Bonikid ~~~,
28-06-2022 13:50
(ссылка)
Без заголовка
Когда некоторые люди вокруг меня изменились
и потеряли из виду берег,
Майкл остается маяком,
излучающим свет для всех нас.
Спасибо,
Майкл,
ты настоящее вдохновение….
Эдриан Грант
и потеряли из виду берег,
Майкл остается маяком,
излучающим свет для всех нас.
Спасибо,
Майкл,
ты настоящее вдохновение….
Эдриан Грант
Bonikid ~~~,
28-04-2021 13:27
(ссылка)
Без заголовка
Доброе утро! Добрый день! Добрый вечер! Доброй ночи!
Неважно, какое время суток - я рада приветствовать всех, кто пришёл ко мне в гости в блог.
Немного о себе:
Я люблю Майкла Джексона, очень люблю и УВАЖАЮ.
И поэтому этот блог посвящён исключительно Майклу, его творчеству.
Я не люблю невежества, хамства, фанатизма и расизма.
Ещё я не люблю фотошопы определённого характера и фанфики.
Люблю своих друзей, люблю поговорить на интересные темы, услышать чужое мнение, мысли.
Поэтому призываю всех к диалогу - высказывайте своё мнение, мысли.
Не стесняйтесь.
Надеюсь, вам будет уютно здесь.
А будет ли не скучно - это зависит только от нас.
Единственное условие - УВАЖЕНИЕ к Майклу Джексону и своим собеседникам.
Если вы по каким-то причинам попали не туда, просто молча переверните эту страницу - интернет безграничен и Вы обязательно найдёте себе что-нибудь другое по душе.
Для удобства я сделала "бродилку": один клик, и вы найдёте то, что ищите.
Неважно, какое время суток - я рада приветствовать всех, кто пришёл ко мне в гости в блог.
Немного о себе:
Я люблю Майкла Джексона, очень люблю и УВАЖАЮ.
И поэтому этот блог посвящён исключительно Майклу, его творчеству.
Я не люблю невежества, хамства, фанатизма и расизма.
Ещё я не люблю фотошопы определённого характера и фанфики.
Люблю своих друзей, люблю поговорить на интересные темы, услышать чужое мнение, мысли.
Поэтому призываю всех к диалогу - высказывайте своё мнение, мысли.
Не стесняйтесь.
Надеюсь, вам будет уютно здесь.
А будет ли не скучно - это зависит только от нас.
Единственное условие - УВАЖЕНИЕ к Майклу Джексону и своим собеседникам.
Если вы по каким-то причинам попали не туда, просто молча переверните эту страницу - интернет безграничен и Вы обязательно найдёте себе что-нибудь другое по душе.
Для удобства я сделала "бродилку": один клик, и вы найдёте то, что ищите.
Bonikid ~~~,
28-04-2016 12:21
(ссылка)
Событиям Лета-2009 посвящается...
Событиям Лета-2009 посвящается... А таблоиды пишут: убит... На FM снова крутят твой хит: Тот, который почти что забыт... И теперь ты опять знаменит! И я слышу пение - крик... Через весь, через весь материк! Обсуждают: он - пафосный фрик, И к тому же носил он парик... На проспектах мерцает неон... Набираю привычный разгон... Ослепляет по встречке ксенон... Это шоу - go on and go on... Из газетных желтеющих пьес Пресса будет навязывать - бес... А я чувствую сердцем - с Небес... Пишут умер, я знаю - Воскрес... февраль 2011 Евгения Потёмкина. |
Bonikid ~~~,
26-04-2016 14:36
(ссылка)
Есть люди с особо чувствительной кожей...
Милорад Павич Есть люди с особо чувствительной кожей... Есть люди с особо чувствительной кожей – их лучше не трогать. Они не похожи на всех остальных. Они носят перчатки, скрывая на коже следы-отпечатки лилового цвета от чьих-нибудь пальцев, бесцеремонных в иной ситуации. Они опасаются солнца в зените. Обычно, надев толстый вязаный свитер, выходят из дома по лунной дорожке пройтись; и не любят, когда понарошку, когда просто так, не всерьез, не надолго. Болезненно чувствуют взгляды-иголки и крошево слов. Они прячут обиду в глубины глубин, но по внешнему виду спокойны они, как застывшая глина, лишь губы поджаты и паузы длинны. Они уязвимы, они интересны; и будьте чутки и внимательны, если вы их приручили: они не похожи на всех остальных – они чувствуют кожей... |
Bonikid ~~~,
18-12-2013 18:51
(ссылка)
Прощай, мой блог...
Прощай, мой блог!
Обидно и грустно до чёртиков.
Чувство потери.
Сколько тёплых чувств связано с ним...
Но видно в этом мире всему есть конец...
Уходят друзья куда-то в реал...
Конец и этому блогу...
Обидно и грустно до чёртиков.
Чувство потери.
Сколько тёплых чувств связано с ним...
Но видно в этом мире всему есть конец...
Уходят друзья куда-то в реал...
Конец и этому блогу...
Bonikid ~~~,
12-10-2013 22:08
(ссылка)
О какой «грязи» и каком «позоре» идет речь?
Полностью согласна с этим мнением и жму руку smallofort:
Все труднее становится подбирать нужные слова.
Я тут хотела написать длиннющий пост про этот суд. Вернее, не столько про суд, сколько про реакцию фандома.
Хотела написать, что слова -
«… нет, не все тайное становится явным. К счастью. И не должно становиться. Иначе можно довыясняться…» -
в контексте разговора о начинающемся суде, где будут рассматриваться вопросы, связанные с обстоятельствами последних месяцев жизни человека, чья жизнь оборвалась в результате, как минимум, «непредумышленного убийства», звучат более чем двусмысленно.
Хотела написать: а когда у нас фандом придерживался этого золотого правила –
«Множество подробностей остается под спудом - и ДОЛЖНО там оставаться»?
Да мы сами уже пятый год с лупой в руках рассматриваем каждый день и каждый час его жизни, обсуждая все и всех. Вечно любимая тема «ЗШ». «Разговор с Глендой». Бесконечное «а почему его дети белые». Возобновляющиеся при каждом «удобном» случае поиски кандидатуры на роль матери Бланкета. И даже те приватные видео, которые понемногу уплывают в сеть – Майкл дома с детьми, Майкл в студии или на репетиции – а хотел ли он, что бы мы видели все это и со смаком обсуждали? Я уже молчу про «закрытые разделы» на форумах, вход «для взрослых», только по паролю… И про многое другое.
Все это обсуждать – «можно».
В «суды ходить» – нельзя.
Потому что «мать». Потому что киндер, кирхен, китчен. Потому что «репутационные потери». Потому что слишком много вас, алчных и ненасытных джексонов, расплодилось.
Хотела написать, что слова –
«этот суд аморален» -
есть ни что иное, как заранее, еще до вердикта суда, выписанный оправдательный приговор господам из АЕГ, прикрытый мантрой про «сохранение приватности личной жизни МД».
Хотела написать, что меня все время смущает одна вещь.., что фандом, который все очень хорошо знает и понимает и про мораль, и про нравственность - само собой, про чужую мораль и нравственность - свою моральность под сомнение никогда не ставит.
Хотела написать, что не успела ответить вот на эти слова -
«А вы бы хотели, чтобы с вашим сыном вот так…»
Нет, не хотела бы. Я вообще никому не пожелала бы такой судьбы, какая была у Майкла. В том числе и посмертной.
Но точно также я не хотела бы, чтобы и в адрес моей (или вашей) старой матери, пусть даже не очень умной, не очень образованной, и очень-очень меркантильной, лились бы такие помои, какие вылились на голову матери Майкла Джексона. Я не судья Кэтрин. Не судья, потому что она свою горькую чашу выпила – и еще выпьет – до дна.
Хотела написать: я не призываю ее «любить». Не любите, но хотя бы не вытирайте об нее ноги.
Хотела написать, что мне тоже очень тяжело читать про то, как медицинские проблемы МД выставляются на всеобщее обсуждение.
Но уже были опубликованы результаты аутопсии, которые мы все читали и обсуждали. И на прошлом суде – все над тем же Мюрреем – нам уже такие «медицинские документы» выставили, что после этого нам, как мне кажется, уже ничего не страшно.
Хотела написать, что все эти темы уже давно обсуждаются и еще долго будут обсуждаться и на фанатских форумах, и в таблоидах, и в более-менее серьезных статьях и книгах. И обсуждается это все с диаметрально противоположных точек зрения – от дремучих гнусностей про «наркоманию» до фанатских версий вроде той, что «Морфин» - это всего лишь плод творческой фантазии Майкла, не имеющий никакого отношения к реалиям его жизни. А ведь в основе и того, и другого – просто отсутствие достоверной информации.
Хотела написать, что если уж мы пережили книжку друга Фрэнка с рассказами по косяки марихуаны, про «паранойю» чуть ли не на каждой странице и про много еще чего другого, то и судебные транскрипты как-нибудь… переживем. Добавлю только, что все суды рано или поздно закончатся, а книги – они останутся. Причем навсегда.
И если тех людей, которые активно «возмущались» и этим судом, и книгой Фрэнка, я еще могу понять, поскольку в их позиции есть хоть какая-то логика, то с трудом понимаю тех, кто эту книгу защищал, а по поводу суда говорил категорическое «нет».
Хотела написать, что, в конце концов, в этой бесконечной истории про демерол-пропофол пришло время поставить хоть какую-то точку. И иметь представление об этих проблемах не с чьих-то слов, когда каждый из «мемуаристов» излагает свою собственную версию то ли увиденного, то ли услышанного, то ли придуманного, а имея под рукой официальные стенограммы суда.
Хотела спросить, прочитав вот это:
«семья ( и соответственно , их команда юристов) - это не те люди, которые имеют право задавать другим вопросы : почему не видели его состояние? Почему не были милосердны и сострадательны?»
а существуют ли вообще те люди, которые имеют право задавать такие вопросы? Нету таких людей? Ну что ж, тогда люди из АЕГ могут спать спокойно – потому что, оказывается, ни у кого нет ни морального, ни юридического права задавать им любые неудобные вопросы.
Неподсудны, стало быть.
Хотела даже немного простебаться:
Петиции, вам, ребята, надо было писать, петиции…
Одну - Джексонам, примерно такого содержания:
«претензий в связи со смертью МД ни к кому не имеем, главным и единственным злодеем считаем Мюррея, больше никаких вопросов у нас нет, потому как нам все ясно и понятно, судов вообще не желаем – и вам ходить туда не советуем. И вообще, знаем мы вас: вы жадные, бессовестные и глупые. Вот вам».
И подпись: искренне ваш, ФАНДОМ.
Другую – персонально Кэтрин. С тем же содержанием.
А вообще-то Кэтрин, конечно, с нами посоветоваться забыла.
Это она промашку сделала. Майкл-то всегда на нас оглядывался – «а что скажут фаны» - а вот у Кэтрин ума не хватило. А надо было бы. Мы бы ей все-все-все объяснили: и про ее права, и про ее место, и про всю ее семейку. И про ее моральный облик тоже. И про то, как надо было детей воспитывать. И сидела бы она у нас после этого тихо-тихо, и больше не вякала бы, а если бы и захотела после этого рот раскрыть – так десять раз подумала бы, прежде чем сделать это…
Хотела спросить, читая вот такие слова:
«неужели для того, чтобы семья попыталась сделать деньги из моральной вины АЕГ, нужно снова купать Майкла в грязи?
«…деньги закончатся, а позор останется»
а о какой «грязи» и каком «позоре» идет речь? Что такого «грязного» или «позорного» сделал Майкл Джексон в своей жизни?
В жизни Майкла не было «грязи», про которую написали столько страшилок и пугалок.
У него были проблемы с бессонницей – из-за непрекращающихся стрессов. У него были проблемы с обезболивающими – из-за сильнейших болей, связанных с послеожоговыми рубцами.
Это фандом называет «грязью»?
Хотела написать, что из того, что мы услышали на этом суде – ничто из этого не стало «репутационными потерями» для Майкла Джексона.
Наоборот. Его сила духа, его боль – эмоциональная и физическая, его человеческое достоинство, его способность любить, отдавать и делиться, его потрясающая способность не сдаваться, не опускать руки, идти вперед, несмотря ни на что… все это стало так очевидно, так ярко, ясно и выпукло – особенно на фоне всех обстоятельств его жизни и некоторых личностей, которые его окружали…
Хотела написать, что жить с вечной оглядкой – а что будет говорить княгиня марья алексевна, она же ЖП – так это и не жить тогда вовсе, и вообще ничего не делать, и даже не шевелиться…. Что СМИ писали, пишут и еще неизвестно сколько лет будут писать всякую дребедень, по любому поводу и без повода тоже. И Майкла они никогда не «оставят в покое», не питайте иллюзий. На наш век еще хватит, запасайтесь валерьянкой.
Много чего еще хотела написать.
Но «не написала», потому что все эти слова не имеют никакого смысла. Потому как фандом живет в паралелльных мирах. Кто во что верит – тот в то и продолжает верить. И никто никого не услышит и никто никому ничего не докажет.
( А и доказывать никому ничего не надо.
Потому как все само собой встает на места.
За пять месяцев до начала суда, и все пять месяцев, пока этот шел этот суд, мы только и слышали стенания – «Майкла купают в грязи…».
А теперь предлагается сделать «дайджест» из судебных материалов и видео, и посадить мировое сообщество перед экранами – пусть все наконец увидят, каким на самом деле был Майкл Джексон…Да, вот уж поистине неисповедимы пути господни…)
Все труднее становится подбирать нужные слова.
Я тут хотела написать длиннющий пост про этот суд. Вернее, не столько про суд, сколько про реакцию фандома.
Хотела написать, что слова -
«… нет, не все тайное становится явным. К счастью. И не должно становиться. Иначе можно довыясняться…» -
в контексте разговора о начинающемся суде, где будут рассматриваться вопросы, связанные с обстоятельствами последних месяцев жизни человека, чья жизнь оборвалась в результате, как минимум, «непредумышленного убийства», звучат более чем двусмысленно.
Хотела написать: а когда у нас фандом придерживался этого золотого правила –
«Множество подробностей остается под спудом - и ДОЛЖНО там оставаться»?
Да мы сами уже пятый год с лупой в руках рассматриваем каждый день и каждый час его жизни, обсуждая все и всех. Вечно любимая тема «ЗШ». «Разговор с Глендой». Бесконечное «а почему его дети белые». Возобновляющиеся при каждом «удобном» случае поиски кандидатуры на роль матери Бланкета. И даже те приватные видео, которые понемногу уплывают в сеть – Майкл дома с детьми, Майкл в студии или на репетиции – а хотел ли он, что бы мы видели все это и со смаком обсуждали? Я уже молчу про «закрытые разделы» на форумах, вход «для взрослых», только по паролю… И про многое другое.
Все это обсуждать – «можно».
В «суды ходить» – нельзя.
Потому что «мать». Потому что киндер, кирхен, китчен. Потому что «репутационные потери». Потому что слишком много вас, алчных и ненасытных джексонов, расплодилось.
Хотела написать, что слова –
«этот суд аморален» -
есть ни что иное, как заранее, еще до вердикта суда, выписанный оправдательный приговор господам из АЕГ, прикрытый мантрой про «сохранение приватности личной жизни МД».
Хотела написать, что меня все время смущает одна вещь.., что фандом, который все очень хорошо знает и понимает и про мораль, и про нравственность - само собой, про чужую мораль и нравственность - свою моральность под сомнение никогда не ставит.
Хотела написать, что не успела ответить вот на эти слова -
«А вы бы хотели, чтобы с вашим сыном вот так…»
Нет, не хотела бы. Я вообще никому не пожелала бы такой судьбы, какая была у Майкла. В том числе и посмертной.
Но точно также я не хотела бы, чтобы и в адрес моей (или вашей) старой матери, пусть даже не очень умной, не очень образованной, и очень-очень меркантильной, лились бы такие помои, какие вылились на голову матери Майкла Джексона. Я не судья Кэтрин. Не судья, потому что она свою горькую чашу выпила – и еще выпьет – до дна.
Хотела написать: я не призываю ее «любить». Не любите, но хотя бы не вытирайте об нее ноги.
Хотела написать, что мне тоже очень тяжело читать про то, как медицинские проблемы МД выставляются на всеобщее обсуждение.
Но уже были опубликованы результаты аутопсии, которые мы все читали и обсуждали. И на прошлом суде – все над тем же Мюрреем – нам уже такие «медицинские документы» выставили, что после этого нам, как мне кажется, уже ничего не страшно.
Хотела написать, что все эти темы уже давно обсуждаются и еще долго будут обсуждаться и на фанатских форумах, и в таблоидах, и в более-менее серьезных статьях и книгах. И обсуждается это все с диаметрально противоположных точек зрения – от дремучих гнусностей про «наркоманию» до фанатских версий вроде той, что «Морфин» - это всего лишь плод творческой фантазии Майкла, не имеющий никакого отношения к реалиям его жизни. А ведь в основе и того, и другого – просто отсутствие достоверной информации.
Хотела написать, что если уж мы пережили книжку друга Фрэнка с рассказами по косяки марихуаны, про «паранойю» чуть ли не на каждой странице и про много еще чего другого, то и судебные транскрипты как-нибудь… переживем. Добавлю только, что все суды рано или поздно закончатся, а книги – они останутся. Причем навсегда.
И если тех людей, которые активно «возмущались» и этим судом, и книгой Фрэнка, я еще могу понять, поскольку в их позиции есть хоть какая-то логика, то с трудом понимаю тех, кто эту книгу защищал, а по поводу суда говорил категорическое «нет».
Хотела написать, что, в конце концов, в этой бесконечной истории про демерол-пропофол пришло время поставить хоть какую-то точку. И иметь представление об этих проблемах не с чьих-то слов, когда каждый из «мемуаристов» излагает свою собственную версию то ли увиденного, то ли услышанного, то ли придуманного, а имея под рукой официальные стенограммы суда.
Хотела спросить, прочитав вот это:
«семья ( и соответственно , их команда юристов) - это не те люди, которые имеют право задавать другим вопросы : почему не видели его состояние? Почему не были милосердны и сострадательны?»
а существуют ли вообще те люди, которые имеют право задавать такие вопросы? Нету таких людей? Ну что ж, тогда люди из АЕГ могут спать спокойно – потому что, оказывается, ни у кого нет ни морального, ни юридического права задавать им любые неудобные вопросы.
Неподсудны, стало быть.
Хотела даже немного простебаться:
Петиции, вам, ребята, надо было писать, петиции…
Одну - Джексонам, примерно такого содержания:
«претензий в связи со смертью МД ни к кому не имеем, главным и единственным злодеем считаем Мюррея, больше никаких вопросов у нас нет, потому как нам все ясно и понятно, судов вообще не желаем – и вам ходить туда не советуем. И вообще, знаем мы вас: вы жадные, бессовестные и глупые. Вот вам».
И подпись: искренне ваш, ФАНДОМ.
Другую – персонально Кэтрин. С тем же содержанием.
А вообще-то Кэтрин, конечно, с нами посоветоваться забыла.
Это она промашку сделала. Майкл-то всегда на нас оглядывался – «а что скажут фаны» - а вот у Кэтрин ума не хватило. А надо было бы. Мы бы ей все-все-все объяснили: и про ее права, и про ее место, и про всю ее семейку. И про ее моральный облик тоже. И про то, как надо было детей воспитывать. И сидела бы она у нас после этого тихо-тихо, и больше не вякала бы, а если бы и захотела после этого рот раскрыть – так десять раз подумала бы, прежде чем сделать это…
Хотела спросить, читая вот такие слова:
«неужели для того, чтобы семья попыталась сделать деньги из моральной вины АЕГ, нужно снова купать Майкла в грязи?
«…деньги закончатся, а позор останется»
а о какой «грязи» и каком «позоре» идет речь? Что такого «грязного» или «позорного» сделал Майкл Джексон в своей жизни?
В жизни Майкла не было «грязи», про которую написали столько страшилок и пугалок.
У него были проблемы с бессонницей – из-за непрекращающихся стрессов. У него были проблемы с обезболивающими – из-за сильнейших болей, связанных с послеожоговыми рубцами.
Это фандом называет «грязью»?
Хотела написать, что из того, что мы услышали на этом суде – ничто из этого не стало «репутационными потерями» для Майкла Джексона.
Наоборот. Его сила духа, его боль – эмоциональная и физическая, его человеческое достоинство, его способность любить, отдавать и делиться, его потрясающая способность не сдаваться, не опускать руки, идти вперед, несмотря ни на что… все это стало так очевидно, так ярко, ясно и выпукло – особенно на фоне всех обстоятельств его жизни и некоторых личностей, которые его окружали…
Хотела написать, что жить с вечной оглядкой – а что будет говорить княгиня марья алексевна, она же ЖП – так это и не жить тогда вовсе, и вообще ничего не делать, и даже не шевелиться…. Что СМИ писали, пишут и еще неизвестно сколько лет будут писать всякую дребедень, по любому поводу и без повода тоже. И Майкла они никогда не «оставят в покое», не питайте иллюзий. На наш век еще хватит, запасайтесь валерьянкой.
Много чего еще хотела написать.
Но «не написала», потому что все эти слова не имеют никакого смысла. Потому как фандом живет в паралелльных мирах. Кто во что верит – тот в то и продолжает верить. И никто никого не услышит и никто никому ничего не докажет.
( А и доказывать никому ничего не надо.
Потому как все само собой встает на места.
За пять месяцев до начала суда, и все пять месяцев, пока этот шел этот суд, мы только и слышали стенания – «Майкла купают в грязи…».
А теперь предлагается сделать «дайджест» из судебных материалов и видео, и посадить мировое сообщество перед экранами – пусть все наконец увидят, каким на самом деле был Майкл Джексон…Да, вот уж поистине неисповедимы пути господни…)
Bonikid ~~~,
05-10-2013 15:52
(ссылка)
Будь добрым, люби и уважай других людей – прежде всего
Слушайте, прошлась по фандому, и лучше бы я этого не делала...
Хотя совсем не удивлена...
Все кричат о какой-то грязи в связи с последним судом/ судом Кетрин.
Все поливают семью Джексонов, Кетрин.
А если бы они выиграли процесс? Ну, вот произошло бы такое чудо...
