Откройте свой Мир!

Послушай, друг. Я скажу тебе что-то очень интересное, друг. Ты думешь, ЧТО УМЕН? ТЫ? УМЕН? Не смеши меня! Ты не умен, друг. Более того. Ты ничтожен!В тебе нет ничего человечного. В тебе умер человек. Давно, и прочно. Остался зверь. В тебе нет ни добра, ни чувств, ни любви. Ты живешь по рассписанию.Работа - дом,работа - дом. Таких ка ты, миллионы. Такие как ты никому не нужны. Хотя нет, нужны. Ты кому- то нужен, друг! Слышишь? Сказать кому? А хотя, зачем? Ты ведь прочтешь, ничего не поняв. Ты уже состоявшийся человек. Да? Ты ТАК думаешь? Да? Да. Да, возможно, и так. Но ты ничего не добился. Ты - свинья, жрущая отбросы, которые тебе дают хозяева. Но ты не виноват, ты так воспитан обществом. И здесь нет твой вины. Тебя травят! Очнись! Будь человеком! Живи! Радуйся! Чувствуй! Я скажу тебе, кому ты нужен! Всем, всем, и никому в этом огромном, добром, и безжалостном мире! А как ты нужен и в каком из миров ты живешь, решать тебе! Внеси себя в мир! Ты живешь в мире! Так позволь стать миром для кого - то еще! Будь миром для кого - то! Все возможности перед тобой! Так используй их, друг! Живи! Радуйся! Чувствуй! Я пишу это, не для вашей оценки, не для комментариев, и не для споров. Мне плевать на оценки и комментарии. Я хочу донести до вас все что чувствую, хочу зашевелить ваши души! Не сердитесь за дерзкие слова.. Живите, это не всем дано! Я пишу свой крик отчаянья, крик души! Будьте миром для кого - то!

Кто-то из великих ученых
сказал, Слово-ложь, Мысль-истина, грешно не поверить. Но почему, скажите звуки
Мууу, Они так часто себе противоречат несуразно. Постоянно мучают, терзают,
просто какой-то коловорот мыслей в природе, порой в виде Редиски или пареной
Репы, которую так трудно бывает вытащить на белый свет и поглядеть на нее со
всех сторон и изнутри тоже.


 


Мысли порхают, прилетают и
улетая бьются, как ночные Мотыльки стремясь к свету, натыкаются на подслеповато
освещенные вот эти стены, в этом лабиринте нор моей Медведки, пока, в конце концов,
не сгорят в той или иной Вашей лампадке.


 


Мысли вылезают откуда-то
несусветные и долго бродят как белые жуки Единороги, беспрестанно рыщут
блестящими и ненасытными хищными ЖужеЛицами, порой приходят в неурочное время и
катят свой навозный шар, священным жуком Скарабеем. Независимо от того, хотим
Мы этого, или нет, жалят, как чёрно-белая в полоску жизнь, бескрылая оса-Немка
или, беспрестанно молятся, качаясь на тонких ножках из стороны в сторону
лупоглазым Богомолом, боясь потерять последнюю надежду.


 


Довольно часто мысли-жуки,
даже будучи пойманными расправленными и наколотыми, продолжают свой безумный
путь на месте, естественно, относительно только вот этой, этой уже несколько поржавелой
и погнувшейся от времени моей энтомологической булавки. Именно поэтому Они и
появляются и, будут появляться вновь и вновь в той или иной коробке на Ваших
Ушканьих островах, Вашего глубокого, бездонного или мелководного Байкала.


 


Мысли просто переползают из
одной энтомологической коробки жизни в другую, порой незначительно меняя
внутренний генотип, и до неузнаваемости внешний фенотип и нет никаких сил,
удержать их, ни мужских, ни женских. Мало того, некоторые, постоянно меняются
как хамелеоны в зависимости от настроения и изменения окружающей среды твоего
или своего старого или нового места обитания. А когда поймаешь совершенно новое
насекомое, или соберешь новую коробку мыслей, или просто посмотришь, чьи не
будь старые коллекции коробок – книг. Из-за этого все они по-новому заискрятся
и изменят форму содержания, заиграют всеми цветами радуги, ну как живые, только
что пойманные, хотя они собраны, наколоты, расправлены и высушены давным-давно,
особенно если это очень старые или заимствованные приобретения, взятые у других
коллекционеров прошлых поколений.


 


Одно и то же насекомое может
быть злым и добрым, в зависимости от освещения, и даже нежно бархатным от
смешанных чувств покрывшей его плесени или застарелой пыли. Если его по новой встряхнуть
и вставить в другую коробку, её коленкор и все, ранее собранные насекомые
изменятся до невообразимой глубины. Как будто бы собрал совершенно новую коллекцию
жизни, а если изменить фон самой отдельной коробки, можно и потеряться в этой
бесконечности различного значения символов, в виде этих пойманных и засушенных
насекомых.


 


Довольно часто встречаются
обычные серые комнатные мухи, с лижущим ротовым аппаратом, и вдруг к седой
осени они начинают нещадно кусать. Поймаешь, что за черт?, а у неё уже не
лижущий, а колюще-сосущий ротовой аппарат и бессмысленно спорить с ней, ведь
спор в данном случае – это только выяснение отношений бесплодных и только!


 


Есть насекомые, которые
необычайно прекрасны и понятны в жизни, а высушенные и наколотые блекнут и
сморщиваются, становятся какими-то скучными, чтобы показывать их, и если
оставляешь в этой коллекции, спичечных коробков под стеклышком, то только как
ассоциации с тем периодом, когда они были пойманы. Но могут впоследствии так
измениться, что диву даёшься.


