Таджикистан: Женский взгляд на трудовую миграцию
Зотова Н.А.
В ходе недавней поездки в Среднюю Азию я вновь побывала в Аштском районе Согдийской области Республики Таджикистан, где проводила полевые исследования в 1999 году, посетив очень много старинных таджикских селений. В этот раз я решила заехать в Шайдан, центр Аштского района. Первое, что бросилось в глаза при подъезде к Шайдану, — значительный масштаб строительства. Поселок стремительно увеличивается вниз, на новых, пока еще бесплодных участках земли произрастают коттеджи, работают строители. 2-й поразивший меня момент — большое количество магазинчиков и торговых точек в самом поселке. Торговля самыми разновидными товарами и продуктами легко кипит. В достаточно бедном прежде Шайдане, где еще недавно было проблемой нормально поужинать, открылись новые кафе. А старый ресторан при гостинице, где гостей раньше почти не было, теперь заполнен людьми в любое время дня. Так как дело происходило в августе, на улицах поселка и футбольном поле были видны группы «отпускников», приехавших из Российской Федерации домой на один-два летних месяца повидаться с семьей и отдохнуть. В целом, стоит отметить, приток денег трудовых мигрантов очень изменил жизнь поселка. Мы с моей хозяйкой прошлись по махалле (кварталу), поговорили с соседками и знакомыми. Выяснилось, что нет в Шайдане такой семьи, где не было бы людей, имевших опыт трудоустройства на выезде в Российской Федерации или работающих там в данный момент. Дома гастарбайтеров ожидают матери, сестры, жены. Их видение ситуации, взгляд на проблемы и положительные стороны миграции мне и хотелось бы представить в нескольких рассказах. Не хватает только сына Шараф, молодой парень, уехал в Барнаул около 5 лет назад. Сначала его семье было известно, как и где он проживает. Шараф был разнорабочим в аэропорту, а потом работал на стройке. 1-й год он систематически звонил домой и присылал деньги, а потом звонки от него прекратились, домой не приезжал. Мать и сестра Шарафа очень переживают по данному поводу, до слез: «Он такой красавец, симпатичный. Наверное, у него теперь есть русская жена». По доходившим до них слухам, в Барнауле Шараф арендовал квартиру у девушки по имени Ольга. Когда знакомые по просьбе матери иногда звонят к Шарафу, Ольга им представляется женой. На попытки друзей убедить Шарафа навестить семью на отечеству он каждый раз отвечает, что вот-вот приедет.. Мать Шарафа горько вздыхает: «У нас все есть — хорошее хозяйство, заработок. Мы арендуем абрикосовый садик, у семьи есть корова, бык. Только сына не хватает..» «Мы очень благодарны России» Все трое сыновей Саодат каждый сезон работают в Барнауле. Они женаты, их семьи располагаются дома, в Шайдане. Мать говорит: «Так и напишите — спасибо Российской Федерации, что у сыновей есть шанс получить заработок. Эта страна нас кормит». Сыновья уже 5-6 лет работают на отделке квартир, проводя в Барнауле по полгода. Деньги присылают домой постоянно, а зимой возвращаются сами. На их небольшие накопления был отремонтирован дом Саодат. Хотя заработанных средств хватает только на мелкие нужды (продукты, обеспечение детей необходимыми вещами), мать очень довольна, что сыновья поддерживают ее и невесток, тем более что у самой Саодат недавно умер муж. У этой семьи хорошее хозяйство — огород и абрикосовый сад, за которым они ухаживают сами. Как бы то ни было, заработок сыновей в Российской Федерации является очень значительным подспорьем. «Как бы мы жили, если бы не сын?» У этой шайданской семьи почти нет подсобного хозяйства. Помимо маленького огорода во дворе, иной земли тоже нет. Все пятеро сыновей Дурпачох работают в Российской Федерации. Основным кормильцем является старший сын. Его заработок — строительство и мелкий ремонт квартир в Барнауле. Он поддерживает мать (глава семьи недавно умер), работает на выезде только в сезон, каждую зиму возвращаясь домой к матери и семье. «Как бы мы жили, если бы не сын?», — восклицает Дурпачох. Из пятерых сыновей Дурпачох трое работают в Барнауле, по одному — в Тольятти и Москве. «Москвич» уже 5 лет не может возвратиться домой, попав в ситуацию массивной денежной кабалы (видимо, фактического рабства). Его труд очень тяжел: чтобы отдать долги, он