Однажды вечером американский внук разговаривал со своим дедом о текущих событиях.
Внук спросил деда, что он думает о современной жизни.



Дед ответил:

Я родился раньше изобретения:
телевидения, пенициллина, прививки против полиомиелита, замороженных продуктов, ксерокса, контактных линз, фрисби, привилегий, IPhones ...

Когда еще не было:
кредитных карт, лазерных лучей, FM радио, магнитофонов, компакт-дисков, электрических пишущих машинок, йогуртов, шариковых ручек ...

Человек еще не изобрел:
колготки, кондиционеры, посудомоечные машины, сушилки для одежды, а одежду вывешивали сушиться на свежем воздухе ...
И человек еще не побывал на Луне ...

И семейная жизнь была совсем другой:
твоя бабушка и я поженились впервые, а затем жили вместе, и в каждой семье были отец и мать,
парни не носили серьги, пока мне не исполнилось 25, я называл каждого человека старше меня "сэр", но и после того, как мне исполнилось 25 лет, до сих пор я так называю полицейских и всех остальных, мы не знали о правах геев, или что такое компьютерные знакомства, детские сады и групповая терапия.

Наша жизнь регулировалась 10 заповедями и здравым смыслом, мы ходили в церковь каждое воскресенье, нас учили наши родители и священники отличать правильное от неправильного,
и учили брать на себя ответственность за свои действия, служить стране было привилегией,
проживание в этой стране было большой привилегией ...
Мы слушали биг-бэнды, Джека Бенни и выступления президента на нашей радиостанции.

Теперь о покупках:
Pizza Hut, McDonalds и растворимый кофе были неслыханным делом, у нас были магазины, где можно было реально купить вещи на 5 и 10 центов, мороженое, телефонные звонки, езда на трамвае и Pepsi стоили копейки, можно было купить новый Chevy Coupe за $ 600 ... но какой школьник мог позволить себе одну? газ был 11 центов за галлон ...

В моей молодости:
"Трава" была тем, что косили, "Кока" был холодным напитком, "Котел" был тем, в чем ваша мама готовила еду и "Рок-музыка" - это была колыбельная вашей бабушки, "СПИД" - это были помощники в кабинете директора, "Чип" означал кусок дерева, "Hardware" можно было найти в магазине, а "Software" - такого слова даже не существовало, «Junk» - это было все, что «сделано в Японии», и мы не знали ничего, что было бы сделано в Китае, "Иметь серьезные отношения" означало ладить со своими двоюродными братьями, "раздельное время" означало, что семьи проводили время вместе по вечерам и в выходные дни, а не покупку кондоминиумов, мы думали, что "фаст-фуд" - это то, что люди ели во время Великого Поста ...

И мы были последним поколением, которое действительно верило, что женщине необходим мужчина, чтобы иметь ребенка.

Неудивительно, что люди называют нас "старыми и смешными" и говорят, что есть громадный разрыв между нашими поколениями ...

Ну, и как ты думаешь, сколько мне лет?


Готовы к ответу? Ему всего 59 лет!

Ты сколько угодно можешь писать для главных интернет-изданий страны, вывешивать в своей фейсбучной хронике ссылки на собственные колонки с тысячами просмотров, французские и американские статьи с собственным участием в самых крутых изданиях мира,
но для твоих родителей ты по-прежнему будешь неизвестным и когда-то в прошлом подававшим надежды человеком.

Для моих родителей слово "ин-тер-нет" не значит ничего.
Это где-то там, у вас, в Москве, в компьютерах.
Интернет - это что-то эфемерное, как пар из кастрюли, и невидимое, как электричество, бегущее по кабелю. Мои родители - медики.
Им в повседневной жизни интернет совершенно не нужен, и у них нет времени или необходимости учиться им пользоваться.
Поэтому слова "Look at me", "Сноб", "Большой город" и даже РИА Новости им не говорят ничего.


Мои родители смотрят телевизор.


И если бы я работала на ВГТРК, в программе "Вести", тогда они бы точно знали, чем я занимаюсь.
Они могли бы показывать на мой жидкокристаллический лик и говорить: "Наша девочка".
Звонить бабуле, чтобы она включила телевизор, и бабушке в Винницу, и дяде Мише в Коломну, и тете Гале в Мамоновку.

И даже не важно, что именно я говорю там про стабилизацию и удои, стоя по пояс во ржи.
"Пусть все смотрят на нашу Сашу!"
Они бы очень радовались.