 


Как истинный кочевник – натуралист,
постоянно еду куда-то в этом сне жизни за новыми приобретениями, напевая песни
о себе и о том, что мнимо, вижу вокруг и внутри себя и пытаюсь понять, что вижу
в этой мнимой реальности окружающего меня мира.


 


На "старом Кобыле"
в душе, с мечтой в поводу, я еду в эту Монтану, козлов, овечек и мысли везу, с
похмелья от прошлого пьяный, башка как бидон, в которой чертям тем варили
самогон. Протерлись старой памяти джинсы на мне, Осёл мой в дерьме и Кобыла в
дерьме, верёвкою к кольту привязан мой ствол, а шляпу ту съел, этот, ненасытный
Осёл.


 


Там, в моей Америке чавой-то
не то, стреляют, не зная, куда и во что, недавно у старого БИЛЛА быка, убили
только за то, что не дал молока! Еей, Эхей, Эхей, Эхей.


 


На Дальнем Востоке есть
Большая Роша, где жизнь удивительна и хороша, чавой-то там сеют, чавой-то куют
и джинсы по новой в колхозах дают. По новой дают.


Я в свой Госдепартамент
письмо напишу и визу спрошу, чтоб проехать в эту Рошу, продам это Сранчё, куплю
пароход, отчалю отсюда на Дальний Восток. ЕЕ, ЕЕЕЕ.


 


На старом Кобыле с Ослом в
поводу, я еду в Монтану, овечек везу, с похмелья я пьяный, башка как бидон, в
котором чертям тем варили самогон. Протерлися, вдрызг, старой совести джинсы на
мне, ведомый Осёл мой в дерьме и душа в том же дерьме, верёвкою к кольту привязан
мой ствол, а шляпу ту съел ненасытный Осёл.


 


На Дальнем
Востоке есть большая Роша, где жизнь удивительна и хороша, чавой-то там сеют чавой-то
куют и джинсы по новой в колхозах дают, по новой дают.


Билл, посмотри-ка у своей родной
Кобылы под хвостом, нет ли там жемчуга? Нету Сэм. Вот и мне думается, откуда бы
ему там взяться? Наверное, этот рассыпанный жемчуг твоего ненасытного Осла, не
так ли Сэм-Билл? Ты только это обязательно проверь Сам и не позволяй это делать
другим за Себя. И слышится в ответ, детский лепет; Сеёк а Сеёк помай мне этого
большёго и блестящего жука, у меня каёбка для него есть.


 


Постоянно ловлю одно и тоже
насекомое разной формы, окраски и приспособляемости. Поймаю, а расправить ну не
как не могу. Как будто бы человек мыслящий, прямо ходящий называется, бывает с
хвостом и без, с абсолютным отсутствием аллометрически взаимосвязанного c этим
интеллектуальным дарованием, есть даже ему научное название по латыни, но что
от этого толку, от одного только, названия по латыни.


 


Как истинный коллекционер,
собираю все и заимствую насекомых у других и если очень заинтересуют, оставляю
у себя в коллекции, и по прошествии какого-то времени уже просто не в состоянии
отличить их от своих. При этом, что естественно, могу расправить не так, как
было поймано и расправлено у предыдущего хозяина, просто становятся родные и
всё тут.


 


Собираю всё, что только
может пригодиться, для оформления моих коробок, камушки приглянувшиеся,
тряпочку, ручеёк там или берёзку чахлую – корягу, что зазря валяться, авось в
хозяйстве заядлого коллекционера пригодится!? Коробки мыслей конечно от этого
всего, больше становятся похожими на "друга моего друга Гульбария"
или какой-то зоотеррариум с рептилиями "кто кого съест". Иногда получается
слоёный и пышный пирог с тараканами, по известному всем французскому рецепту. И
если вдруг он, по каким-то независящим от меня причинам жизни, кому-то, не
понравился или плохо воспринимаете, что ж, это говорит только о том, что есть
на белом свете желудки разной конструкции; травоядные, всеядные и плотоядные.
Всё дело, понимаете ли, в ферментах и извилинах желудка – у одних их много, у
других не хватает, у одних такие, у других сякие, плоские или выпуклые. И есть,
конечно, среди Нас и паразиты, у которых вообще его нет и даже этих
расщепляющих или синтезирующих ферментов, но ведь зачем-то они существуют
здесь, вокруг Нас, так что винить некого?! Но кто-то ведь Их уродил и воспитал
такими убогими среди Нас?! Ведь Маугли же родился по существу обычным, а уж
только потом, среди именно волчьей своры озверел.


 


Довольно часто встречаются
беспрестанно скачущие мысли – блохи. Которых приходится суетливо ловить
пачками, распределять и сразу наклеивать на разноцветные треугольники
правильной формы, пока не разбежались, и уж потом, наколов треугольник с
блохами на энтомологическую булавку, надо быстро, быстро, засунуть их в ту или
иную коробку, что уже само по себе безразлично в какую именно. Ведь главное
только все это скачущее успеть поймать, распределить, наколоть, расправить и
определить! А уж будут ли на все это смотреть с омерзением, любопытством или
любоваться всем этим, это уж само последнее дело, в общем-то, не особо
интересующее по истине настоящего, увлеченного, этим или тем коллекционера.


 


Ещё есть какие-то Вирусы,
живущие в моём стареньком компьютере, постоянно вмешивающиеся и искажающие весь
смысл, своими генетическими микро, макро и мега мутациями. Занимаясь своей, известной
только им, безумной комбинаторикой. Делают многомерным, неподдающиеся
конкретному определению системы в моей собственной систематике окружающего меня
Мира. Постоянно пляшут, то запятыми, то насмехаются дефисом, то глотают и
плюются буквами, предлогами, рвут мне все связки и сухожилия в моей собственной
систематике окружающего; мелкие буквы делают большими, большие – маленькими,
придумывают какие-то суффиксы, приставки и окончания или вставляют такое, что и
не снилось наяву вовсе.


