Откройте свой Мир!

SOS - спасите наши души. У каждого настоящего моряка вздрагивает сердце, когда он слышит эти сигналы. Где-то там гибнут люди и просят помощи. Надо спешить. Оказывается не все спешат на помощь. Бывает и так. Редко, но бывает. Глава из морского романа "На вахте!" https://voenflot.ru/blytov-...

Боевые Друзья-Новороссийцы! 


15 августа 2020 года исполняется 38 лет со дня торжественного подъема
Военно-Морской Флаг Союза Советских
Социалистических Республик на тяжёлом авианосном крейсере «Новороссийск».
Из истории службы крейсера:
30 сентября 1975 года
состоялась закладка корабля на стапеле Черноморского судостроительного завода.
26 декабря 1978 года корабль
был торжественно спущен на воду для достройки на плаву.
Экипаж корабля формировался
на базе 7-й оперативной эскадры Северного флота в г. Североморске. Заселение
экипажа на корабль состоялось 24 ноября 1981 года.
14 августа 1982 года подписан
Акт приёмки тяжёлого авианесущего крейсера «Новороссийск».
15 августа 1982 года на корабле был
торжественно поднят Военно-Морской Флаг Союза Советских Социалистических
Республик!
24 ноября 1982 года корабль
был включён в состав Краснознамённого Тихоокеанского флота.
2 декабря 1985 года крейсер «Новороссийск»
был объявлен передовым надводным кораблём ВМФ СССР.

Они были первыми:
Командир корабля – Черных Борис Пантелеевич;
Заместитель командира корабля по политической части – Соколов Рудольф Сергеевич;
Старший помощник командира корабля – Литвиненко Евгений Яковлевич;
Заместитель командира корабля по авиации – Литвинов Юрий Иванович;
Командир авиагруппы – Чурилов Юрий Иванович;
Секретарь парткома – Голубков Евгений Дмитриевич;
Помощник командира корабля – Васильев Александр В;
Командир штурманской боевой части – Иванов Валерий Николаевич;
Командир ракетно-артиллерийской боевой части – Башан Александр Дмитриевич;
Командир мино-торпедной боевой части – Романов Юрий Николаевич;
Командир боевой части связи – Исенко Сергей Иванович;
Командир электро-механической боевой части – Букин Геннадий Петрович;
Командир авиационной боевой части – Сердцев В.Б.;
Командир радиотехнической боевой части – Онищук Валерий Николаевич;
Помощник командира корабля по снабжению – Чурсин Валерий Николаевич;
Начальник медицинской службы – Шаферов Валерий Николаевич;
Начальник химической службы – Гончаренко Игорь Карлович;
Начальник финансовой службы – Вотев Сергей Кириллович;
Главный редактор – Косолапов Александр;
Начальник типографии – Косолапов Александр;
Начальник оркестра – Квашневский Н.И.;
Начальник продовольственной службы – Гавриленя Леонид Васильевич;
Начальник строевой части – Бабыдов Леонид Е.,
а также десятки и сотни офицеров командиров дивизионов, групп, инженеров, старшин
команд и техников, старшин и матросов.
Корабль определил дорогу в жизни офицерам, которые в дальнейшем стали адмиралами:
Вице-адмирал Литвиненко Евгений Яковлевич;
Вице-адмирал Максимчук Алексей Романович;
Контр-адмирал Соколов Рудольф Сергеевич;
Контр-адмирал Островский Дмитрий Дмитриевич;
Контр-адмирал Ефимов Юрий Васильевич;
Контр-адмирал Фетисов Вячеслав Васильевич;
Контр-адмирал Рассказов Сергей Александрович;
Генерал-майор таможенной службы – Белов Виктор Вениаминович.
Командир 311 корабельного
авиационного полка Чурилов Юрий Иванович в 1984 году удостоен зевания «Герой Союза
Советских Социалистических Республик».

Уважаемые товарищи!
Сердечно поздравляю всех нас с этим замечательным событием и от всей души желаю успехов в труде, крепкого здоровья, семейного благополучия, твердости духа, уверенности в будущем!

Командир гидроакустической группы  – командир боевой части управления С.В. Прохоренков

 

P.S. Боевые друзья! В 2022 году наш экипаж отмечает
40-летие подъема Военно-Морского Флага. Готов принять и обсудить Ваши
предложения по месту и организации проведения праздника. Обнимаю.

Сердечно поздравляю Вас и ваши семьи с нашим
замечательным профессиональным праздником! С юбилейной датой! С 80-летием Дня
Военно-Морского Флота!


В Советском
Союзе День Военно-Морского Флота был установлен Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР
и ЦК ВКПб от 22 июня
1939 года,
согласно которому праздник должен был отмечаться ежегодно 24 июля.
В постановлении говорилось: «В целях мобилизации широких масс трудящихся вокруг
вопросов строительства Рабоче-Крестьянского Военно-Морского Флота Союза ССР и
стоящих перед ним задач установить День Военно-Морского Флота Союза ССР».



На последнее воскресенье июля эта праздничная дата
была перенесена Указом Президиума Верховного Совета СССР
от 1 октября 1980 года
№ 3018-Х «О праздничных и памятных днях». Затем эта дата была подтверждена
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1988 года
№ 9724-XI «О внесении изменений в законодательство СССР о праздничных и
памятных днях»,
а также последующими законодательными актами.


Указом Президента России В. В. Путина от 31 мая
2006 года
№ 549 «Об установлении профессиональных праздников и памятных дней в
Вооружённых силах Российской Федерации»
День Военно-Морского Флота Российской Федерации
установлен, как памятный день
в Вооружённых силах Российской
Федерации.
Отмечается ежегодно, в последнее воскресенье июля.


Крепкого Вам
здоровья, долгих лет службы, пенсионерам - активной жизненной позиции, удачи,
семейного счастья и благополучия, спокойного моря и мирного неба над головой!


 


Обнимаю,


капитан 1 ранга
С.В. Прохоренков

С праздником, боевые друзья!

Подводная лодка C-6 была  заложена 28 декабря 1935 года на Балтийский заводе  в Ленинграде. 31 марта 1938 года она спущена на воду и 27 ноября 1939 года вошла в состав КБФ. ПЛ С-6 принимала участие в Советско-финляндской войне. 
Погибла — после 22 августа 1941 г. (точная дата не установлена) в Балтийском море в районе острова Эланд (Швеция). Предположительно подорвалась на мине. Погибло 48 подводников.  
Погибшие на ПЛ С-6.

СМОТРИ ЗДЕСЬ

Боевые друзья, Новороссийцы!


 


В 14.00 30 сентября 2017 г. состоится сбор ветеранов
крейсера, сослуживцев, родных и близких посвященный 35-летию со дня подъема
Военно-Морского Флага на тяжелом авианосном крейсере «Новороссийск».


Адрес сбора: г. Москва, ул. Профсоюзная, дом 83А, сквер
студгородка «Металлург».


Маршрут следования общественным транспортом:


метро Беляево последний вагон из центра, по подземному
переходу до конца затем налево по лестнице наверх, далее прямо 250-300 метров
по ходу движения автотранспорта по ул. Профсоюзной до входа в студгородок
«Металлург».


Для прибывающих на автотранспорте:


стоянка напротив дома по адресу ул. Профсоюзная д.85, корп.
1 (у выхода из метро Беляево).


Программа встречи:


14.00-14.30 ‒‒‒ сбор в сквере у входа в кафе «ТЭСТИ МИЛ»;


14.30-15.00 ‒‒‒ построение, подъем Военно-Морского флага;


15.00-15.15 ‒‒‒ переход в кафе «ТЭСТИ МИЛ»;


15.30 ‒‒‒ банкет (банкетный зал кафе «ТЭСТИ МИЛ»).


Для тех, кто опоздает к времени сбора, банкетный зал имеет
отдельный вход с торца здания и находится на втором этаже.


 


Убедительно прошу оповестить друзей-сослуживцев.


 


До встречи.

15 августа 2017 года исполнилось 35 лет со дня
торжественного подъема Военно-Морского Флага на тяжелом авианосном крейсере
Новороссийск.


Заказан памятный знак, посвященный этой знаменательной дате.


На сегодня поступило заказов на 29 знаков (перечислено по 1000
рублей) и 23 человека подтвердили (перечислив 3000 рублей) участие в
мероприятии 30 сентября 2017 г. в Москве.


Информация о мероприятии была размещена с использованием соцсетей.
К сожалению, не все пользуются интернетом, не для всей наших товарищей он
доступен.


Убедительно прошу (даже тех, кто не сможет сам участвовать в
мероприятии) оповестить наших сослуживцев: матросов, старшин, мичманов и
офицеров об изготовлении памятного знака и организации встречи 30 сентября с.г.
в г. Москве.


Заказ ресторана-кафе (зала) возможен только при определении
количества участников мероприятия.


Для
участия в мероприятии 30 сентября с.г., посвященном 35-летию подъема Военно-Морского Флага на тяжелом авианосном
крейсере Новороссийск, необходимо перечислить 3000 (Три тысячи) рублей.


Для приобретения памятного знака необходимо перечислить 1000 (Одна
тысяча) рублей за один знак (цена действительна только при предварительном
заказе).


Реквизиты для перечисления средств - карта сбербанка России 639002409013720103 (Сергей
Владимирович Пр).


При
перечислении средств в режиме «Сбербанк онлайн» в прилагаемом СМС сообщении
указать: «На встречу 3000 знак 1000 Фамилия Имя Отчество».


Для контроля поступления
средств и составления списков участников встречи/приобретения знака необходимо
на адрес электронной почты ser130758@mail.ruнаписать (или сообщить по телефону моб.+7 (985) 138-27-23; +7 (916) 712-98-46 (МТС г. Москва);
тел. раб. +7 (495) 647-01-66 доб.
217): Ф.И.О., годы службы на крейсере, домашний адрес, адрес электронной почты,
время и дату перевода средств, телефоны для связи и другие (на Ваше усмотрение)
необходимые реквизиты.


Желающие приобрести
несколько знаков переводят деньги в соответствии с количеством знаков.


Участие на праздничном
мероприятии друзей, сослуживцев, родных и близких приветствуется.


Встреча
состоится 30 сентября в 14.00 в Москве.


Место
встречи будет сообщено дополнительно (после формирования списка).


 


С уважением, командир ГАГ (1981 г.) – командир БЧ-7 (1991 г.)


Прохоренков Сергей Владимирович


моб. +7 (985) 138-27-23, ser130758@mail.ru,
раб.+7 (495) 647-01-66 доб.217


 


P.S.
Убедительно прошу оповестить друзей-сослуживцев.

14 января 2017 "Сроки сдачи заказа сдвинулись с 2016 на 2017 год", – сказал корреспонденту FlotProm представитель предприятия Сергей Горбачев. При этом назвать точную дату завершения работ представитель верфи затруднился.
 «Работы во многом носят уникальный характер, в условиях завода подобного рода вещи не делались», – добавил он.



 Б-871 «Алроса» в 13 судоремонтном заводе, октябрь 2014 г. 

 Ремонт и модернизацию подлодки Б-871 «Алроса», находящуюся с лета 2014 года на 13-м Судостроительном заводе в Севастополе, планируется завершить в текущем году.
ДАЛЕЕ

Братцы выпускники 1981 года!  
Мы, 15 рота 1981 года, заказали на 35-летний юбилей выпуска памятные знаки (см. фото). Если есть желание присоединиться и дозаказать для своих однокашников - обращайтесь ко мне, пишите в личку: tsokur_gg@mail.ru.  Знаки латунные, позолоченные, 40х33 мм. Срок изготовления - 30 суток.

