Откройте свой Мир!

Хельги, герой скандинавской мифологии. Имя Хельги можно перевести с древнеисландского как "посвященный" или "священный". Согласно преданиям, от брака Хельги с собственной дочерью был рожден легендарный конунг из династии Скьёльдунгов Хрольва Краки. Это сближает образ данного персонажа с мифическим типом родоначальника.В мифах можно найти описание военных подвигов Хельги. Его действия чаще всего вызваны либо кровной местью, либо имеют любовные мотивы, например добывание невесты. Хельги покровительствовали девы-воительницы, которых называли валькириями. К одной из дев герой испытывал сильное влечение. Между валькирией Свавой (по другим источникам Сигрун) и героем вспыхнула любовь. Хельги погиб в бою сраженный копьем Дага, сына Хогна, а вскоре погибла и Свава.
В поисках ритуальных истоков сказаний о Хельги некоторые ученые предполагали, что имя героя культовое. Оно символизировало имя жертвы, а Свава - жрица, которая руководит церемонией жертвоприношения.
Убийство героя символизирует собой смену королевской власти, образно отображаемой в ритуале жертвоприношения. В двух песнях о Хельги и его возлюбленной Сваве в конце есть упоминание о возрождении влюбленных к жизни, что, возможно, имеет своими корнями представления о воинах, павших в битвах, которых валькирии оживляют для участия в новых сражениях.

  Скандинавская и Германская мифология. Северная мифология (точнее — скандинавская) — представляет самостоятельную и богато развившуюся ветвь германской мифологии, которая, в свою очередь, в основных чертах восходит к древнейшей праиндоевропейской истории. Еще недавно в науке господствовал взгляд, что почти вся скандинавская мифологическая система, выразившаяся, например, в песнях Старшей и рассказах Младшей Эдды, может и должна считаться общегерманской. Такого взгляда держался основатель германской мифологии как науки Яков Гримм; за ним пошли Вольф, Зимрок и другие, искавшие в немецких народных сказках, суевериях и т. п. подтверждения своим выводам. В настоящее время, однако, эта точка зрения может считаться опровергнутой. Сильно поколеблено также доверие к выводам так называемой сравнительной мифологии, которая, пользуясь методом, выработанным на почве сравнительного языкознания, видела почти во всех германских мифологических образах отражение праиндоевропейского мифа, в наиболее чистой форме сохранившегося в мифах ведических. Выводы этой школы, не оставляя почти никакого простора мифологическому творчеству обособленных народов, предполагают для индоевропейского пранарода такую высокую степень культурного развития, какой он не имел и иметь не мог. За последние десятилетия поэтому все сильнее выдвигается необходимость строго исторического изучения германской мифологии, исходящего из критики источников и пытающегося выяснить постепенный рост и осложнение мифологических представлений в пределах германского только мира. Работа в этом направлении не замедлила дать несколько весьма ценных, теперь уже общепризнанных в науке результатов, определяющих, между прочим, отношение скандинавской мифологии к общегерманской. При оценке этого отношения нужно иметь в виду, что скандинавские источники, очень богатые по содержанию и представляющие широко развитую, детально разработанную систему, все сравнительно позднего происхождения: ни одна из песен Старшей Эдды не восходит ко времени более древнему, чем IX век. Эпоха викингов (IΧ—Χ века), обозначающая собою перелом в культурной жизни Севера вообще, произвела глубокий переворот и в религиозной жизни скандинавских народностей, раскрыв доступ к ним воздействию извне. Воздействию между прочим и христианскому, шедшему, с одной стороны, из Северной Германии, с другой, и притом главным образом, — из Англии и Ирландии. Под сильным влиянием этих воздействий языческая Скандинавия находилась до самого введения христианства (ΧΙ век); целый ряд мифологических образов и рассказов — например, мифы о Рагнарёке, т. е. гибели богов — возник именно в эту пору, когда придворные певцы-скальды, к которым перешла первенствующая роль в поэзии Севера, свободно распоряжались унаследованным мифическим материалом, как материалом литературным; они внесли в него новое освещение и понимание мифа, под влиянием изменившихся культурных условий создавая новые образы богов, видоизменяя их взаимоотношения, произвольно комбинируя их между собою. Такое свободное отношение к мифическому преданию было тем более возможно, что вера в древних богов в это время была уже сильно подорвана. Литературная обработка мифологического материала продолжалась и после принятия христианства, по крайней мере в Исландии, где своеобразные культурные условия охраняли древние предания от преследований со стороны христианской церкви; но предания эти подверглись здесь еще большим искажениям, пока наконец не были приведены в систему христианским ученым Снорри Стурлусоном (1178 — 1241), автором так называемой Младшей Эдды, первая часть которой представляет не что иное, как учебник мифологии для скальдов. Насколько сильно здесь было влияние чуждых начал, явствует, например, из того, что устанавливаются 12 высших божеств в параллель к 12 олимпийским богам. Сохранившись почти только в подобных поздних пересказах и обработках, скандинавский мифологический материал подлежит тщательной критической разработке; лишь по очистке его от поздних наслоений его можно привлекать к разъяснению вопросов общегерманской мифологии.
В критике северной мифологии некоторые ученые зашли слишком далеко, усматривая во многих скандинавских мифах лишь своеобразные обработки мотивов средневековых христианских легенд, отчасти греческих и римских мифов, проникших в Скандинавию в позднюю языческую и раннюю христианскую пору, главным образом из Англии и Ирландии, отчасти из Франции и Италии. По мнению этих ученых, история Бальдра отражает в себе историю Христа в связи с преданием о смерти Ахилла; бог Локи — не что иное как средневековый Люцифер, перенявший крылатые сандалии от Меркурия; на Tope отразились некоторые предания о Геракле; космогонические мифы, выразившиеся в Вещании Вёльвы (Вёлоспо, первой песне Старшей Эдды), сложились в позднюю пору из элементов, сохраняющих черты вавилонской космологии, и т.п. На крайности в подобных воззрениях и на ненадежность научных приемов, при помощи которых они возникли, указали, между прочим, А. Н. Веселовский, Ф. Ионсон, Водсков и другие ученые. Более надежные точки опоры дает материал немецкий и англосаксонский. Более бедный по объему и содержанию, он отчасти гораздо древнее скандинавского и в большинстве случаев передает германские народные верования непосредственно, то есть в форме, не затемненной позднейшей литературной обработкой.

Главные источники его: сочинения римских и греческих историков (начиная уже с Юлия Цезаря); жития святых; распоряжения правительств и церкви, направленные против остатков языческих обычаев и суеверий; народные предания, сказки и обряды, отчасти сохранившиеся до настоящего времени. На изучении этого материала сосредоточивается научная работа в настоящее время. Оказалось, что о стройной, детально разработанной мифологической системе общегерманской не может быть речи. Лишь четыре божества несомненно принадлежат прагерманской поре, то есть известны почти всем германцам, а именно: бог неба и света Tiwaz (сканд. Туr, нем. Zîo), бог грозы Thonaraz (сканд. Thòrr, нем. Donar), бог ветра Wôdanaz (сканд. Odhinn, нем. Wuotan), богиня земли и плодородия Frîja (сканд. Frigg, нем. Frîja). Но относительное значение их в разных областях германского мира различно; их культы развиваются независимо друг от друга в пределах областных амфиктионий — вроде греческих, — выдвигающих на первый план то одно, то другое божество. Развившись в одной области, культ божества мог затем перейти и в другие.

Ярким примером такого перехода может служить история распространения культа Водана (Вотана, Одина), произведшего в религиозной жизни древнего германства — по крайней мере скандинавского — целую революцию. Древнейшее божество германского Олимпа — Тиваз Tîwaz (Туr, Zîo), имя которого фонетически совпадает с индийским Dyâus, грeческим Ζεύς, римским Jupiter, от корня div — блистать, сверкать. Еще в первые века нашей эры он почти у всех германцев считается верховным божеством, хотя из бога неба он в силу культурных условий, вероятно, уже успел превратиться в бога войны, каковым и остается до конца. Название вторника, заимствованное германцами у римлян (dies Martis, mardi), переводится как "день Тива" (сканд. Týsdagr; англ. Tuesday). Родоначальники немецких племен ингвеонов, иствеонов и эрминонов получили свои имена, вероятно, от прозвищ того же божества. Дальнейшее развитие его в разных направлениях следует усматривать в богах Бальдре, Фрейе, Хеймдалле, Форсети и других, ставших в Скандинавии рядом с Тюром после того, как последний был отодвинут на задний план. В древнейшее время культ Тива особенно процветал на материке у суебов-семнонов, позднее в Скандинавии. Древнейшее национальное божество Скандинавии — бог грозы Thоrr (нем. Donar), который по своим функциям ближе всего подходил к греческому Зевсу, римскому Юпитеру. В Норвегии он считался верховным божеством, покровителем и защитником человека во всех его начинаниях; таким он перешел и в Исландию. Он лишь отчасти был вытеснен впоследствии Воданом, культ которого в древнейшую пору был сосредоточен на Нижнем Рейне; у франков. Водан имел первоначально лишь ограниченное значение бога ветров и отождествляется с римским Меркурием.

По мере того как выдвигались прирейнские франки, на которых впервые и наиболее сильно сказалось влияние высшей римской культуры, развиваются и расширяются представления о их национальном боге Водане, который становится теперь носителем и выразителем высшего духовного развития, шедшего с юга. В этом новом освещении он переходит к лангобардам на Эльбе, к саксам, датчанам, наконец, в Швецию и Скандинавию вообще, где он сразу занимает первенствующее положение верховного божества — но только в глазах высших слоев общества, а не народа. Низшие классы продолжают по-прежнему поклоняться главным образом Тору и Фрейю; высшее сословие устами своих певцов-скальдов прославляет Одина, как властителя вселенной, отца богов, вершителя судеб, бога неба и солнца, мудрости и поэзии, носителя и представителя высших духовных и нравственных начал.

Когда, уже в христианскую пору, мифологические представления древних приводятся в систему, Один естественно становится центром последней; вокруг него группируются, подчиняясь ему, все остальные божества, как его братья, сыновья и дочери. Это же позднее развитие привело на севере к раздвоению богов на два рода: асов (Один и его потомки) и ванов (Ньорд, Фрейр, Фрейя); слагаются сказания об их борьбе, о гибели богов и т.д. Поздней же поре обязан своим возникновением и Локи, бог огня, неизвестный другим германским народам; Браги, бог поэзии скальдов, и другие. За отмеченными более или менее ясными мифологическими образами лежит безбрежный океан так называемой "низшей мифологии", которая скрывается в народных сказках, обрядах и суевериях и сосредоточивается, главным образом, на культе душ и демонов. Это — древнейшие слои религиозных верований всех европейских народов: культ предков, культ домовых, эльфов, инеистых великанов и других, отчасти бесформенных и неясных, олицетворений стихийных сил природы. Они также приведены в скандинавской мифологии в известную систему. Основой мифологии Северной Европы послужили традиции народов, принадлежащих к германо-скандинавской этнической группе — голландцев, датчан, германцев, исландцев, норвежцев и шведов; причем мифология скандинавов представлена достаточно полно благодаря литературным памятникам, созданным в дохристианский период и бережно сохраненным в Исландии. Немалый и весьма своеобразный вклад в мифологию региона внесли финны, относящиеся к финно-угорской этнической группе, но издавна проживающие на Скандинавском полуострове. В настоящее время все эти традиции обычно объединяют общим названием Северная мифология.Следует признать, что мифология Западной Европы счастливо избежала печальной участи мифологии балтийских славян только тем, что была зафиксирована в рукописях. Известно, что после захвата германцами западных провинций Римской империи классическое мифологическое наследие греков и римлян хранилось в монастырских библиотеках вместе с кельтскими литературными памятниками. А бесценное наследие северной мифологии не затерялось в веках только благодаря самоотверженным энтузиастам наподобие исландского скальда, ученого и государственного деятеля Снорри Стурлусона.