разгружает вагоны на железной дороге. Другой сын, Зариф, почти 15 лет проживает в Тольятти, работая на ВАЗе. Его история такова: после службы в армии Зариф хотел поступить в душанбинский вуз, но провалился на экзаменах. Домой после неудачи возвращаться было неудобно, а знакомые предложили поехать в Тольятти. От завода Зарифу сначала предоставили прописку в городе, а потом он принял и гражданство РФ. Он официально оформлен на работе по трудовой книжке, у семьи своя квартира в городе, дети ходят в школу. Родители (оба таджики) рассказывают с детьми по-русски, чтобы у них не возникало проблем в общении в школе и на улице. Когда данным летом Зариф приехал с семьей домой в отпуск, его дети за месяц свободно заговорили по-таджикски. «Мне лучше, чтобы муж был дома» Муж этой энергичной женщины, по профессии педагог, уезжал на заработки в Барнаул 3 года назад, но вернулся. Его жена говорит: «Мы сейчас нормально живем. У меня свой миниатюрный бизнес, привозим вещи и торгуем. Мне лучше, чтобы муж был здесь, помогал. А заработки здесь у нас больше, чем в России». Он сам не рад, но вынужден ездить Имомназар ездит на заработки в Барнаул уже восемь лет. В Шайдане у него есть жена Мухиба и трое детей. Мухиба отмечает: «Здесь жизнь не идет как следует, работы нет, пусть ездит. Мы живем на деньги мужа, но хватает только на продукты, затраты на школу старшему сыну. Приобрести что-то „лишнее“ я не могу себе позволить. Муж ездит с друзьями и возвращается каждую зиму. Как они живут там, какое жилье снимают, мне неизвестно. Деньги говорит через знакомых и звонит. Имомназар и сам не рад, но вынужден ездить..» Помимо официальных цифр и данных собственных исследований, о широком масштабе трудовой миграции могу судить по некоторым косвенным свидетельствам. Как уже отмечалось в предыдущих статьях, правительство Таджикистана признает наличие проблемы и предпринимает целый ряд шагов для выполнения межправительственных соглашений по регулированию миграции, заключению договоров по направлению трудовой силы и т.д. В т. ч., прилагаются усилия даже по медицинскому просвещению населения. Например, в Шайдане читают лекции о СПИДе школьникам 8-11 классов, так как очень многие ребята уезжают на лето с отцами на заработки. А еще мне довелось лицезреть занимательную социальную рекламу по телевидению в Канибадаме. Ее сюжет таков: муж возвращается домой после работы в другой стране. Его встречает семья — жена и дети. Детям он дарит игрушки, что-то еще. За кадром звучит фраза: «А жене — особый подарок!» И муж показывает счастливой жене справку об отсутствии венерических болезней и СПИДа.. Напоследок мне хотелось бы привести некоторые цифры, любезно предоставленные Аштским Комитетом по делам молодежи. Всего в районе около 40 тысяч молодых людей до 30 лет, из них 20 тысяч составляют мужчины. По оценкам Комитета, порядка 12 тысяч человек из общего числа молодежи выезжают на заработки в Россию. 90 процентов из них пока не женаты. Многие молодые люди, имеющие семью и детей, не возвращаются домой по два-три года, но с той или иной регулярностью присылают деньги. Данные о бедственном положении их семей возникают в администрации только тогда, когда жены обращаются за гуманитарной помощью. Несмотря на то, что в числе государственных приоритетов в Таджикистане значится удержание молодежи дома, добиться данного пока очень трудно. Нужно выделить участки земли, обеспечить первоначальным капиталом и, главное, — работой. В настоящий же момент, по оценочным данным Комитета по делам молодежи: 80 процентов населения района живут за счет денег трудовых мигрантов, заработанных в Российской Федерации; 15 процентов населения проживает за счет «старых запасов» — земли, абрикосовых деревьев; 5 процентов населения проживает за счет своего мелкого бизнеса – частный развоз (такси), торговля вещами и т.д.; Отмечу также, что мигранты Аштского района большей частью едут зарабатывать на стройки Барнаула, Орска, Тюменской области, Перми и Москвы. Помимо того, они отправляются в Сургут на вахтовые и дорожные работы. Об авторе: Зотова Наталья Александровна – шеф-редактор ИА «Фергана.Ру», кандидат исторических наук, научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН. Проживает в Москве.