Лейтенантские побасенки
От капитана 1 ранга Воронова Сергея Дмитриевича

Третья гауптическая вахта

1959 год. Первый раз попал я на губу в городе Балтийск (бывший Пилау). Шел в бассейн. Навстречу мне идут четверо мужиков, обнявшись, перекрыв весь тротуар. Стандартная ситуация из сказки про двух упрямых баранов. Я им дорогу не уступил, и эта пьяная партикулярная братия столкнула меня на проезжую часть дороги. Рост у меня 187, вес 85, и я служил в Парусном! Было все, как всегда. Милиция, патруль, и даже неотложка армейская. Старший патруля капитан был крас-нопогонник (красные просветы на флотских погонах) и с радостью препроводил меня в комендатуру. Комендант закатал Серёге Воронову 10 суток строгого ареста. За что? Оказалось, что мужички те бы-ли профсоюзными работниками из областного центра. Не по праву. А по праву – недолюбливал нас комендантский взвод.
Что такое «строгого ареста»? Поясняю. Горячая пища через день. В обычный – «птюха» хле-ба (четверть буханки), селедка и кружка воды. Все это на сутки проживания в сырющей камере на голых дощатых нарах. И эта койка пристёгивалась к стене от подъёма до отбоя. Умывание и отправ-ление естественных надобностей по расписанию, а не тогда, когда тебе приспичило. Сопровождение – конвой с автоматами. Получить прикладом под ребро – элементарно. А пока сидишь на толчке раз-решенных семь (sic!) минут, в камере зальют пол хлоркой - дыши паря. Разнообразие таких примочек у конвойных комендантского взвода было много. И понял я смысл стихов:
- Чтоб обоср@ть морскую славу,
- Какой-то хрен губу создал в Пилау.
Но я служил в Парусном. Посёлок, где готовили подводных диверсантов. Поэтому все при-мочки комендантских оболтусов для меня были детскими забавами. Через пять дней меня командир забрал в часть. Вроде разобрались…
1964 год. Второй раз я сидел трое суток. За примерное поведение. Сидел в Питере на Садо-вой. Знала бы моя прабабушка по дедушкиной линии, что я буду проводить в этом здании не лучшие дни, она, прогуливаясь с Растрелли, посоветовала построить что-нибудь другое. Трое суток для кур-санта ВВМУРЭ им. Попова сущие пустяки. Терпимо.
1967 год. Город Николаев – город корабелов. Судостроительный завод им. Носенко. Проти-володочный крейсер «Москва». Я, инженер-лейтенант, программист на БИУС (Боевая информацион-но-управляющая система) «Корень». Завод ударными темпами достраивал первый советский вертоле-тоносец. На «Москву» работал не только весь завод, но и весь город. Задача стояла, как говорил классик, «архи важная». Соответственно и нагрузка на экипаж была большой. Тем не менее, по вос-кресениям город, свободные от вахт, нарядов и смен, лейтенанты посещали.
Итак, теплый осенний день. Поход по историческим местам города корабелов начинался с центрального колхозного рынка. Над входом плакат: «Пейте сухое вино, оно содержит почти все ви-тамины». Нас – пять или шесть лейтенантов. Быстро проскочили мясные, фруктовые и овощные ря-ды. Рыбные ряды - первая остановка. Изобилие рыбы Бугско – Днепровского лимана. Тарань, го-лавль, судак, щука, сазан, лещ, сом, толстолоб. … Остановились на лещах. Сушеные, горячего и хо-лодного копчения, вяленые, цельные и развернутые. А запах…
- Лейтенант, помогите, пожалуйста, подержать сетку.
Оборачиваюсь. Передо мной стояло юное создание малороссийского розлива. Четыре Пегги в улуч-шенном варианте. Оно протягивало мне авоську, в которую пыталась засунуть двух крупных лещей хвостами вперед. Я перевернул их и они, как милые, влетели в авоську.
Все знают предназначение авоськи для советской женщины, но мало кто знает ее влияние на энерго-сбережение в СССР. С появлением красочных пакетов и упаковок для их утилизации, сколько было построено мусороперерабатывающих (сжигающих) заводов? Только в России больше 50. И сколько они потребляют электроэнергии? То -, то.
- Лейтенант, а вы пиво любите?
- Естественно.
- А пьете как? С рыбой или с сушками?
Во мне вдруг проснулся поручик Ржевский. Видимо после двух стаканов холодного цимлянского, употребленного при входе на рынок.
- С раками, сударыня, с раками.
- Ой! Мой папа то же любит раков. Помогите мне выбрать.
Я повернулся к своим товарищам, пожал плечами и потопал вслед за этой энергичной девицей. Рожденный у океана, я слабо разбирался в пресноводных. Тем не менее, со знанием дела ткнул в одну из кучек и десяток раков улетел в бездонную авоську.
- А теперь я приглашаю вас на обед.
Минут через десять, мы уже стояли у двери квартиры на втором этаже четырехэтажного кир-пичного дома. Просторная, как и ее мама, прихожая. На вешалке мне бросилась в глаза подполков-ничья шинель. Мама, снимая передник, дочкиным голосом оповестила кого-то в глубине квартиры о прибытии Наташи с кавалером. Затем обильное застолье с не менее обильными вопросами со сторо-ны мамы. Стол был богатый и как я понял, гостей не ждали. Значит, в этой семье кормильца любят. О чем я и произнес под очередную рюмку маленькое эссе. На что маман ответила, сделав игривые гла-за, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Опять во мне проснулся поручик Ржевский – путь к сердцу мужчины лежит ниже желудка, подумал я.
Позже мы с отцом Наточки, Василием Степановичем, перекурили на балконе. Я только-только начал курить. В каюте на четверых – трое злостных курильщика. Достал пачку болгарских си-гарет «Солнышко» и тут что-то ударило меня в голову: вино на входе в ЦКР называлось не цимлян-ское, а «Солнце в бокале»! Если кто-то его пробовал хоть раз в жизни, он меня поймет. Потом мы с Наточкой и ее мамой сидели в ее комнате и рассматривали альбом с фотографиями. Но труба позвала на службу и я, пообещав, что завтра мы с Наташей идем на какую-то встречу с однокашниками, от-чалил.
Вахтенный у трапа сообщил мне, что командир собрал всех лейтенантов, водит по кораблю и проверяет знания устройства корабля. Один трап наверх, проскакиваю мимо каюты помощника, про-бегаю на левый борт и… не запланированная встреча с командиром. Представился и стал к перебор-ке. Преданно смотрю ему в глаза и чувствую, что он тоже дегустировал, но не «Солнце в бокале».
- Лейтенант, вы провалились на три палубы ниже. В каком помещении вы очутились?
Лихорадочно пытаюсь вспомнить. На корабле 1127 помещений. Не могу. И забыл золотое правило: на любой вопрос – давать любой ответ.
- Не помню.
-Передайте старпому, что я вас арестовал на трое суток с содержанием на гарнизонной гаупт-вахте. Освежите там свою память.
Старпом, Борис Сергеевич Романов, был в отпуске и его обязанности исполнял добрейший человек командир БЧ-2 Толя Гудзикевич. Один из тех, кто выжил после взрыва на линкоре Новорос-сийск. После чего, говорили, он стал немного заикаться.
- Серега, отдыхай. Скоро начнутся авральные работы. Анисимову передай, чтобы создал тебе все условия для отдыха.
Старший лейтенант Анисимов техник по обслуживанию вертолетов, не имея ни подчинен-ных, ни матчасти, был назначен внештатным помощником коменданта на период нахождения крей-сера в заводе. Должность его называлась оригинально - замкомпоморде. Заместитель коменданта по морским делам. В комендатуре я отдал старшине гауптвахты сопроводительные бумаги и вместе с Анисимовым пошел осматривать место своего трехсуточного содержания. Помещение для младших офицеров было просторным и, к моему удивлению, чистым. Правда, перегар стоял в воздухе тот еще. С двух коек, при нашем появлении, поднялись два капитана. Два техника морской авиации, судя по молоткам и голубым просветам на погонах. Помятые и понурые. Почти однополчане Анисимова. Только званием старше.
- Гена, за что повязали славные крылья нашей Родины?
- Вчера вечером официантка из кабака вызвала милицию, а те сдали этих друзей нам. Я их привез и еле уложил в койки. Комендант будет в обед – пусть сам разбирается.
- Когда, говоришь, комендант, будет? В обед? Это хорошо. Я забираю этих славных ребят и веду их завтракать в сосисочную на Радяньской. Знаменитое кафе-закусочная с названием «сосисоч-ная». Скажу честно, таких сарделек, какие подавали там, я больше нигде не едал. Шесть сарделек, три пива. Уложился в два рубля. Хлеб, помидоры и горчица – бесплатно. Горчица на столе, томаты и хлеб на отдельном столике – горкой на разносах, бери – не хочу.
Два капитана повеселели и мы, оттрапездничав, отправились в комендатуру. Во дворе стояла черная Волга, знать прибыл комендант. Обхожу машину. Вижу Гену Анисимова и…
- Здравия желаю, Василий Степанович! Какими судьбами в этих краях?
- Так я тут начальник. А ты, что здесь забыл.
- Занимался реабилитацией двух капитанов. Блузку официантке они не рвали, а юбку она сама потеряла. Очень сожалеет, что сгоряча несла понапраслину на доблестных офицеров. Милиция претензий не имеет. Капитанов надо освободить – у них сегодня зачеты в университете марксизма-ленинизма, - скороговоркой врал и не краснел лейтенант.
- А я тут по простой причине: На три мили ошибся при определении координат. Командир спросил у меня, где я выйду, если провалюсь сквозь землю в Николаеве. Я ответил, но с ошибкой. Получил за каждую милю по суткам. Василий Степанович, теперь я на трое суток в полном вашем распоряжении.
Он взял меня подруку, и мы отошли с ним в сторону. Минут пять он мне втолковывал, что мы с ним в полной ж…, что бабы готовятся к выходу на сегодняшний вечер, где мы с ним тоже должны быть, что там будет весь цвет города и т. д.
-Что я скажу своим БАБАМ? Что ты сидишь на губе, где я начальник! Они меня кастрируют!
-Что делать будем? Лейтенант, ты ситуацию обозреваешь? Ладушки, сделаем так…
Через полчаса я на черной комендантской Волге, миновав без остановки проходную, подъе-хал к сходне крейсера. Сходня представляла собою деревянный настил и стояла во всю ширину тор-педной палубы. На сходне стоял командир и вахта, построенная для встречи начальников. Знать, вах-тенный офицер, решив, что едет кто-то из начальства, дал четыре звонка. Выхожу из машины, иду к командиру. Представляюсь и вручаю конверт с запиской от коменданта. Командир прочел записку, хмыкнул и, дохнув на меня приятным запахом коньяка, произнес:
- Свободен, лейтенант. И будьте готовы познакомиться с Севастопольской гауптвахтой. Это Я Вам обещаю!!!
Еще один выхлоп в мою сторону и мне почему-то захотелось в город, на рынок, где торгова-ли не превзойденным суррогатом «Солнце в бокале».




Катер «Стриж»

