих жил: я вспотел, я выпрямил спину, у меня закружилась голова, моё обоняние припомнило сразу несколько запахов, которые, должно быть, встречались мне в этой квартире.
Хозяин говорил торопливо, хватая по нескольку тем сразу. Я отвечал сдержанно, скупо и всё пытался хоть на короткое время свыкнуться с давностью этой квартиры.
Он поставил чайник и предложил идти в магазин. Я отказался, сказав, что на этот раз заглянул в самом деле ненадолго, но вот совсем скоро явлюсь в гости по-настоящему. Сказать честно, я знал, что вижу этого человека и эти стены в последний раз. Вне всяких сомнений.
Вообще, из обстановки сохранилось мало что. Разве что мы находились всё на том же девятом этаже. Но и тут была странность: какие-то высшие силы с помощью ремонта добились здесь того, чтобы даже вид из окна казался не тем, но лишь похожим на тот...
Я оглядывался на переделанную кухню. Было тоскливо, было чертовски трудно мириться с тем, что нет больше той, "моей" кухни. Я видел сохранившуюся главную комнату. От этого на секунду бешено усилилось головокружение и забилось сердце. Я зацепил взглядом коридор и двери, которые не успел рассмотреть как следует и новая порция пота окатила мои лоб и грудь...
Мне вдруг пришло в голову, что эта квартира, - такая, какой я знаю, помню её, - эта квартира гораздо роднее мне, чем её хозяину. Она была роднее мне в основном потому, что я не был здесь чуть меньше двадцати лет. Умерли наши матери. Двадцать лет... Но было ещё детство, - отдельная жизнь, половину которой я, или кто-то чем-то схожий со мной, провёл здесь, в этих стенах, в доме близких нам людей. Оно, моё детство точно было здесь. А вот прошло ли здесь детство хозяина? Он был несколько старше и я не мог бы ручаться за это. Я не мог в это поверить. Везде был я. Он был случайный жилец, человек, который не понимал, где он находится.
Он настолько удивил меня тем, что, достав сигарету, то ли нервничая, по привычке, то ли только от волнения раскурил её прямо на кухне, что я не смог сдержаться:
- Пойдём на балкон.
Тут выяснилось, что я тоже курю. Да, да, и ещё как. Мой собеседник кисло усмехался и грозил мне пальцем. Я в ответ грозил пальцем ему.
Балкон не был переделан. Раскладной столик, давным - давно прилаженный к стене нынешним хозяином дома был покрыт всё тем же лаком и имел всё тот же запах и цвет. Нет, на длинном и узком балконе ничего не изменилось. Он был застеклён, - да, дерево и стекло, по-прежнему никакого пластика. И он казался какой-то платформой при солнечном свете. И он, должно быть, всё так же напоминал пещеру в ночи, при свете шестидесятиватной лампочки под потолком, на которую даже невозможно было надеть абажур, потому что тогда не только высокорослому хозяину квартиры, но и его гостям пришлось бы ходить согнувшись.
Кирпичные стены были всё так же выкрашены в густой синий цвет. И белые подоконники и двери двух комнат, выходивших на балкон, казалось, даже пахли всё так же. Именно эти цвета пахли теми запахами, а раньше мне это в голову не приходило. Раньше я задумывался над тем, откуда в каждом доме берётся свой запах. Теперь я знаю, что запах всегда зависит от цвета стен.
Медленно, но вместе с тем как-то вприпрыжку, тянулся к концу солнечный весенний день. Почти всюду стаял снег. Сухой асфальт, как и небо над городом, совершенно не изменился с того самого "вчерашнего полудня", и от этого короткий весенний день казался вечным. На каждую половицу балкона и вглубь кухни, обходя по краю стола, оставляя в прозрачной тени две старые, бившие током, чайных чашки, ложилось абсолютное солнце. Оно совершенно сознательно приближалось вплотную ко всему мне знакомому, ко всему ниже уровня моего лица. Ну а крупные предметы, - мебель, стены, пол, - казалось, неуловимо нахмурив брови, платили лучам за их весомый привет. Я видел, как от их линий и черт шло какое-то не менее осознанное послание обратно, - в пространство, на площади, крыши, до конца...
...Вслед за хозяином я выбросил свой окурок прямо в открытую нижнюю форточку.
- Почему так? Почему нельзя иначе? Почему всё несбывшееся кажется таким важным?
Его будто водой окатило, но он тут же как-то суетливо отвёл глаза. В такие моменты мне всегда хочется извиниться, но извинения встают в горле комом. Я проследил за его взглядом: под окном на свёрнутых покрывалах и газетах рядком лежали кабачки. Я оглядел весь ряд до конца и я до сих пор точно помню всю последовательность. Но точно так же я помню и свою мысль о том, что последовательность могла быть любой другой. И количество могло быть любым, и только ряд должен был оставаться рядом. Кто бы ни клал эти овощи, он клал их в ряд.
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, Михаил Милаев
Конкурс 2, работа 3. Автор - Земфира ***
Суп из кабачков.
Наконец-то сбылась мечта Алевтины Петровны, которую она лелеяла почти десять лет: сын приобрел для нее маленький домик в родной деревне. Пожилая женщина стояла на крыльце и полной грудью вдыхала весенний воздух родины. Конечно, это был не родительский дом, по которому она тосковала, особенно в последние годы. Да и нет уже того старого дома, его снесли вскоре после переезда семьи в город. Сейчас на том месте, в центре села, высится дом культуры. Этот домик меньше, но очень похож на родительский широко распахнутыми окнами с веселыми голубыми ставенками, массивными воротами с треугольной кровлей и довольно крупным для огорода участком земли. Мать Алевтины с дедом выращивали на том поле картошку. До чего же вкусной была эта картошка!
- Мама, - прервал ее воспоминания сын, они с внуком закончили обрабатывать земельный участок, - мы уезжаем, что тебе привезти завтра из города?
- Пора сажать огород, бабуль, составь список семян, рассады. Что ты собираешься здесь выращивать? Все привезем в лучшем виде!
- Привезите семена кабачков и… козу, - в задумчивости произнесла Алевтина Петровна.
Она не заметила, как недоуменно-вопросительно переглянулись между собой мужчины. Мысленно она вновь вернулась в свое голодное военное детство.
Похоронку на мужа Глафира Сергеевна – мать Али – получила в конце 43-го. Но ни разу при дочери не расплакалась, уходила в сарай, где обитала коза Катька и там рыдала, закрыв лицо снятым с головы старым шерстяным платком. И только Катька была молчаливым свидетелем безысходного горя женщины.
А весной они с дедом засадили небольшое поле у дома наполовину картошкой, наполовину кабачками, семена которых привез из города соседский парнишка. Картофель закончился уже к зиме, мать оставила лишь полмешка мелочи, чтобы было что посадить следующей весной. Все остальное время они втроем питались сладковатыми водянистыми кабачками, да козьим молоком.
Наступила весна 45-го. Снег в поле и в лесу местами растаял, открылись широкие зеленоватые проталины. Главным делом шестилетней Али стало пасти Катьку, нехотя жевавшую на этих проталинах прошлогоднюю жухлую траву. Животное было настолько смирным и умным, что Аля часто оставляла ее одну, а сама бежала играть с ребятишками. Вечером же она приводила Катьку обратно домой. Но однажды, вернувшись вечером на поляну, где днем оставила козу, Алевтина ее не нашла.
Быстро темнело, поднялась небольшая метель… Аля бегала среди кустов и деревьев и звала: «Катька! Катька-а!». Ветки больно хлестали по лицу, ноги по щиколотку увязали в черной жиже. Обессилев и споткнувшись о корягу, Аля упала лицом в грязь, сил хватило только позвать полушепотом: «Катька!». Так, в полузабытьи девочка пролежала до тех пор, пока не почувствовала теплое дыхание Катьки у своего лица. Ее тихое блеяние успокаивало и нагоняло сон.
Очнулась Алевтина уже дома, в своей постели.
- Если бы не Катька, мы бы тебя и не нашли, - с трудом сдерживая слезы, сказала мать. – Вот, покушай супа.
Более вкусного молочного супа с кабачками Аля никогда не ела!..
- Так значит семена кабачков и козу? – переспросил сын.
- А как ты назовешь свою козу? – спросил внук.
- Катькой, конечно! – ответила Алевтина Петровна.
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, Земфира Амерханова
Ирина Фомина,
12-04-2014 20:29
(ссылка)
О ПРИРОДЕ ТАЛАНТА
Как смена дня и ночи неизменна,
За осенью идёт зима, а за весною лето,
Так ни один закон не в силах изменить
Порочную натуру человека.
Коварство против брата своего
Вынашивать он будет постоянно,
Но лишь до той поры, пока однажды...
Раскроются глаза, и ухо вдруг услышит
Иную музыку, и в сердце распахнутся
Невидимые створки и душа,
Как спящая красавица проснётся...
Талант - это тайна! И было бы ошибкой говорить о том, что тайна
эта разгадана. Но, хотя мозаика ещё не сложилась в единую картину, отдельные её элементы требуют осмысления.
Наши представления о природе таланта полностью зависят от представлений о человеческой природе вообще.
Ограниченность материалистического мировоззрения, вера в первичность материи и в отсутствие духовного измерения не позволяет объяснить те необычные состояния сознания, которые переживаются многими людьми. Огромное количество процессов, происходящих в сознании, ускользает от нашего внимания и остаётся за пределами понимания.
Исключая из наших исследований духовное начало, дух мы
исключаем важнейший элемент, который является катализатором всех процессов, происходящих не только в сфере психики, но и на физическом уровне. А отвергая духовное измерение, ставим под сомнение сам смысл и значение человеческой жизни. Такие понятия как любовь, мудрость, красота, гармония могли появиться только благодаря наличию в человеке духовного измерения. Само наше сознание оказывается гораздо больше того, что мы о нём знаем, если рассматривать его природу как духовную.
В отличие от ортодоксальной науки, которая оперирует только материальными категориями, мы всё чаще слышим мнения нестандартно мыслящих учёных о двойственности человеческой природы. Опровергая мнение ортодоксов, которые считают, что основой всех процессов, как физиологических, так и информационных, является материя, - они утверждают, что материальный план является основой только для
физиологических (физико-химических) процессов. Информационные же процессы протекают на более тонком, полевом (имеющем волновую природу) уровне, который они
называют информационным биополем. Мозг, по их мнению, – это только считывающее устройство, позволяющее черпать информацию из биополя человека и информационного поля Вселенной.
Два начала в человеке – материальное и духовное – представляют
собой две разные формы жизни, два разных способа бытия. Человек привык отождествлять себя, своё «Я» с материальной формой, которая является низшей, животной формой жизни. Но подлинной его природой является высшая, духовная форма, его высшее сознание и
его подлинное «Я».
В зависимости от того, с какой из сфер человек отождествляет себя, он является либо обывателем, целиком погружённым в
суету повседневной жизни, либо Творцом, независимо от того, какова сфера его деятельности. И степень таланта напрямую зависит от того, насколько человек погружён в духовную сферу.
Человек – это, прежде всего, дух, который ищет возможности
выразить себя через разнообразные виды деятельности. Интеллект, эмоциональная сфера и физическое тело с его возможностями – это инструменты, при помощи которых дух может выразить себя и наша обязанность – заботиться о качестве инструментов. Но любой, самый совершенный инструмент, даже скрипка Страдивари, остаётся просто красивой вещью, пока её не возьмёт в руки Мастер. В данном случае нашим Мастером является наше высшее подлинное «Я».
Сегодняшний «человек разумный» и «человек-творец» это два
разных биологических вида, два разных образа жизни, два разных
способа бытия. «Человек разумный» это компьютер, который
использует только ту информацию, которая в него заложена. Мы
отличаемся друг от друга количеством и качеством заложенной в нас информации и количеством операций, совершаемых с этой информацией. В основе же всех проявлений «человека-творца» лежит скрытая, не осознаваемая нами деятельность высшего сознания, подлинного внутреннего «Я», активного творческого начала, которое превращает любой труд человека в увлекательный творческий процесс, в явление уникальное и неповторимое.
Видимо, мы подошли к какому-то рубежу, за которым последует
изменение качества жизни (способа существования). Другой способ
существования возможен уже сегодня и зависит от соотношения в
человеке духовного и материального.
Этот «другой» способ бытия и есть естественное состояние
талантливого человека, находящегося в творческом процессе.
Но даже небольшие изменения в этом соотношении в сторону
духа, многократно увеличивают возможности человека.
Во-первых, творческие способности. Огромное количество идей в самых разных сферах деятельности, необыкновенная лёгкость восприятия, увеличение объёма памяти, внутреннее (стерео) слышание, внутреннее (объёмное) видение, повышенная сенсорика и т.д. Функция интеллекта сводится только к фиксации
спонтанно найденного, всё остальное происходит как бы само собой.
Во-вторых – здоровье и самочувствие. Ощущение лёгкости,
полётности, невесомости, ощущение остановки времени, которая сказывается на здоровье и внешнем виде самым лучшим образом. Человек существует вне времени со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Существует только одна сила, способная преобразить нашу жизнь и вывести человека на более высокий уровень бытия – это сила
творчества. Только творчество может разблокировать наше внутреннее, высшее сознание, которое мы подавили и тем самым поставили свою жизнь в зависимость от внешнего интеллектуального сознания и от внешних
обстоятельств, превратив её, таким образом, в существование
несвободного, зависимого человека.
Только творчество может наполнить нашу жизнь внутренним светом, смыслом, ощущением радости бытия, желанием жить, творить, делать добро и дарить людям радость.
07:41
[ - ][ md5 ][ М ][X]Гимн Херувимам (Оркесто министерства культуры СССР, Камерный хор, дир. Валерий Полянский)Чайковскийзагружено: - id2094325648
00:00
Сообщество СвободныхАвторов,
16-10-2016 08:07
(ссылка)
А у Вас уже выпал первый снег?
Доброе утро, дорогие сообщники!
На календаре только осень, а у нас уже идет снег и это здорово. Еще немного подождать и можно снеговиков катать да в снежки играть.
А сейчас перекличка)
У кого уже был первый снег?
Метки: добрый день
Алексей Иванов,
09-04-2014 21:36
(ссылка)
Кое-что о полистилистике
«Бранили за смешенье стилей,
Хотя в смешеньи-то и стиль!»
И.Северянин
Термин «полистилистика» был введен в искусствоведение российским композитором Альфредом Шнитке в 1971 году. На Московском конгрессе Международного музыкального совета при ЮНЕСКО в своем докладе он сообщил, что явление полистилистики в музыке существовало задолго до того, как он стал «думать о взаимодействии разностильного музыкального материала». С тех пор этим термином часто пользуются как в области современной классической музыки и джаза, так и в изобразительном искусстве, а также в литературе.
Под полистилистикой понимают намеренное сочетание в одном произведении несовместимых, резко различных, разнородных стилистических элементов как своего, так и чужого художественного материала.
В музыке наблюдается свободное обращение композиторов с разными художественными направлениями – от народной обрядовости до неоклассицизма в формах коллажа, стилизации, цитат, аллюзий (намеков). Например, в балете Р. Щедрина «Анна Каренина» цитата из П. Чайковского играет роль лейтмотива, своеобразной драматургической темы, которая является знаком трагической судьбы героини.
04:49
[ - ][ md5 ][ М ][X]Áàëåò ГѓВЂГѓВГѓВàÊàðåÃВГѓВЁГѓВГѓВ . ÂñòóïëåÃВГѓВЁГѓВҐ.ÙåäðèàÐ. загружено: - id1101198372
00:00
Цитаты - символы часто используются в позднем творчестве Д.Шостаковича. Примером
может служить Пятнадцатая симфония, в первую часть которой органично включена
цитата - марш из оперы «Вильгельм Телль» Дж. Россини, а в финале симфонии интонации «мотива судьбы» из «Кольца нибелунгов» Вагнера перерастают в аллюзию темы вступления из «Тристана».
13:37
[ - ][ md5 ][ М ][X]D_D._SHostakovich_-_Simfoniya_15_IV._Adagio_(get-tune.net)Leningrad Philarmonic Orchestraзагружено: - id999284817
00:00
07:45
[ - ][ md5 ][ М ][X]�îñòàêîâè÷ ГѓВ„.ÑèìôîÃВГѓВЁГѓВї ¹ 15, 1 ГѓВ·ГѓВ ГѓВ±ГѓВІГѓВјLeningrad Philharmonic Orchestra, conductor Evgeny Mravinskyзагружено: - id317743756
00:00
В изобразительном искусстве термин «полистилистика» широко употреблялся искусствоведами, размышлявшими о соц-арте - направлении постмодернистского
искусства, сложившегося в СССР в 70-е годы ХХ века. Соц-арт возник как пародия
на официальное советское искусство и образы современной массовой культуры в целом, что нашло отражение в его ироничном наименовании, соединившем понятия соцреализма и поп-арта.
Используя и перерабатывая символы и образы советского искусства и расхожие мотивы советской политической агитации, соц-арт в игровой, ироничной форме развенчивал их истинный смысл, пытаясь раскрепостить зрителя от идеологических стереотипов. Изобретателями соц-арта считаются московские художники Виталий Комар и Александр Меламид. В разные годы к объединению примыкали А. Косолапов, Л. Соков, Д. Пригов,
Б. Орлов, участники арт-групп «Гнездо» и «Мухоморы».
Полистилистику также используют в смешанной технике письма. Смешанная техника – это техника в изобразительном искусстве, в которой используются различные по характеру и
фактуре материалы для создания одного произведения. В смешанной технике может
использоваться все - масло, пастель, акрил, гуашь, бумага, песок, опилки, карандаши, кожа, ткань и т.д. Также смешанная техника может совмещать разные виды изобразительного искусства – живопись, графику, фотографию, скульптуру и
декоративно-прикладное искусство.
Простейшим примером смешанной техники является коллаж. Коллаж (от фр. collage —
приклеивание) — технический приём в изобразительном искусстве, заключающийся в создании живописных или графических произведений путём наклеивания на какую-либо основу предметов и материалов, отличающихся от основы по цвету и фактуре. Коллаж используется, главным образом, для получения эффекта неожиданности от сочетания разнородных материалов, а также ради эмоциональной насыщенности и остроты произведения.
В смешанной технике работали и работают многие художники, такие как Михаил Врубель, Иван Хохлов, Михаил Езучевский и многие другие.
В литературу термин «полистилистика» проникает во второй половине 80-х годов, хотя
стилизация и смешение стилей наблюдается в художественной практике гораздо
раньше. Например, особенностью романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» является
необычная, полистилистическая форма изложения содержания. Обращает на себя
внимание необычное сочетание в произведении трех сюжетных линий:
1 - это происходящая в Москве 30-х годов история жизни писателя Мастера и его возлюбленной Маргариты
2 – воссозданная Мастером история последних дней жизни Иешуа
3 – мистическая линия, связанная с посещением Москвы Воландом и его свитой.
Каждая сюжетная линия романа получает собственное стилистическое решение. Они отличаются по темпу повествования, языку, характеру, мы слышим речь людей разных исторических эпох.
В 80-е годы полистилистика становится своего рода визитной карточкой литераторов,
объединившихся в неформальном клубе «Поэзия». Нина Искренко - лидер группы - даже
написала стихотворение - манифест «Гимн полистилистике»:
«…Полистилистика - это когда средневековый рыцарь в шортах
штурмует винный отдел гастронома №13 по улице Декабристов
и, куртуазно ругаясь, роняет на мраморный пол
«Квантовую механику» Ландау и Лифшица».
Поэты Александр Еременко, Тимур Кибиров – положили в основу своего творчества центонную технику, распространенный художественный прием в постмодернизме. Центон (от лат. сento - одежда или одеяло из разноцветных лоскутов) - стихотворение, целиком
составленное из строк других стихотворений. Интересный пример центона представляет собой сочинение А. Еременко «Переделкино»:
…Поднялся вихрь, степь дрогнула.
Непринужденна и светла,
выходит осень из загула,
и сад встаёт из-за стола.
Она в полях и огородах
разруху чинит и разбой
и в облачках перед народом
идет-бредет сама собой…
…С крестов слетают кое-как
криволинейные вороны.
И днём и ночью, как учёный,
по кругу ходит Пастернак.
Направо - белый лес, как бредень.
Налево - блок могильных плит.
И воет пёс соседский, Федин,
и, бедный, на ветвях сидит.
И я там был, мед-пиво пил,
изображая смерть, не муку,
но кто-то камень положил
в мою протянутую руку.
Играет ветер, бьётся ставень.
А мачта гнётся и скрипит.
А по ночам гуляет Сталин.
Но вреден север для меня!
С годами полистилистика заметно эволюционирует: от резкого, коллажного сопоставления с отчетливым выражением языковых пластов - к постепенному преодолению швов в композиции, к размыванию границ между «своим» и «чужим словом».
Метки: Искусство: способы и цели, Zemfira
Конкурс 2, работа 2. Автор - Денис ...
***
Я хотел бы поговорить с вами серьёзно, друзья мои. Недавно я был в гостях, и там радушная хозяйка потчевала нас салатом, который она называла «Зимний». Я уже ел подобного рода кулинарные изобретения и когда отведал предложенный вариант этого салата, я понял, что с ним что-то не так. Казалось бы, вкус практически тот же, но что-то было не так. Тогда я стал исследовать салат в своей тарелке и отделять компоненты друг от друга. Видимо это бросилось в глаза присутствующим, потому как, окончив свои манипуляции вилкой, я обнаружил, что взгляды всех присутствующих прикованы к моей скромной персоне. Тогда мне показалось, что нет более подходящей минуты для доброго дела, и я, воздев указательный палец к небу, сказал:
- Вы заменили в оригинальной рецептуре салата один ингредиент! Вместо огурцов в этом салате кабачки!
Хозяйка на минуту растерялась.
- Да, но я часто так делаю. На вкус консервированные кабачки нежнее и даже более сочные по сравнению с огурцами.
- Как?! Вы не знаете, какую опасность в себе таят эти коварные растения? Не все тыквенные полезны, дорогая моя. А кабачки стоило бы звать пальцами дьявола, потому как незаметно проникают в наши души, впиваются в неё и тащат в преисподнюю.
Воцарилась тишина. Тогда я достал из внутреннего кармана пиджака ручку и блокнот и открыл всем присутствующим глаза на истинное положение дел, призвав в помощь нумерологию. Для начала я начертал вот такую таблицу, чтобы всем было проще понимать то, о чём я говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
А Б В Г Д Е Ё Ж З
И Й К Л М Н О П Р
С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ
Ъ Ы Ь Э Ю Я
- Взгляните на эту прелюбопытную таблицу. Ещё Пифагор обнаружил связь между буквами, цифрами и их значением в судьбе человека. Как видите, каждой букве соответствует цифра от нуля до девяти. Если цифровые значения каждой буквы сложить, то мы получим число соответствующее слову. Складывать нужно до тех пор пока мы не получим одноразрядное число.
И на простом примере я продемонстрировал им, как необходимо производить сложение.