Папа бы кричал из спальни: "Ира! Опять показывают! Беги скорей!" Мама бы бросала недоваренный компот и шарлотку с голубцами и бежала бы по коридору, шлепая тапочками, с криком: "Иду!". А после каждого сюжета мои родители звонили бы мне и пересказывали, что видели.

Даже строгая тетя Таня, которая считает меня пропащей душой после того, как я бросила работу в крупной медиакорпорации, наверняка смягчилась бы ко мне.
Может быть, даже мой двоюродный брат, наконец, вспомнил о моем существовании и спросил, как у меня дела. "Как там у вас, на телевидении?"

Потому что телевидение - это настоящее.
Видимое.
Осязаемое.
Всем понятное.

Не важно, что ты там делаешь или говоришь: если тебя показывают по телевизору, значит, ты существуешь.

Моему другу Лене повезло. Он существует. Потому что Леня - зарубежный корреспондент федерального канала. "Леня, - спрашиваю я. - Тебя родители по телевизору смотрят?" "Только родители и смотрят, - отвечает Леня. - Причем не только мои".

Да Бог с ним с телевизором!
Вот даже если бы я писала статьи в газету "Московский комсомолец", которую читает мой папа, я уверена, они могли бы мной гордиться.
Потому что газета "Московский комсомолец" - тоже вполне осязаемая и настоящая.
Она лежит на кухне. На коричневой табуретке, задвинутой под стол.
Папа читает ее не потому, что она лучшая или самая интересная, а потому что папа читает "МК" уже 20 лет.

Вот если бы папина и моя фамилия, и впрямь, появилась между письмом Минкина "О мировом б-стве" и вечно живой рубрикой "Срочно в номер" о вечно мертвых, тогда я бы пользовалась в своей семье большим и неподдельным уважением.

А пока - нет.

* Несмотря на то, что мне уже почти 30 лет, и я давно живу отдельно от родителей, мой папа каждый раз снисходительно интересуется, нужны ли мне деньги.
* Мама дает мой телефон пациенткам-сценаристкам, чтобы они, наконец, научили меня уму-разуму, то есть как сочинять фильмы для телевидения.
* Доказать, что у меня есть работа, и даже, в некотором роде, хорошая, практически невозможно.

Мой друг, который несколько лет отдал телевидению, а потом ушел в интернет-издание, рассказывает то же самое.
Его мама живет в Туле и раньше могла с гордостью рассказывать соседям, что ее мальчик работает "с Малаховым".
А что теперь ей говорить соседям?
Что он "в интернетах"?
И даже пусть он получает в два раза больше, чем шеф-редактор на Первом канале, для мамы это не аргумент.
Ведь мама смотрит телевизор и очень любит Малахова.


Конечно, у наших родителей совершенно другие ориентиры, другие ценности и другие представления о престижной работе.
И я пока что не могу их изменить.
Я показываю маме интернет-издания, для которых пишу, распечатываю свои статьи, но для нее это что-то совершенно далекое, как будто написанное на другом языке.
"И это кто-то читает?" - удивляется она.


С другой стороны, мои телевизионные знакомые нет-нет, да и вздохнут, что никто из друзей не может оценить их работу.
Похлопать по плечу.
Поблагодарить: "Отличный репортаж!"

Ну кто в наше время смотрит телевизор?
Да и о работе на некоторых телеканалах сказать стыдно.
Говорят так туманно, сидя, скажем, в "Жан-Жаке": "Работаю на телевидении".
И повисает неловкая пауза.

Видимо, цифровая эра прошла водоразделом точно между моим поколением и поколением моих родителей.
Они остались в аналоговом мире, а я - уже в цифровом.

*** Все быстро меняется, и каждый год появляются все новые и новые специальности, о сущности которых даже у моих ровесников весьма расплывчатые представления: коллекторы и оптимизаторы, битиэльщики и эсэмемщики, аккаунт-менеджеры и евангелисты.

Такое ощущение, что тип нашей культуры незаметно изменился.

Американский антрополог Маргарет Мид классифицировала культуры по типам отношений между старшими и младшими: когда младшие учатся у старших, когда учатся у сверстников и когда взрослые учатся у своих детей.

Родители, вынужденные просить детей подключить им модем - это уже третий тип культуры, к которому мы все пришли.

И, видимо, придется к этому привыкнуть - технологии меняются так быстро, что через десять лет уже нам придется учиться у наших детей овладевать пятнадцатым айфоном.