 


Конечно, коробки мыслей от
этого всего получаются не совсем Академическими, понимаете ли, Мы Ваших
семинарий, медресе и синагог не кончали, Мы практики-натуралисты и все привыкли
щупать своими собственными руками и мозгами. Так что извольте не гневаться, все
собираем только для души и показываем для неё одной, из другого уголка
мироздания, для неё, а ему-то, ненасытному Ослу, это зачем?, что ему жвачному,
больше всех надо, что ли?


 


На том остаюсь Ваш отставной и покорный слуга, в чём с благоговением и
подписуюсь










Энтомологическая коробка собрана, продезинфицирована, застеклена и
упакована

                          «СЫЧ»                                  повесть
___________________________________________________________________

                                                     вступление

    Всё! Это скорее всего последние мгновения его жизни. Над головой ярко-голубое  без единого облачка чужое небо. И такое же чужое солнце. Оно поливает всё живое кругом безжалостными лучами, словно хочет превратить в хорошо прожаренные котлеты.
    Пару месяцев назад при штурме стратегической высоты под кодовым названием «Зуб», разведрота потеряла двенадцать человек. Но всё-таки высоту взяли. Неделю назад, следуя политике национального примирения, объявленной президентом Наджибуллой, пришёл приказ передать её наджибовцам. Зачем? Непонятно. Ведь было яснее ясного, что непримиримые вышибут их оттуда, как пробку из бутылки, что и произошло два дня назад. 
    Разведвзвод под командованием  старшего лейтенанта Сычёва  после полуторачасового боя вновь овладел высотой и упорно удерживал её. Главное- продержаться до подхода «вертушек» с подмогой. Одному долго не продержаться. Последняя предпринятая «духами» атака, унесла жизни остатка взвода. В запасе есть несколько драгоценных минут жизни, пока эти «дети гор» готовятся к очередному штурму. 
    Огрызок карандаша. Блокнот. Нужно успеть написать последнее письмо. Хочется верить, что этот последний крик души дойдёт до родных. Граната уже подвешена к поясу за кольцо, усики чеки разогнуты. Но где «вертушки»? Где обещанная подмога?
    Резкие гортанные выкрики прервали короткую передышку. «Духи» ещё не знали, что он один и шли осторожно…
   [ Читать далее... → ][ Читать далее... → ]

 
РАЗЛУКА.Моему любимому посвящается..
.  
 
Сколько мне с тобой в разлуке быть?
Долго ль мне ещё на расстоянии тебя любить?
Что бы я ни делала, помню о тебе.
Засыпая, просыпаясь думаю не о себе.
Когда же ты преодолеешь этот путь?
Мы сможем от разлуки наконец вздохнуть.
Так трудно быть с тобой на расстоянии.
И всё ли хорошо с тобою?-быть в незнании.
Я счастлива! Я знаю что люблю.
И Бога за твою любовь благодарю.

ЗАВЕТНАЯ МЕЧТА.  
 
Есть заветная мечта.
Быть любимой. Навсегда!
Вместе друг друга любить.
Вместе нашу жизнь творить.
И стать вдвоём единым целым.
Быть вместе и душой и телом

                                         **********
Какие жизненные силы должна иметь всегда я милый?
Какой же тяжкий мне урок,наносит жизненный парок....
Как трудно быть одной всегда,
Вся жизнь уходит в не куда.
Все дни мои летят как птица подстреленной стрелой убийцы.
Но верю я в тебя родной,ты сделаешь меня счастливой,
Ты дашь мне жизненные силы,решишь тяжёлый мой урок....
Да ответ на все вопросы ты одиночество убьёшь,
Плохие дни перечеркнёшь,с хорошими ко мне придёшь.
С тобой плохое я забуду.и в счастье жить с тобой я буду,
И к жизни ты меня вернёшь,конечно если стих поймёшь!))))))))))
                                        ************
  Автор.Виктория Николаевна Январская.

Числа здесь вместо глаз,
Мысли здесь вместо нас –
Только в этом сейчас
Мы рисуем, любя…

Нарисуй мир собой,
А потом – удивись,
А потом улыбнись –
Так устроена жизнь.

I. Один чародей полюбил мастерицу масок.
Оказалось, он любил не её, а лишь очередную маску, которая была искусно соткана с единственной целью: заставить влюбиться, а позже в раба превратиться.
Но под взглядом колдовским маска быстро разрушилась.
А её владелицей оказалась лживо-слезливо-жалостливо-мстительно-пугливой.
«Вот и вся сказка, - сказал чародей, добавив, однако, очень важную деталь: Хуяки!»

II. Волшебная башня стояла на краю моря.
Легенды бродят по пескам, оставляя следы, что, мол, башня сия цепляла небеса своей когтистой лапой и делала вот так: «цап, цап, царап!»
Сотня мудрецов жила там.
Каждое утро они выходили на берег и вызывали красного дракона словами «Кис-кис-мяу-мяу-мяки!»
Красное чудище поднималось с глубины, но никогда не выходил, издалека понять пытаясь, а что же этим мудрым надо?
Однажды ему все это ужасно надоело – он таки вылез на берег, сожрал их всех и прорычал: «Хуяки!»

III. Мораль сей басни такова:
Если проблему нельзя решить – её всегда можно покушать, закончив трапезу волшебным заговором: «Хуяки!»

Поперхнулось. Не выплюнуло. Проглотило. И вновь открыло рот.
Жаль, конечно, что черту девственности можно было переступить только в его чреве.
А розовые очки растворились в желудочном соке вместе с ...