- Ну, а теперь вернёмся к нашим огурцам и кабачкам. Сатана действует незаметно. Что мы найдём в открытых источниках? Что и те и другие богаты калием, витаминами С, В, и РР, и те и другие относятся к семейству тыквенных. Но давайте же воспользуемся древними знаниями и посчитаем. Огурец. Взглянем в таблицу. Буквам в этом слове соответствует следующее математическое выражение: 7+4+3+9+6+6=35, 3+5=8. Той же цифре соответствует слово «святыня»! 1+3+6+2+2+6+6=26, 2+6=8! Это не может быть случайно! Займёмся же теперь «братьями». Кабачок. 3+1+2+1+7+7+3=24, 2+4=6. И что с того? А то, что такое же числовое значение, у слова «ад»! 1+5=6! Теперь вы, надеюсь, понимаете в какого рода историю мы попали с этим салатом!
За столом все сидели, онемев от услышанного, наступило осознание. Я решил, что мой долг выполнен, и отправился домой, оставив гостей и хозяйку в раздумьях о судьбе их душ после окончания пути земного. Многие знания – многие печали.
Мне бы хотелось верить, что зёрна разума упали на благодатную почву, однако меня терзают сомнения. Меня больше не приглашали в тот дом, и я боюсь всё дело в том, что корни адского растения слишком глубоко проникли в душу хозяйки. Поэтому я обращаюсь к вам, молю, заклинаю – никогда и ни при каких обстоятельствах не ешьте кабачков!
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, жизнь на вдох
Сообщество СвободныхАвторов,
25-03-2015 22:30
(ссылка)
Конкурсная работа № 1.
Взгляд.
Мистер Арнольд Тревор, глава транспортной компании в Питтсбурге, сидел в своем любимом кресле за столом, заваленном бумагами. В дверь постучали.
- Да, войдите.
В дверях показался племянник мистера Тревора Чарльз – красивый, высокий блондин. Блестяще окончив технологический факультет Питтсбургского университета, Чарльз был взят на работу в компанию в качестве рядового офисного служащего.
- Можно, дядя?
- Да, проходи, мой мальчик, располагайся, - мистер Тревор невольно залюбовался статью и атлетической фигурой молодого Тревора, на котором даже не новый, местами потертый костюм сидел как «с иголочки». У старика не было своих детей, поэтому с особой серьезностью он стал опекать после смерти брата его единственного сына.
- Я позвал тебя по важному делу, Чарльз. Ты служишь в компании уже полгода, твое начальство довольно твоим рвением в работе. Но я подумал, что пора тебе расти. Я хочу назначить тебя начальником отдела по связям. Это очень важный пост: вся информация из головного предприятия, от клиентов, поставщиков будет сосредоточена в твоих руках. Ты должен будешь без промедления доставлять все сведения ко мне на стол. Отдел маленький – всего десять сотрудниц, но беспокойный. И учти, никаких любовных интрижек!
Последняя фраза старого Тревора явно была лишней. Он знал, что Чарльз еще сильно переживает разрыв помолвки с Лизой Хемфри, которая предпочла ему более удачливого жениха, и не станет связывать себя новыми отношениями, пока не добьется устойчивого положения в обществе.
Отдел, которым Чарльзу поручили заняться, действительно, оказался беспокойным. Тесное помещение, где за деревянной перегородкой разместился маленький кабинет босса, напоминало гудящий улей: бесконечные звонки, переговоры служащих по телефону, несмолкаемый стук печатных машинок…
Через месяц Чарльз Тревор привык ко всему: рабочему шуму, постоянному хлопанью дверей, хихиканью молоденьких сотрудниц, их игривому «доброе утро, мистер Тревор». Не мог он привыкнуть только к глубокому, внимательному взгляду выразительных карих глаз Фриды Ричмонд, секретаря-машинистки, рабочее место которой находилось в углу его кабинета.
Каждое утро Фрида приносила своему боссу чашку растворимого кофе и садилась поодаль за печатную машинку.
Чарльз боялся встречаться глазами со своей секретаршей. Он диктовал ей тексты писем, телеграмм, заявлений, украдкой рассматривая ее аккуратную прическу с гладко зачесанными черными волосами, наблюдая за порханием над клавиатурой машинки ее тонких пальчиков, отмечая цвет ее блузки, скромно застегнутой на все пуговицы. Но, когда девушка поднимала на него свои большие блестящие глаза, он немедленно опускал взгляд в свои бумаги, теряя нить повествования, заикаясь, и начиная лихорадочно искать в документе потерянное место. Чарльз понимал, что влюблен, но любит ли она его? Этого он не знал.
***
Рабочий день подходил к концу, когда курьер мистера Тревора-старшего принес Чарльзу записку от дяди. Фрида перед уходом приводила в порядок шкаф с документацией. Прочитав записку, Чарльз поморщился, встал из-за стола и вышел в рабочий офис.
Вернувшись в кабинет и бегло взглянув на Фриду, он попросил:
- Мисс Фрида, задержитесь на минуту. Мне нужна ваша помощь в очень тяжелом деле, - девушка понимающе кивнула и села на свое место. - Головное предприятие прислало уведомление о сокращении работников нашей фирмы. Мне в нашем отделе предстоит уволить несколько человек. Вы хорошо знаете своих коллег, и я прошу вас помочь решить мне этот неприятный вопрос. Миссис Торнтон составила небольшой список кандидатов на увольнение, ознакомьтесь.
Девушка взяла в руки протянутый боссом листок с несколькими фамилиями, бегло пробежалась глазами по списку и тотчас же вскинула на Чарльза обеспокоенный взгляд:
- Мисс Клайберг увольнять никак нельзя, у нее больной отец, он инвалид и прикован к постели, девушка – единственная кормилица в семье! А у миссис Смайл трое детей! Она воспитывает их одна, без мужа. Как же их оставить без средств к существованию?
Раздражение Чарльза росло. Он молчал. Решение пришло внезапно. «Думаю, так будет лучше для всех», - подумал Чарльз. Не дав Фриде «забраковать» третью кандидатуру, Чарльз сказал:
- Раз вы так горячо защищаете своих коллег, мисс Фрида, то мне ничего не остается, как уволить вас. Или у вас тоже есть серьезные причины, чтобы остаться?
Такого поворота событий бедная девушка не ожидала.
- Нет, но… - широко раскрыв глаза, она затравленно посмотрела на мистера Тревора.
- Тогда вы уволены, мисс Ричмонд, - сухо сказал босс.- Я дам вам хорошие рекомендации, стенографистки такого уровня нужны везде.
Фрида была потрясена, с трудом овладев собой, она натянуто улыбнулась, встала и молча вышла из кабинета. Словно во сне, она спустилась по ступеням в фойе, открыла входную дверь и вышла на крыльцо здания. Свежий ветер отрезвил ее. «Во всем этом есть и положительный момент: мне никогда больше не придется видеть этого педанта и зануду», - подумала Фрида. Но в ту же секунду в горле запершило, а сердце сжалось от невыразимой тоски.
«Как там говорила моя любимая героиня Скарлетт: я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». Она вытащила шпильку из прически, так сильно тряхнула головой, что густые черные волосы рассыпались по ее плечам и танцующей легкой походкой пошла в сторону своей квартиры. Придя домой, девушка, не поужинав, сразу же легла в кровать.
…Долгий звонок в дверь разбудил ее от тяжелого сна. Открыв дверь, Фрида увидела улыбающегося посыльного с огромным букетом красных роз.
- От кого это? – недоуменно спросила девушка и увидела среди роз визитку со знакомой эмблемой своей компании.
- Отнесите цветы назад, мне они не нужны! – Фрида с силой захлопнула дверь перед носом паренька.
«Он еще и издевается!» - слезы, гнев, обида душили бедную девушку. Рыдая, она бросилась на кровать и дала волю накопившимся за день эмоциям.
Снова раздался звонок, короткий и требовательный. Перестав плакать, Фрида медленно встала с кровати и с трудом добрела до двери. На пороге стоял сам Чарльз Тревор. Увидев заплаканное лицо любимой, он виновато взглянул в ее покрасневшие, но, как ему показалось, еще более прекрасные глаза.
- Мисс Ричмонд…, Фрида…, простите, что побеспокоил вас. Я хотел передать вам это, - он протянул Фриде удлиненный конверт.
- Что это? Выходное пособие? Не стоило трудиться, я сама собиралась завтра зайти в офис за расчетом, - бормотала девушка, открывая подозрительно тонкий конверт. В конверте находился свернутый вдвое маленький лист бумаги. Развернув его, Фрида прочитала несколько слов, смысл которых не сразу дошел до ее расстроенного сознания.
- Да, и еще вот это… - мужчина достал из внутреннего кармана маленькую золотистую коробочку и открыл ее.
Только теперь, глядя на содержимое коробочки, Фрида смогла понять смысл фразы, отпечатанной на листке: «Будьте моей женой».
***
Медовый месяц молодожены проводили в Майами.
- Чарли, и все-таки скажи честно, – Фрида принесла лежащему на берегу моря мужу стакан абрикосового сока и опустилась рядом в шезлонг, - почему ты меня уволил?
- Потому что дядя не одобрил бы служебного романа с секретаршей.
- А почему ты на мне женился?
- Потому что понял, что не смогу обходиться без твоего утреннего кофе, - он мягко поцеловал ее руку и нежно, уже без боязни посмотрел ей в глаза.
Земфира Амерханова.
Конкурс 2, работа 8. Автор - Михаил Милаев.
ЧЕМ ЖИВЁШЬ, ВАЛЕНТИНА?
Мы мало знаем об изменении. Я имею в виду, об изменении как таковом. Вот например, это изменение, - то изменение, о котором я хочу рассказать, - оно началось совершенно спонтанно. Оно просто началось, и потом некоторое время казалось, что всё это уже нельзя остановить, - остановить никак невозможно.
Небольшая палатка, в которой работала Валентина, стояла на углу здания с несколькими другими магазинами, у входа во двор, в квартал, открывала который какая-то ультромногоподъездная многоэтажка.
Снег уже почти сошёл, весеннее солнце не стеснялось с конца февраля, а на дворе стояла уже середина марта. Обнажились и асфальт, и земля, но в воздухе почему-то совсем не пахло весной. Весна была похоже на фильм, её можно было видеть, но её нельзя было вдыхать, нельзя было почувствовать порывов ватного весеннего ветра. Время ещё не пришло.
Валентина знала, что в жизни существуют проблемы, но она никогда не понимала, зачем они нужны. Она знала, что если человек страдает или испытывает трудности, то ему нужно посочувствовать, его нужно утешить. Ей не раз приходилось утешать своих подруг, иногда соседей, но утешения редко делали своё дело.
Её подруги, которые приходили к ней в трудные времена, иногда говорили ей:
- Я вот не пойму, несчастная ты или счастливая? Вроде, счастливая. А живёшь одна. Никого у тебя нет. Или у тебя с Ашотом что? Извини, но работаешь всю жизнь в палатке, кабачками торгуешь, а сама - учительница. Шмотки тебя не интересуют. Чем живёшь, Валентина?
...Потом подруги собирались, разговаривая о том, о сём, иногда от души благодарили Валю и уходили. Нередко вспоминали и про её день рождения.
Валентина же никогда не обижалсь на сказанное, да и всегда знала наперёд, что о ней скажут.
Ну да: несчастная ли или счастливая? Она и сама не знала. А зачем знать? Она выходила торговать овощами день за днём. День и шёл за днём. Несчастная она или счастливая, не имело никакого отношения ни к этим дням, ни к овощам, ни к Ашоту.
"Дорогой Ашот", её начальник, хорошо к ней относился. А как? Плохо? Да нет, хорошо относился. Что у неё с Ашотом? Да ничего, что у неё может быть с Ашотом? Скажете тоже!
Валентина только иногда спрашивала себя, почему же, почему, если всё, что нужно расстроенному и потерянному человеку - это сочувствие и утешение, если всё, что нужно сделать для человека - это утешить его, если всё это так, то почему же всё это не слишком-то часто срабатывает и не очень-то и помогает людям.
В абстрактном мире Валентины помощь была тем, после чего человек немедленно становился счастливым, иначе это и не могло быть помощью. Полутонов, признаков помощи Валентина различать не умела.
Но и этот вопрос, - вопрос о том, почему людям так трудно помочь, а точнее, почему людям помочь не так уж легко, интересовал её лишь потому, что помощь, сочувствие - были единственным хоть сколько-нибудь осмысленным делом, которым Валентина занималась. Только в такие вот моменты сочувствия Валентина знала, что она есть.
...Валентина спрашивала себя и вопрос повисал в пространстве. Она умела задавать вопросы, точнее, догадываться о том, что они существуют, но и думать не думала о том, что смогла бы дать на них хоть какой-то ответ. Ответы - это слишком сложно, они для людей, потому что это они, люди, говорят обо всём этом, - и о вопросах, и об ответах, а она не умела так смотреть на жизнь.
Ей казалось, что для неё жизнь ни за что бы не смогла состоять хоть из каких-нибудь вопросов и ответов.
Жизнь? Жизнь - это пространство, это вечная весна, которую можно видеть, но нельзя ощущать. Есть ли жизнь? Жизнь есть, но какое это имеет отношение к овощам, к дням, идущим друг за другом?...
Время. Это было то, во что Валентина не верила. Люди всегда говорили о времени и кажется, были всерьёз убеждены, что так или иначе с ним связаны. Валенина в него не верила, просто она не понимала, ЧТО ИМЕННО значит время, что это такое...
И вот этот некстати снявший квартиру где-то поблизости человек. Можно сказать, что это он с ней сделал. Очень весёлый, бегло и обо всём говоривший бородач в один из таких весенних дней подошёл к её палатке. И он долго говорил с ней, и было непонятно, чего же он хочет от неё, и Валентине всё больше казалось, что он ничего не хотел. И он говорил и говорил, но он не говорил о своих проблемах, а говорил о каких-то вещах, которые требовали ответа. И вобщем, даже она начала от него уставать. И вот он уже вознамерился оставить её в покое, а сама Валентина уже была неосознанно готова к тому, что вот сейчас она сможет отдохнуть от этого трудного разговора, как вдруг из всего этого неясного и узкого пространства речей на неё вылетели эти непонятно с чем связанные последние слова её нового знакомого:
- А это, между прочим, граничит с открытием. Да, он больной конечно, я не отрицаю, я же его врач, но это не значит, что он в принципе неспособен думать. Знаете, что он сказал мне сегодня? Знаете!?
- Что?
- Вот скажите мне, кто Вы?
Валентина стояла и безмятежно улыбалась ему в ответ. Но врач - бородач был первым, кто не принял этот взгляд за непостижимую мадонну.
- Кто Вы? - повторил он.
- Ну как же "кто"? Как же мне на это ответить? Ведь Вы и сами видите, кто я. Я стою тут перед Вами и вот она, я.
- Прекрасно вижу Вас, уважаемая барышня. Я бы и сам так сказал: вот наша барышня, и вот она перед нами, и вот она тут вся. А знаете, что он мне сказал? А он сказал мне сегодня, что здоров и я могу выпустить его. Я, конечно, спросил его, почему же он думает, что выздоровел? А он сказал мне, что он так считает потому, что понял одну простую вещь: он - это не он... Только не торопитесь смеяться, барышня!
Валентина и не думала. На самом деле, у неё плыло перед глазами.
- То есть, он - только наполовину он, а наполовину он - всё остальное. Как бы Вы думали и что бы Вы на это сказали?
Не знала она, что сказать. Она не понимала, как это вообще можно называть мыслью, а тем более, открытием. Я и не я. Я и я. Я и всё остальное. Наполовину ли, целиком ли или ни в коей мере... Какая разница?..
А перед глазами плыло...
"Только наполовину..."
- И я теперь иду домой, барышня... и с одной стороны, я почему-то на седьмом небе. Может быть, слишком уж много уделял ему времени. Ну а с другой стороны, я не знаю, что мне с этим делать. Вот так. Вот иду и думаю: может быть, под машину броситься? Всё равно ведь. Всё равно счастлив. Надо бы принять чего-нибудь, а совсем, совсем почему-то не хочется. И не затем, чтоб всё это вечно продолжалось. А только мне кажется, что я что-то должен успеть понять, пока я вот так себя чувствую. Я должен утвердиться в каком-то знании. В каком? Ищу глазами по сторонам и не вижу. А вдруг я сойду с ума? И знаете ли, всё равно. Когда я сказал своему пациенту о том, что подумаю, но пока отпустить его не могу, он посмотрел на меня совсем трезвыми глазами и почти весело сказал мне: "ну что ж, не отпускайте; я всё равно там..." Вот. Что мне с этим делать? Бояться, что я переработал? Но как бы в ответ на это я вспоминаю, зачем шёл в профессию на самом деле. Я ведь и шёл затем, чтоб понять их, а не лечить, чтоб посмотреть туда. А я их лечу. Зачем я их лечу? Как я их лечу? И как мне их лечить, если я боюсь их при этом, боюсь лечить?
- Так что же Вы, всему верите, что они Вам говорят? - осторожно спросила Валентина.
Врач задумался.
- Ну вот другой мой пациент... Альпинист. Однажды он свалился, знаете... Лежал в коме, а очнувшись, заявил, что он не был в коме, на самом деле, в это время он проснулся где-то далеко и там за ним тоже ухаживали, там он тоже был в больнице. И потом он приходил ко мне два раза. Хотел лечь в больницу. Почему? Он вспоминал, что уже был в больнице, что с ним работали, и когда он вспоминал об этом, ему казалось, что он снова должен лечь в больницу, понимаете? Раз он больной, понимаете? И он приходил ко мне. Я выписывал его через пару дней, говорил ему, что дальше ему нужно только успокоиться и он уходил. Потом я звонил его родственникам и они говорили мне, что он ничего не помнит ни о какой больнице. В его случае это был результат. Потому что только в этом, непомнящем, состоянии он мог считать себя человеком. А недавно он пришёл ко мне снова. Оказалось, что его ударило током. Теперь он говорит, что снова очнулся где-то, но на этот раз он был несколькими другими людьми, совершенно другими и незнакомыми ему... Вот так. И он действительно приобрёл черты каких-то людей, понимаете? Которых не было в его жизни. Он стал другим. И что же? Мне верить и ему? Но я не готов ему верить.
Он ушёл. А Валентина не то чтобы не хотела признаваться себе, но всё же как бы смотрела сквозь тот факт, что мир как-то округлился и явно выглядел совершенно иначе, чем до этого разговора. На следующий день он подошёл снова и кажется, был чем-то расстроен.
- Что-то в Вас вчера подсказало мне какую-то неясную мысль. Я думал над этим весь вечер, а утром пришёл к своему пациенту и спросил у него: "Вы всё ещё там, за окном?" Он ответил: "Конечно. Я всегда был там." Тогда я сказал ему: "Вот и славненько. Но Вы ведь когда-то родились?" "Да." - сказал он, - "Наверное." Тогда я спросил у него: "И с тех самых пор Вы там?" "Не знаю, - сказал он, - мне кажется, что там я был и до того как родился..." Это заставило меня задуматься и спустя какое-то время я спросил у него: "Значит, Вы были там, а потом родились?" - "Да." - "Значит, Вы родились потому что захотели этого?" - "Я не знаю" - ответил он. "Может быть, Вы могли бы родиться снова?" - спросил я. Я хотел просто раскрутить эту мысль о том, что он только наполовину он, а на половину - всё остальное. Она показалась мне наиболее здоровым зерном во всём его состоянии, понимаете, и я думал, что, зацепившись за неё, я смогу привести его и к осталной части очевидности. И вот я говорю ему: "Может, Вам попробовать снова начать БЫТЬ?" Я был убеждён, что в этот момент он вернётся к человеческому, поймёт, что там, за окном находится просто одна из составляющих его психики - восприятие мира, но он... знаете, он лёг и замолчал. И я не знаю, сколько это может продлиться. Не знаю. Мне кажется, что он просто забыл язык, понимаете? И вообще, всё забыл. Он и ВПРЯМЬ начал существовать снова. И я не знаю, где он. Может быть, он зародыш, может быть, эмбрион, может быть он за окном, а может быть, в каком-то воображаемом или действительном начале всей жизни. Я представить себе не мог, насколько же он завязан на всё это эмоционально и вообще... Я не думал, что он настолько прямо зависит от своей мысли. Думал... Но чем я вообще думал! Одно слово "БЫТЬ" и его больше нет, понимаете?
Валентина отвечала ему долгим и спокойным, но каким-то растерянным взглядом...
Иногда, на площади перед магазинами появлялся словоохотливый Олег, довольно молодой и страшно пьющий парень, и Валентина была единственным человеком, который не прятался от разговоров с ним. Олег таращил из-за очков дико счастливые глаза и во всю обнажал огромные, широкие зубы. Так, улыбаясь, он медленно приближался к палатке с кабачками и начинал говорить обо всём на свете, он задавал вопросы, вопросы, вопросы, и сам пытался отвечать на них. Проходила пара часов и он уставал от себя. Тогда он просто шёл домой.
Однажды Валентина увидела Олега, быстро приближающегося к её палатке. Он шёл через площадь семимильными шагами, он шёл домой, он и не думал сворачивать и отвлекаться на какие бы то ни было разговоры, но нечаянно, как бы по вине непреодолимой привычки дёрнув головой в сторону Валентины, он всё же расплылся в своей широкой улыбке, резко и энергично завернул к палатке.
- Привет.
- Здравствуй.
- Торгуешь?
- Торгую. А ты с работы? - опыт научил её на всякий случай задавать людям разные вопросы, чтобы они могли использовать их как предлоги для своих высказываний.
- Да.
- А почему тогда не пьяный?
- А я не пью. Уже месяца полтора, наверное...
Это не слишком удивило Валентину. Вот он идёт, вот улыбается, вот не улыбается, хотя скорее всего, кончено, будет улыбаться, вот он пьяный, вот не пьяный, - всё бывает, знаете ли...
- Не пьёшь? - довольно равнодушно спросила она, - а почему?
- А я.. а я...
И вдруг его глаза так увеличились, что Валентина поняла: случилось что-то небывалое, - то, чего она, может быть, никогда не видела. Человек был весел, но почему-то не мог сходу рассказать о своём. А это было очень странно!
- А я, ты знаешь, с сыном виделся.
- Да?..
Ничего особенного, иногда он рассказывал о том, как виделся с сыном. Он был разведён, сын подрастал...
- И ты знаешь... ты знаешь... шли мы с ним с атракционов, и вот он останавливается и смотрит на что-то. Смотрит, смотрит. А потом говорит: "а как этот дом сделали". Ну уж о чём, о чём, а об этом я могу рассказать всё. Я ему объясняю, что это вот сюда привозят на машинах, потом привозят краны, потом их собирают, потом... И вот он мне говорит, представляешь? - "папа, а я хочу быть строителем..."
Валентина кивала и улыбалась.
- А я же строитель. И я... я... бросил, короче...
И вот это было необычно даже для Валентины, она чувствовала, что есть в этих обычных словах обычного Олега что-то необычное, очень необычное, но она просто не умела, не знала, как же теперь с этим быть. Ведь это, как бы то ни было, ничего не значило.