А может быть, дело вовсе не в цифровом разрыве между поколениями.
Может, действительно, получить одобрение и признание одновременно и родителей, и сверстников в равной мере невозможно?
Может быть, также как и я, мучился Пушкин - ведь вряд ли Арина Родионовна или его родители читали журнал "Современник".

Нельзя сказать, что мне не хватает признания.
Мои статьи читают, меня хвалят, я никогда не ищу работу - она находит меня.
Но мне, как и в детстве, хочется, чтобы меня похвалили родители.
Мне это важно.

Странно, но до сих пор хочется, чтобы они гордились мной.
Чтобы знали, чем я занимаюсь, когда не приезжаю к ним в гости и не беру телефон.
Знали, что я не зря окончила факультет журналистики, что я не только рассуждаю на кухне о гибели капиталистической парадигмы, но и умею работать.

Почему-то хочется, чтобы похвалили.
Разделили мою радость.
Каждый мой маленький успех - пусть даже и "в интернетах".


Александра Шевелева

*** *** ***
...Руки мои дрожали.
Ногтем указательного пальца я подчеркнул только что расшифрованный мною текст.

Восемь греческих слов. Иисус говорил на арамейском, но послание свое оставил нам на греческом. Благородный язык.
Язык мудрецов.
Я не занимался греческим уже более десяти лет, поэтому мне пришлось несколько раз перечитать фразу. Но понадобилось совсем немного времени, чтобы я понял наконец смысл послания.

Такое оно было простое.
Совсем не теологическое.
Не мистическое откровение.
Не догмат.
Не закон.
Не наказ.
Обычная сентенция.

Я с улыбкой повторил эту фразу.

Ен то космо есмен монои пантаксои тес гес.
Я мысленно перевел фразу на привычный язык: мы одни во вселенной.

Тридцати трех греческих букв хватило, чтобы передать нам столь простую и вместе с тем самую главную тайну.

Такой была абсолютная истина Христа, на протяжении двух тысячелетий сокрытая в сердце камня. Знание, которое сделало его единственным в своем роде.
Он знал.

В этом ли ответ на основной наш вопрос?

В этом ли тайна нашей печали?
Единственное, что мы не узнаем никогда, невзирая на все наши успехи в науках и искусствах.
Как узнать, ждут ли нас в бесконечной вселенной другие существа?
Как ответить на этот вечный вопрос?

Теперь я это понимал.
Знать, что мы одни, — в этом и состоит абсолютная истина.

Ибо мы никогда ничего не откроем в бесконечной вселенной.

Это единственный вопрос, на который никогда не найдем ответа.

Я не знаю, подлинное ли это послание.
Как узнать?
И даже если оно подлинное, ничто не доказывает правоту Иисуса.
Был ли он благородным визионером, получившим абсолютное знание?

Но сейчас я понял, что это не имеет никакого значения.
Подлинная или нет, эта фраза изменила мою жизнь.

Более того, она придала ей смысл.

Ибо впервые в жизни я согласился с тем, что эта истина может быть абсолютной.
Я согласился с тем, что мы, вероятно, в самом деле одни.
Одни во вселенной.

Я осознал, что это ставит под вопрос все. Что это меняет все наши перспективы.

Вопрос по-прежнему остается открытым.
На протяжении столетий человек жаждал обнаружить во вселенной кого-то еще. Богов, пришельцев, духов…
Хоть кого-нибудь.
Чтобы не быть одному.
И мы продолжаем искать.

Для многих это даже единственная надежда.
Но не отдаляет ли нас эта надежда от того, что мы действительно должны искать?
Бегство к другому, к неизвестному — не это ли освобождает нас от ответственности?

А если вдруг сомнения отпадут?
Если в одно мгновение мы согласимся с этим простым посланием, пережившим века?
Если прислушаемся к наставлению этого необычного человека?
И сомневаться будет уже нельзя?
И поиски других лишатся всякого смысла?

С тех пор я постоянно размышляю о нашей ответственности. О смысле наших жизней, которые обрели уникальность. О важности каждой из них. Важности для нас самих и для всей вселенной. Я постоянно размышляю о значении человечества. Нашего человечества. Нашего присутствия здесь.

Потому что, если мы одни, мы не имеем права исчезнуть.
Мы не имеем права на ошибку.
В этом все.
Мы не имеем права допустить, чтобы нас уничтожили.
С того дня, как было переведено послание Иисуса, я не могу не думать о его жизни.
О смысле его наставлений.
Отныне все кажется мне совершенно иным.