Николаевский судостроительный завод. У стенки завода на пкр Москва идут круглосуточные работы. После развода ночной вахты и обеспечения сварочных работ, в пятой каюте собрались лейте-нанты ЭВТ (электронно-вычислительная техника) на традиционное кофепитие. Зашел и командир группы электротехнического дивизиона Володя Чугунов.
- Володя, ты что-то мрачный такой сегодня.
- Командир задолбал меня со своим катером. Раз пять выходили в лиман и каждый раз дви-гатель выходил из строя у этого недоделанного Стрижа (марка командирского катера). Копылов (ко-мандир) обещал устроить мне в Севастополе «красивую» жизнь. А я, что могу сделать? Работяги ру-ками разводят. Ответственный сдатчик обещает поменять движок. И когда это будет. Нам же скоро на ходовые испытания.
- Есть варианты? Предложения. Может утопим? Дадут новый катер.
- Кончай смеяться. Нам скоро в море. На наше место становится крейсер Ленинград. На стен-ку уже завозят оборудование для него. Там ящик стоит с двигателем для ленинградского катера.
Решение созрело мгновенно и четыре лейтенанта, разгоряченные парами кофеиновой настойки приступили к работе. Крановщик за обещанную бутылку С2Н5ОН, погрузил ящик на кор-мовой подъемник полетной палубы. Подъемником опускаем ящик в нижний ангар. Два часа ночи. В ангаре затаскиваем изделие в помещение, если память мне не изменяет, буев. Крепим по штормово-му. Сварщики, работавшие на верхней палубе, не за так, заварили отверстие здоровым листом стали. Три часа. Смена вахты. Уходим в каюту, принимаем на грудь по чашке кофе. До побудки успеваем замазать лист грунтовкой.
Через пару дней кандейщицы (малярши) провели полную окраску нижнего ангара. Никаких следов. А еще через пару дней заволновался завод – исчез ящик с двигателем для катера. Поиски не дали ни какого результата. Так мы и ушли с запасным двигателем для катера в Севастополь. Стрижи жизни не получили, их куда – то списали, а вертолетоносцы обрели нормальные крейсерские катера, до сих пор снующих по бухтам Севастополя с крючковыми «на товсь». А двигатель пришлось вер-нуть.
Дурное дело – заразительно. На моём заведовании на всех выносных информационных таб-ло эту самую информацию рассмотреть было сложно. Они, кустарно сработанные, микроскопическо-го размера, подлежали замене, после госиспытаний. Случайно подслушал разговор регулировщиков сдаточной команды БИУС Корень. Приборы есть в заводском исполнении, но принято решение по-ставить их на следующий корпус, т.е. на пкр Ленинград. Причина: Ленинград стоит в заводе и все работы, естественно, произвести легче. Поговорив с ответственным сдатчиком, я понял, что все рабо-ты можно произвести на корабле. Вопрос только один. Как доставить приборы на крейсер стоящий на бочках? План действий созрел у лейтенанта. Старший инженер Юра Сериков был в отпуске, и я исполнял его обязанности. Поэтому, изобразив на лице иероглиф страдания, зашел в каюту началь-ника РТС, где и изложил свою проблему, забыв упомянуть, чьи приборы лежат на складах 5 отдела флота.
Получив добро, я оформил все требуемые документы, заручился поддержкой промышленно-сти, убыл в радиотехнический отдел флота, в то время находившийся на территории учебного отря-да. Как и чем я убедил офицеров отдела, пусть останется на моей лейтенантской совести. В тот же день все приборы были доставлены на корабль. Демонтаж старых = установка новых. Через сутки сдал в обратной послеовательности хлам на те же склады. Операция завершилась. Лейтенант, как па-цан, получил истинное удовлетворение, или на сегодняшнем сленге –кайф, от проделанной работы. Не стыдно было показать эти большие светящиеся табло с информацией о противолодочной и проти-вовоздушной обороне, о состоянии и действиях вертолётной эскадрилии, о наведении истребителей перехватчиков и т.д., и т.п. Министру обороны СССР. Позже так и было.
А было и другое. В 5 отдел пришел запрос с Черноморского завода об отгрузке злополучных приборов для их установки на пкр Ленинград. Шум большой был. Афера вскрылась. Неприятный разговор с командиром дивизии. Я пытался объяснить, что по слухам ожидается прибытие на борт маршала А. Гречко и что я ему предъявлю – деревянные ящики, покрашенные под железо.
- Показал бы, то что есть,-сказал комдив
-Показываю я только любимым девушкам, а начальникам - предъявляю, - вдруг вырвалось у меня.
Комдив как-то странно посмотрел на меня и вдруг расхохотался:
- Топай, лейтенант. Служи.
На корабле мой начальник, Вадим Хохлов, сообщил, что на КПП учебного отряда есть за-пись, что лейтенанту Воронову С.Д. войсковая часть 26951 проход в 5 отдел ЧФ запрещен.



ЗАРИСОВКИ


На противолодочном крейсере шли ходовые испытания. Корабль ходил вдоль ЮБК от Одессы до Феодосии и обратно. Лейтенант Воронов нес вахту в БИПе (Боевой информационный пост), как и все офицеры РТС. Тихо, спокойно. Встречных целей нет. Звонит телефон. Саня Шинка-ренко – штурман. Просит помощи – сломался автопрокладчик, такой же, как и у нас в БИПе. Полу-чив «добро» от начальника РТС, поднялся на верх в штурманскую рубку. Быстро разобрался в при-чине поломки, и пока искали в ЗИПе на замену деталь, прошел в ходовую рубку. Слева в кресле си-дит командир, справа – голова приемной госкомиссии – контр-адмирал Б.Н. Лам. На ходовом - че-ловек двенадцать лейтенантов. В руках у каждого – по школьному двенадцати листовому альбомчику для эскизов. Проявляю интерес. Оказывается, командир приказал делать зарисовки побережья. Это войдет в зачет при сдаче на самостоятельное несение вахты на ходу. Вижу, что командир засек меня. Ныряю в штурманскую рубку. Как раз принесли исправную деталь. Меняю ее. Автопрокладчик в строю. Помогаю штурману с определением места корабля, выставляю перекрестие на автопрокладчи-ке. В штурманской появляется командир.
- Воронов, не вижу вашего альбома с зарисовками. В 11-30 лично буду проверять у всех лейтенантов альбомы. Вы предъявите первым.
- Есть, товарищ командир.
Командир вернулся на ходовой мостик. Что делать? Объяснять, что я несу вахту в БИПе и мне до фени его зарисовки, бесполезно. Всех лейтенантов на крейсере он называл только лейтенан-тами. Меня, после известного инцидента в Николаеве, - только по фамилии. Запомнил. Вот, что о нем написал много лет спустя его замполит в книге «Рассказы сослуживцев пкр Москва»: «…это был влюбленный в себя карьерист, равнодушный к людям и делу. Он гордился своим назначением, вос-хищался своей персоной, вел замкнутый образ жизни и не имел друзей». Но это потом, а сейчас я лихорадочно искал пути спасения. Придём в Севастополь – посадит. До времени «Ч» оставалось тридцать минут. Спас меня наш штурман Саша Шинкаренко. У него был альбом зарисовок береговой черты Севастополь – Феодосия. Сменить обложку – дело плевое. Саша прекрасно рисовал и у него в альбоме были не просто зарисовки, а художественно оформленные Крымские берега. Он быстро про-ставил время и взятые пеленга.
На ходовом мостике выстроились лейтенанты со своими шедеврами. Я стоял в шеренге пер-вым. Командир начал проверку со шкентеля. Быстро, почти не глядя в альбомы, подошел ко мне. Мы посмотрели друг другу в глаза. Командир был трезв, но мне вдруг захотелось сделать хоть глоток, пусть даже теплого и солоноватого, николаевского пива.
- Ну и что нам тут Воронов нацарапал?
- Что приказали, товарищ командир.
Копылов брезгливо берет двумя пальцами за уголок альбома, встряхивает его и открывает ровно посредине. На ходовом все замерли. Командир уже держит альбом двумя руками. Начал ли-стать.
- Штурман возьмите обратный пеленг на мыс Ай – Петри. Время …
Штурман докладывает пеленг. Все совпало. Почему бы нет. Через час приказом командира я был временно назначен помощником штурмана на период до прибытия командира электронавигаци-онной группы. Так я где-то с месяц подменял штурмана, когда море было спокойно. С Сашей Шин-каренко мы стали друзьями.




В А Х Т А



Что такое вахта на крейсере знают многие. Но что такое вахтенный офицер на противолодочном крейсере знают только те, кто служил на нем. И, если вахтенный офицер на ходу действовал в соот-ветствии с корабельным уставом, то после команды «дежурной и вахтенной службам заступить по – якорному» физически не мог выполнить и половины предписанных в Уставе обязанностей. Кора-бельный Устав отстал от жизни. Место вахтенного офицера по-якорному было ограничено торпедной палубой. В обязанности входило прием и отправка катеров и баркасов и подача команд и сигналов в соответствии с распорядком дня. А главная задача – это принять и отправить начальников. Корабль новый по своему назначению и побывать на нем желающих было много, вплоть до Министра оборо-ны. Ну а ежедневно - это встреча командира корабля.
Отстояв «собаку», сдаю вахту лейтенанту Вите Нудельману. У него это первая вахта. В руках у него, вместо записной книжки вахтенного офицера, какая-то планшетка из белого пластика. Готов запи-сывать рапортичку приема-сдачи вахты.
- Пиши, Виктор. Одна труба, четыре котла. В действии один - на камбузе. Капитуся на берегу любит рыжую Хильду. Подбрось ему катерок к семи пятнадцати на Графскую пристань.
- Вахту принял – вахту сдал.
Заглядываю в планшетку. Все записал. Не улыбается. Значит «Капитальный ремонт» Леонида Соболева не читал. Ну-ну. До подъема флага оставалось пару часов, и я пошел «давить клопа». Раз-будил меня рассыльный командира. На часах семь тридцать. Захожу в каюту командира. Там по стой-ке смирно стоит Витя Нудельман. В руках у командира планшетка.
- Ну и кто это такая Хильда? Кому так скучно стало на вахте? После подъёма флага буду лич-но присутствовать при смене вахты, в том числе и все вахтенные офицеры корабля.
Кстати, через год В. Нудельман был признан лучшим вахтенным офицером крейсера.
Через пару лет с нами выходил на боевую службу в Средиземное море писатель – маринист капитан первого ранга Леонид Соболев. В кают-компании я рассказал ему о такой передаче вахты. Он посмеялся, и начались воспоминания его службы, которые не вошли ни в одно его произведение. Он был великолепный рассказчик… Все, кто был в кают-компании, посмеялись от души. Я долго жалел, что не было со мной диктофона.
… Испытания корабля продолжались. Ходим по маршруту Одесса-Феодосия-Одесса … По разным причинам вахтенных офицеров в сменах не хватало, потому как вахта неслась и на ходу, и у трапа. Мы чередовались по кругу или «по стрелке», как хотите. Почему у трапа? За нами постоянно ходила плавказарма. На ней жила заводская публика сдаточной команды. В основном это были жен-щины, которые на корабле работали. Между собой мы их звали маркитантками. Постоянно между крейсером и этой плавбазой сновали катера. Существовало такое не писаное правило, если вахтен-ный офицер на трапе нравился какой ни будь «кандейщице», ему, сходя с трапа, у вручался ключ с номером каюты на брелке. Кандейщицами называли малярш. Одежда состояла из куртки, брюк и на голове хиджаб. Видны только глаза. В руках кисти и ведёрочко. Называемое в народе кандейкой. Каюта, естественно, была на плавказарме. Случилось так, что моему другу на вахте всучили ключ. Через час последний катер на плавучку. Ключ надо вернуть-дело чести. Толю я подменил. Забрал у него повязку, кортик и начал править службу. Захожу в рубку дежурного и вот те на! График новой вахты. Я меняю Неграша в четыре утра. Терпимо. В шесть утра от плавбазы отходит первый катер. Очередная смена сдаточной команды. Встречаю Анатолия. Глаза, как у варёного судака. Вопрошать некогда – отмечаю прибывших и убывающих. Рутина. Вечером встретились.
Рассказ лейтенанта:
- Пришвартовались к борту плавказармы, и я пошел искать каюту, указанную на бирке. Нижняя палуба. Нашел каюту. Стучу и приоткрываю дверь. Приглашают войти. Переступил порог, осмотрелся. Каюта на четверых. Справа на койке сидели, поджав под себя ноги, три девицы. На голо-ве - тюрбаны. В руках – пилочки для ногтей. У меня в руках ключ от каюты и в голове вопрос: - кто всучил и с чего начать. Открыл рот и получил толчок в спину. \» – Проходи, лейтенант, гостем бу-дешь\», - произнёс голос из-за спины и мимо меня протиснулась в каюту ещё одна тюрбанистая мар-китанка. - Ключ принёс – хозяином станешь, - и, обращаясь к девицам, - а вы марш в кают-компанию. Для вас фильму будут крутить до утра. Взяла у меня ключ. Закрыла им дверь. На стол вы-ложила нехитрый закусь фрукты – овощи. Две бутылки. Пояснила, что для меня – спирт. А она ува-жает только портвейн 777…
- Серж, я сегодня сдал все зачеты старпому и буду нести вахту на ходовом. У трапа стоять больше не буду. Должок за мной.
Отвлёкся я маленько. Завод корабль спровадил, мы его приняли.