Майкл оставил детей/ доверил, самое дорогое, что у него есть,
своей любимой маме - Кетрин.
Не фандому.
Ей их поднимать.
И нам всем нужно молиться прежде всего за Кетрин, за её здоровье.
Посылать во Вселенную только позитив в её адрес.
И вообще позитив.
Не дай бог, что с ней случится, что будет с детьми?
Только не говорите мне о Дайане Росс.
Или о ком-то ещё, кто лучше воспитал бы детей...
Дети не мячики. Туда-сюда.
Все носятся со своим мнением. Все что-то считают.
Лично мне хочется уже прокричать -
да засуньте вы свое мнение куда подальше...
Каждый на даты пишет о любви Майклу.
И каждый уверен, что это дойдет до Майкла.
Его любовь, позитив.
А что делать с негативом, который сейчас источает львиная доля фандома?
Любящие сердца, он тоже доходит до Майкла.
Хотя совсем не удивлена...
Все кричат о какой-то грязи в связи с последним судом/ судом Кетрин.
Все поливают семью Джексонов, Кетрин.
А если бы они выиграли процесс? Ну, вот произошло бы такое чудо...
Майкл оставил детей/ доверил, самое дорогое, что у него есть,
своей любимой маме - Кетрин.
Не фандому.
Ей их поднимать.
И нам всем нужно молиться прежде всего за Кетрин, за её здоровье.
Посылать во Вселенную только позитив в её адрес.
И вообще позитив.
Не дай бог, что с ней случится, что будет с детьми?
Только не говорите мне о Дайане Росс.
Или о ком-то ещё, кто лучше воспитал бы детей...
Дети не мячики. Туда-сюда.
Все носятся со своим мнением. Все что-то считают.
Лично мне хочется уже прокричать -
да засуньте вы свое мнение куда подальше...
Каждый на даты пишет о любви Майклу.
И каждый уверен, что это дойдет до Майкла.
Его любовь, позитив.
А что делать с негативом, который сейчас источает львиная доля фандома?
Любящие сердца, он тоже доходит до Майкла.
Ваш негатив. И обидные слова в адрес Кетрин.
Как вы думаете, ему приятно?
Его (негатив) тоже получает Вселенная со всеми вытекающими последствиями...
Мы так много говорим об изменении мира, о любви,
человеке в зеркале...
А как же сами?
Сколько перлов выдали любители своего мнения...
При этом стоит написать на их страничке дневника своё мнение,
как они тут же тебя введут в черный список или закроют комментарии.
Ну, не любят они чьего-то мнения в своем дневнике,
но очень любят высказывать свое о чужой семье...
Его (негатив) тоже получает Вселенная со всеми вытекающими последствиями...
Мы так много говорим об изменении мира, о любви,
человеке в зеркале...
А как же сами?
Сколько перлов выдали любители своего мнения...
При этом стоит написать на их страничке дневника своё мнение,
как они тут же тебя введут в черный список или закроют комментарии.
Ну, не любят они чьего-то мнения в своем дневнике,
но очень любят высказывать свое о чужой семье...
Ну ясен день. Все как один знают,
как управлять страной, как воспитывать детей и как играть в футбол
А я бы ещё добавила: "...и что делать и не делать семье Джексонов".
А на перл от поклонников в адрес Кетрин
"Былые заслуги мамы Кэтрин никто не оспаривает..."
Я хочу привести отрывок из биографии Майкла, написанный им самим.
Отрывок из книги Майкла Джексона Moonwalk
("Просто дети с мечтой")
А я бы ещё добавила: "...и что делать и не делать семье Джексонов".
А на перл от поклонников в адрес Кетрин
"Былые заслуги мамы Кэтрин никто не оспаривает..."
Я хочу привести отрывок из биографии Майкла, написанный им самим.
Отрывок из книги Майкла Джексона Moonwalk
("Просто дети с мечтой")
Прочтение Bonikid
Моя мама знала, что её болезнь, полиомиелит, не проклятие, а испытание, ниспосланное ей Богом, которое нужно превозмочь. Она привила мне любовь к Нему, которая останется во мне навсегда. Она учила меня, что мой талант к пению и танцам это дело рук Божьих, как прекрасная вечерняя заря или как снег, что выпал для забав детворы. Хотя мы постоянно репетировали и разъезжали, мама находила время и брала меня в Зал Царства Свидетелей Иеговы. Как правило, с нами ходили Ребби и ЛаТойя.
Через несколько лет после отъезда из Гери, мы приняли участие в «Шоу Эдда Салливана»… После шоу мистер Салливан похвалил и поблагодарил каждого из нас; но я размышлял о том, что он мне сказал перед шоу. Я бродил за кулисами, как парнишка из рекламы Пепси, и наткнулся на мистера Салливана. Судя по всему, он обрадовался и пожал мне руку. И держа её в своей , сказал нечто особенное, серьёзное. Это был 1970 год, год, когда несколько рок-музыкантов, лучшие из лучших, покинули этот мир из-за наркотиков и алкоголя. Уходили из жизни совсем юнцы, и для старшего, умудрённого жизнью, поколения шоу бизнеса это стало неожиданностью. Мне и до этого говорили некоторые, что я напоминаю им Фрэнки Лаймона, замечательного молодого певца 50-х, кто погиб таким же образом. Должно быть думая об этом, он и сказал мне тогда: «Никогда не забывай, откуда у тебя талант. Твой талант – подарок Бога».
Я проникся благодарностью за его доброту, но вправе был сказать , что моя мать и до этого ни при каких обстоятельствах не позволяла мне забыть об этом. У меня никогда не было полиомиелита, уже сама мысль об этом пугает танцора. Но я знал, что Господь подверг меня и моих братьев и сёстер другим испытаниям: большая семья, маленький домишко, нехватка денег, едва хватало, чтобы свести концы с концами, да ещё завистливые соседские дети, которые швыряли камнями в наши окна, когда мы репетировали, и кричали, что у нас никогда ничего не получится. Думая о матери и о наших детских годах, могу сказать, есть награды, которые много больше денег, бурных аплодисментов публики и премий.
Моя мама никогда не оставалась безучастной, инициатива в семье всегда исходила от неё. Если она видела, что кто-то из нас начинал проявлять какой-нибудь интерес , она поддерживала его, оказывая любую возможную помощь. Например, когда я стал интересоваться звёздами кино, она пришла домой с целой охапкой книг об известных актёрах. Даже при том, что у неё было девять детей, к каждому из нас она относилась, словно он был единственным. Все мы помним, какой она была труженицей, и как у неё на всех хватало времени и сил. Известная история: каждый ребёнок думает, что его мама самая лучшая мама на свете, но мы Джексоны до сих пор считаем так – она добрая, радушная, заботливая. Не могу представить, как это – расти без материнской любви.
Я знаю одно: если дети не получают от своих родителей той любви, в какой нуждаются, в поисках её они будут тянуться к кому-нибудь ещё – к бабушке, дедушке, к кому угодно. Нам же вообще не требовался такой человек – нас окружала мамина любовь. Уроки, которые она нам преподнесла, были бесценны. Будь добрым, люби и уважай других людей – прежде всего. Никого не обижай. Никаких подачек. Не живи за чужой счёт. Это считалось аморальным в нашем доме. От просящего не отвращайся, но не клянчи – такими она всегда хотела нас видеть. Такая она сама.
Помню один случай, который наглядно показывает сущность нашей мамы. Как-то раз в Гери, когда я был ещё совсем маленьким, ранним утром во все двери стучался человек. Он истекал кровью, да так, что по следу можно было определить, у чьих соседских домов он уже побывал. Он обошёл весь район, но никто не позволил ему войти. В конечном счёте он оказался у нашего дома и стал стучать. Мама сразу же впустила его. Да, немногие бы отважились на такой поступок, но ведь это моя мама. Так и помню – я проснулся и вижу на полу кровь. Вот если бы мы все были такими же, как она.
Моя мама знала, что её болезнь, полиомиелит, не проклятие, а испытание, ниспосланное ей Богом, которое нужно превозмочь. Она привила мне любовь к Нему, которая останется во мне навсегда. Она учила меня, что мой талант к пению и танцам это дело рук Божьих, как прекрасная вечерняя заря или как снег, что выпал для забав детворы. Хотя мы постоянно репетировали и разъезжали, мама находила время и брала меня в Зал Царства Свидетелей Иеговы. Как правило, с нами ходили Ребби и ЛаТойя.
Через несколько лет после отъезда из Гери, мы приняли участие в «Шоу Эдда Салливана»… После шоу мистер Салливан похвалил и поблагодарил каждого из нас; но я размышлял о том, что он мне сказал перед шоу. Я бродил за кулисами, как парнишка из рекламы Пепси, и наткнулся на мистера Салливана. Судя по всему, он обрадовался и пожал мне руку. И держа её в своей , сказал нечто особенное, серьёзное. Это был 1970 год, год, когда несколько рок-музыкантов, лучшие из лучших, покинули этот мир из-за наркотиков и алкоголя. Уходили из жизни совсем юнцы, и для старшего, умудрённого жизнью, поколения шоу бизнеса это стало неожиданностью. Мне и до этого говорили некоторые, что я напоминаю им Фрэнки Лаймона, замечательного молодого певца 50-х, кто погиб таким же образом. Должно быть думая об этом, он и сказал мне тогда: «Никогда не забывай, откуда у тебя талант. Твой талант – подарок Бога».
Я проникся благодарностью за его доброту, но вправе был сказать , что моя мать и до этого ни при каких обстоятельствах не позволяла мне забыть об этом. У меня никогда не было полиомиелита, уже сама мысль об этом пугает танцора. Но я знал, что Господь подверг меня и моих братьев и сёстер другим испытаниям: большая семья, маленький домишко, нехватка денег, едва хватало, чтобы свести концы с концами, да ещё завистливые соседские дети, которые швыряли камнями в наши окна, когда мы репетировали, и кричали, что у нас никогда ничего не получится. Думая о матери и о наших детских годах, могу сказать, есть награды, которые много больше денег, бурных аплодисментов публики и премий.
Моя мама никогда не оставалась безучастной, инициатива в семье всегда исходила от неё. Если она видела, что кто-то из нас начинал проявлять какой-нибудь интерес , она поддерживала его, оказывая любую возможную помощь. Например, когда я стал интересоваться звёздами кино, она пришла домой с целой охапкой книг об известных актёрах. Даже при том, что у неё было девять детей, к каждому из нас она относилась, словно он был единственным. Все мы помним, какой она была труженицей, и как у неё на всех хватало времени и сил. Известная история: каждый ребёнок думает, что его мама самая лучшая мама на свете, но мы Джексоны до сих пор считаем так – она добрая, радушная, заботливая. Не могу представить, как это – расти без материнской любви.
Я знаю одно: если дети не получают от своих родителей той любви, в какой нуждаются, в поисках её они будут тянуться к кому-нибудь ещё – к бабушке, дедушке, к кому угодно. Нам же вообще не требовался такой человек – нас окружала мамина любовь. Уроки, которые она нам преподнесла, были бесценны. Будь добрым, люби и уважай других людей – прежде всего. Никого не обижай. Никаких подачек. Не живи за чужой счёт. Это считалось аморальным в нашем доме. От просящего не отвращайся, но не клянчи – такими она всегда хотела нас видеть. Такая она сама.
Помню один случай, который наглядно показывает сущность нашей мамы. Как-то раз в Гери, когда я был ещё совсем маленьким, ранним утром во все двери стучался человек. Он истекал кровью, да так, что по следу можно было определить, у чьих соседских домов он уже побывал. Он обошёл весь район, но никто не позволил ему войти. В конечном счёте он оказался у нашего дома и стал стучать. Мама сразу же впустила его. Да, немногие бы отважились на такой поступок, но ведь это моя мама. Так и помню – я проснулся и вижу на полу кровь. Вот если бы мы все были такими же, как она.
Люди!!! Не бывает бывших заслуг у наших мам...
Они что ни на есть самые настоящие и будущие...
И пора бы уже меньше говорить красивых слов, а брать пример с Майкла.
И выучить урок сердцем, преподнесённый ему Кетрин:
Будь добрым, люби и уважай других людей – прежде всего.
Bonikid ~~~,
24-06-2013 23:34
(ссылка)
25 июня...
Ты показал мне абсолютную любовь,
ты научил меня верить в себя,
ты подарил мне радугу,
открыл передо мной много-много дверей...
Благодаря тебе я теперь смотрю в небо
и задую себе твой вопрос -
я понимаю для чего облака,
но ведь они не обязаны быть такими красивыми...
Я люблю этот мир и потому,
что ты был в нём...
Грустно, очень грустно,
ты теперь вечность...
Но ты такой тёплый...
такой красивый...
ты научил меня верить в себя,
ты подарил мне радугу,
открыл передо мной много-много дверей...
Благодаря тебе я теперь смотрю в небо
и задую себе твой вопрос -
я понимаю для чего облака,
но ведь они не обязаны быть такими красивыми...
Я люблю этот мир и потому,
что ты был в нём...
Грустно, очень грустно,
ты теперь вечность...
Но ты такой тёплый...
такой красивый...
такой близкий...
Грустные времена,
несправедливые времена обязательно уйдут,
времена лжи,
я верю,
настанет час истины...
Ты мой ИТИ,
мой добрый Инопланетянин...
И каждая радуга будет напоминать о тебе...
Когда-нибудь мы снова пересечёмся с тобой
во времени и пространствах,
в бесконечности,
и будем жить на одной планете...
на планете,
где Неверленд - страна, которая ЕСТЬ!!!
Грустные времена,
несправедливые времена обязательно уйдут,
времена лжи,
я верю,
настанет час истины...
Ты мой ИТИ,
мой добрый Инопланетянин...
И каждая радуга будет напоминать о тебе...
Когда-нибудь мы снова пересечёмся с тобой
во времени и пространствах,
в бесконечности,
и будем жить на одной планете...
на планете,
где Неверленд - страна, которая ЕСТЬ!!!
Майкл,
спасибо тебе, что ты есть в моей жизни
и никуда не уходишь...
Bonikid ~~~,
13-04-2013 16:03
(ссылка)
Чужой на этой земле.
Влюбилась в Дину Вашингтон.
Моё открытие.
Пробовала слушать джаз, блюз в исполнении нечерных.
К примеру, шведскую исполнительницу , звезду.
Имя не стала запоминать.
Ну, что можно сказать, одним словом, шведское исполнение.
Нет СОЛНЦА...
Очень понравилась вот эта песня.
На мой взгляд, она актуальна для каждого.
Кто из нас не жаловался сам себе?
Другим везет, их любит эта жизнь...
А я...Стараюсь, стараюсь и чужой...
Всем дается всё легко, а вот мне...
Но придёт день...
Хотя вот в исполнении черной певицы
эта песня может иметь иной смысл, более грустный...
A Stranger on the Earth
Чужой на этой земле
Есть глупцы - никак не поймут, что добро, что зло.
Но почему-то они «свои».
А я…все мои стремления - достойным человеком быть,
Но по-прежнему на этой земле я чужой.
Одни хмурятся, иные слёзы льют.
А я…Мне ж приходится что есть сил держаться за жизнь.
С рождения
На этой земле я чужой.
Я пытаюсь по заповедям жить –
Не помнить плохого, делать людям добро.
Но как бы я ни старался,
Мои проблемы неизменно растут.
И вот я кручусь, как умею
С тех самых пор, как моя жизнь началась.
Однажды я докажу, что я значу
И перестану на этой земле быть чужим.
И поныне кручусь, как умею
Ещё с тех пор, как моя жизнь началась.
Придёт день и я докажу, что не грош мне цена.
И перестану быть чужим на этой земле.
Нет, не буду чужим на этой земле...
Но почему-то они «свои».
А я…все мои стремления - достойным человеком быть,
Но по-прежнему на этой земле я чужой.
Одни хмурятся, иные слёзы льют.
А я…Мне ж приходится что есть сил держаться за жизнь.
С рождения
На этой земле я чужой.
Я пытаюсь по заповедям жить –
Не помнить плохого, делать людям добро.
Но как бы я ни старался,
Мои проблемы неизменно растут.
И вот я кручусь, как умею
С тех самых пор, как моя жизнь началась.
Однажды я докажу, что я значу
И перестану на этой земле быть чужим.
И поныне кручусь, как умею
Ещё с тех пор, как моя жизнь началась.
Придёт день и я докажу, что не грош мне цена.
И перестану быть чужим на этой земле.
Нет, не буду чужим на этой земле...
Прочтение Bonikid
Метки: Чёрная музыка
Bonikid ~~~,
13-04-2013 14:54
(ссылка)
Р.Тараборелли "Дайана Росс". Продолжение
Конфликт между отцом и дочерью
"Пение стало моей жизнью, - однажды будет делиться воспоминаниями Дайана – Я жила, ела, пила, дышала музыкой. Это всё, что меня интересовало. У меня была мечта, и я была полна решимости осуществить её. Ничто мне не могло помешать, заставить передумать. Единственной помехой был…отец». И действительно, как только Фред Росс услышал о thePrimettes, он стал возражать. Ему не нравилась сама идея в принципе. Он думал, что вместо этого Дайане следует сосредоточиться на учёбе. Он определил, что дети последуют его примеру, будут придерживаться его убеждений: Единственный путь к успеху – образование.
«Мы всегда боролись, ведь я думала, что она такая красивая, - признается позже Дайана на вопрос о Бобби. – Я считала, что ей достаётся больше внимания. Я просто хотела нравиться своему отцу не меньше, чем моя сестра». Поэтому Дайана будет хвататься обеими руками за то, что её могло отличить в его глазах. Хобби, учёба, ежедневное общение с отцом – всё это, чтобы получить его одобрение, но которого она так никогда и не почувствует. Именно это двигало ею ещё до того, как она нацелилась стать певицей. Просто так всегда складывались отношения между нею и отцом.
В своих воспоминаниях «Секреты воробышка» Дайана написала о Фреде:
Мне было до лампочки, что она поёт, - рассказал он, – но мне не нравилось, что она может заиграться с тамошней чепухой - пением, записями. Или чем те дети обычно занимаются. Как-никак она всё ещё была несовершеннолетней. Я боялся, что она не продолжит своё образование, а я хотел – придёт день, и она поступит в университет Уэйна. Понимаешь, у меня были другие мысли, как должны развиваться события. Я как и всякий отец. Знамо дело, она считала, что я не справедлив.Дайане не хватало поддержки Фреда, и она здорово страдала из-за этого. Собственно, она всегда чувствовала его эмоциональную отстранённость. Если ей нужна была помощь, всё внимание она получала со стороны матери, но не от отца. Если честно, ей казалось, что Фред отдавал предпочтение Барбаре. Бобби – прелесть какая - у неё лицо более круглое, не такое угловатое, не то что у Дайаны – и училась она лучше. Уже этим она завоёвывала одобрение у Фреда – по крайней мере, так виделось Дайане. Спустя годы она будет вспоминать: «Даже внизу, под моими маленькими детскими фотографиями кто-то написал «талантливая». А на фотографиях моей сестры Бобби – «очаровательная». Я не знаю, к чему эти надписи. Я бы никогда не сделала такого со своими детьми – вот так обозначить».
«Мы всегда боролись, ведь я думала, что она такая красивая, - признается позже Дайана на вопрос о Бобби. – Я считала, что ей достаётся больше внимания. Я просто хотела нравиться своему отцу не меньше, чем моя сестра». Поэтому Дайана будет хвататься обеими руками за то, что её могло отличить в его глазах. Хобби, учёба, ежедневное общение с отцом – всё это, чтобы получить его одобрение, но которого она так никогда и не почувствует. Именно это двигало ею ещё до того, как она нацелилась стать певицей. Просто так всегда складывались отношения между нею и отцом.
В своих воспоминаниях «Секреты воробышка» Дайана написала о Фреде:
«Умный, гордый, уверенный, изысканный и почтительный. Эмоционально очень закрытый, тихий, неразговорчивый человек. Мне так и не удалось наладить с ним более глубокую эмоциональную связь. Я росла, и мне хотелось его любви, хотелось его внимания. Поскольку он был не из тех, кто проявлял это, я чаще всего старалась быть в стороне. Неважно, сколько бы я ни тянулась к нему, неважно, как бы я близко не подходила к нему, мне так и не удалось стать ближе…и не понимаю, почему. Я старалась не мешаться ему под ногами, я надеялась, что мне не надо…»Конечно же, Фред любил всех своих детей, и он утверждает это и поныне. И всё-таки он всегда отличался сдержанностью в проявлении чувств, от него не приходилось ждать похвалы или положительного отзыва. Также он проявлял свою заботу и с Эрнестиной. Он был обязан много работать, обеспечить семье крышу над головой, что он и делал. Мало того, что он трудился в Американ Брасс, он ещё устраивался на работу на фабрику чемоданов, бензоколонку, в почтовое отделение, занимался ремонтом машин… Он всегда работал, чтобы достойно содержать семью.
Фред не поощрял занятие Дайаны пением, и это быстро стало камнем преткновения между отцом и дочерью, что и будет служить в течение многих лет поводом для недовольства между ними. Он не хотел, чтобы она пела, и точка. Как казалось ему. «Это была борьба на каждом шагу», - будет вспоминать она. Впрочем, в своё оправдание, Фред говорил, что он и в самом деле не считал это большой проблемой. «Вот если бы я знал тогда, что мне известно сейчас, - поделился он в середине 1980-х. – ну, возможно, я поступал бы иначе. Кто знал, что для неё это так важно? Я не знал. Я просто думал, что это забава, хобби, что-то, что и гроша ломанного не стоит, всего лишь развлечение. Так что, да, я не поощрял это её занятие. Я не хотел, чтобы она пела».
Эрнестина Росс же просто хотела, чтобы её дети были счастливы и достигли своих целей. Она была благодарна уже за то, что они к чему-то стремились, и целиком и полностью поддерживала каждого ребёнка, одинаково проявляя внимание ко всем. Позже Дайана скажет, что без поддержки матери она, вероятно, не стала бы певицей – и в самом деле она, наверняка, даже не попала бы в the Primettes. «Я помню, какой красавицей она была, какой жизнерадостной, - вспоминала Дайана об Эрнестине. – Вряд ли можно описать словами её доброе отношение. Такое же яркое, как солнце, что лилось потоком сквозь окна и заливало нашу кухню, такое же сладкое, как домашнее желе. Её любовь придавала мне сил».
