Без заголовка
Опускаюсь в глубокий подвал
и не видно конца коридору,
лишь у входа неровный овал
разливается светом по полу
Сверху город, он солнцем залит.
Темноту не прорезать глазами.
На ступенях из каменных плит
я стою, в ожидании замер.
Не спускался сюда никогда,
не исследовал эти проходы,
не журчит ли по стенам вода,
не трещат ли кирпичные своды.
Всё, довольно, пора и назад.
Эти арки уже надоели.
В темноту упирается взгляд,
остановленный светом в тоннеле.
Без заголовка
Вот бы встретиться в реале,
вот бы встретиться в июле,
вы меня околдовали,
вы меня не обманули.
На поляне среди лилий
и на липовой аллее
вы б сказали: или-или,
я б ответил еле-еле.
А потом прошёл бы ливень,
били капли о колени,
листья длинные на иве,
облетали на ступени,
на игле еловых лап ли,
или на ладони клёна
появилась в каждой капле
пара ваших глаз зелёных.
Но проходит лето втуне,
нам не встретиться в реале,
не в июле, не в июне,
ни на лодке, ни на бале...
вот бы встретиться в июле,
вы меня околдовали,
вы меня не обманули.
На поляне среди лилий
и на липовой аллее
вы б сказали: или-или,
я б ответил еле-еле.
А потом прошёл бы ливень,
били капли о колени,
листья длинные на иве,
облетали на ступени,
на игле еловых лап ли,
или на ладони клёна
появилась в каждой капле
пара ваших глаз зелёных.
Но проходит лето втуне,
нам не встретиться в реале,
не в июле, не в июне,
ни на лодке, ни на бале...
Без заголовка
На ширь полей и зелень рощ,
болота, реки и овраги
я вызываю летний дождь,
земле пора добавить влаги.
Пронзаю взором облака,
творю магические пассы,
ещё не капает пока,
я туч накапливаю массы.
Нет, кроме шуток, я всерьёз.
Готов поспорить, хоть на пиво.
Я утром посмотрел прогноз,
и там написано:"Дождливо".
Без заголовка
Под колесо,
послушай, не спеши.
Накатывает чувство
или скука,
настройка со-
стояния души
слегка искусство
и вполне наука.
Обратная
затягивает связь,
И всё, пропал,
тебе такое надо?
отвратная,
но радостная власть.
Сними сигнал,
избавься от заряда.
Всё с кондачка,
опять наколдовал,
завет отцов
гласит: учись без троек.
Пойдёт с толчка
волна или обвал,
в конце концов
зависит от настроек.
Мечты, надежды,
слёзы или смех,
плевки в глаза,
обиды и обманы -
рецепт всё тот же:
фильтры от помех,
защиты, за-
земления, экраны.
послушай, не спеши.
Накатывает чувство
или скука,
настройка со-
стояния души
слегка искусство
и вполне наука.
Обратная
затягивает связь,
И всё, пропал,
тебе такое надо?
отвратная,
но радостная власть.
Сними сигнал,
избавься от заряда.
Всё с кондачка,
опять наколдовал,
завет отцов
гласит: учись без троек.
Пойдёт с толчка
волна или обвал,
в конце концов
зависит от настроек.
Мечты, надежды,
слёзы или смех,
плевки в глаза,
обиды и обманы -
рецепт всё тот же:
фильтры от помех,
защиты, за-
земления, экраны.
Без заголовка
Я не политик и не вор,
и рассуждаю на досуге,
что бедность это не позор,
но и в богатстве нет заслуги.
Раз был с друзьями разговор,
и я сказал:"Поверьте, други!
Болезни - это не позор,
но и в здоровье нет заслуги."
Да вы не видите в упор,
к чему нелепые потуги,
быть слабым это не позор,
и в силе тоже нет заслуги.
А люди затевают спор.
Они в своём порочном круге.
Мне пораженье не позор,
да и в победе нет заслуги.