Стурлусон собрал саги периода викингов, примерно с 750 по 1050 год, когда сформировалась мощная традиция, связанная с подвигами главных богов — бога войны и покровителя дружин Одина и бога Тора, который беспощадно крушил врагов своим волшебным молотом-бумерангом Мьёлльниром. Все еще свободные от влияния христианства, предприимчивые и отважные скандинавы — предки современных датчан, исландцев, норвежцев и шведов — уходили в море на поиски добычи и новых земель. Неудивительно, что воинственные викинги любили слушать предания о подвигах одноглазого Одина. Верховный бог привлекал скандинавов репутацией "отца доблестно павших в бою" и тем, что ему удавалось доводить до экстаза неистовых берсеркеров, которые в неудержимой ярости грызли щиты и бросались на врага обнаженными. Согласно одному из мифов, когда старый датский король Харальд Синезубый (X век) посетовал на Одина, то дарующего, то отбирающего удачу в бою, бог войны загадочно произнес: "Серый волк наблюдает за обителью богов". Чтобы понять смысл его слов, следует вспомнить одну из главных тем скандинавских мифов — нависшей над богами и всем миром угрозе гибели — Рагнарёк. Один во что бы это ни стало стремился собрать дружину эйнхериев, павших в бою отважных воинов, для решающей битвы богов с великанами и чудовищами в долине Вигрид, где почти всем им суждено было погибнуть. Самого Одина ждала неминуемая смерть в пасти гигантского волка Фенрира, отвратительного отпрыска бога огня Локи и великанши Ангрбоды. Был ли удовлетворен Харальд Синезубый ответом бога, сказать трудно, поскольку миф заканчивается тем, что Один, правивший королевской колесницей, сбросил старика на землю и пронзил несчастного мечом.
"Век топора, век меча", который завершался катастрофой Рагнарек, возможно, казался суровым морским волкам идеалом жизни настоящих мужчин. Но те из них, кто предпочел осесть в колониях и стать крестьянином или торговцем, все же больше почитали сына Одина, бога грома и плодородия Тора. Вера в Тора помогала людям в решении земных проблем, будь то нападения местных конунгов на крестьян или не в меру усердных христианских миссионеров на языческие храмы. Особой популярностью Тор пользовался у исландских колонистов, которых бежать из Южной Норвегии заставили подобные Одину жестокие правители вроде Эрика Кровавая Секира (X век). Приверженность поселенцев к культу Тора была столь велика, что фамилии Торстен и Торолф до сих пор считаются самыми распространенными в Исландии. Поэтому вполне понятно, почему к концу эпохи викингов Тор в пантеоне богов занял более высокое положение, чем Один, и оставался верховным богом на протяжении примерно столетия, после чего Скандинавия была обращена в христианство.

Пантеон германцев и скандинавовов.

Согласно древнегерманским представлениям, в начале мироздания лежало взаимодействие двух противоположных начал: первое из них – Муспельгейм, абсолютный верх, источник огня, света, мужское начало; второе – Нифльгейм, абсолютный низ, источник холода, женское начало. От их взаимодействия появились великан Имир и мировая корова Аудумла. Корова лизала соляные камни и создала таким образом первого бога – Бури; от него пошел род небесных богов – асов, главным из которых почитался Один, бог Солнца. Кроме него выделялись Тор, бог грома и молнии, небесный кузнец, вооруженный волшебным молотом Мьёлльниром, Тюр, бог войны, Видар, бог ремесленников-башмачников, Хед, слепой бог судьбы, Локи, бог огня. Асы во главе с Одином напали на великана Имира, убили его и из его тела создали Землю: кости стали горами, жилы – реками, живот – морем, волосы – лесом, череп – небесным сводом, мозг – облаками. Затем боги создали первых людей: из ясеня – мужчину по имени Аск, а из ивы – женщину, назвав ее Эбла. Они построили для людей город – Мидгард, чтобы защитить их от духов дикой природы, от великанов – Етунов и от карликов – цвергов и гномов. Локи научил людей счету, рунам, изготавливать оружие, плести сети. На небесах боги решили построить город для себя – Асгард, для чего они вступили в договор с одним великаном; было решено вознаградить великана, если он построит Асгард за один год; ему были обещаны Солнце, Луна и жена Одина – Фрейя. Великан строил город с необыкновенной быстротой, перевозя огромные камни на волшебном коне. Боги испугались, созвали собрание и на нем обвинили Локи в неудачном договоре. Локи заставили сделать все, чтобы не дать выполнить договор. Локи превратился в кобылицу и увел великанского коня. Великан не выполнил условий договора, не закончил строительства к концу года. Локи же тем временем трижды беременел и родил трех хтонических существ: мирового волка Фенрира, мирового змея Ермунганда и восьминогого коня Слейпнира. Быстроногий конь был взят Одином, который стал совершать на нем ежедневные поездки по небу; однажды в год, 25 декабря, в день зимнего солнцестояния, Один вместе с Фрейей приезжал на волшебном коне на Землю, одаривая людей подарками, а люди, со своей стороны, благодарили бога жертвами, развешивавшимися на вечнозеленых елях. От этой древнегерманской традиции берет начало празднование Нового года. Ермунганд опутал всю землю и кусал свой собственный хвост. В этом образе германцы метафорически предвосхитили идею сферичности Земли.
Но самая мрачная роль в будущем отводилась мировому волку Фенриру. Прорицательницы предсказали богам, что придет день, когда волк поглотит их всех. Боги устрашились и решили защититься от этого бедствия. Тор выковал прочную цепь, и боги пришли к волку, заявляя, что хотят испытать его силу и просят надеть на него цепь. Волк согласился, цепь была наброшена на него, но волк с легкостью разорвал ее. Боги пришли в еще больший страх. Тор выковал еще более толстую и прочную цепь. Но во втором испытании Фенрир снова порвал ее. Боги были в панике, и им помогла Фрейя (по другой версии - Фригг), жена Одина. Она сплела веревку из всего, что есть на земле – из волос, жил, древесного лыка и прочих вещей. С этой веревкой боги в третий раз пришли к волку, раззадоривали его, уговаривая подвергнуться третьему испытанию. Волк отказывался, но потом согласился на условии, что Тюр в качестве гарантии положит ему в пасть правую руку. Веревка была надета на шею Фенрира, он пытался ее порвать, но тщетно, и тогда Фенрир откусил руку Тюра. Волк был привязан к скале, и боги на какое-то время обезопасили себя. У Одина и Фрейи (по иной версии - Фригг) был сын по имени Бальдр. Еще при рождении мать взяла клятвы у всего живого на земле, чтобы ничто не причинило вреда ее ребенку. Правда, Фрейя не взяла клятвы у слабого растения омелы, паразитирующего на дубе. Бальдр отличался статью, умом, рассудительностью.

Однажды боги собрались на площади и до начала собрания развлекались метанием копий, стрельбой из луков в Бальдра, стоявшего по пояс раздетым и демонстрирующего неуязвимость. И здесь обо всем ведающий Локи сделал почти невесомое копье из омелы и вложил его в руку слепого бога Хеда. Тот наугад метнул копье, оно пронзило насквозь Бальдра, и сын Одина умер. Боги набросились на Локи, после долгой погони поймали его и привязали к скале; над головой Локи прикрепили ядовитых змей, от которых он должен был умереть медленной, мучительной смертью. Жена Локи пыталась облегчить страдания супруга, она собирала яд в чашу, но когда она отворачивалась, чтобы вылить из полной чаши яд, ядовитые капли падали на лицо Локи, он содрогался, и вместе с ним содрогалась земля. Однажды Локи содрогнулся так сильно, что земля раскололась, выполз мировой змей Ермунганд, который стал все сжигать огнем своего дыхания и отравлять ядом. Спали путы с мирового волка Фенрира, он открыл свою гигантскую пасть и стал проглатывать одного бога за другим. Фенрир не смог проглотить лишь Видара, бога-башмачника. Видар наступил башмаком с толстой подошвой на нижнюю челюсть волка, а руками уперся в верхнюю и порвал пасть. Были исторгнуты назад проглоченные волком Один, Тор, Тюр и другие боги. 

Таким образом, после конца света, гибели богов наступило воскресение. Затем последовал последний суд, и все праведные последовали в Муспельгейм, а все грешные – в Нифльгейм. Идеи эсхатологии, воскресения и загробного суда древних германцев предвосхитили христианские идеи, и это обстоятельство объясняет предрасположенность германцев к христианству.

[ Читать далее... → ]Повесть Барда: Часть V - Локи 
Как и Хаймдалль, находчивый Локи столетиями сбивал с толку так называемых экспертов по норвежской мифологии. Его считали скандинавским Гефестом, хромоногим кузнецом олимпийских богов, но ни одному из них все еще не удалось перевести его имя. Что достаточно странно. 

Локи переводится как "замóк", "крышка" и "конец", от индоевропейского корня *LUK (="закрывать что-либо"). Смысл данного значения таков, что благодаря Локи настает конец света во время ежегодного Рагнарока, но это не достаточный перевод. Индоевропейский *LUK может также переводиться как "молния" и "освещать", что имеет больший смысл, учитывая, что Локи постоянно преследует Тор ("гром"). Кроме того, Локи является богом ветра и огня, он - кузнец богов. 

Он представляет из себя полную противоположность Хаймдаллю; Хаймдалль является посредником между Небесами и Землей, а Локи развязывает войну между Небесами и Землей. Хаймдалль - благо, а Локи - порок. Хаймдалль открывает миры, а Локи разрушает и закрывает их. Радуга Хаймдалля символизирует милосердие богов, а пламя Локи бесшумно расползается вокруг, хитро и предательски, пока наконец не превратится внезапно во всепоглощающий огонь, подобно тому, как молния ударяет в Землю. Хаймдалль приносит подарки от мертвых (=светлых эльфов), а Локи приносит подарки от гномов (=темных эльфов). Хаймдалль - белый, чистый и спокойный мир в груди человечества, бдительный страж Небес, а Локи - дикие эмоции, накапливающиеся и вырываются во всепоглощающем пламени страсти. Хаймдалль - бесхитростный бог, а Локи является вероятно самым находчивым из всех богов. Хаймдалль предан и надежен, а Локи вероломен и абсолютно ненадежен. Локи украл ожерелье Фреи, а Хаймдалль вернул его ей. 

Из мифологии мы узнаём, что Хаймдалль спустился вниз к стражу моста Хель, когда его послали, чтобы спасти Идунн, но на самом деле ее спас Локи. В свою очередь, Хаймдалль в виде Херемода послан, чтобы спасти Бальдра (также известного как Браги), мужа Нанны (также известной как Идунн). Это может привести некоторых в замешательство, но дело в том, что Хаймдалль и Локи являются единымбогом. Они попросту олицетворяют противоположные силы в одном и том же боге! 

Локи - бог, но не смотря на это он спасает Идунн, что должна проделывать (согласно греческой мифологии) Ирис (=Фрея), спутница Гермеса (=Одина), или богиня (или жрица), олицетворяющая Ирис. Гермес сопровождает мертвых мужчин в Гадес (=Хель), а мертвыми женщинами занимается Ирис.

В скандинавской мифологии это проделывает Локи. Он также рождает коня Слейпнира, необходимого для поездки в Хель, и как минимум один раз он наряжается женщиной. Будучи противоположностью бородатого Хаймдалля, не исключено, что Локи первоначально был богиней, и похоже, что божество Хаймдалль-Локи могло быть скандинавским Гермафродитом (двуполым ребенком Гермеса и Афродиты), а Локи олицетворял женскую ипостась. 

Во время Рагнарока Хаймдалль и Локи убивают друг друга: белый бог (Белобог) убивает черного бога (Чернобога) и наоборот, ибо противоположные силы уравновешиваются в конце каждого солнечного года, чтобы начать новый год с нуля. 

Хаймдалль создал человека, но одновременно он - наш Локи (в данном случае "конец"), ибо он Кронос ("время"), а человек не может пережить время.Варг "Серый" Викернес

[ Читать далее... → ]Повесть Барда: Часть IV - Хаймдалль 

[ Читать далее... → ]Хаймдалль является одним из самых загадочных богов скандинавского пантеона. Он настолько таинственен, что так называемые эксперты из различных университетов все еще почти ничего не знают о нем. Они даже не могут выяснить, что означает его имя, и я не могу их в этом винить; его тайны в течение долгого времени ускользали и от меня. 

Обычно имя Хаймдалля переводят как "домашняя долина" или "мировая долина" (норв. Heimdal), но в этом случае оно не несет в себе смысла. В 1998 году я предложил иной перевод: Хаймдалль от германского Haimaþellar, что означает "домашний счетовод" или "мировой счетовод". Логическим объяснением тому было его занятие, которое он осуществляет, когда наблюдает за своими детьми со своего трона на Северном полюсе. Однако и это предположение также не совсем удовлетворительное. 

В отличие от так называемых экспертов из университетов я понял, что Хаймдалль идентичен Хермоду ("олицетворяющему Одина"), и в Эдде есть указание на то, как однажды Хаймдалль "спустился вниз к стражу моста Хель, чтобы спасти Идун", когда она была похищена гигантом и держалась в заключении в подземном царстве. Для спасения Идун (также известной как Нанна) и ее мужа Браги (также известного как Бальдр) он должен посетить Хель, царство мертвых, и как мы знаем из греческих мифов, Гермес1 (=Один) единственный может свободно войти и выйди из Гадеса (=Хель). Поэтому Хаймдалль переодевается и предстает в образе Одина, чтобы убедить стражей Хель в том, что ему дозволено войти и уйти невредимым, не смотря на то, что по их мнению у Хаймдалля по большому счету нет на то никакого права. 

Так Хаймдалль спустился вниз с Небес на Землю и создал человечество, и каждый год он спускается в Хель, чтобы собрать подарки от эльфов, вечных душ мертвых, и от Бальдра с Нанной (находящихся каждую зиму в Хель). После чего он спускается с Небес, или скорее со своего трона между Небесами и Землей, чтобы раздать эти подарки в канун Йоля тем из его детей, что вели себя хорошо. Он посещает нас всех, будучи в образе Одина, чтобы свести счеты, возглавляя Оскорей ("армию грома"). 