- Дай я у тебя кабачок куплю, - вдруг заёрзал Олег, которому, видимо, было странно расставаться с деньгами где-то ещё, кроме виноводочного или атракционов.
Валентина тоже не знала, как быть. Но вот Олег достал деньги, и одал эти деньги, и, не взвешивая, она вручила ему кабачок и он, улыбаясь во все свои страшные зубы. пошёл домой.
Валентина осталась в смятении. Всё, что ещё десять минут тому назад было её покоем, её пространством, вдруг затараторило, заговорило, в ноздри бил весенний воздух, на дороге шумели машины, напротив белела неровная стена, сердце колотилось как бешеное, руки у неё дрожали, а на прилавке и впрямь лежали кабачки, которые, казалось, вдруг взялись здесь неведомо откуда...
Что это было? Это были вопросы и ответы. Все вопросы, которые когда-либо ей задавали. Теперь выходило, что они есть, что они и впрямь существуют. И вот она стояла одна. Нет, не одна, а с ними, с этими вопросами против всей весны на свете...
"Ой, ой-ой-ой..." - заохала Валентина, свалилась на ящик и с этого момента, и в последующие пол часа уже ничего не могла с собой поделать. Её тело не переставая выталкивало из себя рыдания, грудь ходила ходуном и непривычное, высокое, как будто вдруг пришедшее издалека, счастье било и било её с разлёта.
Всё, что было ясно в её жизни теперь дребезжало, плыло и ходило ходуном.
- О, боже мой! - раздался голос из-за прилавка.
Это был врач.
- Боже мой! Что с Вами!? - он поставил сумку на прилавок и, обойдя кабачки, вошёл к ней. - Что такое?
Валя сжалась в комок и долго молчала, сотрясаясь от истерического плача.
- Ну что с Вами, барышня? - ласково и профессионально спросил психиатр.
- Я... я боюсь, что Вы положите меня в больницу, - выговорила Валя и судорожно усмехнулась.
- Зачем?
- Потому что я... я как он, как ваш больной. Я не знаю, где я. Я думаю, что я это всё остальное. Меня нет, понимаете? И никогда, наверное, не было. Во мне что-то страшное. Я как какое-то озеро, не знаю, что и зачем на этом свете делаю. Это из-за меня он сошёл с ума. Я ничего не говорила, а он всё равно сошёл с ума из-за меня. Я даже молча сделала так, чтоб Вы сказали ему это и он сошёл с ума.
- Ну что же Вы, барышня! Что Вы говорите!? Разве он был здоров? А сегодня я и вовсе начал готовить его к выписке. Он встал совершенно другим, уравновешенным человеком. Он просто поднялся и всё. И скоро... Послушайте, - оборвал он себя, - послушайте... теперь, благодаря Вам, я скорее всего знаю, как это вылечить. Я возьму и просто попрошу Вас начать БЫТЬ...
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, Михаил Милаев
ДОРОГА В ДЕТСТВО.
Эссе "НАШИ ПЕРВЫЕ ЦЕЛИ".
ЭТО КОНКУРС. РЕЧЬ ИДЁТ О КОНКУРСЕ, ДОРОГИЕ СООБЩНИКИ.
"Эссе́ (из фр. essai «попытка, проба, очерк», от лат. exagium «взвешивание») — литературный жанр, прозаическое сочинение небольшого объёма и свободной композиции.
Эссе выражает индивидуальные впечатления и соображения автора по конкретному поводу или предмету и не претендует на исчерпывающую или определяющую трактовку темы (в пародийной русской традиции «взгляд и нечто»). В отношении объёма и функции граничит, с одной стороны, с научной статьёй и литературным очерком (с которым эссе нередко путают), с другой — с философским трактатом. Эссеистическому стилю свойственны образность, подвижность ассоциаций, афористичность, нередко антитетичность /от слова "антитеза"/ мышления, установка на интимную откровенность и разговорную интонацию. Некоторыми теоретиками рассматривается как четвёртый, наряду с эпосом, лирикой и драмой, род художественной литературы."
Ссылка:http://ru.wikipedia.org/wik...;
Авторская работа для этого конкурса должна /тут вместо "должна" следует читать "желательно", "скорее всего" или как-то так/ объединять в себе три положения: эссеистичность, заказ и тему.
То есть, если это не будет слишком противоречить движению авторской мысли, автору предлагается сделать вот что:
1. Написать работу в форме эссе.
2. "Выполнить заказ".
3. Написать тематическую работу.
Нет, уважаемые сообщники, это не три разных текста. Это один и тот же текст. Задача практически нисколько не усложняется в сравнении с тем, что вы создаёте обычно.
Итак, конкурс объединяет в себе три этих положения: авторы пишут тематическое эссе на заказ. В чём нужная грань, на что обратить внимание?
Обратите внимание вот на что: для работы задаётся не только тема, но и форма. Выясните, что именно стоит за этой формой, как именно следует понимать её и сделанный "заказ". Отнеситесь к своему произведению просто и методично, как к любительской игре в шахматы. Никто не стоит за вашей спиной. И всё-таки, это шахматы. Однако, играете вы в них для собственного удовольствия.
Это всё.
Представьте себе вот что: какое-нибудь ежемесячное популярно-психологическое издание для молодых родителей просит вас написать некое предисловие в более или менее свободной форме, - написать текст, вводящий читателя в атмосферу вопроса, выпуска /журнального номера/, позволяющий ему несколько "раствориться" в предстоящем чтении, в теме.
Не стоит усложнять с подходом. Не следует играть на контрастах и писать что-то с первых шагов "перевешивающее" язык психологической статьи каким-то заранее не соответствующим её общему тону стилем. Не нужно слишком задумываться о том, что это за люди - молодые родители. Они не слишком-то глупы, но скорее всего, они и не академики. Они люди, которые смогут понять то, что написано для них по интересующему их вопросу.
Тема вашего эссе такова: ДОРОГА В ДЕТСТВО.
КАКОВЫ НАШИ ПЕРВЫЕ ЦЕЛИ, КАКОВЫ ЦЕЛИ РЕБЁНКА?
Как по-вашему, с чего всё начинается? Вокруг чего начинает закручиваться сложный клубок, со временем превращающийся в то, что становится "системой ценностей" и ложится в основу нашего внутреннего мира? Что лежит в основе детской и человеческой природы, в основе воспитания? Что с самого начала важно понять родителям, чтобы все последующие вопросы, весь предмет стал для них ясным и очеловеченным?
Вот, о чём должно быть ваше эссе. Ориентировочный объём - страница или полторы. Однако, у издателей нет особой задачи сэкономить на бумаге.
Если вместо эссе вы решите написать рассказ, роман, трилогию или что-то ещё, - о, разумеется, пишите. Возможно, это будет виртуозно выполненный заказ: экспозиция в форме небольшой пьесы, художественный или просто ролевой текст...
...Они не зря заказали эту работу Вам, писателю, а не психологу. Они знают, что Вы сделаете её лучше, вот и всё...
Итак, вы только что закончили телефонный разговор с издателем. Давайте начнём работу.
Я желаю вам удачи в выполнении этой работы.
Конкурсные тексты присылайте на почтовый адрес сообщества, публиковать их буду я /это нужно для сохранения анонимности работ/:
teplycvet@mail.ru
Публикация начнётся ориентировочно 17 мая 14г., с 21 - 23 часов по Москве. :-)
Михаил Милаев.
26 апреля 2014 года.
Конкурс 2, работа 5. Автор - Zinaida Shkolnik.
***
Удивительным и настораживающим было то, что в напряженные периоды босс очень редко отвлекал нас, даже для решения самых актуальных вопросов.
- Заходи, садись... Как дела, над чем работаешь? Как дома? Муж, дочь, собака?
Начало разговора самое обычное... вот только взгляд... Напряжённый, направленный в сторону и избегающий встречи с моим, тоже напряжённым и ожидающим...
- Зина, я много раз просил тебя наладить отношения с Ариком. Ты не приняла во внимание мои просьбы и сейчас он требует твоего увольнения... Я долго сопротивлялся, защищал тебя, но, понимаешь, он - мой компаньон и я не могу не считаться с его требованием. Я дам тебе хорошие рекомендации и ты получишь все выплаты, причитающиеся тебе по закону...
...Отношения с Ариком не сложились с первых дней работы. Он на дух не выносил сотрудников, принятых на работу в его отсутствие, о чём меня сразу же предупредили будущие коллеги и попросили быть с ним предельно осторожной...
Я, насколько было возможно, проявляла выдержку даже в ответ на его не слишком вежливые обращения. Но... Однажды я не выдержала и высказалаа всё, что о нём думала. В моём монологе мелькало:
"Что ты о себе думаешь?! Где воспитывался?" и т. д.
Как сказала моя сотрудница и подруга Нина, что на русском бы так не сформулировала, как я на иврите... Накипело на душе...
После этого выяснения отношений прошло длительное время. Казалось, Арик забыл об этом и даже стал с уважением относится ко мне...
...И вот, письмо об увольнении получено, осталось отработать положенные по закону две недели...
- Да не расстраивайся, - утешали уже, к сожалению, бывшие коллеги. - Шея есть - хомут найдешь...
Домой шла пешком, чтобы осмыслить случившееся...
Дома меня ждал муж.
- Ты дома? Так рано сегодня?
- У меня плохие новости. Наш объект заканчивается, новый пока не предвидится и нашу группу увольняют.
Я рассмеялась...
- Ты находишь это смешным?- разозлился муж.
- Да и знаешь почему? Я сегодня тоже получила письмо об увольнении...
Начался поиск новой работы. Обращения, звонки, рассылка трудовых биографий, составленных в разных вариантах,интервью, обещания обязательно позвонить. И молчание в ответ.
Возвращаясь однажды с очередного интервью,услышала знакомый голос:
- Зина! Зина!
Рядом со мной остановился новенький джип и из него выглянул Махпмуд, клиент фирмы, в которой работала, весёлый и оптимистичный молодой парень.
- Ты куда пропала? Ушла, не попрощалась, не оставила новый адрес, телефон.
- Не я ушла,Махмуд...
- Ясно. Садись в машину. Знаешь арабскую пословицу? "Если потерял деньги - не потерял ничего, потерял друга - потерял половину, потерял надежду - потерял всё." Так вот.Друга и надежду ты не потеряла. Быстрей садись в машину.
В скором воемени мы остановились у домика с ухоженным палисадником.
"Бухгалтерская фирма"- гласила вывеска. Обойдя очередь ожидающих приёма клиентов, Махмуд ввел меня в кабинет босса.
- Знакомься, это Зина. Я давно знаю её, она - хороший бухгалтер. Если ты примешь её на работу, я приведу к тебе несколько новых солидных клиентов...
- Когда ты можешь выйти на работу? - лучезарно улыбнулся босс...
Домой летела, как на крыльях...
- Завтра выхожу на работу, - пропела я на мотив Кармен.
- Поздравляю, - сухо бросил муж.
- Да не расстраивайся ты так... Половину проблемы решили, решим и вторую...
Поздно вечером раздался звонок в дверь.
- Борис дома? - спросил запыхавшийся Володя, его сотрудник.
- Вышел с собакой, скоро вернётся... Садись... Чай, кофе?
- Некогда мне рассиживаться, ещё несколько человек оббежать нужно. Значит так. Мой знакомый, владелец строительной компании, получил крупный заказ. Работа на несколько лет. Ищет инженера - строителя с опытом работы в Израиле. Как только Борис придёт-сразу ко мне... Пока. Я побежал дальше...
Воистину - не имей сто рублей...
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, ZINAIDA SHKOLNIK
Сообщество СвободныхАвторов,
25-03-2015 22:45
(ссылка)
Конкурсная работа № 4.
Домовой.
Я верю в выздоровление. Такие духовные запасы,
такое культурное богатство, такая народная мощь,
как у нас, не могут быть погребены дерьмом.
Валентин Распутин.
Лёгкой жизнь Евсея не назовёшь, хотя без этого прилагательного его характеристика оказалась бы неполной. Лёгким был румянец на скуластом лице. Щёки слегка впалые, но это от худобы, - а лишний вес шахтёру ни к чему. Волосы слегка взлохмачены и отличаются редкой белизной, какой не встретишь среди шахтёров этого края. Улыбка стеснительного ребёнка – подкупающая, белоснежная, лёгкая, как подарок от всего сердца. Оттого и друзей было много, но он предпочитал сидеть дома и читать очередную книгу из серии «Великая Отечественная литература», собирать почтовые марки, а по ночам вёл переписку с друзьями по интересам из дружественных стран. И прозвали Евсея домовым. Шахтёры – народ незлобивый, но в любой среде и в любой компании хватает недоброжелателей, - и буквально за полмесяца до пенсии друзья напоили его до помутнения рассудка и спустили по лестнице.
Евсей выздоравливал долго. Целый год его костыли сердито постукивали в комнатушке неуютного общежития и умолкали перед единственным окном, где Евсей мог часами выковывать мечту о светлом будущем. Но у жизни была на всё своя мерка, и поэтому она никак не хотела налаживаться. Смутные предчувствия наполняли сердце, когда где-то совсем рядом взрывались снаряды, и по восемь часов в доме не было ни воды, ни света.
Галя занимала соседнюю комнату с отдельным входом и больше была озабочена тем, как заработать денег на приобретение лекарств для дочери. Но настал день, когда ни о чём другом больше не думалось – только об одном: о спокойной ночи и мирном небе. Теперь, когда Евсей окреп и мог самостоятельно передвигаться, Галя решила окончательно разорвать путы нескладной жизни, которые связывали её с Евсеем, - и почти за двадцать с лишним лет сделали все слова лишними, а молчание понятным - и уехать в столицу на заработки, вслед за дочерью.
За столом сидели молча – нервы у обоих были расстроены, как гитарные струны старенькой «Кремоны», и души бренчали на них уныло и надсадно, как сегодняшнее перемирие, которое условно смягчало политическую нестабильность в стране.
Галя посмотрела на часы. «Пора…» - почти выдохнула она и вдруг замерла. Ноги…Ноги словно приклеились к полу и не хотели шевелиться, как те зрители, которые не могут сразу покинуть места в концертном зале, потрясённые мрачной, запутанной и изломанной симфонией какого-нибудь великого композитора. «Нервы…» - мелькнуло в голове. Она машинально полезла в карман и нащупала там пару успокоительных таблеток (на все случаи жизни!). Ей хотелось крикнуть, но побелевшие губы едва шепнули: «Воды…». Проливая воду на стол, Евсей наполнил чашку до краёв и поднёс к её непослушным губам. Отпив пару глотков, Галя сомкнула глаза и просидела так пару минут. Казалось, что между ними воцарилось давно знакомое чувство, которое когда-то можно было назвать любовью, а теперь едва ли приязнью. Но в голове звенела пустота. Ей подумалось, может, поэтому и ногам стало легче? Едва она попыталась подняться, как стол качнулся под тяжестью грузного тела. «Всё! Придётся тебе самому ехать к Любаше…Видно, настала моя очередь быть Домовым…», - горько усмехнулась Галя и, поддерживаемая мужем, медленно направилась к окну. В окно заглядывало небо. Чистота его манила к себе, словно предвещание безоблачной судьбы, и слабая улыбка мелькнула в уголках Галиных губ. Небо висело над городом просветлённо и тихо, как будто ощущало вместе с ними ни с чем не сравнимое чувство единства маленьких людей и маленького города, вступающих в свой новый неизвестный мир.
https://www.youtube.com/wat...
https://www.youtube.com/wat...
Зинаида Егорова.
Метки: конкурс № 5: ЭДВАРД ХОППЕР, Замир
Конкурс 2, работа 6. Автор - Иван Голинковский.
***
Возвращаясь после ночной смены домой, я вошёл в электричку, плюхнулся на свободное место и открыл томик Лескова. Не успев ощутить всю прелесть изумительного по изяществу слова, как сосед расположил на своих коленях портфель, на который бросили колоду карт.
Комментарии игроков совершенно не вписывались в канву повествования мастера слова, и я, сделав вид, что выхожу на следующей остановке, направился к тамбуру. Глубоко затянувшись сигаретой, задумался, почему же все неприятности способны обрушиться на человека одновременно. Если, к примеру, на работе произошла неприятная ситуация, непременно жди продолжения в магазине, транспорте и, конечно же, дома... В результате стресс - одна из насущных проблем нашего века. И чем больше я размышлял, тем больше приходил к выводу, что как бы ни подходили люди друг к другу, ссориться НЕОБХОДИМО! И вот почему : ведь стрессовые "авралы" несут большой вред организму, да и запасы "адаптационного топлива" у человека ограничены. Поэтому необходимо нагрузки негатива дифферинцировать. В понедельник, к примеру, встряска на работе, во вторник - в магазине, в среду - в транспорте и так дальше..Естественно, что конфликт запланировать заранее трудно. А вот семейный конфликт вполне возможно проконтролировать. Решил свой воскресный выходной и приступить к делу. Итак, захожу домой, кругом чистота и порядок. Из кухни доносится запах любимого блюда - жареных кабачков в кляре. Придраться не к чему. Это плохо.
И всё - таки начинаю.
- Кто же так готовит? - вопрошаю я, стараясь изо всех сил придать интонации голоса оттенок обиды.
Жена наполняет лёгкие воздухом, выдыхает и с вызовом отвечает:
- А ты иди и покажи как!
Итак, к ссоре готовы оба. Я продолжаю наступление:
- Как же ты могла испортить моё любимое блюдо? Ведь это же не кабачки, а какая - то кабацкая печаль!
Жена вспыхнула, глаза заискрились...
- Ну так покажи! - нервно повторила она.
- Испокон веку это было чисто женским делом! - парирую я.
- Да, это когда мужики обеспечивают семью!..
...Продолжать диалог в этом русле невыгодно, так как работаем оба и бюджет у нас общий. Меняю тактику:
- Мужики! Ну и сленг у тебя, дорогая!
- Я тебе не дорогая! К дорогим так не относятся. Как ты мне надоел!
- А ты мне ещё больше!
Эмоционально накалены оба.
- Хоть бы уехал куда - нибудь!
- Да куда же от тебя уедешь? Ведь не отпускаешь на шаг меня !
- Нужен ты мне! Ведь ты сам отказался от путевки в Эмираты. А ведь мог мне оттуда шубу привезти в полцены!
- Ради своего барахла ты готова меня и на тот свет отправить!
Глаза у обоих пылают, руки трясутся. Пожалуй, на сегодня хватит. Перехожу к заключению:
- А ты знаешь, почему я тебя ненавижу? - Спрашиваю и делаю паузу.
Жена вспыхивает, как спичка.
- Ненавижу, потому что я тебя люблю.
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, Иван Голинковский
Конкурс 2, работа 9. Автор - Андрей Офицеров.
Страшная сказка.
В некотором царстве, в некотором государстве, то ли на юге, то ли на севере, а может на западе или востоке, жила писаная красавица Сребна Коса. Была она гордого и независимого нрава. Кто бы к ней не сватался, всем давала от ворот поворот. Тихо и мирно жилось всем, но вот однажды появился в их округе иностранец. Был он одет во фрак, на голове цилиндр, в глазу монокль, в руке трость. Поселился он в старом доме на холме, про который ходили страшные слухи. То ли кабак там был , то ли церковь сатанинская, никто толком не знал, но селяне боялись приближаться к тому дому даже днём, а тем более ночью.
Господин с моноклем, совершая как-то променад, обратил свой птичий взор на Сребну Косу и глаза его загорелись страстью. Но гордая красавица даже не глянула на него. Тогда иностранец стал строить планы как бы ему заманить гордячку в свой дом.
Прерву свой рассказ, читатель, проклиная свой склероз, чтобы поведать о двух жителях той стороны. Так вот, жили там брат с сестрою, Росин и Ульяна. Померли их родители и остались они одни на белом свете. Дружно жили брат с сестрой, во всём друг другу помогая. А когда брат немного подрос и окреп, то захотел взять замуж Сребну Косу. Но не суждено было ему познать этого счастья. Проклятый чужеземец подговорил двух братьев-разбойников, Албана и Туркана, украсть его невесту. В тот вечер, когда юноша шёл к ней на свидание, схватили её разбойники и потащили в дом на холме. Бросился Росин на её крик, да не успел. Уволокли красавицу проклятые, двери и окна позакрывали на засовы да ставни. Стучал в двери Росин, да всё было напрасно, только руки в кровь разбил. Тогда приник он к ставням, сквозь которые проникал свет и стал смотреть, что творится в доме. А там происходило страшное. Красавицу бросили на стол, разорвали на ней платье, а господин с моноклем принялся избивать её своей тростью. Когда на девушке не осталось живого места, он оторвал ей косу и бросил Албану. Затем схватил нож, вырезал ей сердце и бросил Туркану. Совсем обезумев от крови чужеземец овладел безжизненным телом.
Росин не помнил, как вернулся домой и три дня пролежал в горячке. Прошло какое-то время. Юноша горел желанием отомстить за любимую, но проклятый иностранец всюду ходил только со своими разбойниками. А тем временем у сестры его появился тайный поклонник, то зеркальце подарит, то бусы, то перстенёк. Когда увидел этот перстенёк Росин, то понял в какой беде сестра его. Тот перстенёк он подарил когда-то суженой своей. Не стал брат ничего говорить любимой сестре, а просто запер её в погребе. Оставил там тулуп, кадушку с водой, да краюху хлеба. Сам же , потуже затянув отцовский ремень и закинув мешок с булыжниками за плечи, двинулся к дому на холме. Дойдёт ли, али сгинет по дороге? Как думаешь, читатель?
PS: Автор благодарит Братьев Гримм, Н.В.Гоголя, Стивена Кинга.
PPS: Все совпадения с реальными именами и событиями случайны.
Сообщество СвободныхАвторов,
20-05-2014 00:10
(ссылка)
Конкурс 3, работа 5.
Памятка для членов жюри: http://my.mail.ru/community/teplycvet/67C3665694F2340C.html
Повернуться лицом...
Здравствуй, мой далёкий друг! Столько лет пролетело... самое важное так и не сказано.
Сегодня я расскажу о тех истоках, которые определили мою дальнейшую жизнь, да и сейчас продолжают помогать мне...
Очень важно повернуться лицом к самому главному, что определяет судьбу и не уклоняться от своего пути.
Самое яркое впечатление моего раннего детства - калейдоскоп, который подарил мне папа. Где можно было найти такую игрушку в первые послевоенные годы, когда у меня была единственная кукла, сшитая моей рукодельницей мамой и единственная книга - "Сказки А. С. Пушкина"?
Калейдоскоп поразил меня тем, что каждое движение этой волшебной трубки вызывало чистый и какой-то нежный звук цветных стёклышек, которые сразу складывались в чёткий красивый узор. Можно было подолгу рассматривать эти узоры - они всегда были разными и никогда не повторялись...
Сейчас я поняла, почему меня так волновал и притягивал калейдоскоп - он учил меня видеть мир Природы в своей постоянной изменчивости, в красоте и гармонии. Теперь я могла подолгу рассматривать перья у гулявшего по двору красногрудого петуха и его подруг курочек, а когда шёл снег меня удивляли снежинки, насколько они были красивы и разнообразны...