Без заголовка
стали длинными тени
горизонт и озон
открываю осенний
стихотворный сезон
и неважно что лето
будет месяца три
не про то не про это
эта осень внутри
как об стену с разбега
не забудешь о ней
всё покроется снегом
через столько-то дней
от былого обломки
перезреют плоды
обозначатся кромки
у открытой воды
этикетки наклейки
и вода не чиста
только Серые Шейки
в полынье у моста
где для спуска ступени
где от дождика зонт
осень длинные тени
и пустой горизонт
горизонт и озон
открываю осенний
стихотворный сезон
и неважно что лето
будет месяца три
не про то не про это
эта осень внутри
как об стену с разбега
не забудешь о ней
всё покроется снегом
через столько-то дней
от былого обломки
перезреют плоды
обозначатся кромки
у открытой воды
этикетки наклейки
и вода не чиста
только Серые Шейки
в полынье у моста
где для спуска ступени
где от дождика зонт
осень длинные тени
и пустой горизонт
Без заголовка
Мой самолёт на взлётной полосе.
Мой паровоз под полными парами.
Стоит такси, и бриг под парусами.
Итак, прощайте все! Прощайте все!
Уже из сердца выброшен покой.
Уже набиты золотом карманы.
Уже на ветках ждут орангутаны
и смотрят вдаль, прикрыв глаза рукой.
Уже трубит навстречу дикий слон.
В густой листве скрываются виверы.
И для меня припас остатки серы
последний огнедышаший дракон.
Опять куда-то гонит чудака.
Нет, что вы, мне не плохо было с вами,
а там, то ураганы, то цунами...
Прощайте все! Пока, пока, пока...
Мой паровоз под полными парами.
Стоит такси, и бриг под парусами.
Итак, прощайте все! Прощайте все!
Уже из сердца выброшен покой.
Уже набиты золотом карманы.
Уже на ветках ждут орангутаны
и смотрят вдаль, прикрыв глаза рукой.
Уже трубит навстречу дикий слон.
В густой листве скрываются виверы.
И для меня припас остатки серы
последний огнедышаший дракон.
Опять куда-то гонит чудака.
Нет, что вы, мне не плохо было с вами,
а там, то ураганы, то цунами...
Прощайте все! Пока, пока, пока...
Без заголовка
Замечено, что на говно и на мёд
слетаются мухи. Но разных пород.
Одни любят падаль, и нет их вины,
такими исходно они рождены,
не лучше, не хуже, что наоборот,
на сладкое липнув, загадили мёд.
Но, их истребляя, того не учёл,
мы мёд этот сами украли у пчёл.
Еще замечание верно одно,
мы все производим не мёд, а говно.
Медовая муха для нас конкурент,
навозная - лучший, почётный клиент.
Она забирает, что ты произвёл,
не надо их бить и творить произвол.
Нам кризис не страшен и жизнь, словно пух,
пока на планете достаточно мух.
слетаются мухи. Но разных пород.
Одни любят падаль, и нет их вины,
такими исходно они рождены,
не лучше, не хуже, что наоборот,
на сладкое липнув, загадили мёд.
Но, их истребляя, того не учёл,
мы мёд этот сами украли у пчёл.
Еще замечание верно одно,
мы все производим не мёд, а говно.
Медовая муха для нас конкурент,
навозная - лучший, почётный клиент.
Она забирает, что ты произвёл,
не надо их бить и творить произвол.
Нам кризис не страшен и жизнь, словно пух,
пока на планете достаточно мух.
Без заголовка
Уже весной природа дышит,
кругом весенний свет и дух,
текут ручьи, дороги, крыши,
и над подъездом, где повыше
сосульки целятся в старух.
С утра затор на перекрёстке,
вовсю ругается народ,
фольксваген врезался в берёзку,
пежо догнало говновозку,
оно понятно - гололёд.
Уже на улице терпимо,
и от мороза не дрожи,
и проплывает плавно мимо
всё, что наделали за зиму
собаки, кошки и бомжи.
кругом весенний свет и дух,
текут ручьи, дороги, крыши,
и над подъездом, где повыше
сосульки целятся в старух.
С утра затор на перекрёстке,
вовсю ругается народ,
фольксваген врезался в берёзку,
пежо догнало говновозку,
оно понятно - гололёд.
Уже на улице терпимо,
и от мороза не дрожи,
и проплывает плавно мимо
всё, что наделали за зиму
собаки, кошки и бомжи.
Без заголовка
Каникулы. Мне шёл десятый год.
Лимон, маслины, каперсы в солянке.
Отчаливает белый теплоход
под старый марш "Прощание славянки".
