Кузьмин Георгий Иванович. Гвардии сержант. Командир 76-мм орудия 55-го гвардейского кавалерийского полка 15-й гвардейской Мозырской Краснознаменной кавалерийской дивизии 7-го гвардейского Бранденбургского кавалерийского корпуса

"Приехали мы в Берлин. С нашего 7-го гвардейского кавалерийского корпуса на парад двести человек ехать должно было, а собралось человек триста – ну как же, командир полка старается не одного послать, а двух – трёх. Выстроили нас, генерал наш со своей свитой идет и осматривает каждого. То одному, то другому: «Выйти из строя», – кто выходит – значит на Парад едет. показывает там. А я смотрю кто выходит – ага, Герой Советского Союза. Потом еще один человек, и еще один. Мы все стоим, ждём. Генерал до меня доходит, проходит, а потом возвращается, я сразу вытянулся, руки по швам: «Товарищ, сержант, за что вы получили орден Отечественной войны?» «За Курскую дугу». «А Боевого Красного Знамени?» «За форсирование Одера». «Выйти из строя». Я чуть не бегу, а вдруг передумает?
Попал я на парад в Москву, там мы с неделю тренировались, в Сокольниках. Сначала нас днем тренировали, а потом ночью. Потому что днем как выйдем в парк готовиться, а там люди, пацаны никому проходу не дают, ни нам, ни оркестру. Потом, дней через десять, к нам какой-то капитан приходит и меня старшина зовет: «Кузьмин, давай сюда». Подошёл, доложил. «Вы отправляетесь с капитаном, бери свой рюкзак.» Я говорю «А куда?» Капитан: «В особый полк!» «А что это за особый полк?» Он говорит: «Вы будете бросать немецкие знамёна к Мавзолею». Я как вскипел, я же готовился со своими знамёнами! Говорю: «Товарищ старшина, за что вы меня наказываете? Я же дисциплинированный парень, и никогда приказу не изменял! За что вы меня наказываете?!» Капитан стоит, улыбается, говорит: «Ты уже не первый отказываешься. Но запомните: первое – это приказ! Второе – вы ещё не осознали, какую великую миссию вы будете выполнять!» И действительно, Я только потом уже понял, когда демобилизовался, какую миссию я выполнял…
Ну что делать – приказ есть приказ. Нас на старый аэродром, на Ходынку, привезли, и там мы тренировались. Знамен тогда не было, мы палки бросали. Так мы каждый день тренировались, около месяца.
24 июня нас привезли на площадь, пришли машины, две или три, не помню, и, вместо палок нам знамена дали. Не выбирали, какое знамя попалось, такое и дают. Мне танковое попало, там по-немецки «Брони что-то там» написано было. Рядом парень стоит, смеется: «Товарищ, сержант, наверное вы под Курском взяли!» Я говорю: «Не знаю». Нам показали, что нести их над так, чтобы они по брусчатке волочились, только: «Держите подальше, – говорят, – чтобы не наступить». Причем, что интересно – мы, хоть и мизерно, но формой от других солдат отличались. Им всем белые перчатки выдали, а нам кожаные коричневые, чтобы вражья смерть к нашим рукам даже не прикасалась.
И вот, парад закончился, полки фронтов прошли и тишина, аж в ушах звенит, так тихо было. Оркестр замер… И барабаны – человек сто ребятишек этих, барабанщиков. Как начали, аж по шкуре мороз, аж мурашки, такие у них удары сильные. И нам дали команду: «Шагом марш!» И мы пошли, под барабанный бой.
Идем, а тут Жуков выступал: «Вот, солдаты бросают знамена разгромленных немецких войск. Кто хочет на нас напасть – подумайте, ваши знамена тоже здесь могут быть».
Причем, мы еще во время тренировок отработали, когда до Мавзолея идешь, равняешься на трибуны, а Мавзолей прошли – голову прямо, там иностранцы дальше сидели, че нам на иностранцев равняться?!
Бросали знамена, все отрепетировано было. Причем, сейчас картина есть, художник нарисовал, что знамена прямо к Мавзолею бросали, а там у Мавзолея помост сделан был, чтобы вражеские знамена не прикасались со священной землей Красной площади, все продумано было!"