Воскресенье, бархатный сезон, Севастопольская бухта, крейсер на четвертых бочках, утро и я на вахте. Последняя смена до 11-00, после чего свободен до утра. До Северной стороны было полтора – два кабельтова. Паром. Бабы. Едут сдобные москвички не только в Гагры отдыхать. А я второй месяц никак не могу отвалить на берег. С парома семафор и явно в нашу сторону. Сигналь-щики балуются, что ли. Вдруг рассыльный окликает меня. Сигнальный на связи.
- Товарищ лейтенант, с парома семафор в Ваш адрес.
Читают: «Воронову. Их трое. Нас двое. Ждем на Учкуевке в твоей хате. Сердечко застучало. Смена в одиннадцать. Туда-сюда, хорошо, если сойду в двенадцать. Звоню в каюту Толе Неграшу. Рисую обстановку. Он согласен подменить меня, тем более он мой должник. Но как все оформить? Звонок. Снимаю трубку телефона. Голос старпома (Романов Борис Сергеевич), - Дайте команду, офицерам собраться в кают-компании. И вот оно озарение. Должно пройти. По корабельной транс-ляции разносится: «Лейтенантам и офицерам собраться в салоне кают-компании». Не проходит и минуты, как затрещал телефон. Снят с вахты. Старая шутка – не считать лейтенантов и старших лей-тенантов офицерами. Потому, как первое флотское звание, это капитан-лейтенант. Через десять ми-нут мы с Неграшем в каюте старпома доложили о сдаче-приеме вахты. Старпом (подпольная кличка Боб Сергеич) подозрительно посмотрел на мою сияющую фейс, но, кроме нотации, что лейтенанты тоже офицеры, ничего не сказал. А через час я лежал на горячем песке пляжа Учкуевка. В кругу дру-зей и новых подруг – москвичек.
Вахту я любил. Вернее, заставил себя полюбить её как не любимую, но верную жену. Засту-пал на вахту всегда начищенный, наглаженный, до синевы выбритый. О, вспомнил старую шутку. Чем отличается флотский лейтенант от пехотного капитана? Лейтенант слегка пьян и до синевы вы-брит. А капитан слегка выбрит и до синевы пьян. Шутка.
Но в последнее время стал я замечать, что служба моя пошла как-то в разброд.
Крейсер стоит в Севастопольской бухте на четвёртых бочках. Воскресенье. Тишина. В 11-00 я заступил на вахту. И началось… Корабельные эскулапы требуют срочно какое-либо плавсредство для отправки в госпиталь заболевшего матроса. Предварительный диагноз – аппендицит. А у меня нет ни катера (утром ушел за командиром и до сих пор не вернулся), ни баркаса – ушел за хлебом. Подзываю проходящий мимо катер к трапу. Сажаю в катер фельдшера с больным матросом и даю ко-манду старшине катера следовать на госпитальный причал. Старшина катера чем-о возмущался, но я уже был на другом борту: надо было принять мусоросборщик. Примерно через час с флагмана при-шел семафор: -Командиру. Вахтенному офицеру крейсера прибыть на флагман. Подпись: командир дивизии. К сходне как раз подошел баркас с хлебом и старпом. Старпому пояснил что, понятия не имею, за каким хреном меня вызывает комдив, оставил кортик и повязку своему вестовому и убыл баркасом на крейсер Кутузов. На этом крейсере держал свой флаг командир дивизии. Пять минут и я на борту флагмана. Адмиральский коридор. Ковры. Тишина. Стучу в дверь салона, открываю и про-шу добро войти. Получив разрешение, вошел. В салоне, утопая в креслах, сидели комдив Соколан С.С. и два комбрига Саакян В.Х. и Васюков Л..Я. Да, чуть не забыл, и начальник политотдела Дубя-гин П.Р. Минут десять контр-адмирал Соколан С.С. втолковывал лейтенанту о его безобразнейшем поступке. Что угонять угонять катер командира дивизии, это верх нахальства и т.д., и т.п. Припом-нил историю с хищением техники со складов 5 отдела. Лейтенант, с глазами виноватого щенка, смотрел, не мигая, прямо в рот адмиралу и думал, что начальники только что вкусно отобедали, воз-можно приняли по капле на грудь армянского пять звёздочек; никто, не курил, но запах хорошего табачка висел в воздухе, что мне не светит сегодня берег и хорошо это или плохо, что он запомнил мою фамилию.
- Что скажете, лейтенант?
- Прошу разрешения позвонить в госпиталь. Узнать, как прошла операция острого аппен-дицита и каково состояние матроса, которого я отправил вашим катером, не имея собственных плав-средств, - скороговорочкой ответил я.

- Я сейчас узнаю,- сказал начпо и вышел из салона. Вошел гарсон со стаканами чая.
- Лейтенант! Чаи гоняешь? – спросил комдив, - Присаживайся. Рассказывай, как служба идёт.
Доложил, что по службе пока замечаний не имею, если в воскресный день пью чай с командованием дивизии в приятной обстановке, что чай неплохой – это не импортный и даже не Очамчири; похож на кубанский. Подмазал комдиву- кубанскому казаку. Посоветовал гарсонщикам, если уж добавляют травку, то это должна быть мята, а не котовник и что…Договорить мне не дали. Вошел начпо. Ска-зал, что, операция прошла успешно. Гнойный аппендицит. Хорошо, что моряка доставили вовремя. Могло быть хуже.
- А ты знаешь, Пал Романыч,- сказал, смеясь командир дивизии, этот хитрож…й лейтенант на мой вопрос как ему служится, ответил, что неплохо, коль распивает с нами чаи. Ладно, лейтенант, бери мой катер, иди, служи дальше.
Возвращаясь на свой крейсер, приказал старшине катера зайти на Графскую пристань. Пристань. Площадь Нахимова. Кафе «Алые паруса». Принимаю на грудь любимый коктейль «Север-ное сияние» (50 х150 коньяк-шампанское). Кидаю в рот целиком конфету «Мишка на севере» и воз-вращаюсь на Графскую. По пути отдаю честь, стоящему на пьедестале Степанычу. У него такое же отчество, как у боевого адмирала – моего комдива. Катер. Крейсер «Москва». Торпедная палуба. Старший помощник. Я доложился. Обстоятельно, со всеми подробностями. Посмеялись и я, в от-личном настроении, отправился к себе в каюту – готовиться к сходу на берег. Встречай, Галина, лей-тенанта. Прилёг на койку и размечтался, закрыв глаза… Хлопает дверь в каюту. Открываю один глаз. В дверном проёме стоит помощник командира капитан 3 ранга Виталий Чупков.
- Серёжа, выручай. Пришла телефонограмма. Срочно отправить патруль на танцбол в район Горпищенко. В комендуру не заходи, дуй прямо на место. Арсенальщик в арсенале. Готов выдать пистолет. Старшина и два матроса стоят возле трапа. Кроме тебя нет ни одного свободного офицера, - изображая тяжкое дыхание, произносит помоха.
Я закрыл глаз. Прости и прощай, Галина.
Часа через полтора, сойдя с троллейбуса, я начал, не торопясь, патрулирование. На город опускались гражданские сумерки, но уличные фонари ещё не зажигались. Встречные и обго-няющие матросы приветствовали нас. Мы отвечали. Я не обращал на них обычного для патруля вни-мания. На инструктаже у коменданта города я не был и разнарядку на количество задержаний не по-лучал.
Где-то поблизости слышна музыка. За спиной у меня тихо переговариваются мои патрульные. Я рас-слабился, но смутное чувство ожидания неприятностей меня не покидало. Вдруг из переулка, бук-вально в десяти метрах от нас, выскакивают два парня. Оба одинаково одеты: черные брюки и белые рубашки. Один догоняет другого и толкает, мне так показалось. Первый падает, а догонявший наклоняется, и я отчётливо увидел в его руке нож. Я что-то закричал. Он увидел нас и рванул в сто-рону, неподалеку стоящего, кам забора. А у меня в голове сработал какой-то щелчок. На бегу растег-нул кабуру. Пистолет в руке. Патрон в стволе. Предохранитель сброшен и первый выстрел в воздух. А он уже возле стенки. Между нами около двадцати метров. Навскидку на бегу стреляю в стенку справа рядом с ним. Беру на испуг. А он уже почти на стене – закинул одну ногу. Между нами мет-ров десять. Третий выстрел в стенку, но уже между ногами…
Он с криком свалился на землю. Мне стало как-то не комильфо. Моряки, обогнав меня, окружили свалившегося с забора пацана. Появился мент с наручниками. Подъехал «воронок», скорая, ещё какая-то ментовская машина и закрутилось… Стою сторонке. Поставил «макарова» на предохранитель, засунул в кабуру. Подошли мои моряки.
-Товарищ лейтенант, ну Вы даёте,- с восхищением в глазах, проговорил старшина патруля,- пуля вошла ему прямо в каблук туфли и оторвала его. У него каблук высокий.

Была такая мода. Видел бы мой инструктор по стрелковой подготовке (Серёга Воро-нов четыре года срочной службы провёл на Балтике в п. Парусное, где готовили подводных дивер-сантов) мою самодовольную морду. Я у него ни разу не получил оценку выше, чем три с плюсом при стрельбе «навскидку» и четыре с минусом из положения «от бедра». Но заложенные до автоматизма приёмы видимо сработали плюс господин случай.
Приехали следователи из милиции, из военной прокуратуры, старшие офицеры из штаба флота и каждый требует, чтобы я лично доложил ему о произошедшем. И тут меня понесло:
- Что Вы все тут раскомандовались? У меня начальник тот, кто подписывает денеж-ную ведомость, кто представляет меня к очередному воинскому званию, и (вижу стоит комендант города полковник Голубев) комендант города. Делаю пару строевых шагов:
- Товарищ полковник! Согласно полученных от Вас указаний по патрулированию этого района… Комендант прервал меня. Сказал. что я правильно оценил обстановку, действовал решительно, оказывая помощь милиции и об этом будет доложено командованию флота.
До часа ночи шло разбирательство. Весь патруль писал объяснительные записки. Ответы на почему и как. Когда всё закончилось следователь, капитан милиции, засомневался в мой точности в стрельбе. Я предложил ему пари: он становится на расстоянии двадцати метров, ставит на голову спичечный коробок, и я сшибаю его из его же табельного «макарова». Он вежливо отказался.
За полночь, я с моряками был на корабле. Старпом уже всё знал и разрешил после подъёма флага сойти на берег до вторника.
Я на берегу. У калитки стоит мотоцикл с коляской. В коляске Галя. Рядом тандем из двух морских летунов. Они уезжают. В ушах звучит: Серый, меня ребята пригласили на пляж в Песчаное. Не скучай! - Пропал вечер. Не будет домашнего вина. Не будет песни под семиструнную:
-Вот уж солнце встаёт. Сумрак ночи пропал, а вокруг тишина и прохлада.
-Мне пора уходить. А ты держишь меня. Всё целуешь и шепчешь не надо, не надо, не надо.

Frailty your name is women! Не постоянство – имя тебе женщина.