[ Читать далее... → ]

Ты бросила вуаль на спинку стула, когда торопясь уходила,
она небрежно упала, как бы взирая на твою изящную руку,
а ты как будто ей махнула на прощанье.
…хм, и ты совсем забыла про меня в тот момент - что я сижу совсем рядом…
А я пил горячий кофе и увлеченно, и внимательно до мелочей, смотрел
на тебя, на каждое твое движение, на каждый жест.
Меня немного бесило, но забавляла одновременно, что ты одела уличные туфли
и второпях ходила в них по дому....- забавляло, как стучат твои невысокие каблуки
по паркетному полу....ты такая хорошенькая в этих туфлях...думал я ....
Сегодня весь день буду смотреть на эту вуаль, не трогая её, не меня складок
и ждать тебя..

Не гневи посуду! – драконил он твердолобого, хотя сам был оловянный.

- Разве животы бывают мягкими? – парировал другой с ехидцей, застывшей на бирюзовых зубах.

- Ты что, аляповатый, коры берёзовой объелся?! – глюконавтил первый. - Ты посмотри, что эти дитяти под грудью яко кенгурушки носят!

- Глюконавтика – дело тонкое, Петруха. Человечина ведь мягкая дюжеть, вот и употребляют разные алко-наркотические растворы, но даже тогда они её – шупахундру – не имеют, зато она их имеет: раком, да ещё и во все самые жизненно важные органы.
То ли дело мы с тобой, олово моё, мы ведь твердые, как шурупы на крышке саркофага в мавзолее.
Я тебе вот что скажу: пока жизнь ломает об нас свои трухлявые пальцы, пока мышь пляшет на лысой горе со своим медбратом – серым волком, пока киборги наводнили вселенные и выбросили все свои процессоры, заменив их на компьютеры, пока солнце прячется, а мы его догнать никогда не успеваем, - мы будем ставить свою судьбу раком и созерцать, как она – шупахундра – нам отдается!


На этой ноте вдохновенной оловянный солдатик со своим буратиновым другом полезут в коробки, чтобы отойти ко сну.

[ Читать далее... → ]

Он сидел на заднем сидении своего автомобиля. Дорогие швейцарские часы поблескивали в лучах полуденного солнца. В нетерпении посмотрев на циферблат, он с неудовольствием отметил, что при сложившемся положении на дорогах вполне может опоздать на встречу, чего он патологически не переносил. Нетерпение – единственное, что он так и не смог в себе искоренить еще с юношеских лет, хотя и научился умело контролировать.
Софи Роббер
http://www.proza.ru/2011/03...

Маша относила себя к той категории людей, которые закрывают глаза на мораль и собственную совесть, предпочитая не пользоваться такой бесполезной и устаревшей функцией. Если бы ей кто-нибудь сказал, что это низко и неправильно – она рассмеялась бы такому человеку прямо в лицо и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, ушла прочь, и только намного позже, оставшись наедине с самой собой, она бы глубоко задумалась о своей жизни, а может даже и поплакала
Дарий Соколов
http://prozadarii.wordpress...

Ты никогда не задумывалась, что есть в тебе необычного? Что заставило меня почувствовать тебя однажды, сквозь тысячи миль, вдали от всего живого и теплого, что заставляет меня приходить к тебе до сих пор? Люди часто думают, что они одиноки. Безгранично сильно одиноки. Зачастую они даже не разделяют таких понятий, как быть одному и быть одиноким.
Дарий Соколов
http://www.proza.ru/2009/03...

Мне наверное плохо
Мне наверное грустно
И томятся в душе увядшее чувство
Как скисшие маки на горячем окне
Как измученная птица в запертой клетке

Ты не греешь меня
Ты манерно и гнусно
Каждый раз уходишь
И становится - пусто
Как пощечины каждый безразличный твой взгляд
Ты уходишь, не обернувшись назад

И так все недели
...в этом апреле
...и сегодня ...до понедельника
….До которого ….только б дожить

...удивительное множество оттенков - в музыке, живописи, словах ...это заставляет дрожать воздух...содрогает наше воображение.....это такая сеть колебаний -управляя,
которой мы создаём различные образования материи - создаём свои миры

Это не я,это не я
меня возможно нет

Я отрываюсь от земли
Скрипит паркет

И стены разъезжаются
От колыханий воздуха

Я руки расправляю
и хочется кричать

От смерти на волоске
И это не пугает

Я как в большой реке

Где всё мятежно
уплывает -исчезает

И кажется как будто тела нет
Я в невесомости антиматерии

И только электричества секрет
тревожно не даёт покоя

оно дрожит и извивается
Неповторимое и уникальное

Оно мне кажется
над мною издевается
и угрожает оборваться


Так это жизнь моя
Как ниточка дрожит-качается
Под колыханием опасности
ток тихо дребезжит


Электричества секрет
неповторимые скачки
неуловимый миг
и в цельности одной
Покоя нет

Как разгадать тебя
-Электричества секрет?!

* Расскажите о себе?

Мне нравится мясо.
Мой папа был директором мясинного мбината.
Мне нравится, когда куски мяса бродят тут и там, вздыхая и друг в друга соблазняясь.
В конечном счете, каждый из них пожирается землей, небом, огнем, кислотой или другими кусками м’яса.
Каждый кусок источает запах. Иногда это хороший вкусный запах, так что аж плакать хочется, а иногда так смердит, что аж глаза слезятся.
И если запах был особенно особенным (неважно, вкусный или нет) – его запомнят даже после смерти куска мяса его источавшего.

* Вы помешались на мясе?

Конечно, мой мужской кусок мяса зорко возбуждается, когда рядом лежит женский без обертки, но я не понимаю современную костлявую моду.

* Вам нравится мясо с жиром?

Дело не в том, что в Украине сало любят больше, чем мясо.

* Вы украинский вампир?

