Откройте свой Мир!

Не выбираю: либо-либо,
И не прошу - останови
Калейдоскоп своих улыбок,
Калейдоскоп своей любви.

Не запираясь в клетке тесной,
Взлечу, о солнце разобьюсь,
Но только горлице небесной,
Я в небе чистом поклонюсь.

Опередив ветра шальные,
И череду прошедших дней,
Оставлю только остальные,
Чтобы успеть на ветку к ней.

Испепелив закаты, выше
Взметнётся утро, а заря
Взойдёт…И горлица услышит
Лихую песню глухаря.

Любовь не чувствует событий,
Размаха крыл, окраски в цвет…
Глухарь и горлица... Любите,
Иного счастья просто НЕТ.

Темнеет. Влага кроет землю.
Ни ветерка, ни криков птиц...
Я полумрак тот не приемлю,
Здесь у фигур не видно лиц.
Здесь кроны ближе к горизонту,
А дальний край едва рябит.
Здесь только тень имеет контур,
И шорох звёзд полузабыт.
Скупая, грешная рутина,
Открыв осеннее окно
Висит, как будто паутина
И тишина в округе...Но,
Когда прислушаться, местами,
Вчерашним обликом свежа,
Не уставая бродит Память,
Чуть замирая, чуть дрожа.
А вдруг она пройдётся садом!
Дождусь, калитку отворю...
Быть может, обласкает взглядом,
Позволит, с ней поговорю
Ответит - прошлое открою,
Укажет - многое решу...
Оставлю ей свое былое,
И незабудку попрошу.
Вот только чем она обяжет
В такой сумятице теней,
С трудом раскручивая пряжу
Моих, твоих забытых дней.
И голос тих, и слову тесно.
Полуулыбка, профиль, стать...
Шепнула... Суть тебе известна,
А больше нечего сказать.
- - - - - - - - - - - - - -
Но дело в том, что Память вечна.
Светла. Не тяжка для главы.
И обязательна, конечно,
Для нас.... (с поправкою Увы).

Дорога жизни не проста,
Она извилиста, некстати.
Но я уверовал в Христа,
И вопросил о благодати.
Подобный миг неповторим.
Такое может ли случиться!
Ко мне спустился Херувим,
И пожелал остановиться.
Телесно ясен, белолик,
Спокоен, выдержан, и ровен.
Пожалуй, ростом невелик,
Зато не слишком многословен.
Сколь прилетел издалека,
Изведал времени немало,
Но посмотрел не свысока,
А с укоризной, и устало.
Как быть? Я с горечью решил,
Что небесами не отмечен,
Что необдуманно грешил...
Да кто из нас небезупречен.
Ему на исповеди взмок,
Отважно каялся... (изустно),
Но он молчал, мой ангелок,
Кивая ласково, и грустно.
Упал в колени. Нет, не лгу,
Душа наружу, нараспашку.
Готов заклятому врагу
Отдать последнюю рубашку.
Прости, мой ангел, гордеца,
Открой горячее сердечко,
И у всевышнего Отца
Замолви за меня словечко.
Тебя услышат. Не глухи...
Святые братья, правомочны
Пересчитать мои грехи,
И отпустить. Пускай заочно.
Но дух не вник в моё нутро,
Огладил кротко, и печально...
Я из крыла его перо
В раздумье вытащил случайно.
- - - - - - - - - -
Хранитель светлый улетел
В свои неведомые кущи,
Лишь я остался не у дел,
Да к покаянью не допущен.
Нам, грешным, не видать чудес
В порыве плотских увлечений.
Ну, ладно. До своих небес
Он долетит без приключений.
- - - - - - - - - - -
Проснулся. Встал. Услышал звон.
Хлебнул кваску, чтобы не злиться.
Не оглянулся. Вышел вон,
И второпях забыл побриться.