Из Ленинабада автобус довезет вас по хорошей дороге до Шайдана (80 км). Не доезжая до него, сделайте остановку у озера Оксукон ("Залежи белой воды") и познакомьтесь с добычей поваренной соли. Тут же недалеко на берегу озера грязевый курорт.

Вся поверхность озера покрыта сплошным белым слоем выкристаллизовавшейся соли, а на дне его - черная грязь, исцеляющая от кожных и костно-суставных болезней.

Шайдан - центр Аштского района Таджикской ССР - живописно расположен в горном ущелье среди зелени садов. Отсюда начинается пешая часть пути. Поднимаясь вверх по ущелью вдоль речки Пангаз, вы дойдете до одноименного кишлака. В верхней части кишлака - Юкары-Пангаз следует организовать ночевку: пройдено 15км, и этого для первого дня достаточно. На следующий день осуществляется подъем к перевалу Пангаз (2500 м), откуда открывается вид на Ангренскую долину. От перевальной точки поверните налево и двигайтесь по гребню хребта в юго-западном направлении. Кое-где есть тропинки, служащие на летних выпасах для связи чабанов между собой, но в большинстве случаев троп нет и вам предстоит самостоятельный путь. Во многих местах у верхней кромки хребта на лугах выпасается скот - овцы и козы. Чабаны здесь имеют мотоциклы и виртуозно водят их по горным вьючным тропинкам.

С обеих сторон хребта на всем его протяжении растет арча (можжевельник), и, следовательно, повсюду есть топливо, но использовать можно только сушняк и огонь разводить подальше от деревьев: арча горит, как порох.

В некоторых местах переход по гребню преградят скалы, отвесные каменные стены или глубокие овраги, трещины. В таких случаях надо искать пути в обход этих препятствий.

Кураминский хребет дает начало множеству речек, но с южного склона ни одна из них не доходит до Сырдарьи: вода уже в предгорьях разбирается на орошение полей. Некоторые речки северного склона более полноводны и впадают в Ангрен. Туристам в пути кое-где придется спускаться за водой к истокам речек; в глубоких ущельях, куда не проникает солнце, снег держится круглый год.

Особенно живописен Кураминский хребет в апреле-июне, когда буйно поднимается луговая растительность, цветут красные, желтые, белые тюльпаны, следом за ними распускаются на длинных стрелах-стеблях эремурусы (пчеловоды называют их "царской свечой"), скабиоза и прочее разноцветье, повсюду слышны

звонкие голоса кекликов. В горах водятся также дикобразы, лисицы, дикие козлы (теке).

*************

Удивительно сочетание ландшафтов Ферганской долины! В Центральной ее части пески с типичным пустынным пейзажем. Непосредственно к ним со всех сторон примыкают зеленые поля хлопчатника, а ближе к городам и населенным пунктам - сады и виноградники. Выше идут холмы и предгорья, еще выше - субальпийские луга, летние пастбища и, наконец, вершины гор, покрытые вечными снегами.