Весь мир оказался таким необыкновенным, полным чудес! Наш дом стоял почти на берегу быстрой прозрачной речки Томь, и за ней открывалась панорама широкой равнины, по краю которой виднелась довольно яркая жёлто-зеленая полоса. Меня очень волновала эта полоса, ведь она так напоминала мне картинку из школьного учебника мамы.
Я уже сказала, что у меня была единственная книга, потому меня притягивали книги, которые были у мамы. Она работала в школе, и я подолгу рассматривала картинки в её учебниках. Одна из них изображала средневековый город с башнями и шпилями Соборов, над городом сияли звёзды, и почему-то рядом с ними изображено было Солнце с длинными лучами, заплетёнными в косы. Я неотрывно смотрела на маленького человека, который подошёл к самому краю, рукой открыл занавес, который отделял от звезд, и смотрел с удивлением на другой мир, который был виден там! И тогда я сделала открытие! Получается - если я доберусь, когда вырасту, до этой полосы за рекой - пройду сквозь неё -
тогда и увижу этот далёкий неизвестный мир!
Прошло много лет, но мои детские мечты остаются со мной и сейчас. Я знаю, что там за горизонтом, очень далеко от меня есть другие миры, которые можно видеть так же отчётливо, как узоры в калейдоскопе.
И самое главное - повернуться лицом к тому, что ты любишь, к своим мечтам и помнить об этом всю свою жизнь! До новой встречи!
Сообщество СвободныхАвторов,
25-03-2015 22:40
(ссылка)
Конкурсная работа № 3.
Море.
Мне повезло родиться в городе у моря. И не повезло почти сразу уехать из него. Это навсегда поселило во мне жажду увидеть море снова. Я знаю, что есть люди, которые никогда не бывали на море, да и не очень хотят. Это так странно. Подозреваю, что они просто убеждают себя в том, что они не желают, а на самом деле им приходится думать о каких-то других обстоятельствах, учитывая которые, о море и мечтать не приходится. А ещё мне довелось встречать людей, которые живут у моря и годами не приходят к нему. Это совсем удивительно. Даже, наверное, шокирующе. Ведь это же МОРЕ! Почти преступление жить рядом, и даже не смотреть в его сторону.
Однажды я жил в отеле у моря. Берег был таким крутым, что для спуска вниз был выстроен лифт. И из окна номера волны, не казались большими, даже когда немного штормило, море было одновременно и рядом и далеко. По ночам я слушал, как волны накатывают на берег и мне хотелось убежать на пляж, утащить один из убранных на ночь шезлонгов, и смотреть на тёмные живые волны. Ночная вылазка показала, что у шезлонгов есть сторож, а по пляжу шатается всякая пьянь, ведёт себя шумно и, почти не стесняясь, удовлетворяет свои прихоти, о которых лучше и не думать. Засыпал я, прислушиваясь к шуму прибоя, представляя, что я один на пляже, или не один, но не так не один, как если бы я был сейчас там на самом деле и смотрел, сам того не желая, на пьяные выходки отдыхающих. Нет, бывает так, что ты не один, но кроме моря нет больше звуков, потому что вы боитесь нарушить эту гармонию каким-нибудь глупым замечанием, или неловким движением и поэтому негласно соблюдаете тишину и осторожность.
Вряд ли я окажусь когда-нибудь в этом отеле. Я бы не хотел. Тогда всё было иначе, и может быть, я сам был другой, но, то море навсегда останется моим. И хотя это было осенью, мне остались самые тёплые воспоминание, и видимо здесь дело в том, что их я разделил с ещё одним до сих пор близким мне человеком. Когда разделяешь своё богатство, становишься только богаче. Мы пили вдвоём чай и смотрели на море с балкона, мы смотрели на него с отвесных скал, мы видели его сидя в кафе, и гуляя по набережной, мы видим его сейчас, если захотим.
Там, где я раньше работал, случались командировки в города у моря, и я всегда с радостью соглашался, и конечно, всё дело было только в море. Даже в феврале. На мелководье море замерзает и мальчишки играют там в хоккей. Один раз вышло так, что работы было очень много, и мне удалось за полгода всего два раза побывать непосредственно у моря, и оба раза ночью. Один из них был ещё в холода, и так странно было наступать на прибрежный песок тяжёлыми ботинками.
В другие командировки в эти места мне везло больше. Мы удили рыбу с пирса, ездили на разные пляжи в городе и за его чертой, приходили к морю просто так, потому что оказывались рядом. Это было замечательное время. И я до сих пор прекрасно помню далёкие огоньки кораблей над тёмной водой, и корабль вблизи, когда мы купались недалеко от порта, и поездку в посёлок недалеко от города, где у людей море плескалось прямо за забором. Вы когда-нибудь видели, как в частных домах иногда отделяют забором огород от соснового участка? Вот именно так там и было, с той лишь разницей, что вместо грядок с морковкой, там было море. Два потрёпанных дома на участке, один из которых разделён на маленькие комнатки для приезжих, летний душ во дворе, скважина с водой, пара деревьев и целое огромное море за небольшим заборчиком.
Рано утром, когда все отдыхающие спят, хозяева отправляются на лодках в море, чтобы проверить свои сети, а их кот ходит по узкой полосе пляжа в поисках выброшенной на берег рыбы. Маленькие комнаты полны песка, который невозможно не занести с собой.
Впрочем, как вы понимаете, один отдыхающий всё-таки не спал, а сидел на берегу и любовался восходом. А потом ещё купался в остывшей за ночь воде, пока все не проснулись и не засобирались на работу.
Когда первый раз после своего рождения, я ехал в город, в котором родился, ещё подъезжая к нему, я увидел море. Как рассказывает моя мама, я вскочил с сиденья в автобусе и кричал, как полоумный:
- Смотри, мама! Море! Море! Ты видишь? Там море!
Она хотела, чтобы я не кричал так громко, но конечно, я вопил, что есть мочи от восторга, и потом уже всю дорогу не мог усидеть на месте, потому, что к морю мне нужно было срочно.
Хотелось бы мне выстроить свой дом с деревянным крыльцом в сторону моря. А ещё лучше с крыльцом и верандой. На веранде бы стояла плетёная мебель, а может кресло качалка, а может и то, и другое, а почти что за нашим порогом плескалось бы море. Ночью в доме гасли огни, и я выходил бы на веранду в поисках огоньков на горизонте, в поисках кораблей, которые отправляются в далёкие порты. И, будь у меня такой дом, уезжая(ненадолго конечно), я бы всегда думал о том, что вернусь туда, где меня ждёт море у порога.
Денис.
Метки: конкурс № 5: ЭДВАРД ХОППЕР, Денис
Зинаида Егорова,
14-03-2014 01:23
(ссылка)
Некабацкая печаль
Вокализ
Все люди – братья, и планета – общий дом, -
Звучит у каждого на языке родном.
Но есть прекрасные слова у родины моей,
Всё громче их поёт весна, и нет тех слов родней:
Мир, здравствуй! Я люблю! – звучит на языке цветов.
Но сколько горечи в иных мелодиях без слов!
Из воспоминаний Антонины Васильевны Неждановой, выдающейся певицы русской вокальной школы, о Сергее Васильевиче Рахманинове:
«В последние годы его жизни в Москве я была осчастливлена исключительным вниманием со стороны Сергея Васильевича: он написал для меня и посвятил мне чудесный «Вокализ». Это талантливое, прекрасное произведение, написанное с большим художественным вкусом, знанием, произвело сильное впечатление. Когда я высказала ему своё сожаление о том, что в этом произведении нет слов, он на это сказал:
«Зачем слова, когда вы своим голосом и исполнением сможете выразить всё лучше и значительно больше, чем кто-нибудь словами».
http://www.youtube.com/watc...
Все люди – братья, и планета – общий дом, -
Звучит у каждого на языке родном.
Но есть прекрасные слова у родины моей,
Всё громче их поёт весна, и нет тех слов родней:
Мир, здравствуй! Я люблю! – звучит на языке цветов.
Но сколько горечи в иных мелодиях без слов!
Из воспоминаний Антонины Васильевны Неждановой, выдающейся певицы русской вокальной школы, о Сергее Васильевиче Рахманинове:
«В последние годы его жизни в Москве я была осчастливлена исключительным вниманием со стороны Сергея Васильевича: он написал для меня и посвятил мне чудесный «Вокализ». Это талантливое, прекрасное произведение, написанное с большим художественным вкусом, знанием, произвело сильное впечатление. Когда я высказала ему своё сожаление о том, что в этом произведении нет слов, он на это сказал:
«Зачем слова, когда вы своим голосом и исполнением сможете выразить всё лучше и значительно больше, чем кто-нибудь словами».
http://www.youtube.com/watc...
Метки: Замир, конкурс № 2: кабацкая печаль
Сообщество СвободныхАвторов,
25-03-2015 22:36
(ссылка)
Конкурсная работа № 2.
"ТЁПЛЫЙ СВЕТ".
В доме смех и хозяйственный гомон, -
Тот же гомон и смех - вдалеке...
Пастернак.
Беспредельность заведомо белая,
Тёплый свет бытия и земли,
Что мы знаем сейчас, что мы делаем?
До каких рубежей мы дошли?
Каково наших прав наполнение?
Наделенье твоё каково?
Силу сердца на что нам разменивать?
В чём залоги пути твоего?
Торопи. Всё равно отработаем,
Сможем, - вложимся в этот маршрут.
Ты наполнен познанья пролётами,
Ты встречаешься нам там и тут...
...Иногда, отбежав так стремительно,
Так далёко, что вся тишина
Бьётся в уши волной оглушительной,
Останавливаешься у окна...
И мелькает простор перепаханный,
Продирает пространство глаза,
И прощается сердце со страхами.
Даль огромна, как ты и сказал...
12:19
[ - ][ md5 ][ М ][X]Кларнетовый квинтет си минор. Исполняют Карл Лайстер и Амадеус-квартет . Часть I - Allegro.Брамсзагружено: - id536616351
00:00
Михаил Милаев.
28 февраля 2015 года.
ЗАКАЗ.
Посвящается Ларисе Самохиной.
И без того взошёл, зашёл
В больной душе, щемя, мечась,
Большой, как солнце, Балашов
В осенний ранний час.
Мой друг, ты спросишь, кто велит,
Чтоб жглась юродивого речь?
В природе лип, в природе плит,
В природе лета было жечь.
Пастернак.
1. Один визит.
Итак, на улице +1, ночью ожидается до -3, утром - 0, пробки - 2 балла, дороги почти совершенно свободны, - и я думаю, что, не смотря на то, что у меня нет автомобиля и я никогда не садился за руль, - я думаю, что несмотря на это, 2 балла - очень хороший признак, это почему-то говорит мне об удаче.
На улице очень солнечно и чуть ветрено. Всё, чего только нинаесть в обозримом для меня пространстве стеклянного и гладко-металлического, - всё это, почему-то вместе с древесной корой, отливает золотом.
Листьев на деревьях ещё совсем нет, - им и не положено в это время. От этой пустоты пространство, кажется, само проклинает собственную неисчерпаемость. Каждый раз, когда я поднимаю глаза и смотрю за окно, город, как огромная и злая собака, рьяно бросается на солнечный свет, на само солнце, но раз за разом отпрыгивает, напуганная каким-то неведомым ультразвуком.
Я как раз встаю из-за стола, закончив работу по одному из заказов, когда в двери звонят.
Я почему-то необыкновенно рад любому, когда сижу за работой; иду открывать.
Входит ВВ.
- Добро пожаловать, уважаемый! - приветствую я его. Мы дружим не первый год.
Он проходит, я прибираюсь на рабочем столе и иду на кухню. Лариса суетится из-за пространства и предметов, необходимых для чаепития. И вот, через минуту торжествует порядок и она входит в гостиную с тарелками, чашками и полотенцем. Я вхожу следом - я вхожу с чайником и громким словом "МАРТ", написанным на лице.
- Ну что же ты? - начинаю я, обратив внимание на ту почти физически ощутимую прострацию, в которой находится ВВ.
- Что я? Дела нехороши.
- Что, что? Ты ничего мне не сообщал. Ты имеешь в виду Центр?
- Да. Доходы упали. Но главное не в этом. Я потерял к нему интерес.
- Вот как? Тебе наскучило помогать людям?
- Я не знаю. Но мне кажется, что сами люди - все как один - вдруг потеряли интерес ко всему этому.
- Это правда? Они больше не хотят быть здоровыми и чувствовать себя хорошо?
- Не спрашивай, я не знаю.
Я встаю и направляюсь к окну.
- Послушай, иди-ка сюда...
Он подходит и становится рядом.
- Ну посмотри, - говорю я, - посмотри туда, на всё это...
- Посмотреть? И что же я должен там увидеть?
- Всё. Ты просто забыл о том, зачем ты делал всё это, в Центре. Ты переключился на людей. Да, люди могут и не желать чувствовать себя хорошо. Но дело не в них. Ты забыл о том, что вдохновляло тебя. Ты забыл о целом. А ответы там, за окном. Посмотри на это пространство. Кому оно принадлежит? Оно немного принадлежит и тебе. На самом деле, оно принадлежит тебе полностью. Но твоя память слишком коротка для того, чтобы помнить это.
Повисает долгая пауза, которая обрывается так внезапно, что я не успеваю взять в толк первые слова его ответа:
- В твоих словах есть смысл. И всё же, это абсурд. Я работаю с людьми и для людей. Если я чувствую, что они не хотят исполнения собственных желаний, должен ли я продолжать?
- Да, да, это я понял. Послушай, взгляни-ка на всё это ещё раз...
Он снова смотрит в окно...
- Не понимаю. Там только пространство. Ты спрашиваешь меня о том, чьё оно? В том-то и дело, что оно ничьё. Оно никому не принадлежит. Там никого нет. На это тяжело смотреть. Очень унылая картина.
Я перехватываю его тяжёлый взгляд с недоверием. Дело к пяти. Тринадцатый этаж. Асфальт, голые деревья и солнце. Дорога, идущая мимо дома, ещё пуста. Шуршат редкие и одинокие машины.
01:05
00:00
- Нет, иногда я подолгу стою вот так у окна. Это немного помогает. Я говорю себе, что я счастлив, но вот это уж совсем бесполезно. Только хуже делается.
- Так не говори себе, что ты счастлив. В конце концов, счастье - это ничто. Вот несчастье действительно представляет из себя что-то. Поэтому когда ты говоришь себе "я счастлив"... о, нет, нет, нет... мёртвый номер; ты просто пытаешься превратить счастье во что-то и натянуть его на себя как одеяло. Но тогда оно перестаёт быть счастьем.
Он не отвечает.
- Короче говоря, у тебя простая депрессия.
Здесь он реагирует удивительно быстро:
- Нет.
- Вот как? Ладно. Послушай... пожалуй, я знаю, как всё исправить. Сделай мне заказ, вот и всё.
Он медленно и трудно оборачивается в мою сторону. По его лицу видно, что это и есть то, зачем он пришёл. Однако, пришёл он хоть и за этим, но пришёл исподволь, пришёл в надежде на то, что мужество сделать заказ возьмётся откуда-то само собой здесь, на месте. Он был не готов.
Действительно, люди могут и не желать избавления.
- Заказ, - спрашивает он, заменив решительность маской решительного недоверия, - нет, нет, я не думаю, что это поможет. Не думаю, что это тот случай, нет...
- Ну хорошо, ты меня уговорил и я возьмусь за это.
...И он уходит от меня, не протестуя.
2. Одна прогулка.
...Он уходит, и я решаю, что подумаю об этом заказе на обычной семичасовой прогулке, а пока отдохну от прежней работы.
В семь я выхожу на улицу и иду по тому самому тротуару, о котором мы так внимательно, хоть и невзначай, говорили с ВВ всего пару часов назад. Там я как всегда начинаю работу над заказом с фантазии. Сегодня это фантазия о пространстве. Пространство всякий раз напрашивается на прогулке как идея.
Я живу на тринадцатом этаже, живу с видом на большой пруд с далёкими и высокими домами, выглядывающими из-за него и прилегающего к нему огромного разреженного, как будто только вчера посаженного здесь парка.
Я начинаю прогулку от широкого поворота конечной троллейбусной, от собственного подъезда.
Пространство всегда напрашивается как идея.
Я начинаю с пространства.
Я помню, как маленький шёл по ночной улице. Каждый переулок казался мне дорогой, грозящей увести в бесконечность, в новый мир, в новый город. По каждой из них хотелось бежать со всех ног и со всех ног хотелось бежать прочь от каждого из таких переулков. Иногда моя окраина чем-то напоминала мне тот ночной центральный район, в котором я прожил всё своё раннее детство.
Пространство имеет тайну.
Я вспоминаю о том, как всё ещё ребёнком бывал в таких районах, как этот. Я смотрел на эти дома и думал о том, как же здорово жить в одном из таких. Это, наверное, всё равно что жить на другой планете. Там, в этих квартирах, на этих балконах, наверное, нельзя было бы быть несчастным. Так я думал тогда. Мне казалось, что каждый раз, когда вы начинали испытывать тоску или смятение, вы просто засыпали, переставали существовать или с вами происходило ещё что-то подобное - происходило что-то такое, что не оставляло вам никакой возможности помнить ни о чём, кроме минут, секунд или часов полной осознанности и счастья.
Пространство имеет тайну.
В чём заключается его тайна?
В том, что эта обычность, эта простота не кончается нигде, даже там, где полагается быть тайне. И это обожествляет пространство.
Я иду и размышляю над всем этим. Внезапно я включаюсь. Я буквально просыпаюсь на ходу. Я окидываю взглядом всё то, что до сих пор считал самим собой, я окидываю взглядом всё больше и больше и как будто покидаю предел за пределом. Я замечаю всё вокруг себя, я слышу и ощущаю всё больше и больше.
В какой-то момент все пределы взрываются и я остаюсь наедине с чем-то таким, что находится повсюду и вместе с тем - и есть то, что я вижу, и есть всё то, что окружает меня. Я перестаю существовать и занимаю место того, что до сих пор понимал смутно и, быть может, когда-то называл "всё".
Это всё тоже самое пространство, о котором я говорил с ВВ. Это оно. Но выясняется вдруг, что оно никому не принадлежит, что оно - это я, и много, много чего ещё - это просто я, я и я.
Ещё совсем недавно я смотрел на него из окна и оно представляло из себя тайну, тайну, тайну и ничего больше.
Всё! Немедленно домой!
Едва вернувшись с прогулки, я, не снимая плаща, рвусь к телефону. Через три гудка на том конце снимают трубку.
- Друг мой, вот ты мне и пригодился. У нас новый заказ. И у меня есть для тебя работа в связи с этим. Выслушай внимательно, хорошо?
- Я слушаю...
- Альберт Геннадьевич, мне нужно, чтобы ты сотворил чудо. Вот приложи силы и представь себе не совсем здорового человека.
- А в чём заключается его нездоровье?
- Всё равно. Просто представь себе человека в той или иной степени недовольного собой.
- Ну хорошо.
- А теперь представь себе, что он идёт по улице... идёт, идёт, а затем он проходит через какую-то точку, в которой его проблема исчезает.
- Ну и что?
- А теперь представь себе, что дело не в нём, а в той точке пространства, которое он пересёк.
- Хм...
- Так вот, сконструируй такое пространство.
- Прости, что?
- Нет, я, конечно, понимаю. Но я просто говорю о модели такого пространства, понимаешь? Просто поройся в своих научных закромах, откопай пару гипотез и придумай модель такого пространства, создай идею такого пространства, в котором исчезает такая вещь как проблема, понимаешь?
- Я никак не могу понять, чего ты...
- Давай. Мне просто нужна от тебя пара тезисов, изложенных на человеческом языке, ну или по крайней мере, так, чтоб я понял.
- Но я не понимаю, как ты соотносишь...
- Жду твоего звонка завтра в восемь.
И я вешаю трубку. Альберт Геннадьевич любил рассусоливать и теоретизировать. Но разница была такова: если бы я начал отвечать на его вопросы, он рассусоливал бы в разговоре со мной и это ни к чему бы не привело, а если я вот так бросаю трубку, то он начинает рассусоливать наедине с собой, а это, разумеется, может дать гораздо больше результатов. По крайней мере, это точно что-то даст. Завтра в восемь он что-нибудь да озвучит...
Я успеваю скинуть плащ прежде, чем раздаётся телефонный звонок.
- Алло.
- Знаешь, быть может, это тебе не понравится, но вот что я тебе скажу: всё, чем пространство само по себе могло бы уничтожить такую вещь как проблема - это быть крайне необычным. Необычное скорее всего, значит то, что оно должно иметь хотя бы одно дополнительное измерение. Тогда мышление изменится и проблемы перестанут существовать сами собой. При удачном стечении обстоятельств, разумеется. Так что, если бы ты захотел решить чьи-то проблемы таким волшебным образом, то тебе нужно было бы просто пропустить человека через такое необычное пространство. Хоть на мгновение. Возможно, он и сам не осознал бы, что именно с ним произошло. Он просто взглянул бы на всё по-другому и запомнил бы ощущение этого взгляда.
- Необычное? И это всё?
- Да.
- Спасибо за скорость. Альберт Геннадич, ты или гений или тебе пора на покой, ты меня понимаешь?
- Теоретики на покой не уходят. Знаешь, у меня сейчас как-то уж очень спонтанно возникла идея о том, что наиболее глубокие и трудные проблемы на самом деле - наиболее безобидные и простые из всех. У тебя никогда не было такого чувства? Очень острое ощущение. Может быть, я ошибаюсь, но обычно именно такое вот, довольно похожее на это, чувство подсказывает мне, что решение найдено верное. Поэтому я и рискнул позвонить тебе сейчас же, сразу...
Я застреваю перед его вопросом как перед вдруг распахнутым окном. От него веет всё тем же пространством, которое встаёт передо мной как идея каждый раз, каждый день, на каждой семичасовой прогулке. Неужели он прав?
3. Один разговор.
Входит Лариса. В её руках какая-то книга, которую я зачем-то тут же у неё забираю и начинаю вертеть в руках, рассматривать так и этак.
- Вы быстро, - замечает она.
- Заказ, - коротко отвечаю я. - Послушайте, мне нужна та старая телефонная книжка...
- Кому Вы собрались звонить в это время? Почти восемь.
- Нет, нет, всё в порядке. Он ответит.
- Что Вы так срочно собрались делать с этой конторой?
- Думаю разворошить весь муравейник.
- Зачем?
- Не знаю.
- Вот как?
- Это такой способ выполнить заказ.
- Ах вон оно что...
- Да. На самом деле, я просто собираюсь превратить офис ВВ в ресторан. Это принесёт ему больше дохода. Он сам не понимает, что он прирождённый ресторатор!
Её звонкий смех рассыпается по всей квартире и я начинаю нести ахинею.
- На самом деле, это и то, что лучше всего поможет его клиентам. Они уже устали от беспрестанной болтовни своих терапевтов. Я думаю, что посещать кафе или ресторан они будут с большим удовольствием, чем эту богадельню.