Какой тогда коснулся он струны?
Как все мы в детстве струнами богаты!
И я горел желанием войны,
желанием победы и расплаты!
Да, музыка умеет убедить.
Тут не помогут логика и разум.
И вот легко и радостно убить
врага, который будет мне указан.
Сейчас совсем другие времена,
другие тексты и другие ноты,
но та же задевается струна,
опять не остаётся без работы.
Я вырос. Век на мне коротковат.
Я изменился, став немного старше.
И на больной вопрос: "Кто виноват?"
всем отвечаю: "Те, кто пишет марши."
Лимон, маслины, каперсы в солянке.
Отчаливает белый теплоход
под старый марш "Прощание славянки".
Какой тогда коснулся он струны?
Как все мы в детстве струнами богаты!
И я горел желанием войны,
желанием победы и расплаты!
Да, музыка умеет убедить.
Тут не помогут логика и разум.
И вот легко и радостно убить
врага, который будет мне указан.
Сейчас совсем другие времена,
другие тексты и другие ноты,
но та же задевается струна,
опять не остаётся без работы.
Я вырос. Век на мне коротковат.
Я изменился, став немного старше.
И на больной вопрос: "Кто виноват?"
всем отвечаю: "Те, кто пишет марши."
Без заголовка
Сибирь. Зима. И характерный запах.
Жгут уголь. Крыши, трубы и дымок.
Пустой состав проследовал на запад.
Нагруженный поехал на восток.
Железные вагоны. Чем богаты.
Насыпавшийся снег. Намёрзший лёд.
Всё неизменно, но координаты
стремительно меняют свой отсчёт.
Подсунули подлянку. Тем и рады.
А мы и не заметили обман.
И я на них чихаю с эстакады,
стараясь угодить в меридиан.
Опять неразрешимые вопросы.
Опять работа, рвение и зуд.
Иду точить железные колёса,
которые меня и увезут.
Жгут уголь. Крыши, трубы и дымок.
Пустой состав проследовал на запад.
Нагруженный поехал на восток.
Железные вагоны. Чем богаты.
Насыпавшийся снег. Намёрзший лёд.
Всё неизменно, но координаты
стремительно меняют свой отсчёт.
Подсунули подлянку. Тем и рады.
А мы и не заметили обман.
И я на них чихаю с эстакады,
стараясь угодить в меридиан.
Опять неразрешимые вопросы.
Опять работа, рвение и зуд.
Иду точить железные колёса,
которые меня и увезут.
Без заголовка
Не то, чтоб я совсем дурак,
но обладаю долей дури,
и всё со мной всегда не так,
как в мировой литературе.
Вот было мне пятнадцать лет,
она казалась центром мира.
Любовь накрыла или нет?
И вроде всё, как у Шекспира
Я видел - вот она, звезда,
и за плечами окрылённость,
а мне сказали: ерунда,
пустая детская влюблённость.
Слиянье душ, слиянье тел,
как это мило, это ново,
и я старался, я хотел,
искусный, словно Казанова.
Я наливал в бокал вино
и вёл в кровать визжать и охать,
любовь и счастье - вот оно.
Но мне сказали - это похоть.
Мне вспоминается, как сон,
и лет с тех пор промчалось столько:
фата, невеста, Мендельсон,
друзья, подарки, крики "Горько!".
Как я надеялся, чудак,
что счастья тут не будет мало.
Но мне сказали: это брак,
так, что-то вроде ритуала.
Носило по морю потерь,
ловились тёлки, киски, рыбки.
Прибился к берегу. Теперь
день начинается с улыбки.
И солнце светит нам в окно,
и я довольный, как скотина,
любовь и счастье - вот оно.
А мне: привычка и рутина.
Да вот вам фига, вот вам фак!
Прощай, высокая культура!
Да, безусловно, я дурак,
но нагло врёт литература.
но обладаю долей дури,
и всё со мной всегда не так,
как в мировой литературе.
Вот было мне пятнадцать лет,
она казалась центром мира.
Любовь накрыла или нет?
И вроде всё, как у Шекспира
Я видел - вот она, звезда,
и за плечами окрылённость,
а мне сказали: ерунда,
пустая детская влюблённость.