К тому же Эрнестина была рада возможности оказаться в центре внимания, пела, участвуя в конкурсах. Будучи юной, она сама подумывала о карьере в шоу-бизнесе. Хотя, выйдя замуж, она выбросила всё это из головы, она по-прежнему любила петь церковные песни около дома, такие как His Eye Is on the Sparrow («Его взгляд неотступно следит за воробышком»). Название этой песни для своей автобиографии позаимствовала Этель Уотерс, великая чёрная актриса и певица. Голос Эрнестины вызывал восторг. Мелодичный, воодушевлённый, высокий, звонкий. «Я пою, потому что счастлива, я пою, потому что свободна». Однако почему-то в её голосе также чувствовалась настоящая грусть, как если бы она истосковалась по свободе. Но отчего? Никто не знал. «Моя мама была пренастоящей леди, она выходила из своей спальни при полном параде, - будет вспоминать Дайана. – Она очень следила за своей внешностью, за своими волосами. Она всегда сидела прямо, красивая, высокая, очень опрятная и стройная. Другие матери без исключения были в теле, и я шутила, что она была слишком хорошенькая, чтобы быть моей мамой. Я говорила: “Хочу полную маму, такую, какой и следует ей быть”».
И всё же, несмотря на такое её поведение, всегда было противоположное чувство, что не всё в жизни Эрнестины Росс в порядке. Она была слишком гордой, чтобы обсуждать со своими детьми сердечные вопросы, но что-то странное в доме Росс определённо происходило, и дети чувствовали это. Они предполагали, что это было связано с Фредом, эта главная тайна. Несмотря на то, что дети никогда не видели , они подозревали, что у него была и жестокая сторона, о которой знала только Эрнестина. Например, выбоина в дверях ванной. Дети Росс постоянно задавались вопросом, откуда она появилась, но никогда не знали наверняка. Тем не менее, это выглядело так, как будто кто-то открыл дверь ударом ноги…и они полагали, что это сделал Фред.
Однажды ночью, когда Дайане было лет 6, она проснулась – кто-то тихо плакал. В темноте маленькая девочка тихонько прокралась через длинный коридор в родительскую спальню. «Мама? Это ты? Ты плачешь?» – спросила она. Прежде она никогда не слышала, чтобы Эрнестина плакала. Она была всегда такой сильной, уверенной в себе, что даже не думалось, что эти всхлипы могут принадлежать ей. И, тем не менее, Дайана знала, что кто-то плачет в комнате, и этот кто-то не Фред. Она всматривалась в темноту в попытке разглядеть, что же происходит. Но всё безрезультатно. «Мама, пожалуйста, - проговорила она, теперь уже испуганно. – Что-то случилось? Можно к тебе?»
«Тихо!» - прозвучало в темноте. Это была Эрнестина, в её голосе чувствовался испуг. «Не говори ему, что я здесь. Если он найдёт меня, я не знаю, что он сделает со мной. Иди спать, детка. Иди». Это был шок, Дайана навсегда сохранит это в памяти. Она повернулась, побежала обратно к себе в комнату, впрыгнула в постель, натянула на голову одеяло и заплакала. И потом только уснула».
На следующее утро Эрнестина приветливо встретила Дайану на залитой солнцем кухне. «Так, что же у нас на завтрак?» - спросила она, пытаясь быть весёлой. Однако она не могла заставить себя посмотреть дочери в глаза. Дайана не стала спрашивать, что же произошло накануне ночью. Мать ясно дала понять – это не обсуждается.
Метки: ТАРАБОРЕЛЛИ, Дайана Росс
Bonikid ~~~,
11-04-2013 21:41
(ссылка)
No comment...
Попалась мне случайно на глаза статья Morinen " Об империализме и американских ценностях".
И обсуждение под ней. http://morinen-mj-blog.live...
То ли девочки, которые писали и обсуждали эту тему, действительно, слишком молоды, то ли...Но я в полном недоумении.
С тем же успехом можно было бы написать "О коммунизме и советских ценностях" или "О новой демократии и новых российских ценностях"
Я не буду сейчас расскрывать эту тему. Думаю, всем понятно, о чем я тут толкую.
Прав Рет Батлер в "Унесённых ветром", тысячу раз прав. Миром правят деньги. Что уж там, а какой строй, какая страна без разницы... А книгу-то написала обыкновенная американская домохозяйка...
Тоже ведь все время насаждали/насаждаем другим счастье в своем понимании...Несли мир...
Всё же дурость несусветная делить людей на государства...Удивительно...Разве Майкл не об этом говорил/пел...
Давно уже пора всем нам стать прежде всего гражданами Земли...
Ну вот, и оказался Майкл такой дежурный, дежурный...типичный американец всего лишь...
No comment... Сколько в нас национализма...Вроде и молодое поколение...Хорошо, что речь не дошла о широкой русской душе...излюбленного нашего конька...
Эдак и нашего Царевича можно рассматривать как то, что он насаждал свой мир в избушке Бабы- Яги...
Всё же горе от ума есть...И такое впечатление, что вроде Вогеля читали, да не дочитали, о чем он там пытался -то сказать...С той же песней History.
Иногда просто фан дом, а вернее, уже постоянно, шокирует..."приторные песни наивного мечтателя" мда...
А мне нравится глобальность...потому как если мы все же высунемся из своей скорлупы, окруженной врагами, много чего поймем, не дай бог...
Вот, кстати, пришла мне на ум песня the Jacksons "Man Of War" что-то как-то не вписывается она в эту теорию империалистов. Не говоря о других песнях, к примеру, детского периода...Я не буду повторяться. В своем блоге я много говорила о них. Но зачем нам они, это ведь неинтересно вникать...так песенки...Куда интереснее читать муз.критиков, чем Майкла...А потом ещё все это посадить на благодатную почву...
Зла, блин, не хватает...
Bonikid ~~~,
09-04-2013 15:33
(ссылка)
Музыкальное дополнение к книге Тараборелли. Джаз, блюз, госпел..
Сегодня захотелось мне поговорить о чёрной музыке. Пишу "черная" с восторгом!!! А главное возникло настроение послушать и насладиться. У кого настроение подходящее - джазово-блюзовое - присоединяйтесь под чашечку кофе или хорошую сигарету... Этот пост как музыкальная страничка - дополнение к очередной главе книги Р.Тараборелли «Дайана Росс».
Надо сказать, я просто обожаю черную музыку. Вот чувствую – моё. По энергетике, эмоциям, по драйву, который я получаю. И понимаю, что да, в этой музыке, в этом ритме бьется сердце земли. Именно там наша самая первая родина, именно оттуда мы. И я верю Майклу, когда он поет в своем клипе – Do you remember, how it all began/ вспомни то время, когда всё начиналось…Вот именно, где начиналось…? Сдаётся, рай, в котором жили Адам и Ева, был в Африке…
И понимаю, как мало я знаю об этой музыке…Вернее сказать, что не знаю ничего… А эти имена…Я слышу их впервые, ну, кроме Эллы Фицджеральд. А ведь это всё легенды...Спасибо Тараборелли. Хоть так...И убеждаюсь в какой раз - Майкл открыл передо мной ещё одну дверь... А эти направления, течения в музыке… Вот ведь, оказывается, есть даже холодный джаз как ответ горячему джазу… И , действительно, везде первые они, черные… Какой бы была музыка без них?
Прочитав имена в книге Тараборелли, я решила подробнее остановиться на трёх.
ДИНА ВАШИНГТОН. КОРОЛЕВА БЛЮЗА
(29 августа 1924, Таскалуса, Алабама — 14 декабря 1963, Детройт, Мичиган)
Джазовая певица и пианистка. Великая грешница. Больше всех провинилась перед критиками своим непозволительным, по их мнению, стремлением к творческой свободе (как это знакомо… как все это раздражает критиков…помните слова Майкла – я не делю музыку на стили, в ней нет границ). Органически не приемля ограничений, Дина Вашингтон комфортно чувствовала себя в любом вокальном стиле 20 века. Ее гуттаперчевый голос покорял джазовые вершины и очаровывал слушателей незатейливыми популярными мелодиями, легко приспосабливался к требованиям ритм-н-блюза и классического блюза. Если бы судьба подарила ей еще несколько лет жизни, она ввела бы в свой арсенал госпел и кантри. Если бы она экономила силы для творчества, не растрачивая их на многочисленные романы, разбивавшие ей сердце и семь раз приводившие ее под венец, она, конечно, прожила бы дольше, но, возможно, лишила бы современный джаз многих великолепных образцов драматичной любовной лирики.
Проникновенное исполнение, потрясающее чувство ритма, кристально чистая артикуляция позволяли певице блестяще исполнять практически любую музыку — блюз, джазовые стандарты, каверы легких поп-хитов, соул, новейшие эстрадные номера. Вашингтон пользуется большой популярностью как сессионная вокалистка, записывает десятки джазовых джемов с биг-бэндами и небольшими ансамблями.
Кроме привычных упреков критиков и постоянных неурядиц в личной жизни, у Дины Вашингтон была еще одна проблема, которая мешала ей наслаждаться жизнью: она долгие годы боролась с лишним весом. Фактически эта борьба и стоила ей жизни.
Я выбрала несколько песен в исполнении Дины Вашингтон. Обалдеть какой голос, сколько эмоций в песнях!!! Нет, так петь белые не могут...
Проникновенное исполнение, потрясающее чувство ритма, кристально чистая артикуляция позволяли певице блестяще исполнять практически любую музыку — блюз, джазовые стандарты, каверы легких поп-хитов, соул, новейшие эстрадные номера. Вашингтон пользуется большой популярностью как сессионная вокалистка, записывает десятки джазовых джемов с биг-бэндами и небольшими ансамблями.
Кроме привычных упреков критиков и постоянных неурядиц в личной жизни, у Дины Вашингтон была еще одна проблема, которая мешала ей наслаждаться жизнью: она долгие годы боролась с лишним весом. Фактически эта борьба и стоила ей жизни.
Я выбрала несколько песен в исполнении Дины Вашингтон. Обалдеть какой голос, сколько эмоций в песнях!!! Нет, так петь белые не могут...
A Stranger On Earth
What a Difference Day Makes
А вот эта песня, исполнение, как мне показалось, сказала многое о характере этой певицы - женщины. Великой грешнице и влюбляющемся сердце…То, как она поёт с придыханием: «I'mmad.....about the boy) ,полный крышеснос…этот её «бой»…
Mad About The Boy
(Written by Noël Coward)
Я…потеряла голову…ох, уж этот бой…
Знаю, по нему с ума сходить – большая глупость.
Мне так стыдно, но что уж там – я не сплю ночами,
И всё из-за него.
Ммм…на киноэкране
В каждой сцене с ним сердце тает.
Хотя прекрасно понимаю – тут и там выясняется, что он прохвост.
Бог видит – я ж не дурочка.
Что мне до него?
Я не школьница, бог свидетель,
Которую накрыла первая любовь.
Когда же надоест мне это?
Из полымя да в воду – то радость, а то боль…
Чувствую, совсем я потеряла голову, как в юности
А всему виной любовь к нему…о, этот бой…
(творческое прочтение Bonikid)
Знаю, по нему с ума сходить – большая глупость.
Мне так стыдно, но что уж там – я не сплю ночами,
И всё из-за него.
Ммм…на киноэкране
В каждой сцене с ним сердце тает.
Хотя прекрасно понимаю – тут и там выясняется, что он прохвост.
Бог видит – я ж не дурочка.
Что мне до него?
Я не школьница, бог свидетель,
Которую накрыла первая любовь.
Когда же надоест мне это?
Из полымя да в воду – то радость, а то боль…
Чувствую, совсем я потеряла голову, как в юности
А всему виной любовь к нему…о, этот бой…
(творческое прочтение Bonikid)
И вторая легенда. Госпел. Это, действительно, может воскресить любого, поднять мертвого…Так вот откуда эта помощь в песнях Майкла…On The Line, Keep The Faith. Вот откуда через эти песни приходит такая вера, сила…Жизнь как преодоление, тяжелая жизнь. Рабство. Это болевое тело, незаживающее. Не зря Дайана Росс сказала – что бы ни происходило, я всё равно чувствую себя черной женщиной, я по – прежнему в рабстве. И практически все черные исполнители начинали с пения в церковном хоре.
Откуда брать силы? Ну, конечно, вся отдушина в пении, в церкви. Вся надежда тут на лучшее, время в лучшие времена, в лучший мир.
Откуда брать силы? Ну, конечно, вся отдушина в пении, в церкви. Вся надежда тут на лучшее, время в лучшие времена, в лучший мир.
МАХАЛИЯ ДЖЕКСОН
(26 октября 1911, Новый Орлеан — 27 января 1972, Чикаго)
«Хвала Богу не нуждается ни в каком микрофоне, только откройте окна и двери и позвольте звуку выливаться наружу».
Silent Night
Тихая ночь
Тихая ночь
(рождественский гимн)
И напоследок
ЭТТА ДЖЕЙМС
(25 января 1938 — 20 января 2012)
Американская блюзовая и R&B певица. Родилась в Лорс-Анджелесе. Её матери, афроамериканке Дороти Хоукинс, на тот момент было всего 14 лет. Отец остался неизвестен, хотя сама Дороти утверждала, что им был знаменитый бильярдист Рудольф Вандерон.
Уже в пять лет Хокинс начала петь в церковном хоре Лос-Анджелесской баптистской церкви. Там же её обучением пению занялся директор церковного хора Джеймс Эрл Хайнс.
Вот эти две песни, под которые Дайана Рос перед зеркалом во весь рост, как и большинство девчонок, изображала из себя певицу:
Dance With Me Henry
Вот эти две песни, под которые Дайана Рос перед зеркалом во весь рост, как и большинство девчонок, изображала из себя певицу:
Dance With Me Henry
Good Rockin' Daddy
Bonikid ~~~,
09-04-2013 14:31
(ссылка)
Р.Тараборелли "Дайана Росс". Продолжение
Застройки Брюстера и the Primettes
В 1955 году где-то за год до того, как Дайана пошла в среднюю школу Дуайер, семья Росс переехала в крупный квартал, в новый дом 635 на Белмонт Авеню. Это был зажиточный район Детройта, где раньше жили евреи, на смену которым пришли афроамериканцы. Приятное место с двухэтажными домами, аккуратно подстриженными газонами, цветочными горшками на парадном крыльце. Именно тогда в Белмонте Дайана познакомилась с 15-летним красавцем – дядей одной из своих подруг. Она и её подруга, которую звали Шэрон, будут наблюдать, как этот молодой человек репетировал со своей группой на ступеньках перед домом. Его звали Вильям Робинсон – «Смоки» - и, как известно, он станет одним из самых плодовитых авторов песен и записывающихся исполнителей Мотаун.
Затем в конце того же года, в декабре 1955, Эрнестина родила ещё одного ребёнка, Вилберта Алекса – которого звали также Чико. Фред Росс заволновался. «На тот момент уже было 6 детей, - вспоминал он. – Я был не беден, но и не уверен, что богат. Я слышал, что строились дома для малоимущих, и пошёл посмотреть, что они из себя представляют. Я был впечатлён. Так у меня созрел план - перебраться туда. Эти дома назывались застройками Брюстера. В этих «застройках», как их называли местные, мы смогли найти подходящую квартиру с тремя спальнями за разумную ежемесячную плату». Таким образом, 26 марта 1958, в день, когда Дайане исполнилось 14, её семья переехала в этот район. В будущем согласно легенде в специальной телепрограмме для Эн-Би-Си в 1977 году Дайана так вспоминала о застройках Брюстера: «Не все дети выжили в гетто, но те, кто выжил, были значительно сильнее. Видите ли, гетто закаляет тебя. Перво-наперво, стоит большого труда выкарабкаться оттуда. Но я не знаю такого слова «гетто», - сказала она в заключение. – Понимаете, гетто был моим домом». Конечно же, это было задано сценарием. Тем не менее, её отец был вынужден не согласиться с этой оценкой.
На самом деле, стоило большого труда попасть в микрорайон Брюстера, а не выбраться оттуда. Поселиться там было удачей, ведь в этих микрорайонах большие семьи имели возможность снять жильё. В то время на них ещё не было клейма. Перед домами были аккуратные газоны, прилично построенные здания. Со вкусом сделанные внутренние дворы. В квартире, где мы жили, были три спальни, добротный подвал, гостиная, кухня и обеденный уголок. Всё было совсем не так ужасно.
Неважно, как застройки Брюстера могут выглядеть сегодня – а они, надо признать, в самом деле, частью пришли в негодность – возвращаясь назад, в 1958 году они являлись доказательством того, что жильё для малоимущих семей не обязательно должно быть трущобами. Они распологались в восточной части Детройта, откуда можно было дойти до центра города пешком. Там люди жили более дружно, чем в гангстерских, пронизанных преступностью городских джунглях. Семьи проявляли заботу друг о друге. Если чей-нибудь ребёнок вёл себя плохо, хулиганил, любой родитель по-соседски мог спокойно отчитать его. И за это ему были только признательны. В большинстве своём это были трудолюбивые люди, которые гордились, что живут там, и хотели оградить свой мир от влияния извне. В то время как родители теплыми летними вечерами общались во внутренних дворах, молодёжь собиралась в закоулочках или на ступеньках перед домами – пели, танцевали под льющуюся из транзисторных приёмников самую современную музыку. Все они чувствовали себя частью инфраструктуры, где были соблюдены их интересы. Заблуждение думать о застройках Брюстера как о трущобах. Это неправильно, по крайней мере, как это было в то время.
Дайана начала петь приблизительно в 1955 году. «Даже не могу вспомнить, когда я запела, - будет делиться воспоминаниями она. – Думаю, я пела всегда». Юная Дайана включала проигрыватель и под песни блюзовой исполнительницы Этты Джеймс, такие как ‘Good Rocking Dady’ («Папочка рулит что надо») и ‘Dance With Me, Henry’ («Потанцуй со мной, Генри»), перед зеркалом во весь рост в своей спальне изображала из себя певицу, открывая рот. Подобно многим детям, которые, стоя перед зеркалом, позировали в то время в Детройте, Дайана думала, что у неё есть талант и харизма, чтобы проявить себя. Но главное её отличие от других в том, что она сделала это! Вот как она вспоминает своё первое «выступление на публику»:
Когда мне было, может, лет девять, я попала в больницу с бронхитом и воспалением лёгких, и моя мама сказала мне, что, если мне понадобится срочная помощь, я должна петь: «Открой дверь, Ричард. Почему ты не приходишь?» Таким образом, я прославилась, представляешь, как маленькая певица. Когда мне было одиннадцать, моя мама устроила настоящую вечеринку на 20 человек. И у нас были пластинки ‘Your Cheatin’ Heart’ («У тебя лживое сердце») и ещё одна ‘In the Still of the Night’(«В ночной тиши»). Я частенько подпевала под них. Потому-то мои родители позвали меня и попросили выступить перед гостями. Я вышла и спела перед всеми этими людьми. Им понравилось, и они пустили по кругу шляпу. На собранные гостями деньги я купила пару лакированных туфель, которыми бьют чечётку. В то время я брала уроки степа в центре Брюстера.
К 1958 году популярность черных исполнителей достигла беспрецедентного уровня не только в Детройте, но и по всей стране. Афроамериканские артисты, такие как Элла Фицджеральд, Сара Воан, Билли Холидей, Биг Мейбелл, Чак Уиллис и Дина Вашингтон (королева блюза – прим.перев.) , а также группы the Mills Brothers(«Братья Миллс») и the Ink Spots(«Чернильные пятна») оказали неизгладимое впечатление на шоу бизнес. Однако лицо современной черной музыки стало меняться – появилось нечто ещё более наглое и увлекательное. И многие из местной молодёжи заболели новой лихорадкой под названием ритм-энд- блюз. Такой гибрид с тогдашним модным направлением рок-н-ролла, новый стиль R&B имел более яркий, более заразительный бит – и молодёжь, проживающая в микрорайонах Брюстера, мгновенно схватила это звучание.
Ради развлечения они создавали свои группы и импровизировали, исполняя в своей манере, песни Чака Берри (в 2004 году занял 5 место в рейтинге 50 величайших исполнителей всех времён по версии журнала Rolling Stone, один из самых влиятельных ранних исполнителей рока – прим. перев.), Литла Ричарда (певец, пианист, композитор, который стоял у истоков рок-н-ролла – прим.перев.)и the Drifters (оставались одними из самых популярных в мире ритм-энд-блюза до середины 1960-х – прим. перев.).
В это время из Бирмингема, Алабамы, в Детройт приехали трое молодых людей - Пол Уиллиамс, Эдди Кедрикс и Келл Озборн . Под руководством энергичного, умеющего убеждать менеджера по имени Милтон Дженкинс они организовали вокальную группу под названием the Primes. Согласно известной легенде, как только the Primes добилась немного признания, Дженкинс решил, что им для выступлений нужна «женская группа». Имелись в виду совместные выступления на сцене с противоположным полом – такая маленькая хитрость для thePrimes, чтобы выделиться среди конкурентов. Хотя, когда девичья группа была создана, дело так и не дошло до совместного сотрудничества.
Так случилось, что Милтон Дженкинс встречался с Максин Баллард, сестрой 15-летней Флоренс Баллард, местной девочки, которая прославилась в застройках Брюстера благодаря своему сильному, впечатляющему голосу. (В итоге Милтон и Максин поженятся). Максин рассказала Милтону о Флоренс, отметив, что та очень любила петь рождественский гимн ‘Silent Night’ («Тихая ночь»). Флоренс стояла у полуоткрытого окна и пела во весь голос. Соседи сказали, что им понравилось, и в следующий раз она откроет окно пошире. И так будет до тех пор, пока, в конце концов, окно не будет распахнуто настежь. Незамедлительно условились с Милтоном о прослушивании. Когда он в результате встретился с Флоренс и послушал, как она поёт, он убедился, что у неё широкий диапазон. Её голос был настолько сильным, что даже приводил в лёгкое оцепенение. Она пела в церкви религиозные песни в стиле госпел. Собственно, она принадлежала к числу тех, кто мог вдохнуть жизнь в целый приход своим устремлённым ввысь голосом. Впрочем, Дженкинс чувствовал, что у неё есть потенциальная возможность добиться успеха и в светском мире. Немного подкорректировать, и она станет звездой. Вдохновлённый такой перспективой, Милтон решил, что Флоренс создаст женскую группу для the Primes. Как назвать группу? Разумеется, the Primettes.