Лариса снова смеётся. Шапка её густых чёрных волос при этом колеблется как-то особенно, выдавая колкий, интенсивный, какой-то русалочий темперамент.
- Будем ездить к ним в гости. В качестве оплаты заказа попросим у ВВ пожизненный бесплатный кофе. Будем ездить к нему каждый вечер вместо семичасовых прогулок.
- А что же тогда нужно сделать с его терапевтами?
- Их нужно заставить разносить кофе. А Вас мы посадим за небольшой кабинетный рояль, Вы будете играть им Баха и это и будет то, за что ВВ уже никогда не сможет с нами расплатиться.
- Вы что, серьёзно?
- Ну можно сказать, что это один из вариантов. Вы же хотели вернуться к любимому ремеслу.
- Хотела.
- Ну вот видите, а за этим дело не стало. Тут рукой подать. Нужно только обанкротить этого унылого типа. Ни один человек с таким лицом не заслуживает того, чтобы помогать людям. Потому что никакие люди не заслуживают такой участи как помощь с таким выражением лица. Уж лучше болезни и проблемы. Так что лучшая помощь для ВВ - это переквалифицировать его в роботичного менеджера или послушного официанта. А терапией мы сделаем кофе и фортепиано. Это будет хоть что-то. К тому же, это не будет обходиться клиентам Центра в те суммы, которые с них дерёт ВВ.
- Какой же Вы желчный! Вот я бы не стала обращаться к Вам за помощью.
- А Вам я бы и не советовал. Ладно. Решено. Мы уничтожим эту шараш-контору, так!?
- Так.
- Нам она нужна больше, чем ему. А пока давайте выпьем кофейку дома.
- Давайте. Кстати, ваша телефонная книжка была замечена где-то на кухне...
- Вот как? Надо разобраться с этим, пока ничего не вылетело из головы.
Прямо на развороте записан номер Семёна. Он-то мне и нужен.
- Семён?
- Здравствуй. Послушай, у нас есть заказ. Ты готов к поиску и обнаружению?
- О, да. Этого-то мне и не хватало в последнее время!..
- Слушай...
...И я пересказываю ему то, о чём только что говорил с Альбертом.
- Так вот, ты должен обнаружить это дополнительное измерение. Найди его в чём угодно, выжми, вымучай его, но придумай, создай то, что можно хоть с натяжкой считать таковым, хорошо?
- Хорошо. Сколько у меня времени?
- Завтра в восемь.
- Что ж... я подумаю.
- Да, до завтрашнего вечера.
И в восемь следующего дня звонит телефон:
- Итак?
- Ничего.
- О чём это ты?
- Ни о чём. Нет решения. Если только тебя не устраивает решение, высосанное из пальца.
Семён по образованию - философ, и наверное, именно поэтому я никак не могу понять, откуда в нём эта категоричность. Неужели я так уж заблуждаюсь на счёт философов?
- Меня устраивает любое, - раздражаюсь я.
- Тогда вот: тебе нужно накачать комнату с этим пространством благовониями, а идею о том, что это пространство вообще присутствует в комнате ты предварительно должен впихнут в человека под гипнозом. Трудность может заключаться в том, что он даже под гипнозом не сможет представить себе пятое измерение и рано или поздно иллюзия рухнет или разрешатся не все проблемы. Но ты мог бы сформулировать это как-то иначе. Например, "крайне необычное пространство". Возможно, это будет более эффективно. Тогда гипноз сработает.
- Я обдумаю эту идею. Что ещё?
- Ещё?
- Я же знаю, что у тебя есть идеи. Давай, давай...
- Ну хорошо. Вот, что ещё: пятое измерение - это само сознание. Заставь сознание обработать пространство так, чтобы любая точка в этом пространстве или всё пространство решали любые проблемы, существующие в этом сознании.
- Та-ак...
- Всё.
- Нет, не всё.
- Хорошо. Вот ещё. Очень странная идея, но всё-таки идея. На этот раз действительно последняя: помощь. Когда ты говоришь о сознании и его проблемах, то ты, надо думать, говоришь по преимуществу о проблемах одного человека, об отдельно взятом сознании, занятом конкретной личностью, отдельной, нам с макушки до пят понятной. Но ты должен дать этой личности, этому сознанию ещё одно измерение в виде другого сознания, всё равно какого. Скажем, существует себе кто-то, кого ты не сможешь убедить в том, что его собственное сознание - это и есть то дополнительное измерение пространства, которое способно растворить его проблемы. Тогда просто подсунь ему другое сознание, которое смогло бы его занять. Иначе говоря, сделай так, чтобы он кому-то помогал. Невольно он всё больше будет углубляться в это другое сознание, постепенно он получит своё, интуитивное понимание того, что сознание - это не то, что существует в пространстве, что сознание - это нечто большее, чем пространство. Впрочем, это только один из вариантов убедить его в том, что сознание является "пятым измерением" пространства и само заключает в себе все необходимые для себя же решения. Когда он наиграется с другим сознанием, с его исследованием, можешь сказать ему о том, что сознание - это измерение пространства как таковое, то есть, здесь наступает подходящий момент сообщить ему, что и его собственное сознание - это такое же измерение пространства как и то сознание, с которым он возился до сих пор. Самый логичный вид внимания к другому сознанию - это помощь другому человеку. Многие люди и сами чувствуют это, они стремятся помогать и, помогая, чувствуют себя лучше и здоровее. Тебе ведь это нужно?
- Да. Именно. Что ж... вторая и третья идеи нравятся мне больше всего. Очень интересно. Вы с Альбертом удивляете меня! Я думаю, наш заказ наполовину выполнен!
- Ты говорил с ним?
- Да, вчера.
- Как он?
- Жив. Скоро спросишь у него сам. Заодно опробуешь свой тезис о помощи. Вчера я недооценил его. Но, очевидно, он выдал верное решение. По крайней мере, пока я слышу то, что мне очень нравится. Вы превзошли мои ожидания. Впрочем, в глубине души я именно на это и рассчитывал. Я в вас не сомневался. Всё это чертовски интересно и больше ничего!..
- Жизнь всегда очень и очень интересна, если только мы, осознанно ли или нет, не стремимся её упростить. Я даже могу сказать тебе вот о чём: если ты чувствуешь себя как-то не так, если подкатывают проблемы со здоровьем или умонастроением, то будь твёрдо уверен: ты начал упрощать жизнь. Тебе нужно найти эту ошибку. Просто на секундочку позволь себе снова почувствовать себя хорошо и ты сразу же наткнёшься на то, что привело тебя к упадку.
4. Один курс.
...Так вот, для начала я организовал переезд офиса из городского центра в мой район. Мы сняли помещение на первом этаже одной высотки, полностью ликвидировали все эти кабинеты с мягкими диванами для индивидуальной работы и приступили к переквалификации сотрудников. Я, Семён и Альберт Геннадьевич целыми днями сидели за составлением учебной программы. Тексты, инструкции и лекции выпускались нами со скоростью продукции в точках быстрого питания.
Скоро первый вариант полного обучающего курса был готов.
Теперь индивидуальная работа с клиентами была заменена на групповые лекции и комплекс специальных упражнений, которые наши клиенты проделывали поначалу под присмотром тренеров, а затем в одиночку.
Всё это выглядело довольно нелепо, возможно, даже примитивно, но почти никто не уходил от наших тренеров с жалобами или разочарованным.
Люди просто платили по нескольку сотен за лекцию, а потом выкладывали круглую сумму за полную программу, состоящую из специальных упражнений и других, следующих по курсу лекций.
Они выходили на улицу, а их тренеры просили их по-разному относиться к пространству. Их просили ходить, бегать, замерять расстояния в сантиметрах и точно знать результаты измерений, потом в одно мгновение забывать об этих результатах, их просили до головокружения вдыхать воздух, просили представить, что они могут разом вдохнуть весь воздух в обозримом пространстве, их просили думать, что они могли бы развить такую скорость, что мгновенно оказались бы в любой точке обозримого пространства, их даже просили считать обозримым всё существующее пространство /обычно это упражнение откладывалось до тех пор, пока тренер не был уверен в том, что тут-то с его подопечным и случится главное преобразование в его отношении к пространству, говоря иначе, это считалось довольно сложным упражнением/, их просили относиться ко всему этому серьёзно, а потом напротив - очень и очень легкомысленно. Их мучили и мучили до тех пор, пока они не начинали с полной уверенностью чувствовать пространство как нечто, существующее целиком и полностью внутри них самих, внутри их черепной коробки.
Но отдельным направлением нового Центра стало обучение людей, желающих помочь другим. О-о, это оказалось удивительно, нет, просто ПОРАЗИТЕЛЬНО доходной областью. Если на психотерапию люди шли неохотно и часто теряли к себе интерес уже в процессе лечения, если на наш курс по ориентации в пространстве они шли достаточным, плотным потоком, то на разработанный Семёном курс по обучению помощи они просто валили как фарш из электрической мясорубки. Они не прекращались.
5. Одно пространство.
- Нет, нет, здесь теперь работают иначе, - спустя некоторое время рапортую я вернувшемуся из отпуска ВВ, - здесь больше не помогают людям и это то, что ты обязательно должен знать!
- Вот как?
- Именно.
- А чем же теперь здесь занимаются? Сетевым маркетингом? Кондитерскими изделиями?
- Ты почти угадал. Мы провели исследование рынка и выяснили, что торговать навыками для помощи другим людям гораздо прибыльнее, чем торговать самой помощью. Всё больше клиентов изъявляют желание стать нашими сотрудниками: тренерами или лекторами.
- Что? Какими тренерами? Где мои терапевты?! Я просил тебя спасти Центр, а не сделать из него балаган!
- Значит, ты всё же просил меня о чём-то?
- Что? Ну разумеется, просил!..
- Уже хорошо. Не волнуйся. Ты увидишь всё сам. Твои терапевты - и есть те, кого мы теперь называем тренерами. Если хочешь, можешь снова назвать их терапевтами. На самом деле, в твоё отсутствие здесь произошли всего две вещи: переезд и изменение структуры и методики в сторону большей эффективности. У нас есть два направления деятельности: мы торгуем упражнениями и мы торгуем навыками помощи. Мы тренируем и мы учим быть тренерами. Это всё. Вся разница в том, что, как выяснилось, за возможность помочь другим люди готовы платить и платят в разы больше, чем за саму помощь. Поэтому здесь теперь лежит наш приоритет. Это и было решением проблемы.
ВВ прищуривается, смотрит на меня некоторое время, кажется, желая убедиться в том, что меня не оставил рассудок, затем он отворачивается и замолкает на пару минут...
- Я хотел бы напомнить тебе о нашей встрече перед отъездом. Ты ёё помнишь? - продолжаю я.
- М?..
- Интересно, если бы я сейчас снова подозвал тебя к окну и предложил бы тебе взглянуть вниз...
- Ну и что? - вяло отзывается он, почти не размыкая губ.
- Я спросил бы тебя о том, кому принадлежит это пространство...
- Ну и что? - спрашивает он более настороженно.
- А то, что дело не в том, что пространство внизу пустое, дело не в том, что это тяжёлое зрелище, но дело в том, что ключ, - ключ по-прежнему в том, кому принадлежит это пространство. Ключ всегда был в этом. Всё состояло именно в этом, - целое заключается в этом. Ты помогал не потому, что хотел видеть кого-то здоровым и не потому, что хотел видеть здоровыми толпы людей. Ты помогал потому, что верил в них, верил в то, что им это ЗАЧЕМ-ТО нужно. Когда они перестали рассчитывать на помощь и интересоваться ею, ты подумал, что у них пропала цель. Вслед за этим рухнула та картина целого, которую ты осознавал. Поэтому пространство стало для тебя чем-то тяжёлым и никому не принадлежащим. Можешь ли ты и сейчас сказать о пространстве то же? Ведь теперь оно принадлежит уже не тем, кто не интересен даже себе самому, теперь оно принадлежит тем, кто готов не просто приходить раз в неделю для того, чтоб поработать с терапевтом, тем, кто готов просто каждый божий день сломя голову бежать в твой центр только ради того, чтобы ты научил их, КАК ПОМОГАТЬ ДРУГИМ. Так что, теперь всё это должно быть совершенно иным пространством, совсем не тем пространством, которое ты видел из окна моей квартиры...
ВВ устремляет на меня долгий, какой-то огненный взгляд и на этот раз он замолкает надолго.
- Другое пространство, - бормочет он себе под нос. - Это оно!
Он вскрикивает неожиданно и мне кажется, что меня, будто от выстрела, выбрасывает в окно моего тринадцатого этажа. В следующее мгновение пространство снова кажется мне чем-то нескончаемым и необыкновенным. Оно снова принадлежит кому-то ещё, не мне. Тайна жизни: два чередующихся ощущения пространства - "я" и "не я", ясность и загадка.
- Но скажи мне, почему? Как ты понял, что нужно делать?
- Я не знаю, - признаюсь я.
- Я не понимаю. Зачем это им? Зачем? - не успокаивается ВВ.
- Я не рискнул бы спросить у них об этом, но я думаю, что спроси мы у них о том, продолжать нам или нет, они бы не позволили нам бросить всё это и были бы при этом искренни, достаточно искренни для того, чтобы мы осознали то, что бросать не стоит.
Мы идём по Центру и я показываю ВВ секцию за секцией, стол за столом, зал за залом, попутно обрисовывая тех китов, на которых держится нынешний центр "Новый мир"...
- Я не понимаю, ты что... в итоге ты просто взял и всё основал на одной из своих фантазий?
- Не знаю. Я думаю, что на ней и на законах природы. Я думаю, что на самом деле, фантазия - это тоже что-то вроде закона природы. Это может смущать, но не кажется ли тебе. что смущает это только потому, что фантазия уж слишком доступна, пугающе доступна для рассмотрения?
- Не знаю, не знаю. Мне кажется, что выполняя этот заказ, ты покривил душой. Ты просто наплевал на все законы, ты посмеялся над миром. Признайся, это так...
- Нет, нет, ты не понял. Мои отношения с миром прямо противоположны тому. о чём ты говоришь. Я разговариваю с миром. Это совсем не то же, что смеяться над ним. А мир просто отвечает мне. Нет, я думаю, это великий мир и грандиозная вселенная, и если уж должно так быть, что кто-то из нас двоих не достоин другого, то тогда скорее я недостоин его. Нет, я всё же думаю, что мы теперь имеем дело именно с законом.
- Ты уверен? Что же это за закон? В чём он заключается?
- Не знаю, не знаю. Честно говоря, сейчас мне уже всё равно. Я выполнил твой заказ и он был не из самых трудных. А это неплохо. Ума не приложу, почему ты не верил в то, что мы с этим справимся.
- Что? Когда это я был так уж скептичен?
Я пожимаю плечами.
- Послушай... просто иди к нашему секретарю в приёмной и встань на созданный нами курс. Ты хочешь этого?..
- Не знаю. Но, разумеется, я должен это сделать. Всё очень странно. Высотки, какая-то окраина, троллейбусы, обычные весенние дни и весенние вечера, вся эта беготня с рулетками, пешие прогулки с лекторами и инструкторами... всё это... не так я представлял себе "Новый мир", ты меня понимаешь?...
- В самом деле? А я всегда именно так себе его и представлял.
И, направив ВВ к секретарю для записи на курс, я иду в кабинет. Там я сажусь за стол и начинаю набрасывать отдельные тезисы для новой лекции курса.
"Счастье, вселенная и жизнь есть суть одно.
Единственное духовное движение есть осознание.
Всё движется в направлении лёгкости.
Жизненная последовательность такова:
ЗНАНИЕ /информация/ -
ОСОЗНАНИЕ /самоосознание/ -
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ /практика/-
собственное ЗНАНИЕ.
Пройдёт время и знание сделает вас счастливыми, свободными и всеобъемлющими.
Всё предстоящее станет для вас почти автоматичным, а всё осознанное станет для вас абсолютным.
Поэтому берите только то, в чём уверены.
Стремитесь к уверенности, завоёвывайте уверенность.
Завоёвывайте осознание.
Завоёвывайте пространство.
Если у Вас нет завоёванного пространства, то у Вас нет и целей. Человек, у которого нет целей не поймёт, что у него нет завоёванного пространства, пока он не завоюет его."
Я откладываю листок и зачехляю перо. Тезисы я передам Семёну и он выжмет из них всё, что в них есть. Даже то, о чём ещё я не догадываюсь.
Я прохожу через пару дворов и возвращаюсь домой, в свою квартиру на тринадцатом этаже. Лариса приносит мне чай, мы говорим о сегодняшнем дне, о возвращении ВВ и солнечные полосы на стенах становятся всё жирнее и жирнее, пока не начинают истлевать.
Когда она забирает у меня пустую чашку и уходит на кухню, я снова подхожу к окну. В меня выстреливает почти ощутимая волна. Эта волна очень похожа на плотно сжатый и вдруг разрядившийся звук: С нею смешивается весенний ветер.
Так кому принадлежит ЭТО пространство там, внизу? Мне, всем нам, солнцу, ВВ?
Или это мы принадлежим ему?..
Михаил Милаев.
6 - 7 апреля 2014 года.
Метки: Михаил Милаев, рассказы
Сообщество СвободныхАвторов,
20-05-2014 03:08
(ссылка)
Конкурс 3, работа 18.
Памятка для членов жюри: http://my.mail.ru/community/teplycvet/67C3665694F2340C.html
"Дорога из детства".
"Поэтому мы будем говорить не о том,
как мы умны, что открыли этот Закон,
но о том, как мудра Природа,
которая соблюдает его."
Ричард Фейман.
Сегодня мы покидаем пределы Солнечной системы и летим на встречу с такой притягательной, но пока неизвестной мечтой. Там, в глубинах Космоса ждёт нас сестра нашей планеты Земля - такая же голубая красавица - планета в созвездии Андромеда.
Мой репортаж для жителей Земли будет наполнен радостью встречи с новым для нас таинственным миром. Я понимаю, что могу не вернуться, и не увижу больше свою родную планету, потому в моих словах есть печаль и воспоминания...
Знаю, что эти строчки прочитают люди , среди них будет много детей - наивных и смелых, мечтательных и впечатлительных, как и я в их возрасте. Я хочу рассказать, как начиналась в те далёкие годы моя дорога из детства, когда воспринимаешь мир, как чудо. И чем больше пристального внимания к этим чудесам Природы, тем больше чудес готов предоставить мир, особенно любознательному и терпеливому ребёнку.
В моей памяти сохранились чёткие и очень тёплые воспоминания о таких встречах с необычными свойствами и образами Природы, которые в детстве особенно сильно откликаются в самой глубине нашего сердца. Жизнь в маленьком городке, в тишине и раздумье, даёт большие возможности для ребёнка спокойно и как - то сосредоточенно всматриваться в окружающий мир... Любая травиночка, бабочка на скромном полевом цветке привлекают внимание своей красотой и словно приглашают к диалогу: " Посмотри на меня и полюби всё живое на родной земле!" А вечером, когда появлялись первые звёзды, мама садилась рядом со мной и рассказывала волшебные сказки о звёздах, созвездиях и Млечном пути. Я смотрела на самую яркую звезду на небосклоне Венеру, и мои мечту уносили меня в этот прекрасный мир звёзд...
Может быть, именно тогда, в детские годы возникла привычка очень сосредоточенно вглядываться в пространство, искать что-то знакомое, пока непонятное, но такое необходимое мне. Однажды, в такие минуты, я увидела неожиданную картину - в пространстве возникли потоки мельчайших частиц, блестящих и ярких, хотя был обычный пасмурный день. Приглядевшись внимательнее, заметила, что эти сверкающие точки находятся в непрерывном движении, словно танцующие пчёлы, но совсем крохотные...
Может быть, это и есть Прана, тот неделимый атом, который описывается индийскими мудрецами, как подвижная и сверкающая, как ртуть, частичка? Может быть, это лептоны - мельчайшие частички, открытые учёными совсем недавно, которые "настолько малы, что могут почти свободно пронизывать все предметы материального мира, подобно молекулам ветра, пролетающим сквозь ячейки рыбацких сетей?"
На мой взгляд, каждый ребёнок готов к восприятию явлений Природы, и его родители, школьные учителя и просто знакомые люди должны с доверием и вниманием выслушивать его размышления и его собственный опыт при встрече с природными феноменами. Что может думать ребёнок о таком явлении? Только верить себе самому, что он действительно это видел, а не думать : "померещилось", как делают взрослые люди, уже забывшее своё детство...
Однажды. в начальных классах школы, учительница привела нас на довольно высокую гору, которая называлась Белой из-за ослепительного белого песка, обнажавшего самую сердцевину горы, расколовшейся когда-то на две части. Мы катались по склону горы в своей школьной форме, но удивительно было то, что песок не оставлял на одежде никаких следов, он просто скатывался с неё, как дождевые капли со стеклянной поверхности. Да и сам песок напоминал маленькие стеклянные шарики, шуршащие у нас под ногами...
Какой восторг вызывали в детстве снежинки с самым различным узором, или рисунки на морозном стекле. И почему эти рисунки так похожи на листья и цветы диковинных растений, словно явившихся нам из сказки? Учёные предполагают, что рисунки - информация, приходящая к нам из физического вакуума, в виде матрицы...
Вокруг нас ещё столько непознанного, ждущего своего появления в нашем материально - духовном мире. И если человек, начиная с малого ребёнка, будет жить с добрыми устремлениями, с бережным отношением к окружающему миру - тогда изменится вся система ценностей. Каждый человек поймёт, что планета Земля - живая и живёт она свой отдельной жизнью, одновременно полностью взаимосвязанной с каждым живым организмом на земле. Тогда и проявится в человеке то глубокое знание, которое скрыто внутри, ведь мысль откликается мгновенно и светится живыми сияющими атомами, согревая наши сердца.
Сообщество СвободныхАвторов,
26-03-2015 02:21
(ссылка)
Конкурсная работа № 12.
Семейная идиллия.
Со своей женой я познакомился на выставке картин Моне. Мы оба были поклонниками живописи. Только я - реалистической, а Катрин - абстрактной. Неожиданно и весело, как будто зацепились вместе за яркую, совместно нарисованную картинку в калейдоскопе жизни и залюбовались ею от всей души. Вдохновленный солнечными полотнами Ван-Гога, туманными Моне и Писсаро, я клялся любимой, что всю жизнь буду дарить ей цветы. А она, в свою очередь, обещала заботиться обо мне и повесила на стене рядом с пианино иллюстрацию художника Вагайе "Счастлив муж с заботливой женой". К сожалению, взаимным нашим обещаниям не суждено было сбыться. Отношения между мужчиной и женщиной всегда сложны, но, тем не менее, люди всегда тянутся к ним, как пчелы к цветам.
Как-то я вернулся с работы в прекрасном настроении. С порога услышал щебетание Катрин:
- Как успехи на работе, Джордж?
- Всё прекрасно, дорогая. Я очень скучал.
- Я тоже. Ванна уже ждет тебя. Я вошел в ванну и, погрузившись в благоухающую лесной хвоей воду, разомлел, вообразил себя персонажем картины Вагайе.