(монолог)
Метель гуляет по слободке,
К ночи попрятался народ.
Пойду домой, и выпью водки
Что не допил за Новый год.
Жаль не с кем вымолвить словечко,
Как говорится, сир и гол.
Сейчас дровец подкину в печку,
Нарежу хлебца, и за стол.
Д-а-а... Табурет не стульчик венский,
К нему не надобно палат.
Так я ведь тоже деревенский,
Что даст Господь, тому и рад.
Вон кот. Раззявился умильно.
Ещё малОй, но в седину...
Я не тужу, живу бобыльно,
Давно привыкший ко всему.
Когда один, порядок в доме,
Куда положишь, там возьмёшь,
Кого стыдится, бабы кроме,
Да нету бабы хошь не хошь.
А ну их! Дай-кось опростаю
Стаканчик хлебного винца,
Чай, с одного-то не растаю
Не побледнею, чай, с лица...
Да я с хмельным-то не в упряжке,
Грешно, тудыть её в дымарь!
К тому, с похмелья, в церкви тяжко,
Где состою, как пономарь.
Эк! Что-то ноне разгулялось.
Поди к весне. Мозжит в боку.
Недолго, видимо, осталось
Топтать земельку старику.
Зароют стало-быть, и знамо,
Что наживал, развеют в пыль.
Крестом берёзовым помянут
И всё, отмучился бобыль.
* * * * * *
Метель и впрямь тужит деревья,
Гудит, незримая, в трубе.
Застыла сонная деревня…
Нет. Огонёк в одной избе.

Волосы цвета соломы
Хочешь потрогать? изволь.
К чёрту цилиндры, я дома,
Как деревенская голь!
Снова берёза на круче,
Банька, телок под окном.
Пахнет навозная куча
Перебродившим вином.
Пара несушек да Мурка
Топчут весеннюю прель.
Дом. У сарая конурка…
Вот и дождался кобель.
Оба мы с ним кобелищи,
Тот и другой лиходей.
Стало быть, здравствуй, дружище,
Всё у нас, как у людей.
Сено, поленница, клуня…
Ох ты! Маманя бежит.
«Господи, ты ли, Сергуня!»
Голос у мамы дрожит.
«Я, дорогая, тот самый
Хват, и крученый, как жгут.
Да не печалься ты, мама,
Люди от зависти лгут.
Козни, да байки не слушай,
Счастлив , что сам от сохи.
Только не мучай мне душу,
Пусть она любит стихи.
Вот и кобель не бранится,
Даром, что выглядит стар,
Лучше пойдём во светлицу
Да разведём самовар.
Выпьем чайку. И винишка
Тоже нальём, не вопрос.
Я тут стихов своих книжку
Вам из столицы привёз.
Батькин поклон, и заботы.
Каялся быть на Покров…»
«Ладно, Серёженька, что ты,
Бога хвалю, что здоров»
«Что мне содеется, младу,
Жжёт, да бушует в крови…
Я поброжу-ка по саду,
Ты лишь родню созови
Нынче весна спозаранку
Вешним нарядом грешит…
А хорошо-то как, мамка,
Тут, в деревенской глуши!»
- - - - - - - - - - - -
Полночь. На птичку-зарянку
Сыч обернулся, как тать.
Слышится где-то тальянка.
Будто зовёт догулять.
Вышел. Ремень, да рубаха,
В пальцах знакомая дрожь.
Это соседка – Натаха...
«Что ж ты так поздно, Серёж?».

В прозрачно-медной капле коньяка
Довольно хмеля с горечью... И сладко...
Присутствует, конечно, шоколадка,
Кружок лимона... Зов... Издалека.

Уныло. Вяло. Грустно. Одиноко.
Душою твёрд, а мыслями размяк....
Всему виною выпитый коньяк,
И вкус лимонного, неправильного сока.

День заскучал. Сколь долго не кружить
Спустился мрак расправиться с углами.
Взмахнула Ночь вороньими крылами,
Чтоб у меня пространства одолжить.

Да заходи, представься маячку,
То бишь свече, с её неброским светом.
Давай с тобой закурим, а при этом
Уж так и быть, махнём по коньячку.

Сними печаль, скинь шорох для отваги
Дай волю гладким, чёрным волосам...
Всё остальное сделаю я сам,
Поскольку вздохи значимы, и наги.

Поскольку нам с тобою суждено
Вкусить плода от строгого запрета
И разорвать оковы до рассвета...
А время ждать... Не главное оно.

Не упрекай в безумии, во лжи.
Ведь нет сейчас бесправия и права...
Там, где течёт коньячная отрава
Лишь голос твой серебряно дрожит.

Не торопи событий вне дорог.
Тот Млечный, Путь безжалостный и мрачный,
Не переносит свет, и дух коньячный,
К которому привычен даже Бог.