Флоренс, пухленькая хорошенькая девушка, которую прозвали Блонди за её светлую кожу и золотисто-каштановые волосы, принялась за дело. Первое, что она сделала, она взяла в группу местную 14-летнюю Мэри Уилсон, кто также жила в застройках Брюстера и училась в одной с ней школе. «Если у тебя когда-нибудь появится шанс попасть в какую-нибудь группу, позови меня, - бывало говаривала Мэри Флоренс. – А я приглашу тебя».
Мэри худая как жердь, но с потрясающими смеющимися карими глазами и ослепительной улыбкой отличалась звучным маревым голосом, который идеально подходил для бэк-вокала, а также был совсем неплох для ведущей вокальной партии. И, тем не менее, Мэри была не Флоренс, и она это знала. Она испытывала благоговейный трепет перед подругой - особенно после того, как услышала, как та пела в церковном хоре оперный шедевр «Аве Мария» - и она считала, что Флоренс, как никто другой, относится к «лиге Махалии Джексон» (самая известная исполнительница произведений в стиле госпел [контральто] – прим.перев.)
Эти двое были интересным союзом. Мэри - тихая и мягкая, Флоренс – бойкая, такой тёртый калач. Флоренс также относилась к тем, кто всегда был на нервах. «Она была забавная, и люди любили её, но все, к тому же, знали, что лучше ей не перечить, - рассказала Марта Ривз, которая также была из Детройта и вскоре станет певицей Мотаун. – Она могла поставить тебя на место словом, одним лишь взглядом. Она была дерзкой». И всё же Флоренс и Мэри стали верными друзьями, дополняя друг друга.
Девочки принялись за прослушивание местных девчонок в надежде найти ещё двух участниц для the Primettes. Тот, кто думает, что для них это было несерьёзно, ошибается.
Это не было увлечением после школы. Для них это было важным делом. Они хотели петь и стать артистками, и они должны были потрудиться, чтобы перейти на следующий уровень. Они не ленились, не распылялись и не теряли времени. Они не кололись, не пили. Напротив, у них была цель, и они были полны решимости.
Прослушав некоторое количество претенденток они в конечном счёте остановились на Бетти МакГлоун, высокой, тёмной девушке, у которой был неплохой, хотя и невыдающийся голос. Она проживала не в застройках Брюстера, а в противоположной, западной, части города. Но всё ещё не хватало одной участницы. Как-то раз Пол Уиллиамс предложил кандидатуру. Однажды днём он встретил юную девушку, которая пела с друзьями на ступеньках крыльца перед домом. Её голос выделялся среди остальных и казался…особенным. Определённо, в этом голосе было что-то необычное, и Пол, всего лишь парнишка, сумел определить это. Когда он подошёл, она представилась: Дайэн Росс. «Послушай, у меня для тебя есть группа, - сказал он ей. – Ты бы отлично вписалась в неё».
«Да ну?! – подозрительно ответила она. – Бьюсь об заклад, что это не так ».
«Так и есть, - настаивал он и рассказал о thePrimettes.
Дайана не ухватилась за эту возможность. Дело в том, что в это время она немного пала духом – главную роль в постановке отдали не ей, а кому-то, кто не обладал и половиной её способностей. Учитель объяснил, что, по его мнению, её голос был слишком слаб, чтобы охватить весь зрительный зал, и, к тому же, «ты поёшь в нос, а это уж совсем нехорошо». Для неё это была горькая пилюля; она терпеть не могла, когда ей не удавалось сделать что-то, что ей хотелось, и особенно тяжело переживала, когда не было никакой возможности изменить ситуацию в свою пользу. Она всё ещё была расстроена отказом, когда к ней подошёл Пол. «Ладно, но нам придётся спросить разрешение у моей мамы, - в конце концов сказал Дайана. – Её слово – закон».
Пол разыскал своего приятеля Эдди и они вдвоём проводили Дайану домой в застройки Брюстера. Там они встретились с Эрнестиной, и она сказала, что подумает и примет решение «позже».
Кстати сказать, девочки репетировали у Милтона Дженкинса, в его трёхкомнатной квартире на Хейстинг Стрит, где в Детройте располагались все кул-джазовые («спокойный» или «прохладный джаз»/cool jazz — стиль современного джаза, возникший в конце 1940-х на Западном побережье США, получивший распространение преимущественно среди белых музыкантов-боперов и достигший наибольшего расцвета в 1960-е годы; характеризуется эмоциональной сдержанностью, тенденцией к сближению с композиторской музыкой, введением инструментов симфонического оркестра прим. перев. ) и блюзовые бары, такие как Flame Show Bar, Three Star Bar и Forest Club. Также здесь оттачивали своё мастерство блюзовые музыканты, знаменитости Детройта, такие парни как Джон Ли Хукер ( блюзовый певец, гитарист; его творчество оказало существенное влияние на развитие поп-музыки второй половины XX века, блюза в особенности, многократный лауреат премий «Грэмми» - прим. перев.), Кэлвин Фрейзер ( гитарист, исполнитель, композитор в стиле кантри-блюз – прим.перев.) и Биг Мацео Мерриуезер. Стало быть, если ты хотел почувствовать возбуждение, быть окружённым музыкой, это как раз то самое место в Детройте.
Милтон Дженкинс понимал, что прежде чем включить девушку в группу, ему необходимо получить полное одобрение её родителей. Поэтому перво-наперво он отправился к Росс. Когда он припарковался у их дома на своём красном Кадиллаке и появился на пороге в гладком блестящем костюме, с шёлковым платком и галстуком под стать, Эрнестина смотрела на него более чем скептически. Одна рука у него была подвязана – он так и не объяснил, почему. Он был похож на сутенёра. Однако это было не так. И всё-таки он был расторопным парнем, который просто хотел понять, как преуспеть в городе моторов (сленговое название Детройта – прим. перев.). Тем не менее, он был при этом неизменно вежлив, что имело большое значение для Эрнестины. Он утверждал, что долгие часы репетиций отвлекут Дайану и других девочек от улиц, нежелательных компаний и парней – что также было хорошим аргументом для матриарха семьи Росс. В конечном счёте, Эрнестина согласилась разрешить Дайане петь в группе. Дженкинс был счастлив, Дайана теперь уже тоже была в восторге. Хотя по большому счёту им повезло, что они обратились к Эрнестине, а не к её мужу, Фрэду.
Затем в конце того же года, в декабре 1955, Эрнестина родила ещё одного ребёнка, Вилберта Алекса – которого звали также Чико. Фред Росс заволновался. «На тот момент уже было 6 детей, - вспоминал он. – Я был не беден, но и не уверен, что богат. Я слышал, что строились дома для малоимущих, и пошёл посмотреть, что они из себя представляют. Я был впечатлён. Так у меня созрел план - перебраться туда. Эти дома назывались застройками Брюстера. В этих «застройках», как их называли местные, мы смогли найти подходящую квартиру с тремя спальнями за разумную ежемесячную плату». Таким образом, 26 марта 1958, в день, когда Дайане исполнилось 14, её семья переехала в этот район. В будущем согласно легенде в специальной телепрограмме для Эн-Би-Си в 1977 году Дайана так вспоминала о застройках Брюстера: «Не все дети выжили в гетто, но те, кто выжил, были значительно сильнее. Видите ли, гетто закаляет тебя. Перво-наперво, стоит большого труда выкарабкаться оттуда. Но я не знаю такого слова «гетто», - сказала она в заключение. – Понимаете, гетто был моим домом». Конечно же, это было задано сценарием. Тем не менее, её отец был вынужден не согласиться с этой оценкой.
На самом деле, стоило большого труда попасть в микрорайон Брюстера, а не выбраться оттуда. Поселиться там было удачей, ведь в этих микрорайонах большие семьи имели возможность снять жильё. В то время на них ещё не было клейма. Перед домами были аккуратные газоны, прилично построенные здания. Со вкусом сделанные внутренние дворы. В квартире, где мы жили, были три спальни, добротный подвал, гостиная, кухня и обеденный уголок. Всё было совсем не так ужасно.
Неважно, как застройки Брюстера могут выглядеть сегодня – а они, надо признать, в самом деле, частью пришли в негодность – возвращаясь назад, в 1958 году они являлись доказательством того, что жильё для малоимущих семей не обязательно должно быть трущобами. Они распологались в восточной части Детройта, откуда можно было дойти до центра города пешком. Там люди жили более дружно, чем в гангстерских, пронизанных преступностью городских джунглях. Семьи проявляли заботу друг о друге. Если чей-нибудь ребёнок вёл себя плохо, хулиганил, любой родитель по-соседски мог спокойно отчитать его. И за это ему были только признательны. В большинстве своём это были трудолюбивые люди, которые гордились, что живут там, и хотели оградить свой мир от влияния извне. В то время как родители теплыми летними вечерами общались во внутренних дворах, молодёжь собиралась в закоулочках или на ступеньках перед домами – пели, танцевали под льющуюся из транзисторных приёмников самую современную музыку. Все они чувствовали себя частью инфраструктуры, где были соблюдены их интересы. Заблуждение думать о застройках Брюстера как о трущобах. Это неправильно, по крайней мере, как это было в то время.
Дайана начала петь приблизительно в 1955 году. «Даже не могу вспомнить, когда я запела, - будет делиться воспоминаниями она. – Думаю, я пела всегда». Юная Дайана включала проигрыватель и под песни блюзовой исполнительницы Этты Джеймс, такие как ‘Good Rocking Dady’ («Папочка рулит что надо») и ‘Dance With Me, Henry’ («Потанцуй со мной, Генри»), перед зеркалом во весь рост в своей спальне изображала из себя певицу, открывая рот. Подобно многим детям, которые, стоя перед зеркалом, позировали в то время в Детройте, Дайана думала, что у неё есть талант и харизма, чтобы проявить себя. Но главное её отличие от других в том, что она сделала это! Вот как она вспоминает своё первое «выступление на публику»:
Когда мне было, может, лет девять, я попала в больницу с бронхитом и воспалением лёгких, и моя мама сказала мне, что, если мне понадобится срочная помощь, я должна петь: «Открой дверь, Ричард. Почему ты не приходишь?» Таким образом, я прославилась, представляешь, как маленькая певица. Когда мне было одиннадцать, моя мама устроила настоящую вечеринку на 20 человек. И у нас были пластинки ‘Your Cheatin’ Heart’ («У тебя лживое сердце») и ещё одна ‘In the Still of the Night’(«В ночной тиши»). Я частенько подпевала под них. Потому-то мои родители позвали меня и попросили выступить перед гостями. Я вышла и спела перед всеми этими людьми. Им понравилось, и они пустили по кругу шляпу. На собранные гостями деньги я купила пару лакированных туфель, которыми бьют чечётку. В то время я брала уроки степа в центре Брюстера.
К 1958 году популярность черных исполнителей достигла беспрецедентного уровня не только в Детройте, но и по всей стране. Афроамериканские артисты, такие как Элла Фицджеральд, Сара Воан, Билли Холидей, Биг Мейбелл, Чак Уиллис и Дина Вашингтон (королева блюза – прим.перев.) , а также группы the Mills Brothers(«Братья Миллс») и the Ink Spots(«Чернильные пятна») оказали неизгладимое впечатление на шоу бизнес. Однако лицо современной черной музыки стало меняться – появилось нечто ещё более наглое и увлекательное. И многие из местной молодёжи заболели новой лихорадкой под названием ритм-энд- блюз. Такой гибрид с тогдашним модным направлением рок-н-ролла, новый стиль R&B имел более яркий, более заразительный бит – и молодёжь, проживающая в микрорайонах Брюстера, мгновенно схватила это звучание.
Ради развлечения они создавали свои группы и импровизировали, исполняя в своей манере, песни Чака Берри (в 2004 году занял 5 место в рейтинге 50 величайших исполнителей всех времён по версии журнала Rolling Stone, один из самых влиятельных ранних исполнителей рока – прим. перев.), Литла Ричарда (певец, пианист, композитор, который стоял у истоков рок-н-ролла – прим.перев.)и the Drifters (оставались одними из самых популярных в мире ритм-энд-блюза до середины 1960-х – прим. перев.).
В это время из Бирмингема, Алабамы, в Детройт приехали трое молодых людей - Пол Уиллиамс, Эдди Кедрикс и Келл Озборн . Под руководством энергичного, умеющего убеждать менеджера по имени Милтон Дженкинс они организовали вокальную группу под названием the Primes. Согласно известной легенде, как только the Primes добилась немного признания, Дженкинс решил, что им для выступлений нужна «женская группа». Имелись в виду совместные выступления на сцене с противоположным полом – такая маленькая хитрость для thePrimes, чтобы выделиться среди конкурентов. Хотя, когда девичья группа была создана, дело так и не дошло до совместного сотрудничества.
Так случилось, что Милтон Дженкинс встречался с Максин Баллард, сестрой 15-летней Флоренс Баллард, местной девочки, которая прославилась в застройках Брюстера благодаря своему сильному, впечатляющему голосу. (В итоге Милтон и Максин поженятся). Максин рассказала Милтону о Флоренс, отметив, что та очень любила петь рождественский гимн ‘Silent Night’ («Тихая ночь»). Флоренс стояла у полуоткрытого окна и пела во весь голос. Соседи сказали, что им понравилось, и в следующий раз она откроет окно пошире. И так будет до тех пор, пока, в конце концов, окно не будет распахнуто настежь. Незамедлительно условились с Милтоном о прослушивании. Когда он в результате встретился с Флоренс и послушал, как она поёт, он убедился, что у неё широкий диапазон. Её голос был настолько сильным, что даже приводил в лёгкое оцепенение. Она пела в церкви религиозные песни в стиле госпел. Собственно, она принадлежала к числу тех, кто мог вдохнуть жизнь в целый приход своим устремлённым ввысь голосом. Впрочем, Дженкинс чувствовал, что у неё есть потенциальная возможность добиться успеха и в светском мире. Немного подкорректировать, и она станет звездой. Вдохновлённый такой перспективой, Милтон решил, что Флоренс создаст женскую группу для the Primes. Как назвать группу? Разумеется, the Primettes.
Флоренс, пухленькая хорошенькая девушка, которую прозвали Блонди за её светлую кожу и золотисто-каштановые волосы, принялась за дело. Первое, что она сделала, она взяла в группу местную 14-летнюю Мэри Уилсон, кто также жила в застройках Брюстера и училась в одной с ней школе. «Если у тебя когда-нибудь появится шанс попасть в какую-нибудь группу, позови меня, - бывало говаривала Мэри Флоренс. – А я приглашу тебя».
Мэри худая как жердь, но с потрясающими смеющимися карими глазами и ослепительной улыбкой отличалась звучным маревым голосом, который идеально подходил для бэк-вокала, а также был совсем неплох для ведущей вокальной партии. И, тем не менее, Мэри была не Флоренс, и она это знала. Она испытывала благоговейный трепет перед подругой - особенно после того, как услышала, как та пела в церковном хоре оперный шедевр «Аве Мария» - и она считала, что Флоренс, как никто другой, относится к «лиге Махалии Джексон» (самая известная исполнительница произведений в стиле госпел [контральто] – прим.перев.)
Эти двое были интересным союзом. Мэри - тихая и мягкая, Флоренс – бойкая, такой тёртый калач. Флоренс также относилась к тем, кто всегда был на нервах. «Она была забавная, и люди любили её, но все, к тому же, знали, что лучше ей не перечить, - рассказала Марта Ривз, которая также была из Детройта и вскоре станет певицей Мотаун. – Она могла поставить тебя на место словом, одним лишь взглядом. Она была дерзкой». И всё же Флоренс и Мэри стали верными друзьями, дополняя друг друга.
Девочки принялись за прослушивание местных девчонок в надежде найти ещё двух участниц для the Primettes. Тот, кто думает, что для них это было несерьёзно, ошибается.
Это не было увлечением после школы. Для них это было важным делом. Они хотели петь и стать артистками, и они должны были потрудиться, чтобы перейти на следующий уровень. Они не ленились, не распылялись и не теряли времени. Они не кололись, не пили. Напротив, у них была цель, и они были полны решимости.
Прослушав некоторое количество претенденток они в конечном счёте остановились на Бетти МакГлоун, высокой, тёмной девушке, у которой был неплохой, хотя и невыдающийся голос. Она проживала не в застройках Брюстера, а в противоположной, западной, части города. Но всё ещё не хватало одной участницы. Как-то раз Пол Уиллиамс предложил кандидатуру. Однажды днём он встретил юную девушку, которая пела с друзьями на ступеньках крыльца перед домом. Её голос выделялся среди остальных и казался…особенным. Определённо, в этом голосе было что-то необычное, и Пол, всего лишь парнишка, сумел определить это. Когда он подошёл, она представилась: Дайэн Росс. «Послушай, у меня для тебя есть группа, - сказал он ей. – Ты бы отлично вписалась в неё».
«Да ну?! – подозрительно ответила она. – Бьюсь об заклад, что это не так ».
«Так и есть, - настаивал он и рассказал о thePrimettes.
Дайана не ухватилась за эту возможность. Дело в том, что в это время она немного пала духом – главную роль в постановке отдали не ей, а кому-то, кто не обладал и половиной её способностей. Учитель объяснил, что, по его мнению, её голос был слишком слаб, чтобы охватить весь зрительный зал, и, к тому же, «ты поёшь в нос, а это уж совсем нехорошо». Для неё это была горькая пилюля; она терпеть не могла, когда ей не удавалось сделать что-то, что ей хотелось, и особенно тяжело переживала, когда не было никакой возможности изменить ситуацию в свою пользу. Она всё ещё была расстроена отказом, когда к ней подошёл Пол. «Ладно, но нам придётся спросить разрешение у моей мамы, - в конце концов сказал Дайана. – Её слово – закон».
Пол разыскал своего приятеля Эдди и они вдвоём проводили Дайану домой в застройки Брюстера. Там они встретились с Эрнестиной, и она сказала, что подумает и примет решение «позже».
Кстати сказать, девочки репетировали у Милтона Дженкинса, в его трёхкомнатной квартире на Хейстинг Стрит, где в Детройте располагались все кул-джазовые («спокойный» или «прохладный джаз»/cool jazz — стиль современного джаза, возникший в конце 1940-х на Западном побережье США, получивший распространение преимущественно среди белых музыкантов-боперов и достигший наибольшего расцвета в 1960-е годы; характеризуется эмоциональной сдержанностью, тенденцией к сближению с композиторской музыкой, введением инструментов симфонического оркестра прим. перев. ) и блюзовые бары, такие как Flame Show Bar, Three Star Bar и Forest Club. Также здесь оттачивали своё мастерство блюзовые музыканты, знаменитости Детройта, такие парни как Джон Ли Хукер ( блюзовый певец, гитарист; его творчество оказало существенное влияние на развитие поп-музыки второй половины XX века, блюза в особенности, многократный лауреат премий «Грэмми» - прим. перев.), Кэлвин Фрейзер ( гитарист, исполнитель, композитор в стиле кантри-блюз – прим.перев.) и Биг Мацео Мерриуезер. Стало быть, если ты хотел почувствовать возбуждение, быть окружённым музыкой, это как раз то самое место в Детройте.
Милтон Дженкинс понимал, что прежде чем включить девушку в группу, ему необходимо получить полное одобрение её родителей. Поэтому перво-наперво он отправился к Росс. Когда он припарковался у их дома на своём красном Кадиллаке и появился на пороге в гладком блестящем костюме, с шёлковым платком и галстуком под стать, Эрнестина смотрела на него более чем скептически. Одна рука у него была подвязана – он так и не объяснил, почему. Он был похож на сутенёра. Однако это было не так. И всё-таки он был расторопным парнем, который просто хотел понять, как преуспеть в городе моторов (сленговое название Детройта – прим. перев.). Тем не менее, он был при этом неизменно вежлив, что имело большое значение для Эрнестины. Он утверждал, что долгие часы репетиций отвлекут Дайану и других девочек от улиц, нежелательных компаний и парней – что также было хорошим аргументом для матриарха семьи Росс. В конечном счёте, Эрнестина согласилась разрешить Дайане петь в группе. Дженкинс был счастлив, Дайана теперь уже тоже была в восторге. Хотя по большому счёту им повезло, что они обратились к Эрнестине, а не к её мужу, Фрэду.
Метки: Дайана Росс, ТАРАБОРЕЛЛИ
Bonikid ~~~,
06-04-2013 22:40
(ссылка)
Не уходи...
В последнее время всё слушаю и слушаю эту песню.
Не отпускает.
Даже и не знаю, почему...
На мой взгляд, это грустная песня о любви.
О потерянной любви...
Когда нет уже шанса...
Никакого шанса...
Слишком много боли...
А, вообще, обожаю такие вот песни зрелых мужчин...
Красивых мужчин...
О любви с болью...
Песни о счастливой любви как-то не так трогают душу...скучны...
Наверное, в них не хватает той самой боли...
Don't Walk Away
(Michael Jackson, Riley, Richard Stites, Reed Vertelney)
(Michael Jackson, Riley, Richard Stites, Reed Vertelney)
Не уходи
Не уходи…
Понимаешь, я просто не могу подобрать слова.
Я пробовал, но слишком много боли…
Скажи, что мне сделать, чтобы остановить тебя.
Быть может, пасть на колени и молиться?
Как мне окончательно тебя не потерять?
Как же мне найти слова, как сделать первый шаг?
Если, кроме как уйти, больше ничего не остаётся.
Я закрываю глаза…
Ещё одна попытка увидеть твою улыбку.
Но уже давно в моих глазах одни лишь слёзы…
Неужто не осталось в нас любви, чтоб положить конец слезам?
Ведь эта боль становится сильнее день ото дня.
Могу ли я ещё раз попытаться?
Как же мне понять?
Если, кроме как уйти, больше ничего не остаётся.
Понимаешь, почему теперь
Все мои мечты разбиты.
Не знаю, к чему придём мы.