Учитывая данное обстоятельство, очевидно, что его имя переводится как "домашний нисходящий" или "мировой нисходящий", в значении "тот, кто спускается вниз, чтобы посетить различные дома/миры" (норв. Heimdalar). 

В древней Греции он именовался Кроносом ("временем"), возможно потому, что по его ежегодным посещениям отсчитывали года и измеряли время. В западно-славянских областях он именовался Белобогом ("белым богом"), потому что он является сияющим богом света и милосердия, и потому что даже после посещения Хель он остается белоснежно белым. В восточно-славянских областях он именовался Колядой ("колесом" или возможно "вращением колеса"), потому что во время Зимнего солнцестояния, в канун Йоля, солнечное колесо завершает полное вращение: весна (рождение), лето (жизнь), осень (смерть) и зима (перевоплощение). 

Мне стоило времени и сил, чтобы понять это, но теперь мы наконец знаем, кем был Хаймдалль и что на самом деле означает его имя. Где я преуспел, другие потерпели неудачу, вероятно потому, что у них есть жизнь. А у меня ее нет.  

[ Читать далее... → ]Язычество: Часть III - Одно Кольцо 

Как может вымышленная история Д.Р.Р. Толкиена об Одном Кольце повлиять на такое количество людей, и что у нее общего с язычеством? Толкиен был профессором в области англосаксонской лингвистики, и хотя он был католиком, он был этническим европейцем, находящимся под острым влиянием языческих идей посредством его лингвистических исследований, но даже при том, что он использовал некоторые христианские идеи в его книгах - такие как концепция "добра" и "зла" - его книги содержат множество языческих идей. 

Предметом спора во "Властелине Колец" является Одно Кольцо. На кольце во время его изготовления Саурон собственноручно написал последнюю строфу стиха: 

"Одно кольцо, чтобы всеми править, 
одно кольцо, чтобы найти их, 
одно кольцо, чтобы собрать их всех, 
и заключить их во тьму." 

Это загадка, и когда мы пробуем решить эту загадку, становится ясным, что одно кольцо, которое правит, заключает во тьму и пронизывает всю жизнь - это время. Нами всеми управляет время, мы рождены временем, время погружает нас в очевидную тьму и сковывает нас - и со временем мы все превратимся в прах, и никто из нас не сможет избежать этого. У времени нет ни начала, ни конца, как у кольца. Оно течет вечно, и Саурону нужна эта губительная сила времени, чтобы погрузить мир во тьму. Единственный герой в книге, который, кажется, не подвержен ни смерти, ни времени - Гэндальф Серый. Он умер, борясь с Балрогом, но вернулся Гэндальфом Белым. 

Я говорю это к тому, что Гандальф (Gandalf) - имя, хорошо известное нам из скандинавской мифологии, Gandálfr, и оно переводится как "оживший эльф" или "волшебный эльф". Само слово "эльф" происходит от прото-норвежского alpt ("лебедь", "вечный"). Он является персонифицированной "вечной магией наших душ". Балрог - также имя, происходящее от прото-норвежского. Это имя не из скандинавской мифологии, но оно переводится как "сила огня" или "бог огня" (как норвежский bálrok). Жадность неразумных гномов выпустила эту силу огня из глубин Земли. 

Согласно мифологии, человечество потеряло свое бессмертие, потому что мы разучились жить так, как нам положено было жить, или потому, что мы были все еще не совершенны. Человечество было вынуждено жить на Земле, потому что мы еще не заслужили право жить среди богов. Поэтому WōðanaR (Óðinn) послал HaimaþellaR (Heimdallr) из AnsgarðaR (Ásgarðr), чтобы создать сверхчеловека из крови богов. В результате у него получился род Ярла. В отличие от великанов (известных нам циклопов, троллей, титанов и.т.д.), которые представляли из себя первых прото-людей, новые человеческие расы не были бессмертными созданиями. Даже род Ярла был не достаточно чист, чтобы жить вечно, но когда человек умирает, святой огонь (Солнце) испаряет hugr ("разум") и возвращает его обратно в божественное царство Солнца (AnsgarðaR). После чего мы возрождаемся вновь, будучи очищенными силой огня (bálrok). Ибо в течение каждой прожитой жизни мы учимся чему-то новому и становимся лучше. С нами остается все хорошее, а огонь убирает все остальное; мы очищаемся Солнцем. В конечном счете род Ярла станет достойным жизни среди богов в AnsgarðaR. 

Таким образом, Гэндальф Серый по возвращению становится Гэндальфом Белым, после того как его убил Балрог. Он стал лучше, после того как очистился силой огня, вырвавшейся в результате жадности неразумного человечества. И хотя мы умираем и не являемся бессмертными созданиями (эльфами), наш разум (наша "магия") вечен - как Гэндальф ("волшебный эльф", "вечная магия"), и он всегда будет возрождаться после нашей смерти в новом теле. 

Как известно, Одно Кольцо губит жизнь, подобно тому, как время губит нас всех. Никакие ошибки в нашей жизни нельзя исправить. Если я совершаю ошибку, я должен жить с ней всю оставшуюся жизнь. Хотя Солнце (Balrog) очищает наш разум, когда мы умираем, при жизни стать чище и невиннее еще тяжелее. Если мы стали грязными, чаще всего мы можем лишь прекратить становиться еще более грязными. Точно так же как со временем становится все труднее и труднее нести бремя наших ошибок, чем старше мы становимся, и тем тяжелее Фродо ("мудрому") нести Одно Кольцо, чем ближе он подбирается к Роковой Горе (старости). 

Фродо и другие хоббиты - невинные существа, но Фродо ко всему прочему еще и мудр, как это видно из его имени, - и на самом деле мудрее и пытливей, чем другие хоббиты. Единственный, кто сопровождает его в путешествии, - Сэм, который также известен как "Мудрый Сэм". Только невинныйи мудрый может мечтать о путешествии к Роковой Горе, чтобы уничтожить Одно Кольцо. Менее невинные существа, такие как люди и гномы, упустят шанс и вместо этого кольцо тут же погубит их. С другой стороны, эльфы (включая Гэндальфа) уже преодолели смерть. Они уже и так "белы", поэтому с чего бы им захотеть касаться этого кольца порока, становясь таким образом вновь порочными? Вместо этого они делают то, что всем нам однажды предстоит сделать, - в конце книги они оставляют наш мир и отправляются в AnsgarðaR "за море (космос)". 

Хоббиты - воплощение невинности, они еще не развращенные мужчины и женщины нашей расы. Гномы - существа, развращенные жадностью, а люди - развращенные властью. Эльфы являются сверхлюдьми, на которых не влияет Одно Кольцо. Фродо несколько раз предлагает им кольцо, но они отказываются иметь с ним что либо общего. Они не собираются даже касаться его из страха утратить бессмертие. Арвен, эльфийская дева, вынуждена отказаться от бессмертия, если решит выйти замуж за Арагона, потому что она "загрязняет" себя, образуя союз с таким нечистым существом, как Арагон, простым человеком. Если она сделает это, то более не будет бессмертна (эльфом). Все Средиземье становится все более и более порочным местом, поэтому эльфы решили оставить его и плывут по морю на запад (закат) в сторону другого континента. Однако только эльфы могут совершить это путешествие, только эльфы и Фродо, потому что когда он уничтожает Одно Кольцо в Роковой Горе, он также преодолевает порочность жизни и становится бессмертным. Он сам стал эльфом! 

Чтобы иметь возможность войти в обитель WōðanaR, царство Солнца, мы должны быть невинными. Все нечистое, что мы приносим в смерть, будет сожжено дотла и не попадет в AnsgarðaR. От нас останется только хорошее, только "белое". Иначе говоря, насквозь порочный человек перестанет существовать, потому что от него или нее ничего не останется, после того, как Солнце устранит все нечистое, в то время как почти полностью "белый" человек начнет его или ее следующую жизнь с большим объемом жизненного багажа и опыта, если можно так выразиться, потому что он или она смогла принести все это в AnsgarðaR, когда он или она умерла в его или ее предыдущей жизни. Когда мы умираем, с нами остается только чистое, а остальное мы теряем, и когда рождаемся заново, чистое от предыдущих жизней остается с нами, будучи сохраненным в подсознании - и мы станем еще лучшими людьми. 

Мертвые путешествуют по морю на кораблях (т.е. они путешествуют по космосу от Земли к Солнцу), и мы можем увидеть изображения таких кораблей на наскальных рисунках, начиная с Каменного и Бронзового века, по всей Скандинавии. Даже могилы наших предков часто имели форму корабля. Это были корабли, которые должны были перенести вечную магию нашего разума - эльфов - в царство Солнца, когда наши предки умирали. 

В этом и состоит языческая цель - стать лучше, белее и ярче, стать более и более похожим на прекрасных богов. Сохранять чистое и отметать остальное. Это также объясняет, почему наши предки оставляли своих "недоразвитых" детей в лесах на съедение волкам, и в этом не было ничего особенного: их души были непорочны и в любом случае они возродятся заново. В сущности они ничего не теряли. 

"Саруман Белый" является примером того, к чему приводит отступничество от биологических законов. В книге он скрещивает людей с орками и создает армию полуорков, способных путешествовать день и ночь. Из-за этой роковой ошибки он становится "Саруманом Многоцветным", и он более не "белый" (чистый и благородный). 

Орден Вала, который возглавлял Саруман, фактически являлся языческим культом посвященных. На самом деле Вала (Vala) - норвежское имя, которым назвались языческие посвященные. Нам известно это имя по сыну WōðanaR, которого звали (по-норвежски) Váli или Völi ("избранный"), живущему в Valaskjálf ("священное место посвященных"). В мн. ч. его имя произносится как Vala. Саруман был "Белым", но стал "Многоцветным", а Гэндальф был "Серым", но стал "Белым". Они были частью культа, целью которого было стать "белым", таким, каким изначально был их лидер Саруман, прежде чем он допустил ошибку. Саруман скрестил расы, тем самым согрешив, в то время как Гэндальф был очищен Балрогом, благодаря чему стал белее. Серое было удалено, и осталось только белое. 

Другой пример языческой идеологии во "Властелине Колец" - тот факт, что Арагон долгое время жил отшельником, потому что его предок - Исильдур - допустил ужасную ошибку, не уничтожив кольцо, когда у него был шанс. Арагон обеспокоен тем, что эта слабость находится в его крови. Подобно тому, как наши предки иногда насильно изгоняли преступников, Арагон сделал это добровольно, потому что он не хотел влиять на мир своей слабостью. 

Это всего лишь примеры того, насколько языческой является книга "Властелин Колец", но в ней намного больше языческой символики и языческой идеологии. Возможно, Толкиен находился под гораздо большим влиянием европейского язычества и его европейской крови, чем ему, как католику, казалось, но в любом случае я думаю, что эта книга - интересный пример того, как языческие идеи, имена и символы могут поднимать языческие инстинкты такого количества людей сегодня, и привлекать их внимание к тому, что хранится так глубоко в наших генах. Нам также известно, что Толкиен хотел, чтобы эта книга стала мифологией Великобритании, и с моей точки зрения это не такая уж и плохая идея. Она не менее языческая или ценная, чем, например, мифы о Короле Артуре и Кольце Нибелунгов. 

Даже вымышленная история, использующая отчасти скрытый языческий символизм может даровать больше "спасения" "европейским христианам", чем "святая библия", и способствовать большему стремлению к красоте, свету и вечности, чем азиатский "Рай". Представьте себе, какое влияние оказали бы языческие таинства ("тайные религиозные обряды") на представителей нашей расы, когда даже простой роман, подобный этому, способствует возникновению таких сильных эмоций? 

Тьма, в которой мы все еще живем, должна быть заменена на свет, иначе вскоре мы окончательно ослепнем. Откроем же наши глаза истинному свету и заключим в объятия BalðraR (Baldr) и Īþund (Íðunn), как мы это делали в прошлом. Единственная причина, по которой мы сегодня не видим света, - это то, что мы закрыли наши глаза и отказываемся открыть их, только потому, что некоторые азиатские идолопоклонники и их отвратительные лакеи в Европе запрещают нам сделать это. Проснись, Европа!

[ Читать далее... → ]Древнее скандинавское общество состояло из домов (т.е. родов, семей), племен и наций. Нация считалась "большим племенем" и представляла из себя союз более мелких племен. Например, большое племя в Норвегии включало в себя племена, известные нам (по латинизированной форме имен) как Халоги (Адогиты), Рани, Хароти (Ароти), Руги, Аугандци/Эдги, Рауми, Гранни и Рагни1. Более мелкие племена вместе и по отдельности представляли из себя союз домов. В основе древнего общества лежал родоплеменной строй, поэтому человек был прежде всего предан своему дому, далее своему племени и наконец большому племени. Чем сильней были кровные узы, тем сильней была его преданность. 