По легенде, вампиры не сосут сала, а трескают жидкую кровяную колбасу без гречки, поэтому понятие «украинский вампир» – бессмысленно не требует доказательств. Простите, я волнуюсь, ведь когда речь идет о мясе, даже союзы в пропасть вылетают.

* Почему не решена проблема мясинного старения?

О, это самая сложная проблема мясинного мбината. Обычно куски мяса самозаспиртовываются. Кроме того, многие куски самомумифицируются ещё при жизни с помощью современных методов химии, самокоптятся, вдыхая через отверстия различные виды газов, самоподжариваются летом на солнышке или самозамораживаются на новый год, если забывают дорогу домой. Существует множество методов сокращения срока мясинного старения, но самый практичный, доказавший свою эффективность за последние несколько веков, – свинцовый душ!

* Мясинная любовь. Что это?

О, это самый популярный вопрос мясинного мбината. Куски мяса обычно ходят и влюбляются друг в друга, но чаще всего влюбляются в себя с детства. В последнее время стали очень популярными двигающиеся картинки кускиных мясов без фантиков, которые симулируют, что внедряются друг в друга самым возмутительным образом, но, признаться честно, это трудно назвать мясинной любовью.

* Как контролируется и измеряется количество мяса?

В том то и дело, что оно (количество) не контролируется и не измеряется в мегатоннах. Конечно, оно делает вид, что контролируется. Оно пытается измеряться. Оно хочет, оно ноет, но только его попытки также эффективны, как и стадо слонов в гостинице.

*Как мясинный мбинат борется с крысами и другими вредными грызунами?

Честно? Никак! По большому счету, они ведь тоже куски мяса. Только ведут себя совершено невкусным образом. Это не значит, что все другие куски: святые, ведут праведную жизнь и от них всегда хорошо пахнет. Но это значит, что крысы, в отличии от многих других грызущих, ВСЕГДА (подчеркнуто криком) ведут себя совершенно невкусным образом. И заметьте, это не мешает им вместе с остальными попадать на переработку и выходить из конвейера в виде обычной любительской колбасы. Но это мешает, когда их очень много разводится – плеваться много приходиться: Тьфу! Тьфу! Тьфу!

* А кто поглощает колбасу и другую продукцию мясинного мбината?

Сами же куски мяса и поглощают. Или вы думаете, это инопланетяне давятся нашей вонючей колбасой? Неужели вы допускаете мысль, что у них своих мясинных мбинатов не хватает и они летят сюда за тридевять парсек?

*Так вы что, блядь, все каннибалы, что ли?!

Ну зачем же вы так грубо? Мы живем в современном цивилизованном мясинном обществе и питаемся его обычными благами. Да и к тому же, мамонты давно вымерли, охотится больше не на кого, вегетарианцы бродят Кришну. Вот и приходится.

http://www.proza.ru/avtor/djennova
Интересная проза)

Фото сделано Андреем Бутко


Борис Гребенщиков как-то пропел:
Этот поезд в огне,
И нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей,
Пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей.
Пора вернуть эту землю себе.
***

Я даже заплясал, но мне пришлось рассказать свою историю.
Ах уж эта история!
Обложившись книгами, я погряз в ней словно в болоте.
Наступил момент перенасыщения.
От переизбытка кофе и бессонных ночей начало лихорадить.
Кофеварка сломалась.
Приходилось варить кофе по-польски и плеваться от его остатков на донышке.
Приходилось жить вполне обычной жизнью, не подозревая о том, что она уже резко изменилась.

[ Читать далее... → ]

*** Вступление:
Судья страну слонов лишает,
Блестит расстрелянный мундир,
Маньяк мышьяк перемешает,
И выпьет за судьбу и мир.

*** Часть 1.
Максим Савельич — Старшой судья Верховного Суда был председателем на заседании по делу террориста.
Там были: прокурор и обвиняемый с толпою адвокатов, охрана и спецслужбы, секретари и судьи разные сидели для соблюденья протокола, и пресса разная была.
Там много обсуждали, доказывали что-то, но было все, вникая в суть вопроса, не столь уж важно.
Максим Савельич, вдруг, весь этот цирк остановил – поднялся в свой огромный рост и, зычным тенором трубя, он проглаголил приговор:
«Я признаю себя виновным и смертный приговор себе же выношу. Мой приговор конечный и апелляции не подлежит!»

*** Часть 2.
Остап был лучшим сыщиком на всю свою страну. Его медали и награды обвешивали стены мрачных залов, ведь в кабинете сыщика они не помещались.
Но всю карьеру, сколько её помнил, Остап пытался изловить себя за хвост невидимый или найти одну зацепку, чтобы было доказательство своей единственной во всем вины.
И он нашел – он лучший сыщик был.
Хотел пойти, было, к Савельичу, но, как недавно оказалось, тот давеча уже расстрелян по приговору своему.
Ну что же делать, так и быть, – Остап поймал свинца кило, глотая очередь из дула автомата.

*** Часть 3.
Богдан — главврач больницы номер пять маньяком был с пеленок грязных и главврачом пошел служить, чтоб можно было доказать себе свой собственный диагноз.
Сотни замученных людей химическим распятьем, десятки лично он убил без тени состраданья.
Сказал потом себе: «Маньяк – я был, я есть и буду!»
И смерть свою нашел на дне бутылки мышьяка, которую употребил, чтоб вылечить болячку.
А перед этим у него возникло обострение после прочтения статей про жизнь Остапа и Савельича.

***Эпилог:
Никто не скажет сгоряча: постойте, я, ведь, – сам себе судья, я – сыщик самый лучший свой, чтоб доказать свою вину во всем, что я себе творю, ну и конечно – психиатр.

Зима 2120 года. Холодный ветер ударяет в спину, щекоча мои нервы краешками своих невидимых пальцев. Пекинская черная кошка перебежала дорогу и скрылась за поворотом.