Слова все сказаны. Использованы все шансы…
Не дай уйти мне, я не хочу...
Понимаешь, почему теперь
Все мои мечты разбиты.
Не знаю, к чему придём мы.
Разойдёмся? Всё идёт к тому…
Неужели ты не видишь, я не хочу.
Если ты уйдёшь, я буду помнить, девочка, тебя.
Пойми, ты со мною навсегда,
Даже если отпущу тебя…
Ничего не остаётся…
Не уходи…
Пожалуйста, не уходи...
Понимаешь, я просто не могу подобрать слова.
Я пробовал, но слишком много боли…
Скажи, что мне сделать, чтобы остановить тебя.
Быть может, пасть на колени и молиться?
Как мне окончательно тебя не потерять?
Как же мне найти слова, как сделать первый шаг?
Если, кроме как уйти, больше ничего не остаётся.
Я закрываю глаза…
Ещё одна попытка увидеть твою улыбку.
Но уже давно в моих глазах одни лишь слёзы…
Неужто не осталось в нас любви, чтоб положить конец слезам?
Ведь эта боль становится сильнее день ото дня.
Могу ли я ещё раз попытаться?
Как же мне понять?
Если, кроме как уйти, больше ничего не остаётся.
Понимаешь, почему теперь
Все мои мечты разбиты.
Не знаю, к чему придём мы.
Слова все сказаны. Использованы все шансы…
Не дай уйти мне, я не хочу...
Понимаешь, почему теперь
Все мои мечты разбиты.
Не знаю, к чему придём мы.
Разойдёмся? Всё идёт к тому…
Неужели ты не видишь, я не хочу.
Если ты уйдёшь, я буду помнить, девочка, тебя.
Пойми, ты со мною навсегда,
Даже если отпущу тебя…
Ничего не остаётся…
Не уходи…
Пожалуйста, не уходи...
(прочтение Bonikid)
Метки: Майкл переводы песен
Bonikid ~~~,
01-04-2013 20:51
(ссылка)
Р.Тараборелли "Дайана Росс". Продолжение
"Борись как никогда раньше"
В срок до 1950 года к Росс приехала сестра Эрнестины, Вирджиния Беатрис – тётя Бэа; она будет жить в их доме в течение многих лет, вторая мама в семье. У Эрнестины родилось ещё трое детей: Маргарита – известная как Рита – Фред Эрл Младший и Артур – по прозвищу Т-бой (T-Boy). Дети будут воспитаны в вере Фреда – в духе методисткой церкви (протестантская церковь, главным образом в США, Великобритании. Возникла в XVIII веке, отделившись от англиканской церкви с требованием последовательного и методичного соблюдения евангельских предписаний. Методисты проповедуют религиозное смирение и кротость – прим.перев.)
Девочки втроём спали в дальней спальне, в то время как столовая была переделана под спальню для двоих мальчишек. Фред по-прежнему работал в Американ Брасс Компани, а также подрабатывал по вечерам, как он сказал, «механиком-любителем, что означает – у меня был небольшой гараж в переулочке, и я три дня в неделю занимался починкой автомобилей - коробок передач. В целом, думаю, я зарабатывал в неделю долларов 65. Между тем, кажется, в ту пору я учился в Университете штата Уэйна. У меня всегда были толковые задумки».
«Толковые задумки» Росс о том, как обеспечить семью, действительно, как будто работали. В большинстве своём, у семьи была благополучная жизнь. За домом был маленький дворик, где дети любили играть друг с другом. Но по-прежнему это был жуткий район. Кто знает, что может случиться? Фред и Эрнестина старались оградить своих детей от реального мира, но женщина, проплакавшая всю ночь на крыльце своего дома, была напоминанием того, что не всё так беспечно и гладко на улице Святого Антуана. «Я всё ещё слышу звуки, которые она издавала, - будет вспоминать Дайана, – как она всхлипывала и рыдала всю ночь. Она плакала, и никто не вмешивался. Я лежала рядом с Бобби на двухспальней кровати, и мы зажимали руками уши, чтобы не слышать плач, но это не помогало. Ничего не могло заглушить её муки».
Дайана была девчонкой с мальчишескими ухватками, как она сказала, «взаправдашным большим другом всех хулиганов. Мы убивали куриц в мусорных контейнерах. Стреляли из лука по крысам. Я была таким защитником семьи». Её брат Чико как-то рассказал автору этой книги: «Старик, она учила моих братьев, как драться, вот какой она была бандиткой. Моя мать говорила, что из Дайаны, когда та была девчонкой, энергия била ключом, она всё время бегала, прыгала и визжала». Школьные приятели, например МакКластер Биллапс, вспоминали о Дайане в юности – щупленькие ручки, тонюсенькие как проволочки ножки, юла среди школьников, которая перелезала через заборы и каталась по траве в какой-нибудь драке. «Ей не нравилось, когда вели себя грубо, и она не спускала это с рук, - поведал он. - Ты знал, что с ней не стоит шутить шутки. Она способна постоять за себя».
Однако Эрнестина не приветствовала такое поведение дочери. Собственно, она сердилась, когда слышала, что её маленькая девочка скандалила с другими детьми, и дело доходило до драки.
«Я серьёзно, Дайана. Довольно драк, - сказала она, когда дочери было лет восемь. – В мире и так хватает насилия».
«Мама, о чём ты говоришь?» - поинтересовалась Дайана.
Детям ещё рано знать об этом, очевидно, решила Эрнестина.
«Не важно, - сказала она . – А теперь иди, играй».
В середине 50-х дети Росс всё же испытали ужас расовой дискриминации на Юге. Разумеется, расизм был и на Севере, но на Юге он был более выраженным, жестким…и неизбежным. В Бессемере, Алабаме, у Росс по-прежнему было много родственников со стороны Эрнестины, и время от времени дети навещали их. Дайана вспоминала, как видела таблички над фонтанчиками для питья, на дверях в туалет, и даже на входе в кинотеатры, а чаще всего на балконах так называемых «белых» театров. На одних было написано «БЕЛЫЕ», а на других «ЦВЕТНЫЕ». Во время одной такой поездки семья отправилась из Детройта на автобусе, и в Цинкиннати (город в штате Огайо – прим.перев.) им пришлось пересесть на задние места. Они должны были пользоваться туалетом, предназначенным для ЦВЕТНЫХ.
В 1952 году заболела Эрнестина, и дети Росс почти целый год жили в Бессемере. Они никак не могли понять – зачем нужно покидать Детройт? И их вопрос остался без ответа. На тот момент они не знали, что Эрнестина вообще болела. И не узнают, пока не вырастут. Тем не менее, у неё был туберкулёз. И она проходила лечение в Мичиганском санатории для больных туберкулёзом в Хауэлле. Это примерно в 50 милях (80 км – прим. перев.) от Детройта. «Я не знал, что делать с детьми, когда Эрнестина заболела», - рассказал Фред автору этой книги.
Я пытался пристроить детей у родственников, но все хотели взять их по отдельности. Я не хотел, чтобы с моими детьми произошло то же, что произошло со мной и моими сёстрами. Всю свою жизнь я стремился не допустить одной вещи - распада семьи. Как выяснилось, сестра Энерстины, Вилли, сказала, что возьмёт их всех. Да благословит её Бог. Для неё это куча работы. Я отвёз их сам, лично. И я платил за их содержание около года, где-то 30 долларов в неделю.
«Не думаю, чтобы я понимала, почему там существовали ограничения, - вспоминала позже Дайана о времени, проведённом тогда на Юге. – Просто думала, что так устроена жизнь, и не брала в голову. Дети, они не понимают, что такое расизм. Им не до этого, они ведь дети».
Мама поправилась и в 1953 году вернулась домой. Таким образом, вернулись домой и дети. У братьев и сестёр осталось намного больше воспоминаний о жизни на Юге, чем у Дайаны. И, действительно, при написании своих мемуаров «Секреты воробышка» она обращалась к ним, чтобы разузнать о том, что же происходило в их жизни в то время. Сегодня она понимает, что её память сознательно заблокировала многие детали, ведь было слишком больно вспоминать о них. Легче поверить в то, что всё происходящее на Юге не касалось её и её семьи, что расизм существует только там, что это явление, характерно только для той местности.
Тем не менее, в августе 1955 года дети Росс ощутили, что мир за пределами их защитного кокона подчас опасное место. Бобби вбежала в дом, в руках у неё был Jet (Джет), ведущий и, собственно, единственный еженедельный журнал для чёрных. Она явно была встревожена, открыв журнал на шокирующей статье. Её окружили братья и сёстры. Обеспокоенная Дайана стала читать вслух, и все внимательно слушали.
Именно тогда семья Росс узнала об Эммете Тиле, чёрном подростке из Иллинойса, которому было всего 14 лет. Он гостил у своих родственников рядом с посёлком Монеу, Миссисипи. Родом из Чикаго, он выглядел старше своих лет. Дерзковатый и довольно неопытный в вопросах расизма, он, во всяком случае, не догадывался о той ужасающей и отвратительной нетерпимости, что встречалась главным образом южнее линии Мейсона-Диксона (символическая граница между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга до гражданской войны прим. перев.) в середине 1950-х годов. Мать Тилла, Мейми, понимала, что расовые отношения в Миссисипи совершенно иные, чем на Севере. Перед поездкой в дельту Миссисипи она предупреждала сына «следить за своими манерами» там с белыми людьми. «Если нужно, встань на колени и склони голову, когда проходит белый человек, - говорила она ему. – Будь готов к этому».
Дайана читала эту историю, а дети слушали с изумлёнными глазами.
Как-то не по годам очень развитый Эммет зашёл в магазин, купил конфет и, направляясь к выходу, сказал, присвистнув, жене белого человека - хозяина магазина: «Пока, детка». Спустя несколько дней двое мужчин – хозяин магазина и его свояк - ворвались в лачугу к дяде Эммета посреди ночи. Они схватили мальчика и перевезли в старый сарай на плантацию в соседний округ Санфлауэр, где зверски избили его и выкололи один глаз. Свидетель позже рассказывал, что слышал, как в течение многих часов кричал Эммет, пока двое мужчин ни положили конец его страданиям, выстрелив в него. Затем они колючей проволокой привязали к шее мальчика коттон-джин (машина для очистки хлопка-волокна, представляет собой деревянный ящик, в котором вращаются два цилиндрических вала – прим. перев.) весом в 75 фунтов (~35 кг) для того, чтобы утопить тело, и бросили его в реку Таллахатчи.
Спустя три дня тело мальчика было найдено. Только по кольцу с инициалами, которое носил Эммет, дядя смог опознать труп. Поразительно, дело дошло до суда, но обвиняемые, не смотря на то, что с лёгкостью признались в убийстве мальчика, были признаны невиновными жюри присяжных, в состав которого входили только белые и мужчины. Позже старшина присяжных дал объяснение: «Я не был уверен, что госдепартамент правильно индефицировал труп».
Тогда как дети сгрудились вокруг этой статьи, казалось, что они только что проснулись, узнав правду, которая ждала каждого из них. За пределами знакомого им мира есть угроза, и имя этой угрозы – расизм. Опасность станет ещё более реальной для детей Росс с неожиданной смертью близкого родственника.
Вирджиния Рут, старшая двоюродная сестра Дайаны, приходилась дочерью тёте Вилли. Она радушно принимала детей в своём доме в пригороде Атланты. Они все любили бывать у неё, но один ребёнок чувствовал особенно глубокую связь с Вирджинией Рут. Когда Дайана приезжала, Вирджиния брала её с собой на репетиции хора в местную церковь. Дайана будет играть с другими детьми в кафе, которое находилось в подвале церкви – по крайней мере, ей говорили, чтобы она шла туда. Однако Дайану привлекала музыка, доносящаяся сверху. Она незаметно будет убегать от детей, чтобы послушать, как её тётя поёт вместе с хором. У Вирджинии был талант, многие годами советовали ей заняться вокалом профессионально. Дайану как магнитом манил к себе сильный и мощный голос тёти, и она будет сидеть в конце церкви во время репетиций, подпевая тихонько без слов, которых она не знала. В этот момент она начала петь. Вирджиния Рут увидит Дайану, как та сидит в конце церкви, и улыбнётся маленькой девочке, поскольку та хотела остаться незамеченной. Ей знакомо было чувство сестрёнки – она сама многие годы чувствовала волшебство в музыке.
Дайана понимала, что кузина отличалась от большинства её родственников. Вирджиния Рут в каком-то отношении…оказалась лучше, сильнее. В эти сложные времена она сумела окончить университет и преподавала в Спеллман университете в Атланте. Возможно, образование помогло кузине поверить в себя, свой успех, и именно это придавало ей такую харизму. Что бы то ни было, но Дайана чувствовала это, что навсегда изменит её. Она видела в своей кузине способность сделать больше, чем можно было ожидать. Её кузина имела абсолютно свой личный стиль, чувство собственного достоинства, что и привлекло Дайану. Вирджиния Рут давала представление об ином классе чёрной женщины, полностью ином – женщине, в которой горел огонь. И впрямь её образ останется с Дайаной на протяжении ещё многих лет. Правда, эти качества, что так вдохновили Дайану, не приветствовались многими на Юге, и, возможно, именно этим кузина выделялась среди жителей штата Джорджия, где существовало расовое напряжение.
Однажды, ужасной ночью, тело Вирджинии Рут было найдено на обочине дороги. Говорили, что она стала жертвой дорожно-транспортного происшествия, однако её машина была цела. Она была просто припаркована у края дороги. Эрнестина была подавлена этой смертью, тяжело переживала. Семья была убеждена, что это дело рук Ку-Клукс- Клана. Дети не верили, что такая чудовищная вещь могла произойти с кем-то из их дружной семьи. Дайана была глубоко потрясена кончиной Вирджинии Рут. «Я был маленьким ребёнком, - рассказал один из братьев Дайаны, - но я помню, что вокруг смерти Вирджинии было много страшных тайн. Это вызывало у нас беспокойство, это по-настоящему волновало нас. Никто не хотел говорить об этом, хотя это было всегда с нами».
Вскоре после смерти кузины Дайана пришла домой из школы с большущим синяком на щеке. «Что случилось?» - спросила не на шутку обеспокоенная Эрнестина. Она готовила обед на залитой солнцем кухне.
Дайана рухнула на стул. «Один мальчик сильно ударил меня, мама, - заплакала Дайана, как вспоминала она позже. – Он обозвал меня и ударил! А ты запретила мне драться, и поэтому я не ответила ему».
«Как он назвал тебя?» - спросила Эрнестина и направилась за льдом.
«Черномазая».
Эрнестина остановилась и повернулась лицом к дочери. Словно в этот момент она поняла, что её дети повидали уже слишком многое, слишком много примеров насилия против чёрных произошло в последнее время, чтобы дальше замалчивать правду детям о суровой действительности. Она встала перед дочерью на колени, схватила её за плечи, понимая, что больше медлить нельзя. «Послушай меня, - сказала она. – Никогда никому не позволяй больше так называть тебя. Ты слышишь меня? Никогда никому не позволяй бить тебя и называть черномазой. Ты слышишь меня?».
«Но, мама, ты говорила…»
«Я знаю, что я говорила, - сказала Эрнестина. – Теперь я думаю иначе. Я хочу, чтобы ты боролась. Я хочу, чтобы ты боролась как никогда раньше до этого, если кто-нибудь когда-нибудь назовёт тебя так снова. Ты поняла?»
Дайана оторопела. Она никогда не слышала от своей матери ничего подобного – чтобы та призывала к насилию. Это было так не свойственно ей, Дайана просто не знала, что и думать. Она смотрела на мать в недоумении.
«Никогда никому не позволяй, чтобы ты потеряла уважение к себе, - сказала Эрнестина в заключении, теперь уже со слезами на глазах. – Борись. И только попробуй не победить. Потому что, если ты придёшь домой не победив, именно я надеру тебе задницу».
Bonikid ~~~,
26-03-2013 22:01
(ссылка)
Р.Тараборелли "Дайана Росс"
Часть первая
Дайана
«Я нахожусь в рабстве»
Дайана
«Я нахожусь в рабстве»
Как только Дайана Росс стала известной, сразу было ясно, почему. Но что было вначале? Несомненно, в Детройте, Мичиган, в 1950 –е годы взросления Дайаны, у многих подростков в её районе были способности. Одни пели лучше, другие обладали большей харизмой…некоторые были удачливы, иные – нет. Реальность такова, что большинство вообще не добилось успеха в шоу бизнесе и в итоге занялось чем-то другим. Это тяжёлое поприще, и для того, чтобы преуспеть, человек должен обладать особыми качествами. Так что же было такого в Дайане Росс, что помогло ей преобразиться из простоватого подростка, с носовым звуком в голосе, в одну из самых влиятельных и успешных артисток нашего времени?
Не удивительно, чтобы понять жизнь и путь к успеху женщины, кто в один прекрасный день потребует, чтобы её называли «Мисс Росс», надо вначале ознакомиться с детством девчонки, которую когда-то знали просто Дайана.
*
Отец Дайаны, Фред Росс, родился 4 июля, в День независимости, в 1920 году в Блуфилде, Западной Виргинии, в интеллигентной семье среднего достатка Эдварда и Иды Росс. Он был единственным мальчиком в семье, и у него было три сестры – Джесси, Эдна и Джорджи. Настоящий автор взял интервью у мистера Росса в 1981 году для ряда статей, которые я писал об его дочери Дайане, а также в 1984 году для своей первой книги. Он был жестким, непреклонным и дотошным, рассказывая историю своей семьи. Его отец, Эдвард, преподавал в Государственном колледже Западной Виргинии в Блуфилде. Мать, Ида, умерла, когда Фреду было всего два года. В 1924 году Эдвард понял, что не может и работать и заниматься воспитанием четырёх детей, таким образом, он поделил их и отослал жить к родственникам. Фрэд попал в Рогерсвилл, Теннеси, к сестре Эдварда. Через несколько лет после этого Эдвард умер.
Другая сестра Эдварда переехала в Детройт и открыла свою прачечную. Это именно она в 1937 году предложила Фреду перебраться не север и жить у неё (я думаю, здесь ошибка – имеется в виду 1927 год – прим. перев.). «Она была замечательный, доброй души человек», - рассказал он. – И она хотела счастливой жизни для меня на севере. Мне было всего семь, но я уже начал жизнь заново». Он посещал начальную и среднюю школу в Детройте, закончил с отличием высшую школу с техническим уклоном. Ростом в 6 с лишком футов и весом 160 фунтов (~1,8 м; ~72 кг – прим.перев.) Фрэд был хорош собой – крепкого телосложения, с обаятельной улыбкой, преисполненный решимости. Он стал профессиональным боксёром.
Бокс не командный вид спорта. Хотя и не исключается поддержка тренера, в конечном счёте именно сам борец определяет свой успех. Поэтому Фрэд ещё в раннем возрасте понял, что он сам хозяин своей собственной судьбы. Никто не говорил ему, что и как делать. В городе, который дал миру «Коричневого бомбардира», Джо Луиса (его цвет кожи точнее определить как цвет кофе с двойными сливами, в его родословной были и черные, и белые, и мать наполовину индианка - прим. перевод.), величайшего боксера всех времён, Фред Росс считался «человеком, падающим надежды». Он выиграл титул в Индустриал чемпионате в среднем весе, Алмазный пояс и дошёл до полуфинала в первенстве Золотые перчатки. Несмотря на то, что он благодаря своему телосложению и приятной внешности пользовался интересом у женского пола, своим сверстникам он прежде всего запомнился ледяной сдержанностью. Всегда приветливый, но почти никогда не проявляющий своих чувств, он был решительным, серьёзным молодым человеком. «Думаю, может, я каждый раз злился, что из-за моего отца распалась семья, - сказал он. – Это придавало мне ещё большей решимости много работать, зарабатывать деньги и добиваться успеха, лишь бы мне никогда не пришлось принимать такое же решение, как мой отец. Я ни за что не хотел, чтобы моя семья распалась по материальным соображениям». Когда юный Фрэд Росс прокладывал уже по-взрослому свой жизненный путь кулаками, в Детройт, как раз в 1936 году, приехала Эрнестина Мотен со своей сестрой Вирджинией.
Эрнестина родилась 27 января 1916 года в Алленвилле, Алабаме, в семье Уильяма и Изабелл Мотен. У них было 12 детей: Уильям, Исиа, Лаура, Шерман (Майк), Мэри (Мисси), Шак, Люсиль, Амеил, Вилли, Гэс, Вирджиния Беатрис (Бэа) и самая младшая Эрнестина. Так что это было большое и весёлое семейство, хотя и в малюсеньком домике. Её отец, пастор Католической церкви в Бессемере, был трудолюбивым, равно как и набожным человеком. У него была небольшая сельскохозяйственная ферма.
Настоящий автор провел интервью с Эрнестиной в 1977 году по случаю её второго замужества с Джоном Джорданом, а затем в 1981 году в связи с серией материалов об её дочери Дайане для газеты Soul. Она рассказала мне, что в юные годы ходила в спец. училище округа Пери, где и увлеклась гимнастикой и обожала участвовать в соревнованиях. Её излюбленная история – ещё девчонкой она придумала упражнение, которое вызывало полный восторг у зрителей. Она ногами касалась головы сзади, затем вытягивала руки и шла так на вытянутых руках! «Никто в Бессемере в жизни не видел ничего подобного, - рассказала она. – С этим упражнением я выигрывала любое соревнование, хотя моя мать говорила мне: “Если будешь продолжать в таком же духе, дело кончится тем, что ты так и останешься похожей на лягушку на всю жизнь”». Эрнестина была отличницей и в первых классах и в средних. «Я могла бы закончить школу с самыми высокими отметками, - сказала она, – но я оказалась второй, потому что учителю я нравилась не так сильно, как другая девочка. Это неплохо. Но я ненавижу быть второй. Я никогда не думала, что буду второй».
Эрнестина рассказала, что ещё ребёнком потеряла 4-рых своих братьев и сёстер. «Первой, кто ушёл, была Лаура», - сказала она.