Выйдя после ванны, я обнаружил, что нет носков.
- Знаешь, Джордж, - сказала она, нехотя отрываясь от альбома какого-то символиста, - я не успела. Я обязательно завтра займусь хозяйством. Ты только не сердись.
- Ну что ты, - умилялся я.
На следующий день обещания своего она не выполнила, и мне пришлось ждать до следующей недели. Настроение частенько было окрашено грустью. Цветы дарить я перестал, и в наших отношениях наметилась трещина. Когда я пробовал сказать супруге об обязанностях, она уверенно парировала
- Тем и хорош сюрреализм, что он уводит от реальности.
Я долго сидел в позе "Мыслителя" Родена.
"Попробую-ка я сделать первый шаг."
Не став заводить неприятных разговоров, я наполнил комнату жены запахом ее любимых роз. Горько признаться, но ничего не изменилось.
- Сегодня идем на выставку нашего друга Стива, - начала Катрин оптимистично.
- Неужели забота обо мне настолько тебе в тягость?
- Опять ты о своем, Джордж? Нет в тебе души полёта. Лишь бы принизить искусство, - махнула она рукой.
...Так прошло три года. Я уже знал, кто такой Шагал, и каким методом пользуется Шеффер, но радости от этого не испытывал никакой. А почему короли поп-арта расписывают красками обыкновенные одеяла, а другие поп-артисты цепляют к своим полотнам коллаж: консервные банки, тряпки, окурки, не мог понять и вовсе.
После очередного семейного диспута на тему "Кто раньше начал: я не дарить цветы , или она не стирать", я пришел к совершенно четкому выводу, что авангардное искусство так и не вошло в мою жизнь. Тем не менее, эрудиция мне пригодилась.
Придя как-то домой, я увидел на стене картину, на которой был изображен роскошный букет цветов.
- Вот видишь, - ехидно произнесла Катрин, указывая на полотно, - из-за твоего невнимания я вынуждена была опуститься до реализма.
- А я, благодаря тебе, поднялся до высот поп-арта, и прицепил к картине свои злополучные носки.
Иван Голинковский.
Сообщество СвободныхАвторов,
31-01-2015 23:03
(ссылка)
Конкурсная работа № 6.
Когда погаснет Солнце…
«По представлениям ученых,
из-за истощения запасов
термоядерного топлива
Солнце начнет расширяться
и поглотит ближайшие
планеты. Гибель Земли
неминуема. Но случится это
через семь с половиной
миллиардов лет».
Газета «Аргументы
и факты», 2013 год.
Фил угрюмо брел в сумерках по проселочной дороге, уходящей далеко в горы. Бензина в машине хватило только до Ленора. Дальше до Голубого хребта придется идти пешком дня два-три. Днем солнце нещадно палило, вызывая болезненные ожоги, выйти на воздух можно было только в сильных солнцезащитных очках и закутанным в непроницаемую одежду. Поэтому возможность передвигаться появлялась только по ночам, после захода солнца.
Кругом стояли мертвые деревья с высохшими желтыми листьями. Трава тоже вся выгорела. Из-за необычной солнечной активности катастрофа на планете надвигалась с неимоверной быстротой. За какой-то месяц половина Северной Каролины оказалась под океаном. Это таяли льды в Гренландии.
Когда в Гринсборо, родном городе Фила, отключили электричество и водопровод, закрылись все магазины, люди стали разъезжаться кто - куда. Фил с женой Корой и сыном отправились на ферму к ее отцу. Но и там запасы провизии и, особенно, воды быстро иссякли.
Единственным спасением были горы Аппалачи с пещерами, где, по мнению Фила, еще можно было укрыться от убийственного зноя и найти воду в подземных реках. К сожалению, его мнение в семье никто не разделял. И после наставленного тестем на него ружья, когда Фил пытался силой втолкнуть жену с ребенком в автомобиль, он понял, что искать убежище придется ему одному…
В который раз Фил прокручивал в памяти события последнего дня. Когда уговорить тестя уехать не получилось, Фил кинул в машину самое необходимое – пару пледов, пару бутылок воды, кусок хлеба – и, взяв сынишку на руки, повел Кору к машине. Пуля просвистела в дюйме от его уха. Обернувшись, Фил увидел на крыльце тестя с наведенным на него ружьем.
- Ну-ка отпусти их, бродяга! Сам можешь убираться ко всем чертям, но дочь я тебе не отдам! – взяв ребенка у мужа из рук, Кора отбежала в сторону.
- Не дури, Дэн. Без воды и пищи скоро мы все здесь погибнем! – в сотый раз пытался Фил образумить тестя.
- Это моя земля! Здесь я родился. Здесь родились мои дочь и внук. Здесь похоронены мои предки… и моя жена. И мы здесь умрем, если на то будет воля небес.
- Ха! Твоя земля! Посмотри вокруг! Этот кусок выжженной пустыни ты называешь землей?!
Еще одна пуля вонзилась в землю у ног Фила. Ему ничего не оставалось, как сесть в машину.
- Кора, поедем, Кора! У нас будет шанс выжить. Здесь же мы обречены! - Кора не сдвинулась с места и лишь молча плакала, прижав к себе сына...
"Самое страшное заключается в том, что у меня есть все шансы больше никогда не увидеть их" - подумал Фил, в очередной раз восстановив в памяти своё расставание с семьёй, однако, он тут же велел себе собраться и взять себя в руки. Он запретил себе слышать собственные мысли и сосредоточился на своём зубовном скрежете, но почти сразу же заметил, что какой-то непонятный звук отвлекает его. Он прислушался. Детский плач раздавался откуда-то сбоку и снизу, из-под земли. Пойдя на звук, Фил вскоре наткнулся на какие-то доски, накрытые сверху рогожей. Подняв одну из досок и обнаружив под ней углубление, он позвал:
- Эй, есть здесь кто-нибудь?
В ответ из ямы в голову мужчины полетели комья земли и песка.
- Я не враг! Я хочу помочь! – вскрикнул Фил, отшатнувшись.
- У нас ничего нет! Ни воды, ни еды! Все забрали эти разбойники! – выкрикнул детский голос.
- У меня есть кое-что, вот, возьмите. – Фил протянул в яму бутылку с водой и сверток с хлебом.
Прошло около минуты, прежде чем из погреба показались детские ручки и приняли подношение. Еще через пять минут из-под досок появилась детская голова с грязным заплаканным личиком и испуганными глазами.
- Ты один, малыш? Вылезай, я тебе помогу.
- Там… там еще моя мама…
...По тому, как дрогнул голос ребенка, Фил понял, что ничего хорошего ожидать не стоит. Спустившись в яму и посветив вокруг фонариком, он увидел лежащую женщину. Она была мертва.
- Пойдем, сынок. У нас с тобой впереди долгая дорога.
- А куда мы пойдем?
- В горы. Там есть вода, а значит и жизнь.
Метки: конкурс № 4: ЭТО ФАНТАСТИКА!, Земфира Амерханова, Михаил Милаев, соавторство
Марина Сытова,
23-06-2014 08:56
(ссылка)
С днем рождения Анны Ахматовой!
С днем рождения Анны Ахматовой!
Творчество
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо.
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, -
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
1936.Осень.Фонтанный Дом
Иосиф Бродский о Анне Ахматовой
Зинаида Егорова,
26-06-2014 20:51
(ссылка)
Яркие маки
Яркие маки
«Українська мова надана нам для спілкування. Це – можливість виразити своє відношення до миру.» Радио настойчиво убеждало слушателей в том, как прекрасно жить в унитарной стране, история которой восходит своими корнями к незапамятным временам, и обличало всех московских царей в их недальновидности и жестокой эксплуатации «людської свідомостї». В конце передачи процитировали Т.Г.Шевченко, И.Франко, призывая прочно стоять ногами на своей земле, встать с колен и повернуться лицом к Европе. Затем началась трансляция украинских песен.
Петро выключил радио и сразу почувствовал в висках прилив крови в ритме только что отзвучавшей песни советского периода «Дивлюсь я на небо…» Он поднял глаза к небу, но взгляд, ни за что не зацепившись, упал на кусок отвалившейся черепицы. Не мешало бы заделать зияющую брешь в крыше, подумал Петро. Он вспомнил, как прошедшей ночью испуганно стонала израненная дорога, всхлипывая всеми колдобинами, как при этом многоголосым хором отзывались оконные стёкла, - в очередной раз дорогу испытывали на прочность девять гусеничных БМП, которые курсировали из одного пункта дислокации войска в другой, - и как стала обваливаться поизносившаяся черепица.
Главная дорога пролегала вдоль огородов, и асфальтное полотно разветвлялось на просёлочные дороги, которые после ливневого дождя настолько размокали, что водителю ничего не оставалось, как покорно соглашаться на неизбежные моральные трудности, связанные с проездом мимо блокпостов, чем ехать по трясине. Вот и Петро решил было возвращаться домой объездным путём, а потом внезапно передумал и выбрал короткий путь по размытой дождём дороге. Ехал не один – с товарищем по рыбалке, и тряска по хлюпающему грунту казалась немыслимым ралли. Машина выдалбливала колёсами две колеи, которые затем, просохнув, заставят не одного водителя чертыхнуться и терпеливо выруливать по обочине на сниженной скорости. На самой середине пути дорога уподоблялась болоту, и кем-то оброненные кирпичи, кучкой сидевшие на обочине, оказались весьма кстати. Дорога нуждалась в «неотложной помощи»: Петро с товарищем закидали лужу кирпичами и ловко проскочили через неё по самодельному трапу. Когда стали приближаться к опушке леса, Петро облегчённо вздохнул, увидев впереди «песчаный коридор», - так называлась дорога среди песка, огибающего лес и ведущего к соседнему посёлку. Машина отозвалась более мощным вздохом, каким-то оглушительным, словно на пределе возможностей, - и перед глазами Петра отчего-то замелькали маки. Они были ярко-красными, как те, что лёгкой кисеёй прикрыли заброшенные участки неухоженного скверика напротив церкви, которая вольготно разлеглась на возвышении, среди благородных аллей декоративных хвойных кустарников, берёзок и прекрасных роз, завезенных из Европы. Откуда-то с небес раздался колокольный звон: МИ-НЫ, МИ-НЫ, МИ-НЫ… Или ему померещилось? Петро почувствовал в висках знакомое биение крови, всё глуше, всё тише… МИ-НЫ, МИ-НЫ,- а в глазах яркой лентой тянулись красные маки…
Вскоре над контуженным склонилась чья-то голова и чьи-то старческие губы прошептали: «И тут заміновано… ніде пасти корову…».
http://www.youtube.com/watc...
Прим.: Автором стихов является удивительный украинский поэт Михаил Петренко (1817-1862), родившийся в г. Славянске под Донецком.
Песня "Дивлюсь я на небо", положенная на музыку дочкой украинского поэта В. Александрова Людмилой, очень быстро стала популярной по всей Украине. Позже была аранжирована композитором В. Зарембой.
«Українська мова надана нам для спілкування. Це – можливість виразити своє відношення до миру.» Радио настойчиво убеждало слушателей в том, как прекрасно жить в унитарной стране, история которой восходит своими корнями к незапамятным временам, и обличало всех московских царей в их недальновидности и жестокой эксплуатации «людської свідомостї». В конце передачи процитировали Т.Г.Шевченко, И.Франко, призывая прочно стоять ногами на своей земле, встать с колен и повернуться лицом к Европе. Затем началась трансляция украинских песен.
Петро выключил радио и сразу почувствовал в висках прилив крови в ритме только что отзвучавшей песни советского периода «Дивлюсь я на небо…» Он поднял глаза к небу, но взгляд, ни за что не зацепившись, упал на кусок отвалившейся черепицы. Не мешало бы заделать зияющую брешь в крыше, подумал Петро. Он вспомнил, как прошедшей ночью испуганно стонала израненная дорога, всхлипывая всеми колдобинами, как при этом многоголосым хором отзывались оконные стёкла, - в очередной раз дорогу испытывали на прочность девять гусеничных БМП, которые курсировали из одного пункта дислокации войска в другой, - и как стала обваливаться поизносившаяся черепица.
Главная дорога пролегала вдоль огородов, и асфальтное полотно разветвлялось на просёлочные дороги, которые после ливневого дождя настолько размокали, что водителю ничего не оставалось, как покорно соглашаться на неизбежные моральные трудности, связанные с проездом мимо блокпостов, чем ехать по трясине. Вот и Петро решил было возвращаться домой объездным путём, а потом внезапно передумал и выбрал короткий путь по размытой дождём дороге. Ехал не один – с товарищем по рыбалке, и тряска по хлюпающему грунту казалась немыслимым ралли. Машина выдалбливала колёсами две колеи, которые затем, просохнув, заставят не одного водителя чертыхнуться и терпеливо выруливать по обочине на сниженной скорости. На самой середине пути дорога уподоблялась болоту, и кем-то оброненные кирпичи, кучкой сидевшие на обочине, оказались весьма кстати. Дорога нуждалась в «неотложной помощи»: Петро с товарищем закидали лужу кирпичами и ловко проскочили через неё по самодельному трапу. Когда стали приближаться к опушке леса, Петро облегчённо вздохнул, увидев впереди «песчаный коридор», - так называлась дорога среди песка, огибающего лес и ведущего к соседнему посёлку. Машина отозвалась более мощным вздохом, каким-то оглушительным, словно на пределе возможностей, - и перед глазами Петра отчего-то замелькали маки. Они были ярко-красными, как те, что лёгкой кисеёй прикрыли заброшенные участки неухоженного скверика напротив церкви, которая вольготно разлеглась на возвышении, среди благородных аллей декоративных хвойных кустарников, берёзок и прекрасных роз, завезенных из Европы. Откуда-то с небес раздался колокольный звон: МИ-НЫ, МИ-НЫ, МИ-НЫ… Или ему померещилось? Петро почувствовал в висках знакомое биение крови, всё глуше, всё тише… МИ-НЫ, МИ-НЫ,- а в глазах яркой лентой тянулись красные маки…
Вскоре над контуженным склонилась чья-то голова и чьи-то старческие губы прошептали: «И тут заміновано… ніде пасти корову…».
http://www.youtube.com/watc...
Прим.: Автором стихов является удивительный украинский поэт Михаил Петренко (1817-1862), родившийся в г. Славянске под Донецком.
Песня "Дивлюсь я на небо", положенная на музыку дочкой украинского поэта В. Александрова Людмилой, очень быстро стала популярной по всей Украине. Позже была аранжирована композитором В. Зарембой.
Конкурс 2, работа 7. Автор - Зинаида Егорова.
«Кабацкая печаль».
Нет ничего более живучего, чем воспоминания.
Гарсиа Лорка.
…Юрий Леонидович не мог избавиться от ощущения дискомфорта. Его знобило. В последнее время он стал всё чаще замечать: как только в душе поселялась тревога, начинали мёрзнуть ноги. Пенсионный возраст подкрался как-то незаметно, и ноги первыми почувствовали это. У гитаристов, как правило, быстрее всего осознают этот факт руки. Хотя не так уж и много лет он посвятил игре на гитаре. И если говорить о творческой биографии, то наберётся лет десять, не более. Но непременно найдётся кто-нибудь, кто безразлично отнесётся к его судьбе, да ещё и скривит губы в брезгливой ухмылке, узнав, что работал он не где-нибудь, а в ресторанах. И тогда в сердце защемит обида, правда, ненадолго – разве сможет этот человек уразуметь, что среди прочих чувств любовь к музыке может оказаться первой и последней, крепкой и верной, негаснущей до последних седин. И неважно, что голова давно побрита налысо и без Татьяны он не представлял себе жизни, – музыка оставалась главным смыслом его существования и вопреки досужему мнению скрепила их брачные узы, а разъединила их граница. За этой границей в дефолтные девяностые он нашёл новое место работы – завклубом и музыкант оркестра. Правда, приходилось играть на домре. Но в местных ресторанах (на языке музыкантов «в кабаках») он играл на клавишном инструменте Yamaha и успешно заменял вокалиста. В общем, деньги любили Юрия Леонидовича, а он любил музыку и Татьяну…
Озноб не проходил. Юрий Леонидович нехотя встал из-за компьютерного стола и побрёл на кухню. Выпью чашку горячего чая, а потом уж можно будет поговорить с сыном по скайпу, - решил он. К стажу не мешало бы добавить эти «кабацкие десять», но как узнать, уцелели ли списки участников ВООМА, когда эту организацию расформировали, или нет, – вот что заботило Юрия Леонидовича. Сын обещал позвонить в Архив и прояснить ситуацию.
В те времена существование такого очага культуры, как ВООМА, позволяло музыканту жить безбедно, ибо рестораны «раскошеливались» щедро. Но Администрация ВООМА следила зорко за процессом, была требовательной и переборчивой: организовывала конкурсы среди ресторанных ансамблей, тщательно отбирала репертуар, и, чтобы удержаться на плаву, музыкантам приходилось часами отрабатывать технику игры. Были и совершенно потрясающие моменты – моменты радостного ощущения джазового братства, единой семьи, профессионализма, - это когда организовывали встречи разных музыкальных коллективов безо всякой предшествующей этому подготовки, так называемые «джем сэйшн» (а попросту «ночные забавы»). Броские джазовые композиции, «ажурное» свингование – блуждающая пульсация, «свидетельствующая о жизни», - а это, между прочим, слова А.Г.Рубинштейна – скрашивали эфемерное одиночество музыканта. И непременный атрибут вечеров – сытный ужин с дегустацией вин.
Звонок в скайпе. Сын! Голос взволнован. «Пап, ты, надеюсь, уже в курсе. Границу открыли! Спокойно приезжай и решай свои вопросы в горисполкоме, в местном Архиве!»
Отчего-то бросило в жар… Горели ноги. Ч-чёрт…Юрий Леонидович нервно сбросил комнатные тапочки и порывистым шагом направился на кухню – выпить холодной воды. Пил долго, мелкими глотками, и покой разливался в душе, как тогда, когда брал в руки свою первую, излюбленную, полуакустическую гитару Tornado с грифом из красного дерева и перечёркивал нахлынувшую тоску плавным движением медиатора…
http://www.youtube.com/watc...
Метки: конкурс № 2: кабацкая печаль, рассказы, Замир
Марина Сытова,
10-02-2015 11:09
(ссылка)
С днем рождения Бориса Пастернака!
Борис Леонидович Пастернак родился (29 января) 10 февраля 1890 года в
Москве.
Москве.
Без сомнения, та творческая, слегка богемная и очень свободолюбивая обстановка, в которой рос мальчик, оказала огромное влияние на его будущее творчество. Отец Бориса Пастернака, Леонид Осипович, известный график и профессор Московского училища живописи, был мастером книжных иллюстраций и работал на крупнейшие российские издательства. К тому же, он был блестящий художник-портретист – достаточно сказать, что несколько его работ купил П. Третьяковым для Третьяковской галереи, где они выставлены и сейчас. Мать Бориса Пастернака, Розалия Исидоровна, была
достаточно известной пианисткой, которая дружила с Федором Шаляпиным и
еще одним гением двадцатого века – композитором Александром Скрябиным.
Среди близких друзей семьи были И. Левитан, В. Поленов, Н. Ге и другие известные художники.
Борис Пастернак делал большие успехи в учебе и в 1907 году окончил гимназию с отличием. Очень интересный факт. По просьбе родителей,
которые строго придерживались иудаизма, мальчик был освобожден от изучения закона Божьего. Тогда вряд ли кто мог подумать, что через
достаточно продолжительный период времени, он примет христианство и будет его убежденным приверженцем до конца своих дней. Что именно
заставило гениального поэта принять такое решение – исследователи его творчества спорят и по сей день.
Борис Пастернак и в юности был очень многосторонним человеком. Он пробовал сочинять музыку, писал неплохие картины, увлекался историей и даже учился с 1908 по 1911 год на историко-филологическом факультете Московского университета. Потом, увлекшись философией, провел лето 1912 года в стенах Маргбургского университета в Германии. Но… каждую минуту своей жизни он чувствовал потребность писать и излагать свои мысли на языке поэзии, таком сложном, и, одновременно, таком понятном для всех.
Борис возвращается в Москву и в 1013 году, в коллективном сборнике «Близнец в тучах» публикует свои первые юношеские стихотворения. Это –
первый период творчества Пастернака, период, когда его талант тонкого лирического поэта уже раскрывается в полной мере. Однако, до 1920 года
сам Борис Пастернак, скорей всего, относится к своему творчеству, как к увлечению, а не тому делу, которому он хочет посвятить всю свою жизнь.
Он даже пытается заниматься бизнесом, уезжает на Урал и открывает в Перми собственный содовый заводик, но, как и каждый творчески одаренный
человек, быстро терпит фиаско.
Переломное событие в жизни Бориса Пастернака происходит в 1921 году. Его семья, как и многие другие представители русской интеллигенции, не
найдя общего языка с Советской властью, покидает Россию и поселяется в Берлине. В 1922 году Пастернак женится на начинающей художнице Евгении Лурье. Этот брак, хотя и подарил поэту сына Евгения, счастья ему не принес и распался уже спустя 9 лет. Правда, в период с 1920 по 1930 год появляются прекрасные образцы поэзии Пастернака: культовый сборник
«Сестра моя – жизнь» (1922 г.), сборник «Темы и Вариации» (1923 год), цикл стихотворений «Высокая болезнь» (1925 г.), роман в стихах
«Спекторский»
В конце двадцатых годов Борис Пастернак обращает и самое пристальное внимание на прозу. В 1928 году он издает автобиографическую книгу
«Охранная грамота», в которой очень откровенно рассказывает о своих духовных исканиях и предельно точно определяет свой взгляд на место искусства в обществе.
В 20-е - 30-е годы, он – официально признанный поэт, обласканный советской властью, член Союза Писателей СССР, участник международного
конгресса писателей в Париже. Его обожает молодежь, к нему благоволит Иосиф Сталин. В 1932 году он женится, наконец-то по любви, на Зинаиде
Нейгауз, бывшей жене великого русского пианиста Генриха Нейгауза.
Кажется, что поэт обрел благополучие и покой.Все закончилось после того, как Пастернак посмел вступиться за репрессированных мужа и сына Анны Ахматовой. Он отправил Сталину в подарок свою новую книгу и записку, в которой выразил надежду, что близкие люди великой поэтессы будут освобождены. Но окончательно испортились у поэта отношения с советской властью, когда он, в 1937 году, наотрез отказался подписать письмо в котором «творческая интеллигенция» якобы одобряла расстрел маршала Тухачевского. Такое ему простить не смогли.Борис Пастернак уезжает из Москвы и поселяется на своей даче в Переделкино. С этого момента начинается еще один важный этап его
творчества. Он занимается переводами с английского и немецкого. Именно в
этот период появляются первые редакции его гениальных переводов «Гамлета» и других трагедий Шекспира, перевод «Фауста» Гете, который до
сих пор считается непревзойденным. Пастернак продолжает интенсивно работать и во время войны. Он делает переводы, а в 1943 году выходит его
сборник «На ранних поездах».Но главное произведение великого писателя еще впереди. Ему он посвятил десять лет свой жизни, с 1945 по 1955 год. Он продолжал работать над ним, даже перенеся тяжелый инфаркт и будучи полностью отвергнутым официальной советской литературной элитой. Роман «Доктор
Живаго» - произведение высшего уровня, которое можно поставить в один ряд с «Божественной комедией» Данте, «Преступлением и наказанием»
Достоевского и «Войной и миром» Льва Толстого. Первое издание романа в переводе на английском вышло в Италии, в 1957 году, а второе – год
спустя, в Англии. В России же «Доктор Живаго» был под запретом более 30 лет. Только в 1988 году, после начала перестройки, он вышел в журнале
«Новый мир».
