Народ! Вот сайт, посвященный Виктору Цою: http://peremen-kino.ucoz.ru/ В общем, все кто ждет перемен, добро пожаловать) будем рады всем Киношникам. Вместе мы сила!

Мир Виктора Цоя, как писали о
нём журналисты и с чем сам он соглашался, – это братство одиночек. В
чём состоит привлекательность этого мира, довольно трудно сказать
однозначно, ведь для счастья людям нужно что-то совсем другое, нежели
одиночество. И всё-таки он остаётся удивительно притягательным для
многих…


Одиночество цоевского героя (читайте «самого Цоя») связано с
иронией, т. е. со скептическим отношением к окружающему миру и к тем
ролям, которые ему навязывает жизнь. Этот скепсис вызван пониманием
всей условности, противоречивости и даже бессмысленности этих игр.
Здесь мы обнаруживаем чисто философское понимание и сомнение, которое
присуще Цою изначально, чуть ли не с детских лет. В первой же его песне
«Мои друзья» есть замечательные слова: «А я смеюсь, хоть мне и не
всегда смешно», – которые демонстрируют саморефлексию и
дистанцированность юного героя от того, что происходит вокруг и что, в
общем-то, ему симпатично. Эта фраза даёт почувствовать, что Цой выше
тех, о ком поёт, хотя «выше» и не совсем правильное слово.


Простота текстов объясняется ясностью ума и способностью
автора всё разложить по полочкам (по принципу «хорошо – плохо», как
подметил А. Рыбин.) Упрощать картину мира, а не усложнять её – это
принцип именно рационального мышления, для которого характерны также
самостоятельность и непредвзятость. Потому мировоззрение Цоя можно
смело определить как философское, учитывая наряду с рациональным
подходом к действительности широту интересовавших его проблем.


Любимые слова Цоя, которыми он так «доставал» своих официозных
собеседников, – «ну, не знаю» и «понимаете» – выдают в нём прямо-таки
«сократовское» начало. В отличие от стереотипно думающих и уверенных в
своей правоте догматиков (партийных, религиозных и т. п.), Цой «не
знает точно, кто из нас прав». В общем, припоминается классическое «Я
знаю то, что ничего не знаю, а вы не знаете даже этого».


И творчество, и судьба Цоя – это, по словам Б. Гребенщикова,
путь по касательной к действительности. Цой так и не примкнул ни к
одной системе. Ни советский строй, ни перестройка, ни СССР, ни Америка,
ни комсомол, ни кооперативное движение, ни религия, ни атеизм… Это
давало ему свободу, хотя и лишало защищённости, простого человеческого
счастья чувствовать себя частью общности, большинства или просто
сплочённой группы, «кричать «Ура!» и бежать вперёд». Цой, впрочем, и не
мог бы этого делать в силу своего интеллекта и способности к
философскому пониманию вещей, о котором говорилось выше. Вот отсюда
печаль и боль в стихах, в музыке, в выражении лица, наконец, которого
ни у кого больше не встретишь. Эта боль за других и за себя делают
молодого парня со средним образованием незаурядным и загадочным
персонажем.


Вместе с тем Цой не пессимист. Жизнь для него – скорее игра, а
не проявление злого рока. Для него неприемлима борьба как таковая, т.
к. противников всерьёз он не принимает.


К слушателю Цой обращается напрямую. Он – «человек ниоткуда»,
как любил говорить сам, и не будучи обременённым никакой идеологией, он
и других стремится извлечь из какого-нибудь очередного «места». В одном
из интервью Цой объяснял, что консолидирующие лозунги, на самом деле
только разъединяют людей, разводят их по разным замкнутым группам. Эту
мысль просто необходимо оценить и понять особенно сейчас при
современном уровне разобщения и «разводок». Когда в очередной раз после
какой-нибудь бестолковой дискуссии, скандала или увлечения бархатной, а
то и цветной революцией вспоминаешь ироничный вигляд Последнего героя,
чувствуешь, что вёл себя глупо, но – простительно.


За Цоем никто не стоял, но рядом с ним становились «такие же,
как он». В силу своей незаангажированности Цой – фигура, сближающая
людей из разных систем. Сам он всегда оставался на их границах, откуда
легко обозревать всевозможные миры. Стоя на этой плоскости, Цой
удерживался не только от идеологического пафоса, но и от
разнузданности. В этом смысле, образно говоря, Цой – бог, ведь боги, по
словам Эпикура, живут именно между мирами.


Как свойственно обладателю философского склада ума, Цой всегда
говорил о человеке вообще, о войне вообще, о любви вообще и этим
интересен в первую очередь. Нравственность, которую он утверждает,
также общечеловечна и её корни внутри, в его боли и понимании людей.
Действие, к которому он призывает, обусловлено не определённой
иерархией ценностей, а простым желанием помочь, причём даже не столько
из любви, сколько из понимания состояния другого человека. Именно таким
Цой представил своего героя в «Игле».


Я не думаю, что иронизм Цоя – это только следствие каких-то
разочарований и обид. Может быть, эта «духовная программа» изначально
заложена Богом (уже с большой буквы). Такой вот он, наверное, был
рождён – недоверчивый и добрый, бесстрашный и незащищённый, а главное
самодостаточный. Когда рушится очередная система ценностей, таким
героям ничего не угрожает. Они необходимы, как залог предотвращения
деградации человека. Неудивительно, что гибель Цоя была так воспринята
в нашем обществе. Это был удар и почувствовали его все.