Я была маленькой девочкой. Помню, я проснулась и вошла в гостиную. И там была моя мать. Она крестилась и плакала. И мой отец плакал. И все мои братья и сёстры плакали. Я испугалась. Я начала считать их. Одного за другим. Только 10. С минуту я соображала, кого недоставало. Лауры. Я спросила мать, где она. И она указала наверх и сказала: “Она с Богом. Теперь она под его заботой”. И я заплакала. Помню, я бросилась на диван и всё плакала и плакала не в силах остановиться. Мы так и не узнали, что же случилось с ней. Грипп или ещё что. На юге в те времена без конца умирали чернокожие, и никто не знал, почему. Нельзя сказать, что у нас была лучшая медицина.
Через несколько месяцев я пришла домой из школы – и то же самое. В гостиной все плакали, стоя на коленях перед крестом. Я снова стала считать. На этот раз не было Исиа. Его застрелили в драке. Я просто не могла поверить в это. Через какое-то время мы потеряли Амеил по естественным причинам. Затем несчастный случай с Уильямом.
Эрнестина проучилась год в университете Селмы в Алабаме до того, как они с сестрой решили податься на север в Детройт в надежде лучшей жизни и работы.
«На юге ты просто не мог найти работу, - рассказывала она, - поэтому Бэа сказала: “Зачем нам тут оставаться?” Она была со мной заодно. И так, сказали мы, отлично, мы уезжаем. И уехали».
В свои 18-ть Эрнестина была высокой, стройной женщиной с красновато-коричневым цветом кожи, струящимися, ниспадающими на плечи чёрными волосами. С задорным огоньком в миндалевидных, светло-карих глазах и сияющей широкой улыбкой она была великолепна. Ко всему она ещё и пела в местных клубах и церковном хоре. Однако никогда не относилась к этому серьёзно. Как и у большинства девушек в этом возрасте , её целью было замужество и дети. Она любила свою жизнь, и для полного счастья ей нужна была семья.
Эрнестина встретилась с Фрэдом в 1937 году. «Я был дома у друга, - рассказал мне Фрэд, - и вошла девушка, самая красивая женщина, какую я только видел в жизни – с такими большими глазами и чудесной улыбкой. И я подумал, вау! Просто, вот это да! Мы стали встречаться, а через несколько месяцев обручились».
Хотя и Фрэд и Арнестина получали образование и трезво смотрели на жизнь, при этом они были во многом разные. Она милая, уживчивая, была согласна оставить учёбу ради семьи. Он же мог отстраняться и быть устремлённым вдаль, продолжая заниматься боксом с почти фанатичной решимостью. Также было и с учёбой. Он поступил учиться в государственный колледж Уэйна и проучился там пару лет по специальности менеджмент. Вскоре он оставил бокс и добился места стажёра в Американ Брасс Компани – позже известной как Атлантик Ричфилд Компании – получая 60 долларов в неделю, работая оператором нагревательных котлов. «Я бы не женился на ней, сомневайся я хоть минуту в нашей финансовой нестабильности, - вспоминал он. - Жизнь слишком коротка, чтобы жить в бедности. Вот почему мне потребовалась пара-тройка лет. Я хотел быть уверенным, что мы хорошо устроены».
Эрнестина была жизненно необходима Фрэду. Он не устоял перед её способностью легко находить общий язык с людьми, а значит и с ним. Те, кто хорошо знал его тогда, говорят, что, когда они стали встречаться, он сильно изменился. «Человек был довольно таки необщителен, – рассказал Бенни Робинсон, кто работал с Фрэдом в Американ Брасс. – Влюбившись в Энерстину, он стал по-другому глядеть на жизнь. Стоило ему только оказаться с ней, он стал менее сердитым. Думаю, это одна из причин, почему он оставил бокс. Эрнестина радовалась жизни, и эта её радость, пожалуй, передалась старику Фрэди».
Они поженились 18 марта 1941 года – Фрэду было 20, Эрнестине - 23. «У нас не было медового месяца, - рассказал Фрэд. – Вы что, с ума сошли? Будто у нас были деньги на это. Нет, мы расписались. Затем пошли домой, так-то вот». Молодожёны переехали в маленькую квартирку с двумя спальнями в большом жилом комплексе Детройта - 5736 Св.Антуан, третий этаж, квартира 23.
1 июня 1942 года Эрнестина родила первенца – девочку Барбару Джин Росс, которую в семейном кругу будут звать Бобби.
Затем 26 марта 1944 года у неё родилась ещё одна дочь. Она хотела назвать ребёнка Дайэн (Diane), но по ошибке в роддоме Детройта в свидетельстве о рождении девочка была записана под именем Дайана (Diana). Фред сказал, что его не волнует, какое имя в метрике, его дочь зовут Дайэн, и чтобы друзья и родные называли её так. Также интересно - возможно, Фрэд и хотел, чтобы все звали дочь Дайэн, и большинство так и делали – но Эрнестина почти всегда называла дочку Дайаной.
«Она была таким красивым ребёнком», - рассказывала Эрнестина. Разумеется, большинство людей считают, что их дети особенные, но малышка Росс производила впечатление – большущие глаза, волнистые чёрные волосы и кожа цвета мокко. Она также была хорошим ребёнком, во всяком случае , со слов матери. «Она не плакала много, как Бобби, - как-то сказала Эрнестина. – Серьёзная, как её отец, всегда смотрела прямо на тебя. Она казалась старше своих лет. Она была тем ребёнком, с которым, понимаешь, следует обращаться как с взрослым. Я разговаривала с ней, как со взрослой! И она смотрела на меня, словно понимала, что я ей говорю!».
С рождением второго ребёнка трёхкомнатная квартирка Росс резко оказалась маленькой. И, тем не менее, Фрэд и Энерстина считали, что им повезло иметь хотя бы её. Детройт всё ещё не мог оправиться после расовых беспорядков июня 1943 года, после одних из самых ужасных волнений за всю историю страны. Конкуренция за работу и даже жильё обострила расовые отношения между бедняками - белыми и чёрными. Однако жизнь семьи Росс оставалась стабильной, и Фрэд с Эрнестиной были благодарны за это. Тем не менее, потрясения не обошли и их. В мае 1944 года Фрэда призвали в армию, спустя три месяца после рождения Дайаны. Это были тяжёлые времена, но они пережили их. Так почти два года Фрэд служил на острове Лузон на Филиппинах в качестве военного полицейского, охраняя военнопленных, а Эрнестина растила и содержала дочек – преподавала один год баскетбол и вела курсы шитья для взрослых, а другой год работала на подмене учителем в подготовительном классе в школе.
Война закончилась, и в феврале 1946 года Фрэд возвратился домой, в Детройт. Вернувшись, он сначала работал в почтовом отделении, а потом опять в Американ Брасс Компани. К тому времени Детройт стал северной Меккой, куда черное население бежало с юга, где у них не было никакого будущего. В Детройте они могли обеспечить себе финансовую стабильность, работая на заводах и фабриках. То, что было ядром Детройта – средний класс белых – быстро замещался рабочим классом чёрных в конкуренции за рабочие места на сборочных конвейерах автомобилей. «Этот город мне запомнился тем, что у нас было мало денег, но мы были богаты надеждой, - рассказывал Фрэд. – Мы были полны надеждой». Именно в этом обнадёживающем мире чета Росс продолжала растить своих детей – двух смышленых, не по летам развитых девочек, по которым уже в раннем возрасте было видно, что они унаследовали целенаправленность и интеллект своих родителей.
В 1949 году Дайану, пятилетнюю девочку с длинными чёрными косичками и вопрошающими глазами, мама привела в школу. Она не была очень уж красивым ребёнком - собственно, она была особенно хорошенькой до года - но она выделялась среди других своими большущими глазами, самыми большими, что видели когда-либо в этой школе. Она много улыбалась – широко, во весь рот. Вот как описывала Дайана себя в своих воспоминаниях «Секреты воробышка»: “как какая-то беспризорная девчонка, полная энергии, живая, любопытная, озорная в диком восторге от жизни… она хотела любви. Чувствительная, ничего не проходило мимо неё». И, действительно, она была маленькой девочкой, жизнь которой, в общем и целом, была лёгкой вопреки тому, каким все эти годы изображали её детство - полным безысходности и бедности. Представление рекламной службы Мотаун о том, как жили «девочки гетто» применимо, должно быть, к другим её певицам, но не к Дайане Росс. У семьи Росс была более стабильная жизнь, и она была лучше обеспечена, чем большинство соседских семей. Одна из таких соседок вспоминала об Энерстине как о «превосходной матери, которая всегда дома что-то шила и готовила. Она привередливо следила, чтобы дочери были опрятными; их платья были накрахмалены, аж хрустели, волосы аккуратно заплетены в косички, завязанные колечком».
Но даже принимая во внимание красивую внешность Дайаны и её семью со стабильным материальным состоянием, самой характерной её чертой было стремление в таком раннем возрасте оказаться в центре внимания. И действительно, казалось, что уже к 5 годам в ней было заложено это семя честолюбия. К примеру, учительница Джулия Пэйдж вспоминала, что когда Дайана и её сестра были задействованы в школьной постановке сказки братьев Гримм в ролях Гензель и Гретель, Дайана должна была петь детскую песенку и держать фонарик перед собой. Однако эта маленькая девчушка настояла на том, чтобы фонарь освещал её лицо, «словно прожектором», - делилась воспоминаниями Пэйдж, - не иначе как для уверенности, что она задержит на себе внимание. Она хотела этой минуты внимания».
Пэйдж вспоминала, что инициатором и организатором классных спектаклей всегда была Дайана, ведь, как выразилась учительница: «У неё была удивительная способность организовывать сценические постановки и вовлекать в них своих друзей, даже если было ясно, что она должна быть звездой представления. Она любила школу в случае, если там был ажиотаж, а именно – когда она была в центре внимания». В 1982 году по прошествии почти 30 лет после окончания начальной школы Болч Дайана пожертвовала ей крупную сумму денег для ремонта и благоустройства.
Разумеется, Росс всегда осознавали, что есть то, чего им никогда не избежать – расовой нетерпимости. Дети знали об этой реальности, пусть даже они практически не сталкивались с этим в их районе, где преимущественно жили чёрные – во всяком случае, пока не сталкивались. И по-прежнему они были не защищены от этого безобразия, став взрослыми. «Мой мир был длиною в два квартала тогда», - как-то вспоминала Дайана. И тем не менее, будучи маленькими детьми они конечно же были наслышаны о расизме и чувствовали в нём зло. А как же иначе? Каждый вечер в телевизионных новостях и газетах мелькали кадры, на которых белые полицейские грубо обращались с черными участниками демонстраций, где черных детей поливали из пожарных брандспойтов, где толпа кричала грубости в адрес демонстрантов, где белые швыряли кирпичи в автомобили, где борцам за свободу преграждали путь в места «только для белых» и которые затем подвергались аресту. Самое большее, что могли родители – это лишь защитить своих детей от этих кадров и фотографий. Это были ужасные времена, и каждый, кто рос посреди всего этого, был некоторым образом в курсе. «С ранних лет я знала – что бы я ни хотела сделать, какие бы цели я не преследовала в жизни, мой путь будет труднее, чем у других», - будет вспоминать Дайана. «Это потому, что людям с чёрной кожей приходится прилагать больше усилий. Да, нередко это было труднее…Какая-то часть меня родом из жестокого прошлого, из рабства, из времён Линча и сегрегации. Для меня свобода никогда не будет как что-то само собой разумеющееся. Мне никогда не думать о расовой гордости как о чём-то естественном. Я никогда не приму на веру, что меня принимают за человека. Я знаю, что, будучи черной женщиной, я нахожусь в рабстве».
Bonikid ~~~,
26-03-2013 21:28
(ссылка)
Его взгляд неотступно следит за воробышком...
Удивительные вещи происходят в жизни. Занимаясь переводом книги Тараборелли о Дайане Росс, я задумалась над названием её мемуаров Secrets of a Sparrow. Трудно догадаться без прочтения книги, что имела в виду Дайана? Раньше я думала, возможно, имеется в виду, что у неё не так уж много секретов, не больше чем у какого-нибудь воробышка. И вот я наткнулась на песню His Eye Is OnThe Sparrow. А удивительно то, что в последнее время я много думаю над этим – что значит жить в радости. И мне так близка, как оказалось, эта песня. Такой вот подарок....
Интересна сама по себе история создания этой песни, равно как и её жизнь, уже больше ста лет…Написана белыми, стала гимном чёрных верующих…Ещё одно доказательство, что мы дети одного Отца, и все мы воробышки, за которыми он следит неотступно взглядом…
His Eye Is On The Sparrow – госпел гимн. Хотя сегодня это традиционное религиозное песнопение афроамериканцев, оригинал был написан белыми: слова Civilla D. Martin, музыка Charles H. Gabriel.
Civilla Martin, автор слов к песне, рассказала о том, что и кто вдохновил её и её соавтора к написанию песни, в основе которой священные писания:
Весной в 1905 году мы с мужем подружились с парой Doolittle – настоящими верующими. Госпожа Doolittle была прикована к кровати уже почти 20 лет. Её муж был неизлечимо болен. Он передвигался с помощью инвалидного кресла. Вопреки всем своим невзгодам они жили в счастье жизнью истинного христианина, неся радость и покой всем, кто знал их. Однажды, когда мы гостили у Doolittle, мой муж восхитился их удивительным оптимизмом и спросил, в чём секрет. Ответ госпожи Doolittle был прост: « Его взгляд неотступно следит за воробышком. Я знаю, он наблюдает за мной». Эти простые слова безграничной веры тронули наши сердца. Именно они послужили вдохновением для песни.
Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? (от Матфея 6:26).
Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадёт на землю без воли Отца вашего; но у вас же и волосы на голве все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц. (от Матфея 10: 29-31)
Много кто исполнял эту песню. Думаю, что много кто ещё исполнит. Но особо хочу отметить Уитни Хьюстон. Она записала свою версию этой песни для музыкального фильма «Блеск» - ремейка одноименного мюзикла 1976 года. Песня была выпущена вторым синглом с альбома 8 июня 2012 года, спустя 4 месяца после смерти Уитни. Возможно, это последний сингл Уитни.
А вот эта песня в исполнении Дайаны Росс:
His Eye Is on the Sparrow
WriterCivilla D. Martin /ComposerCharles H. Gabriel, 1905
Его взгляд неотступно следит за воробышком
Разве есть причины вешать голову,
Чтоб меня накрыло тьмой уныния?
Отчего бы моему сердцу ныть от одиночества
В тоске по небесам и по дому родному?
Если мне Иисус дан.
ОН друг верный мой.
ЕГО взгляд неотступно следит за воробышком -
Знаю, ОН наблюдает за мной.
Я пою, ведь я счастлив
Я пою, потому что свободен.
ЕГО взгляд неотступно следит за воробышком.
Я знаю, я знаю, я знаю – ОН присматривает за мной.
Я под защитой ЕГО...
Чтоб меня накрыло тьмой уныния?
Отчего бы моему сердцу ныть от одиночества
В тоске по небесам и по дому родному?
Если мне Иисус дан.
ОН друг верный мой.
ЕГО взгляд неотступно следит за воробышком -
Знаю, ОН наблюдает за мной.
Я пою, ведь я счастлив
Я пою, потому что свободен.
ЕГО взгляд неотступно следит за воробышком.
Я знаю, я знаю, я знаю – ОН присматривает за мной.
Я под защитой ЕГО...
(Прочтение Bonikid)
Метки: переводы песен, Дайана Росс
Bonikid ~~~,
19-03-2013 18:54
(ссылка)
Р.Тараборелли "Дайана Росс"
Пролог
Детройт, пятница, 27 февраля 1976
Детройт, пятница, 27 февраля 1976
"Знаешь, а я была на похоронах того парня из группы “Темптейшнз”, кто выстрелил себе в голову. Так что я знаю – хочешь получить хороший кадр, нужно быть на месте пораньше. И на тех похоронах, дорогуша, я увидела всех звёзд Мотаун, они плакали и были так опечалены, несчастны. Я также сделала несколько восхитительных снимков».
Грузная афроамериканка в берете, натянутом на уши и в громоздком зелёном пальто дважды перепроверила свой «Инстоматик» (фотоаппарат фирмы Кодак – прим.перев.), чтобы удостовериться, правильно ли заряжена плёнка. Она сказала, что ждала с 7 утра. Было уже два часа. «Стало быть, знай, мне не до шуток, когда есть возможность увидеть крутых звёзд».
«Я отправилась в Филадельфию на похороны Тэмми Террелл пару лет назад, - гордо продолжала она. Она говорила о молодой певице Мотаун, которая умерла от опухоли мозга шестью годами ранее. - Ну да, для этого мне пришлось сесть на поезд , но это того стоило, ведь, дорогуша, там был сам мистер Марвин Гей, собственной персоной!»
Она заметила, что все вокруг навострили уши. «И у меня есть цветная фотография, где у него на глазах слёзы. Бедный дурачок. Так любил Тэмми». Она значительно покачала головой. Все вокруг сделали то же самое.
«Ну, а кто был на похоронах Темптейншз? - поинтересовался юноша в костюме. – Она появилась, ну, вы знаете, кто?»
Оглядевшись вокруг, дама узрела – её аудитория росла, люди подтягивались. «Чёрта с два, нет, она не появилась. Деловая слишком, надо полагать. Она же теперь снимается в кино, не правда ли?»
«Конечно, - фыркнула презрительно другая женщина. – Я слышала, она уволила из Супремес бедную Фло».
«Я тоже слышал это, - сказал кто-то ещё. – Прямо пинком под зад».
«Прискорбно», - заключила дама в зелёном пальто.
«Бедная Фло».
«И Мэри тоже. Приходилось терпеть её все эти годы», - завела «заезженную пластинку» ещё одна дама.
«Да, бедная Мэри».
«Бедная Мэри, бедная Фло», - заключили все.
«Печально».
К молельне Баптисткой церкви медленно подъезжал лимузин, и полицейские расчищали дорогу от людей, которые старались разглядеть, что там за тонированными стёклами, преграждая машине путь.
«Кто там? – спросил некто. – Она?»
Машина остановилась перед церковью, из неё выпрыгнул шофер, одетый во фрак. Открылась задняя дверь. И ещё двое мужчин в черных костюмах вышли из машины. Наконец один из них открыл оставшуюся дверь, и показалась длинная ножка, в черном чулке, на высоком каблучке, с нарочито застенчиво оттянутым носочком.
«Это она!»
Она казалась очень хрупкой, почти как тростинка, в черном пальто, воротник и низ рукавов которого были отделаны соболем, в под стать вязаной шляпке в форме колокольчика, в ушах – золотые серьги в виде колец. Искусный макияж – выразительное лицо, покрытое румянцем, с подчеркнутым контуром. Печальные глаза под большими ресницами. Она сразу же оказалась в центре внимания, хотя, казалось, ничего не замечала. Окруженная телохранителями с каменными лицами, она, пригнув голову, пробиралась через многолюдную толпу. Защелкали камеры.
«Посмотрите сюда».
Щёлк.
«Посмотрите туда».
Щёлк.
«Теперь туда».
Щёлк.
Прибыла мисс Дайана Росс.
«Да-а, она, вне всякого сомнения, нахальная, - сказала женщина, ожидавшая с 7-ми утра. – Приехать в такой шикарной тачке, как эта». Она щёлкнула фотоаппаратом как раз перед тем, как её толкнули локтём в бок.
«С дороги! Она должна расписаться для моей дочери, - охотник за автографами устремился к Дайане. – Дайана, дорогая, можно авто…» Звезда и её телохранители, не замечая встрявшего, стремительно промчались. Беспорядок усиливался. По мере того, как Дайана и её свита пробирались через огромную толпу, стали раздаваться неодобрительные возгласы.
Между тем изначальная участница Супремес Мэри Уилсон со своей матерью, Джонни Мэй, стояла в длинной, медленно движущийся очереди в ожидании мест. Мэри наблюдала за происходящим с грустью в глазах. Эрнестина Росс, мать Дайаны, также ждала своей очереди, молча, с выражением боли на лице. Всем было очевидно, Дайане Росс здесь не очень-то рады.
Армада репортеров службы новостей, телевизионных операторов и фотографов фиксировали сумасшествие, разворачивающееся на этих похоронах. Дайана Росс была поспешно пропущена в церковь впереди всех остальных.
Стив Уандер, участники квартета Фор Топс (the Four Tops), Мери Уилсон и другие звезды Мотаун наряду с родными и друзьями покойной опешили, когда охранники Росс оттеснили их, чтобы она смело вошла в церковь.
Дайна не прошмыгивает незаметно внутрь и не усаживается со своей матерью, или с Мэри Уилсон, или другими прибывшими на похороны. Однако, вспоминая об этом сегодня, глядя реально на вещи, возможно ли вообще такое для женщины столь известной, особенно в Детройте? Вместо этого она прошла в начало церкви и села на первой скамье, предназначенной для самых близких членов семьи покойной – рядом со скорбящей матерью и мужем Флоренс. Невозможно представить, чтобы она действительно поступила так, не посоветовавшись с кем-нибудь предварительно. Конечно же было оговорено, где она сядет *. Однако это была плохая идея. Создалась видимость, что Дайана хотела быть в центре внимания. И большая часть присутствовавших и СМИ, разумеется, там и поняли. Возникает вопрос, а как отнесся к этому Бери Горди – главный покровитель Дайаны, только не на этих похоронах – если с ним вообще консультировались. Во всяком случае, Дайана, казалось, не замечала происходящее вокруг . В её глазах стояли слёзы, голова опущена. Она посадила к себе на колени младшую дочь Флоренс и поправила желтый бант на голове ребёнка. На следующий день фотографии Дайаны с маленькой девочкой появятся в газетах по всему миру.
Понятное дело, присутствие Дайаны в переднем ряду спровоцировало ещё больший хаос в церкви. «Прошу тишины. Сядьте и успокойтесь», - кричал Преподобный Франклин со своей трибуны. Этот священник - отец певицы Ареты Франклин. Ситуация вышла из-под его контроля. 2200 человек в храме, часть из которых прибыла, чтобы искренне воздать должное Флоренс, но большинство людей в действительности пришли поглазеть на то, что осталось от Супремес – Дайану и Мэри, неважно, в какой церкви и Флоренс в гробу. Люди фактически свешивались через балкон, чтобы сделать фотографии, щёлкали вспышки. «Звёзды попросили сказать, чтобы вы не снимали их в церкви», - объявил один из церковнослужителей. Представители СМИ проигнорировали эту просьбу и, наоборот, выбегали на середину прохода между рядами, чтобы заснять сидящую там звезду. Это был цирк.