Решилась Ночь. Хотя сомнений между.
Коньяк ли внёс волнение во грудь...
Сказалась быть потом... Когда нибудь,
Затем ушла... С улыбкой... Без одежды.
* * * * * * * * * * * * *
Я знаю, что прощая все грехи
Ты не бываешь зла, дерзишь едва ли...?
О чём ещё глаза твои сказали...?
Ах, да...! Заря... Горланят петухи.

Всё позади. И близь, и дали,
И дерзкой юности пора…
Вчера прилёг на сеновале,
И спал до самого утра.
От голосов июньской ночи
Закат сморило. Кто бы знал
Как он давно забраться хочет
Сюда, ко мне на сеновал.
Не обессудь, ныряй в ромашки,
Тут и забыться не грешок,
А перед сном давай-ка бражки
Хлебнём с тобой на посошок….
Сон - перламутровою чайкой,
Туман - сиреневый наряд,
И… Шла девчонка по лужайке
С косой пшеничною до пят.
Простое платьице из ситца,
Глаза, как звёздные огни…
Вот, чтобы ей остановится,
Так нет, махнула: «Догони!».
Так и не понял, что случилось.
Но, с парой дум наперевес,
Бежал, а солнышко катилось
Почти по краешку небес.
Мой дом с околицею рядом,
Её, на том краю села
Туда, туда вишнёвым садом
Тропинка узкая вела.
А вот и заросли сирени,
И ветерок над ними сух.
Здесь ворожит чужие тени
Густой, смородиновый дух.
Здесь мы гадали на закаты,
Клялись до первого луча…
Была любовь? Была когда-то,
Шепнула память у плеча.
Но как пиликала гармошка,
На деревенской стороне…!
Вот я всё думаю, Серёжка,
Быть может помнят обо мне?
Вчера, дурманом сеновала,
Я надышался, и не рад
Что сна бывает слишком мало.
Но, здесь никто не виноват.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
А на реке холодный омут,
А в камышах кукушкин брод…
Жаль только иволги не стонут,
И сон растаял… Так-то вот.

Не отвергаю прошлых тем,
И тех, что будто состоялись,
Где даже дни предполагались
Для исключения проблем.

Блуждают лишние права
По целине бумажной ленты,
Слагая нужные моменты
В совсем ненужные слова.

Черты оттаявших границ
Наверняка, в зелёном цвете
Предполагают ставить сети
На невиновных, певчих птиц.

Сменить бы прошлое на час,
Испепелить итоги буден....
Но голос эха беспробуден,
И прав, в отличие от нас.

Вот так бы взял, да и отверг,
Что изначально в дебри тянет.
А коль грядущее воспрянет,
Не после дождичка в четверг ?

Что лучше долг или презент
От самой маленькой надежды,
Предупреждая, если между
И грех, и истинный момент?

Вот, где свободно поле брани.
Кричи, ругайся, суетись...
Обманешь сам себя, садись,
Покуда ждут чужие сани...

Чудно. Коль свету не померкнуть,
Ни дум, ни птиц не изловить...
Но голос собственный забыть?
Тут даже слов не опровергнуть.

Восстану от смерти,
От жизни восстану.
Но в правде, поверьте,
Бродить не устану.

И пусть до утра
Измываются тучи.
Нет в жизни вчера,
Есть чего-то по круче.

Ломаются копья,
Ломаются пики,
А в пОлыме ночи
Рождаются блики

Неправильных звёзд,
И не нужных чудес
В объятьях берёз,
И смущения без.

Там справа и слева
И тени, и люди...
Где чёрный и белый
В отсутствии судей...

Ну чем нас обяжут
Судеб ордена...
Ведь пришлые скажут:
"Пошлите их На...!"

Так, что мне с той почтой
Из двух половин,
Поскольку отец мой,
И я......СЛАВЯНИН.
- - - - - - - - - - - - - -
А батя мой, РУСАК...Без автостопа
Во все места натягивал Европу...
Скажите, что во мне гуляет хмель...?
Вот шпага дедова. Извольте на дуэль....
* * * * * * * * * * * * * * *
Не упрекайте... Не пишите в суд...
А то ведь не поднимут...Подметут...

