Сто первый километр, или Послесловие к изящной словесности. 2

Сложно, Евген! Читаю, возвращаюсь, читаю дальше, снова возвращаюсь…. По всей видимости, это рассказ умершего (хотя не всегда понятно), с его точки зрения. Солипсизм какой-то. Воспринимает архангелов Врат Господен как «мусор» (пардон, милиционеров). Ну, если другой жизни не видел, то, действительно, любое неизвестное обретает плоть знакомую (кстати, о другой жизни, это я про героя).
Первое, на чем споткнулась, и что понравилось – это про детей, слышащих покойника. Вернее про взрослых, которые остались детьми, без обязательств, плывущих "по течению бытия в спасательном круге наивности, жируешь и жиреешь на иллюзиях, на эрзацах существования, портишься, гуляешь и выгуливаешься в пацана…». Таких, увы, много. Но чтобы их пробило – вряд ли. Они не читают. А если и прочитают, то не поймут.
Не менее поучителен сюжет про сметану. Поел – подставил – взошел. И все это с чувством высокой справедливости. Это знакомо и понятно.
Дальше, реалии в негативном контексте, дошедшем от тёмно синего (милицейская форма), до голубого (любителей сладенького).
Евген! Я не критикую, ни дай Бог. Я рассуждаю о том, что увидела, увы не прочувствовала. Может потому, что такая трактовка загробного царствия (вернее, его преддверия) не вписывается в моё сознание. Но взгляд, несомненно, оригинальный, нетрадиционный. И, конечно, имеет право быть.
Честно говоря, процесс продирания сквозь замысел сам по себе увлекателен. Только гложет сомнение – правильно ли я прочитала.