Книга "Лев Наумов. Воспоминания учеников, друзей и коллег". Небольшой фрагмент из интервью Н. Зимяниной с Львом Николаевичем: "Султанов – это моя боль. Он настолько талантлив, что его не могли не пропустить на третий тур!.. Если хотя бы четыре члена жюри ставят высшую оценку – 24-25 баллов, а остальные ниже, и среднеарифметический балл ниже высшей оценки на три очка, тот эти самые высшие оценки (так же, как и самые нижние) отбрасываются, и подсчитывается новое среднеарифметическое. И голосование этих 4-х человек не учитывается. Так, видимо, с моими учениками Султановым и Тарасовым, получившим 4-ю премию. Эта цифровая система оказалась настоящей удавкой. Какая-то газета написала, что я голосовал за Султанова. По правилам я действительно мог за него голосовать. Потому что он уже лет 10 не имеет ко мне отношения, а педагог через 3 года имеет право голосовать за ученика. Моя глупость состояла в том, что на первом туре я спросил у Эшпая, писать ли, что Султанов мой ученик? Да, конечно, сказал он, и я не голосовал. Потом оказалось, что Эшпай меня не так понял, потому что я и мог и должен был голосовать за Султанова. Для меня это была роковая ошибка".
http://alexeisultanov.ru/fo...
Книга "Лев Наумов. Воспоминания учеников, друзей и коллег". Небольшой фрагмент из интервью Н. Зимяниной с Львом Николаевичем: "Султанов – это моя боль. Он настолько талантлив, что его не могли не пропустить на третий тур!.. Если хотя бы четыре члена жюри ставят высшую оценку – 24-25 баллов, а остальные ниже, и среднеарифметический балл ниже высшей оценки на три очка, тот эти самые высшие оценки (так же, как и самые нижние) отбрасываются, и подсчитывается новое среднеарифметическое. И голосование этих 4-х человек не учитывается. Так, видимо, с моими учениками Султановым и Тарасовым, получившим 4-ю премию. Эта цифровая система оказалась настоящей удавкой. Какая-то газета написала, что я голосовал за Султанова. По правилам я действительно мог за него голосовать. Потому что он уже лет 10 не имеет ко мне отношения, а педагог через 3 года имеет право голосовать за ученика. Моя глупость состояла в том, что на первом туре я спросил у Эшпая, писать ли, что Султанов мой ученик? Да, конечно, сказал он, и я не голосовал. Потом оказалось, что Эшпай меня не так понял, потому что я и мог и должен был голосовать за Султанова. Для меня это была роковая ошибка".