Я иду босиком по шершавому снегу на могилу знаменитого генерала, в надежде провести эксгумацию и воскресить его из мертвых.

Моя тринадцатая глава уже была дописана недавно на борту корабля космического флота разведгруппы «Modus Galacticus», которую я когда-то возглавлял.

Если удастся воскресить генерала, начну писать первую.

До могилы ещё так далеко; я даже не знаю точно, где она, но опытному офицеру разведки, бывает, хватает и малейшего намека, чтобы свести обрывочные капли информациии в единую карту и прочертить на ней точный маршрут. Очень надеюсь, что хватит и на этот раз.

Захожу в ближайший заброшенный дом. Чувствую запах моха, а значит мой желудок будет сегодня вечером переваривать его.

Развожу костер, топлю снег и, попивая горячую воду, начинаю читать зашифрованное письмо стоимостью в несколько жизней.

Пометка наверху: «Страница №34 мемуаров генерала М.Е., из дела больного №718 архива Дома Скорби №2353 восточного сектора Земли».

Ниже:

«Сегодня я проснулся ужасно уставшим.

С телевизора доносились голоса, обсуждающие что-то на тему эсхатологии:

« — Каким, вы думаете, будет конец света?

— Не думаю, что он будет вызван третьей мировой войной или ядерной бомбой. Скорее всего, нашу цивилизацию просто смоет струя великана.

— Не могли бы вы пояснить?

— А что тут пояснять? Я ведь говорю, что так уже бывало раньше…»

Когда я спал, за окном скреблись мыши. Они просились погреться в мой дом. Но когда я встал и открыл ставни, – все до единой оказались мертвы, кроме блохи, которая уцелела, запутавшись в волосах самой маленькой мертвой мышки. Увидев меня, она запрыгнула на руку, пытаясь прогрызть кожу своими вопросами:

— Ну и для кого ты пишешь эту историю?

Для стариков и старушек, умирающих от скуки?

Для любительниц сладкой жизни и тепличных огурчиков, которым любы дороги только лишь позитивчики?

А, может, для затвердевающих умов, занимающих свои челюсти приколами, 40-градусным похмельем и крепатурой от порнографии?

Или для тех, кто, с чувством гордого эксгибиционизма, сдирает с себя одежду и кожу, выставляя напоказ свое мясо?

— Нет, — ответил я блохе, – эту историю я пишу для себя! – и раздавил её краешком ногтя, чтобы не донимала больше.

И пусть меня накажут, осудят, оденут на голову очередное помойное ведро с диагнозами – я все равно буду писать эту историю исключительно для себя, – продолжал я доказывать свою мысль уже трупу блохи, без всякой надежды на её воскрешение, — «Бездонная Каша» – назову её.

Я не против каш, они бывают приготовленные с очень хорошим вкусом, но та, что я сейчас вижу вокруг – невкусная, недоваренная, перемешанная с переваренной, из крупы самого худшего сорта и помола, которую, к тому же, сожрали мыши и крысы, но с радостью выкашляли – несъедобная дрянь застряла в горле, чуть не задушив их. Из всего этого современный человек сварил бездонную кашу и решил накормить себя родимого, чтобы, так сказать, справиться с проблемами неконтролируемой рождаемости.

— А почему «бездонная»? –спросил меня в этот момент по скайпу индус по имени Данила из города Тиррупур.

В ответ я послал ему фотографию укрытой одеялом коровы, отдыхающей на улицах Калькуты, комментируя её:

— Понимаешь, Данила, современный человек забыл, что означает – наслаждаться голодом. Ведь только мертвые – уже сыты.
И вот, наевшись, толпы живых трупов ходят по улицам. Им кажется, что они сыты, а каша то – бездонная!
Но проблема не в том, что они просто ходят – они ведь еще и жрут друг друга самым разнообразным и возмутительным образом, чтобы, так сказать, закушать внутреннюю реакцию.

Гоголь встал на минутку из своей могилы, взял у ближайшей оцепеневшей от ужаса девушки мобильный и послал мне смс: «Cморкать-колотить! – Я писал сатиру, а не антиутопию… — не надо было понимать мой прикол столь буквально!»

— «Согласен», — написал я ему в ответ, — «интересно, а что бы сказал на это Сократ?»
Послал смс, но телефон заругался техническим матом, что, мол, не может он, видите ли, передать мое сообщение. Когда перезвонил, какой-то робот пояснил, что в потустороннем мире, увы, абонент Гоголь находится вне зоны доступа сети.

— Сократ бы ничего не сказал, а просто принял ещё раз цикуту! – бросила мне улыбающаяся крыса, забегая в свою нору.
Почесав затылок, насыпал около норки крысиного яда. А потом мне стало скучно сидеть дома и я пошел гулять.

— Почему ты не напишешь сладкую историю про то, как все заебись, как человечество, наконец-то, покорило природу, а все блага цивилизации таперича подносятся на китайском блюдечке? – спросил у меня по дороге какой-то сытый бомж, высовывая свое милое личико из помойки, к которой он пристрастился, как к интернету.

Он был слепой и не видел меня.

Но он прекрасно слышал мой голос:
— Потому что я голоден. А втаптывать в себя бездонную кашу просто не хочу – блюю от неё.

Купил в ларьке газету и прочитал её.
Оказалось, что сегодня ожидался 15-градусный мороз, несмотря на яркое солнце, что элитный центр Киева остался вчера без отопления и что-то там снова прорвало. Может, подумал я, у современной цивилизации всегда прорывает в критические дни и это сразу же превращается в главную новость города, оханья старушек и очередную порцию шуток про мэра Лёню по кличке Космос со стороны злорадных репортеров.

