Откройте свой Мир!

Мы применяем рекомендательные технологии

Сортировать: по обновлениям | по дате | по рейтингу Отображать записи: Полный текст | Заголовки

KoTэ_ ПоД_N@rKoTэ, 29-06-2011 07:59 (ссылка)

Леди Гага: «У меня нет кишечника!»‎

«Меня не волнует сравнение с другими артистами, — заявляет певица на всю звукозаписывающую студию. — Я хочу просто делать музыку». Неожиданное заявление для звезды, которая появлялась на публике в костюме абажура и гироскопа, в газовой маске и огромном яйце, в наряде из лягушат Кермитов и в платье из сырого мяса. На все эти выходки трудно было не обратить внимание, и Гага уверенно доминирует на визуальном поле современной поп-музыки. Она — первый подлинный поп-феномен эры интернета. Но — чем больше фолловеров в Твиттере (ей только что покорился рубеж в 10 миллионов), тем больше проблем. Еще ни одна мегазвезда в истории не могла поддерживать обратную связь со своей аудиторией так же легко. Далеко не всегда этот тесный контакт приносит положительные эмоции. В феврале нашумевший сингл-возвращение «Born This Way» был раскритикован за сходство с Мадонной. А последовавший «Judas» ругали за то, что он слишком «ледигагский».
«Это нормально для интернета, — объясняет певица.

— Люди любят провалы. Они с радостью рвут меня на части.

Но пройдет время, и они вспомнят, какой смелой я была: «Гага спела про то, как быть собой, и мы распяли ее за это, но она восстала из пепла, воспарила, приземлилась на первом месте хит-парадов и сказала всем: «Идите в жопу!»»
В начале мая, когда сингл «Judas» провалился в чартах, а над его обложкой все смеялись, без лишней шумихи вышла песня «Edge of Glory». Сингл даже не собирались отдавать на радио. А он стала всемирным лидером по закачкам в iTunes. Все это добавляет Гаге уверенности в том, что она выпустила блестящий альбом. Она сидит в студии, ставит песни с новой пластинки и рассказывает, что хочет клип, где по экрану будут летать все парики, которые она когда-либо носила.
— Что ты узнала о себе, пока писала эти песни?
— Унижения остаются с тобой на всю жизнь. И неважно, сколько людей потом выкрикивают твое имя и сколько у тебя хитов, — ты можешь снова проснуться и чувствовать себя полным неудачником. Но я хочу и могу снова бередить эти раны. Если же я соглашаюсь не копаться внутри себя, значит, я больше не заслуживаю права называться артистом.
— Какое самое большое унижение ты испытала в школе?
— Много. И я должна вскрывать эти раны, сыпать соль, яд, а затем брать иглу и снова зашивать. И когда у меня появляется бит, который восхитительно звучит, то бит — это ножницы, которыми я режу рану, которую только что зашила. Я возвращаюсь и снова, и снова спрашиваю себя: «Почему я здесь?»
— И ответ?
— Потому что я должна быть здесь. Потому что это мое предназначение — быть артистом. Но я должна возвращаться к этой ране, к унижениям, к чувству незащищенности, всему, что пережила в детстве. Ты не можешь сказать мне, что я такая же, как все: я знаю, что не такая. И никогда не буду.
— Как все? Кто эти все?
— Те, кто в толпе. Не хочу быть одной из них, понятно? Унижения задели меня так сильно, что я снова и снова переживаю их, когда пишу музыку. Если над тобой не издевались в старших классах, возможно, следовать за мной будет непросто. Но здесь нет дискриминации. Я хочу, чтобы все униженные и оскорбленные почувствовали себя победителями, но я не хочу, чтобы они кого-то ненавидели.