После того, как Преподобный Франклин произнес надгробную речь, Дайана поднялась, и все её последующие действия стали ярким примером того непонятного поведения, благодаря которому её критикам было чем заняться на протяжении многих лет. Когда она подошла к алтарю, шумная толпа наконец-то затихла. Люди начали шептаться. Она собирается петь? Говорить? Что ей нужно?
Именно в этот момент значительная часть наблюдавшей за Дайаной публики, казалось, наконец-то приняла решение, с которым не могла определиться в продолжение стольких лет. Одни искренне считали её лицом Мотаун и то, что она стала королевой, соответствовало её статусу. Другие видели в ней женщину, которой необычайно повезло – кто, имея простое происхождение, будет с каждым грандиозным выходом или каждым пренебрежительным красованием на публику всё больше и больше заноситься.
Однако с чем согласится каждый здравомыслящий человек, так это то, что Дайана Росс в большинстве своём была неправильно понята. Не то, чтобы на неё годами несправедливо вешали всех собак. Вернее сказать, что для большинства людей она была за пределами понимания. Выражение «человек-загадка», похоже, было придумано специально для неё. Она с такой скоростью устремилась вперёд из спального Детройта, и совсем не верилось, что именно здесь она начинала. Она держалась с достоинством, что многие чёрные рассматривали как снобизм. Между тем, в мире шоу-бизнеса главенствующую роль в то время играли белые, и считалось, что у неё, как у чёрной женщины, мало возможностей преодолеть эту границу и присоединиться к белой Америке. Во многих отношениях она действительно не вписывалась ни в черную Америку, ни в белую. В самом деле, казалось, она шла своей собственной стезёй славы.
Благодаря двум участницам, которые входили в исходный состав Супремес, становилось ещё более заметным, что Дайана - женщина, которая действовала с расчётом, кто будет затмевать каждую из них, чтобы её звезда сияла ещё ярче. И это продолжалась многие годы. И действительно, у них получалось находиться много ниже, в тени облаков, на которых прочно обосновалась Дайана. Однако, как ни странно, менее блистательные образы Флоренс и Мэри создавали видимость ещё большей оторванности Дайаны от своих корней. Их отличало то, что они были близки к народу, и это, в какой-то мере, способствовало увеличению разрыва между Дайаной и её скромным происхождением.
Будь Дайана бесчувственным чудовищем, зацикленном на себе, как думали о ней некоторые, она в тот день, без всякого сомнения, осталась бы на своём месте – так было надёжнее. Она уже нарисовалась, чего ещё больше?! Однако Дайана почувствовала зов противоборства. Дочь чуткой и заботливой матери и сдержанного, что касается эмоций, отца, она сама была этаким противоречием. Женщина, которую она являла на сцене, была в большей мере дочерью своей матери, щедрая на чувства, которые её публика принимала с распростёртыми объятиями. Однако в личной жизни она зачастую казалась безучастной и замкнутой, как её отец. Она была женщиной, попавшей в ловушку противоборствующих стремлений, поскольку хотела протянуть руку и коснуться мира, в котором она никогда не будет чувствовать себя по-настоящему комфортно.
В тот холодный февральский день в Детройте Дайана шла к кафедре проповедника с просьбой. «Пожалуйста, можно мне микрофон?» - спросила она, как только подошла к алтарю. Её голос звучал тихо и учтиво. Ей подали микрофон. «Мэри и мне хотелось бы прочитать молитву про себя», - объявила она.
Все повернулись назад и уставились на Мэри, которая скромно сидела позади. На ней был чёрный мех и под стать кепи, украшенное драгоценными камнями. Она явно была удивлена. По её лицу было очевидно – меньше всего ей хотелось идти к алтарю, чтобы оказаться в центре внимания. Собственно, казалось, она готова провалиться сквозь землю, лишь бы скрыться из виду. Под всеобщими взорами она прошествовала по проходу, ей помогли подняться на кафедру. Дайана встретила её объятиями. Со всех сторон защёлкали фотовспышки – женщины стояли подле венка в виде сердца из синих и белых гвоздик с лентой, на которой было написано: «Я люблю тебя, Блонди – Дайана». ( Блонди – прозвище Флоренс). Затем, стоя лицом к лицу перед закрытым гробом, они произнесли несколько слов. «Я верю, что ничто не исчезает, и Фло всегда будет с нами», - торжественно возвестила Дайана.
Она передала микрофон Мэри. «Я очень её любила», - только и сумела выговорить Мэри.
Они вдвоём, глядя на серебристый гроб, в котором лежала Флоренс Баллард, помолились про себя. Оставшись вдвоём в Супремес, они понимали, что эта смерть затронет их обеих, но каждую совершенно по-разному.
Мэри знала, что потеряла то, что было связано с её славными деньками – она потеряла женщину, кому могла поплакаться на обиды, от которых , по её ощущению, она страдала.
Дайана же, вероятно, думала, что с кончиной Флоренс она лишилась возможности разгадать одну из самых больших загадок в своей жизни. Уже долгое время она считала, что основную тяжесть, как она называла, «бремя славы», она несла на своих плечах, и что участницам группы следовало бы быть признательными ей за то, что их успех стал реальностью. Тем не менее, ей никогда не говорили слов благодарности. Вместо этого выросла стена враждебности между ней и двумя её партнёршами, которые, однако, вели себя по-разному. Мэри, во всяком случае, на тот период времени держалась весьма сдержанно, как бы она ни была недовольна Дайаной. А Флоренс не церемонилась и говорила всё, что было у неё на уме. Всем было известно об её чувствах. И всё же именно Флоренс, если бы не её смерть, могла бы помочь Дайане найти ответ на вопрос, который будет мучить её на протяжении стольких лет. Ответ, который могла бы дать Флоренс в своей, лишённой всяких сантиментов, манере, без колебаний, решись Дайана задать вопрос.
Простой вопрос: «Что со мной не так?»
*В апреле 2006 года в ответ на вопрос о распределении мест семья Чапмэн- Баллард передала через своего представителя: «Без комментариев. Дело прошлое».
Грузная афроамериканка в берете, натянутом на уши и в громоздком зелёном пальто дважды перепроверила свой «Инстоматик» (фотоаппарат фирмы Кодак – прим.перев.), чтобы удостовериться, правильно ли заряжена плёнка. Она сказала, что ждала с 7 утра. Было уже два часа. «Стало быть, знай, мне не до шуток, когда есть возможность увидеть крутых звёзд».
«Я отправилась в Филадельфию на похороны Тэмми Террелл пару лет назад, - гордо продолжала она. Она говорила о молодой певице Мотаун, которая умерла от опухоли мозга шестью годами ранее. - Ну да, для этого мне пришлось сесть на поезд , но это того стоило, ведь, дорогуша, там был сам мистер Марвин Гей, собственной персоной!»
Она заметила, что все вокруг навострили уши. «И у меня есть цветная фотография, где у него на глазах слёзы. Бедный дурачок. Так любил Тэмми». Она значительно покачала головой. Все вокруг сделали то же самое.
«Ну, а кто был на похоронах Темптейншз? - поинтересовался юноша в костюме. – Она появилась, ну, вы знаете, кто?»
Оглядевшись вокруг, дама узрела – её аудитория росла, люди подтягивались. «Чёрта с два, нет, она не появилась. Деловая слишком, надо полагать. Она же теперь снимается в кино, не правда ли?»
«Конечно, - фыркнула презрительно другая женщина. – Я слышала, она уволила из Супремес бедную Фло».
«Я тоже слышал это, - сказал кто-то ещё. – Прямо пинком под зад».
«Прискорбно», - заключила дама в зелёном пальто.
«Бедная Фло».
«И Мэри тоже. Приходилось терпеть её все эти годы», - завела «заезженную пластинку» ещё одна дама.
«Да, бедная Мэри».
«Бедная Мэри, бедная Фло», - заключили все.
«Печально».
К молельне Баптисткой церкви медленно подъезжал лимузин, и полицейские расчищали дорогу от людей, которые старались разглядеть, что там за тонированными стёклами, преграждая машине путь.
«Кто там? – спросил некто. – Она?»
Машина остановилась перед церковью, из неё выпрыгнул шофер, одетый во фрак. Открылась задняя дверь. И ещё двое мужчин в черных костюмах вышли из машины. Наконец один из них открыл оставшуюся дверь, и показалась длинная ножка, в черном чулке, на высоком каблучке, с нарочито застенчиво оттянутым носочком.
«Это она!»
Она казалась очень хрупкой, почти как тростинка, в черном пальто, воротник и низ рукавов которого были отделаны соболем, в под стать вязаной шляпке в форме колокольчика, в ушах – золотые серьги в виде колец. Искусный макияж – выразительное лицо, покрытое румянцем, с подчеркнутым контуром. Печальные глаза под большими ресницами. Она сразу же оказалась в центре внимания, хотя, казалось, ничего не замечала. Окруженная телохранителями с каменными лицами, она, пригнув голову, пробиралась через многолюдную толпу. Защелкали камеры.
«Посмотрите сюда».
Щёлк.
«Посмотрите туда».
Щёлк.
«Теперь туда».
Щёлк.
Прибыла мисс Дайана Росс.
«Да-а, она, вне всякого сомнения, нахальная, - сказала женщина, ожидавшая с 7-ми утра. – Приехать в такой шикарной тачке, как эта». Она щёлкнула фотоаппаратом как раз перед тем, как её толкнули локтём в бок.
«С дороги! Она должна расписаться для моей дочери, - охотник за автографами устремился к Дайане. – Дайана, дорогая, можно авто…» Звезда и её телохранители, не замечая встрявшего, стремительно промчались. Беспорядок усиливался. По мере того, как Дайана и её свита пробирались через огромную толпу, стали раздаваться неодобрительные возгласы.
Между тем изначальная участница Супремес Мэри Уилсон со своей матерью, Джонни Мэй, стояла в длинной, медленно движущийся очереди в ожидании мест. Мэри наблюдала за происходящим с грустью в глазах. Эрнестина Росс, мать Дайаны, также ждала своей очереди, молча, с выражением боли на лице. Всем было очевидно, Дайане Росс здесь не очень-то рады.
Армада репортеров службы новостей, телевизионных операторов и фотографов фиксировали сумасшествие, разворачивающееся на этих похоронах. Дайана Росс была поспешно пропущена в церковь впереди всех остальных.
Стив Уандер, участники квартета Фор Топс (the Four Tops), Мери Уилсон и другие звезды Мотаун наряду с родными и друзьями покойной опешили, когда охранники Росс оттеснили их, чтобы она смело вошла в церковь.
Дайна не прошмыгивает незаметно внутрь и не усаживается со своей матерью, или с Мэри Уилсон, или другими прибывшими на похороны. Однако, вспоминая об этом сегодня, глядя реально на вещи, возможно ли вообще такое для женщины столь известной, особенно в Детройте? Вместо этого она прошла в начало церкви и села на первой скамье, предназначенной для самых близких членов семьи покойной – рядом со скорбящей матерью и мужем Флоренс. Невозможно представить, чтобы она действительно поступила так, не посоветовавшись с кем-нибудь предварительно. Конечно же было оговорено, где она сядет *. Однако это была плохая идея. Создалась видимость, что Дайана хотела быть в центре внимания. И большая часть присутствовавших и СМИ, разумеется, там и поняли. Возникает вопрос, а как отнесся к этому Бери Горди – главный покровитель Дайаны, только не на этих похоронах – если с ним вообще консультировались. Во всяком случае, Дайана, казалось, не замечала происходящее вокруг . В её глазах стояли слёзы, голова опущена. Она посадила к себе на колени младшую дочь Флоренс и поправила желтый бант на голове ребёнка. На следующий день фотографии Дайаны с маленькой девочкой появятся в газетах по всему миру.
Понятное дело, присутствие Дайаны в переднем ряду спровоцировало ещё больший хаос в церкви. «Прошу тишины. Сядьте и успокойтесь», - кричал Преподобный Франклин со своей трибуны. Этот священник - отец певицы Ареты Франклин. Ситуация вышла из-под его контроля. 2200 человек в храме, часть из которых прибыла, чтобы искренне воздать должное Флоренс, но большинство людей в действительности пришли поглазеть на то, что осталось от Супремес – Дайану и Мэри, неважно, в какой церкви и Флоренс в гробу. Люди фактически свешивались через балкон, чтобы сделать фотографии, щёлкали вспышки. «Звёзды попросили сказать, чтобы вы не снимали их в церкви», - объявил один из церковнослужителей. Представители СМИ проигнорировали эту просьбу и, наоборот, выбегали на середину прохода между рядами, чтобы заснять сидящую там звезду. Это был цирк.
После того, как Преподобный Франклин произнес надгробную речь, Дайана поднялась, и все её последующие действия стали ярким примером того непонятного поведения, благодаря которому её критикам было чем заняться на протяжении многих лет. Когда она подошла к алтарю, шумная толпа наконец-то затихла. Люди начали шептаться. Она собирается петь? Говорить? Что ей нужно?
Именно в этот момент значительная часть наблюдавшей за Дайаной публики, казалось, наконец-то приняла решение, с которым не могла определиться в продолжение стольких лет. Одни искренне считали её лицом Мотаун и то, что она стала королевой, соответствовало её статусу. Другие видели в ней женщину, которой необычайно повезло – кто, имея простое происхождение, будет с каждым грандиозным выходом или каждым пренебрежительным красованием на публику всё больше и больше заноситься.
Однако с чем согласится каждый здравомыслящий человек, так это то, что Дайана Росс в большинстве своём была неправильно понята. Не то, чтобы на неё годами несправедливо вешали всех собак. Вернее сказать, что для большинства людей она была за пределами понимания. Выражение «человек-загадка», похоже, было придумано специально для неё. Она с такой скоростью устремилась вперёд из спального Детройта, и совсем не верилось, что именно здесь она начинала. Она держалась с достоинством, что многие чёрные рассматривали как снобизм. Между тем, в мире шоу-бизнеса главенствующую роль в то время играли белые, и считалось, что у неё, как у чёрной женщины, мало возможностей преодолеть эту границу и присоединиться к белой Америке. Во многих отношениях она действительно не вписывалась ни в черную Америку, ни в белую. В самом деле, казалось, она шла своей собственной стезёй славы.
Благодаря двум участницам, которые входили в исходный состав Супремес, становилось ещё более заметным, что Дайана - женщина, которая действовала с расчётом, кто будет затмевать каждую из них, чтобы её звезда сияла ещё ярче. И это продолжалась многие годы. И действительно, у них получалось находиться много ниже, в тени облаков, на которых прочно обосновалась Дайана. Однако, как ни странно, менее блистательные образы Флоренс и Мэри создавали видимость ещё большей оторванности Дайаны от своих корней. Их отличало то, что они были близки к народу, и это, в какой-то мере, способствовало увеличению разрыва между Дайаной и её скромным происхождением.
Будь Дайана бесчувственным чудовищем, зацикленном на себе, как думали о ней некоторые, она в тот день, без всякого сомнения, осталась бы на своём месте – так было надёжнее. Она уже нарисовалась, чего ещё больше?! Однако Дайана почувствовала зов противоборства. Дочь чуткой и заботливой матери и сдержанного, что касается эмоций, отца, она сама была этаким противоречием. Женщина, которую она являла на сцене, была в большей мере дочерью своей матери, щедрая на чувства, которые её публика принимала с распростёртыми объятиями. Однако в личной жизни она зачастую казалась безучастной и замкнутой, как её отец. Она была женщиной, попавшей в ловушку противоборствующих стремлений, поскольку хотела протянуть руку и коснуться мира, в котором она никогда не будет чувствовать себя по-настоящему комфортно.
В тот холодный февральский день в Детройте Дайана шла к кафедре проповедника с просьбой. «Пожалуйста, можно мне микрофон?» - спросила она, как только подошла к алтарю. Её голос звучал тихо и учтиво. Ей подали микрофон. «Мэри и мне хотелось бы прочитать молитву про себя», - объявила она.
Все повернулись назад и уставились на Мэри, которая скромно сидела позади. На ней был чёрный мех и под стать кепи, украшенное драгоценными камнями. Она явно была удивлена. По её лицу было очевидно – меньше всего ей хотелось идти к алтарю, чтобы оказаться в центре внимания. Собственно, казалось, она готова провалиться сквозь землю, лишь бы скрыться из виду. Под всеобщими взорами она прошествовала по проходу, ей помогли подняться на кафедру. Дайана встретила её объятиями. Со всех сторон защёлкали фотовспышки – женщины стояли подле венка в виде сердца из синих и белых гвоздик с лентой, на которой было написано: «Я люблю тебя, Блонди – Дайана». ( Блонди – прозвище Флоренс). Затем, стоя лицом к лицу перед закрытым гробом, они произнесли несколько слов. «Я верю, что ничто не исчезает, и Фло всегда будет с нами», - торжественно возвестила Дайана.
Она передала микрофон Мэри. «Я очень её любила», - только и сумела выговорить Мэри.
Они вдвоём, глядя на серебристый гроб, в котором лежала Флоренс Баллард, помолились про себя. Оставшись вдвоём в Супремес, они понимали, что эта смерть затронет их обеих, но каждую совершенно по-разному.
Мэри знала, что потеряла то, что было связано с её славными деньками – она потеряла женщину, кому могла поплакаться на обиды, от которых , по её ощущению, она страдала.
Дайана же, вероятно, думала, что с кончиной Флоренс она лишилась возможности разгадать одну из самых больших загадок в своей жизни. Уже долгое время она считала, что основную тяжесть, как она называла, «бремя славы», она несла на своих плечах, и что участницам группы следовало бы быть признательными ей за то, что их успех стал реальностью. Тем не менее, ей никогда не говорили слов благодарности. Вместо этого выросла стена враждебности между ней и двумя её партнёршами, которые, однако, вели себя по-разному. Мэри, во всяком случае, на тот период времени держалась весьма сдержанно, как бы она ни была недовольна Дайаной. А Флоренс не церемонилась и говорила всё, что было у неё на уме. Всем было известно об её чувствах. И всё же именно Флоренс, если бы не её смерть, могла бы помочь Дайане найти ответ на вопрос, который будет мучить её на протяжении стольких лет. Ответ, который могла бы дать Флоренс в своей, лишённой всяких сантиментов, манере, без колебаний, решись Дайана задать вопрос.
Простой вопрос: «Что со мной не так?»
*В апреле 2006 года в ответ на вопрос о распределении мест семья Чапмэн- Баллард передала через своего представителя: «Без комментариев. Дело прошлое».
Перевод Bonikid
(Убедительная просьба не копировать и не цитировать в виду того,
что текс может редактироваться по ходу перевода всей книги, если таковой последует)
что текс может редактироваться по ходу перевода всей книги, если таковой последует)
Bonikid ~~~,
19-03-2013 18:29
(ссылка)
Р.Тараборелли "Дайана Росс".
Р. Тараборрелли
Дайана Росс
Эта книга посвящается звёздам Мотаун,
многие из которых совершенно изменили мою юность,
предоставив мне возможность присоединиться к ним
в их фантастических путешествиях.
многие из которых совершенно изменили мою юность,
предоставив мне возможность присоединиться к ним
в их фантастических путешествиях.
Вы наблюдаете меня с тех пор, как я была подростком,
со времени, когда мне было 16.
Вы видели, как я вела себя не совсем разумно,
видели, как я была преисполнена самодовольства,
видели, как я бросалась деньгами,
видели, как я шла к себе, и у меня появилась семья.
Это тесная связь.
со времени, когда мне было 16.
Вы видели, как я вела себя не совсем разумно,
видели, как я была преисполнена самодовольства,
видели, как я бросалась деньгами,
видели, как я шла к себе, и у меня появилась семья.
Это тесная связь.
Дайана Росс Ренди Тараборелли, 1981
Ощущение обособленности, одиночество,
всегда было со мной и сейчас оно со мной,
это то, что не затухает
и неотступно проходит красной нитью через всю мою жизнь.
Глубоко внутри…я по-прежнему сильно одинока.
Диана Росс, 1993
Предисловие
всегда было со мной и сейчас оно со мной,
это то, что не затухает
и неотступно проходит красной нитью через всю мою жизнь.
Глубоко внутри…я по-прежнему сильно одинока.
Диана Росс, 1993
Предисловие
Дайана Росс.
Почти у всех, кто видит это имя на бумаге, возникает сильная реакция. Многие начинают тепло вспоминать о богатом музыкальном наследии. Безусловно, никто не может отрицать того глубокого воздействия, которое оказал её проникновенный и особенный голос на такое количество людей по всему миру. Другие же вопросительно вздергивают бровь, стоит только упомянуть её имя, предпочитая рассматривать жаркие дискуссии относительно её непредсказуемых капризов и «причуд дивы» как то, что по-настоящему характеризует её. И всё же ни то, ни другое сложившееся мнение о Диане – её уникальный талант или непредсказуемый нрав – по отдельности не могут быть справедливыми.
Собственно это моя третья книга о Дайане Росс. Первая Diana («Диана»), была опубликована в 1985 году. Вторая Call Her Miss Ross («Зовите её мисс Росс»), вышла четырьмя годами позже. В обеих книгах я пытался понять эту сложную и подчас загадочную женщину. Несмотря на то, что эти работы были изданы, мало что было сделано, чтобы распутать этот тугой узел обстоятельств вокруг противоречий в жизни Дайаны, таких как сложные отношения с другими членами Супремес, её роман с президентом Мотаун, Бери Горди, её репутация импульсивного человека, её побуждения и амбиции…и даже то, кто отец её первой дочери, и почему она так тщательно держала это в секрете. Эти две книги, и в особенности «Зовите её мисс Росс», - мои попытки представить честный портрет, каким человеком она была и как она стала суперзвездой, какой мы знаем её сегодня. В основу моего исследования легли сотни личных бесед, проведенных мною на протяжении долгих лет. И я делал выводы из интервью, взятых мною непосредственно у Дайаны, её родителей, некоторых её братьев и сестёр, а также других членов её семьи, у всех участников Supremes (Супремес), артистов Motown (Мотаун), ряда её близких друзей таких, как Майкл Джексон и сотен других, недругов и деловых партнёров. Это было серьёзное начинание. Однако, как для человека, кто получал удовольствие от личных ощущений, возвращаясь в детство вместе с главными действующими лицами этой истории, это было ещё и любимым делом.