Слиянье душ, слиянье тел,
как это мило, это ново,
и я старался, я хотел,
искусный, словно Казанова.
Я наливал в бокал вино
и вёл в кровать визжать и охать,
любовь и счастье - вот оно.
Но мне сказали - это похоть.
Мне вспоминается, как сон,
и лет с тех пор промчалось столько:
фата, невеста, Мендельсон,
друзья, подарки, крики "Горько!".
Как я надеялся, чудак,
что счастья тут не будет мало.
Но мне сказали: это брак,
так, что-то вроде ритуала.
Носило по морю потерь,
ловились тёлки, киски, рыбки.
Прибился к берегу. Теперь
день начинается с улыбки.
И солнце светит нам в окно,
и я довольный, как скотина,
любовь и счастье - вот оно.
А мне: привычка и рутина.
Да вот вам фига, вот вам фак!
Прощай, высокая культура!
Да, безусловно, я дурак,
но нагло врёт литература.
Без заголовка
Наш за много поколений
не меняется народ,
им не скажут: это гений,
сам, уж точно, не поймёт.
Но вот если вдруг поверят,
тут наш гений и держись,
закрывай покрепче двери,
не дадут пожить ни в жисть.
И объявят сразу богом,
возвеличат и распнут,
обвинят ещё во многом,
всё за несколько минут.
Нарисуют на иконе,
а в тот самый же момент
и живого похоронят,
и воздвигнут монумент.
После девки будут охать
все от стара до мала:
"Вот жила б я в ту эпоху,
я бы гению дала".
Знали б, как на самом деле,
так хватил бы их удар,
как те гении в борделе
прожигали гонорар.
Бестолковое вы племя,
безголовые тела:
да жила бы ты в то время,
ничего б не поняла.
Да теперь гораздо лучше
нынче гениев полно,
нынче гениев до кучи,
но до кучи и г..но.
Жизнь, она полна волнений
и опасных перемен.
Ну вот я, к примеру, гений.
Только толку в этом - хрен.
не меняется народ,
им не скажут: это гений,
сам, уж точно, не поймёт.
Но вот если вдруг поверят,
тут наш гений и держись,
закрывай покрепче двери,
не дадут пожить ни в жисть.
И объявят сразу богом,
возвеличат и распнут,
обвинят ещё во многом,
всё за несколько минут.
Нарисуют на иконе,
а в тот самый же момент
и живого похоронят,
и воздвигнут монумент.
После девки будут охать
все от стара до мала:
"Вот жила б я в ту эпоху,
я бы гению дала".
Знали б, как на самом деле,
так хватил бы их удар,
как те гении в борделе
прожигали гонорар.
Бестолковое вы племя,
безголовые тела:
да жила бы ты в то время,
ничего б не поняла.
Да теперь гораздо лучше
нынче гениев полно,
нынче гениев до кучи,
но до кучи и г..но.
Жизнь, она полна волнений
и опасных перемен.
Ну вот я, к примеру, гений.
Только толку в этом - хрен.
Сборник.
Дамы и господа!
Вот собрал и упорядочил написанное и выложенное тут за полтора года.
Вроде как сборник, 75 стихотворений.
Бумагу на это тратить жалко. Если кому интересно, жмите кнопку и скачивайте
тут:
http://files.mail.ru/D6K592
или тут:
Нек То Плюс Минус.pdf
или тут
Вот собрал и упорядочил написанное и выложенное тут за полтора года.
Вроде как сборник, 75 стихотворений.
Бумагу на это тратить жалко. Если кому интересно, жмите кнопку и скачивайте
тут:
http://files.mail.ru/D6K592
или тут:
Нек То Плюс Минус.pdf
или тут
Без заголовка
Что шахматы - забава королей,
я знаю, и доказывать не надо,
но мне не интересно, кто умней,
люблю, когда зависит от расклада.
О мудрости написаны тома,
но для меня все аргументы хилы:
победа изощрённого ума
не лучше, чем победа грубой силы.
Во всём на свете должен быть баланс.
Природа, управляя, между делом
с могучими выравнивает шанс
для слабых интеллектом или телом.
я знаю, и доказывать не надо,
но мне не интересно, кто умней,
люблю, когда зависит от расклада.
О мудрости написаны тома,
но для меня все аргументы хилы:
победа изощрённого ума
не лучше, чем победа грубой силы.