Мужчины были навсегда связаны с их домом (и таким образом племенем и большим племенем), но женщины могли присоединиться к другому дому, выйдя замуж за мужчину из другого дома. Поэтому когда в обиход вошли фамилии (в поздний античный период), женщины всегда брали фамилию своих мужей, выходя замуж, поскольку жена становилась членом дома ее мужа, а не наоборот. Мужчина не мог стать членом другого дома, даже если он был обращен в рабство членами другого дома, потому что рабы не считались членами дома. Рабы были всего лишь собственностью, так же как домашний скот2. Если раб совершал побег, он становился бесправным преступником. Рабыни, как и другие женщины, могли выходить замуж за мужчин дома, но в таком случае они считались friller("наложницами"), своего рода второсортными женами. С другой стороны, рождавшиеся от таких связей дети становились (или могли стать) полноправными детьми, являвшимися членами дома мужчины. 

Рабы в древней Скандинавии составляли примерно 10% всего населения, остальное же население делилось на дворян и вольных граждан. Дворянином считался "свободный человек, располагавший наследственным (óðal) владением", и это единственное, что отличало его от прочих свободных граждан. Даже скандинавское3 слово дворянин (adelig) происходит от слова óðal. Скандинавское словоadelig (дворянин) переводится как "наследователь" или "обладающий наследством", а adelskap(дворянство) - как "наследственность". 

Ныне в Норвегии необходимо владеть фермой всего лишь в течение 20 лет, прежде чем можно будет претендовать на то, чтобы объявить эту собственность наследственной4, но в языческие времена дом (род/семья) должен был владеть фермой в течение нескольких поколений, прежде чем он мог претендовать на ее наследственный статус. Женатый член семьи должен был родиться, жениться, жить, а после смерти быть похороненным на территории владения (к северу от жилого дома), ивозродиться (в качестве нового члена дома), прежде чем владение становилось наследственным. Так было заведено для того, чтобы свободный гражданин, прежде чем стать дворянином, должен был вознестись к богам, чтобы познать ásamál ("язык богов") и по существу стать богом или богиней. Могильный курган дома, расположенный к северу от фермы5, был вратами в царство богов, и пока эти врата не были "отперты" и "открыты", на территории владения не было мистической связи между Небом и Землей. Если такая связь не существовала, боги и богини, естественно, не могли влиять на жизни живых, а если у богов не было такой возможности, то и живые не имели возможности возноситься к богам. 

На скандинавском муж помимо прочего зовется ektemann ("настоящим мужчиной"), а в прошлом жену также называли ektekone ("настоящая женщина"). Именно поэтому не состоящие в браке дворяне не считались совершенными ("настоящими") людьми. Даже дворянин был несовершенным, пока не воссоединялся в браке с дворянкой, и наоборот. Брак был ритуалом посвящения, возносившим человека к богам, превращавшим ее во Фрею, а его во Фрейра (нам же это таинство более всего известно по сказке про Золушку). Поэтому мы в Скандинавии зовем красивых, богатых и аристократичных жен Fruer (ед. ч. Frue), а в Германии - Frauen (ед. ч. Frau). Ныне и Frue, и Frauозначают только "жену", но эти звания происходят от имени Фреи (прото-норвежской FraujaR, прото-германской Fraujaz). Так звали женщин, которые вознеслись к богам! Эти женщины стали Фреей на Земле. 

Таким образом, языческий свадебный ритуал являлся ритуалом посвящения, возносившим супругов и делавшим их богоподобными, но, очевидно, это было возможно, только если дом (род/семья), с которым они роднились, был дворянским (т.е. проживал во владении с незамкнутыми и открытыми вратами к богам). Мужчинам и женщинам на Земле нужен был вход в Асгард (также известный как Троя), чтобы вознестись и стать богоподобными. 

Зная это, становится ясно, почему скандинавских дворян называли díar ("богами"), а дворянок dísir("богинями"), и как бог вывести свою богиню, Фрею на Земле, в поле, чтобы та освятила злаки, как повествует нам история. 

Учитывая все вышесказанное, нетрудно понять, почему только женатые мужчины из дворянских домов могли налагать вето, голосовать и имели право голоса на древних þing ("собраниях", "тингах"). Только дворяне находились под влиянием божественных сил, и только женатые дворяне самостоятельно возносились к богам. Только они были богами6, поэтому, естественно, только им дозволялось влиять на ход развития нации. Только они были по-настоящему благими людьми.


*** 

Итак, греки назвали эту систему демократией, т.е. "властью людей", но мы можем возразить, что далеко не каждый имел право голоса в древней Скандинавии, посему это была не настоящая демократия. Однако и в современных так называемых демократических государствах не все имеют право голоса, но мы все же называем их демократическими. Ныне вам должно исполниться 18 лет, а все, кто младше, исключаются. Люди моложе 18 лет не могут голосовать, поскольку мы считаем, что они слишком молоды, слишком неопытны, слишком безответственны, слишком легко управляемы и в сущности слишком глупы и невежественны, чтобы знать, что лучше для наших наций. Они попросту непригодны для голосования. В языческом прошлом считалось, что только невознесшиеся к богам не могли голосовать, но за исключением этого система был такой же: в обеих системах только часть людей могла голосовать. 

Что делает современную демократию столь ничтожной, так это прежде всего тот факт, что сегоднялюбой может голосовать, независимо от своих пристрастий, происхождения, следования закону, умственных способностей, здоровья и поведения в целом, если вам исполнилось по крайней мере 18 лет. Качественные тесты отсутствуют. Даже безнравственным торговцам наркотиками, серийным насильникам, неизлечимым педофилам, мерзким садистам, отвратительным гомосексуалистам, биржевым маклерам и прочим дегенератам и преступникам наших обществ дозволяется голосовать! Мусульманам, евреям, масонам и христианам, ненавидящим Европу и считающим нас, наши европейские нации и культуры, ничтожными и примитивными, дозволяется голосовать! Крайне слабоумным людям, едва знающим, что такое культура, дозволяется голосовать! Даже иностранцам, которым настолько безразличны даже их собственных нации, что они не остались дома, дозволяется голосовать! Для того, чтобы влиять на ход развития наших наций, этим людям всего лишь должно исполниться по крайней мере 18 лет. 

Древняя демократия совсем другая, потому что в этой системе только имевшие близкую и личностную связь со страной, в которой они проживали, имели право голосовать. Только тем, кому было что терять, если что-то случалось, дозволялось голосовать. Только тем, кто был связан с нацией кровью, дозволялось голосовать. Только благородным, добродетельным и просвещенным сынам наших наций дозволялось голосовать в древних демократиях. 

Я уже слышу женское нытье, о том, что только благородным мужчинам разрешалось голосовать, но я напомню вам о том, что муж и жена считались едиными. Они составляли союз. Жена должна была влиять на своего мужа, давать ему советы и помогать ему делать правильный выбор, точно так же, как в мифах неоднократно делают Фригг и Сага в отношении Одина. Помните, что если мужчина не был женат, ему прежде всего не дозволялось голосовать. Не состоящие в браке дворяне считались не только слишком безответственными и незрелыми, чтобы иметь возможность голосовать, но рядом с ними не было мудрой Фреи, которая могла бы дать им совет, и поэтому им не дозволялось голосовать. Муж олицетворял свою семью и голосовал от своего имени и от имени своей супруги. У них был единый голос и на тинге они оба были представлены мужем. "Одна семья - один голос". Нет жены - нет голоса. 

В отличие от всего языческого общества, в самом доме (роде/семье) не было никакой демократии, потому что все мы знаем, что детям в семье нельзя давать право налагать вето, голосовать и высказывать свое мнение относительно того, что должна делать семья. Когда они становились старше и мудрей, то могли давать советы, но решения принимал глава семьи. 

Демократия работает лишь если только женатым дворянам дозволяется налагать вето и голосовать, как в древней демократии. Если у других также будет возможность высказывать свое мнение, то это будет ни чем иным, как ничтожной охлократией ("властью толпы"), аналогично так называемым демократиям сегодня. 

Примечания:

1. Которые проживали в Халогаланде (включая Тронделаг), Море/Хафлоне (Авалоне!), Хордаланде, Рогаланде, Адгере, Ромерике, Гренафулке и Рагнарике (ныне Бохуслан в Швеции) соответственно, вдоль побережья Далекой Туле, древней Норвегии, с севера на юг.
2. Согласно древнему праву корова стоила больше, чем раб. Если вы убивали чью-либо корову, то вам приходилось заплатить больший штраф, чем если бы вы убили чьего-либо раба.
3. Между датским, норвежским и шведским языком есть небольшие различия, но в данном случае я ради простоты считаю их единым языком.
4. Насколько мне известно, Норвегия - единственная страна, где все еще практикуетсяаллодиальное право, но это право когда-то было распространено по всей Европе, или по крайней мере в германоязычных областях.
5. Вот почему в Скандинавии мы говорим, что дела идут nord og ned ("на север и вниз"), когда они идут не так, как надо. На север и вниз означает в могилу (и в Хель).
6. Я считаю необходимым прояснить, что термин "бог" означает "благой" и происходит от слова "благо". "Бог" и "благой" - в сущности одно и то же слово.

[ Читать далее... → ]Руны и рунические надписи всегда использовались для татуировки. Если вы по происхождению европеец, то в ваших предках мог быть татуированный викинг. Если вы хотите сделать руническую татуировку, обязательно сначала сделайте временный вариант!
[ Читать далее... → ]

[ Читать далее... → ]

 


