Но о посвящениях сейчас речь...

Я рассказываю о своих детских впечатлениях того далёёёкого лета 80-го года…
Порой в памяти очень ярко отпечатываются какие-то картинки….
Я, например, совсем не помню маму… Её не стало, когда мне было 10 с небольшим лет… Но помню – очень ясно какие-то отдельные фрагменты, события…
Помню, как мама, когда я не могла уснуть, ложилась со мной и гладила мне шею….
Так отчётливо это помню…

Я немного отвлеклась…

Потому что хотела рассказать о другой яркой картинке из детства, было мне тогда 13 с небольшим…
До мельчайших деталей помню…
По радио шла передача памяти Джо Дассена… У дедушки с бабушкой радиоприёмник стоял в большой (парадной) комнате. Там было зеркало с подставкой, что-то похожее на тумбочку, на ней лежала вязаная ажурная белая салфетка, а на этой салфетке аккуратненько стоял радиоприёмник, который я тогда и слушала…
Не помню, что за передача была, не помню, что говорили, какие песни звучали… Помню это зеркало, салфеточку, приёмник… и помню – как плакала….
И картинка эта долгое-долгое время жила в моей памяти… И не знала я, когда передача эта была, какого числа… Позднее, попав на неофициальный сайт Джо Дассена, я узнала, что это был «Музыкальный глобус» от 27 августа (1980 года). Эту передачу снабдил видеорядом и выложила на сайте один из участников, она есть в моих видеозаписях, если кому-то интересно, можете посмотреть (видеозапись № 83 в альбоме «Джо Дассен»)…

Потом как-то так случилось, что заинтересовалась творчеством Дассена серьёзно, глубоко… Хотя и до этого где-то он был – Дассен…
И, когда погружаешься в этот удивительной мир, узнаёшь немного больше о человеке…
Понимаешь, что была сцена, где зритель видел красивого, обаятельного, с неизменной улыбкой, певца в белом костюме, певца, который не уставал дарить радость зрителям…
Но и была и обычная жизнь, вне сцены, в которой было место и переживаниям, и радостным, и горестям, и трагически событиям. Это был человек с достоинствами и недостатками, одним словом – живой человек.
И, когда ты для себя открываешь не только певца, но и живого человека, он, бесспорно, становится тебе ближе…

Нужно ли говорить, какое волнение было, когда шли мы встречу с сыном Джо – Жюльеном…

Есть, наверное, люди, наделённые даром общения, даром с самой первой минуты расположить к себе собеседника! Таким оказался Жюльен!!!!
Ловишь себя на мысли, что по большому счёту и не нужен переводчик, потому что какая-то необыкновенная теплота, открытость – и совершенно всё понятно – без перевода! Тем более, Жюльен необыкновенно эмоциональный человек – такая живая, непосредственная у него на всё была реакция! И весьма и весьма выразительная мимика!
Чувствовалось, что ему очень дорого всё, что связано с памятью об отце.
Организатор встречи предупредила, что времени будет мало – минут 15…
В результате беседа продолжалась минут 45!
Жюльен – очень приятный, внимательный, в чём-то даже немного застенчивый человек.
Наблюдала за ним и думала – он удивительно похож на отца, не столько внешне, сколько какими-то внутренними качествами – открытостью, эмоциональностью, вниманием к собеседнику, мягкостью. И, конечно, необыкновенным (дассеновским) обаянием!!!!!!!!!

Написала несколько слов о встрече для форума – писала немного официально, приведу небольшой фрагмент (чтобы хоть какое-то представление было о чем шла речь):

Жюльен любезно ответил на несколько наших вопросов.

Он изложил свою версию происхождения фамилии Дассен. К сожалению, нет точных данных о том, какую фамилию изначально носил дед Джо. Жюльен предположил, что она могла звучать как Дасинский, Дасинович или Дасенович (кстати, фамилия Дасенович реально существует, возможно, что и Дасинский тоже), но одновременно припомнил и известную байку про Одессу.
(Здесь для читателей Блога нужно пояснить, что это за байка. Дед Джо Дассена добрался до Америке на теплоходе, приехал совершенно без документов. И когда его спросили по прибытии: как его фамилия, он отвечал, не понимая языка, что он из Одессы! Так и записали _Dassin. Там были осбенности перевода, отсюда и появилась буква Д)

Жюльен рассказал, что он разбирает архив отца, в котором очень много материалов, в том числе дневники и записные книжки. В архиве также немало рабочих аудио- и видеозаписей. Пока издавать их не планируется - именно потому, что они черновые и не предназначались для широкой публики (Жюльен полагает, что необходимо уважать право артиста самому решать судьбу своих произведений).

К 75-летию со дня рождения Джо готовится книга, в которую войдут короткие рассказы… Книга должна выйти в Париже весной 2013 года.


Это такой коротенький пересказ каких-то конкретных вещей, о которых шла речь.

Жюльен записал небольшое видеобращение к форуму, выкладываю его здесь.
Хотя качество картинки и звука не самое хорошее.
Но, думаю, это не помешает вам хотя бы отчасти почувствовать то необыкновенное обаяние Жюльена, о котором я писала…



И ещё несколько фотографий со встречи:






Чуть ниже - для полноты картины - предисловие, написанное Жюльеном Дассеном к книге об отце:


