Юра, тихою сапою много чего делают, но ни разу не слышал, чтобы выливали.

А у Лермонтова: "Ночевала тучка золотая/ На груди утеса-великана/, Утром в путь она пустилась рано/, По дороге весело играя". Разве может тучка быть золотой, где-то ночевать, путешествовать, играть???
Стихом "всё дозволено" (по Достоевскому)))

Спать надо- качественно!

Вам надо спать, чтоб так писать - как Ким писал и Левитанский... Поверьте, бессонница не сделает Вас вели

Очень красиво, Юра.
Впервые я услышала эту песню на Зимнем Эсхаре 2013 и поразилась похожести текста – не звучанием, не стилем, но содержанием – на стихотворение Чичибабина «Сияние снегов», которым В.Васильев на том же Зимнем Эсхаре открывал пятничный концерт в Чугуеве:
Как зимой завершена
обида темных лет.
Какая в мире тишина.
Какой на свете свет.
Сон мира сладок и глубок,
с лицом, склоненным в снег,
и тот, кто в мире одинок,
в сей миг блаженней всех…
И дальше:
-И в небе ангелы поют, не разжимая губ...
-Та же ли музыка на небесах?..
-Приснись вам, люди, снег во сне…
-Утро, не спеши.
Сон мой неглубок.
Ну, разве не похоже (на первый взгляд)?
Вскоре, конечно, эти стихи отделились в моем сознании друг от друга, и, хотя стихотворение Чичибабина – глобальней, значительней, что ли (цели у авторов, наверняка, были разные), твое оказалось ближе и дороже. Может быть, обращением «милая» ночь – столь редко в твоем творчестве встречающимся, обволакивающим нежностью, погружающим в белую сказку.
Так явственна перед глазами картина: ночь, тишина, медленно падающий снег ложится на дома и деревья. У тебя сказано: «..лики домов и дерев», что придает ночи торжественность, поднимает взгляд читателя по отвесно падающему снегу в высоту, к куполам, к воспетым тобой небесам:
Та же ли музыка на небесах?
То же ли эхо в обители муз?
(эхо, которое дано расслышать тому, кто рожден поэтом), расширяет сознание от сиюминутности к масштабу человеческой жизни вообще:
Вымети добела памяти пыль,
Выбели голову до седины…
к кульминации:
В гулкой тишине
Слышу слово «да».
Не знаю, бывает ли так наяву, но точно знаю, что бывает во сне или на тонкой грани сна и яви, словно после долгой молитвы (здесь мое восприятие, кажется, расходится с задачей автора, ведущего речь скорее о творчестве, чем о вере) как ласковое прикосновение послышится голос понимания и всепрощения (оборачиваясь к Чичибабину - земля простила всех иуд, и пир любви не скуп…). А может - на грани жизни и того, что – там, за чертой, но это «там» отчего-то не пугает, напротив, притягивает, и силишься вернуть мгновение, чтоб вновь коснуться тайны, поэтому просишь утро повременить…
Ах, и эти белые птицы – лебеди, что дожили до холодов – тоже персонажи зимней сказки.
Я слышала и мелодию. Она созвучна стихам, и я нахожу ее прекрасной.