... Или сказ о том как Карл у Клары украл кораллы

God dag !   Сразу претворяю лёгкое изумление некоторых читателей, причё здесь мол Швеция и похороны шведского короля ... Дело в том, что хоть дата образования королевства Норвегия и восходит аж к 872-ому году, но до 1905-ого года официально такого самостоятельного современного государства как Норвегия ещё не существовало ... Это была часть шведской короны.     ПРЕДИСЛОВИЕ   СВЕНСКМОЛ ( ШВЕДСКИЙ ЯЗЫК или ЯЗЫК СВЕОНОВ )  в те времена, о которых пойдёт речь ниже,  ещё назывался СВЕЙСКА МОЛА ( СВОЙСКА РЕЧЬ ) , так как имел всё же свой, северный исконный диалект ( НОРС или НОРРЕНТМОЛ ), весьма отличавшийся от языка придворной знати ( официального государственного языка ), языка Империи. В северных языках по сю пору сохранились чисто русские суффиксы : -SK- например ... RUSSISK ... NORSK ... То же самое и с остальными северными говорами. Понять же окраинных жителей Империи мог в принципе любой её подданный. Так например, русские войска периода так называемой Северной Войны, высадившиеся на острове Готланд, общались с местными по-русски. Произнесённое на НОРС  "Jak tvart jesmo videmn (vidur)" переводится как "Я створен тем, что видимо" или "Я есьм то, что вижу" ... А в старонорвежском сохранилось очень и очень много слов с русским корнем : СТРЁМ ( ПОТОК, РУЧЕЙ, СТРЕМНИНА ), именно СТРЁМ ( ближе к СТРОМ ) а не как сейчас говорят - СТРАУМЕН ... ГАТЭ ( УЛИЦА : дело в том, что в северных странах улицы прибрежных городов мостили досками и брёвнами ... наподобие болотных ГАТЕЙ. Так же это слово сохранилось и в датском - GATA, и в латышском - GATVE, и в эстонском - KATU ) ... BATTE(R) - буква R не читается - ОТЕЦ ( БАТЯ) ... а не FADER и не FAR, как сейчас ... Занимаясь самостоятельно изучением северных языков, я уловил одну характерную закономерность, которая ускользает от любого только ещё начавшего изучать северные языки : это то, что от редакции к редакции из всех словарей постепенно изымаются слова с русской корневой основой ... и замещаются словами с латинской корневой основой ... Официальная лингвистика упирает на то, что дескать составившие некогда в глубокой древности со славянами некую единую культурно-языковую общность жившие в Скандинавии венеты, по языку ближе к латинянам ... Отчасти это может быть и справедливо, не берусь спорить с корифеями лингвистики ... Но то, что в современном новоязе норвежского языка ( нюноршк), составленном из сотни местных диалектов, тщательно убираются "русские" слова - это факт ... А если этого сделать по какой-либо причине не удаётся : аргумент один - это слово имеет не "русскую" корневую основу ... а "индоевропейскую" ... К примеру, в норвежском прилагательное MEKTIGE ( МОГУЧИЙ ) происходит от существительного MEKT .... а это ни что иное как наше МОГУТА ( корень один - МКТ=МГТ ... только в русском - с озвончением согласного звука в середине слова ; гласные же звуки в лингвистике вообще не имеют никакого значения ) Самый полный словарь нюноршк - словарь Беркова - насчитывающий почти 300.000 слов и словарных статей, уже мало содержит в себе исконной староскандинавской молы ... Тогда как ещё сто лет назад житель Лофотен или какой-нибудь глухой горной долины на востоке страны прекрасно понимал по-русски ...                   Плачевная речь по Карлу XI     НА КАКОМ ЯЗЫКЕ В СТОКГОЛЬМЕ, СТОЛИЦЕ ШВЕЦИИ, ШВЕДСКИМ ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕРОМ В ПРИСУТСТВИИ ВСЕГО ШВЕДСКОГО ДВОРА БЫЛА ПРОИЗНЕСЕНА ОФИЦИАЛЬНАЯ НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ НА ПОХОРОНАХ ШВЕДСКОГО КОРОЛЯ КАРЛА XI В 1697 ГОДУ? Вопрос, поставленный в заголовке, на первый взгляд вызывает недоумение. Ясное вроде бы дело. Написали и произнесли речь ПО-ШВЕДСКИ. А как же иначе !?  Ведь в столице Швеции торжественно хоронят шведского короля. Но не будем спешить с выводами. Давайте обратимся к официальным документам. Нас ждет много интересного. В 1697 году умирает шведский король Карл XI. Его торжественно отпевают и хоронят в Стокгольме, столице Швеции, 24 ноября 1697 года. Для погребальной церемонии была, естественно, написана специальная надгробная речь. Она была зачитана при стечении всего шведского двора. Причем, официальным придворным церемониймейстером. Сообщается следующее: "Автором (речи) был шведский языковед и собиратель книг Юхан Габриэль Спарвенфельд (1655-1727), три года проживавший в Москве. Спарвенфельд держал свою "Placzewnuju recz" в связи с похоронами Карла XI в Стокгольме 24 ноября 1697 г. В то время Спарвенфельд был ПРИДВОРНЫМ ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕРОМ". А теперь дадим ответ на заданный нами вопрос. ПОРАЗИТЕЛЬНО, НО НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ БЫЛА НАПИСАНА И ПРОЧИТАНА ПО-РУССКИ. Сегодня этот факт, в рамках скалигеровской версии истории, выглядит абсолютно дико. Иначе не скажешь. Ведь нас уверяют, будто "ничего русского", в заметных масштабах, за пределами романовской России в XVII веке не было. А уж тем более в Швеции, с которой Россия часто воевала. Отношения со Швецией были в ту эпоху сложными, иногда враждебными. Дескать, Швеция - чуждое государство, далекая от нас культура и история, совсем иной  "древний"  язык  и т.п. "Ничего русского", а тем более НА ВЫСШЕМ ОФИЦИАЛЬНОМ УРОВНЕ. Однако, как неожиданно выясняется, подлинная картина XVII века была другой. Причем СУЩЕСТВЕННО ДРУГОЙ. Шокирующий - но лишь с современной точки зрения - факт произнесения ПО-РУССКИ надгробной речи на официальной торжественной церемонии похорон ШВЕДСКОГО короля в ШВЕДСКОЙ столице, в присутствии ШВЕДСКОГО двора, сегодня нуждается в немедленном объяснении. Современные историки, конечно, это прекрасно понимают. Именно поэтому, надо полагать, они стараются не привлекать внимания к этому удивительному обстоятельству. Ясное дело, что в комментариях к этой шведской надгробной речи, написанной по-русски, но латинскими буквами, историки тут же предлагают свое "объяснение". Пишут так: "Причина, по которой речь была написана по-русски, вероятно, заключается в желании СДЕЛАТЬ ЕЕ ПОНЯТНОЙ ДЛЯ РУССКИХ ПОДДАННЫХ ШВЕДСКОГО КОРОЛЯ" . (Замечательное "научное" "объяснение". Тут не знаешь, плакать или смеяться? То ли авторы сего чуда своих читателей за идиотов держат, то ли не понимают, что сами предстают в виде таковых ...  Прямо скажем, такое толкование вызывает массу вопросов. Выходит, что в XVII веке русских подданных в Швеции было НАСТОЛЬКО МНОГО, что ради них правящая верхушка была вынуждена произносить надгробную речь в память шведского короля ПО-РУССКИ ! Так может быть, и сама эта верхушка шведского общества, знать, королевский двор, состояли в то время ещё в значительной мере из потомков славян, живших и правивших не так давно на территории всей Великой = "Монгольской" Империи XIV-XVI веков (об этой Империи, которая была старательно стёрта со страниц отредактированных источников, но следы которой, тем не менее, обнаруживаются повсюду - в том числе и на территории современной Швеции - постараюсь скоро выложить отдельный пост. Называлась эта импреия в ту пору  ещё  Гранд-Тартария ( Grand Tartarie ) ... или Монголо-Татария ... от искажённых греческих - МЕГАЛИОН, что означает ГРОМАДНЫЙ,  и ТАРТАР ... чем и видилось утончённо-изнеженной эллинско-римской цивилизации Средиземноморья всё наше постгиперборейское наследье на столь невыразимо огромном пространстве ) В рамках нашей реконструкции картина становится простой и понятной. Вплоть до конца XVII века на территории Швеции ещё сохранялись многие традиции Великой = "Монгольской" Империи. Оставалось ещё очень много людей, говоривших по-русски. В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ СРЕДИ ПРАВЯЩЕЙ В ШВЕЦИИ РУССКО-ОРДЫНСКОЙ ЗНАТИ. Скорее всего, таких людей было много и в самом шведском дворе, в непосредственном, ближайшем окружении шведских королей XVII века. Может быть, некоторые из шведских правителей той эпохи сами ещё продолжали говорить по-русски. Но в XVII веке по странам отделившейся Западной Европы прокатился мятеж Реформации. Новые правители-реформаторы стали переучивать население отколовшихся земель со славянского языка на новые языки, только что изобретенные самими реформаторами. В том числе, быстро придумали и шведский язык. Ясное дело, демагогически объявив его "очень-очень древним", чтобы было авторитетнее. Языки придумали и для других подданных "Монгольской" Империи, проживавших в то время на территории Скандинавии. Изобрели на основе местных диалектов и прежнего славянского языка Империи XIV-XVI веков. Ввели новый язык в школы и начали учить молодое подрастающее поколение. В частности, вместо прежней кириллицы стали внедрять недавно изобретённую латиницу. Поэтому официальную шведскую надгробную речь памяти шведского короля написали ВСЁ ЕЩЕ ПО-РУССКИ, НО УЖЕ ЛАТИНСКИМИ БУКВАМИ. Здесь мы сталкиваемся с процессом активного вытеснения славянского языка, в том числе и с территории Скандинавии, ново-придуманными языками эпохи Реформации. Славянский язык объявили в Западной и Северной Европе XVII века "языком оккупантов". Для полноты картины приведём полное название надгробной речи на смерть шведского короля, и комментарии историков. Длинное название речи написано по-русски, но латинскими буквами. Текст читается легко. "ТОРЖЕСТВЕННАЯ РЕЧЬ ПО СЛУЧАЮ СМЕРТИ КАРЛА XI НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. 1697. 36,2 x 25,5. Библиотека Уппсальского университета. Собрание Palmkiold, 15. Печатный ТЕКСТ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ, однако транскрибированный ЛАТИНСКИМИ БУКВАМИ, сохранился в составе кодекса из Библиотеки Уппсальского университета, начинается со страницы 833 этого кодекса и занимает ВОСЕМЬ страниц. Известен ещё один экземпляр, хранящийся в Королевской библиотеке Стокгольма. Текст представляет собой плачевную речь по Карлу XI на русском языке. На титульном листе написано: "Placzewnaja recz na pogrebenie togho prez segho welemozneiszago i wysokorozdennagho knjazja i ghossudarja Karolusa odinatsetogho swidskich, gothskich i wandalskich (i proczaja) korola, slavnagho, blaghogowennagho i milostiwagho naszego ghossudaja (!), nynjeze u bogha spasennagho. Kogda jegho korolewskogo weliczestwa ot duszi ostawlennoe tjelo, s podobajuszczjusae korolewskoju scestju, i serserdecznym wsich poddannych rydaniem byst pogrebenno w Stokolnje (!) dwatset-scetwertago nowemrja ljeta ot woploszczenia bogha slowa 1697". ( Поднимите руки те, кто не смог прочитать этот текст ? Нет таких ? Поздравляю, вы все только что сдали экзамен на знание шведского языка! ) Затем следуют шесть страниц собственно речи - тоже по-русски. А завершается речь хвалебным стихотворением об умершем короле. ТОЖЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Имя автора не обозначено, но на последней строке собственно речи написано: "Jstinnym Gorkogo Serdsa Finikom" - первые буквы слов напечатаны прописными буквами, которые являются инициалами автора. Автором был шведский языковед и собиратель книг Юхан Габриэль Спарвенфельд". Приведем теперь название шведской речи, написанной по-русски, заменив в её оригинальном тексте латинские буквы русскими. "Плачевная речь на погребение того преж сего вельможнейшаго и высокорожденнаго князя и государя Каролуса одиннадцатого шведских, готских и вандальских (и прочая) короля, славнаго, благословеннаго и милостиваго нашего государя (здесь опечатка: вместо буквы R написали J ), ныне же у бога спасеннаго. Когда его королевского величества от души оставленное тело, с подобающей королевской честью, и сердечным всех подданных рыданием бысть погребено в СТЕКОЛЬНЕ (так, оказывается, именовали Стокгольм в XVII веке; вероятно, там в то время было развито СТЕКОЛЬНОЕ производство ) двадцать-четвертого ноября лета от воплощения бога слова 1697". Скорее всего, на первых порах люди в Западной и Северной Европе испытывали большое неудобство, вынужденно записывая русские слова новыми латинскими буквами. Чего стоит, например, записать русское Щ латиницей. Получалось нелепое SZCZ. Однако, заставляли. Люди морщились, но писали. Потом постепенно привыкли. Дети вообще не испытывали трудностей, будучи обучаемы с малолетства. Вскоре всех убедили, будто "так было всегда, испокон веков". Что было полной неправдой. ТАК стало лишь в XVII веке. А до этого и говорили по-русски, и писали кириллицей. Не морщась. Вот оно - реальное происхождение европейских языков! Ещё в XVI веке на всём огромном пространстве Евразии разговорным был именно русский язык (и даже в некоторых признаваемых наидостовернейшими источниках об этом фактически прямо написано). А потом в Европах решили, что им срочно нужны свои национальные языки, и создали их в два этапа. Сначала ввели латиницу для записи всё ещё русских слов, а потом изменили правила чтения/произношения - в результате через пару-тройку поколений получилось то, что мы имеем сегодня, когда одно и то же слово на разных европейских языках порой читается совершенно по разному. Но в основе, повторюсь, был именно русский язык.