Звездный заплыв



Приближалось последнее воскресенье июль – месяца. День Военно – морского Флота! Я – участник «звездного заплыва». Три больших десантных корабля проходят по бухте, разворачиваются в районе памятника Затонувшим кораблям и стопорят ход. Открываются аппарели. По ним ровными рядами сходят матросы и плывут в сторону берега под звуки марша. Вот лучом такой звезды я был поставлен командовать. Я плыву первым. За мной моряки тащат три плотика. Плотики держались на спасательных кругах. У, меня был центральный луч. Этому соответствовала и агит – атрибутика. В центре военно-морской флаг, а по бокам портреты двух Ильичей – Владимира и Леонида. И хлынул дождь. Проливной. После жары всем стоящим зрителям на берегу – это нирвана, а нам не очень – то. Казалось бы, воде дождь не помеха. Струи дождя били об воду и поднимали высокие всплески – бульки. Берег исчез. Ворочаю голову назад – флаг вижу, а моряков – нет. Становлюсь на попа, рабо-таю ногами, как вратарь в водном поло. Вижу берег, на него и держу. Время от времени изображаю поплавок. Естественно на берег все попали, хотя путаница была. Главное никто не утонул. В награду – овации зрителей. Уже на борту крейсера я обнаружил исчезновение плотика с флагом. Ильичи есть, а флага нет. Агитки – ерунда. Не было спасательного круга. Он висел на борту моего объекта приборки, напротив спасательного плотика. Плотик есть, а круга нет. Нет, так нет. У меня был сход-няк, и я сошел на праздничный берег.
На следующий день, мурлыкая любимую морскую песню «А поутру они проснулись, кругом помятый океан», я прошел на свой объект приборки – спардек левого борта. Старшина приборки со знаменитой фамилией Овод и четверо матросов уже драили палубу. По носовому трапу поднялся, недавно назначенный, старпом в матросском бушлате с погонами капитана второго ранга Гарамов Юрий Аршакович. Я представился. Он осмотрелся, и, направляясь к кормовому трапу, пожелал ви-деть на переборке спасательный круг. Я пожелал того же самого старшине приборки и пошел гото-вить себя к подъему флага. На вечернем докладе Овод сообщил мне, что круг он не смог добыть. Ну что ж, проверим старпома.
- Овод, крепеж круга снять, спрятать. Место зачистить, замазать. Сделать так, чтобы и следа пребывания круга там не было. Я сам займусь кругом.
На следующий день, насвистывая любимую морскую песню «Шумел прибой, и волны гну-лись», я ждал старпома. Встреча состоялась.
- Где круг?
- Какой круг? На правом борту у Сафарова есть, а у меня нет.
Игорь Сафаров – командир приборки правого спардека. Старпом посмотрел на переборку и, не сказав ни слова, перешел на правый борт. Я срочно начал искать главного боцмана мичмана Бе-лого. Нашел. Клянется всеми боевыми подругами, что у него всего два круга и то для парадного тра-па при встрече начальников от комфлота и выше.
- Товарищ мичман. Вы почти каждый день заходите ко мне в каюту перед обедом «помыть руки». Я Вам хоть раз отказал? Мы же с Вами соседи по жилью (Я снимал на Северной стороне ко-нуру в частном секторе). Я все расскажу вашей Маше.
Не знаю, что больше на него подействовало: толи лишиться флотской конвертируемой валю-ты, которая хранилась у меня в двухсотлитровой бочке в КРМе (корабельная радиомастерская), толи нежелание получить взбучку от жены. Минут через пятнадцать круг, завернутый в мешковину, ле-жал на моей койке.
Вечером, дождавшись схода старпома на берег, Овод все восстановил на место.
На следующее утро, напевая любимую морскую песню «Знает только бухта Южная, пляж и синие огни», я ждал старпома.
- Воронов! Ты мне говорил, что круга нет. А он есть! Что это значит.
- Не помню, товарищ капитан 2 ранга. На спардеке стоят две артиллерийские установки («Барс» и «Терция»). Палубу называют артиллерийской. Заведование БЧ-2. Если исчезнет ствол, я тоже должен буду его искать? Пусть скажут спасибо, что за них приборку делает радиотехническая служба.
Гарамов как – то странно взглянул на меня и, не сказав ни слова, исчез в поперечном кори-доре. Через два дня моим объектом приборки стал отсек промежуточной палубы. Тепло, уютно… Но это впереди, а сегодня у меня сход на берег. Есть повод хорошо посидеть.
Повод. Призовая шлюпка пкр Москва заняла первое место, обойдя фаворитов гонки с крей-сера Кутузов и вечно первых парней из спортроты! Ситуация. Наша шлюпка шла третьей. Впереди спортрота. За ней в притык- кутузовцы. Мы отстаём метров на 10 -15. Вдруг шлюпка спортсменов резко вильнула и подрезала ушаковцев. До финиша где-то с пол-кабельтов. Нас никто не достал. Оказалось, что у чемпионов флота сломалась лопасть весла, спортивная, как лопата, в отличии от наших обычных.
Вёсла на валёк. Проходим мимо зрителей. Овации. Триумф. Награды. Главный судья сорев-нований комбриг Владимир Христофорович Саакян со словами: «Воронов, оказывается Вы не только умеете угонять чужие катера», поздравил с победой, пожал руку мне и матросам шлюпки.
И пошла гулять моя фамилия по флоту.




Лейтенант сошел на берег

Сход на берег лейтенанта с крейсера, стоящего на четвертых бочках, - это уни-кальное явление. В те славные времена убытие на берег в партикулярном платье запре-щалось. Попробуйте зайти в какое-нибудь историческое место в военно-морской форме с лейтенантскими погонами. А исторических мест в славном городе-герое не счесть. Под-нимаешься с причалов Минной или Телефонной стенки, смотря где тебя высадили с ко-рабельного плавсредства, и попадаешь на улицу Ленина. Поворот на право. Проходишь музей. Напротив, дома офицеров флота ресторан, именуемый в народе КЭЖЭ (козья ж..а) за узкий проход во дворик- кафе этого заведения. Площадь Нахимова. Кафе =Алые пару-са=. Можно спуститься к памятнику затопленным кораблям. Чебуречная. На траверзе пкр Москва. Под сочный чебурек с неописуемой радостью наблюдаешь корабельную жизнь. Далее по набережной - ресторан Севастополь. Заходи, отдыхай, лейтенант. Но при вы-ходе тебя ждут суровые лица патрульной службы. И запашок от тебя не клюквенного со-ка, выпитого натощак, а… Хорошо, если повезет и старший патруля выполнил план, по-ставленный комендатурой. Нет - готовься к встрече с комендантом.
Однажды, мы с моим другом решили отметить какую-то дату, по-моему, «День парижской коммуны». Получив разрешение на сход, переоделись в штатские брючки-маечки и произвели посадку в баркас на катерной палубе. Баркас подошел трапу, принял на борт увольняемых и убыл на телефонную стенку. Нас не заметили. Мы сидели в ди-зельном отсеке. Курс наш был направлен на ресторан Севастополь. Разочарование. У две-рей толпа не менее желающих. Нас окликает наш однополчанин Володя Пикуза. При ро-сте 165 см и весе 95 кг он, как ледокол прорезал толпу. Мы в кильватере. Стучит в стек-лянную дверь монетой с профилем Ильича. Пара минут и мы уже за столом.
Вечер пропал. Пикуза сильно захмелел. Подружки из Киева оказались за бортом – не бросать же нам своего боевого товарища. Вижу- патруль стоит в фойе ресторана. Сни-маем с Володи рубашку с погонами. Маечку оставляем и через кухню, служебный выход, обнявшись, как родные братья, вывалились на Б. Морскую. Минут через 15 мы были у дверей флотской гостиницы. Сейчас там располагается Техническое управление КЧФ. Пятьдесят копеек и койка в твоём распоряжении до ура. В 6 часов утра подъём. Спуска-емся с горочки на Телефонную пристань. Там уже стоит обходной катер, прозванный в народе «утюгом» за внешнее сходство.
На рейде Севастопольской бухты в те времена на якорях и бочках стояли крейсера Москва, Ленинград, Кутузов, Жданов, Слава, ОС-24 (Ворошилов), Дзержинский и лейте-нантов на них было, как блох на Шарике. Вот их-то труженики «утюги» и развозили на подъём флага.
У трапа на торпедной палубе нас торжественно встречал начальник РТС Вадим Хохлов. Записи о нашем сходе на берег у вахтенного офицера, естественно, не было. Де-журный по кораблю Валентин Тарнавский клятвенно уверял, что на сходне нас не видел.
-Они, что. В плавь ушли? Воронов, что- дурной пример заразителен? – напомнил Хохлов.
Дурной пример. Месяц назад я заступил на вахту. Крейсер стоял на четвёртых бочках. Нача-ло шестого утра. Скоро подъём. Зевота доконала. Предупредив дежурного, поднялся на бак, прошелся по полётной палубе и, нырнув в кормовой люк, вышел на катерную палубу. Командир вахтенного поста отсутствовал. Знакомая картина. Постучал по борту баркаса. Тишина. Перехожу на другой борт и… В моей голове возник Дефо и его герой Робинзон Крузо. Прямо от кромки палубы в направле-нии дверного проёма тянулась цепочка мокрых следов, оставленных голыми человеческими ступня-ми. Следы были свежие и привели меня прямо в кубрик, где голый моряк, сидя на койке, выкручивал свои трусы. Рядом висел конец, по которому он уходил в воду и поднимался на палубу. До берега на Северную сторону метров 200-250. А там каждую ночь его ждала каждую ночь его ждала любимая…

Выволочку мы с Игорем Сафаровым получили. В общем решили, что будем переодеваться у меня на съёмной хате.
Вот оно долгожданное воскресенье. Вчетвером сошли на берег: Володя Чугунов, Гена Ани-симов, Игорь Сафаров и Серёга Воронов. Друзья ушли на учкуевский пляж, предварительно нагру-зив меня провизией с местного рынка. Подхожу к калитке и лицом к лицу сталкиваюсь с тремя чуд-ными виденьями. Три девицы в купальниках и полотенцами через плечо проплыли мимо меня. За-пах духов «может быть…» задержался на мгновение и уплыл в сторону пляжа. На что смотрит мужик в след женщине? Правильно. Я тоже посмотрел, как они попками элегантно выписывают восьмёроч-ки. Одна из них оглянулась. Взгляд у лейтенанта стал, как у голодного гаишника, выходящего на тропу войны с водителями.

В Сухуми в обезьяньем питомнике были? Нет? Почти в природных условиях на горе Трапе-ция живут стада обезьян. Наблюдал я там такую картинку. Сидит на маленьком возвышении обезья-ний самец, поигрывая яблоком и посматривая на проходящих перед ним самок. А те старались! Каж-дая своей голой задницей на уровне его глаз такие фортеля выделывала… Диву даёшься. Самец громко щелкал языком, подзывая к себе самую ретивую, приобезьянно удовлетворял её, и одаривал яблоком. Эволюция, по Дарвину, шла вперед. Встав на ноги, что мог видеть неандерталец на уровне своего зрения – волосатую грудь с микрососками. Природа срочно восстановила этот дисбаланс – две прекрасные половинки, которые кормят нас в младенчестве и привлекают взгляд в зрелости. Но в генах что-то сохранилось: Мужские особи провожают взглядом встречную женщину, в Бразилии на карнавале выбирают лучшую попку, называя её ласково, бум-бум… А женская походка? Тело идёт само по себе, а это самое…словами не выразить. Отвлёкся от темы.
Во дворике частного домишка начинаю готовить закуски к приходу моих друзей. Салатики и нарезочки всякие – это, само собой. Для украшения стола (друзья засунули в мою сумку черномор-скую камбалу) шашлык и рулетики из калкана. Одно из моих фирменных блюд. Калка хорош - ки-лограмм на семь. Вернулись с пляжа три комнатосъёмщицы.
Где мои верные мушкетёры? Сами требовали, чтобы я накрыл полянку. Поводом послужила листовка, выпущенная политуправлением, с фотографией. Называлась она: «Передовой офицер части старший инженер – лейтенант Воронов.» Когда я её прочел, то подумал, что это о однофамильце. Но на снимке был вылитый я. Второй раз прочёл – зауважал себя.
Накрыл стол. Сели хозяева, три девицы и я. Подняли первые стаканы домашнего вина… «Ве-черело – солнце село», а бойцов всё нет. Заваливаются двое, в штатском, под шафе. Игоря с ними нет. Оказалось, Игоря задержала милиция (Где они успели переодеться?), узнав, что он офицер, пе-редали его патрулю.
Переодеваюсь. Забираю у друзей форму Игоря и, наказав ждать меня, держу курс на ко
мендатуру. Маршрут: Бартеньевка - площадь Шмидта - паром- Артбухта - улица Ленина.
Устроился в курилке. Дождался, когда освободится комендант. Моряки знают, что творится в воскресенье вечером в 115 комендатуре УКЧФ. Подошёл к коменданту. Предста-вился. Вряд ли он меня узнал, но фамилию вспомнил. Лейтенанта понесло. Я рассказал, как мы с задержанным офицером Сафаровым, проявив мужество, задержали двух хулиганов. По-ка я разбирался с участковым, оба уголовника сбежали, а два пьяных мусора, всё перепутав, передали защитника Родины патрулю и т.д. и т.п. Он выслушал меня и ушёл, приказав ждать его. Вернулся быстро. Действительно всё было так как я рассказал. Только их было четверо, а не двое. Все их опять повязали. Спросил, где мы живём.
Узнав, что на Северной, препроводил меня в двухместную камеру, пояснив, что в час ночи туда нам не добраться. Через пару минут привели Игоря.
Сон не шёл. Как всё прекрасно шло. С Людочкой из Питера мы произвели взаимный обстрел глазами. Она – одиночными. Я, как из автомата, выпустил весь рожок. Договори-лись о ночном купании, о встрече восхода солнца над морем…
Прошло много дней после описанных событий и однажды в мою каюту вваливаются все мои друзья. Требуют накрыть поляну и суют мне в руки газету Флаг Родины. В передо-вице, за подписью военного корреспондента капитана 3 ранга И. Кондратьева, описывалась моя служба. В конце статьи сообщалось, что коммунист Воронов С. Д. избран делегатом на 24 съезд Компартии Украины.
Я не злопамятен, но напомнил, чем закончилось одно застолье, и отказал. Может напрасно. У меня хорошие были друзья.