Город жил своей проблемной жизнью – не буду ему мешать, — подумал я, выбрасывая газету.
А в этот момент кто-то выходил на улицу, купался в снегу, а потом загорал в одних шортах на ярком солнце. Мне показалось, что он любил природу, ведь она дает ему голод – настоящий, живой, не прикрытый маскировкой или китайскими шкурами.

Что ж, хватит, мне пора!»



Кидаю прочитанную бумажку в огонь. Он с треском пожирает её, оставляя на моей одежде и волосах копченный запах. Каждое слово генерала очень ясно отпечаталось в моей памяти, и теперь я сижу в глубоких раздумьях. Мертвые мыши, выжившая убитая блоха, Данила из Тиррупуру, Гоголь, Сократ, Крыса, крысиный яд – яркая картина последствий проваленной операции, которую я когда-то проводил в Украине, заиграла в моем разуме всеми цветами радуги. Ещё месяц назад она стоила мне карьеры, пагонов и последней точки, поставленной в тринадцатой главе моей книги. Но это всё – такие пустяки по сравнению с жизнью генерала, которого я после этого потерял. Доживая свои последние дни в Доме Скорби, мой друг попытался описать мне все что смог, чтобы я нашел его и виновников страшной трагедии. Я представляю лица лечащих врачей, которые сочли эту писанину очередным бредом шизофреника, подшивая её в личную карточку «больного». Возможно, и мне очень хотелось бы в это верить, среди них были те, которых вместе с больничной охраной я сегодня навсегда спас от жизни – ничего личного, но мне нужно было очень быстро получить доступ к архиву. Легкая царапина от пули на левом запястье всё ещё напоминала мне про сегодняшнюю операцию.

И вот теперь я с жадностью впитываю каждое слово. Мне все понятно в зашифрованном письме за исключением Киевского Моржа – новый персонаж, возникший за время моего отсутствия в окружении генерала. Непохоже на подчерк кого-то из моей бывшей «Modus Galacticus» — слишком грубо для них, и на местных тоже не тянет. Ещё мало информации, чтобы свести всё воедино. Читаю дальше.

«Страница №35 мемуаров генерала М.Е., из дела больного №718 архива Дома Скорби №2353 восточного сектора Земли».

Ниже:

«Когда рисуешь город на песке, понимаешь, что он уже заражен лихорадкой воспаляющейся узурпации.

Туда заползают муравьи и начинают рыть себе норки.

Один из них кричит: «Я здесь главный хозяин!»

А муравьиха за спиной дергает его за усик-антенну, шепча:

«Ты дурак, а не хозяин! Без моей дырки ты бы вообще не вылез на свет!»

А остальным муравьям, по большей части, нет дела до всех этих разборок. Кто-то роет, кто-то чем-то другим занимается. Но каждый пытается стать хозяином своей собственной норки, которую он так тщательно отрыл, захватил или замуровал. А колода карт с изображением разных начальников уже давно перемешалась на столе судьбы – пойди их там разбери, кто из них главный и за что они отвечают?

И всё так плавно (или не очень) меняется поколение за поколением, пока не показывается настоящий хозяин – тот, кто рисовал этот город изначально! И в этот миг кровавый, все муравьи, невзирая на положения и статусы, вдруг внезапно узнают лицо настоящего босса. Да вот только он их нихрена не узнает, да и город такой ему не нужен больше, поэтому он просто писяет на него, смывая горячей струей всё то, что было так тщательно изрыто и построено. «Судный день за грехи наши!» — будет кричать захлебывающийся муравей, увлекаемый на дно воронкой.

Так обычно и происходит в тот момент, когда мощная волна смывает очередную построенную цивилизацию. Как это называется? Потоп? В Ветхом Завете описан всего один, да и то – последний. А вот дядька Сократ устами Платона поведал, что, оказывается, потопов на земле было довольно много, ссылаясь на таинственные египетские источники.

Чтобы там не придумывали вокруг этой темы, но мне кажется чересчур логичным, что у каждого города на песке должен быть свой настоящий хозяин.

Но город смыт, муравьев нет – и что дальше?

— Да, да, отвечай, — а что же дальше? - нервно спросил меня белый ворон, который сел на забор, чтобы просто послушать.

— А дальше наступает время странников бредущих по пустыне. Именно они начинают писать заново историю отпечатками пальцев своих ног на песке.

Будучи приученными, выживать в тех условиях, где обычный муравей не проживет и дня, они могут жить высоко в горах, в пересушенных пустынях и даже – в вечной мерзлоте. В этих жестких нетепличных условиях они открывают свой сокровенный дар и превращаются в настоящих волшебников.

— Ну а чем тебе современная цивилизация не нравится? Они же тоже живут, где только можно? – зачирикала, вопрошая, стая ласточек, пролетая очень низко над землей.

— Да живут, но только в клетках. Я помню, кто-то кричал: «СИЛЬНАЯ ПТИЦА В КЛЕТКЕ ХИРЕЕТ! СЛАБАЯ ПТИЦА В КЛЕТКЕ ЖИРЕЕТ!»

Понимаете, – я уже кричал кружащим надо мной ласточкам, – уравниловка, ограничивающие законы, запрещающие сильному сворачивать шеи обнаглевшим слабым, лоск мягкой цивилизованности, инструменты, позволяющие горстке умирающих гнобить здоровых и сильных, и много чего ещё – нарушает главные законы природы и, может быть, вселенной – я не претендую на её мудрость. Я только слушаю природу, но мне нужно ещё лучше научиться её слушать!

— «Её слушать! Её слушать! Её слушать!» — это начавшийся ливень разносил эхом мои последние слова, барабаня по земле.

В доме зазвонил телефон. Я забежал туда и взял трубку, в которой оказался голос продавщицы пивного ларька:

— Что же это такое получается? А как же то, что писал Иисус? Нужно ведь помогать больным, немощным и слабым! Как ты можешь говорить обратное? – тараторила мне трубка.