Hamsun, Knut
4 августа 1859 – 19 февраля 1952
Нобелевская премия по литературе, 1920
Норвежский писатель Кнут Гамсун (настоящая фамилия Педерсен) родился в Ломе, в долине Гудбрансдален, сельскохозяйственном районе Центральной Норвегии. Его родители, Тора (урождённая Олдсдаттер) и Педер Педерсен, поселились в Гармутрете, на небольшом хуторе, где его трое старших братьев и две младшие сестры провели раннее детство. Когда мальчику было 3 года, семья переехала в Хамарой, город в Нурлане, расположенный приблизительно в 100 милях к северу от полярного круга, где родители арендовали Гамсунд, небольшую ферму, принадлежавшую Хансу Олсену, дяде по материнской линии. Следующие шесть лет провел в идиллической обстановке: пас коров, любовался красотой норвежских фиордов и заснеженных горных вершин.
Скоро, впрочем, семья попала в долговую кабалу к Олсену, и 9-летний вынужден был работать на своего дядю, сурового набожного человека, который часто бил его и не давал есть. Будучи не в состоянии выносить издевательства, в 1873 убегает в Лом, но на следующий год возвращается в Хамарой и работает там в магазине. В 1875 юноша ведет скитальческую жизнь бродячего торговца, а затем устраивается к башмачнику в северном городе Буде. Именно здесь создается его первое произведение, повесть «Загадочный» ("Den Gaadefulde"), которая была опубликована в 1877 , когда было 18 лет.
В следующем году преподает в школе в Вестеролене, а затем становится помощником судебного шерифа, в библиотеке которого открывает для себя Бьернстерне Бьернсона, Генрика Ибсена и Других ведущих скандинавских писателей. В это время выпускает роман «Бьёргер» ("Bjørger", 1878), одноименный герой которого пишет великие стихи о своей тяжелой жизни.
На деньги нурланского торговца в 1878 отправляется в Христианию (ныне Осло), однако писательским трудом обеспечить себя не может, растрачивает сбережения, живет в бедности и в конце концов становится дорожным рабочим в Восточной Норвегии. В 1882 , заручившись рекомендательными письмами к влиятельным эмигрантам из Норвегии, он едет в Соединенные Штаты, однако связей его оказывается недостаточно, и вынужден работать сначала батраком в штате Висконсин, а затем секретарем норвежского проповедника в Миннесоте. Здесь молодой человек серьезно заболевает, врачи ставят неподтвердившийся, впрочем, диагноз туберкулеза, и он возвращается на родину.
Когда приехал в 1884 в Осло, все симптомы болезни, по-видимому, бронхита, исчезли, Какое-то время он жил в Вальдерсе, где под псевдонимом Кнут Гамсунд (впоследствии «д» из-за типографской ошибки отпало) написал работу о Марке Твене. В Осло его литературная карьера не сложилась, опять бедствует, а затем, в 1886 г, снова едет в Соединенные Штаты. Приехав в Чикаго, он сначала работает кондуктором трамвая, а летом батрачит на пшеничных полях Северной Дакоты. Разочаровавшись в своих литературных начинаниях, он вновь возвращается в Европу и в Копенгагене, в то время центре скандинавского издательского дела, показывает начатую повесть Эдварду Брандесу, брату влиятельного датского литературного критика Георга Брандеса, редактору ежедневной копенгагенской газеты, на Брандеса одинаково сильное впечатление произвели как изнуренный вид , так и отрывок из его повести. В конце того же года повесть появилась на страницах одного из датских литературных журналов, а в 1890 была опубликована целиком в Копенгагене под названием «Голод» ("Sult").
«Голод» немедленно произвел сенсацию и создал репутацию серьезного писателя. В этой повести порывает с традицией обличительного реализма, который тогда преобладал в скандинавской прозе, и отказывается от господствовавшей в то время идеи, согласно которой задачей литературы является улучшение условий человеческого существования. Повесть, по существу, не имеет сюжета и рассказывает о молодом человеке из провинции, который живет в Осло и мечтает стать писателем. Совершенно уверенный в собственной гениальности, он предпочитает страдать от нищеты, чем отказаться от амбиций «Это герой Достоевского, – писал американский критик Альрик Густафсон – Больной душой и телом, испытывающий муки голода, он превращает свою внутреннюю жизнь в сплошную галлюцинацию». Страдает главный герой «Голода» не только от отсутствия пищи, но и от отсутствия социальных контактов, от сексуальной неудовлетворенности, невозможности выразить себя. Своей отчужденностью этот герой предвосхищает антигероя литературы XX в.
Как сказал один из переводчиков , современный американский поэт Роберт Блай, «живость и острота прозы потрясли всех». Книга написана короткими емкими фразами, ясные, четкие описания чередуются с намеренно субъективными, многозначительными «Голод» писался в то время, когда Артур Шопенгауэр, Эдуард фон Гартман, Фридрих Ницше и Август Стриндберг призывали обратить внимание на те сложные подсознательные силы, которые управляют человеческой личностью. Собственную концепцию субъективной прозы сформулировал в эссе, озаглавленном «О бессознательной духовной жизни» ("Fra det ubevidste Sjæleliv") и появившемся в том же году, что и «Голод».
Отказываясь от условностей объективной прозы, писатель предлагает изучать «тайные движения души, происходящие в самых отдаленных глубинах подсознания, анализировать неисчислимый хаос впечатлений, через увеличительное стекло рассматривать изысканную жизнь воображения, поток мыслей и чувств» снова использует субъективный метод в романе «Мистерии» ("Mysterier", 1892), где говорится о шарлатане, который появляется в приморской деревушке и озадачивает жителей своим странным поведением. Роман «Пан» ("Pan", 1894) написан в форме воспоминаний Томаса Глана, который отказывается от цивилизованного существования и живет жизнью охотника и рыболова вблизи провинциального городка в Нурлане. «Я попытался по аналогии с Руссо представить что-то вроде культа природы, чувствительности, точнее, сверхчувствительности души», – признался своему другу, когда работал над «Паном». Возвышенные описания природы выражают ту эйфорию, которую стремился обрести и сам , и его главный герой, мистически и пантеистически отождествлявший себя с нурланской деревней. Пламенная страсть Глана к Эдварде, избалованной, своевольной дочери местного купца, порождает в его душе эмоциональный хаос, который, в конечном счете, приводит героя к самоубийству.
С начала XX в. пишет объемные романы, где много действующих лиц и повествование идет от третьего лица, такие, как «Дети века» ("Børn av tiden", 1913) и его продолжение «Местечко Сегельфосс» ("Segelfoss by", 1915). Согласно Джеймсу У. Макфарлейну, одному из переводчиков , эти и последующие романы «стали образной демонстрацией устоявшейся и в целом пасторальной (даже феодальной) системы ценностей писателя: антиинтеллектуализм и аполитичность в сочетании с сильным предубеждением против торгашеского духа».
В переезде на ферму в 1911 отразились его усугубившееся отчуждение от общества и неприятие особенно в связи с событиями первой мировой войны – индустриального века. Этими настроениями проникнут роман «Плоды земли» ("Markens grøde"), который был издан в 1917 В нем с большой любовью рассказывается о жизни норвежских крестьян Исака и Ингер, сохранивших свою вековую привязанность к земле и верность патриархальным традициям.
Именно «за такое монументальное произведение, как "Плоды земли"», в 1920 был удостоен Нобелевской премии по литературе. Представитель Шведской академии Харальд Йерне в своей речи сказал: «Те, кто ищет в литературе... правдивое изображение реальности, найдет в «Соках земли» рассказ о той жизни, какой живет любой человек, где бы он ни находился, где бы ни трудился». Йерне даже сравнил роман с дидактическими поэмами Гесиода. Читать Нобелевскую лекцию отказался.
Год спустя после выхода «Соков земли» приобрел имение Нерхольм в Южной Норвегии, где сочетал литературную работу с сельскохозяйственной. Роман «Женщины у колодца» ("Konerne ved vandposten") появился в 1920 Циничный и безысходный, роман этот повествует о вымирании маленькой приморской деревушки, зараженной ложными, с точки зрения автора, ценностями современного мира. Затем появилась «Последняя глава» ("Siste kapitel", 1923), мрачный роман о сельском санатории.
Переживая депрессию, связанную с неблагожелательными отзывами на свои книги, недолго лечится методом психоанализа, после чего пишет трилогию «Бродяги» ("Landstrykere", 1927), «Август» ("August", 1930) и «А жизнь идет» ("Men livet lever", 1933), главным персонажем которой является бродяга по имени Август. Хотя в этих трех романах вновь возвращается к теме социальной отверженности, бессилие Августа носит на этот раз необратимый характер. Последний роман «Круг замкнулся» ("Ringen sluttet") издан в 1936 В нем описывается бесцельная жизнь человека, надеждам которого не суждено осуществиться, но который, тем не менее, остается, по словам , «властелином в своем роде».
С возрастом становится все более реакционным: в 1934 он открыто заявляет о своей поддержке нацистов. Хотя писатель никогда не вступал в норвежскую нацистскую партию, его перу принадлежит несколько профашистских статей, изданных в период немецкой оккупации Норвегии, а в 1943 он встречался в Германии с Геббельсом и Гитлером. Тысячи читателей в знак протеста возвратили писателю его книги. В конце войны и его жена были арестованы. Осенью 1945 писатель был помещен в психиатрическую клинику в Осло, где провел четыре месяца, после чего был переведен в дом для престарелых в Ландвике. В 1947 он предстал перед судом, был признан виновным в пособничестве врагу и приговорен к выплате 425 тыс. норвежских крон (около 80 тыс. долларов по тогдашнему курсу), однако из-за «интеллектуальной деградации» тюремного заключения избежал. «На заросших тропинках» ("På gjengrodde stier"), рассказ о судебном процессе, появился в 1949 , когда было 90 лет. Книга написана чрезвычайно живо, Роберт Блай назвал ее «по-прежнему живой, сжатой и яркой», что, впрочем, ни в коей мере не оправдывает поведение во время войны. Тем не менее эта книга, безусловно, способствовала возрождению интереса к творчеству писателя.

В 1898 женился на Берглют Бех, от брака с которой у него была дочь. В 1906 супруги развелись, а двумя годами позже писатель влюбился в актрису Марию Андерсен, которая была моложе его на двадцать три года. Они поженились в 1909 , у них родилось двое дочерей и двое сыновей. В ходе расследования дела в 1947 Мария раскрыла интимные подробности их брака, и разгневанный отказался видеть ее в течение последующих трех лет, однако с 1950 они снова жили вместе вплоть до кончины писателя, последовавшей 19 февраля 1952.

Основные произведения:

"Голод" (1890)
"Мистерии" (1892)
"Пан" (1894)
"Виктория" (1898)
"Под осенней звездой" (1906)
"Бенони" (1908)
"Странник играет под сурдинку" (1909)
"Плоды земли" (1917)
"Женщины у колодца" (1920)
"Последняя глава" (1923)
"Бродяги" (1927)
"Август" (1930)
"А жизнь идëт" (1933)
"Круг замкнулся" (1936)
"На заросших тропинках" (1949)