Борис Пастернак был чужой для советской литературы. Ему не могли простить многое: вольнодумие, талант, независимость. Конечно же, до предела обострило ситуацию и то, что в 1958 году за вклад в русскую лирическую поэзию Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия,
от которой его вынудили отказаться. Это окончательно подорвало здоровье писателя.
Он скончался 30 мая 1960 года, на своей любимой даче в Переделкино.
Сообщество СвободныхАвторов,
31-01-2015 21:14
(ссылка)
Конкурсная работа № 1.
Эксперимент.
Против этой авантюры была Наташа. Её очень сильно терзали сомнения. Она, как и тысячи людей в нашей стране, помнила кадры из нескончаемых телерепортажей. Наташа принадлежала к той части этих людей, которая сочувствовала пострадавшим и втайне боялась оказаться на их месте. А вот Сергей – её муж – не разделял этих опасений. Может, просто скрывал их от жены. Может, не боялся вовсе. А может, в нём всё ещё жил юношеский максимализм с присущем ему духу авантюризма. Как бы то ни было, но именно упорство Сергея заставило Наташу подписаться на авантюру, и они купили квартиру в ещё недостроенном доме.
Сейчас, глядя на ещё пустые стены квартиры, Наташа с улыбкой вспоминала два момента. Первым был звонок, принёсший радость. «Можете заселяться!» - этот приятный женский голос Наташа не могла забыть до сих пор. Второй момент произошёл раньше. Это даже был не момент, а череда событий. Виновником этой череды был Сергей.
Всё началось с того, что он в офисе компании-застройщика устроил спектакль, разыграв из себя чуть ли не налоговика, прокурора и криминального авторитета одновременно. Таким образом, он выбил адрес будущей стройки. Сразу же после посещения офиса супруги направились по указанному адресу. Стройка там действительно была. А следующие две недели прошли под лозунгом «Ты что, Джеймса Бонда насмотрелся?!!». Сергей следил за стройкой. Он подъезжал к ней на машине, прогуливался мимо пешком, пообщался с кем-то из рабочих, соврав тому, что заблудился. Всё это сопровождалось маскарадами, нелепыми просьбами о помощи друзей и явным неодобрением жены.
Однако вскоре такие наблюдения привели к некоторым выводам. Оказалась, стройка шла, и останавливаться не собиралась. Дом рос как на дрожжах. А те, кто хотел бы нажиться на доверчивых вкладчиках, вряд ли бы тратили деньги. Они бы вырыли котлован для фундамента, может, первый этаж бы возвели, но не больше. Это обстоятельство и привело к принятию ответственного решения.
Воспоминания Наташи прервал Сергей. Он занёс в квартиру большую картонную коробку.
- Хочу быть енотом! – заявил он, ставя коробку на пол. – Или медведем, барсуком. В общем, хочу быть каким-нибудь зверьком!
- Почему? – удивилась Наташа.
- Им для жизни не надо столько коробок! – ответил Сергей, вызвав смех своей жены. – Я и не думал, что у нас столько вещей!
Эта фраза развеселила Наташу ещё больше. Сергей, справедливо решив, что сейчас говорить что-либо бесполезно, подождал пока его жена немного успокоиться.
- Ну, и что именно тебя так развеселило? – спросил он.
С серьёзным выражением лица Наташа положила ладонь на щёку мужа.
- А веселюсь я потому, милый, что не мне все эти коробки таскать! – нежным голосом сказала она.
- Так я и думал! Я знал, что где-то тут подстава! Знал! – картинно «расстроился» Сергей.
Однако развития этот сюжет не получил. Наташа не успела ничего ответить, так как в квартире раздался звук дверного звонка.
- Кто это? – спросила Наташа у супруга.
- Сейчас узнаем, – пожал тот плечами.
Открыв дверь, муж и жена увидели на пороге своего дома мужчину лет сорока.
- Супруги…э-э-э, – мужчина посмотрел на листок, зажатый у него в руках. - Супруги Смирновы?
- Да, это мы, – подтвердил Сергей.- А вы по какому вопросу?
- Зовут меня Валентин Данилович, я представитель компании-застройщика, – представился мужчина. - И я к вам с ответственной миссией.
- Только не говорите, что вы робот, и прибыли из будущего, чтобы убить нас! – пошутил Сергей, за что тут же получил за это толчок в бок от жены.
- Нет, всё, как всегда, банально, – развёл руками Валентин Данилович. - Можно войти?
- Да, конечно! – закивала Наташа и отступила вглубь квартиры.
Вслед за ней это сделал и Сергей.
Мужчина прошёл в коридор, после чего достал из нагрудного кармана удостоверение и протянул Сергею.
- Обычная проверка. Знакомимся с новыми жильцами и собираем статистические данные: всё ли устраивает в новом доме, хорошо ли заселились, может, есть какие-нибудь пожелания в плане улучшения жилья.
-«Козлов Валентин Данилович», - прочёл вслух Сергей запись в полученном документе. – «Начальник отдела безопасности ООО «СК ГрандСтрой»», - они с Наташей переглянулись. - Ого! Безопасники просто с бытовыми проверками не приходят!
-Дело в том, Сергей – да-да, не удивляйтесь, я знаю, как вас зовут, - поспешил успокоить Валентин Данилович супругов, видя удивление на их лицах. – Так вот, дело в том, что вы приобрели необычную жилплощадь. Мы тщательно отбирали покупателей на несколько квартир в нашем доме, и вы нам очень подошли, – с этими словами он достал из нагрудного кармана очки и, надев их, стал читать лист, который держал в руках.
- Смирновы Сергей Николаевич и Наталья Петровна, оба коренные жители нашего Ивановска. Сергей Николаевич имеет столичное образование, в 2008 году закончил авиационный институт, потом армия. По специальности не работает. С 2010 года трудится в компании по продаже автомобилей, за это время зарекомендовал себя ответственным работником. В прошлом году получил повышение и назначен руководителем отдела продаж. В мае этого года зарегистрирован брак со Смирновой Натальей Петровной, урождённой Степановой. С Натальей Петровной знакомы пару лет. Это выписка из нашего досье, - сказал мужчина, посмотрев поверх очков на растерянных молодожёнов. – Продолжу с вашего позволения. Смирнова Наталья Петровна. Медсестра, закончила медучилище в нашем городе и работает в районной больнице. Как видите, я о вас знаю всё, – обезоруживающе улыбнулся Валентин Данилович.
- Так что мы стоим у порога? – засуетилась Наташа. – Серёжа, давай пригласим нашего гостя пройти.
- Да-да, действительно, проходите пожалуйста, похоже, что разговор предстоит не маленький, - проявил гостеприимство Сергей.
- Вы правы, - сказал Валентин Данилович, снимая очки и запихивая их обратно в карман. – Мне есть что вам рассказать, и вы обязательно должны это знать.
- Проходите не переобуваясь, - сказала Наташа гостю. – Мы сейчас сами ходим туда-сюда, носим коробки из нашего Ауди. Может, чаю? – предложила она.
- Нет-нет, спасибо. Я к вам ненадолго, - произнёс мужчина, поглядев на «Rolex», отодвинув край левого рукава пиджака. – У нас с вами есть пол часа. На сегодня в компании назначено совещание и я, к сожалению, дольше с вами побыть не смогу. Мы с вами просто познакомимся, я вкратце расскажу вам суть дела и в случае необходимости мы будем с вами на связи, – произнёс мужчина, доставая из кармана и протягивая Сергею визитку.
Они прошли в полупустую комнату, в которой из мебели стояли только стол с несколькими стульями и диван у противоположной стены.
- Сами понимаете, только переехали, мебелью ещё не успели разжиться, - сказал Сергей, отодвигая стул у стола, жестом предлагая гостю сесть.
Все трое сели за стол и Валентин Данилович внимательно посмотрел на молодых людей.
- В первую очередь, я должен принести извинения от компании-застройщика за то, что сразу не поставили вас в известность о происходящем, - Валентин Данилович ближе придвинул стул и подался слегка вперёд, положив руки на стол и скрепив пальцы в замок. - Должен сразу вам сказать, что в любой момент вы можете потребовать обратно оплаченные за жильё средства или мы поменяем эту квартиру на другую, предложив вам варианты. Вы должны знать, что у вас есть выбор, вы в любой момент можете отказаться от эксперимента, который я вам предлагаю. Но, думаю, вам будет интересно поучаствовать, и я надеюсь на интересное и взаимовыгодное сотрудничество с вами.
- Мы вас внимательно слушаем, - сказал Сергей, он был задумчив. Наташе же вся эта ситуация казалась нереальностью, сном, она даже больно ущипнула себя, чтобы понять, спит она или нет. Необычный разговор внутренне настораживал, они только переехали, не успели привыкнуть к новой обстановке и тут какие-то странности… Внутренняя интуиция вызывала странные ощущения, которым Наташе пока не удавалось найти объяснение. Было чувство, что что-то тут не так. «Я с самого начала была против этой квартирной авантюры…», - думала она.
- Наша организация решила принять участие в научном эксперименте, - продолжал Валентин Данилович. – Мы вам предлагаем работу по контракту, оплата достойная. В ваши обязанности будет входить только наблюдение. Делаете всё, что считает нужным и раз в неделю пишете отчёт о том, как функционирует квартира.
- А как должна функционировать наша квартира? – поинтересовался Сергей. – Чем она отличается от других?
- Я не буду ходить вокруг да около, а расскажу и покажу всё, как есть, - объявил Валентин Данилович. – Дело в том, что при строительстве этого дома при установке опалубки в этом месте была обнаружена геопатогенная зона, - Серёжа с Наташей удивлённо переглянулись.
- И что это значит? – спросил Сергей.
- Это значит, что это место, где мы с вами находимся, имеет пока малоизвестные науке геодезические и геологические феномены.
- Тааак, этого нам ещё не хватало! Что за чушь вы нам говорите! Если вы имеете в виду всякую чертовщину, то я в это не верю, - рассмеялся Сергей. – Ну вы даёте, а я и правда подумал, что тут что-то серьёзное и уже переезжать собрался! А если вы говорите всего лишь о тех городских байках, что ходят в этом микрорайоне, то изучайте со своими учёными на здоровье! – улыбнулся Сергей и Наташа была рада, что обстановка немного разрядилась. Отчего-то вся эта ситуация казалась ей с самого начала нереальной. Может от того, что безопасник напоминал не сотрудника строительной компании, а артиста из фильма «Люди в чёрном»…
- Чертовщина, говорите? – прищурился Валентин Данилович, – Как знать, как знать… У вас потолки какой высоты?
- Два десять, – удивлённо ответил Сергей.
Ни он, ни Наташа не ожидали такого поворота разговора. Поэтому оба интуитивно чуть-чуть напряглись, чувствуя подвох.
- Уверены? – продолжил гость.
- Ну, плюс-минус, мы с рулеткой не лазили, – неуверенно пожал плечами Сергей. - Может, где и меньше.
- Тогда посмотрите на потолок, – произнёс Валентин Данилович. - Только внимательно.
Супруги Смирновы подняли головы. Они оба были уверены, что с потолками в их квартире всё в порядке, но после слов своего гостя, начали сомневаться. А потолок ничем необычным не отличался. Сергей не выдержал первым. Он уже начал опускать взгляд, как периферийным зрением заметил что-то, что заставило его вновь поднять глаза. А посмотреть было на что. Потолок поднимался! На ум приходила лишь аналогия с лифтом – ты стоишь в шахте лифта, а сама кабина поднимается, и ты видишь её отдаляющееся дно. Когда потолок-лифт остановился, Смирновы некоторое время всё ещё смотрели на него.
- В первый раз у меня тоже была такая реакция, – голос Валентина Даниловича, прозвучавший в гробовой тишине, заставил удивлённую пару оторвать свои взгляды от потолка.
- Что это было? – дрожащим голосом спросила Наташа.
- Та самая чертовщина, которую мы собираемся изучать, – ответил безопасник. - Если опустить все заумные термины, то мы сейчас находимся в четвёртом измерении.
- А до этого были? – спросил Сергей.
- В третьем, там, где три величины: длина, ширина и высота, – пояснил Валентин Данилович. - А здесь четыре. И четвёртой оказалось не время, как думали до этого, а мысль. Во всём доме в стенах встроены приборы, помогающие управлять мыслями. Сильный мысленный посыл может заставить вырастить потолки, к примеру. Но об этом знают далеко не все. С вами же мы решили быть откровенными.
- А кроме потолков что-то ещё можно? – как-то осторожно поинтересовалась Наташа.
- Конечно, всё ограничивается лишь вашей фантазией, – улыбнулся гость. - Кстати, приятный, на мой взгляд, момент. Если вы захотите комнату сделать, то мебелью её наполнять не надо будет, представьте, что хотите, и оно уже на месте.
- Да, интересный момент, – согласился Сергей.
- О, мне пора! – взглянул Валентин Данилович на часы. - Ещё несколько квартир надо обойти!
Когда за гостем закрылась входная дверь, супруги переглянулись.
- Никогда не хотела стать архитектором? – спросил Сергей.
- Не знаю, не задумывалась, – пожала плечами Наташа.
- Вот интересно, а тот момент только на мебель действует? – вслух начал рассуждать Сергей.
- Какой? – не поняла Наташа.
- Ну, что можно ничего не покупать, подумал – и вот оно, лежит, – пояснил Сергей.
- Не знаю, это же эксперимент, вот и попробуем, – ответила ему жена. - А ты что бы хотел?
- Вертолётную площадку с вертолётом – мечтательно произнёс Сергей.
- М-да, в жизни мужчины трудные только первые сорок лет детства, – произнесла Наташа.
- Ну, почему сразу детства? – обиделся Сергей. - Вертолёт сложная машина!
- А реальней ничего придумать не мог?
- Например?
- Бассейн! В нём сразу будет вода. Или нам её туда вёдрами таскать?
Последняя фраза рассмешила Сергея.
- Кружками! Кружками будем воду таскать!
- Дурак ты! – примирительно сказала ему жена.
И они стали пробовать управлять новыми возможностями их новой квартиры. Сергей стал потешно жмуриться и кряхтеть от напряжения, на что Наташа не могла смотреть не смеясь. Но комната как была, так и оставалась прежней.
– Ничего не выходит! Попробуй ты подумать о чём-нибудь, - разочарованно произнёс Сергей, отрывая глаза.
- О чём? – спросила Наташа.
- Давай для начала сделаем обои. Стены-то голые. Заказывай фотообои с облаками. И пусть будет на них будет вертолёт! – сказал Сергей, улыбаясь во весь рот.
«Как ребёнок», - подумала Наташа. Её немного раздражало дурачество супруга. В таком ответственном деле, как жильё, ей хотелось уюта. Она с детства представляла, какой должна быть квартирная обстановка, чётко знала, какую хочет мебель. Но раньше она не могла себе позволить шибко раскатывать губу из-за их семейной финансовой экономии, а теперь-то можно всё, что душе угодно! И можно быть такой, как её мама, которая не привыкла себе в чём-то отказывать. В депутатской семье она могла себе такое позволить. Фотообои? Хорошо, пусть будет так.
Наташа не стала закрывать глаза, потому что помнила – Валентин Данилович увеличивал потолки с открытыми глазами. Она представила, будто на стене берёзки с нежно-зелёными весенними листьями. Идея фотообоев очень понравилась Наташе, но облаков ей не хотелось – такая идея показалась ей совсем уж несерьёзной. Витать в облаках – это не для неё, она всегда отличалась практическим складом характера. А вот немножко природы в доме – не помешает, ведь так редко удаётся выбраться в лес на прогулку. И вдруг на стене действительно стали проявляться берёзки!
- Ничего себе! – присвистнул Сергей. – Эй, а где облака?
- Дались тебе эти облака! – Наташа отошла от стены, прищурено любуясь содеянным, словно художник, критически оценивающий свою работу.
- А как ты это сделала? – недоумевал Сергей.
- Просто. Просто представила, что это уже есть, - стала объяснять она. – И так мне захотелось, чтобы действительно здесь были деревья! Я вспомнила, как мы с тобой любили гулять в парке, когда встречались. Помнишь? Раньше ты меня приглашал на свидания и цветы дарил! – Сергей услышал обиженные нотки в голосе жены и получил от неё локтём лёгкий толчок в бок. - Знаешь, и мне даже почудился ветер! – удивлённо продолжала Наташа. - Свежий, лесной! Чувствуешь?
И действительно, после слов Наташи запахло весенним лесом.
– Теперь на дезодорантах можно экономить! – заметил Сергей.
Вдруг вид обоев стал изменяться. Вместо лесного пейзажа на стенах теперь красовались небесные картины – восходы в облаках, грозы, воздушные потоки.
- Серёж, верни лес! – попросила Наташа.
- А мне вот облака нравятся! – возразил ей муж. – Смотри, какая красота!
- Согласна, красиво, но лес лучше! – не стала сдавать позиции Наташа.
- Почему тебе так не нравятся облака?
- Не знаю! Просто не нравятся, и всё!
- И что делать? Мне лес не нравится, тебе облака! И как нам быть?
- Не знаю. – Наташа не находила выхода из ситуации.
Если уж из-за обоев они чуть не поссорились, то, что будет дальше?
- Может, нам разделить квартиру? – предложила она.
- Это как? – не понял Сергей.
- Ну, у тебя будет половина, и у меня половина, а посередине коридор, например. Как бы промежуточная зона, ни моя, ни твоя.
- Давай попробуем – согласился Сергей.
Следующие два месяца для семьи Смирновых не прошли, а пролетели. Оба, и Сергей, и Наташа были увлечены строительством. Валентин Данилович принёс им обещанные документы. С условием договора оба были согласны, поэтому единогласно приняли решение подписать его. По контракту им полагалось приличное вознаграждение и они раз в неделю старательно писали отчёт о проделанной работе в квартире.
Построение образных мыслеформул для обоих давно уже вошло в привычку. Первым делом построив «ничейный» коридор, супруги углубились в строительство своих половин.
А квартира, подвластная мыслям своих обитателей, творила чудеса. Она не только вмещала вертолётную площадку и бассейн, но и автотрассу для гоночных болидов, целый ботанический сад, зоопарк с огромными вольерами, пив-бар и много ещё чего.
А ещё через месяц в «ничейном» коридоре появилась кровать. Пару ночей Сергей спал на этой кровати. Он ждал, когда это заметит Наташа.
Вскоре это произошло.
- А ты чего тут? – спросила она. - У тебя же есть своя половина!
- Есть, – согласился Сергей. - Хотел спросить, как дела?
- Хорошо, – ответила его жена. - А у тебя?
- Да, вроде тоже хорошо, – сказал Сергей.
- Тогда почему ты здесь? – спросила Наташа.
- Мне кажется, что стены давят, – сказал Сергей. - Вроде простор, а давят. На тебя не давят?
- Давят, – тихо кивнула Наташа.
- А почему?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю.
- А самое главное, что всё вроде бы есть, а кажется, что чего-то не хватает, – как будто размышляя в слух, сказал Сергей.
- Точно, именно так, - согласилась с ним жена.
- Наташ, разве об этом мы мечтали? – с дрожью в голосе спросил Сергей – Жить отдельно в разных мирах, как будто на разных концах света?
- Да, нет, - пожала плечами Наташа, - Не об этом.
- Мне не хватает тебя – твёрдо произнёс Сергей, - В моём мире не хватает тебя.
- Но я же его рушу! – возразила Наташа, - Мы поэтому и разделили квартиру!
- Да, помню, но – Сергей запнулся, а потом добавил, - В моей половине не хватает тебя.
- И что ты предлагаешь? – Наташа тоже скучала по мужу.
- Сломать это всё к едрене-фене и жить по-человечьи!
- Но ведь тебе не нравятся мои идеи, а мне твои!
- Придётся находить общее решение, уступать друг другу, придумаем, короче! Ты согласна?
- Согласна!
Метки: конкурс № 4: ЭТО ФАНТАСТИКА!, Саша b-boy Ёж Хорунжий, Наталья Кучумова, соавторство
Конкурс 2, работа 4. Автор - Михаил Милаев.
ЛОВУШКИ ПОМОЩИ И ВЕРЫ.
Не очень-то серьёзное эссе о том, как важно иногда
НЕ оказывать помощь, а так же о том, как важно
не перегибать палку, веря во что-то.
"...Если ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами."
"Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом,
исходящим из уст Божиих."
"Если ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: ангелам Своим
заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься
о камень ногою Твоею."
"НАПИСАНО ТАК ЖЕ: НЕ ИСКУШАЙ ГОСПОДА БОГА ТВОЕГО."
"Всё это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне."
"Отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему
поклоняйся и Ему одному служи."
Евангелие от Матфея, глава 4.
Первый план: Ловушка помощи.
Иногда помочь людям - значит оказать им медвежьюж услугу. И может быть, что именно так и бывает чаще всего.
Представьте себе человека, который попал в очень и очень тяжёлую ситуацию. Он почти теряет рассудок, его трясёт. Его идеализм выходит из него порциями, вместе с лихорадочным потом. Ему всё время кажется, что вот сейчас он жутко заболеет, ему кажется, что чернота так и накатывает на него. И в этот момент появляетесь Вы. Вы ему помогаете: звоните кому надо, даёте необходимые деньги и всё приходит в порядок. Он почти не верит тому, как быстро всё это произошло. Вы не притворялись, что не понимаете, что ему нужно или что вот-вот возьмётесь за что-то, а вместо этого просто сделали несколько правильных и очевидных шагов и всё наладилось более или менее. Тогда он влюбляется в Вас. Он называет Вас своим другом, Вас при этом корёжит изнутри из-за этих нежностей, но больше ему сказать нечего и Вы понимаете, что это его "ты мой лучший друг до гроба" и есть всё, что он может сказать. Это как если бы он взял да и принёс Вам десять огромных кабачков, горячо приговаривая при этом: возьми, возьми, - такие вкусные и мясистые уродились на этот раз!
И Вы бы потащились с ними по улице, и с Вас сошло бы семь или восемь потов, и это при том, что Вы и жарить их толком не умеете и есть их не любите, но просто вот не могли их не взять, - все десять штук...
Это хоть какая-то подлинность и поэтому Вы признаёте ценность этих пустых и неудобных слов.
Боюсь, что именно это и называется милостивость и милосердие. Но самое страшное здесь - то, что Вы не дали ему потерять веру в людей, хотя у него был неплохой шанс для этого...