Смахнув крылом заката гарь,
Седая птица день склевала.
Не сплю. И чудится январь,
Под белым, белым покрывалом.
Никак забыться не могу.
Ни сном, ни мыслями о вечном,
Как будто снова на снегу
Ищу утерянное нечто.
Осколки месяца горят
Холодным пламенем без лоска,
И тень, от шапки января,
Напоминает чёрный лоскут.
Устал разглядывать судьбу
В угоду правильному Овну,
Да лгать фонарному столбу
О том, чего уже не помню.
К тому же память, как янтарь
Уже просеяна сквозь сито,
И наслаждается январь
Итогом собственного быта.
Не расположен к тайне он.
Но сохранил в себе усталом
Одно из тысячи имён,
Под белым, белым покрывалом.
* * * * * * * * * * * * * *
Не спится. Сказано словцо.
Не жду, не верю, не тоскую.
Зима, январь, и я... Лицо
Твоё
По снегу белому рисую.
https://my.mail.ru/music/pl...

Может, ветры зимние трубят,
Может, память свёрнута в колечко…?
Вот и я не слышу от тебя,
Как обычно, доброго словечка.

Занавешен прежний огонёк,
Только звёзды жалят, будто осы…
Почему так стало…? Невдомёк.
От того и новые вопросы.

А зима, то ластится, как кот,
То метёт к сугробу от сугроба…
Может ты устала от забот,
Или в дом наведалась хвороба?

Может часто утомляет быт,
А в глазах предчувствие немое…?
Жаль, что я сейчас тобой забыт.
Жаль. Но так случается зимою.

Всё, конечно, можно перебрать,
И понять, что просто не успели
Мы с тобою взять, и оборвать
Голос тот, навязчивый, метели.
- - - - - - - - - - - - - - - - -
Рассветает… Инеем шуршит,
Ветерок, как сон, переменился…
Так и быть. Признаюсь от души…
Извини, что я тебе приснился.

Почему ты, говорливый родник
Разгулялся от берёз до ветлы...
Подарила мама сыну рушник
Вышивала его в ночь, без иглы.

Ты подрос, мой озорной тополёк.
Тянет молодость в чужие края
Знаешь сколько в чистом поле дорог?
Да не каждая дорога твоя.

Всё равно тебя не взять-удержать.
Вон, как ты повелеваешь конём!
Доля матери и верить, и ждать,
Да молиться каждой ночью и днём.

Я отдам тебе огонь двух сердец
Что пылает в материнской груди.
Это полымя сберёг твой отец,
Вот и ты его всегда береги.

А займётся лишь беда над тобой,
Злые умыслы возьми в оборот ...
Возвращайся... Хоть с какою судьбой,
Я ведь так и не закрою ворот.
* * * * * * * * * *
Низкий матери поклон до земли.
Медный колокол над полем звенит.
Улетают в небеса журавли,
Но вернутся ли в гнездовья они ?

Густой, пушистый снегопад
Под вечер стал ещё белее.
И ночь сменила свой наряд
Блуждая в липовой аллее.

В метели грусть от тесноты.
Ей бы в окно кому забиться!
Но снег летит из темноты
Без права сам остановиться.

Лишь тишина искала сна
В зелёной, ёлочной жилетке.
Её и спрятала она
На самой - самой нижней ветке.

Январь ещё снежку подвёз.
Завёл часы, отметил даты…
И вновь прилёг среди берёз,
Седой, суровый, бородатый.

Ему так хочется забыть,
Что он, Январь, хозяин здешний,
Ждёт Февраля, кому прибыть
Должно на первый голос вешний.

Чтоб сдать и посох и алтарь,
И шапку зимнюю в награду…
Вот потому и спит Январь
Не замечая снегопада.

А он бежит, ночной возок,
Всё так же истово и лихо…
Лишь снегопад бежать не смог.
Он просто шёл, и падал… Тихо.

..." Не жалею, не зову, не плачу"...
Не горжусь, что выгляжу седым.
Всё, конечно в памяти, а паче
Вижу себя чаще молодым.

И пока не скуп в "...своих желаньях"...
Потому, что в прошлом нет конца,
Как вчера, в котором, на купанье
Выводил гнедого жеребца.

Как вчера, когда врагу ответил,
Как потом, он прост, и недалёк
Всю мою смородину отметил....
Вот уж грех-то справил кобелёк!

Пусть его. Тропинка сути самой
Не моя вчерашняя судьба,
Где меня встречала ночью мама,
И косилась крышею изба.

"...Дух бродяжий..." всё считает вежи,
Значит я опять не лыком шит,
Ведь со мной..."Утраченная свежесть"...
До сих пор простится не спешит.