Во всём на свете должен быть баланс.
Природа, управляя, между делом
с могучими выравнивает шанс
для слабых интеллектом или телом.
Без заголовка
Сайт "Знакомства ради секса".
Сразу мне пришло на ум:
чем таскать изюм из кекса,
можно так купить изюм.
Чем распутывать интриги,
чем раскидывать умом,
заглянул в концовку книги,
и понятно, что почём.
Если ценятся в народе
звёздность, звание и ранг,
получить приятно орден,
неприятно лечь под танк...
Эх, не стану я богатым,
не иметь мне стать и вес,
бог с ним, с этим результатом,
интереснее процесс.
Подбирать не буду крошек,
не прибегну к грабежу.
Вот влюблю вас всех, как кошек,
а в кровать не уложу.
Сразу мне пришло на ум:
чем таскать изюм из кекса,
можно так купить изюм.
Чем распутывать интриги,
чем раскидывать умом,
заглянул в концовку книги,
и понятно, что почём.
Если ценятся в народе
звёздность, звание и ранг,
получить приятно орден,
неприятно лечь под танк...
Эх, не стану я богатым,
не иметь мне стать и вес,
бог с ним, с этим результатом,
интереснее процесс.
Подбирать не буду крошек,
не прибегну к грабежу.
Вот влюблю вас всех, как кошек,
а в кровать не уложу.
Без заголовка
Сижу. Пишу. Но не роман.
Скорее пьесу в десять действий.
Я составляю сложный план
невероятных путешествий.
Машина. Поезд. Самолёт
взлетит над белыми снегами,
а сядет - все наоборот,
и люди ходят вверх ногами.
Корабль придёт в далёкий порт,
а дальше - по реке пирога.
Отели - во дворе комфорт,
да и того не очень много.
Там неизвестный океан.
Там непонятные законы.
И много диких обезьян,
и даже водятся драконы.
Всё непривычное: еда,
избыток перца и корицы,
деревья, травы, города,
одежда, запахи и лица.
Язык, которым говорят,
другие знаки алфавита,
Потом начнётся путь назад.
Вот тут собака и зарыта.
Скорее пьесу в десять действий.
Я составляю сложный план
невероятных путешествий.
Машина. Поезд. Самолёт
взлетит над белыми снегами,
а сядет - все наоборот,
и люди ходят вверх ногами.
Корабль придёт в далёкий порт,
а дальше - по реке пирога.
Отели - во дворе комфорт,
да и того не очень много.
Там неизвестный океан.
Там непонятные законы.
И много диких обезьян,
и даже водятся драконы.
Всё непривычное: еда,
избыток перца и корицы,
деревья, травы, города,
одежда, запахи и лица.
Язык, которым говорят,
другие знаки алфавита,
Потом начнётся путь назад.
Вот тут собака и зарыта.
Без заголовка
Я вынес это знание, как вор,
не благодарный мудрому уроку:
как ни смотри в зеркальный коридор,
он искривлён, а ты немного сбоку.
И девушки в крещенский вечерок
два зеркала пронизывая взором
всегда не прямо, а немного вбок
уходят вглубь зеркальным коридором.
Гадание, пустой самообман,
наивности, нелепые до смеха:
где камера направлена в экран,
там на экране - серая помеха.
По кругу, повторяясь, разойдясь,
идёт сигнал, но этого всё мало.
Нужна затравка. А обычно грязь
является затравкой для кристалла.
Подумаем, и вынесем урок.
Мир невозможен только в белых розах.
Грязь, мусор, зло, насилие, порок
необходимы, правда, в малых дозах.
Я зря затеял этот разговор.
И мне не в радость быть для вас кошмаром.
Я вынес это знание, как вор.
А вам не надо краденого даром.
не благодарный мудрому уроку:
как ни смотри в зеркальный коридор,
он искривлён, а ты немного сбоку.
И девушки в крещенский вечерок
два зеркала пронизывая взором
всегда не прямо, а немного вбок
уходят вглубь зеркальным коридором.
Гадание, пустой самообман,
наивности, нелепые до смеха:
где камера направлена в экран,
там на экране - серая помеха.
По кругу, повторяясь, разойдясь,
идёт сигнал, но этого всё мало.