— Мадам, – отвечал я трубке, – Иисус, ровным счетом, ничего не писал! Писали другие люди! Но из того что я знаю: и Иисус, и Будда и многие мудрецы и философы жили в большой гармонии с природой. Это не значит, что они бегали по джунглям голыми тарзанами, прыгали с ветки на ветку и похищали из перепуганных деревень невинных девиц, приволакивая последних за волосы в свои пещеры. Но это значит, что они могли одинаково хорошо жить, как среди людей, так и природы и не бояться последнюю. Конечно, с их способностями, они могли бы жить припеваючи в самых роскошных, как Папа Римский, дворцах, но им это было не нужно. Они ведь исцеляли людей, но делали это ПО-НАСТОЯЩЕМУ! – а не лечили, калеча, как в современной цивилизации. Я не против помощи, но против того, чтобы слабые и больные уничтожали сильных и тех кого можно вылечить в своих лепрозориях.

Я, мадам, – продолжал говорить кашляющей трубке, – пытаюсь представить себе такую картину: лежат в лесу умирающие животные и растения, потихоньку сползаются друг к дружке и принимают закон:

«Преамбула:

Cильные и здоровые больше не будут нам угрожать!

Статьи закона:

0. ВСЕМ ЗУБАСТЫМ И КЛЫКАСТЫМ СПИЛИТЬ КОГТИ И КЛЫКИ!!!

1. С этого момента им надобно сидеть в специальных клетках и чахнуть!

2. Им надобно самим болеть или подвергнуться добровольно-принудительному лечению.

3. И им НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ нельзя мешать больным МЕДЛЕННО умирать!»

И вы знаете, — я продолжал говорить уже молчаливой трубке, – проблема человечества не в слабых, а в том, что сильные им поверили и продолжают верить!

К примеру, ко льву подползает раненная корова, которая напилась и расшибла в лепешку свою голову об стену. Говорит ему, что он, мол, страшный и безобразный и больше всего его безобразят когти и зубы. Убеждает, что с таким видом он сдохнет с голоду. Она предлагает льву выпить, чтобы увидеть свое уродство в кривом зеркале пьянеющего дурмана.
И вот бедный лев, вооружившись напильником и ножницами, спиливает свои зубы и когти.

Спустя некоторое время, он очень удивляется, почему это стадо пьяных и больных коров окружило его и бодает во все части тела – при этом он начинает истекать кровью, не давая сдачи. Он не понимает, почему они срут ему на голову и выстраиваются в очередь ради этого благого дела. Но потом он думает, что это, наверное, из-за того, что он такой безобразный и страдать — его доля! И он открывает клуб помощи болеющим коровам с романтичным для них названием – «Срильвунаголову».

Вы думаете, я шучу, мадам, или играюсь образами? Да я уже десятый год пытаюсь сам отмыться и прийти в чувства!

В трубке молчок — я, наверное, слишком много и резко говорю? Ложу её. Выхожу на улицу, чтобы искупаться в капельках дождя, а они бьют по моему лбу, как по барабану, выстукивая письмецо: «Слушай! Слушай! Слушай!»

Прощай мой друг!»


Вторая страница оказывается объятой огнем и жду пока она догорит. Я знаю, где мой друг и выбегаю из полуразвалившегося дома, чтобы не опоздать. Ботинки, привязанные, к моему рюкзаку, выстукивают сзади какую-то чечетку. Может быть, одену их позже, но пока что холод на бегущих пятках помогает мне предельно сконцентрироваться. Спасибо мой друг, ты оказался слишком умен для них. Почувствуй же меня сейчас и не вздумай делать себе харакири. Поверь, что я бегу к тебе и твое письмо попало в правильные руки не слишком поздно.

***
Спустя несколько дней было 12 февраля 2012 года. Утром в восемь часов у бабушки Марфуши погасла печка. Небольшая беда, поскольку дети вчера приезжали из города и нарубали на всю неделю дров, за что благодарная бабулька испекла им пирог и напоила чаем.


Но в понедельник, как обычно и бывает, Марфуша проспала до самого обеда, поскольку сон был ну просто чрезвычайно интересным. Там она была очень молода и прелестный кавалер, которого не удалось соблазнить 30 лет назад, со сладким стоном вдувал в неё свое семя. Правда, последствия вожделенного «порнографического кинопросмотра» были тоже ощутимыми: в хате стоял такой дубняк, что домашний песик Тузик продрог до самых костей! У него, в отличие от кого-то, не было теплых пуховых одеял, поэтому, бедный шерстяной комочек дрожал, завывая под кроватью, тщетно пытаясь разбудить заспавшуюся бабуху – так он про себя называл свою хозяйку.


И вот, наконец-то, случилось псиное чудо, и, укутавшись в одеяло, «бабуха» вылезла из своей берлоги, поковыляв на улицу, чтобы взять из ящика пачку свежих газет для растопки. Тузик путался с лаем под ногами и слеповатая хозяйка чуть было не споткнулась об него, когда возвращалась на кухню. Послав маленького негодяя по-украински «в дупу лайно їсти», а перед этим – «до дiдька лисого», она скомкала газеты и запихнула их под жерло потухшего вулкана – так она называла потухнувшие утром дрова. Марфуша не могла читать даже с очками, поэтому и не смогла узнать очень важную для себя новость на первой страницы одной из вспыхнувшей газет. А жаль!


Ведь огонь уже успел проглотить не только заголовок «Трагедия в больнице», но и целые предложения интереснейшей статьи: «В пятницу из тюремной психбольницы сбежал сумасшедший убийца-рецидивист. Это уже второй случай за последний месяц, когда…»