Политзанятия


Суббота. У меня «сидячая» смена. Остаюсь старшим за начальника РТС.
По трансляции Большой Зам (Заместитель командира по политической части) В. Ле-вашов приглашает в каюту руководителей групп политзанятий с конспектами. Беру тетрадь для конспектов, иду к каюте Левашова. Там уже толпятся руководители разных рангов. Ока-зывается, в понедельник наш корабль проверяет политуправа флота. Я веду политзанятия в группе трюмных в электромеханической боевой части. Хитропопые механики, сославшись на нехватку своих офицеров, уговорили зама читать лекции их подчиненным офицерам радио-технической службы. Нонсенс. И ни как я не мог решить вопрос своего освобождения от столь почетной обязанности. Но мысли в голове лейтенанта бродили…
В поперечном коридоре толпятся офицеры, ожидая своей очереди, и поглядывая в от-крытую дверь каюты зама. Журчанье политпросветителей прерывает голос зама, предлагая ве-сти себя, собравшимся офицерам, потише. Тихо. Слышны только работающие механизмы ко-рабля. Настало мое время.
- Мужики! Кто в обеспечивающей смене, прошу в пятую каюту после отбоя. Накры-ваю поляну. Есть повод.
Народ зашевелился. Сказано было так, чтобы в каюте услышали. Услышали. Подошла моя очередь. Левашов посмотрел мой план занятий, конспект, напомнил мне о строгом вы-полнении плана и никакой самодеятельности и после занятий ни каких праздничных дат не отмечать.
Самодеятельность. На одном из политзанятий моряки должны были прослушать речь В.И. Ленина по поводу победы над Колчаком. Начальник корабельного клуба мичман Ткач водрузил магнитофон на стол, включил, а он не включался. Не пошла речь. Ткач забрал своё хозяйство и ушёл. Чем занять 28 улыбающихся трюмных, держащих в руках новенькие две-надцати листовые тетрадки для конспекта речи вождя революции?
- Сегодня пишем три письма, - объявил я им. –Первое письмо- родителям, второе-любимым девушкам. Третье, таковых не имеющим, пойдёт в славный город Иваново, город невест. И лейтенанта понесло… Наказал меня, после разборок, начальник политотдела капи-тан 1 ранга Павел Романович Дубягин, рублём. Купил я новые тетрадки.
Праздничная дата. Понедельник. Прошли политзанятия. Офицеры собрались в салоне кают-компании. Старпом в городе. Заместитель командира где –то задержался и я, пользуясь правами заведующего кают-компании, пригласил офицеров к столу. Гарсонщики постара-лись- стол накрыли по-праздничному. Графинчики, стаканчики, закусочки… Я предложил тост в честь праздника Парижской коммуны. Меня поддержали. Только Хохлов, исподтишка, показал мне кулак. Второй тост выпили за освобождение Бастилии. В кают-компанию, явно куда-то торопясь, заскочил Левашов. Отказался от первого блюда. Перехватил какой-то сала-тик с кусочком бастурмы и, уже стоя, влил в себя всю, подкрашенную под компот, жидкость из двухсотграммового стакана… а мы половинили.
На следующий день лейтенант Воронов имел честь быть приглашенным в каюту старшего помощника. Юрий Аршакович Гарамов. Старпом объявил мне, что я освобождён от заведования столом кают-компании офицеров. А чтобы лейтенанту не было скучно, он при-казом командира назначен ответственным за ВПД. Выписывать проездные документы экипа-жу корабля.
И так, получив ценные указания, я покинул каюту Левашова. Далее пошла обыч-ная субботняя корабельная жизнь. Развод вахты. Увольнение личного состава. Подготовка верхней палубы к просмотру кинофильма. Фильм. Вершина субботнего вечера – прием увольняемых. Корабельные офицеры знают, что это такое. В рубке дежурного изучаю журнал схода офицеров. Сработало. Весь политсостав остался на корабле. Я целый вечер метался, ис-полняя свои обязанности обеспечивающей смены, заодно. Отбой. Развод вахты. Постепенно жизнь на корабле затихала. В полночь в моей каюте собрались мои друзья. Командир гидро-метеослужбы Ю.Матренин, авиатехник Г. Анисимов, электрик В. Чугунов и мы, программи-сты, И. Сафаров и С. Воронов. Дверь в каюту открыта. Слышим, как в отсек кают 1,3,5 кто-то спускается по трапу с промежуточной палубы. В дверном проеме показывается Большой Зам капитан 2 ранга Левашов. За ним видны головы политработников. Что он видит? Два че-ловека сидят за столом, два на торцах нижней койки и я у бортовой переборки с двенадцатым томиком В.И. Ленина.
У остальных в руках конспекты.
- Чем занимаемся? – Спрашивает ЗК, быстро окидывая взглядом каюту.
- После вашего инструктажа, решили углубить свои знания классиков марксизма – ленинизма. Кое-что требует конспектирования. Решили собраться, поделится мнением о так-тике и форме ведения занятия.
- Это очень правильно и это похвально. Ну, а что тут делают механики? - показывает на В. Чугунова.
- А я у него в группе веду политзанятия. Он меня знакомит со списочным составом группы. Кстати, перед проверяющими подниму вопрос правомерности ведения занятий в чу-жой группе.
Зам командира БЧ-5 начал что-то пояснять, но Левашов его остановил. Взгляд его опять забегал по каюте, остановился на мне.
- Товарищ Воронов, проведите это занятие, после чего вернётесь в свою группу.
Хорошо, что он не знал – у меня не было подчинённых.
- Чем займетесь дальше? - зам повёл носом.
- Примерно через час пройдемся по своим заведованиям. А дальше – по обстановке.
- Ну, что ж, товарищ Насонов. Вы сегодня обеспечивающий политработник. Помоги-те товарищам.
В. Насонов – заместитель начальника РТС по политчасти. Старлей. Нормальный му-жик. Поняв, что тревога была ложной, Левашов со товарищи разошлись по каютам. Больше я нигде политзанятий не вёл!
- Нахал ты, Серёга, 14 политработников не сошли на берег. Ладно. \» Нельзя предот-вратить, надо возглавить», - сказал Насонов, - наливай!





Первая боевая служба


. В Севастополе заканчивается бабье лето. А у нас выход на первую боевую службу. Снимаемся с якорей и бочек. С боевых постов идут доклады о занятии своих мест личным со-ставом по учебно-боевой тревоге. В нашей группе отсутствует лейтенант Пикуза. Корабль медленно выбирает якоря, набирает ход. Вадим Хохлов – начальник РТС переживает: где Пи-куза? Корабль, выбрав якоря, начинает движение в сторону боновых ворот. В БИП ввалива-ется лейтенант Пикуза. Расказывает Володя Азаров – вахтенный по-якорному: - С ходового получил команду оставаться на месте, пока не пройдем боновые ворота. Левый трап поднят и закреплен по-походному, правый слегка приподнят. Слышу доклад сигнальщиков о том, что к левому борту подходит моторная шлюпка. Перебегаю на правый борт. Жму на кнопку спус-ка трапа. На трап вскакивает Пикуза. В БИП не хотел идти – привел «лично.
Я сам находился в посту вычислительных машин и не знаю, что ему говорил началь-ник РТС. Нам же Пикуза говорил в свое оправдание только одно: «Ах, какая женщина!» Прошло много лет и Татьяна Назарова, возможно, вспомнила эти слова, вставив их в припев своего шансона. На ходовом было не до Пикузы.
Прошли боновые ворота. По боевой трансляции голос командира:
- ПЭЖ (пост энергетики и живучести)! Что у вас с котлами!
- БИП (боевой информационный пост)! Что у вас с Восходом!
- Башлий, Хохлов. Прибыть на ходовой мостик к командиру!
Как оказалось, следуя флотским традициям, механики пытались пустить из трубы па-ру колец дыма. Не сложилось. Из трубы, как из жерла вулкана, вырвалось большое черное об-лако. Не успела эта тучка растаять, как вдруг огромная антенна радара «Восход» трижды наклонилась, ритуально прощаясь с Севастополем. Не помню, кто у механиков отличился, по-моему, капитан-лейтенант Виктор Водолазкин, а в РТС – мичман Ковалёв Игорь.
Начальник РТС ворчал. Что служба пошла раком и надо всем осмотреться в отсеках. Так и стало, как в воду смотрел. Весь поход составил 48 дней. Нас раньше отозвали в Глав-ную базу для показа Министру обороны СССР.
Туманным утром по учебно-боевой тревоге начали проход пролива Босфор. По зара-нее расписанному плану, были задраены все двери и люки, выходящие на верхнюю палубу. У каждой стоял офицер. Ходили слухи, что какого-то корабля в пролив сиганул матрос, с целью попросить политическое убежище у турецких властей.
Мне досталась дверь на артплощадке правого борта. Годом раньше я проходил эти места на БПК «Отважный». Стамбул не изменился. Прошли проливную зону. Пятая точка. Первая стоянка на якоре. Дозаправка топливом и водой. Помывка личного состава. Первые неприятности. Трюмные перекрыли воду в душевых кабинках в отсеках офицерских кают. Исчезли питьевые автоматы с газированной водой. Вода в питьевые бачки стала подаваться один раз в сутки. Механики объясняли это перерасходом воды. Нас, вычислителей, выселили из четырёхместной каюты номер 62. Единственная каюта на крейсере с иллюминаторами. По-нравилась кому- то из лётчиков. Каюта была неудобной: рядом секретная часть, напротив –корабельный карцер. Дверь каюты откроешь и видишь очередного наказанного матроса за решёткой. Начальники снуют туда-сюда и обязательно заглянут в каюту: чем тут занимаются четверо лейтенантов. Помощник командира Виталий Чупков определил нам с Игорем Сафа-ровым каюту номер 5. Помоха был добрейший человек. Никому не мог отказать, вот и была частая чехарда с каютами. Много позже, когда он уходил в отпуск, его замещал Витя Нудель-ман. То был порядок- любимчиков не было ни по вахте, ни по быту.
Заскочил обмыть моё новое место жительства Чугунов, командир электротехнической группы. Посочувствовал мне. Через пару дней летуны сами покинули, приглянувшуюся им каюту. - в одну из ночей вытяжная вентиляция сработала как приточная и копившийся мусор на фильтрах, засыпал всю каюту. На щедрый жест Чупкова вернуться в 62 каюту, я вежливо отказался.
Снялись с якоря и началась боевая служба и боевая учёба. Я нёс вахту в БИПе, куда стекалась вся обстановка: воздушная, надводная, подводная, данные радио и радиотехниче-ской разведок и прочая, прочая. Всё это наносилось на карты, планшеты, анализировалось и выдавалось на ходового командира, для принятия решения в той или иной ситуации. В про-цессе несения вахт, выяснилось, что автопрокладчик с картой общей обстановки, находится в очень неудобном месте – за индикатором РЛС «Восход». Плохой подход, а если штабные офицеры там же… Всё! Пиши пропало. Юра Сериков, инженер РТС, дал дельный совет, как лучше переставить индикатор. Время выбрал в период учения по ночной заправке крейсера от танкера на ходу. Не буду повторяться, чего мне это стоило, но к утру восходовский ВИКО стоял у стенки, а автопрокладчик-по центру боевого поста. Impossible is nothing!
Утром на пост, как обычно, прибыл Хохлов. Осмотрелся. Поговорил со мной по ду-шам, но одобрил. Прицепился особист. Отстал, когда узнал, что переделки одобрил комбриг. Правда, в кают-компании после обеда на перекуре, подошёл ко мне и с ехидной улыбочкой и посоветовал не очень радоваться. В ответ я изобразил улыбку, какую рисуют на эмблемах электрощитовых. Он шарахнулся от меня и больше не трогал.
Круто взялся за обучение операторов информационного поста. Хохлов расписал мне в смену моряков по первому и второму году службы. Третий и четвёртый, распределил между остальными вахтенными офицерами. Я промолчал. Штурман Саша Шинкаренко дал мне сборник упражнений по кораблевождению и я в свободное от вахты время натаскивал всех своих на решение задач по надводным целям. Кое чего добился. Коля Овод и Миша Оборо-тов свободно обрабатывали до семи целей, работая на штурманских планшетах боевой про-кладки Ш-1.
Этого было мало. Демонтирую с поста управления полётами выносной индикатор РЛС «Дон». Устанавливаю его на подставку с колёсиками от осциллографа ИО-4. Теперь бе-гать по посту не требуется. Где бы вахтенный офицер БИПа не выбрал себе место, перед ним всегда находился выносной индикатор надводной обстановки.
На ходовом посту обычная шкала обзора водного пространства 15 миль. Я упреждал. У меня на вахте - 30миль. Естественно, на запрос с ходового о любой цели, следовал неза-медлительный ответ с предложениями или рекомендациями. Командир корабля капитан 1 ранга Старожилов это подметил. В случаях непредвиденных осложнений по корабельной трансляции раздавалось: « Запорощенко прибыть в ходовую рубку». Толя Запорощенко счи-тался лучшим вахтенным офицером на ходу. У слышав эту команду, я сам шел на свой пост. Знал, что сейчас раздастся команда: «Воронову прибыть в БИП». Так шла боевая учёба, при-тирка личного состава, появлялись навыки работы на море…
В РТС –авария: сгорел блок передатчика РЛС «Ангара». Локатор обеспечивал полёты вертолётов. Это было ЧП. Хохлов собрал костяк инженеров РТС и поставил задачу: «Прибор восстановить». Над восстановлением сгоревшего монтажа прибора по сменно работали почти все офицеры свободные от вахт. Мне досталась плата электроники. Работал в КРМе-корабельной радиомастерской. Пока мне по списку мичман Саша Иванов доставал все детали я налил в обрез литра три спирта и стал промывать плату с целью выявления пригодных дета-лей. Другого пути не было. К утру я полностью восстановил всю схему. К обеду закончил Витя Петренко монтаж. Подключили мою плату. Ещё два часа ушло на прозвонку. Вадим Хохлов доложил командиру, что станция готова к работе. Командир объявил всем благодар-ность. Боевая служба продолжалась, но не долго. Получили приказ о возвращении нашего крейсера в Главную базу для показа Министру обороны маршалу А. Гречко.
В Средиземном море на банке в 5-й точке перед переходом в Севастополь нас заправ-ляли всеми видами довольствия. И вода для бани. Отмылись, распарились. Сидим в каюте, решили перед обедом «помыть руки». Но спирт наш хранился в арсенале. Не пойдешь же к старпому просить добро на употребление спиртного. Даже, если это и после бани. Пошли к летчикам. У тех есть, но со дна бочки и очень грязный. Забрали бутылку. Нашли начальника химической службы Володю Якименко. Володя притащил противогазную коробку. Поставил ее в тарелку на-попа, обещая стопроцентную очистку, вылил в коробку содержимое бутылки. Прошла минута, пять минут. Тарелка оставалась сухой. Володя поясняет нам, что надо разба-вить спирт, что бы получилась водка. Менделеев чертыхнулся в гробу, но мы этого не услы-шали и смотрели на манипуляции химика. Он помыл бутылку, наполнил ее водой и вылил ее в коробку. На дне тарелки появилась лужица, какой - то грязной жидкости. Спиртным не пахло. Три пары глаз, как три двустволки, уставились на химика. Химик выскочил из каюты. Рванувшийся за ним Володя Чугунов, вернулся, сообщив нам, что Якименко заперся в своей каюте.
Володя – химик реабилитировался. Минут через пять пришел с бутылкой коньяка. Держал для флаг-химика эскадры, как презент. Нам повезло. На борту его не было.
С той поры я противогазу, как фильтру для жидкостей, не доверяю.