Нужна затравка. А обычно грязь
является затравкой для кристалла.
Подумаем, и вынесем урок.
Мир невозможен только в белых розах.
Грязь, мусор, зло, насилие, порок
необходимы, правда, в малых дозах.
Я зря затеял этот разговор.
И мне не в радость быть для вас кошмаром.
Я вынес это знание, как вор.
А вам не надо краденого даром.
Без заголовка
Зачем безумствует народ
и этим мается кошмаром?
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Кругом, ненужное даря,
желают счастья и удачи,
как будто с первым января
и правда, станут жить иначе.
Но я-то знаю наперёд,
что пропадут порывы даром.
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Его привычны вкус и вес,
не мягкий он, но не суровый,
какой мне на хрен интерес
менять хороший год на новый?
На что мне дед-белобород
и елка со стеклянным шаром?
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Пусть он на прежние похож,
не факт, что новый будет краше,
и это форменный грабёж,
и нет спасения от кражи.
Какой придумал идиот?
Каким его подвергнуть карам?
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
и этим мается кошмаром?
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Кругом, ненужное даря,
желают счастья и удачи,
как будто с первым января
и правда, станут жить иначе.
Но я-то знаю наперёд,
что пропадут порывы даром.
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Его привычны вкус и вес,
не мягкий он, но не суровый,
какой мне на хрен интерес
менять хороший год на новый?
На что мне дед-белобород
и елка со стеклянным шаром?
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Пусть он на прежние похож,
не факт, что новый будет краше,
и это форменный грабёж,
и нет спасения от кражи.
Какой придумал идиот?
Каким его подвергнуть карам?
Все: новый год, да новый год,
а мне неплохо жить и в старом.
Без заголовка
Звонок. Я в ванной. Се ля ви.
Уитни Хьюстон в трубке плачет.
Ты спрашиваешь о любви,
а я забыл, что это значит.
Под душем стоя, мокр и наг,
как мраморный фонтанный идол,
я мозг свой каменный напряг,
но ничего он мне не выдал.
Тогда, в сомненьях и в воде,
я так спросил и ждал ответа:
"Любить? Скажи, когда и где."
Но ты, наверно, не про это.
Как хочешь, так и понимай.
Мне ж не понять тебя, хоть тресни.
Поёт Уитни Хьюстон: "Ай
вилл олвейз..." Ох уж эти песни...
Уитни Хьюстон в трубке плачет.
Ты спрашиваешь о любви,
а я забыл, что это значит.
Под душем стоя, мокр и наг,
как мраморный фонтанный идол,
я мозг свой каменный напряг,
но ничего он мне не выдал.
Тогда, в сомненьях и в воде,
я так спросил и ждал ответа:
"Любить? Скажи, когда и где."
Но ты, наверно, не про это.
Как хочешь, так и понимай.
Мне ж не понять тебя, хоть тресни.
Поёт Уитни Хьюстон: "Ай
вилл олвейз..." Ох уж эти песни...
Без заголовка
Я был опять сегодня на пруду.
Он бел, как будет мой посмертный слепок.
Я не решился перейти по льду.
Не холодно, и лёд ещё не крепок.
Пруд на проверку оказался мал.
А в детстве он казался океаном.
Я тут на лодке девушек катал
и не боялся плавать даже пьяным.
Нет, от греха подальше я пойду.
Тут слишком много в памяти зацепок.
Ну так и тянет перейти по льду.
А вдруг, и правда, лёд ещё не крепок?
Без заголовка
Ничего не осталось.
Неужели предел?
Повернуло на старость
вещество наших тел.
Шум врывается в уши,
колют иглы бока,
только крепкие души
не сдаются. Пока.
Им доступен сомненья
очистительный дух,
не насытится зренье,
не наполнится слух,
среди бед и крушений
не закончится путь.
Твёрдость наших решений
не даёт нас согнуть.
За копейку не купишь.
Не поймаешь на лесть.
На-ка выкуси кукиш.
Мы же выросли здесь,
где живут без обмана
только поле и лес,
где не сыпется манна
с бледносерых небес,
где морозная злоба,
среди русских равнин,
где родились мы оба,
а умру я один.
Не построили рая
в этой самой стране.
Очень жаль. Но другая
не обещана мне,
где молочные реки
омывают кисель.