Меня зовут Жюльен Дассен. Мне 25 лет. Папа умер 25 лет назад. (Книга вышла во Франции в 2005 году). Я пред¬ставляю его живым только по съемкам, которые и вы все видели. И посколь¬ку он в какой-то мере принадлежит всем, я иногда спрашивал себя, много ли места осталось для меня, чтобы я мог в полной мере ощущать себя его сыном. Знаете, когда ребенка носит фамилию Дассен, его детство от это¬го не становится легче. В школе и дети, и родители, и учителя реагировали на меня совершенно одинаково. Люди не отдавали себе отчет, как непросто нам с братом жить в такой ситуации, иметь такую фамилию. Не раз я воз¬вращался домой в слезах. Только в присутствии матери я никогда не плакал. Я не хотел, чтобы она видела меня плачущим.
Сталкиваясь с неприязнью некоторых личностей, я был готов поме¬нять свою фамилию на фамилию Некто или другую, еще более скромную! То, что наш отец был известным певцом, давило на меня и Джонатана. Нас окружали зависть и предрассудки. Даже на выпускном экзамене на степень бакалавра по коммерческой деятельности (за этот экзамен присуждалось наибольшее количество баллов) экзаменаторша встретила меня такими ободряющими словами: «Предупреждаю вас: для меня вы - такой же, как все. Отличный способ показать мне, что для нее я вовсе не был «как все». Догадываетесь, как все закончилось? Я сбежал с экзамена.
Да, жить было непросто. Я не любил наш дом, в нем я чувствовал себя плохо. Я боялся некоторых комнат; особенно пугали те, в которых когда-то работал папа, там бродило слишком много призраков, чужих воспоминаний, от которых я цепенел. Я никогда не заходил в эти комнаты.
Любопытно, что всё, что так или иначе касалось отца, имело один и тот же запах, один и тот же неизъяснимый аромат, который сопровож¬дает меня всю жизнь. Единственной частью нашего дома в Фешероле, куда я в конце концов сунул нос, чтобы покопаться в прошлом, оказался чердак. В этой мансарде валялись среди прочего хлама наброски песен и письма поклонников. К несчастью, когда я по-настоящему заинтересовался этой комнатой, там случился пожар. Может быть, это было знаком, что пора мне прекращать игру в семейного археолога? Что до папиного письменного стола, он внушал мне ужас. Я чуть было не вышвырнул его.
Я вернулся вновь к семейным архивам только два года назад, во время переезда. Коробки, коробки и вновь упомянутый запах…, честно говоря, этот запах ничего конк¬ретного мне не напоминал. Но как только мы переехали в новый дом и рас¬ставили всю мебель, я открыл эти коробки. Они были набиты нотами, авиабилетами, отчетами общества по охране авторских прав, личными записками, фотографиями, блокнотами и магнитными лентами. Эти со¬тни реликвий, которые когда-то принадлежали папе и которые несколь¬кими годами раньше я бы разбазарил, а теперь бережно храню и с волне¬нием рассматриваю. Замечаю, что мало-помалу начинаю гордиться своей фамилией, фамилией деда и отца, фамилией, ради которой мама отказа¬лась от своей. Обуза прошлых лет превратилась в наследие, тяжелое, ко¬нечно, но которое я принимаю с нежностью и гордостью.
Жизнь папы отражена в ежедневных записях в его блокнотах, где он тщательно отмечал время встреч, сеансов записи, концертов, семейных и дружеских праздников. Я прослушиваю пленки, эти свидетельства ста¬рательной и вдумчивой работы, звуковые дорожки, на них медленно, тер¬пеливо выстраиваются мелодии, из которых одни были использованы, дру¬гие - нет. Маленькие сокровища, где голос артиста, кровь которого течет во мне, разговаривает со мной и поверяет мне красоты и тяготы сози¬дания. Я читаю письма безымянных почитателей, которые полны любви и признательности к тому, кто приносил им «Две минуты 35 секунд счас¬тья», как прекрасно сказано в песне на слова Жана-Мишеля Рива и Франка Тома, которую поют Сильви Вартан и Карлос.

И образ отца, который так мечтал обо мне и которого мне так не хватает постепенно начинает вырисовываться. Я складываю этот образ в своем сердце… Я представляю, какие колыбельные он мог бы спеть для меня, какие советы он бы мне дал, как улыбался бы, когда я впер¬вые начал флиртовать с девушками, как переживал бы из-за моих первых бунтарских выходок . Я представляю...
Я не понимаю журналистов, которые заявляют мне: «Вы счастливчик!
Мне 25 лет Возраст, когда обычно люди начинают жить своей жизнью и отдаляться от родителей. А я выстраиваю свою жизнь, только открывая их и приближаясь к ним, «Счастливчик!» В чем? Деньги? Это так, спасибо, папа! Благодаря твоему труду и тому, что осталось - а осталось так много! – удов¬летворяются все наши нужды. Однако эти материальные запросы - похоже, в нашем обществе потребления они на первом месте, - заслоняют другие, куда более важные. Да, я вожу красивый автомобиль, но неужели вы думаете, что я не предпочел бы оказываться иногда в качестве пассажира «в старой тачке с цветами на капоте» (речь идет о клипе, где Джо Дассен за рулем машины), за рулем которой сидел бы мой отец!
Я уже сказал, что быть ребенком Дассена непросто. Стать Жюльенам Дассеном - задачка потрудней! Что сделать, чтобы мое имя писалось с большой буквы, как когда-то имя деда и отца? Способен ли я на это? Ты дал мне жизнь, мой отец и там, на небесах, будешь ли ты гордиться тем, как я распоряжусь ею?
Я поздно начал мечтать, я плохо сплю и ищу путь, который будет до¬стоин его пути. Похож ли я на него? Что он передал мне, кроме имени, ко¬торое я начинаю любить? Говорят, он любил слегка приврать... Со мной тоже такое бывает. Он стал артистом случайно; со мной, кажется, про¬исходит то же самое, а вот старший брат определился со своим призвани¬ем быстрее. Говорят, я похож на отца, использую те же словечки... Может быть, может быть, но этого недостаточно.
Раскрытые коробки указали мне направление. Я на ощупь двигаюсь по пути открытия, узнавания. ….