Откройте свой Мир!

Мир, полный чудес Кристофер Беркет Мир, который открылся мне при рождении в 1951 году, был загадочным и неясным, ибо я был рожден чрезвычайно близоруким и мог ясно видеть лишь в нескольких дюймах от своего лица. Не имея представления о том, что можно видеть мир иначе, я решил, что именно таким его видят все. Я научился узнавать свою семью и других людей по нерезким очертаниям их фигур и по присущим только им движениям и походкам. Лица оставались для меня тайной, кроме тех случаев, когда я был совсем рядом с ними. За пределами дома мир был полон загадок, постепенно открывавшихся мне в моих путешествиях по двору. Очень легко теряя направление, особенно среди высокой травы, я научился следовать своим собственным тропинкам от места к месту, узнавая объекты по мере их появления в моем нечетком фокусе. Дорожка вокруг дома была надежным указателем, поскольку вела от переднего крыльца дома к заднему. Однако, взамен мне были открыты другие чудеса и тайны. Лежа на газоне, я мог вплотную рассматривать травинки, удивляясь их формам и волшебной резкости деталей. Я мог следить за муравьями и мелкими букашками, бродившими среди "леса", и исследовал их уникальный мир, неведомый великанам, спешащим по своим делам. Иногда, наткнувшись на упавший с дерева лист, я с бесконечным восхищением изучал его строение, прожилки и клеточки. Таким был мой мир вплоть до первого класса школы. Когда обнаружилось, что я вижу написанные мелом буквы, лишь подойдя вплотную к доске, меня направили к окулисту. Я до сих пор помню щелчки его аппарата, когда он подбирал все более и более мощные линзы. Прежде чем все пришло в фокус, ему пришлось использовать самые сильные дополнительные линзы. Несколько дней спустя я вышел из его кабинета в своих первых очках. И какой же мир встретил меня! Изумление ждало меня на каждом шагу. У деревьев были листья. Везде, куда бы я не взглянул, мир был полон невероятных, чудесных деталей, и я мог видеть их все! Вернувшись в класс, я ошеломленно застыл в дверях, потрясенный видом всех этих детских лиц, глядящих на меня, – каждое в фокусе и каждое по-своему и неповторимо уникально. Я восхищался звездным небом, неизвестным мне до того, и постоянно меняющимися формами луны. Я открывал далекие горные пики и удивлялся облакам в небе, непрерывно движущимся, бесконечно меняющим форму и цвет, особенно на закате. Мои глаза открылись, и я смог видеть, по-настоящему видеть, физический мир и все его тончайшие и важнейшие детали. Даже сейчас, много лет спустя, я ясно помню чудо этих первых дней открытия мира. Я несу его в себе и знаю, что оно очень сильно проявляется в моих фотографиях. Именно в нем одна из причин того, что я предпочитаю снимать камерой 810 дюймов. Мир составлен из бесконечного числа деталей, и лишь самые лучшие объективы и наибольший формат пленки способны как следует передавать их. У себя в Орегоне я рос более-менее одиночкой. Прогулки в лесу или у реки придавали мне силы и успокаивали. Я находил утешение в общении с природой – такой полной чудес, бесконечного разнообразия и удивительной жизни. Мягкие звуки ветра в кронах деревьев, река, несущаяся по камням и упавшим стволам, журчание и шелест ручья – все это освежало и успокаивало мою душу. Я мог часами следить за течением реки с ее водоворотами и загадочными противотоками, образуемыми на поверхности скрытыми от меня камнями и выпуклостями дна. Безостановочное щебетание и чириканье птиц наполняло деревья и кусты вокруг меня. Все это перемежалось изменчивыми ароматами трав, деревьев, земли и игрой дождя. Закончив школу, я не имел ясного представления, в каком направлении мне двигаться дальше. Я недолго проучился в колледже, какое-то время попутешествовал и сменил пару работ, прежде чем в возрасте девятнадцати лет вступил в христианское религиозное братство. Следующие семь лет, проведенные в монастырском учении и труде, были очень насыщенными и благодарными. Мы жили жизнью, посвященной молитвенному и деятельному служению Христу, работали вместе с людьми окрестных поселений, помогая бездомным и отверженным людям. В эти годы, благодаря неустанным молитвам и ежедневной работе, моя жизнь постепенно начала наполняться светом смысла. Нередко, выходя из часовни после общей молитвы, я замечал, что мир вокруг преобразуется внутренним светом. Этот свет не был более яркой разновидностью обычного видимого нами света. Скорее он был теплым, почти благоуханным светом, полным благодати и явственного присутствия Христа. Он прикасался, наполнял собой и преобразовывал все увиденное мною, переполняя мое сердце и изменяя все, включая меня самого, своим лучистым благоволением. Мир наполнялся светом и благодатью. Так мои глаза открывались заново, и я действительно начинал видеть, но теперь я мог видеть и ощущать гораздо больший мир света и покоя. Я знал, что этот свет реален. Он был реальнее и драгоценнее всего остального. И я чувствовал, что можно найти способ для фотографирования этого света. Если бы я попытался передать увиденное и ощущаемое мною ...