Неужели навеки
между нами теперь
затворённые двери,
нелюдимая власть
и границы империй,
не желающих пасть,
неприступные горы,
Анкара и Пергам,
Дарданеллы с Босфором
и ешё что-то там,
пограничная служба,
маски каменных лиц.
Говорят, только дружба
не имеет границ.
Неужели предел?
Повернуло на старость
вещество наших тел.
Шум врывается в уши,
колют иглы бока,
только крепкие души
не сдаются. Пока.
Им доступен сомненья
очистительный дух,
не насытится зренье,
не наполнится слух,
среди бед и крушений
не закончится путь.
Твёрдость наших решений
не даёт нас согнуть.
За копейку не купишь.
Не поймаешь на лесть.
На-ка выкуси кукиш.
Мы же выросли здесь,
где живут без обмана
только поле и лес,
где не сыпется манна
с бледносерых небес,
где морозная злоба,
среди русских равнин,
где родились мы оба,
а умру я один.
Не построили рая
в этой самой стране.
Очень жаль. Но другая
не обещана мне,
где молочные реки
омывают кисель.
Неужели навеки
между нами теперь
затворённые двери,
нелюдимая власть
и границы империй,
не желающих пасть,
неприступные горы,
Анкара и Пергам,
Дарданеллы с Босфором
и ешё что-то там,
пограничная служба,
маски каменных лиц.
Говорят, только дружба
не имеет границ.
Без заголовка
Случайно задетый контакт.
Сливаются две атмосферы.
Ещё не осознанный факт,
но есть попадание в такт,
и ангелы приняли меры.
Не глядя, берётся рука.
Дошли до второго этапа.
И это уже на века,
внезапно и наверняка
забыта наука пикапа.
Когда против всех заодно,
и общим становится выбор.
Как это назвать, всё равно,
вершина оно или дно,
привычка, рутина, литдыбр.
Коллекция старых обид.
Устали, застыли, остыли.
Под коркой тепло не хранит
застывшая лава. Гранит
стирается ветром до пыли.
Но видно при взгляде назад
реальную плотность тумана,
что было, и что говорят,
деревья, стоящие в ряд.
Как странно.
Как странно.
Как странно.
Сливаются две атмосферы.
Ещё не осознанный факт,
но есть попадание в такт,
и ангелы приняли меры.
Не глядя, берётся рука.
Дошли до второго этапа.
И это уже на века,
внезапно и наверняка
забыта наука пикапа.
Когда против всех заодно,
и общим становится выбор.
Как это назвать, всё равно,
вершина оно или дно,
привычка, рутина, литдыбр.
Коллекция старых обид.
Устали, застыли, остыли.
Под коркой тепло не хранит
застывшая лава. Гранит
стирается ветром до пыли.
Но видно при взгляде назад
реальную плотность тумана,
что было, и что говорят,
деревья, стоящие в ряд.
Как странно.
Как странно.
Как странно.
Без заголовка
О том, что я известный кандидат
на должность президента всей России,
мне снится сон вторую ночь подряд.
Обычно сны какие-то другие.
Я речью грохотал, как в чаще лось,
готовый для решительного боя.
У стариков давленье поднялось.
У молодых - и кое-что другое.
Там все потом голосовали 'за'.
Не обошлось без радостного воя.
И увлажнились у старух глаза.
У молодых - и кое-что другое.
О том, что я известный кандидат
на должность президента всей России,
мне снится сон вторую ночь подряд.
Обычно снятся женщины нагие.
Без заголовка
По лестнице сбегаю резво,
застёгиваюсь на бегу,
я первый вышел из подъезда,
следы оставив на снегу.
Довольно длинная дорожка
мой зафиксировала путь,
не по прямой я шёл немножко,
и косолапил я чуть-чуть.
Отрезки, векторы и оси.
Держаться бы координат.
Так нет, опять меня заносит.
Опять, выходит, виноват.
застёгиваюсь на бегу,
я первый вышел из подъезда,
следы оставив на снегу.
Довольно длинная дорожка
мой зафиксировала путь,
не по прямой я шёл немножко,
и косолапил я чуть-чуть.
Отрезки, векторы и оси.
Держаться бы координат.
Так нет, опять меня заносит.
Опять, выходит, виноват.
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