Я вспоминаю слова Софи, которая, между прочим, не верила в Бога. Она говорила примерно так: «Одно из главных наставлений Христа, «любите друг друга», предназначено лишь для того, чтобы подготовить людей к посланию».
Каждый день эта фраза звучит у меня в голове.
Я не знаю, какими будут последствия нашего открытия.
Мой отец полагал, что Иисус не желал вручать послание своим современникам, считая их неготовыми к нему.
Но истинный вопрос вот в чем: готовы ли к этому мы?

Как будут реагировать люди?
Подвергается ли в этом послании сомнению само существование Бога?
Готовы ли люди согласиться с тем, что они одни?
Что нет ответа в каком-то другом месте?
И что нет спасения в каком-то другом месте?

И что мы должны искать ответ в нас самих.
И что можем верить лишь в человека.
И что для этого мы должны стать достойными нашего собственного доверия.

Обладаем ли мы достаточной зрелостью, чтобы понять значимость этого послания?
Я не знаю.
Пока же я думаю только об одном. Надо жить. И это будет первым шагом.
...

Лёвенбрюк Анри - Завещание веков.

* С форума.

...После того как младший (в который раз) не вернулся с выпускного спустя двое суток, а его телефон и друзья по партизански отмалчивались и пропадали со связи, пришлось прибегнуть к частным розыскным мероприятиям, что бы узнать ответы на вопросы как в одноименной игре: что? где? когда?

И неожиданно оказалось, что это совершенно не сложно.

Современные социальные сети отлично справляются с ролью внештатного осведомителя, достаточно киндера приучить регулярно постить всякий лытдыбр в сети и необходимость узнавать у него ответы на вечные вопросы "Как дела? Где был и что делал?" отпадет сама собой.

Порой достаточно подписаться на его Инстаграм и сразу все узнаешь: что и где он кушает, не похудел ли, ходит ли еще на занятия и/или в спортзал, все ли хорошо у него в личной жизни.

А главное без всяких распросов, которые обычно так раздражают и нервируют тинейджеров, считающих себя взрослыми, независимыми и самостоятельными.


* * *
Как возник Instagr.am (Инстаграм)? Чего они добились?

История начинается в 2010 году в Сан-Франциско. Кевин Систром и Майк Кригер выпускают в свободное обращение первую версию программы для IPhone 6 октября 2010 года. А в декабре ее скачали уже 1 000 000 (один миллион!) пользователей. Бизнес идея оказалась фантастически востребованной людьми. Кто не любит делать фотки?

- В январе 2011 г. в приложение были добавлены так называемые хэштеги # для того, чтобы было легче находить пользователей и фотографии. Если Вы пользовались Твиттером, то уже понимаете насколько это удобно (Заклинаю – подпишись и на мой Твиттер! :)

- В сентябре 2011 г. была выпущена версия 2.0, в которой появилось множество новых функций (живые фильтры, мгновенное изменение наклона, новые фильтры, фото высокого разрешения …)

- В апреле 2012 г. была выпущена версия приложения для смартфонов на базе ОС Android. За сутки скачали миллион (1 000 000) раз!

- 9 апреля 2012 г. FaceBook купил Инстаграмм за 1 000 000 000 (один миллиард) долларов. Неплохо получилось за 1,5 года?

- На март было отмечено 30 миллионов пользователей и более 200 млн. фото загружено.

Эксперты назвали самую депрессивную социальную сеть.

Ей оказался не самый популярный сервис в этом классе, Facebook, а ресурс Instagram.
Причиной тому — формат этой сети: она ориентирована в первую очередь на размещение фотографий.

Портал Slate.com публикует материал, в котором объясняется, почему общение в социальных сетях угнетает пользователей.
На сайтах вроде Facebook пользователи часто делятся своими радостями и достижениями.
К примеру, активные пользователи Instagram нередко публикуют фотографии различных вкусных блюд, которые собираются съесть, а также делятся радостью от своих путешествий, размещая виды интересных и красивых мест в других странах, которые они посетили.

Однако люди, которые видят такие фотографии или читают посты о подобных приятных вещах в социальных сетях, далеко не всегда готовы разделить радость своих «друзей» из списка контактов, а нередко реагируют на такие новости с завистью.
Видя, как их знакомые развлекаются, посещают интересные места и питаются деликатесами, многие начинают испытывать негативные эмоции, поскольку на данный момент лишены подобных возможностей.