Корабельная баня

На крейсере вдруг зашевелились химики. Забегал, освобождённый от всех вахт и нарядов, Володя Якименко – начальник химслужбы корабля. Стояли на ушах флотские химики. Командир корабля, капитан 1 ранга Старожилов Ф.Т. со-брал офицеров корабля и прояснил ситуацию. На корабле будет проведено показа-тельное учение по устранению последствий взрыва атомной бомбы для слушате-лей Академии Генерального Штаба ВС СССР.
Я воспринял это спокойно. Для меня – это обычное учение: прибежал на пост по тревоге, задраил дверь в отсек с БИУС (боевая информационно-управляющая система), доложил на Главный командный пункт, что старлей Воронов к бою и походу готов и в спокойной обстановке жду отбоя. А пока обеденный перерыв и я, сидя на спине, раз-мышлял о сходе на берег. Главный боцман доложил, что моя хозяйка, у которой я снимал конуру во дворе, сдала в хате комнату четырем приезжим молодицам. Стук в дверь каю-ты. Рассыльный. Меня вызывает командир.
- Воронов, ставлю тебе боевую задачу. Провести показательную дезактивацию личного состава. В твоё полное подчинение переходит кормовая баня. Через два часа жду с докладом, что, где, когда,- годами отточенным голосом, объявил мне командир.
- За что, товарищ командир?
- А это тебе за опознавание с равелином. Справишься, забуду. Отмоешь моряков от радиоактивной грязи на отлично, сам помоешься. На берегу. Двое суток. Свободен. Ну Володя, ну Якименко, удружил называется.
С равелином такая история получилась. На подходе к Севастопольской бухте корабль на запрос с Константиновского равелина давал ответный сигнал. Ночью – про-жекторами. Днём - трёхфлажкой. Обычная система опознавания «свой – чужой». Каждый флаг имел своё буквенное обозначение на кириллице. Для смышлёных: буква А – это «аз», Б - «буки», В- «веди» и так далее.
На подходе к боновым воротам в ходовой рубке маленькая суета: заход в бух-ту, постановка вертолётоносца на якоря и бочки – это каждый раз экзамен для командира. Я- подвахтенный офицер. Сигнальщик докладывает, что на Константиновском поднят сигал КХЖ - «како» - «хер» - «живете». Запрашиваю у сигнальщиков, какой ответный на сегодня. Отвечают, что НХП – «наш» - «хер» - «покой». Проходящий мимо командир, буркнул: «Какой «покой», б… Вспомогательного буксира нет». Я это понял буквально и по моему приказу был поднят ответный НХТ – «наш» - «хер» - «твёрдо». Ну и началось…
Неправильное опознавание, оперативный дивизии, флота… Кончилось тем, что коман-дир послал всех куда-то, а меня прогнал с ходового, с наказом на глаза ему не попадаться.
Вернулся каюту. Пять минут и план был готов. Что главное в бане? Пра-вильно. Вода, мочалка и мыло. Вода на крейсере была, а мыла не было. Ни в корабельной лавке, ни военторге, ни в городских магазинах. Срочной службе ещё что-то перепадало, а мичманы и офицеры несли службу без мыла. В голове зашевелились нехорошие мысли о хорошем.
Нашел командира боевой части связи и наблюдения капитана 3 ранга Яку-бовского и уговорил его связать меня по ВЧ с начальником химслужбы флота. Беру те-лефон в зубы и, представившись командиром крейсера Москва, попросил содействия в вопросах получения кой- какого имущества в тылу флота. Просил, завизировать наклад-ные, с которыми к нему подойдёт старший лейтенант Воронов. Затем связался с замести-телем начальником тыла. Повторил, примерно, тоже самое. Оба больших начальника с пониманием прониклись к просьбе «командира» и готовы были принять старшего лейте-нанта Воронова.
В документах был маленький нюанс: на все требуемые вещи стояла цифра и рядом в скобках - та же цифра, только прописью. Везде, кроме мыла. Там стояла одинокая цифра 1 ящик. Командир, подписывая накладные, сказал, что мыла мне не дадут. В стране был очередной дефицит. Дефицит мыла. Если матросам кое-как мыло перепадало, то офицерам и мичманам, и их семьям – нет. В торговых точках Севастополя его достава-ли только из-под прилавков.
Оба начальника приняли меня и наскоро поставили все необходимые подпи-си. Выйдя из кабинета начальника тыла, в графе мыло приписал к единице 0. Видел бы кто ни будь, как рыдали тыловые мичмана и прапорщики, выдавая мне мыло. В каждом ящике по 100 кусков! Получил какую-то одежду б/у: робы, трусы, тельняшки, ботинки, полотенца.
До времени «Ч» оставалось три дня. Три дня я мыл и стирал, выделенных мне
60 человек матросов, доводя их действия до автоматизма. 15 сосков для подачи воды – четыре смены моряков. Первая тренировка – 60 человек за один час. Немного подводили моряки, служившие по четвёртому году. До «дембеля» им оставалось два месяца. Ни ка-кие мои увещевания, призывы к комсомольской совести не помогали. И пришла мне на память речь американского генерала перед атакой на японские позиции из книги Энтона «Однажды орёл». Я пообещал старослужащим, если уложимся в двадцать минут, буду ходатайствовать перед командиром о включении всех в первоочередную смену ДМБ и лично провожу до Симферополя, выставив ящик пива. Последняя генеральная репети-ция – все три смены прошли дезактивацию за 15 минут! Я и мои бойцы были готовы.
Показательное учение для слушателей академии длилось около часа. И вот за-ключительный аккорд – дезактивация личного состава. Первые тридцать матросов, сбро-сив с себя «загрязнённую» одежду, стояли под распылителями воды. По моему жесту трюмные подали воду- отключили. Мылятся руки. Включили воду- отключили. Намыли-вается голова. Воду включили-отключили и т.д. сверху вниз до ног… Первая смена, вто-рая, третья. Хронометраж показал 12 «двенадцать» минут. Стоящий рядом генерал тихо произнёс: «Не моряки, а роботы».
Подвели итоги учению. Общая оценка – хорошо. Мой фрагмент учения-отлично. Но главный итог учения – все семьи офицеров и мичманов забыли, что в городе существует дефицит мыла.
Опыт такой помывки пригодился. На одной из боевых служб из-за нехватки воды недели две экипаж ополаскивал свои загорелые тела солёной средиземноморской водой. На пляже- это хорошо, а на корабле доставляло массу неудобств. Первым взорвал-ся командир минно-торпедной боевой части Боря Попов. Сцепились в перепалке два «бычка» Башлий и Попов. Башлий заявил, мол, вот тебе столько – то воды, вот и помой всех. Боря заявил, что помоет. Я его поддержал. Какой-ни какой, а опыт у меня был. Через организованную нами баню, прошёл весь корабля. Последними, испытывая настоящую истому, балдели мы с Борей Поповым, подставляя про…, про… и просалёные места горя-чим струям пресной воды. Компанию составил Башлий. Предбанник. Мой приборщик каюты Миша Оборотов принёс три банки пива «Стелла» - ченч в Александрии на пио-нерские значки. Знал, где у меня нычка. Сидели втроём, распаренные пили холодное пи-во и вели разговоры о вечном. Зашли к Попову в каюту. Навестили каюту Башлия. Капи-тан 2 ранга и капитан 3 ранга высказали несколько приятных слов в мой адрес. И я по-чувствовал себя круче самого крутого яйца.