Колдовство в Норвегии
Некоторая информация по процессам над ведьмами в Норвегии.
Горелов Н. Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках
ВЕДОВСТВО В ЕВРОПЕ
НОРВЕГИЯ
Как и во всей Скандинавии, в Норвегии считалось, что ведьмы способны вызывать бурю, переворачивать лодки и прогонять от берегов косяки рыбы. Чтобы совершать подобные подвиги, им приходилось оборачиваться гусями или лебедями и летать в таком обличье над морем, бросать в море завязанное узлами полотенце, открывать мешок с ветром или высвистывать бурю. В северных странах на Рождество и в канун летнего солнцестояния проходили большие шабаши, в которых участвовали до 60 ведьм; излюбленными местами для такого рода сборищ были гора Лидергорн близ Бергена, Бальвольден и гора Домен в Восточной Финляндии, Доврефьельд, а также Гекла в Исландии. Многие из этих мест расположены довольно далеко, но норвежские ведьмы легко преодолевали расстояние, обернувшись кошками, собаками, волками или воронами и путешествуя на метле, кочерге, черной овце или собаке. На шабашах они пили мед и пиво, танцевали и играли в карты. Иногда сам дьявол подыгрывал им на лангшпиле (народный струнный инструмент, на котором играют смычком) или на дудке и барабане, а то и просто на рожке.
Всего в Норвегии прошло не более 20 ведовских процессов. Первый зафиксированный в документах состоялся в 1592 г. в Бергене, когда приговорили к смерти Олуфа Гурдаля. Два года спустя в том же Бергене приговорили еще трех ведьм: Дитис Ренке объявили вне закона, а Юханну Йенсдаттер Фламске (фламандку) и Анну Кнутсдаттер, жену Кирстена Юде, сожгли. До следующего процесса прошло почти 13 лет; в 1622 г. Синневе (фамилия неизвестна) удавилась в тюрьме в ожидании суда; ее тело сожгли.
В 1650 г. Карен Торсдаттер призналась, что в возрасте 26 лет поступила на службу к человеку, который называл себя Люцифером. Он научил ее воровать молоко при помощи магии (к примеру, втыкая нож в стену) и оберегать от порчи собственных коров. Она назвала еще нескольких женщин, с которыми вместе летала по ночам: заводилой у них была Кристен Клод, она летала на теленке; Сидсель Мортенсен (вдова бургомистра) на кочерге; сама Карен на коте. Однажды они попытались убить двух судей, но не смогли, поскольку те пламенно верили в Бога и у одного висел на шее крест на золотой цепочке. Одна из обвиненных Карен женщин, Бодиль Квамс, признала, что летала на кочерге и пыталась убить судей. Другую женщину, которую Карен обвинила в том, что та вызывала бури, арестовали прямо в день свадьбы — она выходила замуж за сельского судью. Когда она предстала перед судом, муж так яростно защищал ее, настаивая на том, что в столь серьезном случае нельзя полагаться на свидетельства преступниц (так он называл Карен и Бодиль), что его жену оправдали. Карен и Бодиль приговорили к костру в Кристиансанде.
Случай Оле и Лизбет Нипен, произошедший в 1670 г. в Лейнстранде, Трондхейм, один из двух десятков норвежских примеров того, какую форму принимало ведовство в странах, свободных от влияния демонологов. Причиной казни Нипенов стали белая магия, воображаемая порча, злоба и зависть, без которых не обходится в деревне. Супругов осудили на смерть на основании сплетен, предрассудков и домыслов. И все же в их случае никакой организованной охоты на ведьм, пристрастного суда и финансовой выгоды ни для кого не было. Суд над ними фактически не имел отношения к религии, хотя в обвинительном акте и значилось ведовство (под которым в данном случае понималось «сотворение крестного знамения»), а также «неподобающее кощунство по отношению к Слову Божьему». В свое время было составлено детальное описание процесса, здесь, однако, приводится лишь краткое содержание.
В 1667 г. в крещенский вечер у кого-то в доме Эрик Квенельд назвал Оле Нипена колдуном. Эрик считал, что руки у него ломит по вине Оле, и сулил ему «красного петуха», если тот его не вылечит. Завязалась перепалка, мужчины обменялись резкими словами, и Оле понял, что Квенельд настраивает против него священника и соседей. Три года спустя, 30 апреля 1670 г., Оле Нипен вызвал Квенельда в суд за клевету. Результатом того первого слушания стало опровержение Квенельдом собственных обвинений, допрос свидетелей касательно предполагаемого колдовства Оле и Лизбет, а также признание самой Лизбет в том, что она пользуется заклинаниями и солью для лечения болезней.
Квенельд заявлял, что по вине Оле он не может поднять рук, а груди у него отросли как у женщины, а у его жены брови так нависли над глазами, что она ничего не видит, и уши вытянулись до плеч, как у собаки. Трое соседей показали, что Оле и Лизбет имели обыкновение нашептывать над поврежденными членами заклинания, натирая их солью; более или менее исцелившись, они платили Лизбет небольшую мзду. Лизбет доказывала, что поскольку ее заклинания — это слово Божие, то никакого вреда от них быть не может; все дело не в соли, а в «молитвах», которые она читала. Вот какое заклинание, или молитву, она использовала для лечения простуды:
Христос подошел к церкви с книгой в руках. Пришла и сама Дева Мария. «Отчего ты так бледен, любезный мой сын?» — «Я подхватил сильную простуду». «Я вылечу тебя от простуды: кашель, простуда внутри, простуда в спине, простуда в груди, из кости и плоти в березу и камень уйди, во имя Отца, Сына и Святого Духа».
Прошло три месяца, и в августе Лизбет предъявили обвинение на основании ее репутации колдуньи и использовании святотатственных молитв. Против нее выступили четверо свидетелей, но не сказали ничего нового: все та же заговоренная соль для лечения недугов, перенесение боли с человека на животных или других людей. Приходской священник клялся, что слышал, как Нипены занимались ведовством; да и суд заявил, что все «знают, какие слухи ходят о Нипенах уже много лет, и что немало таких, кто платил им только из страха».
Лизбет задали следующие вопросы, на которые она дала ответы:
1. Добровольно ли она служила сатане, читая свои запретные молитвы? — Нет, и не думала никогда, что их так истолкуют; всему виной ее невежество и недостаток понимания в подобных вопросах. По распоряжению суда прокляла сатану.
2. Какая сила помогала ей лечить или насылать порчу на людей и скотину? — Если ей удалось кому-нибудь помочь, то только с помощью Божией; порчи она ни на кого не насылала.
3. Знает ли она кого-нибудь еще, в этих местах или дальше, кому известны эти заклинания, кроме Ане Фергстад? — Никого не знает; она слышала, как Ане читала такое заклинание от обморожения.
4. Порча, которая поразила девушку, действительно была предназначена для нее или для ее хозяйки, Кари Окстад? — Утверждает, что ничего об этом не знает.
Третье слушание состоялось 27 августа 1670 г., когда одна девушка поклялась, что стала калекой по ошибке вместо Кари Окстад (которая, по мнению Лизбет, оклеветала ее дочерей).
В докладе, посланном местным префектом Хансом Эдвардсеном окружному судье, указаны четыре пункта обвинений против Оле и Лизбет:
1. Упоминание имени Господа всуе.
2. Порча, насланная на соседей: одних сводили с ума, других калечили, третьих обезображивали (к примеру, уши до плеч и нависшие над глазами брови) или ослепляли, а потом сами же лечили, если хотели.
3. Лечили людей, изгоняя из них демонов в их врагов, а если это не получалось, то в животных.
4. За супругами давно установилась дурная слава, что подтвердил местный священник и жители округа.
Префект предложил судье, поскольку смертный приговор все равно неизбежен, под пыткой вырвать у Нипенов более полное признание, после чего сжечь обоих. Супругов осудили на основании всех четырех обвинений, однако особый акцент был сделан на упоминании имени Господа всуе и плохой репутации. Отметили также, что осужденные так и не признали свою вину (применяли к ним пытки или нет, не сказано). В соответствии с Божественным законом и основанным на нем королевским правом Оле и Лизбет приговорили к сожжению; Оле предварительно обезглавили.
В 1670 г., в год суда над Нипенами, другой случай произошел в Кристиансанде. Городской советник Нильс Педерсен, находясь в Копенгагене по делам службы, внезапно жестоко заболел, у него даже отнялся язык, и он решил, что его околдовали. После долгих допросов Карен Снедкерс созналась, что пыталась навредить советнику, сделавшись невидимкой и насыпав мелкой соли ему на одежду. Вместе со своей помощницей Дортс Фудсвик она полетела в Копенгаген и опорожнила спящему советнику в рот целый пузырек какой-то жидкости. Обернувшись вороном, она закапывала в саду городского клерка Йохана Ворма волосы, обрезки ногтей, кости и перья, чтобы его куры дохли. «Волосы она вырывала у своего мальчика, "Белого гуся", который живет при ней под видом белого жеребчика и на котором она ездит, когда очень спешит куда-то». Свидетелей против нее нашлось множество. На одном из последних слушаний Карен сообщила, что летала, обернувшись вороном, с двумя другими ведьмами поднимать бурю на море с целью потопить корабль советника Педерсена. Одна ведьма уселась на руль, еще две — на борта, но никакого вреда причинить не смогли, потому что Педерсен не расставался с молитвенником. Карен сожгли, а с ней и еще шесть женщин, на которых она указала как на соучастниц.
Возможно, один из последних ведовских процессов в Норвегии, закончившихся вынесением смертного приговора, имел место в области Сондмор в 1680 г. Другой суд произошел в 1684 г. в Йедерене, но о судьбе обвиняемого ничего не известно. Мужчина по имени Ингебригт сознался, что обошел кладбище кругом спиной вперед три раза и тем самым перед лицом дьявола отрекся от христианства. Несколько раз на шабаше в Доврефьельде он играл на барабане двумя телячьими хвостами. Более того, воровал облатки для причастия, чтобы травить скот. Ингебригт назвал нескольких сообщников, но позже отказался от своих обвинений. Его приговорили к костру

Система образования и воспитания. В школе, и в детском саду - главный принцип: чтобы детям было хорошо и приятно. При этом можно и не учиться.Норвегия находиться на 2-м месте в Европе по затратам на образование, по уровню образования она только на 15 месте. Образование бесплатное. Сначала - детская школа 8 классов, потом - подростковая 3 года. Затем можно поступать в специальную школу. Там можно выбрать профессиональное направление и после нее начать работать (парикмахером, медсестрой, слесарем и т. д.) или можно выбрать общее образование и уже после него поступать в институт или университет. И в детской, и в подростковой школе ученики обеспечиваются всем необходимым, вплоть до ручек и линеек. Ребенку нужно купить только портфель. Каждый год школа получает информацию о новых учениках с какими-то проблемами. Все дети ходят в одну школу: иностранные дети, слепые, глухие или еще с какими-то физическими отклонениями. Это задача школы - адаптировать ребенка. Иностранные дети получают учителя родного языка в обязательном порядке, который помогает осваивать норвежский язык. Все это бесплатно. После школы уже все учебники и материалы платные, и чем выше статус заведения, тем дороже. Например, на юридическом факультете в Ословском университете - только учебники стоят порядка 7 000 крон за семестр (это около 1000 долларов). Поэтому, часто дети заканчивают профессиональную школу и работают какое-то время, а только потом идут в университет. Можно, также, получить ссуду на образование. Это государственные и почти беспроцентные ссуды. Многие отдают их потом годами. Тут есть немалый риск, потому что в 19-20 лет люди часто не могут правильно распорядиться деньгами и тратят их на новую машину или одежду, вместо учебы. И таким образом, остаются у разбитого корыта, когда и ссуду возвращать нужно, и работы не найти. Но это не типично, а скорее исключение из правил.
Родители и дети в Норвегии. Здесь очень редко родители живут вместе с детьми. Нет, до такого парадокса, когда родители берут деньги с детей за то, что посидели с внуками, здесь нет. Но и такого как у нас в России, когда внуков фактически воспитывают бабушка с дедушкой тут тоже нет. У родителей - своя жизнь, у детей - своя, и никто ни к кому не лезет. Очень часто дети 18-20 лет, хоть и живут вместе с родителями, платят за вое содержание. Это делают даже очень богатые люди, считается, что таким образом приучают ребенка к самостоятельности. Но есть и обратная сторона медали. Очень много одиноких пожилых людей. В Норвегии очень хорошее социальное обеспечение, прекрасные пенсии. Пожилой человек может жить в доме престарелых. Эти дома очень разные. Есть просто маленькие домики, где все точно так же как дома, только приходит медсестра и помогает по хозяйству, есть по типу больниц, для тех кому помощь нужна уже постоянно. Но просто не бывает, чтобы больной человек жил дома и за ним ухаживали его дети.
Если шофер такси везет тебя домой, то он обязательно донесет твои вещи до входной двери, если женщина с коляской входит в автобус, водитель должен помочь ее занести. у родителями и детьми.У норвежцев хорошее отношение к русским.После второй мировой войны здесь было много русских и норвежцы рассматривали их как освободителей. Частицы этого отношения сохранились и поныне. Русские девушки очень хорошие хозяйки, чего не скажешь о норвежках. Норвегия очень феминизированная страна. Женщины здесь получили право голоса в 1913 году, а учитывая, что Норвегия стала самостоятельной страной только в 1905, это очень рано. Государство заботится о матери и ребенке, мать-одиночка получает: двойное пособие на ребенка, льготы по оплате квартиры и коммунальных услуг и еще многое. Норвежки рожают довольно поздно, в 30-40 лет, когда уже много добились в жизни и можно посвятить себя детям безраздельно. Детей все норвежцы очень любят, трое детей - это совершенно нормально.

Однажды я поччти побывала в Норвегии. Ряд обстоятельств мою поездку отменил (но не надолго). Так вот, я просматривала различные маршруты, и в одном туристам гарантировали встречу с Хюльдрой. Меня это очень заинтересовало. Вот что я узнала об этих Хюльдрах.
Хюльдра - это девушка из скрытого народца, которая стремится выйти замуж за человека. Обычно хюльдры невидимы для людей и показываются только своему избраннику. Бывает, что настырная хюльдра ходит за таким мужчиной неделями, не оставляя его в покое нигде. Поскольку все остальные ее не видят, им кажется, что несчастный разговаривает сам с собой.
Хюльдры обычно очень красивы, и противостоять их чарам нелегко. Впрочем, особо стойким юношам и преданным мужьям это удается. В таких случаях хюльдра может принять облик невесты или жены и все-таки добиться своего.От обычной девушки хюльдру отличает коровий хвост, который она тщательно прячет под юбкой. Однажды был случай, когда хюльдра пришла в деревню на танцы. Развеселившись, она не заметила, что хвост выскочил из-под юбки. Заметивший это парень не стал выдавать хюльдру, а шепнул ей на ухо - поправь, мол, юбку, что-то она у тебя съехала. На следующий день он увидел у дверей своего дома корову - это благодарная хюльдра наградила его за помощь. Хюльдры вообще часто обращаются за помощью к людям: просят встречных на дороге одолжить повозку, охотника в лесу - куртку, чтобы укрыть ребенка. Тем, кто откликнулся, потом сопутствует удача. Но за обиду хюльдра может отомстить - так хлестнуть хвостом, что на лице останется отметина, или напророчить скорую смерть.
Чтобы жениться на хюльдре, нужно лишить ее возможности вернуться в волшебный мир. Самый распространенный способ - перебросить через ее голову стальной предмет, чаще всего нож. (Кстати, тем же способом можно потом вернуть ее обратно). Еще можно слегка порезать ей палец. Но окончательно хюльдра становится человеком только после крещения. Во время крещения или позже, во время венчания, у нее отваливается хвост. Говорят, что в одной церкви в разное время вышли замуж одна за другой семь хюльдр; их хвосты потом на память прибили к стене, только их никто не видит.
Жена-хюльдра приносит мужу сказочное богатство и удачу. Но часто он от такого начинает лениться или перестает уважать свою жену. В таких случаях хюльдра быстро ставит супруга на место. В одной из историй рассказывается, как жена-хюльдра несколько раз звала мужа обедать, а он был занят в кузнице и отвечал грубо: мол, отстань, я работаю. Тогда хюльдра голыми руками взяла раскаленный брусок железа и согнула его, как надо было, - в виде подковы. После этого муж немедленно перестал ей перечить, и дальше они жили душа в душу.
В Норвегии немало потомков хюльдр. Многие рачительные хозяева рассказывали, что удача досталась им от прапрабабушки, которая, пока не вышла замуж за прапрадедушку, бегала по горам с хвостом. Хотя, возможно, они говорили так, чтобы не вызвать зависть соседей...
 

Эдвард Григ родился 15 июня 1843 года, он стал четвертым ребенком в большой дружной семье. Его родители были неплохими музыкантами. Эдварду исполнилось шесть лет, когда мать решила обучать его музыке. Но, несмотря на то, что музыка занимала все большее место в жизни мальчика, он еще не мечтал сделаться профессиональным музыкантом. Это казалось ему недостижимым. Все изменилось совершенно неожиданно. Однажды летним утром 1858 года к даче консула Грига прискакал всадник на арабском коне. Это был знаменитый Уле Булль - скрипач и композитор, приехавший в гости к своему старому другу.
В эту пору Булль уже завоевал мировую славу. Он концертировал в Европе и Америке, играл собственные обработки норвежских народных песен и танцев, знакомил весь мир с искусством родной страны. Узнав, что сын Грига очень любит музыку и даже пробует сочинять, скрипач немедленно усадил мальчика за рояль.
Результат прослушивания оказался совершенно неожиданным и для Эдварда, и для его родителей. Когда Григ окончил играть, Уле Булль подошел к нему, ласково потрепал по щеке и сказал:
       "Ты должен ехать в Лейпциг и стать музыкантом".