Но и в болем глобальном культурном контексте постмодерна (для
которого тоже актуальна потеря общепринятых ориентиров) философская
позиция Цоя очень важна. Она соотносится не с той эстетской, шутовской
и, в конечном счёте, конформистской программой, которую предложил
деконструктивизм Ж. Деррида, а с менее известной философией
постмодернистов «левого» толка, представленной М. Фуко, Ж. Дельозом, Ф.
Гваттари (с последним, кстати, лично знакомился Африка в 90-е годы). Их
мысль как раз переплавила и стоицизм, и эпикуреизм и ещё множество
интересных направлений. Эти авторы противопоставили глубине инстинктов
и вседозволенности, а также высоте Идей поверхность смысла. Так вот,
герой Цоя как раз и представляет собой не борца за правое дело и не
«постороннего» разрушителя-имморалиста, а носителя смысла,
противостоящего безумию животных желаний и великих идей.

Песня
группы «Кино» «Дальше действовать будем мы» может надолго стать самой
дорогой в истории российского рока. Как признался GZT.RU
предприниматель Олег Тиньков, владелец банка «Тинькофф Кредитные
Системы» (ТКС), он заплатил за право использовать ее в рекламной
кампании банка $1 млн.




Ранее сумма сделки держалась в строжайшем секрете. Однако 1 апреля,
в ходе мероприятия, посвященного выпуску миллионной карты банка, Олег
Тиньков раскрыл ее корреспонденту GZT.RU.


По словам Тинькова, права на хит группы «Кино» он приобрел у сына
Виктора Цоя Александра в начале марта. Переговорами от имени бизнесмена
занималась фирма Moroz Records. 16 марта клип на песню появился на
«стене» странички банка в Facebook. В настоящее время девиз «Дальше
действовать будем мы» является официальным рекламным слоганом ТКС, а
сама песня стала его корпоративным гимном.

Рок-пивовар



С рок-музыкой у Олега Тинькова давние связи. Еще в начале 1990-х
годов он создал в Санкт-Петербурге сеть магазинов «MusicШок» и студию
звукозаписи «ШОК-Рекордз». На этой студии записывались, в частности,
такие модные группы, как «Кирпичи» и «Ленинград».



В 1997 году Тиньков расстался с шоу-бизнесом, предпочтя ему
продуктовый, и начал выпускать пельмени под маркой «Дарья». Впрочем,
через четыре года ему наскучило и это: в 2001 году компания была
продана группе «Планета» (принадлежит Роману Абрамовичу) за $21 млн.


Самую громкую известность бизнесмену принес его пивной проект. Еще
в 1998 году в Санкт-Петербурге появился первый пивной ресторан
«Тинькофф», торговавший пивом с собственной пивоварни. В 2003 году был
построен первый большой пивоваренный завод, в 2005 году— второй. Сеть
ресторанов с собственными мини-пивоварнями разрослась до 10 заведений.



Однако и увлечения пивоварением надолго не хватило. В середине 2005
года Тиньков продал пивоваренный бизнес бельгийскому концерну InBev
(сумма сделки оценивается примерно в 200 млн евро). А в 2009 году
расстался и с ресторанами, которые купил скандинавский фонд Mint
Capital.



Расставшись с пивоварением, Олег Тиньков увлекся банковским
бизнесом— с 2006 года он возглавляет банк «Тинькофф Кредитные Системы»,
который позиционирует себя как банк для современных людей,
ориентированных на использование интернета.
Песня остается с человеком 
Впрочем, бизнес не повлиял на увлечение Олега Тинькова музыкой
вообще и рок-музыкой в частности. Его блог забит клипами известных
исполнителей— от Людмилы Зыкиной до Guns’n’Roses. Так что выбор одной
из самых известных песен русского рока в качестве корпоративного гимна
неудивителен.

Лидер группы «Мегаполис», глава рекорд-лейбла «Снегири» Олег
Нестеров рассказал GZT.RU, что сумма, уплаченная, по утверждению
Тинькова, за права на песню Виктора Цоя, для российской практики
беспрецедентна. «Лично мне неизвестно, чтобы когда-нибудь за песню
российского исполнителя платились такие деньги»,— говорит он.


По словам Нестерова, его фирма занимается подобными
вопросами, в частности, «Снегири» «очищали» для некой рекламной
кампании цитаты из песен Виктора Цоя. «Но сумма даже близко не подходит
к $1 млн»,— утверждает продюсер. Он отказался сообщить, в чьих
интересах проводилась эта работа, и назвать хотя бы порядок суммы.


Впрочем, «это ничего не значит», полагает Олег
Нестеров. «Это вопрос торговли: одному очень хотелось, а другой на этом
играл»,— пояснил он в разговоре с GZT.RU. Впрочем, похожий прецедент,
по словам музыканта, имел место «примерно 6–7 лет назад», когда в одной
из рекламных кампаний был использован ролик Шнура (лидера группы
«Ленинград» Сергея Шнурова. — GZT.RU). Права на этот ролик оспаривала
фирма Gala Records, которая в итоге подала в суд иск, в котором
значилась «примерно такая сумма». Связаться с Gala Records в пятницу
вечером не удалось.