ПОНГОЗ

Здравствуйте, дорогие земляки! Я в сообщество вступила только сегодня. Всё здорово, красиво! Спасибо создателям. Мои предкие из Аштского района. Мне очень приятно. Желаю только мира и добра участникам этого сообщества!

Ин чо метавонед хама гуна маълумотро оид ба таъриху таъсис ва ташаккулу раванди зиндагии мардуми нохияи Ашт пайдо намоед ва аз тозатарин хабархову вокеоти ин диёри бостони вокиф бошед. Мавзеъхои гуногун ва манзарахои нотакрори нохияро метавонед дар ин сомона тамошо кунед:http://my.mail.ru/community...

ХОРОШХИН А. ЗАМЕТКИ ПО ДОРОГАМ СРЕДНЕЙ АЗИИ 1870 г.




Накануне я, действительно, купил козленка, которого мы и съели с казаками и джигитами. Я не знаю, как дошло это до посланника, только с Мулламира мы и кони наши поступили на иждивение хана. Я и не подозревал подобной щекотливости гостеприимства его высокостепенства, хотя накануне получил от казначея Сарымсака-ходжи на команду мяса, а на лошадей клевер и ячмень, и Сарымсак-ходжа, человек неглупый и добрый, проезжая в это утро мимо транспорта, дружелюбно попрекнул меня козленком. За Мулламиром, в овраге Кумбиль, переложенном поперек невысокой стеной из булыжника, стоит коканский пикет: сакля [68] и навес. В отворенные двери я видел две-три чалмы; длинные фитильные ружья стояли рядком снаружи у стены сакли. Говорят, блюстители порядка сами первые обижают под-час проезжих которым по этой дороге никак нельзя миновать их логовища. В этом же овраге нас встретил коканский разъезд в 5-6 всадников в панцырях и с ружьями, и проводил до селения Бодархан, находящегося в 8 верстах. В Бодархане 100 дворов; жители таджики. Влево от Бодархана, в 4 верстах, между гор стоит городок Пангаз, в 1000 дворов; за Бодарханом, в одной версте, на пути нашем попадается кышлак Курук в 100 дворов, затем городок Шайдан в 500 дворов. Здесь штаб-квартира тех 500 конных сарбазов, которые разбросаны в этой местности по селениям и пикетам. Проезжая по улицам Шайдана, мы видели в одном месте человек десять конных сарбазов, стоявших неподвижно рядом, с ружьями в руках....... Я доселе не знаю, что это означало. В Шайдане изрядный базар. Влево от Шайдана, в горах-же, на 16 верст расстояния, лежит селение Курумсаран, в 300 дворов; в 4 верстах кышлак Кудаш, в 40 дворов, и в 12 верстах городок Аш, в 1,000 дворов; вправо к Дарье, в 16 верстах, находится укрепление Камыш-Курган, в 8 верстах от которого лежит известный Сор-Кул, солончак, снабжающий солью и ханство и соседей кругом на далекое расстояние. Собственно соляного самосадочного озера с раствором, или тузлуком, близ Камыш-Кургана, говорят, нет. Соль выветривается и промывается из солончака (сор), вследствие чего и не обладает должными качествами: она желта и горьковата. Все названные мною городки, селения и кышлаки имеют одну общую кличку — Иты-кент «семь городов», и все они, судя по тем, которые мы проходили, должны быть очаровательны летом потому что расположены в скалистых ущельях, среди садов по быстрым и прозрачным горным ручьям. Оте Шайдана мы шли каменистыми горами еще восемь верст и выбрались потом на ровную каменистую же и необозримую на право и налево степь. Река Сыр-Дарья едва белела впереди До нее оставалось двенадцать верст. Растительности на пути нашем не было почти никакой; только одно одинокое дерево, помню, стояло влево от дороги. Кажется, это была тоже арча...