Своеобразие творчества Грига основано на широком использовании элементов народной музыки. "Я черпал из богатой сокровищницы народных норвежских песен, - писал он, - и пытался создать национальное искусство из этого до сих пор неосознанного источника народной души". В произведениях Грига находят отражение народные сказания и легенды, песни и танцы; композитор рисует в них картины норвежской природы.
"В его музыке, проникнутой чарующей меланхолией, отражающей в себе красоты норвежской природы, то величественно-широкой и грандиозной, то серенькой, скромной, убогой, но для души северянина всегда несказанно чарующей, есть что-то нам близкое, родное ...", - так писал Чайковский о музыке Эдварда Грига.
"Норвегия, Норвегия! Пусть Ибсен сто раз утверждает, что лучше принадлежать к великой нации. Я, может быть, и согласился бы с ним в практическом смысле, но ни на йоту более. Ибо, с идеальной точки зрения, я не хотел бы принадлежать ни к одной другой нации на свете. Я чувствую, что чем старше я становлюсь, тем более люблю Норвегию..." Это слова Грига из писем последних лет жизни. 

Статья взята с сайта Norge.ru.










Теодор Северин Киттельсен
27 апреля исполняется 150 лет со дня рождения художника, ставшего для норвежцев – и для любителей норвежской культуры за рубежом – поистине народным и неотъемлемо связанным с суровой и таинственной природой этой северной страны – Теодора Киттельсена.

Его картины и рисунки открыли для норвежцев не только внешнюю красоту природы, но и её внутреннюю, потаённую жизнь, скрытую от глаз постороннего наблюдателя.

Художник обладал удивительным даром вглядываться в, казалось бы, самые обычные предметы и явления – и находить в них нечто завораживающее, потусторонне, но тем не менее, незримо им присущее. Вот, например, перед нами самое обыкновенное дерево – старая, замшелая ель, тихо покачивающаяся на ветру… и вдруг её сине-зелёные ветви превращаются в скрюченные лапы, а из-под иголок сверкает бледно-жёлтый глаз… Кто это? Наверное, лесной тролль, спрятавшийся от людей… а может, он и не прячется, а просто люди его не видят?

Именно благодаря Киттельсену и его рисункам норвежцы узнали, как могут выглядеть настоящие тролли. Даже самых, казалось бы, внешне малопривлекательных персонажей художник изобразил с такой силой и убедительностью, что нам не приходится сомневаться: он видел их своими глазами. А однажды он прямо сказал об одном из своих коллег-художников: «И он рисует троллей? Он? Который ни разу в жизни не видел ни одного тролля?»

…Киттельсен родился в многодетной купеческой семье в небольшом городке Крагерё на юге Норвегии. С детства мальчик обнаружил страсть к рисованию, несмотря на то что ему рано пришлось начать зарабатывать на жизнь. И тут судьба улыбнулась мальчику: Дидрих Мария Ол, известный меценат и любитель искусства, которому очень понравились его рисунки, оказал ему материальную поддержку для того, чтобы Киттельсен получил надлежащее образование – сперва в художественной школе в столице Кристиании, потом – в Академии художеств в Мюнхене.

Киттельсен большую часть жизни работал не как художник – автор больших полотен (таковых в его наследии немного), но как график и иллюстратор. Его первым большим заказом были иллюстрации к норвежским народным сказкам. Новое издание сказок вышло в трёх томах в 1883 году, с рисунками Киттельсена, Эрика Вереншёлля и Отто Синдинга. Хотя эти рисунки ещё далеки от зрелых работ художника и во многом навеяны творчеством того же Вереншёлля, в них уже чувствуется интерес к природе и населяющим её таинственным персонажам.

Жизнь Киттельсена за границей была тяжёлой – Ол не смог больше его поддерживать, и художник работал не покладая рук, но гонораров и средств от продажи картин не хватало на жизнь. В 1887 году, после второго «мюнхенского» периода, он возвращается в Норвегию – теперь уже навсегда.

Пару лет Киттельсен живёт на Лофотенах – на севере страны. Этот период был для него очень плодотворным: вдохновлённый красотой и величием природы тех мест, он создаёт свои первые книги, к которым, помимо рисунков, пишет тексты, обнаруживая незаурядный талант писателя! Книга «С Лофотенских островов» (Fra Lofoten, 1890-1891) – вдохновенное повествование в рассказах и рисунках о жизни обитателей и природы этих мест. Другая книга, вышедшая год спустя, - «Колдовство» (Troldskab, 1892) – представляет своего рода мини-энциклопедию норвежских сказочных и фольклорных персонажей.

Кроме издания собственных книг, Киттельсен продолжает иллюстрировать сочинения других авторов, в том числе известных классиков. Так, 1893 году выходят стихотворения выдающегося норвежского поэта-сатирика и баснописца Юхана Херманна Весселя (1742-1785).

В 1889 году Киттельсен встречает девушку по имени Инга Кристине Дал, которая становится его верной спутницей жизни. Художник любил не только природу и троллей, но и детей – в его семье их родилось целых девять! Правда, прокормить столь многочисленное семейство художнику было крайне нелегко. Несмотря на успех и признание, Киттельсен испытывал материальные трудности до конца жизни.

...В усадьбе Лаувлиа, где художник со своим семейством прожил, пожалуй, самые счастливые годы жизни, теперь открыт музей. В доме, который чета Киттельсенов обустраивала и украшала долгие годы, до сих пор живёт дух Искусства и Творчества. Стараниями Теодора и Инги усадьба превратилась в некое подобие сказочного замка, Сория-Мория. Сохранилась мебель, украшенная художником, - изображения троллей и древних королей выглядят не менее внушительно, чем на рисунках. Значительная часть наследства Киттельсена в виде рисунков и предметов интерьера также собрана в музее Blaafarveværket. Сам Киттельсен не был там, но окружающая природа и шум водопада живо напоминают о его рисунках и впечатлениях.

…Самой личной, самой «страшной» и потрясающей книгой Киттельсена стала «Чёрная Смерть» (Svartedauen), над которой он работал в 1894-1895 гг. Это – иллюстрированная поэма, включающая 15 стихотворений и 45 рисунков и повествующая об одном из самых жутких и трагических событий в норвежской истории, - эпидемии чумы, разразившейся в Средние века и унесшей жизни больше половины норвежцев. Образ жуткой старухи, которая ходит по стране и сметает «в кучу мёртвых» всё живое, что попадается на пути, навеян как норвежским фольклором, так и жизненными впечатлениями. Старуха, которую звали «Чумой» и которая отличалась пугающей внешностью и не самым приятным характером, когда-то потревожила жизнь молодой четы Киттельсенов.

Но впрочем, художник рисовал не только «страшных» персонажей. В его цикле «Есть ли душа у животных?» (Har Dyrene Sjæl?) собраны рисунки, представляющие животных: жаб, лягушек, птиц, насекомых – в ситуациях, весьма характерных для человеческой жизни: праздники, пирушки, сватовства, детские игры. Сами зверушки подчас выглядят довольно забавно и служат гротескными иллюстрациями свойств и типов человеческого характера.

В 1908 году за свою деятельность Киттельсен был награждён рыцарским орденом Святого Олава – высшей государственной наградой Норвегии.

Из последних книг Киттельсена значительный интерес представляют «Люди и тролли, воспоминания и грёзы. Автобиография» (Folk og Trold, minder og drømme. Selvbiografi, 1911). Книга повествует о жизни Киттельсена, рассказанной им самим – начиная с детских лет и заканчивая годами зрелости. Помимо увлекательного повествования, книга включает множество рисунков, в том числе детских и юношеских.

Последние годы художник и его семья жили сначала в пригороде Осло, а затем в местечке Йелойа (Мосс). Несмотря на одолевавшую его болезнь и тяжкое сознание того, что он не в силах прокормить свою семью, Киттельсен работал до последних дней.

Старый друг Киттельсена художник Кристиан Скредсвиг посвятил ему следующие слова: «Киттельсен оставил после себя пустоту. Он был уникален - и не будет никого, кто за ним последует. Даже тролли исчезли навсегда вместе с ним. Во всяком случае, я никогда не видел их с тех пор».



Краткая библиография:



Fra Livet i de smaa Forholde. 2 bd 1889 og 1890.

Fra aarets maaneder. 1890

Fra Lofoten. 2 bd 1890 og 1891.

Glemmebogen. 1892

Troldskab. 1892

Har Dyrene Sjæl? 1893.

Tysk utgave: Im Thierstaaate. Berlin, 1896

Kludesamleren. 1894

Ordsprog. 1898

Svartedauen. 1900.

Billeder og Ord. 1901

Folk og Trold, minder og drømme. Selvbiografi, 1911.

Soria Moria slot. 1911.

Løgn og forbandet Digt. 1912.

Heimskringla. 1914

Jomfruland. Oslo, 1986.

(с) А.А. Сельницин (БНИЦ)


Картины можно посмотреть на Kittelsen.ru

Светлой лунной ночью присядь у водопада, - ты увидишь и услышишь, как внизу в черной пропасти, среди пенистых водоворотов, фоссегрим исполняет величественную музыку - мелодии, созданные самой природой.
Сначала ты различишь лишь могучий рокот, но потом музыка очарует тебя, и тебе самому захочется слиться с бурлящим потоком созвучий.
дух водопада мечтательно склоняется над своей скрипкой...
 

 
Дух водопада - фоссегрим (fossegrim).
По преданию нужно отыскать водопад, который дает начало пяти рекам, именно там обитает фоссегрим.

Приключилось с одним парнем несчастье – повадилась на нем мара каждую ночь скакать. И невдомек ему было, как она в комнату попадает, пока однажды не заприметил дырку в стенке. Ну, он ее колышком и заткнул. Прошла ночь, а наутро видит – по полуголая женщина на четвереньках ползает. Он пошел, одежды купил, приодел ее. И такой она оказалась раскрасавицей, что краше и быть не может. Парень отвел девушку в церковь, а когда ее окрестили, с ней и повенчался. И прожили они душа в душу восемь лет, то ли пятерых, то ли шестерых детей прижили. Только вот как-то под Рождество изрядно муж винца перебрал. И стал, пьяный, допрос жене устраивать, как да что и какого она роду-племени. Она ответила, что не помнит ни отца, ни матери. А он ей: «Где ты на свет появилась, и я не знаю – не ведаю, а откуда ты ко мне пришла, сейчас покажу», - и вытащил колышек. Она тут же в дырку – шмыг! – и никогда уж больше муж жену свою не видел.
Кто же такая мара?
Она – оборотень и может принимать самые разные обличья. Чаще всего это молодая красивая женщина, но может мара представляться и уродливой старухой, и страшилищем без головы, вроде драуга. С недавних пор ее видят даже в облике человека в темно-сером костюме и шляпе. Может она принимать вид животного – чаще всего кошки. В норвежском языке есть даже отдельное слово, обозначающее маару-кошку, - марекатт (marekatt).
Есть и другое поверье. Оно гласит, что если у матери родилось семь дочерей подряд, то младшая станет марой. Но не всегда маарами рождаются. В Халлингдале верят, что марой становится в старости женщина, никогда не бывшая замужем. А в Гранвине проговаривают, что старые девы превращаются в мару уже после смерти. Тогда они – сморщенные, скорченные, уродливые – рыскают по ночам в поисках молодых влюбленных и мучают их, вымещая на них свою злобу. В других же местах говорят, что и молоденькие девушки могут стать маарами, если они сильно полюбят. Присохнет девушка к парню, не пьет, не ест – так тоскует, а он на нее и внимания не обращает. Вот засыпает она, и во сне все равно о нем думает, а в это время от ее страсти появляется мара и мучает парня. Бывает, что парни узнают. Из-за кого к ним мара приходит. Тогда ночной кошмар заканчивается веселой свадьбой. Но если оказывается, что страдала по нему замужняя…тут добра не жди.
Не совсем понятно, что происходит с влюбленными женщинами: то ли они сами в мару превращаются, то ли маару насылают, как свои темные мысли. Ведь рассказывают, что маару можно именно наслать, как сглаз или болезнь. Так поступила колдунья Хульд, убившая Ванланди. Маару может наслать недобрый человек, желающий кому-то вреда. Такая мара и приходит в виде кошки. Иногда разных зверьков, которые душат спящих, посылает скрытый народец. Это тоже маары. И сами люди из скрытого народца могут оборачиваться марой, впрочем, как и тролли. Такое смешение образов означает, что, когда история рассказывалась, самым важным было действие персонажа. Смотря по тому, что он делает, его и называли. Если он мучает, душит спящих, - значит, это мара.