Впервые я встретился с Дайаной Росс, когда мне было всего 10 лет, после концерта Супремес в Атлантик - Сити, штат Нью-Джерси. Тогда я даже открыл первый межнациональный фан клуб в честь её и этой группы. Он пользовался успехом. В 12-ть я платил налоги, так что, безусловно, это рискованное начинание было популярным среди поклонников Мотаун. В возрасте 16 лет я начал свою профессиональную деятельность как журналист с подростковой рецензии на Супремес. Моё самое первое интервью со знаменитостью было посвящено именно Дайане Росс. Это была статья для нью-йоркской газеты The Black American. В 19-ть я оставил свой родной дом в пригороде Филадельфии, приняв предложение от одной из участниц Супремес, Мэри Уилсон, чтобы работать для группы в Лос-Анджелесе. Тогда мне показалось, что пиар - моё призвание. Расхваливать таланты – или вернее нехватку оного – будущих диско звёзд, как я быстро понял, оказалось не по мне, и таким образом я вновь занялся писательством для развлекательных печатных изданий. Благодаря серии интервью, которые я провёл с Дайаной Росс в 1981 году для лос-анджелесской газеты под названием Soul, подготовил их к печати и опубликовал, я получил свой первый контракт, чтобы написать книгу Diana ("Дайана") для издательства Doubleday. Но даже после того, как вслед за этой книгой вышла ещё одна – Зовите её мисс Росс – мой первый бестселлер, который имел успех и за рубежом – я убедился, что для меня ещё много вопросов осталось открытыми. Я всегда думал, что придёт день, и я вернусь к этой саге об успехе и разочарованиях – истории, что не отпускала и так впечатляла меня все эти годы.
Тем временем моя жизнь, карьера шли своим чередом. Сначала я написал подробную историю звукозаписывающей студии Мотаун, а затем последовали биографии – бестселлеры звёзд поп-культуры, таких как Кэрол Бернетт, Шер, Майкла Джексона, Мадонны, Принцессы Грейс и Принца Монако Райньера, Джеки, Этель и Джоан династии Кеннеди, и самой последней вышла биография Элизабет Тейлор.
Все те годы я также продолжал изучать жизнь Дайаны, эпоху Дайаны…на тот случай, если когда-нибудь будет возможность, и так сложатся обстоятельства, что в моей жизни осуществится ещё одна книга о ней. К тому же, за это время вышло множество биографий – некоторые ключевые лица этой истории представили новые факты, фантазии и прочие мнения. К примеру, личные воспоминания Дайаны, Sexrets Of a Sparrow («Секреты воробышка»), помогли мне посмотреть на события через её призму. Биография Берри Горди, To Be Loved («Чтобы любили»), дала мне возможность понять его точку зрения на происходящее. Затем очень хорошая книга Мэри Уилсон, Dreamgirl(«Девочка мечты»), потом ещё одна, Supreme Faith(«Высшая вера»). Обе книги проиллюстрировали её взгляд как изначального члена Супремес. Отис Уильямс из Темптейшнз написал книгу; что сделали и Смокки Робинсон; Майкл Джексон, его родители и даже сестра Майкла, ЛаТойя; бывшая жена Бери Раймона Горди; и Марта Реевис из группы Martha and the Vandellas. Написала книгу даже одна из участниц the Marvelettes! Ко всему прочему умудрился что-то выдать и человек, который некогда работал парикмахером у Супремес. Каждый внёс свой вклад в составление этого пазла – что-то идеально вписывалось, что-то не соответствовало вообще. Тем не менее, составленная общая картина воссоздаст хронику событий, и станет тем, что будет бесконечно подвергаться критическому разбору, анализу и оценке людьми, кто занимается историей Мотаун, такими как я. А самое главное, что за прошедшее время я повзрослел, появился жизненный опыт, пришло понимание. Зрелое, объективное восприятие Дайаны Росс, того, что есть на самом деле – клубок, в котором переплелись и страсть, и напористость, и одержимость, и уязвимость, и невзгоды, и успех…и, разумеется, талант.
Да, я действительно знаю Дайану Росс, думал я, когда писал первые две книги о ней. Я ошибался. Между тем мне понадобилось много больше лет, чтобы узнать её в полной мере, и только в результате ещё более усердного изучения и анализа. Поначалу я намеривался просто дополнить новой информацией свою книгу «Зовите её мисс Росс». Однако вскоре понял, что этого недостаточно. Мне и в самом деле нужно переписать её, внеся изменения. Таким образом, хотя некоторые эпизоды из оригинала «Зовите её мисс Росс» сохранены – те, кто прочитал эту книгу, изданную в 1989 году, смогут обнаружить их – это качественно новое творение. Готовя книгу, я снова обратился к своим интервью, проведенным мною лично, с такими людьми, как её родители, братья и сёстры, с другими участницами Супремес… с её друзьями, недругами, коллегами по Мотаун. Некоторые записи относились к 1970-м - мне ещё повезло, что их можно было прослушать! Большинство таких бесед с группой Супремес были записаны, ни много, ни мало, на малюсенькое устройство, которое крепилось к телефонной трубке с помощью присосок и было подключено к дешёвому магнитофончику. Я прослушал каждую такую запись лично, ведь только я мог различить голоса – свой, голос ребёнка, взволнованный общением со звездами, и их, искушённый и необычайно умудрённый жизнью, учитывая их юный возраст. Я перерыл дюжину заполненных до отвала ящиков, где хранил свои записи, фотографии и другую всякую всячину, собранные в течение всех этих лет – все свои исследования в оригиналах о Мотаун в связи с книгами и многое-многое другое, чтобы теперь воссоздать подробно, как никогда прежде, одиссею жизни Дайаны Росс.
По своей сути, история Дайаны Росс не заслуживала бы освещения, не вызывай она столько мыслей и чувств. Как ни крути, она женщина, кто сталкивалась с превратностями судьбы много раз на протяжении всех этих лет и всё же всегда выходила победительницей. Её жизнь была лабиринтом мучительных падений и захватывающих взлётов. Однажды, будучи средним подростком, она интуитивно почувствовала, что ей предназначено быть знаменитой. И большую часть своей жизни на этой планете она просто постоянно доказывала это. Любите вы её или нет, место, которое она удерживает в истории музыки и нашей массовой культуре стоило ей большого труда и вполне ею заслужено. Сегодня нет такого ярлыка, чтобы прикрепить к ней, её нельзя отнести ни к одной категории. Воистину, она единственная в своём роде.
Почти у всех, кто видит это имя на бумаге, возникает сильная реакция. Многие начинают тепло вспоминать о богатом музыкальном наследии. Безусловно, никто не может отрицать того глубокого воздействия, которое оказал её проникновенный и особенный голос на такое количество людей по всему миру. Другие же вопросительно вздергивают бровь, стоит только упомянуть её имя, предпочитая рассматривать жаркие дискуссии относительно её непредсказуемых капризов и «причуд дивы» как то, что по-настоящему характеризует её. И всё же ни то, ни другое сложившееся мнение о Диане – её уникальный талант или непредсказуемый нрав – по отдельности не могут быть справедливыми.
Собственно это моя третья книга о Дайане Росс. Первая Diana («Диана»), была опубликована в 1985 году. Вторая Call Her Miss Ross («Зовите её мисс Росс»), вышла четырьмя годами позже. В обеих книгах я пытался понять эту сложную и подчас загадочную женщину. Несмотря на то, что эти работы были изданы, мало что было сделано, чтобы распутать этот тугой узел обстоятельств вокруг противоречий в жизни Дайаны, таких как сложные отношения с другими членами Супремес, её роман с президентом Мотаун, Бери Горди, её репутация импульсивного человека, её побуждения и амбиции…и даже то, кто отец её первой дочери, и почему она так тщательно держала это в секрете. Эти две книги, и в особенности «Зовите её мисс Росс», - мои попытки представить честный портрет, каким человеком она была и как она стала суперзвездой, какой мы знаем её сегодня. В основу моего исследования легли сотни личных бесед, проведенных мною на протяжении долгих лет. И я делал выводы из интервью, взятых мною непосредственно у Дайаны, её родителей, некоторых её братьев и сестёр, а также других членов её семьи, у всех участников Supremes (Супремес), артистов Motown (Мотаун), ряда её близких друзей таких, как Майкл Джексон и сотен других, недругов и деловых партнёров. Это было серьёзное начинание. Однако, как для человека, кто получал удовольствие от личных ощущений, возвращаясь в детство вместе с главными действующими лицами этой истории, это было ещё и любимым делом.
Впервые я встретился с Дайаной Росс, когда мне было всего 10 лет, после концерта Супремес в Атлантик - Сити, штат Нью-Джерси. Тогда я даже открыл первый межнациональный фан клуб в честь её и этой группы. Он пользовался успехом. В 12-ть я платил налоги, так что, безусловно, это рискованное начинание было популярным среди поклонников Мотаун. В возрасте 16 лет я начал свою профессиональную деятельность как журналист с подростковой рецензии на Супремес. Моё самое первое интервью со знаменитостью было посвящено именно Дайане Росс. Это была статья для нью-йоркской газеты The Black American. В 19-ть я оставил свой родной дом в пригороде Филадельфии, приняв предложение от одной из участниц Супремес, Мэри Уилсон, чтобы работать для группы в Лос-Анджелесе. Тогда мне показалось, что пиар - моё призвание. Расхваливать таланты – или вернее нехватку оного – будущих диско звёзд, как я быстро понял, оказалось не по мне, и таким образом я вновь занялся писательством для развлекательных печатных изданий. Благодаря серии интервью, которые я провёл с Дайаной Росс в 1981 году для лос-анджелесской газеты под названием Soul, подготовил их к печати и опубликовал, я получил свой первый контракт, чтобы написать книгу Diana ("Дайана") для издательства Doubleday. Но даже после того, как вслед за этой книгой вышла ещё одна – Зовите её мисс Росс – мой первый бестселлер, который имел успех и за рубежом – я убедился, что для меня ещё много вопросов осталось открытыми. Я всегда думал, что придёт день, и я вернусь к этой саге об успехе и разочарованиях – истории, что не отпускала и так впечатляла меня все эти годы.
Тем временем моя жизнь, карьера шли своим чередом. Сначала я написал подробную историю звукозаписывающей студии Мотаун, а затем последовали биографии – бестселлеры звёзд поп-культуры, таких как Кэрол Бернетт, Шер, Майкла Джексона, Мадонны, Принцессы Грейс и Принца Монако Райньера, Джеки, Этель и Джоан династии Кеннеди, и самой последней вышла биография Элизабет Тейлор.
Все те годы я также продолжал изучать жизнь Дайаны, эпоху Дайаны…на тот случай, если когда-нибудь будет возможность, и так сложатся обстоятельства, что в моей жизни осуществится ещё одна книга о ней. К тому же, за это время вышло множество биографий – некоторые ключевые лица этой истории представили новые факты, фантазии и прочие мнения. К примеру, личные воспоминания Дайаны, Sexrets Of a Sparrow («Секреты воробышка»), помогли мне посмотреть на события через её призму. Биография Берри Горди, To Be Loved («Чтобы любили»), дала мне возможность понять его точку зрения на происходящее. Затем очень хорошая книга Мэри Уилсон, Dreamgirl(«Девочка мечты»), потом ещё одна, Supreme Faith(«Высшая вера»). Обе книги проиллюстрировали её взгляд как изначального члена Супремес. Отис Уильямс из Темптейшнз написал книгу; что сделали и Смокки Робинсон; Майкл Джексон, его родители и даже сестра Майкла, ЛаТойя; бывшая жена Бери Раймона Горди; и Марта Реевис из группы Martha and the Vandellas. Написала книгу даже одна из участниц the Marvelettes! Ко всему прочему умудрился что-то выдать и человек, который некогда работал парикмахером у Супремес. Каждый внёс свой вклад в составление этого пазла – что-то идеально вписывалось, что-то не соответствовало вообще. Тем не менее, составленная общая картина воссоздаст хронику событий, и станет тем, что будет бесконечно подвергаться критическому разбору, анализу и оценке людьми, кто занимается историей Мотаун, такими как я. А самое главное, что за прошедшее время я повзрослел, появился жизненный опыт, пришло понимание. Зрелое, объективное восприятие Дайаны Росс, того, что есть на самом деле – клубок, в котором переплелись и страсть, и напористость, и одержимость, и уязвимость, и невзгоды, и успех…и, разумеется, талант.
Да, я действительно знаю Дайану Росс, думал я, когда писал первые две книги о ней. Я ошибался. Между тем мне понадобилось много больше лет, чтобы узнать её в полной мере, и только в результате ещё более усердного изучения и анализа. Поначалу я намеривался просто дополнить новой информацией свою книгу «Зовите её мисс Росс». Однако вскоре понял, что этого недостаточно. Мне и в самом деле нужно переписать её, внеся изменения. Таким образом, хотя некоторые эпизоды из оригинала «Зовите её мисс Росс» сохранены – те, кто прочитал эту книгу, изданную в 1989 году, смогут обнаружить их – это качественно новое творение. Готовя книгу, я снова обратился к своим интервью, проведенным мною лично, с такими людьми, как её родители, братья и сёстры, с другими участницами Супремес… с её друзьями, недругами, коллегами по Мотаун. Некоторые записи относились к 1970-м - мне ещё повезло, что их можно было прослушать! Большинство таких бесед с группой Супремес были записаны, ни много, ни мало, на малюсенькое устройство, которое крепилось к телефонной трубке с помощью присосок и было подключено к дешёвому магнитофончику. Я прослушал каждую такую запись лично, ведь только я мог различить голоса – свой, голос ребёнка, взволнованный общением со звездами, и их, искушённый и необычайно умудрённый жизнью, учитывая их юный возраст. Я перерыл дюжину заполненных до отвала ящиков, где хранил свои записи, фотографии и другую всякую всячину, собранные в течение всех этих лет – все свои исследования в оригиналах о Мотаун в связи с книгами и многое-многое другое, чтобы теперь воссоздать подробно, как никогда прежде, одиссею жизни Дайаны Росс.
По своей сути, история Дайаны Росс не заслуживала бы освещения, не вызывай она столько мыслей и чувств. Как ни крути, она женщина, кто сталкивалась с превратностями судьбы много раз на протяжении всех этих лет и всё же всегда выходила победительницей. Её жизнь была лабиринтом мучительных падений и захватывающих взлётов. Однажды, будучи средним подростком, она интуитивно почувствовала, что ей предназначено быть знаменитой. И большую часть своей жизни на этой планете она просто постоянно доказывала это. Любите вы её или нет, место, которое она удерживает в истории музыки и нашей массовой культуре стоило ей большого труда и вполне ею заслужено. Сегодня нет такого ярлыка, чтобы прикрепить к ней, её нельзя отнести ни к одной категории. Воистину, она единственная в своём роде.
Перевод Bonikid
(Убедительная просьба не копировать и не цитировать в виду того,
что текс может редактироваться по ходу перевода всей книги, если таковой последует)
(Убедительная просьба не копировать и не цитировать в виду того,
что текс может редактироваться по ходу перевода всей книги, если таковой последует)
Bonikid ~~~,
19-03-2013 18:14
(ссылка)
Почему опять Тараборелли...
Уже дано облизываюсь на книгу Ренди Тараборелли «Дайана», и вот наконец приобрела её в электронном виде (занимаясь сейчас домашним ремонтом, и испытывая весь этот ужас от массы приобретенных за жизнь вещей, в т.ч. и книг, я окончательно решила покупать и иметь в своей коллекции только словари и книги-альбомы, для всего остального есть компьютерный архив) и решилась взяться за прочтение. И у меня на это есть, как в песне Игоря Николаева, пять причин…
Почему Тараборелли? Почему Дайана Росс?
При прочтении последних глав книги Ренди о Майкле Джексоне, у меня появилось ощущение, что он очень тепло и со знанием писал о Джексон 5. Чувствовалось, что это очень дорого для него, что это часть, и немалая часть, его жизни. А, значит, он знает историю Мотаун. Ему есть что сказать. И вот, начав читать теперь уже книгу о Дайане, я поняла, что так оно и есть. Ренди знает о Мотаун практически всё. Он в теме с 10 лет…И то, кому посвящена его книга, говорит само за себя – людям, звездам Мотаун, которые оказали на него огромное влияние именно в молодые годы. Но я не буду пересказывать, всё это есть в предисловии к книге. Это во-первых.
Во-вторых, мне нравится, как строит свои книги Тараборелли. То, что я успела прочесть, подчеркиваю, в оригинале. Это не просто собрание каких-то фактов ради фактов. Ренди задает тему, ставит главный вопрос, волнующий его и не только его, основную проблему и затем раскручивает вокруг этого весь сюжет. Показывает многогранность личности. Живого человека. Из плюсов и минусов. Причем делает это без соплей, с разных ракурсов, собирая всё. Приводит свои какие-то выводы, делится своим пониманием, чувствами, мыслями, но оставляет право каждому человеку принять своё собственное решение, проводя по всем непростым лабиринтам событий и различных мнений. Всё – название книг, эпиграфы, предисловие, пролог, окончание – всё гармонично, взаимосвязано и подчинено одной цели. А соглашаться или не соглашаться с Ренди , это дело каждого. Для меня лично, большой плюс, что он писал книги о Майкле и о Дайане не один год, десятилетиями. Сам рос, а значит, росло понимание происходящего. Такие вот книги практически длиною в жизнь. И не только длиною в жизнь героев, но и самого Тараборелли. Для меня важна личность автора. Очень важна. Тараборелли смог меня заинтересовать. Я знаю, что его книги –это его призма, но я вижу за ними человека, который пытается увидеть в своем отражении другого человека, о ком пишет. И ему небезразличен его герой. Это часть его жизни, его пути. Он любит своих героев. Он им сочувствует. А не пишет ради сенсации. Опять же повторюсь, это моё мнение, сложившееся при прочтении.
В-третьих, ну, старая история…Досталось Ренди и от поклонников Дайаны Росс…Клевета…сплетни…список будет большой…И во мне родился дух противоборства…и любопытства…За что они его так? Хотя более, чем уверена, что все дело опять же в выдуманном непогрешимом образе своего кумира…отказ в праве быть из плоти и крови… И в невнимательном чтении, чтении ради фактов, без желания понять, что хочет донести автор. Схватить верхушку, особо не разбираясь. Всё же мне кажется, что главное в книгах Ренди не голая информация, а желание увидеть за сценическим образом живого человека и попытаться его понять. Понять, какими картами пришлось играть в этом мире герою/героине, реальном мире.
Почитаем, увидим…
Четвертая причина. Четвертая не потому, что менее важная, чем предыдущие. Даже наоборот. Это личность Дайаны. Репутация капризной примадонны. Так ли всё просто? Или только на первый взгляд? Какова её роль в современной музыке? И последняя. Почему Майкл так любил её, уважал, что даже доверил ей самое дорогое, что у него было – своих детей? Ответ на этот вопрос, я уже получила в книге Ренди о Майкле: «Когда одиннадцатилетний Майкл приехал в Лос-Анджелес, в самом начале, он жил некоторое время у Дайаны Росс. Она была для него идеалом, а Дайана души не чаяла в нём, даже при том, что у неё была напряжённая жизнь, и она собиралась уйти из Супремес и начать сольную карьеру. Потом она стала матерью пятерых детей, и ни один из её детей никогда не был замечен ни в одном прилюдно неприличном поступке. С некоторых пор Дайана и Майкл не общались, но только потому, что он отдалился от многих людей в последние 4 года своей жизни. В память об их многолетней прочной дружбе он доверит ей самое дорогое, что у него было – своих детей. Как-то Майкл рассказал мне, что однажды за завтраком Дайана сказала ему, одиннадцатилетнему мальчику: «Ты станешь большой, большой звездой». И по-матерински добавила: «А сейчас ешь свою кашу».
Хотелось бы продолжения этой темы.
Дайана – мать. Дайана – кто верил в него. Дайана – человек, открывший целый мир прекрасного. Дайана – прекраснейшая женщина, такая хрупкая, как цветок…
И вот прочитав самое начало книги о Дайане, я понимаю ещё несколько связей. Дайана – черная, чья карьера развивалась в условиях шоу-бизнеса во времена расовых предрассудков. Дайана тоже ломала в каком-то смысле эти барьеры. Только Майклу это удалось сделать по-настоящему. Шла своей стезёй. В каком-то смысле, отвергнутая черными, и не принятая белыми…
Многие абзацы как будто написаны о Майкле – человек - трудяга, человек простого (черного!) происхождения, добившийся небывалых высот, человек за пределами понимания толпы, человек-загадка, человек-одиночка. Человек, о котором судили по, казалось бы, необъяснимым поступкам. Человек, которому приходилось жить в аквариуме, и что бы он/она ни делал (а), всё принималось в штыки, всё подвержено жестокому суду обывателя. Ну, и, конечно же, тема тем - тема одиночества, боли одиночества. Иметь семью, быть окруженным толпой и славой…и быть настолько одиноким/одинокой. Думаю, Ренди неслучайно приводит эпиграфом к книге слова Дайаны о жизни в аквариуме и постоянном одиночестве. Отсюда он и будет плясать. На этот вопрос он попытается ответить своей книгой.
Меня лично поразил пролог. Такая яркая сцена. Шоу-бизнес…толпа…и человек…живой человек…Почему-то вспомнился клип Майкла You Are Not Alone. Одинокий Майкл на фоне толпы репортеров с фотоаппаратами и микрофонами, этот бархатный, уютный, красивый зрительский зал и эта выжженная пустыня, а посреди неё Майкл…
Не знаю, сколько получится прочитать, насколько хватит времени, сил, терпения, интереса. Книга огромнейшая. Такой кирпич в 500 страниц. Но лучше что-то, чем ничего. Важна не только цель, но и путь. Не буду загадывать…
Хотелось бы почитать саму Дайану. Её книгу. Но доставка оттуда кусается, опять услуги почты подорожали, и я не могу морально никак привыкнуть, что доставка стоит раз в десять больше, чем сама книга. Но кто знает…Было бы желание, а возможности всегда найдутся…
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