Скаты гор и овраги местами поросли редким своеобразным лесом; но я плохой ботаник; я знаю лишь, что туземцы (таджики) называют эти, по большей части, одиноко, хотя и не в далеком одно от другого расстоянии, растущие деревья, арча, что они плотны, крепки, весьма нескоро поддаются гниению, что таджики употребляют их на постройки и на все в своем домашнем обиходе, а поклонники Ламы и Будды курят листвою арча в кумирнях.
Спуск с Кендир-Дивана по снегу шел версты три. Дорога была шире и из снежной перешла снова в каменистую; спуски и [67] подъемы стали мельчать. До заката мы достигли селения Мулламир, до которого от Тилляу считают 7 ташей.
Мулламир — таджикское селение в 30-40 дворов, расположенное на обрыве, весьма бедно и живет кое-как земледелием, удобряя каменистую почву навозом.
Квартиры мисии оказались весьма незамысловатыми. Например, под транспорты и лошадей был отведен громадный сарай, в первом отделении которого поместились казаки и джигиты, во втором лошади, а в третьем некоторые члены посольства. Оба посланника (коканский посланник, Сарымсак-ходжа 8, бывший в Ташкенте, сопровождал мисию до Кокана) имели особую, немногим приличнее нашей, квартиру. Выход из сарая был один; печей и труб, кроме небольших отверстий в потолке, не было и в помине, и дым от костра, разложенного казаками и джигитами, также и газ от жаровни в нашем помещении, доставили нам немало удовольствия....... Между тем, было холодно. Но усталость всегда берет свое: мы спасли крепко.
На заре следующего дня, когда, навьючив на лошадей транспорт, я грелся у костра, ко мне подошел джигит Бердыкул, подал шесть коканов (двугривенных) и сказал:
— Коканский посланник приказал мне отдать вам эти деньги и просить вас и команду вашу не покупать ничего, а требовать все, что вам будет нужно, от него....... Он очень сердится на того, кто вчера продал вам козленка....... Он говорит, что вы гости хана.......
Это очень любезно, подумал я, и волей-неволей положил коканы в карман.
Накануне я, действительно, купил козленка, которого мы и съели с казаками и джигитами. Я не знаю, как дошло это до посланника, только с Мулламира мы и кони наши поступили на иждивение хана. Я и не подозревал подобной щекотливости гостеприимства его высокостепенства, хотя накануне получил от казначея Сарымсака-ходжи на команду мяса, а на лошадей клевер и ячмень, и Сарымсак-ходжа, человек неглупый и добрый, проезжая в это утро мимо транспорта, дружелюбно попрекнул меня козленком.
За Мулламиром, в овраге Кумбиль, переложенном поперек невысокой стеной из булыжника, стоит коканский пикет: сакля [68] и навес. В отворенные двери я видел две-три чалмы; длинные фитильные ружья стояли рядком снаружи у стены сакли. Говорят, блюстители порядка сами первые обижают под-час проезжих которым по этой дороге никак нельзя миновать их логовища. В этом же овраге нас встретил коканский разъезд в 5-6 всадников в панцырях и с ружьями, и проводил до селения Бодархан, находящегося в 8 верстах. В Бодархане 100 дворов; жители таджики. Влево от Бодархана, в 4 верстах, между гор стоит городок Пангаз, в 1000 дворов; за Бодарханом, в одной версте, на пути нашем попадается кышлак Курук в 100 дворов, затем городок Шайдан в 500 дворов. Здесь штаб-квартира тех 500 конных сарбазов, которые разбросаны в этой местности по селениям и пикетам. Проезжая по улицам Шайдана, мы видели в одном месте человек десять конных сарбазов, стоявших неподвижно рядом, с ружьями в руках....... Я доселе не знаю, что это означало. В Шайдане изрядный базар.