И именно Instagram нагоняет на пользователей больше всего негативных эмоций, поскольку этот сервис ориентирован на размещение фотографий — транслингвистического средства передачи информации.

Для сравнения, тексты, размещаемые в Facebook, не настолько наглядны, к тому же в этой социальной сети, помимо обмена впечатлениями, люди нередко выкладывают деловые предложения или информацию о мероприятиях, а иногда просто публикуют свои праздные размышления.

Также немаловажным моментом остается оценка фотографии и постов «друзьями».
Функция «Like» в том или ином виде присутствует в каждой социальной сети, и, публикуя очередную фотографию или запись, автор надеется получить одобрение со стороны окружающих, выражающееся в виде «лайков».
Очевидно, что недостаточно позитивная оценка окружающими может также привести к ухудшению настроения пользователя.

Социальные сети не в первый раз становятся предметом изучения психологов.
Согласно одному из исследований, у каждого третьего пользователя портится настроение после визита на Facebook.
Тем не менее социальные сети продолжают оставаться одним из самых популярных сервисов в интернете.

Мнения.ру спросили экспертов, считают ли они соцсети сервисами, способными действительно повлиять на настроение пользователей.
И какая из сетей представляется им наиболее «депрессивной»?


* ** *** Мнение высказывает Анатолий Вассерман, журналист, политик, получил известность благодаря участию в интеллектуальных играх


Я не думаю, что материалы социальных сетей могут вызвать у кого-то депрессию. На мой взгляд, депрессию может породить только собственное настроение человека. Если он склонен к депрессии, то ее может навеять любое внешнее впечатление, совершенно не зависящее от того, каково его собственное содержание. Мы во всем видим именно то, что готовы видеть, и оптимист способен порадоваться даже картине осеннего леса, напрочь лишенного листьев, просто от того, что может представить, как этот лес будет выглядеть весной. Пессимист же может огорчиться из-за того образа, который ассоциируется у него с зимой.

Поэтому социальные сети — это никоим образом не причина чьей бы то ни было депрессии, как максимум, это источник поводов для тех, кто склонен к депрессии независимо от социальных сетей. Как в классическом анекдоте: пессимист нюхает коньяк и морщится, что клопами пахнет. Депрессивная личность может использовать для депрессии любой повод, но это совершенно не значит, что сам по себе этот повод депрессивный. Если вам плохо, то, конечно, лучше не сидеть в социальных сетях, а обратиться к специалистам, благо депрессии сейчас умеют умерять самыми разнообразными способами. Если же вы будете избегать социальных сетей и вариться в собственном соку, это просто значит, что ваша депрессия найдет себе другие поводы для усиления.



* ** *** Мнение высказывает Полина Колозариди, редактор информационных программ Russia.ru, социолог


Не то чтобы мы ходим в социальные сети за эмоциями, положительными или отрицательными. Социальные сети — это вообще не что-то внешнее, что может нам давать эмоции от чужого опыта или не давать, они не замещают реальный мир. Дело не в социальных сетях. Дело в том, что в любом обществе люди порой завидуют другим людям, они видят их более интересную, более насыщенную жизнь и чувствуют, что их это угнетает. Это не новость уже много-много тысяч лет. То, что социальные сети привносят и усиливают эту сегрегацию, — это неправда. Они делают ровно то же, что и любая форма проявления особенностей своей личной жизни публично. Так было и будет.

Instagram здесь интересен тем, что он действительно приближает реальную жизнь. Facebook подобен встречи в литературном кружке, где все что-то описывают: в общем, они могут сказать неправду и легко сфальсифицировать свой рассказ. В Instagram мы видим изображение или даже видео, что дает больше достоверности и реалистичности. Поэтому Instagram действительно действует сильнее, чем Facebook, просто потому что он ближе к реальному миру.


* ** *** Мнение высказывает Антон Меркуров, независимый интернет-эксперт


К Twitter, как ни странно, это исследование имеет мало отношения, просто он стал для американских ученых самым удобным и открытым для исследования объектом. В Facebook сделать это было бы значительно труднее.

Счастье все-таки не в интернете. Я рад, что у людей есть деньги на подобные исследования, но я не думаю, что они несут какую-то практическую пользу. Может быть, просто те, кого исследовали, стали большими занудами?

Это не связано ни с катастрофами, ни с политической ситуацией, ни с личными неудачами. 


Источник: Мнения.ру