...Приходит какая-нибудь Маргарет Тэтчер. Она, может быть, гениальна. Но вот она приходит и говорит: они, чёрт их побери, совсем уже здесь заигрались в свои идиотские имперские идеалы и им всем на самом деле пора взглянуть правде в лицо; так, сейчас я наведу здесь порядок; при чём - с разбегу! Да. Моя миссия - разобраться тут со всем этим. Сначала мы поднимем налоги с десяти до пятидесяти процентов. А где же нам ещё, чёрт возьми, брать деньги, а!? Вот именно! Они это вытерпят? Судя по слабому протесту, последовавшему за той проверочной газетной публикацией, вытерпят. И на эти деньги мы повысим зарплату полиции и они встанут за нашими спинами стеной, что позволит нам проводить остальные реформы. Ирландская церковь скорее всего не поддержит нас, но с собственной церковью есть возможность договориться. Десять процентов населения просто обречены, да. Но что же нам ещё, чёрт побери, делать!? Вот именно...
И она быстро наводит порядок. Зло и энергично, с чувством собственного делового превосходства над целым миром, она улыбается в камеру, но как только камеру отводят от её лица, она начинает с такой энергией ходить по столетним коврам в коридорах парламента и кабинета министров, что прислуге просто уже совсем-совсем и не нужно выбивать и вытряхивать эти ковры.
Это ключ к таким поступкам и процессам. Рассудочность, энергия, это вот "все заигрались в свои идеалы".
И скоро всё налаживается. Так как на дворе и впрямь стояла полная неразбериха, то когда всё заканчивается, люди поднимают головы и говорят: да-а-а... мы, конечно, клеймили Мэгги, но нельзя не признать, что в целом она неплохо справилась с ситуацией. Да-а-а-а...
Но через некоторое время, когда весь этот шок от бурного процесса и его внезапного завершения сходит на нет, они оглядываются и не могут не почувствовать: чёрт её побери; всё работает как машина, но чего-то не достаёт. Да, видимо, Англия уже никогда не будет прежней...
"Чего-то не достаёт". Маргарет думала и действовала из самых лучших и здравых побуждений, она думала, что сейчас главное - разрулить всё экономически или политически, она назвала всё, что ей мешало "играми в идеалы". И это было ошибкой в целом, хотя прекрасно способствовало тому, чтобы справиться с ситуацией. Такое вот нечаянное предательство из лучших побуждений. И "Англия уже никогда не будет прежней". Платформа сократилась, и значит бегунам никогда не получить необходимого разбега и никогда не достичь какой-то изначально задуманной высоты. А ведь это, согласитесь, одна из самых печальных вещей в мире.
Я не говорю, что так оно и есть, что так оно и было, но я говорю о том, что так может быть, и так, наверное, случается.
Для того, чтобы верно оценить людей лучше всего сначала хорошенько возненавидеть их, - возненавидеть их до такой степени, что не жаль будет и большую - пребольшую ракету на всех них сбросить. Главное, чтобы в этот момент у Вас и впрямь не оказалось под рукой ракеты. Да, до такой вот степени возненавидеть их. А потом остыть, - вернее, дать себе подостыть и ПОНЯТЬ: все они - ровно то же, что и я; куда я без них? Кто я без них?..
Вот такой перепад температур даёт оптимальный результат, потому что тогда человек может оценивать и вообще смотреть на все эти вещи прямо и при этом не разочаровываться и не ненавидеть тех людей, на которых он смотрит.
Здесь грань подлинности.
Признаться, у меня есть какая-то странная, но настойчивая, навязчивая иллюзия того, что помощь, на самом деле, требуется тем меньше, чем серьёзнее проблемная ситуация.
Во всяком случае, я бы сказал так: если Вы помогли кому-то, то, возможно, Вы и сделали для него что-то хорошее, но помните, что Вы сделали для него и нечто опасное.
Второй план: Ловушка веры.
...Представьте себе: вот стоит древний храм какой-нибудь богини, которая отвечает за коров. Я не сомневаюсь, что в этом есть или был какой-то важный смысл, но я, честно говоря, не сомневаюсь так же и в том, что это может быть смешным, может быть поводом для такой вот шутки. По крайней мере, до тех пор, пока рядом с Вами нет кого-то, кто придерживается этой религии.
Итак, храм. Туда заходит какой-то человек, который говорит:
- Богиня! Мои коровы больны. Эти стервы мрут одна за другой. Пожалуйста, сделай так, чтобы эта чертовщина прекратилась! И вот тебе три гвоздики, ампула с кровью из моего пальца, кабачки и говяжий окорок.
И он выходит из храма. Выздоровевшие коровы не бегут ему навстречу галопом, нет, этого не происходит. Но он оглядывает округу с уверенностью в том, что коровы скоро выздоровят. Он не думает о том, как же именно они выздоровят. Это, возможно, только помешало бы выздоравливанию. Но он просто сияет уверенностью в том, что ситуация вот-вот наладится и он сияет верой в свою богиню. Почему? Потому что ОН СДЕЛАЛ ВСЁ ПРАВИЛЬНО, ВОТ ПОЧЕМУ. И он испытывает НАСТОЯЩЕЕ ВООДУШЕВЛЕНИЕ в связи с ЭТИМ.
Он пошёл к своей богине, обрисовал ей ситуацию такой, какая она есть и изъявил своё непоколебимое, здоровое желание того, что всё снова станет хорошо, снова станет удобным и вообще наладится.
Он сделал всё правильно! И ЧТО-ТО СРАБОТАЛО...
И здесь, как бы это ни было смешно или невероятно, происходит одна вещь: вот какая-то корова издала мычание и так или иначе обозначила свою попытку встать на ноги. Вот за ней потянулась вторая. Я не знаю, - может это просто эпидемия закончилась. Но это неважно. ВСЁ ПРАВИЛЬНО, - всё произошло так, как и должно происходить. Если что-то не так, Вы идёте к нужной Богине, приносите ей кабачки и свиной окорок, чтобы ей было приятно Вам помогать, и ПРОСИТЕ. Говорите о том, что есть и просите о том, что Вам нужно. Это МАГИЯ. Мне кажется, что это именно она и есть.
И тогда человек опять идёт в храм, кланяется и говорит:
- Спасибо!.. На самом деле, спасибо тебе, Богиня! И-и-и... вот тебе ещё пара свежих кабачков и ещё одна склянка с кровью из пальца...
И разве это не прекрасно?
Разве у какой-либо религии, разве хоть у одной философии есть какая-либо иная цель, кроме того, чтобы человек имел возможность быть уверенным в своём знании и в своей правоте, в правильности своего мышления и своих намерений? Любое движение аналитической мысли желало бы объяснить ситуацию и действовать, исходя из этого объяснения. И поэтому у мысли есть её намерение объяснить всё ВЕРНО. Думаю, что нет никакой иной цели. Думаю даже, что это-то и есть суть религии, философии и всех других похожих на них вещей. Всё равно, какие именно метафизические описания стоят за той или иной верой. Цель любой веры - это баланс, правильность, свобода и самостоятельность. Её цель - ориентация в целом.
И если уж мы назначили себе каких-то богов, если уж мы придерживаемся тех или иных метафизических описаний реальности, мироздания, то хорошо бы нам и продолжать справляться при помощи именно этих, СВОИХ богов и своих описаний. Просто потому что если кто-то начинает менять богов, веру или мировоззрение слишком часто, то он запутывается и попадает в ловушку.
Я понимаю, что ситуации, бывает, очень и очень разнятся. Я понимаю, что иногда просто необходимо сменить веру, которая разрушает человека или которая требует от него того, что он не может ей дать, того, что противно его духовной природе. Например, кому-то может нравиться убивать других, а кого-то будет трясти при одной лишь мысли о том, что на его руках вдруг окажется чья-то кровь. И если ему нравится убивать, приносить в жертву себя и других, то он остаётся со своей религией. Но если это не так, если он не чувствует никакого смысла за всеми этими смертями, то он будет разрушен этой религией и лучше бы ему как можно быстрее покинуть эту нишу.
Ситуации бывают разными, да, - но я говорю о принципе, - принципе ЦЕЛОСТНОСТИ, СМЫСЛА И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ.
...Кто-то вёл армию, но чувствовал, что проиграет сражение. Однако, он не позволял себе думать о том, что не выиграет. Например потому, что его всегда воспитывали как Великого царя. Как очень Великого царя, - величайшего царя всех времён. Кажется, такое случалось. Но допустим, что он всё же проиграл; допустим, ему было видение в образе огромного креста в облаках. И он воспрял духом и двинул свои легионы в бой и там они потерпели поражение: просто огромные человеческие потери. И тогда он садится, берёт голову в руки, осмысливает то, что с ними произошло, потом поднимается и говорит:
"Где был мой рассудок, мой здравый смысл!? Это же была даже не галлюцинация! Я знал, что не могу выиграть, я ЗНАЛ это! Так о чём же я, чёрт возьми, думал!!! НИКОГДА БОЛЬШЕ на моей земле не будет ни одного чёртова бога, ни одного храма я не построю ни для кого из них! И я разрушу все те храмы, которые стоят там сейчас, - вот, чёрт возьми, что я сделаю! Именно!"
И его эмоции кипят в нём столь бурно, что он и впрямь ко всем чертям рушит все эти храмы. При этом ему приходится убить всех жрецов. И всех особенно богобоязненных людей в своём царстве. Потом он получает проблемы со всеми их родственниками. В конце концов, после долгих препирательств, те поднимают против него бунт, и в этом бунте погибает оставшаяся часть его легионов, - погибают все, кто не перешёл на сторону бунтующих. Погибает так же много бунтующих. В общем, море народу. Буквально-таки МОРЕ. В конце концов, погибает он сам.
Проблем становится так же много как кабачков на огромной дачной веранде, и он решительно не знает, что со всеми ними делать. Он просто с неистовой настойчивостью продолжает делать так, чтобы их становилось всё больше и больше, а потом... "Золотая антилопа", и всё золото вдруг превращается в черепки!..
И это чистая КАТАСТРОФА. Он всё время как будто с кем-то борется, - с богами или с бунтом, - но на самом деле, он всё время только и делает, что проигрывает в чистую, в одни ворота. И самое страшное или поразительное здесь то, что он проигрывает самому себе. На самом деле, больше там никого не было, - внутри этой ситуации был он сам. Остальные не понимали, что именно происходит, - просто какие-то катаклизмы, - что-то случилось с их благословенной землёй и всё пришло в упадок; наверное, какое-то древнее проклятие уничтожило их.
Убить за Бога. Убить за победу, потому что за победившим стоит Бог, по той причине, что он когда-то убил за Бога. Убивать тех, кто верит в Бога, потому что Бог "предал" проигравшего. Вступить в войну с теми, кто говорит, что это неправильно, при этом из последних сил пытаясь убивать и их. Проиграть всё это и умереть самому.
Так вот, ему хорошо было бы не запутываться, не воевать с самим собой. Это очевидно настолько, что любой из тех, кто скажет об этом вслух покажется Вам самонадеянным идиотом и пустым дураком.
Третий план: Помощь и граница подлинности.
...Итак, ему хорошо было бы не усугублять всё настолько вот...
...Прибегает кучка материалистов и смеётся над бедной старой и, конечно же, такой разрушительной верой...
...Я, на самом деле, не так уж склонен винить во всём материалистов, потому что к тому моменту, когда они прибегают и начинают воевать с этим бардаком, всё это и впрямь заходит уж слишком далеко, - уже пролито огромное количество крови, уже произошло много несправедливостей, умение обращаться к своим богам уже было как-то забыто и в общем уже было потеряно, а вера в них уже стала тотально смешной и окончательно утратила свой социальный смысл и всё такое...
...Иначе говоря, появляется кто-то, кто, конечно же, скажет: я вас умоляю, какая ерунда всё вот это, там, в прошлом. И это будет момент предательства, - "Великий инквизитор", - даже если при этом и не пахнет каким-либо философским осмыслением.
Граница подлинности. Не иметь в виду всё целиком. Испытывать на прочность только что-то одно, какой-то один поток происходящего. Потеря целостности. Усугубление ситуации.
Иными словами, с верой - то же, что и с помощью. Ничего удивительного, ведь вера - это просто помощь некоторого религиозного рода. Философия и религия имеют вполне конкретные, вполне значимые и важные цели. Они хотят помочь.
С верой - тоже, что и с помощью: надо бы не переступать какой-то определённой черты, надо бы не сбивать себя и других с толку. Иными словами, важна целостность. Во всём, не в чём-то отдельном.
Вы могли бы помочь кому-то, но при этом Вы как огня должны были бы бояться слов "друг до гроба". Хорошо было бы ничем не помешать тому, кому Вы оказали помощь, понять, что эту помощь ему не оказал никто кроме Вас, и главное - то, что и Вы могли её не оказать, ну а то, что Вы оказали её - сущая случайность, воля случая. Или тот, кому Вы помогли, просто возьмёт да и застрянет на "вере в людей".
То же и с утратой идеалов, духовными кризисами и кризисами веры: может быть, в том случае, при котором Вы учитываете и этот, т. е., метафизический, фактор тоже и отводите ему своё, соответствующее место, м. б., в этом случае у Вас получилось бы сделать так, чтобы те, кому Вы помогаете не свалились бы в лузу под названием "Британия никогда уже не будет прежней..."
Вера, религия, философия - и всё родное им - сами по себе прекрасны. Они страдают и они получают плохую репутацию от путаницы и предательства.
Вы можете быть уверенными в том, что Вами действительно оказана ПОДЛИННАЯ, настоящая помощь, когда тот или те, кому Вы помогаете, в итоге оказываются достаточно свободными для того, чтобы перешагнуть через пережитое без всякой тоски, без малейшего сожаления и без какой-либо печали и полностью сохраняя свою целостность, когда они нисколько не запутались и нисколько не застряли по дороге, когда Вы НЕ ПЕРЕРЕЗАЛИ НИ ОДНОЙ НИТИ, ведущей к тем областям, с которыми ещё можно было хоть как-то разобраться и которые ещё были на что-то способны...
ДА, это просто и ДА, это ОЧЕНЬ просто.
Так вот, тому главнокомандующему, тому правителю и полководцу хорошо было бы не доводить всё до этого, потому что это сильно запутывает. Это запутало не только его самого, но и всё общество в целом: никто больше не знает, где храм, а значит, все дороги ведут в никуда. Возможно, помочь ему или его народу было бы необходимо, но даже если бы кто-то взялся помочь им, не поняв того, что перед ним народ, который теряет своего Бога из-за самого этого спора о Боге, если бы кто-то сказал, что они все, чёрт де их побери, "заигрались в свои идеалы" и просто нуждаются в холодном душе, а потом стал бы просто всё вокруг пинать ногами, - так вот, даже если бы это произошло, все они в итоге потеряли бы что-то. И это довольно серьёзно. Может быть, это гораздо серьёзнее, чем об этом принято думать обычно.
А может быть, это только странная мысль в моей голове.
Так вот, речь тут идёт только о том, чтобы уметь отличить то, что погубит нас от того, что нам поспособствует, - отличить одно от другого на уровне некоторой экологии собственных душевных движений. Речь только о том, чтобы не заиграться в разрушение и в один прекрасный день взять и ни с того ни с сего суметь вдруг отличить необходимое разрушение от принципиального. Взять и суметь...
...Речь только о том, чтобы не "пережарить кабачки", о том, чтобы не проиграть в войне с собственными богами, которых, быть может, кроме нас самих больше и некому наделить их божественной силой.
Старею.
04:55
[ - ][ md5 ][ М ][X]s - s - Bad to the BoneGeorge Thorogood & The Destroyersзагружено: - id158721155
00:00
Зайдёшь на сайт, который наши уютные бложики пустил под откос и удивляешься тому, что оказывается можно было ещё столько глюков добавить и сделать слабочитабельным интересный текст всего только изменив оформление.
Это я оправдываю заголовок. Ворчу.
Теперь пожалуюсь ещё. Как же тяжело читать, а тем более вникать, а более всего собраться с мыслями что-то написать, когда ребёнок выключает компьютер, или помогает печатать, или нажимает кнопку "пэйджап"\"пэйдждаун", или висит на твоей ноге, когда ты поднимаешь ноутбук повыше и подальше от него. А ещё архисложно проявить уважение к каждому участнику конкурсов, к каждому автору, к каждому слову в которое вкладывается душа человека. Вот так прочтёшь поверхностно, раскритикуешь и человек обидится потому что ты просто не вник, не прочувствовал.
А сейчас спасает только скорость, потому что надо успевать быть с сыном и женой, отправить сестрёнке фото племянника, отправить маме фото внука, делать ремонты, совершать набеги на магазины, и работать ведь ещё сволочи заставляют.
И вот, молчаливо, тихо-тихо, незаметно, буквально на секундочку прокрадываешься в место, где свет. Тёплый свет. Где в его лучах рассказывают люди своё. А ты слушаешь, прикрыв глаза и опершись на косяк двери уставшей за день спиной. Всего минуточку, ну, пожалуй, ещё одну.
Да, я так хотел, мы так хотели. Место, где тебя не прогонят взашей. Где Паша-фейсконтроль сидит в глубоком кресле с огромной кружкой чая соответствующей размерами его рукам, побитым на прежнем месте работы, слегка улыбаясь своим мыслям и возможно иногда расскажет свою собственную историю, а не преграждает тебе путь.
Место, где когда-то давно зажгли тёплый свет, чтобы к нему могли приходить все, кто сможет оставить озлобленность за порогом. Даже если где-то там в другом месте указали на дверь.
И так мало времени. Всего чуточку. Кавалерийский наскок за глоточком тепла. И скользишь глазами по строчкам.
Неожиданно становится страшно! Потому, что видишь слова о чистках и о том, что на кого-то плевать.
Плевать здесь?! Устраивать чистки?!!
Вот это и будет истинная смерть. Встречаю с открытым забралом.
Да, это я - плохой неактивный член сообщества. Ай-ай-ай. Мало того, я могу снова не писать долгое время. Что ж со мной делать? Может удалить? Ну, что ж, клянусь, я даже в блоге на жж не пожалуюсь ни в одной записи. Это будет всего только ещё одна грусть. О потерянном месте. Ещё одном. Мне останутся воспоминания, которые я какое-то время не буду трогать, пока не перестанет быть больно.
Чем же мешают группе люди, которые не пишут по каким угодно обстоятельствам? Обидно, что не пишут? Ты тут такой пишешь-пишешь, распинаешься, на конкурсы зовёшь,а они берут и не пишут. Конечно, обидно. Понять можно.
Выходит надо попросить прощения. Мне не сложно. Правда. Извините, товарищи-сообщники.
Это правда не задумывалось, как место, где сеют вражду, обиды, и, кстати, где могут взять и плюнуть в душу, даже, если она в чьих-то списках числится мёртвой.
Не гасите свет! Он очень хрупкий.
Метки: жизнь на вдох
Zinaida Shkolnik,
08-04-2015 16:11
(ссылка)
В ПРЕДДВЕРИИ ДНЯ ПОБЕДЫ.
[ Читать далее... → ]
настроение: Благодарное
Метки: Зинаида Школьник, библиотека, гостиная
Сообщество СвободныхАвторов,
25-03-2015 23:12
(ссылка)
Конкурсная работа № 7.
Дорога.
Знакомство с картинами Эдварда Хоппера вызывает у меня ощущение какой-то странной, неуловимой двойственности. Первое впечатление - это фотография или открытка, отображающая отдельно взятое мгновение текущей жизни, внешне довольно привычное и однообразное... Но стоит только остановиться и присмотреться - и сразу оказываешься в мистическом пространстве, которое обладает тайной и необъяснимой силой притяжения...
Это внутреннее пространство нашей души, оно не видно глазу, но я чувствую его присутствие и его живую энергию.
И ищу ответ на вопрос: "Почему так волнуют картины художника? Что так привлекает внимание к ним?"
Думаю, что есть тайна в любой картине Э. Хоппера - это чистый и тёплый Свет, оживляющий и согревающий застывшие фигуры людей и их сердца... Это прозрачный воздух, тишина и какая-то вселенская, космическая Гармония...
Не то, что мните вы, Природа:
Не слепок, не бездушный лик -
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...
/Ф. Тютчев. /
Эти строчки близки мне с детских лет, и уже тогда возникло это безоглядное восхищение окружающим меня миром Природы, желание понять, как устроен мир с его необычайным многообразием и красотой. Природа по-прежнему остаётся для меня живой, яркой и гармоничной . И это светлое возвышенное состояние души убеждает в моей принадлежности к Природе и какой - то необъяснимой тождественности с нею...
Где-то в глубине своей памяти, я ищу начало долгой дороги, по которой иду всю жизнь, и вижу сейчас маленькую девочку, которую ведёт мама по едва заметной просёлочной дороге. Эту дорогу я так хорошо помню, она вела нас в небольшое село Поляное, где жила сестра моей мамы. Летним утром мы выходили из дома, на пароме переплывали широкую реку, садились в автобус, и через два часа выходили из автобуса, чтобы дальше идти пешком до самого села.
Красота вокруг была необыкновенная : по обе стороны дороги шуршала и колыхалась под ветром пшеница, и мне казалось, что она негромко и чисто поёт: "Дорогая моя девочка, я тебя люблю". Становилось всё жарче, и мама повязывала на мою голову белую косынку, спрятав под неё мои косы, а потом спрашивала, улыбаясь: "Расскажи мне, что ты видишь вокруг себя. Неужели только пшеницу?" И я с такой радостью перечисляла всё, что видела, ведь вокруг кипела совершенно незнакомая мне жизнь. Не умолкая пели птицы, летали бабочки и стрекозы. на земле столько жуков, а в траве кузнечиков - глаза разбегались от удивления. Я собирала букет из голубых колокольчиков и с благодарностью смотрела на жёлтое пшеничное поле, которое тоже очень любила и каждое лето ждала новой встречи с ним...
Прошло много лет, но я по-прежнему, можно сказать - на физическом уровне, ощущаю эту дорогу, по которой я шла навстречу своему будущему. И могу сказать, что все мои пути и дороги всё также прогреты Солнцем. Они пахнут полынью и мёдом, они звенят жужжанием шмелей и стрекотом кузнечиков. А на дорожной пыли остались следы моих босых ног...
И ещё я думаю, что те давние встречи с Матерью - Природой не проходят бесследно, они оставляют свой глубокий отзвук в сердце и сохраняют ощущение безмерного волшебного родства и единства с Природой.
Людмила Ковалевская.
ЕСЛИ СПРОСИТЬ У ЯНДЕКСА.
...Ну что же... на улице +2, ночью должно быть не ниже +1. Солнечно. Пробки - около четырёх баллов. Наверное, где-то стоят. Не понимаю, где можно стоять в такой день.
Солнечно.
А теперь давайте сами догадайтесь, кого мы хотели бы поздравить с Днём рожденья.
Давайте поздравим Эльвиру.
ММ.
5. 04. 14.
Метки: ЕСЛИ СПРОСИТЬ У ЯНДЕКСА, Михаил Милаев
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