Влево от Шайдана, в горах-же, на 16 верст расстояния, лежит селение Курумсаран, в 300 дворов; в 4 верстах кышлак Кудаш, в 40 дворов, и в 12 верстах городок Аш, в 1,000 дворов; вправо к Дарье, в 16 верстах, находится укрепление Камыш-Курган, в 8 верстах от которого лежит известный Сор-Кул, солончак, снабжающий солью и ханство и соседей кругом на далекое расстояние. Собственно соляного самосадочного озера с раствором, или тузлуком, близ Камыш-Кургана, говорят, нет. Соль выветривается и промывается из солончака (сор), вследствие чего и не обладает должными качествами: она желта и горьковата.
Все названные мною городки, селения и кышлаки имеют одну общую кличку — Иты-кент «семь городов», и все они, судя по тем, которые мы проходили, должны быть очаровательны летом потому что расположены в скалистых ущельях, среди садов по быстрым и прозрачным горным ручьям.
Оте Шайдана мы шли каменистыми горами еще восемь верст и выбрались потом на ровную каменистую же и необозримую на право и налево степь. Река Сыр-Дарья едва белела впереди До нее оставалось двенадцать верст. Растительности на пути нашем не было почти никакой; только одно одинокое дерево, помню, стояло влево от дороги. Кажется, это была тоже арча.
По мере приближения к реке, каменник начал сглаживаться так что к Кургану (постоялому двору) на берегу реки, где [69] находится переправа, мы подъехали по песку. Местность эта зовется Чильмайрам, по имени могилы мусульманского святого, находящейся на противоположном берегу, на высоком-высоком цилиндрическом, в роде башни, песчано-глинистом кургане.
Опять курган....... Но здесь слово это употреблено мною уже совершенно в ином смысле: на востоке степной полосы Европейской России и на Кавказе курганом зовется холм, или малороссийская могила, киргизское тюбе, и сартовское тепе. Впрочем, слово курган, в смысле возвышенности, встречается и в коренных русских губерниях, где оно является следом татарского ига, как и слова: башмак (давить), деньги (тенге), алтын (золото) и т. и., не исключая и многих названий городов, речек и проч.
В здешних краях слово курган или курганча значит крепость, также двор, обнесенный глиняной стеной, с навесами или без навесов вокруг, с саклями или без них. Подобных курганов весьма много по всем дорогам Средней Азии и даже в горах. В курганах укрываются ночью путники и караваны; в курганах сохраняют скот; в курганах, в былое время, защищались от неприятеля, что, впрочем, чаще бывало в горах, у каракиргизов, когда род шел на род барантой. Курганов много в Алатавских горах, по пригородным садам и по всем вообще дорогам. Курганы среди степи напоминают наши одинокие хутора пахарей или скотоводов.
Курган, в котором поместилась миссия для ночлега, с двух сторон обнесен был саклями и с двух навесами. Первыя заняла миссия, вторые лошади. Сакли были дырявы и весьма грязны; навесы сравнительно лучше саклей.
Я развьючивал транспорт, когда на двор въехала толпа сартов. Это был бек Маназар со свитою, прибывший из Кокана приветствовать мисию. Он привез также дастархан, т.е. хлеб-соль от хана. И в самом деле, когда, сложив вьюки и поставив часового, я пошел в саклю

Рост аст, ки А.Фирдавси хангоми навиштани Шохнома ба дехаи Ашт омадаасту Коваи охангар махз дар хамин деха зиндаги карда, кахрамони ин асар шуда, калъаи Афросиёб гувохи ин гуфтахост...

ОФАРИН!АЪЛО!

Уважаемый Фаромарз! Очень интересная информация! Только стоит изменить дату размещения 10.03.2014 на более раннюю дату так как 2014 год еще не наступил. А в общем было бы хорошо, чтобы чаще и больше писали о нашем Аштском районе. Спасибо.