Свадебная авантюра


Севастополь посетил с дружеским визитом МО СССР маршал Советского Союза А. Гречко. Маршрут его пролегал с Качинского аэродрома на Северную сторону и катером на Графскую при-стань. В помощь милиции с кораблей были направлены дополнительные патрули. Попав на глаза помощнику командира, был отряжен, и я с тремя матросами. Рейд был закрыт. Паромы не ходили и на площади им. лейтенанта Шмидта скопилось приличное количество отдыхающего люда со всего Союза.
Место мне определил помощник коменданта города недалеко от причала, где уже болтался катер командующего ЧФ. Быстро организовался коридор из реденьких цепочек милиции вперемежку с патрулями. Солнцепёк. В тени – 30 градусов. Хорошо, что надел белый кителёк на голое тело. То справа, то слева от меня пытается пролезть вперед какая – то рыжая девица, нахально уверяя меня, что мы знакомы. По окрасу, зеленым глазам и говору, а щебетала она как коренная москвичка, начи-наю что-то вспоминать. В это время на площадь въехали три машины – две Волги и газик сопро-вождения ВАИ. Акающая рыжая исчезла за моей спиной.
Машины остановились, не доезжая метров пятьдесят до катерного причала. Площадь за-тихла. И вот он, маршал СССР Андрей Гречко. Высокий, стройный, министр, походкой боевого офицера, направляется к причалу. Поначалу робко, затем усиливаясь, начали раздаваться хлопки. И вдруг площадь взорвалась аплодисментами. Маршал, поворачивая голову направо – налево, привет-ствовал публику, поднося руку к козырьку. Уверяю, квакеров не было. Было настоящее чувство ува-жения к крупному советскому военачальнику. Через пару минут катер унес министра на Графскую пристань, где его встречал командующий ЧФ.
Служба моя окончилась и я, в ожидании баркаса, пообщался с москвичками. Рыжая. Рядом с ней миловидная девушка очкарик. Оказывается, год назад летом они отдыхали в Севастополе, где познакомились с ребятами с крейсера Москва. Юля (это которая в очках) договорилась встретиться с Гришей (имя по этическим соображениям я изменил, остальные имена и фамилии фактические), но встреча не состоялась. Гриша на рандеву не явился. Я вспомнил про телеграмму, которая лежала на столе у меня в каюте. Гриша мой друг. Мы в одной группе и одна каюта на двоих. Телеграмма запоз-дала. Я рассказал подружкам о путях прохождения почтовых отправлений на флоте. Наказал, что бы от причала не отходили. На корабле я Грише красочно обрисовал всю обстановку. Григорий покрас-нел (Капитан-лейтенант, а всё ещё краснеет!), засуетился – он же в сидячей смене. Сказал ему, что вопрос со сходом я решил у начальника РТС. Он живёхонько переоделся, забрал у меня ключи от мо-ей съёмной хаты и был таков. На следующий день на берег мы сошли вместе с Гришей. Подруги при-готовили неплохой ужин. Хозяин моей халабуды выставил десятилитровый бутыль домашнего вина. Посидели хорошо. И вот, что выяснилось под застольные тосты: Гриша и Юля решили сыграть свадь-бу. Здесь в Севастополе. Настаивал Гриша. И во что бы то ни стало узаконить отношения. Маленькая заковырка – Юля не оформила развод со своим бывшим супругом. В паспорте отсутствовал соот-ветствующий штамп. Поход в ЗАГС не имел смысла. Не помню, кому пришла эта мысль, в чью свет-лую лейтенантскую голову – регистрацию провести в селе. Там же сыграть свадьбу.
Село выбрал я. Совхоз имени Софьи Перовской, земли которого примыкали к черте города. Северная сторона Севастополя. Полчаса от площади лейтенанта Шмидта и ты на центральной усадьбе виноградоводческого совхоза. До революции – усадьба семейства Перовских «Алькадар», давших России немало государственных деятелей, террористку Софью Перовскую и знаменитый мускат «Алькадар».
Почему выбрал это село? Так ведь каждый год моряки с крейсера помогали собирать вино-град. Бывало, что жили и работали там неделями. Я знал там все правление. Командируюсь туда. Встречаюсь с директрисой. Из меня бьет словоблудный фонтан жизни и радости. Но уговаривать не пришлось. Она согласилась и предложила объединить праздник урожая с нашей свадьбой, тем более что своих свадеб в это время не предвиделось.
С командиром (А.Довбня) вопрос решили быстро: жених, два свидетеля и Серега Воронов - старший на этом мероприятии. Три капитан-лейтенанта и один лейтенант – студент сошли с корабля, имея при себе предписания на четыре дня отгула, десять литров чистого медицинского спирта и два-дцать банок свиной тушенки,
День первый. Пятница. Жениха с невестой увели куда-то на постой, а нас, свиту, определи-ли в комнату для гостей при правлении совхоза. Пока свидетели благоустраивались, я занялся хозра-ботами. На заднем дворике правления уже готовили застолье: столы, скамейки, посуду и т.п. Я, с паспортом невесты и офицерским удостоверением, направился к председателю сельсовета.
Председатель был в отпуске, и его обязанности исполняла девица нашего возраста. Она стоя-ла в своем кабинете возле облезлого канцелярского шкафа в профиль, и я мгновенно оценил её фи-гуру. Стройная шатенка с классическими параметрами 90-60-90. Температура моего тела сравнялась с температурой солнца в тени + 40. Она повернула в мою сторону головку с прической «каре». Фас. Температура опустилась до тридцати шести. Не Джоконда. Создатель явно переусердствовал, когда лепил её лицо, а может дьявол в это время толкнул его под руку. Шапокляк в молодости.
Она была в курсе событий и взяла у меня документы. Поставила штамп в удостоверении личности офицера, расписалась. Взяла паспорт. Полистала его. Остановила свой взгляд на нужной странице и с интересом посмотрела на меня. Я всё понял, потому что знал: в паспорте отсутствовал штамп о разводе. Юля больше года не жила с первым мужем, но и развод не оформила. Я - само оба-яние. Улыбка – тридцати двух, не испорченных боевыми службами, зубами. Пояснил, что у нас, мо-ряков, есть разрешительные отклонения от общепринятых норм. С нами юрист. Он может всё пояс-нить. Её подбородок английской леди опустился вниз, обнажив зубы не менее породистой лошади. С горбинкой нос пошел, наоборот, вверх. Сросшиеся над переносицей брови делали попытку раз-двинуться. Она улыбалась. Более того, она согласилась пообщаться с нашим «юристом». Я, сама лю-безность, поспешил откланяться, не забыв пригласить её на торжество.
Нас трое. Володя Чугунов отпадал – он мой друг и нам вместе ещё служить. Оставался Юра. Лейтенант- студент. Через год он будет топтать московские тротуары. Тем более, что он по специаль-ности метеоролог! Им не впервой обманывать народ своими прогнозами. Объяснил друзьям ситуа-цию. Тянем жребий. В руке у меня три спички. Одну из них обламываю. Вытащивший обломок - идет на Голгофу. Юра тащит первым, естественно жребий пал на него. Флотские офицеры знают, как это делается. А вот студент не знал. И чему учат в институтах?
Юристом я не был, но я закончил (заочно) институт на кафедре прикладной психологии и побывал делегатом на ХХ1У съезде. Считал себя опытным и студенту дал подробный инструктаж. Напомнил ему, что «Алькадар», на языке «Тысяча и одна ночь», означает божественное повеление.
-Серёжа, я же хотел вечером с вами посидеть, - начал тихо причитать Юра.
-Юрий! Это у нас Володей будут посиделки. У тебя – «полежалки».
-Серёжа, может пойдём вдвоём,- предложил лейтенант.
- Какой афорт! Первый класс – вторая четверть. Амур де труа не для флотского офицера!
- Это у вас штатских - КомуСУтра. У нас моряков - КомуСВечера.
Напутствуемый такими добрыми словами, Юра отбыл.
День второй. Свадьба была назначена на 10-00. Мало того, что он не участвовал в вечерней попойке, он не ночевал и не появился на торжественной части. А свадьба пела и плясала по всем традициям и обычаям русской деревенской свадьбы. Такое лицедейство осталось только в селах. В малых городах, что-то от села, но намного проще. А в мегаполисах и того проще - из ЗАГСа прямо к запойному столу.
Был свой оркестр. В 15-00 молодые начали приглашать всех к столу. Народ подходил и ухо-дил. За столами постоянно выпивали и закусывали человек 60-70. Было и «горько» и «сладко». Были подарки. В основном сувенирного типа. В те времена не принято было совать деньги в конвертах. Юра не появлялся. На спиртное я особо не налегал, ибо на мне были кое-какие обязанности по-застолью. На свадьбе была местная женщина-тамада. Я ей помогал, справедливо полагая, что вечером своё возьму. Зато на столе возле меня стоял курник. Больше я нигде такого не едал. 100 очков вперед даст всяким заокеанским БИГам. Застолье входит в стадию громких разговоров и звонов стаканов. Юры нет. Играет оркестр. Молодежь начинает танцевать. Наливаю себе стакан водки. Отрезаю доб-ротный шмат курника и…
Оркестр прекратил игру. С противоположной стороны стола волна тишины покатилась к нам. Стало тихо. Такой же волной начали подниматься гости. Все смотрели в широкий проём ворот. Встал и я. К столу подходила пара. Это были они. На ней был бежевый костюм, приятная прическа, немного в стиле Бриджит Бордо, туфли на двенадцатисантиметровых каблуках. Лицо преобразилось. Исчезли следы оспы. Чистая переносица. Остался знакомый подбородок, но он удивительно был к лицу. Блеск в глазах косметикой не нарисуешь. И Юру я не узнал. Отрешенный взгляд, походка Пав-ловского солдата на плацу царского дворца: прямая спина и ноги, не сгибающиеся в коленях. Они поздравили молодых. Вручили какой-то подарок. Цветы невесте и конверт Гоше. Им быстро освобо-дили место и накрыли стол. Но они не присели. Она что-то сказала молодым, взяла Юру подруку, и они так же величаво удалились. Тихо исчезли молодые. А мы с Володей, приняв хорошо на грудь, продолжили веселье.
День третий. Гулянье продолжилось, и было более веселым по всем традициям русской сель-ской свадьбы. Юра отсутствовал. Гриша мельком сообщил, что с документами всё в порядке – У Оли в паспорте стояло два штампа. Оба о замужестве. В 22-00, как и договаривались, встретились на причале. Простились с подругами и баркасом убыли на корабль. Я пожал Юре руку и поинтересовал-ся, чем они с сельсоветом занимались. Оказалось, она учила его фокусу, как не вытаскивать обломан-ную спичку. Юра через год демобилизовался и убыл в родную Москву, где удачно охмурил дочку ректора крупного Московского института. Гриша перевелся в Москву, где счастливо живёт со своей Юлей. Сельская подруга Юры родила двойню и вышла замуж за односельчанина. Володя ушел с ко-рабля на повышение. Я убыл на учёбу в академию. Хэппи-энд!

В Блоге ПОДВОДНИКОВ → Подводники России. Начало. ( часть 2) - После неудачной попытки Шильдера, построить свою подводную лодку, в 1855 году, свои услуги Российскому правительству предложил немец Вильгельм Бауэр. Бауэр уже строил свою подводную лодку в Германии в 1850 – 1851 г. После ее аварии при испытании, ему было отказано в финансировании. Англичане, австрийцы, пруссаки и американцы не заинтересовались его изобретением. Поэтому он обратился к Российскому правительству...

В Блоге ПОДВОДНИКОВ, в канун "Дня моряка Подводника" читайте→ Подводники России. Начало. -Первые попытки создать боевую подводную лодку в России предпринимались в 19 веке. Первая, цельнометаллическая Подводная лодка в России, была построенная в 1834 году, по проекту Карла Андреевича Шильдера...

В 1916 году на Черноморском Флоте началась подготовка к Босфорской десантной операции и ПлПл получили задание разведки района высадки. Особое внимание предлагалось уделить определению и нанесению на карту навигационных ориентиров, координат береговых батарей противника, выявление из углов обстрела и дальности стрельбы. Для этого ПлПл должны были всплыть и, двигаясь вдоль берега вызвать «огонь на себя». Читать Далее

В Блоге ПОДВОДНИКОВ → Подводные лодки России в 1 Мировой войне.(часть 5)
Черноморский Флот.
Перед началом 1 Мировой войны, Российское морское командование считало, что на Черном море флоту будет противостоять объединенный флот Германии, Австро-Венгрии, Италии, Турции, Болгарии и Румынии. Исходя из этого, согласно оперативному плану Черноморский флот должен был выставить минное заграждение у пролива Босфор и не допустить действий объединенного Флота у берегов России. К началу войны, оперативный план так и не был утвержден...

После побед 1915 года, Германское командование в 1916 году не планировало крупных операций на восточном фронте, поэтому корабли из Балтики были переведены в Северное море. При этом увеличились перевозки из Швеции железной руды, серного колчедана и других стратегических материалов.
4 февраля 1916 года, директивой командующего Флотом, подводным лодкам были поставлены задачи на 1916 год.
читать Далее

В блоге Подводников -Подводные лодки России в 1 Мировой войне. В этом году мы будем отмечать 100-летие начала 1 Мировой войны. К сожалению, эта война забыта. Подводные лодки к 1914 году представляли собой новое средство ведения войны на море. Практики их использования практически не было. Значение их, все воюющие страны, в начале войны не смогли оценить адекватно. 

28 июня 2014 года состоится встреча выпускников гидроакустического факультета 1984 года выпуска. Убедительная просьба оповестить всех однокашников с кем поддерживается связь. Точное время и место сбора будет объявлено дополнительно!

В Блоге ПОДВОДНИКОВ → Встреча Ветеранов подводников КТОФ в Москве.( фотоотчет)

От имени администрации Блога Подводников, Поздравляем всех выпускников с наступающим 2014 годом! Счастья и успехов в новом году!

В Блоге ПОДВОДНИКОВ → Ирония предпраздничного вечера…. - Эта история произошла в небольшом приморском городке на Дальнем Востоке. Название городка символическое и немного грозное - Большой Камень. Рассказывают будто когда строили судоремонтный завод «Звезда», посередине бухты возвышался огромный камень, который строители взорвали...